Жажда доверия. Глава 11

    Близился Новый год, а это значило, что скоро ровно год, как Кристина встретила Германа – героя, отбившего ее у хулиганов за углом школы.
За это время их отношения существенно не продвинулись в романтическом плане.
Летняя поездка на лесное озеро получилась короткой. Сначала грянула гроза, и ливень загнал их в дом. Только они разожгли камин и устроились: Кристина в кресле у огня, поближе к теплу, Герман, лежа на диване. Только он настроил гитару и начал негромко перебирать струны, играя какую-то затейливую мелодию, чтобы развлечь себя и свою гостью, как на пороге, мокрый до нитки, возник незнакомый парень. Как позже узнала Кристина, им оказался младший брат Германа.
Он был зол, с одежды и черных волос капала вода. Его машина увязла в грязи в лесу, не доехав до дома. Он явился за Германом. Чтобы сообщить ему что-то важное и вернуть его к отцу и делам в Петербург. Герман отвез Кристину домой, извинился, и больше они не виделись до самого конца лета.
В августе он заскочил всего на пару часов, и они гуляли в липовой роще вдали от поселка. Среди высоких, старых деревьев и больших камней, образующих причудливые группы, за неспешной беседой время пролетело, будто его и не было.
Потом, в конце октября, когда у Кристины были осенние каникулы, они снова виделись. И тогда провели вместе целых пару дней. Девушке удалось уболтать родителей отпустить ее в Санкт-Петербург, в культурно-образовательную поездку по музеям, якобы с одноклассницей. Поездка вышла культурная, но сопровождала Кристину в Эрмитаже вовсе не девочка из ее класса, а Герман. Все прошло идеально, и обман не был раскрыт.
Ночевала они в его квартире где-то в центре, в одной из множества пустых комнат, где стены и пол покрывала пленка, а на окнах не было штор. Строительные леса, банки с краской и лестницы.
В этом интерьере молодые люди ужинали при свечах на полу, сидя на подушках. Свечи были не атрибутом романтического вечера, просто разводку электрики в квартире переделывали полностью так, что света временно не было, и свечи служили единственным его источником.
Герман выделил Кристине более или менее обустроенную комнату с кроватью, а сам ушел спать в другую, прихватив с собой подушку и несколько толстых пледов.
На этом отсчет их встреч пока заканчивался.
Таинственный друг звонил ей теперь регулярно. Раз или два в неделю Кристина запиралась в своей комнате, и они говорили по несколько часов. За время их длинных телефонных бесед она успела узнать о Германе очень многое. Да и о себе рассказала, наверное, почти все.
За прошедший год они очень сблизились. Герман понимал ее, как никто другой. По одному ее «привет» в начале разговора он мог точно определить ее настроение и даже угадать, чем оно вызвано. Никто так не чувствовал Кристину, как он. Только Герману она могла довериться полностью, больше, чем родителям или кому-то из знакомых девушек. Но он не играл роль личного дневника или шкатулки для секретов, скорее сам при всей видимой открытости был сложнейшей из загадок.
Герман, казалось, знал миллион вещей обо всем на свете. С легкостью цитировал классиков русской и зарубежной литературы. Понимал, как устроены вещи и явления, сыпал терминами и охотно их пояснял, если Кристина не понимала. Впервые у нее появился друг, бывший умнее нее самой.
– Не знать не стыдно. Стыдно не хотеть узнать, – эти его слова навсегда врезались ей в память.
Их общение часто носило скорее интеллектуальный, чем чувственный характер, но несмотря на это Кристина все больше и больше отдалялась от сверстников. В школе ее всегда считали странной. Слишком способной, слишком умной, слишком рыжей и вообще слишком слишком. И до этого одноклассники отгораживались от нее. Теперь же и Кристина стала старательно избегать общения с ними. Она не боялась их или что-то вроде этого. Просто другие люди стали ей абсолютно не интересны. С Германом, напротив, ей всегда было, о чем поговорить или даже просто помолчать.
Теперь Кристина ждала наступления Нового года и каникул, как никогда раньше. Друзья уже договорились, что на несколько дней уедут в лес, в тот дом на озере, и отлично проведут там время. И никто, никакие дела не прервут их уединенный отдых.
Кристина уже придумала, что скажет родителям. Единственное, что она до сих пор не решила, это стоит ли дарить Герману подарок в честь годовщины их знакомства. С одной стороны она была счастлива, что этот таинственный всезнайка возник в ее жизни, и ей хотелось чем-то его порадовать. Дать ему что-то взамен всего того счастья, которое он давал ей. С другой стороны Кристина боялась показаться ему навязчивой, незрелой, слишком сентиментальной. К тому же было неясно, помнит ли Герман об этой дате и признает ли ее важность. А вдруг она своим подарком поставить его в неловкое положение?
Ей не хотелось все сейчас испортить. Когда она об этом долго думала, голова начинала пухнуть. К тому же она еще не знала, что подарить Герману на Новый год. Хотя по этому поводу вопросов и сомнений было меньше.
День шел за днем в тяжких думах и приготовлениях. Наконец настал вечер тридцать первого декабря. Праздничный стол был накрыт, елка сияла разноцветными огнями.
Прямо перед боем курантов Кристине пришло смс: «Загадай самое заветное свое желание и, обещаю, я исполню его в новом году. Герман».
Кристина загадала больше времени проводить с ним, чаще видеться. Редкие встречи раздражали ее весь год, и это желание шло из самого сердца.
Утром первого января девушка долго не вставала и делала вид, что спит. Не открывая глаз, она прислушивалась к тому, как ее родители и братик-Мишка собираются в гости к бабушке.
На семейном совете было решено освободить Кристину от обязанности ехать вместе со всеми. Родители решили, что она достаточно взрослая, чтобы остаться дома, пойти на вечеринку к однокласснице или просто погулять допоздна в компании ребят из школы по украшенным к празднику улицам. Это было намного интересней, чем встречаться с толпой разновозрастной родни и слушать семейные сплетни.
Мишка настаивал, что он тоже достаточно вырос, чтобы его можно было ставить дома, предоставленного самому себе, но родители были непреклонны.
Кристина накануне вечером вручила ему свой подарок для бабули, похлопала по плечу и шутливо шепнула: «Держись».
Мальчик надувал губы, но мужественно кивал.
И вот теперь дружная компания шумела внизу, собираясь на выход. Последние приготовления. Вот мама в сапогах на каблуках торопливо оббегает комнаты, проверяя, не забыла ли она выключить утюг или плиту. Нет, все в порядке. Хлопнула входная дверь. Минута, и их машина отъехала от дома.
– Наконец-то, – Кристина с готовностью открыла глаза и откинула одеяло. Начались ее несколько дней свободы.
«Лишь бы родственников съехалось побольше. Тогда моих дольше не будет, и я смогу...»
Даже про себя, в мыслях, Кристина не закончила фразу. Смысл ее был так хорош, что по спине побежали мурашки.
Совсем скоро должен был приехать Герман. Они заранее обо всем условились и все продумали. Кристина уже не удивлялась тому, как ловко у них выходили эти тайные отлучки. Придумав что-то вместе, они могли одурачить, казалось, весь мир.
Времени было в обрез, а дел куча. Собрать сумку, привести себя в порядок и одеться. Достаточно удобно, но и достаточно красиво. Кристине почему-то было особенно важно произвести на Германа впечатление. Он-то всегда заставлял ее сердце замирать. Такой элегантный в узком черном пальто, доходившем почти до колен, осенью в Питере он был неотразим. Ей казалось, что рядом с ним она выглядит бродяжкой. Нельзя было допустить, чтобы фиаско повторилось. Она должна блистать. В толстом свитере и джинсах, теплых ботинках и пуховике эта задача была не из легких. Кристина в сомнениях стояла перед зеркалом, но времени переиграть уже не оставалось. В дверь позвонили.
На пороге стоял Герман. Широкая улыбка и большая коробка с бантом.
– С Новым годом, моя радость!
– С Новым годом, Герман! Ты точно, минута в минуту. Я так рада тебя видеть! – Кристина едва сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею.
– Желаю больших творческих успехов в наступившем году, – с этими словами он протянул ей коробку.
– Какая большая! Спасибо! Что здесь?
– Потом увидишь. Поехали. Где твоя сумка?
Уже когда они шли к его машине, Кристина заметила.
– А где твои очки от солнца?
– Сегодня пасмурно, они мне не нужны.
Действительно, на улице было хмуро. Солнце белесым пятном светило сквозь серовато-бледную пелену облаков. Холодный ветер трепал края одежды и волосы.
В машине оказалось тепло. За черту поселка Кристина выехала, по привычке лежа на заднем сиденье. Когда закончились последние дома, Герман остановился, чтобы она пересела вперед.
– Как хорошо, что сейчас я еду с тобой, а не с родителями на одно из этих жутких семейных собраний!
– Жизнь меняется к лучшему, ты не находишь?
– Это уж точно! – Кристина засмеялась.
Радость встречи переполняла ее.
– Ты надолго ко мне?
– Очень надолго.
– А конкретнее? Нам надо все просчитать, чтобы мое отсутствие дома осталось незамеченным.
Герман словно пропустил ее слова мимо ушей и спросил невпопад, словно думая о своем:
– Кристина, что ты загадала на Новый год?
Она удивленно вскинула брови:
– Вот так вопросик? Почему ты спрашиваешь?
– Ну как? Я же обещал исполнить твое желание.
– Это слишком сложно. Я не могу так просто взять и рассказать тебе.
– Но я мог бы его выполнить? Если бы знал?
На мгновение она задумалась, затем ответила:
– Да, думаю, да. Кстати, а что ты загадал? Конечно, рассказывать нельзя, и я не думаю, что могла бы выполнить что-то существенное...
– Ты могла бы.
– К чему ты клонишь? – она улыбнулась, чтобы скрыть непонимание, но вышло по-дурацки.
– Есть кое-что, что ты можешь сделать для меня.
Лицо парня за рулем было серьезным и непроницаемым.
– Герман, ты так говоришь, будто это архи-важно, будто сейчас чья-то судьба решается, – попыталась отшутиться Кристина.
– Может так оно и есть.
– Что ты имеешь в виду?
Он помолчал немного, будто собираясь с духом. Затем выдал:
– Кристина, я уезжаю.
– Но... Но ты только приехал…
– Да, не сразу. Через несколько дней. Я, отец и брат уедем. Из Питера и из России.
– Но куда и насколько? Надолго? Отдых или деловая поездка, да? – ей очень хотелось сохранять оптимизм.
– Нет. Мы переезжаем. Насколько, тяжело пока сказать. Возможно, что навсегда.
Сердце Кристины сжалось в страшном предчувствии. Герман продолжал:
– Я приехал чтобы... – он замялся.
«Чтобы попрощаться», – громко раздалось в воображении девушки. В кино она видела такое множество раз.
– Я понимаю, это непросто...
– Останови машину.
Герман послушно затормозил. Черный Икс 6 остановился посреди заснеженного поля. У горизонта сизой дымкой тянулся лес. Солнце еле светило, заволакиваемое все новыми облаками.
Кристина вышла из машины и пошла по полю в сторону от дороги. Ноги вязли в снегу, но она не чувствовала. Ей нужно было больше воздуха. И она шагала и шагала. Холодный ветер леденил лицо, вмиг раскалившееся от подступивших слез. Он забирался под одежду, распахивая расстегнутые полы пуховика.
– Кристина, стой! Я не договорил! – Герман нагонял ее.
– Да ладно, не нужно. Я все понимаю, – она полной грудью вдыхала ледяной ветер, чтобы только не расплакаться.
– Да что ты понимаешь? Все не так, подожди, – Герман догнал ее и встал перед ней,  заслоняя от ветра. – Ты, наверное, решила, что я приехал попрощаться, а я приехал, чтобы остаться с тобой. Навсегда.
Кристина не верила ушам. Она внимательно всматривалась в его лицо, не понимая, как такое возможно. Только что он сказал, что уезжает, и вдруг... остаться навсегда?
– Я приехал за тобой.
– То есть как?
– Я хочу, чтобы ты поехала вместе со мной и моей семьей. Мы все обдумаем за эти несколько дней на озере. Я придумаю, как объяснить все твоим родителям так, чтобы они не волновались, а были рады за тебя. Мы едем в Европу. Ты увидишь новые страны, узнаешь массу интересного и.. . – он неловко осекся, – ты будешь все время рядом со мной.
Герман говорил это с таким воодушевлением, что его лицо светилось. Улыбка не сходила с губ, обнажая ровные белые зубы, притягивая взгляд к чуть удлиненным, острым клыкам. Когда-то он сказал, что это наследственная аномалия, переходящая от отца к сыну. А теперь этот полный тайн и странностей человек излучал свет ярче солнца и звал ее поехать с ним в новый неизвестный мир. Все это казалось прекрасным сном, но если вдуматься…
– Я не могу.
Повисла тишина. Казалось, что даже ветер утих.
– Что? – совсем тихо спросил он.
– Герман я не могу... Я не могу вот так бросить родителей,  семью, школу. И что я им всем скажу?! Как объясню?!
– Я что-нибудь придумаю, и поверь, я умею быть убедительным.
– Но я даже языков не знаю! Куда я поеду?! В какую Европу?! Это сумасшествие! Ты просто спятил!
– Послушай меня. Я постоянно буду с тобой. Это решит все проблемы! – он старался успокоить ее и вселить уверенность, которой лучился сам.
Однако Кристина смотрела на него совершенно чужими глазами.
– Это не решает всех проблем! Герман, я не могу. Это невозможно.
Он молчал не в силах произнести ни слова. Его взгляд соскользнул с лица девушки мимо ее растрепанных ветром волос и впился в безразличную снежную гладь. Герман выглядел ошарашенным и разбитым.
Кристина несколько минут молча смотрела на него, неподвижно стоящего и вглядывающегося вдаль, затем окликнула по имени. Он взглянул на нее, отвернулся и, отойдя в сторону, закурил. Тягучий и сладкий аромат донесся до Кристины с ветром. Запах был незнакомым, не табачным.
– Что это такое?
Он не повернулся и не ответил, только слабо махнул рукой, будто говорят, что это неважно. Это и впрямь было неважно. Только что, сейчас, все рухнуло, и какая теперь была разница, что за сигареты он курит?! Кристина побрела назад к машине. Из окна она долго смотрела, как Герман медленно курит, глядя на заснеженные поля и думая о чем-то своем. Наконец, он вернулся в машину. Заведя мотор, тихо сказал:
– Я отвезу тебя домой.
– Ладно.
Больше они не сказали друг другу ни слова.