XI Глава

Просыпаюсь вовремя, всё как всегда, по накатанной колее, даже скучно. Чем можно разнообразить свой досуг? Как минимум абстрагироваться от династийной коалиции и отдохнуть от прочих мелких забот. Окончательно откинув сонное состояние на задний план, встаю с кровати, завтракать после вчерашнего ужина я так и не захотел.

Будить Олю не хочется, поэтому я тихо одеваюсь и почти на выходе из комнаты вспоминаю вчерашний разговор. Она любит читать, но сама себе книгу подобрать не может… Что ж, придётся помочь ей с выбором.

«Делириум»,« Избранная», «Стеклянный трон», «50 Оттенков Серого»… Нет, нужно что-то полегче. Она должна вникнуть в антиутопии и не зацепить особенно ярких постельных сцен, для неё это пока сильно, учитывая, что Дюма о таком не пишет. Останавливаю свой выбор на любимых «Голодных играх» — пожалуй, это самый универсальный вариант.

Тащу из кабинета листок и ручку, какое послание ей оставить? Шуршу бумагой, пишу записку и скатываю в комок ещё один бездарно испачканный лист. Красноречие как рукой сняло. Останавливаюсь на нейтральном варианте: «Если ты захочешь почитать, то начинай с «Голодных игр» они легко читаются и помогут перестроиться на антиутопии. Когда вернусь — не знаю». В конце послания оставляю свою фирменную подпись, которая занимает довольно обширный участок бумаги.

Крадясь, покидаю комнату. «…Когда вернусь – не знаю». Рик Райан О’Хара, чёрт подери, с каких пор ты отчитываешься перед женщинами о том, когда вернёшься? Хмурюсь и откидываю мысли на задний план; это только ради того, чтобы она не ждала меня к обеду. Брось, кого ты пытаешься обмануть? Самого себя? Ты написал это для того, чтобы она не волновалась! Злюсь, сидя в тишине кабинета, и всё больше предаюсь мыслям… Хватит, надо отвлечься. В кабинете появляется Каин, отлично, с ним я хотя бы смогу заставить себя не думать о записке.

— Привет, я не отвлекаю?

— Нет, Каин, проходи.

— Как дела? В последнее время мы с тобой даже поговорить не успевали.

— Так себе.

— Найты?

— Да, чувствую, они будут солидной костью у меня в горле. Я подловил Кайла, но Джейсону удалось его выгородить.

— С твоим приездом они стали намного осторожнее и осмотрительнее. Рик, будь аккуратнее, не нравится мне всё это.

— Мне тоже не нравится, я бы с удовольствием выкурил их обоих, ты не интересовался? Как быть с правами твоей династии? Фактически, Кайл занимает твоё место!

— Я не спрашивал, да оно и понятно — их теперь бульдозером не сдвинешь с нагретого места.

— Мне плевать, я приду к управлению и разнесу Найтов в щепки.

— Не сомневаюсь, но, Рик, действовать нужно грамотно, ты не хуже меня это знаешь. Я всегда с тобой и готов влезть в любую авантюру, если для тебя это важно и это для тебя не секрет.

— Ничего, я найду, как их прижучить, но со временем.

— Как Оля?

— Нормально, не без истерик, но она смирилась с мыслью, что останется здесь. Представляешь! Прихожу я вчера в покои, бужу её, веду на кухню, потому как она, оказывается не ела; а там полные кастрюли еды! Эта девчонка ещё и готовит восхитительно!

— Повезло, мой лучший повар — ноги, которые тащат меня до столовой.

— Ха-ха-ха, я был удивлён.

— Ты поаккуратнее будь, сегодня Джевелс возвращается, если она увидит русскую, то скандалов тебе точно не избежать.

Я и забыл, что сегодня Джевелс возвращается из Франции, интересно, как там продвигалось её задание? В одном Каин прав: если она узнает об Оле, то парочку нелестных слов я о себе точно услышу. А хотя, с какой стати? Она никто, чтобы меня отчитывать. Наши с ней отношения можно назвать сексом по дружбе. Пришёл, увидел, переспал, не более того. Хотя улизнуть в покои, пока не поздно, стоит. Не хочется мне сейчас её видеть. В свете того, что в последнее время я просто грезил скинуть напряжение, это выглядит странным.

Вспоминаю её голубые озёра, каштановые длинные волосы, в которые я так любил зарываться лицом, кожу, которую так любил покрывать поцелуями. Давно это было, постепенно трепет перерос в привычку, и любви не стало, остались походы друг к другу для реализации эротических фантазий.

— Ясно, спасибо, что предупредил. Ты куда сейчас?

— Райан попросил сделать пару дел, а ты?

— Пойду к себе, хочу отдохнуть и расслабиться.

— Кажется, я тебя понял, удачи Рик.

Каин подмигивает и с хитрой ухмылкой на лице покидает кабинет. Ничего ты не понял, Девингем, я действительно хочу просто отдохнуть. Ладно, не просто, хочу поглазеть на Олю. Пора быть честным с самим собой, эта девчонка заставляет меня думать о неприличном.

Дверь покоев открывается легко, полностью погружённый в свои мысли, я забыл запереть дверь в комнату; корю себя за неосмотрительность и коротко смотрю на кровать. Оля почти до макушки натянула одеяло и продолжает мирно спать. Мои планы потерпели фиаско, придётся ждать её пробуждения.

Сажусь на край кровати спиной к силуэту, скрытому одеялом, и гоню из своего сознания мысли. Две тёплые ладошки ложатся на мои плечи, разминая мышцы мягкими и отточенными движениями. Боже, как хорошо. Зажмуриваю глаза и даю волю телу, изнутри вырывается протяжный глухой стон, блаженство.

— Я думал, ты спишь.

Я расправляю плечи, отдаваясь её рукам, кончиком носа она касается моего уха, не останавливая движений. Вот это да, она играет с огнём, сама мысль о том, что она так соблазнительно близко, восхитительна. Я чувствую, как она приближается к моей голове лицом, всё ближе и настойчивее. Медленно и нежно она чмокает меня в ухо, от удивления я распахиваю глаза. Ничего себе! Я недооценил Вас, Ольга Романова, Вы, оказывается, искусная соблазнительница. Я вспыхиваю, под кожей загорается огонь, глаза застилает пелена страсти.

— Ого, не думал, что книга может производить и такой эффект, Оля, ты меня удивляешь.

Ещё раз её губы касаются моего уха, я не поворачиваю к ней голову, снова закрываю глаза, ориентируюсь на осязание, хочу чувствовать её близость. Тонкие пальцы проскальзывают к груди, устремляясь к пуговицам моей рубашки. Шаг за шагом она добирается до середины рубашки, и её губы вновь оказываются рядом с ухом, я слышу её дыхание, чувствую её тепло.

— Кто такая Оля?

Я шокировано округляю глаза и буквально пулей вскакиваю с кровати. Джевелс?! Какого чёрта она делает в моих покоях? Что забыла в моей кровати? И где Оля? Я устремляю взгляд на гостью и разочарованно вздыхаю, такие иллюзии рухнули в одночасье.

— Как ты сюда попала, Джевелс?

— Для меня это не составит труда, я никогда не забуду дорогу в твои покои, — она встаёт с кровати и в одном нижнем белье шагает ко мне, обвивает мою шею руками, зарывая пальцы в волосы, мягко вглядываясь в моё лицо. — Так кто такая Оля?

— Не важно, лучше скажи, что ты здесь делаешь.

— Ну, так не интересно. — Она обиженно надувает губы и поправляет прядки моих волос, спадающие на лоб. — Я соскучилась и пришла к тебе.

— А я не соскучился.

— Не будь злюкой, лучше возьми меня прямо сейчас, не видишь, я сгораю от желания.

Она притягивает меня за шею и впивается в губы поцелуем. Я зол на неё за то, что она здесь; не знаю, где Оля, и должен её найти! Властно, по-хозяйски шарю языком в её рту, ясно давая понять, кто здесь хозяин. Кусаю её губы, вымещая злобу, и с удивлением отмечаю, что это не зажигает во мне желания. Она не сопротивляется, яростно отдаваясь порыву страсти, всё сильнее растворяясь в поцелуе. Я не хочу её, по крайней мере, сейчас, даже не знаю отчего. Или я слишком зол, или за время жизни в университете я отдалился от неё окончательно. Я отстраняюсь, оставляя её ни с чем. Прежде всего я должен найти Олю.

— Не хочу, оденься, бельём меня не возьмёшь.

Я разворачиваюсь к ней спиной и иду на кухню. Здесь рыженькой нет, но где она может быть? Держу пари, она где-то в покоях и наверняка наблюдает за нами. Наверное, впервые в жизни чувствую себя отвратительно, неужели во мне проснулось чувство стыда? Джевелс резко натягивает на себя одежду, она явно ожидала большего, прости детка, когда и где спать — решаю я. Возвращаюсь в спальню, Олю она не видела, раз поинтересовалась, кто это, но на всякий случай спросить не помешает.

— Ты здесь никого не видела?

— Нет, здесь разве должен быть ещё кто-то? Ах да, может, ты мне всё-таки ответишь, кто такая Оля?

— Моя подружка.

— С каких пор шлюху на пару ночей принято называть «подружкой»?

— Замолчи! — Я рычу подобно зверю, как она смеет? Из них двоих на шлюху скорее смахивает Джевелс, но никак не Оля! Я никому не позволю говорить о ней так. — Не вздумай ещё раз такое тявкнуть в моём присутствии! Она не шлюха!

— Ого, ты чего так раскричался?

— Потому что я не позволю выражаться о ней в подобном тоне! Она приличная, нормальная девушка, в отличие от некоторых!

— Ты на меня намекаешь? Спасибо тебе, дорогой, за комплемент.

— Не за что.

— Ну, знаешь, я не позволю говорить с собой в таком тоне…

Я поднимаю выпрямленную ладонь на уровне лица, тем самым приказывая ей замолчать. Джевелс моментально останавливается. Ещё пара слов — и я взбешусь окончательно, ей лучше проваливать, пока я ещё держу себя в руках.

— Иди к себе. Мы позже поговорим.

Её синие глаза мечут гром и молнии. Яростно фыркнув на меня, Джевелс моментально покидает покои. Сжимая кулаки, я смиряю свой гнев и распахиваю глаза.

— Оля, где ты? Выходи.

Озираюсь по комнате, мне интересно, где она всё это время пряталась и что видела. Дверь в ванную медленно открывается, и Оля шагает ко мне, спрятав глаза в пол.

— Ты всё это время была в ванной?

— Да. Интересно, как она смогла войти?

— Я забыл запереть комнату.

— Ясно.

В её голосе проскальзывает раздражение, интересно, по какой причине? От того, что шпионка проникла в комнату без моего ведома? Или из-за нашего поцелуя? Забавный момент, я бы дорого дал, чтобы узнать причину её гнева. Благоразумно молчу, ожидая момента, когда любопытство возьмёт над ней верх.

— Кто она?

Ого, она действительно хочет это знать? Что ж, я скажу.

— Моя любовница.

— И давно вы встречаетесь?

Да это настоящий допрос! Чувствую себя блудным мужем, попавшимся на горяченьком. Неужели это ревность?

— Мы не встречаемся, Оля, переспали — разбежались, не более того.

— И почему же?

— Это допрос?

Медленно, но уверенно зеленоглазая начинает меня злить: она мне никто, и я не обязан перед ней отчитываться! Мой голос звучит резко и холодно, а Оля выбрасывает белый флаг.

— Извини.

— Я никогда не буду встречаться с девушками, Оля, и никогда не женюсь. Я не позволю ни одной девушке, которая мне понравится, пострадать из-за меня! Моя жизнь всегда будет на грани, на волоске, и я не хочу обрекать кого-либо на это! Я — одиночка.

Я разворачиваюсь и ухожу на кухню, лучше переждать порыв злобы здесь. Забираюсь на барный стул и кладу голову на ладони. Глупая девчонка, она ничего не понимает. Какое право я имею обрекать кого-либо на такую жизнь? Я всегда буду под прицелом, желанной мишенью — как с этим должна будет жить моя семья? Не позволю, чтобы моя любимая девушка жила в постоянном страхе, каждую секунду ждала выстрела, предназначенного мне. Если я влюблюсь, то буду сломя голову бежать от этой девушки подальше, чтобы не причинить ей вред своей жизнью.

Штаб раскроил мою жизнь на куски, отрезал все пути к нормальной жизни. Я не смогу иметь семью, потому что найдутся те, кто причинит им вред лишь для того, чтобы надавить на меня. Не смогу нормально воспитывать своего сына, потому что мне придётся поставить его в такие же жёсткие рамки, в которые поставил меня мой отец с семи лет. Что я дам своему сыну? Ничего хорошего. Он никогда не сможет нормально общаться с одноклассниками, гулять с ними и в своё удовольствие носиться по улицам с игрушечными пистолетами, играя в войнушку. У него будет полно настоящего оружия в жизни. А что кроме? Пустота. Только штаб, тренировки, которые сделают из него машину для убийств, рамки, которые сделают из него комок субординации и этикета. Но что скрывается за этим? Кем стал я?

Я всё тот же мальчишка, каким был в школе, такой же одиночка. Посмотри на себя, О’Хара, спустя пятнадцать лет своего обучения, что ты умеешь? Только разрушать и убивать. Что было в твоей жизни? Тренировки, субординация и единственная цель — быть лучшим, оправдать возложенные отцом надежды, доказать, что ты достойный наследник. И кого ты вырастишь из собственного сына? Такого же мальчишку, лишённого детства? А придётся, потому что у тебя нет выбора: хочешь ты или нет, но ты должен сделать наследника для династии.

Оля осторожно входит на кухню, прерывая ход моих мыслей.

— Прости, я ужасно себя повела.

Она переминается с ноги на ногу возле стола, виновато потупив глаза в пол. Как она это делает? Гнев улетучился сам собой, ей действительно неудобно за случившееся. Она напоминает мне маленького ребёнка, напортачившего по крупному.

— Забудем об этом. Надо почаще на тебя обижаться, ты забавно извиняешься.

Улыбаюсь, зелёные глаза нерешительно перемещают взгляд с пола на моё лицо и в них проскальзывает облегчение. Эгоист, ты думаешь о себе, о том, как тебе здесь плохо, хотя фактически ты свободен. А Оля? Она страдает из-за чужой безответственности и промашки. Без вины виноватая, она вынуждена находиться в Штабе лишь потому, что знакома с тобой. Сам того не желая, я уже причинил девчонке вред, и что будет дальше? Когда я приду к управлению, я вышлю её домой, но сколько всего до этого ей придётся здесь пережить? Каин прав, если Джевелс узнает, кто такая Оля и что она безвылазно сидит у меня в покоях, скандалов не избежать. И ладно скандалы, что, если она решит принять меры?

Не важно, что будет и как, я должен защитить её и выждать момент. У меня нет выбора, вся моя жизнь связана со Штабом, и мне никуда от этого не деться. Как только мне подвернётся случай, я обязательно вытащу её отсюда, верну к нормальной жизни, избавлю от всего этого.

— Покорми меня, я голодный…

Она, улыбаясь, продвигается к холодильнику, разогревает рис и курицу. Обед проходит быстро, и после него я ныряю в домашний кабинет, зарывшись в папках и бумагах с головой, растворяюсь в работе. Я совсем не работал сегодня, для отвода глаз надо посмотреть хотя бы несколько папок с бумагами.

В конце концов, осознаю, что заставить себя сегодня работать не получится. Безразлично смотрю на все эти осточертевшие папки, надо расслабиться. Сегодня я выжат как лимон.

Возвращаюсь в комнату и делаю приятное открытие: Ольга читает «Голодные Игры». Отвлекаю её от книги, мне сейчас просто необходимо с кем-то поговорить, иначе собственные мысли окончательно сведут меня с ума. Мы болтаем о разных вещах, а я лишь отмечаю про себя, что она замечательная собеседница. Впитываю в сознание её голос, нежный и мелодичный. Рассматриваю лицо, изумрудные глаза и алые губы.

Вспоминаю дневное разочарование, а ведь мне действительно хотелось, чтобы на месте Джевелс была Оля. Теряю нить разговора, про себя представляя, как её тонкие пальцы скользят по моей груди, расстёгивая пуговицы; как губы её касаются моего уха, шеи, моих губ; её тело, в соблазнительной близости со своим.

У рыженькой слипаются глаза, я разрываю пелену мыслей, застлавших моё сознание. Пора вернуться на землю, ты этого никогда не получишь, Рик. Заставляю Олю лечь спать и ложусь сам, завтра меня наверняка ждёт разговор с Джевелс, поэтому надо выспаться.