Близорукая ню. Глава 24 - Черная кожаная тетрадь

Глава 24 Черная кожаная тетрадь

Леша ждал меня на кухне. Он протянул мне что-то завернутое в газету размером с книгу. На пожелтевшей газете подчерком моего отца было написано «передать Любе, если я не доживу и сам этого не сделаю».
-Нашли в сундуке. Я вспомнил, что должен был отдать тебе этот па-кет. Мне жаль, что я не выполнил его волю, -Леша был сильно расстроен.
Я аккуратно развернула газету, мне захотелось сохранить её - к ней прикасался отец. В моей руке оказалась тетрадь в чёрной кожаной обложке. Я открыла её и увидела девушку и ангела идущего к солнцу.
-Леша не переживай. Сегодня ты выполнил его волю.
- Твой отец был очень хорошим человеком.
-Бабушка и дедушка не любили его.
-Нет, не то, что не любили. Они просто не думали что у твоей мамы это серьезно. Она была студенткой, а он был её учителем. Они просто хотели, чтоб она проверила свои чувства. А Ярита просто хлопнула дверь и ушла в чем была.
-Леша. Спасибо тебе, что ты сохранил историю в этой тетради для меня.
Я пожелала Лёше спокойной ночи, прижала тетрадь к груди и направилась в нашу с Сашкой комнату. Сын сидел за компьютером.
-Пока ты не спишь, я почитаю. Следи за временем,- сказала я его спине, легла и включила бра.
-Хорошо мама. Он развернулся на кресле, -Я бессилен ему помочь.
Я поняла, что он говорит о Лигре.
-Сейчас у него период, когда он будет вспоминать её каждую минуту. Кто-то должен быть рядом. В этом ты можешь помочь,- сказала я, открывая первую страницу тетради – рисунок ангела и девушки. Кто нарисовал этот рисунок? Кто в семье кроме меня мог рисовать?
-Мама, а тебе кто помог, когда умер Саид?
Я с трудом заставила себя оторвать взгляд от рисунка и посмотрела на сына:
 -Все и ты в том числе. Саня мне надо почитать. Поговорим завтра.
Саша повернулся к компьютеру.
Я перевернула страницу и узнала подчерк отца:
«Любушка, прости меня. Я до сих пор, не знаю, правильно ли я поступил? Я не желал бы тебе лучшего жениха, чем он. Я заглянул в его глаза – а там неземная любовь. Я бы свою жизнь бы отдал за него, если бы смог».
Далее шел незнакомый подчерк:
«Любушка, я поцеловал тебя и сказал что люблю. Я пообещал, что после армии найду тебя. Я сказал, что в день твоего шеснадцатилетия приду к тебе, и ты станешь моей девушкой, а когда тебе исполнится восемнадцать, мы поженимся. Я сказал, что моя любовь к тебе больше чем мир вокруг нас.
Этого не произошло. В твой шестнадцатый день рождения я не при-шел, и ты не стала моей девушкой. Я надеюсь, что ты встретишь того, кто будет любить тебя не меньше чем я. Я надеюсь, что ты будешь счастлива с ним и никогда не вспомнишь обо мне. Я надеюсь, что я, и то, что мы сделали, затеряется где-то в глубине твоей памяти и никогда не выйдет наружу.
Вчера я не выдержал и заплакал:
-На этой земле не останется и следа от меня. И она никогда не узнает, что я её любил. А если когда-нибудь и вспомнит обо мне, то подумает, что я её разлюбил.
Твой отец на следящее утро принес эту тетрадь и сказал:
-Напиши о себе. С момента, которого помнишь, до сегодняшнего дня. Все что придет на ум. Не думай важно это или нет. Просто напиши. Если я пойму что она любит тебя и ждет, я ей отдам. Если она забудет тебя, выйдет замуж, то она прочтет о тебе, когда у неё будут дети.

С момента как я себя помню?
Обрывочные воспоминания. Мама целует меня и потихоньку, чтоб папа не видел сует мне конфетку. Потихоньку чтоб от не отнял её и не ударил меня. Я не любил отца, я его безумно боялся, когда он был рядом, я не чувствовал своих ног. Он бил меня за малейшую провинность, иногда он бил меня просто так без причины. Он бил и маму. Бил, когда никто не видел, по ночам. Я только замечал на ней утром новые синяки. Однажды я крикнул ему, чтоб он не делал больно маме и он избил меня, так что я несколько дней не мог ходить. А мама носила чулки даже жарким летом, потому что ноги её были в синяках.
Мама при отце старалась не показывать своей любви ко мне. Но когда его не было, она меня целовала, обнимала, плакала и просила прощения. Она делала все, чтоб я меньше был дома наедине с отцом. В выходные дни она отвозила меня к бабушке.
Родилась Лиза и отец стал немного добрее ко мне. Нет, не добрее, просто он стал меньше обращать внимания на меня. С возрастом я привык не попадаться ему на глаза. Школа, кружки, уроки, домашние обязанности, возня с сестрой и быстро ложиться спать, закрывшись одеялом с головой.
Я боялся, что он будет бить Лизу. Но этого не произошло. Лизу он не трогал и пальцем.
Лиза исполнилось два года, она стала ходить в ясли, где бегала быстрее всех, падала, разбивала в кровь коленки и не плакала, когда воспитательница замазывала их йодом. Отец очень гордился ею:
-Моя дочь с малых лет мужественная и сильная! Моя кровь! А ты Игорь маленький вечно ревел и всего боялся. Лизе надо было родиться мальчиком, а тебе сопливой девчонкой. А ты вообще баба и в танцевальный кружок ходишь. Одно в тебе достоинство – учишься хорошо. Не станешь мужчиной – отпустим волосы, заплетем косы.
Мне было восемь, я учился во втором классе, и я уже не обижался. Я не уважал отца, и мне было все равно, что он думает обо мне. У меня был план – вырасти, уйти из дома и забрать с собой маму и Лизу. Я ходил в хореографический кружок и был там единственным мальчиком. Я учился танцевать только потому, что занятия были вечером, и это давало возможность меньше находиться дома, когда вся семья была в сборе. В мой кружок ходили две девочки близнецы – Дина и Ира. Они признались мне, что тоже не любят танцевать, а учатся здесь, потому что их родители часто пьют по вечерам. В дом приходят их собутыльники и среди них есть дядя, который когда все напиваются, начинает к ним приставать. Я тогда не понял, как приставать и спросил:
-Бьет?
-Нет наоборот, гладит. Но там где нельзя. Мы матери пожаловались, а она сказала, что мы выдумаем.
-Мы с Ирой даже хотели сесть на поезд, уехать в другой город, где никто нас не знает. Дойти до детского дома, назваться чужими именами и притвориться, что у нас нет родителей.
Я заметил, что Дина и Ира часто бывают голодными. Они признались мне, что в доме кроме каши и хлеба никогда ничего не бывает. Однажды когда отца не было дома, я пригласил их. У нас праздновали день рождения Лизы, и осталось много вкусного. Я хотел порадовать Иру и Дину. Отца, не должно было быть дома до полуночи – он вез начальника за город на шашлыки. Я подслушал, как он говорил это маме. В тот день был дождь и видимо шашлыки отменились. Он зашел на кухню когда Ира и Дина жадно ели с больших тарелок, на которых была горка еды со вчерашнего стола. Он застыл, с удивлением смотря на них. А Дина и Ира, увидев его, вскочили в испуге. Я им тоже открылся, почему хожу в кружок.
-Прошу прощения, я не хотел вас напугать. Приятного аппетита. Сынок налей девочкам газировку, она на балконе. Пойдем я тебе дам её.
Я вышел за ним и приготовился к тому, что он мне скажет и под конец пообещает наказание ремнем. Но он спокойно спросил:
-Почему они такие голодные?
-У них дома только хлеб и каши. Родители все пропивают. Прости меня. Накажешь, когда они уйдут.
-За что? Ты все правильно сделал. Теперь оценишь отца, который не пьет? Волком на меня смотреть перестанешь? Я когда ремнем по тебе хожу – учу уму–разуму, и он потрепал меня за волосы.
Я чувствовал, что все это притворство. Хотелось крикнуть: «И маму тоже бьешь, чтоб умнее была?», - но я научился говорить ему не то, что я думал, а то, что он хотел услышать:
-Да. Ты папа хороший. Ты заботишься о нас. Я вырасту и скажу тебе спасибо.
-То-то же. Они в каком классе?
- В первом. Я на год их старше. Они в другой школе учатся.
-Сюда не приводи больше. Родители их узнают и мало ли что там надумают. Будешь с собой брать в банках еду и подкармливать тайно.
Я был поражен – неужели мой отец способен на жалость?
С этого момента у нас стали налаживаться отношения. Отец стал чаще говорить со мной и даже несколько раз ходил на занятия смотреть, как мы танцуем.
Ира и Дина сказали мне, что он хороший. Что такое бывает – был человек плохим, а потом стал хорошим. Про таких людей в книжках написано. Я был маленьким мальчиком, и я поверил. Я поверил, потому что я мечтал об этом.
Однажды я увидел у девочек дорогие шоколадные конфеты и был удивлен:
-Откуда они? И тут же обрадовался,- Родители пить перестали? Тоже стали хорошими?
Но девочки сказали:
-Нет. Но это тайна, нас просили не говорить, кто дает конфеты.
Я пришёл домой и увидел точно такие же конфеты у нас в вазочке. Я тогда подумал, что это отец их угощает и не хочет, чтоб я понял, что он на самом деле добрый.
Близилось лето, я на каникулах должен был уехать к бабушке, и переживал за подружек - кто их будет подкармливать без меня? Но Ира и Дина меня успокоили:
-Нас на все лето в лагерь отправляют. Встретимся осенью.
Прошло лето. Прошел сентябрь, Дина и Ира не пришли на занятия в кружок. Я потихоньку заглянул в журнал – их фамилий не было в списке. Я не знал, их адреса, но знал, номер их школы. Я хотел узнать, все ли с девочками в порядке и поехал к ним в школу. Нашел их одноклассника, и он за бублик показал мне их дом и сказал, что Ира и Дина потерялись.
Я позвонил в квартиру, и мне отворила пьяная женщина. Я спросил, где девочки и она сказала:
-Выбила через профсоюз им путевки, а они паршивки убежали из лагеря. Ищут их до сих пор.
Я подумал, что мои подруги осуществили свой план и даже порадо-вался за них. В детском доме кормить лучше будут.
Прошло два года. Я уже не ходил в кружок танцев. Не было необходимости. Не то, что отец перестал меня бить совсем, я научился терпеть боль. Лиза выросла, с ней стало интересно играть.
Однажды в субботу я раньше пришёл из школы. Я открыл дверь вошел в коридор и услышал:
-Год. Как раньше.
- У меня семья я больше этим не занимаюсь!
-Ты перестанешь, когда мы скажем. Скажи спасибо, что раз в два года беспокоим. Нужна постарше, чем были эти две. Лет десяти – двенадцати. Малявок больше не поставляй!
-А вы думаете, что в городе было так много близнецов?!
- Голубые глаза и белые кудряшки. На выполнение год.
Я вышел потихоньку, как и вошел. Я понял, что к исчезновению Иры и Дины отец был причастен. Я переждал этажом выше, и когда из нашей квартиры вышло трое мужчин покрался за ними. Они сели в черную машину, и я записал её номер.
В школе спросил пионервожатую:
-А если воруют детей то зачем?
-Цыгане любят, чтоб в семье было много детей.
-А если не цыгане?
-Значит, своих нет. Украли и выдают всем что их. Любят, его как родного и никто не узнает, что он не ими рожден.
Тогда я подумал, что мой отец помог Ире и Дине найти новых родителей. И сейчас от него просят еще раз найти ребенка, которому плохо живется, и отдать его тем, у кого нет детей.
-А как по номеру машины узнать, чья она? Я подумал что найдя того чья это машина и проследив за ним найду своих подруг. Я скучал по ним.
-А зачем тебе?
-Они котенка задавили, - я солгал, и мне было не по себе. Я лгал только отцу и никогда не испытывал муки совести за это. Но врать пионервожатой было трудно – её я уважал. Я не сказал ей правду, потому что думал - если всё раскроется, Иру и Дину вернут пьяницам родителям.
-Это жестоко наехать на котенка. В милиции все машины записаны. Но тебе не скажут. Можно походить по дворам и если машина не в гараже найти. А какой номер? У нас тоже во дворе есть машины.
Я показал номер. Пионервожатая посмотрела на него и спросила:
-Машина – «Волга»?
-Похоже. Ты знаешь, чья она?
-Нет. Но впереди два нуля. Это служебные номера. В таких ездят важные шишки.
Я не понял что такое «важные шишки». Пионервожатая разъяснила:
-Директора заводов, из политбюро, или заместители министров. За-будь про котенка. Их не наказать.
Узнав, что в машине были не простые люди, а «важные» я обрадовался – Ире и Дине помогли найти хороших родителей.
Я следил за отцом. Это было трудно. Он работал шофером на машине, где впереди было два нуля.
Но мне повезло. Отец поехал на трамвае, встал около заводского забора и стал ждать. Я затаился за деревом на противоположной улице.
По улице шли люди, не обращая на отца внимания. Я уже хотел выйти из своего укрытия и вернуться домой, как вдруг на дорожке появилась девочка. Волосы у неё были беленькие и кудрявые. Она увидела отца, обрадовалась и побежала к нему, размахивая портфелем. Отец протянул ей кулёчек с конфетами и что-то сказал. Девочка засмеялась, спрятала кулёк в портфель и, подпрыгивая, побежала дальше. Отец пошел к трамвайной остановке.
Я последовал за девочкой. Она забежала в калитку неказистого дома и тут же выбежала из него уже без портфеля, с авоськой. Она поехала на рынок и купила много картофеля. Назад она еле-еле несла сетку.
Я сделал к ней шаг:
-Давай помогу донести.
-А вдруг ты хулиган и убежишь с картошкой. У нас семья большая, останемся без обеда, если я не принесу картошку.
-Да не хулиган я. Я учусь в третьем классе. Меня на днях в пионеры приняли. Честное пионерское я не украду твою картошку. Меня зовет Игорь, а тебя?
-Вика.
Я взял сетку и еле донес её до калитки Викиного дома, такая она была тяжелая.
Вика пригласила меня в дом. Обстановка в доме была очень бедная.
-А где взрослые?
-Мама на работе. А братья и сестры в школе и в садике. Я одна учусь в первую смену. Не отвлекай меня, мне надо много что сделать.
-Давай помогу. У тебя мама пьет?
-Нет.
-Бьет?
-Нет.
-А почему в комнате только раскладушки?
-Нам денег не хватает. Нас у мамы пятеро.
-А папа?
-А его не было никогда.
Я почистил картошку, и Вика поставила её варить. Потом она постирала свою форму в тазике, потом этой водой вымыла пол. Делая все это, она рассказывала мне о своих братьях и сестрах.
Её сестра пришла со школы, она довольно открыла портфель и вытащила куски хлеба.
-Со школьных обедов мне отдали. Ты кто? – она настороженно смотрела на меня.
-Я Игорь. Я подружился с Викой. А ты Василиса? Вика говорила, что ты приходишь раньше остальных.
Василиса равнодушно кивнула, переоделась и, взяв метлу с угла комнаты вышла, и начала подметать двор.
Вика сказала:
-Сегодня вечером у нас праздник. Каждый прочтет стихотворение и получит по шоколадной конфете. Останешься?
- Нет, меня то же ждут дела.
Я шел домой и думал, что этой девочке трудно живется. Но мама у неё не пьет.
 Я пришёл к ней в гости в субботу. Её мамы не было. Я спросил Вику:
-А ты хотела бы, быть единственным ребенком в семье?
-Скучно одной.
-А представь что все тебе одной. И конфеты и одежда.
-Скучно есть вкусное одной и не делиться. У нас сегодня пирожки с повидлом. Я не ем, хочу, со всеми.
-Трудно тебе живётся?
-Нет. Я старшая. Знаешь, а у нас скоро будет еще братик или сестричка. Я так рада. И денег скоро заработаю много. И вообще богатой стану и всем всё куплю. Хочешь, тайну открою? Но поклянись, что никому не скажешь.
Я поклялся и напрягся, надеясь, что на мне скажет про отца. Но она сказала о своей мечте:
- Я очень красивая. Сюда приедет киногруппа, и они будут ходить по школам искать подходящих детей. А я подходящая. Там за сценку три рубля платят. Представляешь, какие это огромные деньги! Куплю младшим игрушки, Василисе бадминтон, Сережке настоящий футбольный мяч.
Я больше не ходил к Вике. Я решил, что отец понял, что ей хорошо живется, и не будет отдавать её другим родителям.
Прошло лето. Наступила осень. Как-то после пятого урока нас собрали в актовом зале. На сцену вышел милиционер и стал нам рассказывать как надо вести себя с незнакомыми людьми.
Я захотел в туалет и потихоньку вышел. Возвращаясь, проходя мимо толпы родителей, ждавших своих детей, услышал:
- …её сестра Василиса сказала, что к Вике подошел кто-то на улице и предложил сниматься в кино. И конфеты ей давал. Она матери ничего не говорила.
-А чего ей говорить. Проститутка она у них. Все дети от разных мужчин.
-Девочку жалко. Прежде чем умереть мучилась, не приведи господь как.
-Фашист какой-то. Какая страшная смерть!
-Его нашли?
-Нет. Скорей бы поймали и расстреляли. Любая девочка в этом городе в опасности.
Я стоял около шушукающихся родителей и не мог поверить в то, что услышал – Вику убили.
-Мальчик, а что ты тут стоишь? - увидела меня одна родительница – иди в актовый зал.
Я плохо помню, что было дальше. Кажется, я упал в обморок и очнулся в больнице.
Мама была рядом. Я ей все рассказал. Я думал, что она вызовет милицию, и отца арестуют. Но она поцеловала меня, обняла и шепнула:
-Молчи! Никому никогда не говори. Скажешь - они убьют всех. И меня и тебя. А Лиза умрет как Вика – в страшных мучениях. Притворяйся перед отцом, что ничего не знаешь. Они обещали больше не появляться. Больше никто не заставит отца воровать детей.
Я заплакал и плакал очень долго. Врачи сделали мне укол, и я уснул. Проснулся с мыслью, что сам накажу отца за всех детей, которых он воровал для мучений.
Он настороженно смотрел на меня. Потом сказал:
-Позор – мальчик, а болел нервной болезнью.
Я должен был ради мамы и Лизы врать и притворятся:
-Тетеньки сказали, как убили девочку. Они сказали, что любая девочка в опасности. Я подумал о Лизе, и мне стало плохо. Папа с Лизой подобного не будет?
И случилось невероятное - Отец вздрогнул и ласково сказал:
-Нет. Всех убийц уже поймали сынок, - голос его дрожал.

Со стороны мы казались образцовой семьей. Непьющий хорошо зарабатывающий отец, прекрасная хозяйка мать и дети приносят из школы пятерки и четверки. Но на самом деле мать и я смертельно боялись отца и не показывали это. А Лиза была маленькой и никого и ничего не боялась.
Мы переехали в другую квартиру и напротив жила ты. Я с первого взгляда полюбил необыкновенную девочку с черными косами и карими глазами. Ты дружила с Лизой, вы ходили в швейный кружок. Я вас встречал. Это были самые любимые мои дни. Я надеялся, что люди из черной машины никогда не найдут наш новый дом и мне не придется убивать отца. Синяки на маминых ногах стали появляться все реже и реже и наконец, исчезли. Настолько насколько было возможно (я не мог забыть Дину, Иру, Вику), я был счастлив.
Я нашел на улице котёнка. Мы с Лизой назвали его Бароном, и ты часто стала приходить к нам играться с ним. Ты мечтала о собаке, и я дал себе слово, что когда мы поженимся, я куплю тебе самого красивого щенка.
Я стал замечать, что Барон боится Лизы. А однажды я пришёл домой и увидел, что Барон сильно хромает. Лиза сказала – он упал со шкафа. Но я почувствовал, что Лиза мне солгала. Мне не хотелось верить, что она мучает его. Я начал следить за сестрой. Однажды она нашла в кустах котенка и спустилась с ним в подвал. Я хотел последовать за ней, но меня отвлекли товарищи, зовя на пустырь кидать ножи.
Я полез в подвал на следующий день и нашел мертвого котенка. Шея его была свернута. Страшная догадка прошла по моему телу с дрожью - его убила Лиза!
А потом чтоб скрыть, что она сделала с Бароном, выкинула его в окно. Мы нашли Барона еле живого, и ты понесла его к своему отцу. Он его спас. Мама стала водить Лизу по врачам. И её вылечили.
Я проклинаю тот день, когда ты подслушала разговор отца с его любовницей.
Ты думала что, убивая отца, я спасаю маму?
Нет, убивая отца, я спасал тебя.
Потому что они объявились.
Дома никого не было, когда черная волга с нулями на номере заехала во двор.
Я спрятался за мусорные баки и следил за ними Отец вошел в подъезд – они за ним. Я крался сзади.
Я, как и в прошлый раз, бесшумно вошел в коридор и напряг слух.
-Её нельзя. Эта девочка дочка известного хирурга. Ему многие важные жизнью обязаны. Он всех поднимет на ноги!
-Пусть поднимает. Ты же знаешь, ничего и никого не найдут. С белобрысой промашка вышла - не дал вывезти и собака труп нашла. В общем, так – ты нам соседку, мы с тебя соскакиваем. Стар, я посмотрю ты уже для такой работы. И помни, не сделаешь – расплата, сам знаешь какая - своими детьми. Смотри – заменим чернявую твоей дочкой! Год на исполнение.
-Я сделаю. Но прошу вас тоже об услуге – жена умрет от несчастного случая, легавые пусть не сомневаются.
Раздался смех.
-А просто развестись – уже неинтересно?
- А имущество делить? Ментов придержите?
-По рукам.
Они заказали тебя и разрешили отцу убить маму.
Бежать в милицию? Но на машине впереди два нуля и по их словам милиция им не страшна.
Оставалось одно – убить отца и спрятать тебя. У меня было время на подготовку.
Я не хотел вовлекать тебя.
Но так получилось. Прости.

Он заглянул мне в глаза:
-За что!?
И мы все рассказали.
Я отозвал его и сказал, что спасал тебя.
Дядя Миша больше не сказал, ни слова.
Через три дня он позвал меня:
-Мы съезжаем, Люба поживет у родителей жены. Я нанял человека – её будут охранять. Клянись, что никогда не будешь искать с ней встречи.
Поклясться я не мог и сказал правду:
-Я люблю её.
-Нет. Это мое условие.
-Я люблю её. Это сильнее всех обещаний.
Твой отец посмотрел мне в глаза. Потом потрепал по плечу и сказал:
-Найди её после того как отслужишь. Сейчас она ребенок и не поймет твоих чувств.
Я подарил тебе жука и поцеловал.
Но ты была ребенком и не поняла моих чувств.
Ты подарила мне нож и портсигар и сказала, что будешь ждать.
Ты не дождалась. Ты не полюбила меня. Ты подумала, что я разлюбил тебя».

Я отложила тетрадь, потому что больше не могла читать. Я легла, закрыла глаза и стала вспоминать.

-Мой отец убийца. Это точно. Я знаю трех кого он убил сам или передал убийцам. Мама знает, и сказала, что милиция ничего не найдет.
-Все равно надо в милицию.
-Люба там если и поверят и придут к нам, его не арестуют. Нельзя арестовать человека за несовершенное преступление. А потом он нас всех убьет.
Я не поверила и спросила у отца:
-Если человек только задумал убить – его в тюрьму сажают?
-А за что? В тюрьму сажают виновных. Убьет – тогда посадят.
-Но тогда что, получается - правильно отпустить убийцу и подождать пока он убьет?
-Представлять - не преступление. Человек может просто думать, но никогда не собираться это делать.
Я вспомнила своего врага – Машу. Каждый день мысленно я пред-ставляла, как… нет, не убиваю её – просто рву Машкин дневник с пятёрками. Но попадись мне её дневник – я сомневаюсь, чтоб стала над ним измываться.
-Папа, а на войне? Там же убивают заранее. Чтоб враг не убил.
-Война это другое.
-А если такой враг как на войне, но здесь и сейчас?
-Дочка к чему этот разговор?
- Математика в жизни. Предположим Х, может и хочет убить У, Об этом узнает Z. Какие действия?
-Z идет в милицию и пишет заявление. Его передают участковому, он идет к Х и выясняет обстановку, предупреждает об уголовной ответственности. И Х понимает, что если что произойдет плохое с Y, то подозрения падут на него.
-Папа, а почему с Машей никто не поговорил из милиции. Она же украла!
-Доказательств нет.
-И то, что у меня нашли деньги – доказывает, что это я?
-Нет. Но директор умолял меня ничего не предпринимать. Теперь я жалею об этом. Ты её мыслишь убить?
-Много чести.

Я закрыла дневник и выключила бра. Сашка все еще сидел за компьютером.
-Сколько время?- спросила я спину
-Поздно. Прости.
Он выключил компьютер и лег.
Я обняла жука и бесшумно заплакала. Я поняла, почему Игорь не пришёл на мое шестнадцатилетие.
;