IX Глава

Сон размеренно, минута за минутой тянется в своём привычном ритме, сдерживая в своём плену рассудок и тело. Я лениво открываю глаза, нужно подниматься. Тихонько встаю, натягиваю домашние шмотки и плетусь на кухню. Оля спит, разбужу её к завтраку. Объявляю матч реванш её яичнице и с головой ухожу в поиски чего-нибудь особенного к завтраку. Роюсь в мыслях, но ничего, кроме ароматного кофе и булочек, не приходит мне в голову.

Закончив приготовления, возвращаюсь в комнату. Она до сих пор мирно спит, обняв руками мою подушку. Тихим спокойным голосом бужу её, но она совсем не реагирует на меня. Что ж, мадам, это Вы объявили войну! Стаскиваю с неё одеяло и бросаю его на кресло, на фоне белой шёлковой простыни её бронзовое облако волос и сонное тело выглядят умопомрачительно. Интересно, эта барышня хотя бы понимает, как соблазнительно выглядит?

Она продолжает спать, лепеча что-то неразборчивое себе под нос, а я вхожу в азарт. Обхватываю её лодыжки ладонями и рывком тяну к себе, по гладкой поверхности она скользит без особого труда. Зелёные глаза удивлённо распахиваются и шарят по комнате. Она явно растерялась, но меня это не останавливает. Я склонился над ней и, растянув губы в хитрой ухмылке, собираюсь привести свой план в исполнение.

Подхватываю её и перевешиваю через плечо, носом она утыкается мне в талию. Оля пытается выбраться, в ответ на её сопротивление я от души хохочу и дёргаю плечом, так что она невольно подпрыгивает. Теряю голову, когда ещё я так дурачился? Слишком давно. Она кладёт ладони на мою поясницу, и под кожей загорается огонь. Мне хочется продолжения банкета, но, увы, ей вряд ли понравятся мои планы.

Стеклянные двери распахиваются, и взору открывается кухня, залитая яркими солнечными лучами. В чашках дымится ароматный кофе, рядом стоят аппетитные булочки. У самого стола я опускаю её на ноги, она сонно потирает глаза и потягивается, так невинно и сладко. О Боги, самоконтроль остался где-то в самом отдалённом уголке моего рассудка. Эта девушка определённо сеет в моём сознании разврат и похоть.

— Я думала, ты ушёл.

— А я уж собирался тебя затащить в душ и окатить водой, но потом подумал, что можно обойтись без таких кардинальных мер. Садись, у меня сегодня куча дел, а я всё никак уйти из покоев не могу.

А зря, я мог от души повеселиться.

— Извини.

Она виновато опускает глаза на булочку; эта невинность — вот что сводит меня с ума.

— Я бы не стал тебя будить, но сегодня ты пойдёшь со мной.

— Зачем?

— Ну, для начала мы сходим к моему отцу, пойми меня правильно, но я не могу упустить шанс потоптаться по Кайлу. Потом надо будет собрать управление штабом и решить вопрос с твоей депортацией домой.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами и не верит своим ушам, её губы складываются в улыбку, впервые я вижу её такой счастливой.

Мы доедаем и собираемся на выход, я надеваю свои чёрные брюки и свежую белую рубашку. Коридор полон людей, все выходят и закрывают двери на ключ. Влившись в поток людей, сонно шагающих к своим целям, мы двигаемся по коридорам. Я никогда не смогу забыть их, здесь всё моё детство. Многочисленные повороты, один за другим сменяющие друг друга, длинный путь, и мы оказываемся у родной мне двери — кабинет Райана.

Я не стучусь, свободно открываю дверь и пропускаю Олю вперёд. Райан сидит за своим столом; он явно удивлён нашему приходу. Его взгляд пробегает по мне, затем по моей спутнице. Жестом я указываю рыженькой на кожаное кресло, и она послушно садится в него. Её покорность не перестаёт меня удивлять.

— Рик, может, ты как-то объяснишь мне, в чём дело? — Райан говорит спокойным, но жёстким тоном.

— Я объясню, Райан, Кайл должен был доставить к нам Наталью Жукову, так ведь?

— Да.

— Поздравляю, он, как всегда, ошибся.

— Докажи мне это.

— Легко. Держи, — я передаю отцу красную папку с личным делом Наташи, почему он сомневается в моих словах? — Это личное дело Натальи, к нему прикреплена фотография девушки; теперь посмотри на Олю — это два разных человека.

Райан ошарашено смотрит на фото в папке и на зеленоглазую, лихорадочно что-то соображая. Я полностью доволен собой и гордо восседаю на втором кресле напротив Оли. Это абсолютная победа, сейчас весь план перейдёт во вторую фазу, и отец начнёт карать провинившихся. Держись, Кайл, я не сдаюсь так просто — я раскатываю по асфальту.

— Выходит, она гражданская?

— Да, Райан, Ольга — гражданская, они взяли не ту девочку, которую должны были, и это косяк сугубо Кайла.

Райан запускает ладонь в волосы и, кажется, осмысляет происходящее. Я внимательно слежу за его действиями, если честно, то я сожалею ему, это прокол Кайла, из-за которого может пострадать мой отец. Дайте мне сюда этого белобрысого, и я повторю свою фееричную победу на палках, лишь бы только исправить происходящее. Я всегда чувствовал себя неуютно, когда отец расстраивался, и это одна из таких ситуаций. Он единственный близкий для меня человек, и я готов на многое, чтобы уберечь его. Он нажимает кнопку на своём стационарном телефоне и бросает короткую отрывистую фразу в трубку.

— Как ты до этого докопался?

— Я просто выслушал её и проверил то, что она мне сказала. Она не врала ни единой секунды своего пребывания здесь. Кайл вместо того, чтобы проверить, продолжал измываться над ней, пока чуть не угробил. Ты сам-то веришь в то, что обученная шпионка не попыталась бы уже отсюда улизнуть? Пыталась бы выдать себя за другую?

— Кайла разорвать за это мало! Как можно их перепутать? Они же совсем не похожи!

— Не знаю, однако он и его люди перепутали. Кому ты звонил?

— Мне нужен Кайл. Такое ему с рук не сойдёт.

— Я на самом деле пришёл к тебе по другому вопросу. Раз так вышло, и мы докопались до реальности, то я бы хотел обсудить условия её депортации на Родину. Она не шпионка, а значит, не знает ничего, что нам выгодно.

— Для этого я должен собрать штаб. Ты знаешь, я не могу решать такие вопросы в одиночку. В остальных папках что?

Всё это время я держу в руках папки с личными делами Женишка и Валерия, касательно первой персоны из данного списка у меня двойственные чувства.

— Оля оказала мне небольшую услугу, это личные дела других русских. Они все шпионы, и с Олей их связывает лишь один факт — они все одноклассники.

— Да, девочка, весёлая вокруг тебя картинка складывается.

Райан усердно копается в папках, принесённых мною, Оля молча смотрит на сцепленные пальцы рук, один факт несказанно радует — отец не отверг мою идею с депортацией, а значит, я смогу исправить косяк этого умника.

Спустя несколько минут раздаётся стук в дверь — в кабинете появляется Кайл. Ледяные глаза сверлят Олю укоризненным, животным взглядом полным гнева. Она поёживается в кресле, мне хочется прямо сейчас почесать об него кулаки, но я сдерживаюсь. Наблюдаю за ними обоими и одариваю блондина взглядом, от которого по его паршивой шкуре должен пробежать холодок.

— Райан, Рик.

Кайл приветственно кивает обоим. Отец клокочет, он явно собирается выплеснуть гнев на блондина, а я упиваюсь своей победой и расплываюсь в хитрой лукавой улыбке. Чувствую, грядёт буря. Оля вжимается в кресло, она панически боится Кайла.

Райан кричит на Кайла по-английски, яростно и жёстко. Ясно, это разговор не для Олиных ушей. По ходу я вставляю язвительные комментарии в сторону Кайла. Он бросает на меня гневные взгляды, но мне всё равно, я гордо встречаю взгляд противника, не пряча глаз, не давая слабины. Кайл думал, что всё ограничится локальной дракой в совещательном зале — нет, дорогой, я намерен идти до конца. Хоть в лепёшку разбивайся, но я сделаю всё, чтобы избавиться от тебя и твоего папаши в управлении.

Разговор продолжается долго, разгорячённый спор ослабевает, и Кайл повержено опускает голову, ему нечем парировать. Жестом Райан приказывает ему покинуть кабинет, и блондин не задерживается ни на секунду. Дверь закрывается, и напряжение откатывает, чувствую себя абсолютным победителям по всем пунктам.

— Чувствуешь? — Я поворачиваю голову в сторону письменного стола и с шумом втягиваю воздух. — Палёной шкурой пахнет.

— Ты неисправим.

— Что дальше?

— А дальше я соберу штаб, и мы решим, что с ней делать.

Райан кивает в Олину сторону. Отлично, я депортирую её на родину.

— Мне увести её?

- Да, пусть лучше сидит в покоях. Если она сейчас нарвётся на Кайла, то он от неё точно мокрого места не оставит.

— Хорошо. Пойдём, Оля.

Посмотрим, если он к ней хоть пальцем прикоснётся, то в этот раз я возьму в руки не палку, а катаны.
Мы выходим из кабинета и неспешно плетёмся по коридорам. Быстро оказываемся у дверей покоев. Я покидаю Олю, заперев за собой дверь, мне нужно вернуться к отцу. Штаб соберётся на заседание в считанные минуты, стоит отцу только рявкнуть в трубку.

Наверняка Кайл уже нажаловался своему папочке о произошедшем, и тот обязательно придёт подготовленным; но мне всё равно, я буду решительно настаивать на её депортации. Она совсем ни в чём не виновата и не должна находиться здесь из-за чьей-то ошибки.

Отец уже ждёт меня возле закрытого кабинета, с теми самыми папками в руках. Я чувствую его настрой, он до сих пор зол на Кайла. Буквально через пару минут мы оказываемся в совещательном зале, том самом, в который влетела Оля, спасаясь от Кайла. Все рассаживаются по своим привычным местам, а я снова настырно занимаю стул рядом с отцом.

— Я собрал вас по срочному делу. Вам всем известно о взломе нашего сервера. По данным Кайла девушка-взломщица была задержана и доставлена в наш штаб. Как оказалось, это ошибка, доставленная к нам девушка, не имеет ничего общего со шпионажем и программированием тоже. Во-первых, мы должны решить вопрос с проступком Кайла — это вопиющая безответственность по отношению к поставленной задаче. Во-вторых, нужно обсудить условия депортации девочки домой.

Все удивлённо ахают и косят глазами в сторону сидящего в конце стола Кайла, это действительно очень большой промах.

— Какие есть доказательства того, что девушка действительно та, за кого себя выдаёт?

— Вот личное дело Натальи и её фото, а это фото Ольги, — Отец швыряет папку с личным делом и распечатанную с моего смартфона фотографию рыженькой под нос Джейсону, — Эта девочка не имеет ничего общего с нужной нам особой! Это и слепому видно!

— Раз их перепутали, то их что-то да связывает.

Райан бегает глазами по столу и смотрит на меня. Чёрт, я же не рассказал ему, при каких обстоятельствах была задержана Оля, ему нечем парировать слова Джейсона. Придётся рассказать всё здесь и сейчас.

— Я допросил Ольгу по этому вопросу, они знакомы, более того, учились в одном классе. Она, Наталья и вот эти два шпиона: Павел Рокоссовский и Валерий Шустов. Они собирались в лес отдохнуть и задержались у магазина, там-то её и взяли.

— Значит, виноват в этом не Кайл, а тот, кто проводил задержание, Рик, это большая разница. Раз девушки были перепутаны именно в момент задержания, то наказывать нужно непосредственно конечных исполнителей приказа.

Чёрт, как он ловко отклонил удар от Кайла. Я молчу и смотрю на отца.

— Его вина в этом тоже есть, Джейсон, он должен был проверить всё, когда девушка прибыла в Штаб. Если бы не Рик, мы бы и дальше продолжали выбивать из невинной девчонки то, чего она и знать-то не может!

— Хорошо, в этом я согласен, но о депортации и речи быть не может.

Что? Какого чёрта? Я начинаю злиться, почему он позволяет себе давать такой утвердительный ответ, не выслушав мнения других?

— Это почему же?

Я больше не сдерживаюсь и выпаливаю этот вопрос, возможно, немного резко, но меня это сейчас мало волнует.

— Вы сами сказали, что она гражданская, но в её окружении есть целых три шпиона. Допустим, она вернётся домой, а если она расскажет им, где была и кого видела? Русские с ног сбились в поисках информации о нашем наследнике, о тебе, Рик, а ты хочешь подарить им сведения на блюдечке? Эта девка может дать им столько, сколько они и не мечтали найти, притом она сделает это абсолютно без задней мысли. Её нельзя возвращать, она слишком много знает о том, что мы тщательнее всего скрываем. Это, прежде всего, ради безопасности наследника.

Мне хочется колотить кулаками в стену от бешенства, сколько в нём хитрости? Как ловко он обезопасил Кайла и свернул идею с депортацией Оли! Нет, я, чёрт подери, так просто не сдамся!

— Ей нет смысла рассказывать кому-то обо мне, тем более, я думаю, с ней можно поговорить на эту тему.

— Опрометчиво, Рик, даже слишком, у нас не будет гарантий, а подвергать твою жизнь опасности из-за какой-то девки мы не в праве.

— Она не девка!

Я рычу, они не знают её, не понимают, что с ней можно поговорить, и она согласится! Как мне доказать им это? Пожалуй, никак. Я бросаю гневный взгляд на торжествующих Найтов. Скажи спасибо папочке, Кайл, на этот раз он прикрыл твой зад, но в следующий раз я точно разорву его на британский флаг! Беспомощно смотрю на отца, в его глазах тревога, чёрт, нет! Джейсону удалось зародить в его душе сомнения! Пожалуйста, не надо, не отступай!

— Джейсон прав, мы не можем рисковать тобой ради её депортации.

Всё рухнуло… Ну почему он слушает их, а не меня? Я открываю рот в тщетной попытке возразить и тут же отступаю, по глазам отца я вижу, что возражения не принимаются. Вот чёрт, всё провалилось. Зачем тогда было давать Оле надежду? Обидно, глубоко в душе меня терзает горечь, отец доверяет не моим решениям, а этому Найту. Хочу уйти отсюда, но что я скажу рыженькой? Ничего хорошего…

Совещание заканчивается быстро, Кайл бросает на меня торжествующий взгляд, а я чувствую себя раздавленным. Со временем я обязательно возьму реванш, но нужно выждать момент. Плетусь к дверям покоев, мне дико не хочется расстраивать Олю, она была сегодня такой счастливой, какой я никогда её до этого не видел.

Я открываю дверь и вхожу в помещение, Ольга бежит к двери и глазами полными надежды смотрит на меня, а я не знаю, куда деться от этого взгляда. Мои глаза кипят злостью и обидой. Я виновато отвожу взгляд и, разувшись, продвигаюсь к кровати. Она следует за мной, бесшумно, как тень, ей нужно всего несколько слов, которые я не в силах сказать.

— Прости, Оля… Я сделал всё, что мог.

Меня душит гнев, обида и чувство вины. Я вижу её реакцию, она настороженно замирает и растерянно вглядывается в моё лицо.

— Что-то не так?

Она спрашивает тихо, почти шепчет, чувствую, как во мне что-то надламывается.

— Они отказали в депортации. Ты останешься здесь.

Она беспомощно хватает кислород, как рыба, выброшенная на берег. Все её надежды разбиты вдребезги. Она останется здесь. Медленно Оля падает на колени посреди комнаты. Опустошённая и раздавленная, она садится на пол.

— Почему?

Дрожащим голосом, грозящим вот-вот сорваться, она задает единственный вопрос, который её интересует. Я делаю резкий вдох и выпаливаю всё залпом, тоном полным возмущения и злобы:

— Видите ли, они боятся, что как только ты вернёшься на Родину — побежишь в свой штаб сливать всё, что видела здесь! Я сказал им, что это глупость и тебе нет смысла, но они опасаются твоих дружков. Все сошлись на мнении, что ты можешь разболтать им лишнего, а они донесут до своего управления.

— Но что я могу им рассказать? То, как меня мучили здесь? Они знают это и без меня!

— Ты можешь рассказать им про меня. Этого все и боятся.

В темноте она еле слышно дышит, свесив голову на грудь.

— Видишь ли, Оля, наследник династии всегда охраняется превыше всего. Вся эта свистопляска с Наташей этой и составом — не более чем мера моей безопасности. Русским не нужен состав, им нужен я, они хотят найти там меня и узнать, с кем имеют дело. Поэтому отец так рьяно взялся за поимку твоей подружки. Если меня найдут и убьют, династия останется без наследника, и всё пойдёт прахом. В этом и есть все опасения. Я сказал им, что всё можно решить, я уверен, что мы с тобой смогли бы договориться по этому поводу, но им всё равно. Мне очень жаль, я сделал всё что мог…

Слёзы градом льются из её глаз, она больше не может контролировать себя, всё разрушено до основания. Сидя на коленях посреди комнаты, она даже не пытается смахивать с глаз капли, они шумно бьются о паркет, разлетаясь крошечными брызгами в стороны, подобно её надежде, разлетевшейся тысячью мелких осколков. Я сажусь рядом с ней, тщетно пытаясь успокоить, остановить слёзы. Странно, она плачет при мне второй раз, и второй раз я чувствую тупую ноющую боль где-то в глубине души. Зачем я сказал, что они её одноклассники? Тогда бы не было проблем с депортацией. Дурак, своими собственными руками загубил то, за что боролся.

Моя рука медленно гладит её по волосам, другая прижимает к себе за талию. Она положила голову на мою грудь, её редкие всхлипы ножом разрезают тишину.

— Что теперь будет?

— А что должно измениться? Будешь жить у меня, тебя больше никто не тронет.

Постепенно она успокаивается, но чувство горечи вряд ли пройдёт быстро. Она в клетке. Во всём этом есть только один приятный момент — она неприкосновенна и может быть более-менее спокойна. Оля останется здесь, и я смогу контролировать её безопасность, хотя бы малая компенсация за предоставленные штабом неудобства. Мы пропустили обед, а сейчас время уже подбирается к ужину. Еда совсем не лезет в горло нам обоим. Молча ковыряем вилкой макароны, но я всё же заставляю её и себя поесть.

Я работаю за своим ноутбуком, а Оля ложится в кровать и моментально проваливается в сон, за этот день она пережила столько эмоций: почти ощутила свободу и потеряла самое желанное. Это, безусловно, отвратительный день для нас обоих.