Если есть порох

Пришел рассвет и город покрылся сырой дымкой.
Она то ныряла под колеса поездов, то вздымала свои кучные крылья к опустевшим и охладевшим изящным пальцам деревьев.
Вагоны толкались друг о друга, как обезумевшие от холода люди,
толпились и съеживались под тяжестью замерзшей на крышах воды.
Все сжималось, жалось, возвышалось и падало на промерзшую землю,
разбиваясь со звонким голосом хрусталя.
Я выгнал уральский воздух из легких, и тот оказался теплее местного.
Очаровательное зрелище:
бывают места суровее своими морозами.
Или это я?
Кажется, моя дорога привела меня совсем не туда, где хотел в конечном счете оказаться.
Рельсы беспощадны в своей уверенности,
колеса поездов подчиняются их воле и бесприкословно ступают по уже протоптанным направлениям.
Хотел ли я быть здесь?
Пожалуй, хотел, где-то в глубине души я точно это знал.

Камерное окно в купе от холода начало промерзать даже изнутри.
Природа жесточайше красива и зверски проста,
и искусство ее потаенно утоплено в каждом живом уголке нашего сознания.
Я точно знал, куда еду, но произнося "Говнилково - Рай, в один конец" в крошечное окно кассы смеял надеяться, что машинист проспит несколько развилок, возможно я уехал бы на юг,
но вопреки сокровенным желаниям:
не проспал, не пропустил, даже больше, прибыл вовремя и туда, куда должен был.
Впервые жизнь - эта обстоятельная пунктуальная сука, оказалась благосклонна.
И словно мягкая шерстка ручного кота, локомотив двинулся со станции конечная в Рай под чьей-то неумолимой мыслью.
Они подчинились тебе.

Всю жизнь,
всю свою сознательную,
трезвую,
не отягощенную мирскими заботами жизнь,
я только и думал подчинять обстоятельства себе!
И давалось все:
контроль над болью,
любовью,
воспоминаниями,
я смог победить себя,
сломить демонов и выгнать их прочь из Метрополя собственного сознания,
вычистить плесень обиды и мести со стен лабиринта календарей!
Я чувствовал себя самым счастливым, когда у меня была шизофрения.
Я был уверен,что нашел лекарство от рака,
раскрыл международный заговор и что я любим ею!
Пожалуй, так и было.

Неуверенный и пьяный телом,
сознанием чистый, словно мысли детей,
я понес свою бренную ношу вон из поезда реальности.
Я упал на промерзший до синевы асфальт, на волосах осталась изморозь.
Выпасть из реальности оказалось не так сложно,
сломать систему куда сложнее.
Ты где-то здесь? Я почти уверен.
Даже здесь ощущая запах твоего тела, я был готов поклясться, что боюсь встретиться взглядом.
Я бы продал душу дьяволу, если бы она у меня была, чтобы исчезнуть,
раствориться в тесноте улиц и рассыпаться мелким снегом на твоем пальто.
Ведь в моем холодильнике стоит зимний снег.
Но ты выпорхнула из пара поездов подобна птице,
разогнала стаи стервятников над моей головой, не дав мне и доли мгновения, чтобы затеряться в мыслях этого города.
Что это за город, родная?
Без разницы, я изучу его за два дня,
обойду каждый двор и загляну в каждый люк,
и на каждой из этой лавочек будет жить мое воспоминание.
Так будет лучше.

На Урале, откуда я ехал, было уже довольно тепло в это время года.
Удивительное совпадение, обычно снег там стоит до апреля.
Уехав из весны, путь мой лежал в сухую и скупую зиму.
Мои ли это воспоминания?
Думаю, мои.
Реальность поездов беспощадна.
И, отобрав меня у них,
ты вела меня по живым и промерзшим улицам своего города.
Что ж, это интереснее, чем казалось в моих фантазиях.
Тут хотя бы есть люди, в отличии от моего Метрополя, жаль, что холодные и забитые.
Коими ты сама и была.
Ты ли ими была?
Думаю, ты.

Там, в доме, в подъезде были причудливые перила.
Я других не помню.
Словно вырезаны из дворцов Петергофа,
покрытые многовековым лаком,
они оказались на удивление теплыми деревянными объятиями.
Это была твоя реальность?
Удивительно проста,
она завораживала и леденила своим стылым воздухом.
Стеклянные кубы похожи на нее максимально идеально.
И в доме твоем за железными дверьми по-кошачьи мурчаще, словно преданные кошки засыпают на моей груди.
Они, будучи самыми строгими хранителями жутких
воспоминаний, надзирают:
не всех впускать, не нужных выпускать,
стерегут фото из твоих прошлых жизней.
На них ты кое-где счастливо-фальшива,
одинока,
больше - выкинута,
дальше - холодна.
Я листаю фотоальбом, пока в проеме кухни исчезают твои волосы, и тянет запахом натурального чая.
Виртуальные чаинки останутся в прошлом.

Я буду в этом городе.
И будет там кто-то еще, кроме твоих ужасающих фотоальбомов.
В городе, куда поезда приходят лишь в один конец.