Другая Армия 6. ВОВ. Начфин артполка 1

                «…Да, дела пока идут хорошо. Думаю, не будет ли войне 
                конец, пока получите это письмо…
                …Ну, всё ничего, только бы кончилась поскорее война, да
                и по домам поскорее бы   отпустили, а уж там-то…
                поохотились бы на фазанов».

                (Из последнего фронтового письма моего деда от
                25.4.45 г.)



       В отдельных своих мемуарных материалах я уже писал о сложившейся в нашей семье фамильной военной династии, где три поколения мужчин-Голышевых отдали воинской службе в целом 67 лет.
Да ведь 67 – это и мой нынешний возраст!..

       С его высоты как-то лучше просматривается тот путь, который прошла Россия за сто лет своего развития: с 1915 года, когда дед Прохор Николаевич Голышев впервые надел солдатский мундир и встал в строй, и до только что ушедшего в историю 2015 года, в котором Россия вновь восстаёт из пепла небытия и крушения, демонстрируя миру свою военную силу, мощь и волю.

       Естественно желание понять и осознать смысл этого пути, истоки ошибок и причины взлётов. Мой 93-летний отец, подполковник в отставке, Юрий Прохорович Голышев посвятил этому свою Сагу об истории нашей фамилии, начиная от собственного прадеда Григория Аристарховича Голышева (1838-1932).

       Если учесть, что у меня самого подрастает внук Саша, то получается, что он является уже седьмым отростком на нашем семейном древе, которому со временем будет интересна родословная фамилии на целых 200 лет назад. Наверно, ради этого стоило трудиться моему отцу, чем я безмерно горжусь, стремясь по мере собственных сил продолжить эту работу.


       Предлагаю вашему вниманию ту часть Саги отца, которая посвящена моему деду, Прохору Николаевичу, и его участию в Великой Отечественной войне. Ведь эта часть его жизни и службы была связана с военными финансами, то есть той самой ИНТЕРЕСНОЙ службой, о которой я веду своё повествование (см."Военная сказка. "Интересная" служба").

       Меня очень интересует эта тема, включая сам боевой путь полка и бригады, с которыми мой дед прошёл фронтовыми дорогами от Сталинграда до Берлина. Отдельные моменты его, насколько это было возможно, обрисовал в своих мемуарах мой отец.

       В 1965 году ему, тогда офицеру оперативного отдела штаба 14-й Гвардейской армии Одесского военного округа, было поручено написание истории этой армии, и он работал в Центральном архиве Министерства обороны, в Подольске. Ему удалось уговорить суровых и педантичных сотрудниц Архива и, отклонившись от архивных материалов его основной темы, на короткое время «нырнуть» в документы 492 артполка РГК. Он с трепетом читал служебные документы, написанные рукой отца, выписывал отдельные маршруты движения и операции, в которых принимал участие полк и бригада, в которую он входил, фамилии его сослуживцев.

       В домашнем архиве отца сохранились 16 фронтовых писем деда (первое датировано 29.01.1943 г., последнее – 25.04.1945 г.), а также три благодарности от Верховного Главнокомандующего, объявленные его приказами: от 20, 24 июля 1944 г. и от 16.01.1945 г. Эти документы  послужили отцу основанием для материала, изложенного в Саге.

       В процессе подготовки материала к опубликованию я также попытался отыскать кое-какие дополнительные сведения, но это всё, конечно же, требует более глубоких и скрупулёзных поисков. Так что я пока ограничусь тем, что есть на сегодня.

       Итак, весь материал я условно разделил на три части: пролог, выдержки из первой части семейной Саги моего отца, посвященные фронтовым дорогам деда, и найденные исторические  материалы об узловых моментах создания и совершенствования истребительно-противотанковой артиллерии Красной Армии, боевом пути полка и бригады, с которыми дед Прохор прошагал три фронтовых года.

                *     *     *     *     *


                ЮРИЙ БОНДАРЕВ «ГОРЯЧИЙ СНЕГ».


       …Генерал Бессонов вдруг посмотрел не на северный, а на южный берег, боясь ошибиться, поторопиться в выводах.

       Там, по ту сторону реки, куда медленно оттягивались немецкие танки и где, казалось, в течение вчерашних суток все было смято, раздавлено, разбито, разворочено бомбежками, танковыми атаками, артиллерийскими налетами, где степь представлялась намертво выпаленной, совершенно пустынной, без единого живого дыхания, теперь в разных концах ее рождались снопики винтовочных выстрелов, горизонтально вылетали широкие багровые лоскуты пламени нескольких орудий и узкие, колючие языки огня противотанковых ружей. Потом из тех мест, где вчера проходили пехотные траншеи, заработали разом три пулемета, забились в степи красными бабочками, запорхали внизу, над окопами. То, что считалось мертвым, уничтоженным, начинало слабо шевелиться, подавать признаки жизни, и невозможно было вообразить, как сохранилась эта жизнь, как с начала и до конца боя теплилась она там, в этих окопах, на тех орудийных позициях, через которые прошли или которые обошли танки, отрезав их, клещами замкнув к концу вчерашнего дня южный берег.

       …Он окончательно хотел убедиться в том, во что трудно было поверить, но что не вызывало уже никакого сомнения. Там, на южном берегу, в раздавленных танками траншеях, на разгромленных позициях батарей, начали вести огонь, вступали в бой те оставшиеся в окружении, отрезанные от дивизии, кто, по всем расчетам, никак не должен был уцелеть и не числился в живых.

       …Он всегда боялся легкого везения на войне, слепого счастья удачи, фатального покровительства судьбы, он отрицал и пустопорожний максимализм некоторых однокашников, сладостно-прожектерские мечтания в кулуарах штабов о Каннах в каждой намеченной операции. Бессонов был далек от безудержных иллюзий, потому что за неуспех и за успех на войне надо платить кровью, ибо другой платы нет.

       …Но когда, после вчерашних суток немецкого натиска, поставившего всю оборону на волосок от катастрофы, после прорыва немцев на северный берег, после потерь, напряжения, рассечения дивизии Деева, когда он видел сейчас подожженные пехотные «оппели» на дороге в степи, отходившие на юг немецкие танки, вспышки орудийных выстрелов, кинжальные язычки ПТР вслед этим отползавшим к балке танкам, все жарко, до испарины на спине сжалось в Бессонове.

       …И, с нарочитой медлительностью вытирая носовым платком исколотое снеговой крошкой лицо, чувствуя волнением и холодом стянутую кожу, выговорил наконец с усилием:

       — Хочу сейчас пройтись по тем позициям.., именно сейчас… Хочу посмотреть, что там осталось… Вот что, возьмите награды, все, что есть тут. Все, что есть, — повторил он.

       …Бессонов, на каждом шагу наталкиваясь на то, что вчера еще было батареей полного состава, шел вдоль огневых — мимо срезанных и начисто сметенных, как стальными косами, брустверов, мимо изъязвленных осколками разбитых орудий, земляных нагромождений, черно разъятых пастей воронок, мимо недвижного, стальной тяжестью навалившегося на развороченную огневую… немецкого танка — и теперь ясно восстановил в памяти вчерашний приезд сюда перед началом бомбежки и краткий разговор с командиром батареи, стройно-подтянутым, словно на училищных строевых занятиях, решительным мальчиком, носившим знакомую генеральскую фамилию.

       …Он остановился. Кинулось в глаза: четверо артиллеристов, в донельзя замурзанных, закопченных, помятых шинелях, вытягивались перед ним около последнего орудия батареи. Костерок, угасая, тлел прямо на орудийной позиции — тут же на разостланном брезенте термос, два вещмешка; пахло водкой.

       На лицах четверых — оспины въевшейся в обветренную кожу гари, темный, застывший пот, нездоровый блеск в косточках зрачков; кайма порохового налета на рукавах, на шапках. Тот, кто при виде Бессонова негромко подал команду: «Смирно!», хмуро-спокойный, невысокий лейтенант, перешагнул станину и, чуть подтянувшись, поднес руку к шапке, готовясь докладывать. И тогда Бессонов, с пытливым изумлением вглядываясь, едва припомнил, узнал.

       …— Командир первого взвода лейтенант Кузнецов…

       — Значит, ваша батарея подбила вот эти танки?

       — Да, товарищ генерал. Сегодня мы стреляли по танкам, но у нас оставалось семь снарядов… Танки были подбиты вчера…

       Голос его по-уставному силился набрать бесстрастную и ровную крепость; в тоне, во взгляде — сумрачная, немальчишеская серьезность, без тени робости перед генералом, точно мальчик этот, командир взвода, ценой своей жизни перешел через что-то, и теперь это понятое что-то сухо стояло в его глазах, застыв, не проливаясь. И с колючей судорогой в горле от этого голоса, взгляда лейтенанта, от этого будто повторенного, схожего выражения на трех грубых, сизо-красных лицах артиллеристов, стоявших между станинами позади своего командира взвода.

       …Ожигающий ветер неистово набрасывался на огневую, загибал воротник, полы полушубка, выдавливал из его воспаленных век слезы, и Бессонов, не вытирая этих благодарных и горьких, ожигающих слез, уже не стесняясь внимания затихших вокруг командиров, тяжело оперся на палочку… И потом, вручая всем четверым ордена Красного Знамени от имени верховной власти, давшей ему великое и опасное право командовать и решать судьбы десятков тысяч людей, он насилу выговорил:

       — Все, что лично могу… Все, что могу… Спасибо за подбитые танки. Это было главное — ВЫБИТЬ У НИХ ТАНКИ. Это было главное… — И, надевая перчатку, быстро пошел по ходу сообщения в сторону моста…


                *     *     *     *     *



                ЮРИЙ ГОЛЫШЕВ


                СЕМЕЙНАЯ САГА

                «НАЧАЛО НАЧАЛ.
        О ГОЛЫШЕВЫХ В XX ВЕКЕ СЕМИРЕЧЕНСКОЙ  ВЕТВИ  ГРИГОРИЯ АРИСТАРХОВИЧА».


                .  .  .  .  .  .

                7.ОТЕЦ, ЕГО БРАТЬЯ И СЁСТРЫ.



                «Жизнь, ты помнишь солдат,
                Что погибли, тебя защищая?».


       (стр. 47). …Начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война с фашистской Германией смела нормальную жизнь всего Советского Союза. В Вооружённые силы страны была призвана вся молодёжь, мобилизованы годные к службе и пожилые. Отец и два его брата Николай и Борис направлены были на Запад, а Вениамин – на Дальний Восток.

       5 декабря 1941 года сорокапятилетний Прохор Николаевич Голышев (из Алма-Аты) был определён в  216-й кавалерийский полк 81-й кавалерийской бригады в город Джамбул. Затем был переведён в Гороховецкий военно-формировочный лагерь под Горьким…


                *     *     *     *     *

                ПРИМЕЧАНИЕ 1.
 

       История этих лагерей неразрывно связана с историей Российской и Советской армии. В годы Первой мировой войны в Гороховецких лагерях проходило боевое слаживание артиллерийских частей перед их отправкой на фронт. С 1927 года был образован Гороховецкий учебный артиллерийский центр и в предвоенные годы для укомплектования частей и соединений РККА были подготовлены тысячи специалистов и десятки артиллерийских подразделений.

       В годы Великой отечественной на учебном центре было сформировано и отправлено на фронт более 300 соединений и частей, прошли подготовку многие тысячи офицеров, сержантов и солдат., среди которых: 201 стрелковая латышская дивизия, 13-я Киевская артиллерийская дивизия прорыва Резерва ГК, соединения Первой армии Войска Польского и т.д.

       По воспоминаниям многих фронтовиков, кто прошёл подготовку в Гороховецких лагерях, условия пребывания там были более чем суровые. У поэта Бориса Слуцкого есть строки, которые дают представление о том, каково было положение дел в этих лагерях:


       «…И вот возникает запасник, похожий
       на все запасные полки,
       На Гороховец, что с дрожью по коже
       вспоминают фронтовики.
       На Гороховец Горьковской области
       (такое место в области есть),
       Откуда рвутся на фронт не из доблести,
       а просто, чтоб каши вдоволь поесть…».


                *     *     *     *     *


                САГА


       …В начале войны мощными таранными ударами бронированных соединений вермахта немцы добились решающих успехов на советском фронте. Правительство Советского Союза вынуждено было предпринять срочные меры по формированию специальных частей для истребления фашистских танков.

       Самыми эффективными для этих целей оказались мобильные отдельные истребительные противотанковые артиллерийские полки, (позднее) сведённые в артбригады Резерва Верховного Главнокомандования (РВГК). В эти части направлялись опытные артиллеристы и подготовленные офицеры полковых служб…


                *     *     *     *     *

      
                ПРИМЕЧАНИЕ 2.


       Немецкие танки были одним из главных символов побед Германии в Польше 1939 года, Франции 1940 года, СССР в 1941–1942 годах. Хребет покорившим пол-Европы танковым войскам Германии смогли сломать лишь советские противотанкисты. Основную тяжесть борьбы с танками вынесла истребительно-противотанковая артиллерия Красной Армии. На её долю пришлось почти три четверти потерь танков вермахта во Второй мировой войне.
 
       Но не секрет и то, что созданию пушкарской элиты – истребительно-противотанковой артиллерии наших Вооружённых Сил – предшествовали трагические просчёты в организации обороны, повлекшие за собой тяжелейшие потери 1941-42 годов: территориальные, людские, материальные. Тактике немецких танковых клиньев, глубоких прорывов, «котлов», в которые попадали и погибали целые армии Западного, Юго-Западного и Южного фронтов, наша оборона не могла противопоставить соответствующую огневую мощь нашей артиллерии.
Вот страшные итоги главных потерь Красной Армии в танковых «котлах» 1941 – 1942 годов:


       1. Белостокско-Минский «котёл» - 22.06. – 08.07.1941 г. На третий день войны две немецкие танковые группы Гота и Гудериана разгромили 11 армию Северо-Западного фронта, сомкнули свои клещи за спиной 3-й и 10-й армий Западного фронта, а несколько позже также отдельные части 4-й и 13-й армий. Наши безвозвратные потери (убитыми, пленными и пропавшими без вести) с 22.06 по 09.07.1941 года составили 341 тысячу человек, 4,8 тыс. танков, 1.8 тыс. самолётов (книга «Россия и СССР в войнах XX века»), а по докладу командующего группой армий «Центр» Ф. фон Бока Гитлеру советские войска только пленными за этот период потеряли 288 тыс. человек.


       2. Киевский «котёл» - 07.07. – 26.09.1941 г. Самый страшный в истории Великой Отечественной. Погиб практически весь Юго-Западный фронт в составе пяти армий (5-я, 26-я, 37-я - полностью, 38-я и 40-я - частично), а также 21 армия Центрального фронта и две армии (6-я и 12-я), переданные из Юго-Западного фронта в Южный фронт. Две немецкие танковые группы Клейста и Гудериана методично замыкали кольца: 26 июля вокруг 26 армии юго-восточнее Киева, 2 августа – вокруг 6-й и 12-армий под Уманью, 15 сентября под Лубнами и Лохвицей окружили 5-ю, 21-ю,  26-ю и 37-ю армии. Там 20 сентября, при попытке прорыва, погибло, почти в полном составе, управление Юго-Западного фронта. Общее количество безвозвратных потерь среди наших войск составило 616 тысяч человек.



       3. Вяземский «котёл» - 30.09. – 10.10.1941 г. Действовавшие против трёх фронтов: Брянского, Резервного и Западного три немецкие танковые группы 30 сентября нанесли удар по войскам Брянского фронта, к 9 октября расчленив и отрезав пути к отходу трём его армиям (3-й, 13-й и 50-й). 2 октября был нанесён охватывающий удар против войск Западного и Резервного фронтов, в результате которого 7 октября западнее Вязьмы были окружены основные силы Резервного фронта (19-я, 20-я, 24-я, 32-я армии). Части советских войск удалось с боями выйти из окружения (29-я, 30-я, 33-я армии). При общей численности трёх фронтов 1,2 млн. человек их безвозвратные потери составили 486 тысяч.


       4. Барвенковский «котёл» - 10 – 31.05.1942 г. – Юго-Западный и Южный фронты. Неудачная попытка прорыва и освобождения Харькова обернулась разгромом двух армий – 6-й и 57-й в районе Изюма. Советские войска, в попытке использовать Барвенковский выступ глубиной 90 и шириной 110 км для освобождения Харькова, попали с юга в клещи танковых дивизий Клейста, а с севера 6-й армии Паулюса. В результате встречных движений этих группировок 23 мая 1942 года они соединились под Балаклеей, отрезав пути отступления нашим войскам. В результате этого потери войск Юго-Западного направления составили 267 тысяч человек, по немецким данным было взято в плен 239 тысяч военнослужащих. Одним из самых печальных последствий харьковской драмы были большие безвозвратные потери среди командного состава высокого уровня – погибло 20 генералов.


                *     *     *     *     *


       Потребовался целый год организационно-технических усилий, чтобы кровавый опыт оборонительных боёв Красной Армии вызвал к жизни принятие необходимого решения по борьбе с немецкими танками.

       До этого было многое: и формирование новых противотанковых артиллерийских частей (только до конца 1941 года было сформировано 58 артиллерийских полков противотанковой обороны Резерва Верховного командования различной организации); и попытки создания 10 противотанковых артиллерийских бригад РВК,  оказавшихся не только громоздкими, но и не обеспеченными противотанковыми орудиями, тягой и транспортными средствами, а потому расформированными; и повторное создание весной 1942 года 12 более мощных специальных подвижных бригад (кроме противотанкового артиллерийского полка в их состав входили два «пехотных» противотанковых батальона с противотанковыми ружьями, миномётный дивизион, инженерно-минный батальон и рота автоматчиков), сведённых к июню в четыре дивизии, названных «истребительными».

       Однако начавшейся весной 1942 года организационной реформы по усилению противотанковой обороны общевойсковых соединений, в том числе созданию на базе отдельных противотанковых артполков подвижных общевойсковых бригад и дивизий, было явно недостаточно. Требовалось также кардинально менять подходы к кадровому обеспечению самих артиллерийских частей, поскольку потери среди личного состава были зачастую невосполнимыми, а подготовка опытных артиллеристов требовала длительного времени, которого в боевых условиях не было.
 
       Подписанный Верховным Главнокомандующим 3 марта 1942 г. приказ № 0167 предписывал в недельный срок из всех родов войск «…изъять весь младший и рядовой состав, ранее служивший в артиллерийских частях». Он в дальнейшем и составил костяк новых артиллерийских формирований.
 
       Следующим шагом было как-то обозначить особую функцию и исключительность личного состава артиллерийских частей, ведущих борьбу с танками противника, по примеру введённых в мае 1942 г. гвардейских воинских званий и утверждение для них соответствующего нагрудного знака «Гвардия».  Но для противотанковой артиллерии требовалось своё особое название, и его пришлось позаимствовать у истребительных бригад (не относящихся к артиллерии, но также предназначенных для борьбы с танками). Тем самым выделив противотанкистов из общей массы войск.

       Ночью 30 июня в Кремль на заседание ГКО одновременно были вызваны главные артиллерийские начальники, а также – вся верхушка гвардейских миномётных частей Красной Армии. Содержание короткой беседы, происходившей в присутствии И.В.Сталина, Л.П.Берии, Г.М.Маленкова и В.М.Молотова, не известно, но на следующий день, 1 июля 1942 г., народный комиссар обороны И.В.Сталин подписал секретный приказ № 0528 «О переименовании противотанковых артиллерийских частей и подразделений в истребительно-противотанковые артиллерийские части и установлении преимуществ начальствующему и рядовому составу этих частей».

       Отдельные пункты это приказа:

       - …Легкие и противотанковые артиллерийские полки РГК… переименовать в истребительно-противотанковые артиллерийские полки…;

       -  Весь начальствующий состав истребительно-противотанковых частей …взять на особый учет и использовать только в указанных частях…, находящийся на излечении в госпиталях, после излечения направлять только в указанные части;

       - Установить начальствующему составу этих частей и подразделений полуторный, а младшему начальствующему и рядовому составу — двойной оклад содержания. Установить премию за каждый подбитый танк в сумме: командиру орудия и наводчику по 500 рублей, остальному составу орудийного расчета по 200 рублей;

       - Установить для всего личного состава истребительно-противотанковых артиллерийских частей и подразделений специальный нарукавный знак…, носимый на левом рукаве шинели и гимнастерки.


       (В архиве отца сохранилось единственное фронтовое фото деда, сделанное 30.06.1944 г. под Луцком. На левом рукаве его гимнастёрки, выше локтя, чётко просматривается этот знак, представляющий собой ромб чёрного цвета с красной окантовкой и двумя перекрещенными жёлтыми орудийными стволами в середине. В.Г.).


       А вот как комментировала солдатская молва - в  окопах, блиндажах и штабах - смысл этого уникального приказа:

       «Ствол длинный, жизнь короткая», «Двойной оклад — тройная смерть!», «Прощай, Родина!» — все эти прозвища, намекающие на высокую смертность, достались солдатам и офицерам, воевавшим в истребительно-противотанковой артиллерии (ИПТА) Красной армии.

       Бойцам этих подразделений завидовали и — одновременно — сочувствовали.
Все это правда: и повышенные в полтора-два раза оклады для состоящих в штате подразделений ИПТА, и длина стволов многих противотанковых пушек, и необычайно высокая смертность среди артиллеристов этих частей, позиции которых часто располагались рядом, а то и перед фронтом пехоты…
 
       Но правда и то, что на долю истребительно-противотанковой артиллерии, главной и единственной задачей которой была стрельба прямой наводкой по немецким танкам, пришлось 70% уничтоженных немецких танков; и то, что среди артиллеристов, удостоенных в годы Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза, каждый четвертый — солдат или офицер истребительно-противотанковых подразделений (453 человека из 1744 артиллеристов).


                *     *     *     *     *


       С лета 1942 года основная тяжесть боёв пришлась на Юго-западное, а затем и Сталинградское направления. Усиление фронтов противотанковыми резервами осуществлялось Ставкой ВГК, которая только за июль — первую половину октября 1942 года направила из своих резервов фронтам, действовавшим на Сталинградском направлении, до 40 истребительно-противотанковых артиллерийских полков (иптап), а к концу года вновь началось формирование истребительно-противотанковых артиллерийских бригад.
 
       Постановлением ГКО от 7 сентября 1942 года № 2259сс при учебных артиллерийских полках Московского военного округа на станции Коломна начали формироваться дополнительно  десять таких полков. В их составе подлежал формированию и 492 оиптап, куда для прохождения службы попал мой дед.


       Однако формирование истребительно-противотанковых артиллерийских полков проводилось не только в артиллерийских учебных центрах внутренних военных округов, но и в боевых условиях.

       Вот как описывает почти молниеносное, в условиях окружённого города, создание нескольких десятков истребительно-противотанковых артиллерийских полков для нужд Сталинградского фронта бывший начальник штаба артиллерии Юго-Западного и Донского фронтов 1942 года генерал-лейтенант артиллерии Г.С.Надысев в своих мемуарах («На службе штабной», М., Воениздат, 1976, изд.2-е, испр. и доп.):


       «…Командующий (Сталинградским) фронтом генерал А. И. Ерёменко утром 25 августа (1942 г.) поручил мне немедленно приступить к формированию истребительно-противотанковых артиллерийских полков, которые следовало по указанию штаба фронта направить в наиболее угрожаемые районы. Командующий добавил, что сегодня же к исходу дня нужно дать фронту 6–8 полков, а к концу третьего дня не менее двадцати…

       По самым скромным подсчетам, нужно было набрать 250 офицеров, 800–900 сержантов и рядовых, более 300 орудий, 60 автомашин и свыше 300 тягачей — тракторов, машин…

       Мне были вручены мандаты на получение орудий и тракторов с заводов «Баррикады» и Тракторного, а также разрешение на право «ареста» бесхозных машин. Я был уполномочен привлекать для формирования полков всех бойцов и командиров, оказавшихся вне частей…

       Помогли офицеры-артиллеристы, привлеченные для формирования полков. Многие из них вышли из окружения со своими подчиненными… Людей выстраивали, затем из строя вызывались специалисты: наводчики, замковые, заряжающие. Места недостающих подносчиков снарядов занимали стрелки. Назначались командиры полков, батарей, создавался небольшой хозаппарат. Каждый полк обеспечивался определенным количеством автомашин, приборов и средств связи…

       И к исходу третьего дня дали фронту около двадцати истребительно-противотанковых полков…
 
       Как правило, истребительно-противотанковые полки были вынуждены вступать в бой с ходу, на наиболее угрожаемых участках. Там же, где обстановка несколько стабилизировалась, эти полки уплотняли противотанковую оборону и тем самым повышали устойчивость обороны пехоты…

       Боеспособны ли были эти полки? Безусловно, их нельзя было сравнивать с истребительно-противотанковыми частями, которые формировались в учебных центрах управлением командующего артиллерией Красной Армии. Но в тот тяжелый момент, когда враг, не считаясь с потерями, рвался вперед, сформированные нами полки, пусть неслаженные и плохо укомплектованные, сослужили большую службу. Основной костяк их составляли артиллеристы, и это в определенной мере спасало положение…».


       Да и те полки, которые формировались в тылу, по прибытии в район Сталинграда, не имели возможностей для адаптации, а сразу бросались в пекло боя, получая боевой опыт, что называется, с колёс. Так, в описании боевого пути 435 иптап, который позднее, начиная с апреля 1943 года, так же как и 492 иптап, в котором воевал мой дед, вошёл в состав 8-й отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской Мелитопольско-Радомской Краснознаменной, орденов Кутузова и Суворова бригады резерва Главного командования (далее – 8-й оиптабр), говорится следующее:

       «…Проучившись около двух недель (в Коломне), полк был поднят по тревоге, всех погрузили в эшелон и отправили, как оказалось, в самое пекло — под Сталинград… Там 435-й иптап вошёл в состав 1-й гвардейской армии Сталинградского фронта… (и его) с колёс бросили на отражение вражеских атак против танкистов.

       Артиллеристы сразу попали в горячую переделку…, не успевших ничего понять "противотанкистов" накрыло плотным огнём. 45-мм пушки были почти беспомощны против вражеских танков, имевших мощную броню, и быстро уничтожавших засечённые батареи. После 2-х тяжелейших наступательных боёв… 435-й иптап понёс почти 70-процентные потери. Командование вместо выбывших воинов разрешило проводить своеобразную мобилизацию среди местного населения, и это помогло набирать толковых парней, обучая их по ходу боёв...»

       http://www.pobeda1945.su/division/11034



                *     *     *     *     *


                САГА


       …В Гороховецкий лагерь пришёл запрос на начфина артполка. Отец сразу же попросил послать его. Сослуживцы стали отговаривать отца – там нужен молодой, а вы, мол, уже в возрасте и нужны здесь, в тылу. «У меня свой счёт с немцами ещё с первой империалистической. Кто, как не пушкари, помогут рассчитаться с германцами», - ответил отец.
 

       (Дело в том, что ещё в Первую мировую, в 1915 году, попав на фронт, Прохор Голышев в первом же бою был ранен. Его пожизненная любознательность сыграла с ним злую шутку: высунувшись из окопа, он тут же принял немецкую пулю в лицо, которая, к счастью, оказалась на излёте, и, ударив ему в подбородок, скользнула под кожу вниз и застряла возле кадыка. Армейский фельдшер, извлекая её, предостерёг его от излишнего любопытства. В.Г.).


       И вот во второй половине 1942 года старший лейтенант Прохор Голышев – начальник финансовой службы 492 отдельного истребительного противотанкового полка РВК под Сталинградом. А уже летом 1943 года капитан Голышев Прохор Николаевич награждён медалью «За оборону Сталинграда» (учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 г.), за разгром Сталинградской группировки противника, в который внесли свою лепту и противотанковые артиллеристы.

       Сталинградская битва, начавшаяся 17 июля 1942 года и продолжавшаяся 200 дней и ночей – до 2 февраля 1943 года, завершилась триумфальной победой советских Вооружённых Сил.
 
       В первом письме (из сохранившихся 16 фронтовых писем отца домой) от 29 января 1943 года, отец писал: «Нахожусь в освобождённом от немцев посёлке. Сегодня ночевал хорошо, то есть на кровати с подушкой». Во втором письме, от 6 февраля 1943 года, сетует на то, что «писем до сих пор ни от кого не получал. А хотелось бы узнать, как вы там живёте и что у вас нового, где Юра, Веня, Николай. Помаленьку продвигаемся вперёд, всё гоним немцев. Погода стоит холодная и с ветрами».

       В письме от 4 марта 1943 года просит передать привет «Лене, Нюсе (его двоюродной сестре), Пане (его тётке), Тамаре, Пете, всем родным и знакомым». В письме от 10 мая 1943 года пишет: «Я теперь кандидат великой партии Ленина – Сталина»…


                *     *     *     *     *




                ПРИМЕЧАНИЕ 3.




                «…Жгли мосты на дорогах от Бреста к Москве.
                Шли солдаты, от беженцев взгляд отводя.
                И на башнях, закопанных в пашни «KB»,
                Высыхали тяжелые капли дождя.

                И без кожуха из сталинградских квартир
                Бил «максим», и Родимцев ощупывал лёд.
                И тогда еле слышно сказал командир:
                — Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!..»
                (Александр Межиров)



               


       Безмерно тяжёлый, кровавый и страшный 1942-й год...

       На 1 мая 1942 года основная масса немецких войск и их союзников сосредоточена на советско-германском фронте: три группы армий, шесть полевых и четыре танковых армии, 43 армейских и механизированных корпуса, 176 дивизий. Им приданы 14 финских дивизий и 8 бригад, 7 румынских дивизий и 7 бригад, 3 венгерские, 3 итальянские и 2 словацкие дивизии. Согласно немецким данным общая численность войск насчитывала 3,5 млн. человек (в советских источниках фигурировала цифра 6,2 млн. чел.), 22,6 тыс. орудий и миномётов, 2,4 тыс. танков и штурмовых орудий, 1,8 тыс. самолётов.

       Советские Вооружённые Силы к маю 1942 года в действующей армии имели 5,5 млн. человек, 43,6 тыс. орудий и миномётов, 4,1 тыс. танков, 3,2 тыс. самолётов.


       Основной план германских вооружённых сил на 1942 год был озвучен Гитлером 1 июня на совещании командного состава группы армий «Юг», который заявил, что если он не получит нефть Майкопа и Грозного, то должен будет покончить с войной. Для окончательного разгрома СССР планировалось захватить плодородные районы Дона, Кубани и Северного Кавказа, а в качестве источника нефти – сам Кавказ. Сталинградское направление изначально рассматривалось как вспомогательное, обязанное обеспечить решение главной задачи.


       А вот и реализация этих кровожадных планов: в конце мая замкнулось кольцо окружения 6-й и 57-й армий Юго-Западного и Южного фронтов под Харьковом; в этот же период в результате Керченской катастрофы прекратил существование Крымский фронт; в начале июля пал Севастополь; в результате Воронежско-Ворошиловградской операции фашистские войска, оттеснив на восток армии Брянского, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов, к концу июля вышли на рубеж излучины Дона, захватив широкий плацдарм от Воронежа на севере до Ростова-на-Дону на юге. Началась битва за Кавказ, и, как казалось немцам, была открыта дорога на Сталинград…

       Во второй половине 1942 года, с небольшой временной разницей, выходят два знаменитых, символичных как своей значимостью, так и жёсткостью, приказа Народного Комиссара Обороны СССР. Первый из них – от 28 июля за № 227 «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций», прозванный в войсках «Ни шагу назад!». Приказ, запрещавший отход войск без команды, вводивший для провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости штрафные роты и батальоны, а также определивший создание заградительных отрядов.

       9 октября 1942 года подписан не менее значимый приказ НКО  № 307 «Об установлении полного единоначалия и упразднения института военных комиссаров в Красной Армии». Институт военных комиссаров, созданный 16 июля 1941 года, служил своего рода «заградотрядом» для командного состава армии и флота. Они обязаны были согласовывать все свои действия с людьми, не имеющими зачастую военного образования, а способными определять правильность действий командиров по известному признаку: идут войска в атаку или нет, придавая этому политическую окраску.

       Такие решения очень часто служили причиной тяжёлых просчётов и огромных потерь в действиях войск. Ярким примером этому может служить фигура заместителя наркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии, армейского комиссара 1-го ранга Л.З.Мехлиса, грубые и неквалифицированные действия которого в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте в мае 1942 года привели к Керченской катастрофе. Это по его вине Крымский фронт потерпел жестокое поражение и прекратил своё существование, потеряв свыше 150 тыс. человек, 4,5 тыс. орудий, 500 танков, 400 самолётов.
 

                *     *     *      *     *


       Сталинградская битва!..

       Сколько не читай о ней, сколько не смотри кинохроники, не слушай воспоминаний участников боёв, не изучай музейных экспонатов – не охватить разумом величие и грандиозность того, что произошло на берегах Волги, какую цену заплатил наш народ. Каждый из нас несёт в душе свою правду, своё понимание этой победы, свою оценку событий в общую копилку знаний. Да, все мы долго были в плену официозных догматов, одной, единственно верной, «истины в последней инстанции», запретов на неудобную «окопную правду». А затем стали тонуть в обратном: плюрализмах мнений и нарочитой толерантности, уничижительности в принижении  собственных побед.

       Но ныне границы наших возможностей неизмеримо расширяются, открываются военные архивы, идёт оцифровка подлинных военных документов, да и военно-историческая мысль не ограничивается только закрытыми научными трудами, но и углубляется современными аналитическими разработками свободных от идеологических догм и постулатов энтузиастов.

 
       Вот, к примеру, эмоциональная оценка автора одного из отечественных livejournal («живого журнала») о Сталинградской битве:

       «…Волга - главный рубеж страны. Тут встала не Красная Армия, а сам Советский народ. Нам со школы известны ключевые сражения первых лет Отечественной войны 1941-45 гг., но истинные причины и ход битв открываются только теперь, когда становятся доступными материалы архивов военных лет…

       Да, нам известны номера армий, обломавших зубы фашистам на Волге, известны имена высоких военных чинов, но до их подхода на этой земле первыми встретило врага рабочее ополчение, единственная дивизия НКВД, да доблестные девчонки-зенитчицы. Они полегли все, когда первыми встретили и держали врага трое суток. Эти трое суток и позволили эвакуировать 100 тыс. населения города, 400 эвакогоспиталей и даже лагерь Артек, оказавшийся здесь, как считалось, в глубоком тылу после отправки из Крыма…

       После Полтавы мы получили Европейское признание, а после Сталинграда о нас узнал весь мир…

       Много в стране городов-героев, много городов воинской славы, и по праву, ибо славен сам народ наш. Но топоним СТАЛИНГРАД один на веки веков.
И на этот раз Волга-матушка помогла своей дочке – Руси России. Помните об этом, и никогда не забывайте!»

       http://yar46.livejournal.com/60073.html


       Да, можно рассказывать о том, что фашистская группа армий «Юг», стоящая в излучине Дона, в конце июля была разделена на две части («А» и «Б»), первой из которых была поставлена задача захватить Кавказ, а второй – нанести удар по Сталинграду, для чего первоначально из её состава была выделена 6-я армия Паулюса, а позднее (30 июля) и 4 танковая армия генерала Г.Гота в составе двух корпусов.
 
       О том, что 12 июля в тылу из остатков отошедших частей Юго-Западного, Южного и Северо-Кавказского фронтов (21, 28, 38, 51 и 57 армии) Ставка ВГК образовала Сталинградский фронт, добавив к ним три резервные армии (1-ю, 5-ю и 7-ю, переименованные в 62-ю, 63-ю и 64-ю). О том, что стратегическая оборонительная операция продолжалась 125 дней и ночей (с 17 июля по 18 ноября 1942 г.). О том, что в условиях изменявшейся чуть не ежечасно боевой обстановки, направления главных ударов, прибывающих войск, требующих концентрации сил и средств и изменения их подчинённости происходило последовательное дробление фронтов: вначале на Сталинградский и Юго-Восточный (5 августа), а затем переименование их соответственно в Донской и Сталинградский (28 сентября).
 
       О том, что в этой операции были задействованы лучшие военные умы Красной Армии: Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко (в должности командующего Сталинградским фронтом), Заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г.К.Жуков и начальник Генерального штаба генерал-полковник А.М.Василевский (осуществлявшие общее руководство и координацию  действия  фронтов), генерал-полковник А.И.Ерёменко и генерал-лейтенант К.К.Рокоссовский (командующие Сталинградским и Донским фронтами).
 
       О том, что ни наши войска, ни  командование Красной Армии того периода не обладали практическими навыками проведения крупных оборонительных, а тем более наступательных операций, о чём свидетельствовали неоднократные просчёты в определении направлений главных ударов противника и собственных ответных действий, большой некомплект и слабое вооружение войск, неудовлетворительная подготовка, растянутость и слабая эшелонированность линий обороны и закрепления на достигнутых рубежах, низкая организация агентурной и войсковой разведки.

       Да, наша пропагандистская машина долгое время «кормила» нас в основном героической защитой Сталинграда: оборонительными боями внутри города, легендарным Мамаевым курганом, неприступным домиком Павлова, героическими десантниками генерала Родимцева… Однако в последнее время акцент переводится на другие, не менее важные и, вместе с тем, такие болезненные вопросы: в чём причины оперативно-стратегических просчётов нашего командования, Ставки ВГК, Генштаба; почему на ближних и дальних подходах к Сталинграду не было принято исчерпывающих мер по созданию надёжной и глубоко эшелонированной обороны, созданию необходимых резервов, что позволило армиям вермахта неоднократно использовать свои излюбленные танковые клинья, массированные налёты авиации, успешно использовать в своих боевых операциях воинские подразделения своих сателлитов: румын, венгров, итальянцев, а также отщепенцев из числа местного населения: казаков, калмыков, военнопленных и предателей; почему не было единомыслия со стороны высшего генералитета Красной Армии в принятии решения о сроках и направлениях главных ударов, принимаемых и отменяемых с завидным постоянством?


       Вот несколько цитат из интернет-книги под названием «Сталинградская битва» (фамилии авторов, к сожалению, найти не удалось):

       «Бои за Сталинград всегда преподносятся как сражение стратегического масштаба. Но имело ли занятие Сталинграда такое важное значение для немцев? С военной точки зрения продолжать штурм Сталинграда в течение двух месяцев было бессмысленно… Тратить огромные силы для того, чтобы занять разрушенные здания, а ничего другого в Сталинграде не оставалось, не было смысла. Но Гитлер приказал Сталинград взять. Политическое решение взяло верх над военным.

       А Сталин приказал Сталинград отстоять. Хотя для советской армии этот город тоже не представлял особой ценности. Сообщение по Волге было нарушено, зато железнодорожное сообщение за Волгой действовало…   Река представляла собой настолько неприступный рубеж, что взять его… было немыслимо. Но Сталин приказал город удержать любой ценой…

 
       …Здесь стоит сказать несколько слов о Г.К.Жукове. В некоторых книгах постсоветского периода поднимается вопрос о роли Г.К.Жукова в Сталинградской битве. При этом утверждается, что его роль в ней совсем невелика, и фактически сводится лишь к руководству войсками в наступательной операции в начале сентября. Но такое утверждение неправильно и происходит оттого, что авторы не утруждают себя внимательным изучением имеющихся материалов. На самом деле роль Г.К.Жукова весьма значительна, под его непосредственным руководством осуществлялись все наступательные операции, кроме последней операции «Уран».

       Но, поскольку, как и все военачальники всех времён и народов, он не любил   вспоминать о своих поражениях, поэтому об участии Г.К.Жукова в этих операциях упоминается редко, равно как и о самих операциях. Отсюда и возникшее противоречие в оценке роли Г.К.Жукова – с одной стороны, все участники событий знали о том, что он почти постоянно в сентябре-октябре 1942 года находился в районе Сталинграда, с другой стороны, поскольку о неудачных операциях не писалось, то о роли Г.К.Жукова сказать что-то было трудно и постепенно о нём стали забывать. А Жукову со Сталинградом не повезло… - перед проведением операции, которая оказалась удачнее других, его отправили координировать действия Западного и Калининского фронтов, где советским войскам в очередной раз не удалось достичь никаких положительных результатов».

       http://cs-biblio.narod.ru/stal/stalingrad.htm


                *     *     *     *     *


       Охватить всю Сталинградскую битву невозможно, да это и не входит в мою задачу. Я попытаюсь показать только малую её часть, ту, которая была связана с боевой обстановкой на отдельных её участках, там, где в своё время непосредственно принимал участие 492 иптап, в  котором воевал мой дед.

       Погрузившись в этот огромный и захватывающий своей жестокой правдой исторический материал, для меня из отдельных разрозненных картин вдруг стала вырисовываться очень странная и непростая ситуация, которая в течение нескольких месяцев боёв с завидным постоянством  многократно повторялась в одном и том же районе, на дальних подступах к Сталинграду.
 

       Прежде чем обрисовать положение в районе Сталинграда, необходимо два слова сказать о тяжелейшей ситуации, сложившейся с войсками Южного фронта, разбитые армии которого (56,18,12,37, 24) 19 июля 1942 года вынуждены были переправиться на южный берег Дона и прикрыть участок от Азова до Константиновской.
 
       До этого, с июня 1942 года, левый берег нижнего течения Дона на огромном участке, протяжённостью свыше 300 км: от станицы Верхне-Курмоярской до Азова, прикрывали войска 51-й армии, входившей в состав Северо-Кавказского фронта. При всей своей первоначальной внушительности (на конец июля 1942 г. её численность составляла около 40 тысяч штыков, а в её состав входили: четыре стрелковых и одна кавалерийская дивизии, две танковые бригады, шесть артиллерийских и два миномётных полка), по сравнению с другими, отступившими за Дон, шестью армиями Южного фронта, численность которых в полтора-два раза была ниже 51-й армии, она вскоре была сильно потрёпана в оборонительных боях, препятствуя немецким переправам через Дон.

       25 июля армию передают из состава войск Северо-Кавказского в состав Южного фронта, который 28 июля был ликвидирован, а уже 31 июля она была передана в состав Сталинградского фронта. После наступления частей 4-й немецкой танковой армии совместно с 6 румынским армейским корпусом из района Цимлянской (на правом берегу Дона, в 240 км восточнее Ростова-на-Дону), с наведением понтонных переправ, а затем и нанесением удара на северо-восток, вдоль железной дороги Сальск-Сталинград, 51-я армия, усиленная двумя дивизиями, была брошена на прикрытие этой дороги в районе ж.д. станции Зимовники (84 км южнее Котельниково).

       Однако принимать в расчёт её потрёпанные соединения, отступавшие с боями от станции Зимовники по двум направлениям: на северо-восток и юго-восток, не было смысла – организованного сопротивления стремительно наступающему противнику они оказать не могли.

       Вот выдержка их «Доклада командующего войсками Сталинградского фронта в Ставку ВГК от 3 августа 1942 года:

       «…На юго-западном секторе ко 2.08.42 положение усложнилось тем, что, будучи разорвана на две части, 51-я армия организованного сопротивления оказать не может…».

       Уже к 6 августа она вновь потеряла боеспособность и была вынуждена с тяжёлыми боями отойти на восток от железной дороги, на рубеж посёлков Малые Дербеты – Семкин – Цаца (восточный берег озёр Барманцак – Сарпа), где  с 17 августа вместе со своим правым соседом – 57-й армией - удерживала этот рубеж до перехода войск Сталинградского фронта в ноябре в наступление.

       Таким образом, между 64-й и 51-й армиями Сталинградского фронта образовался разрыв более 85 километров. К чему это привело, увидим ниже.
Разобравшись в боевой обстановке, сложившейся на юго-западе от Сталинграда, в районе южного течения Дона, возвращаемся к ситуации, складывающейся в районе юго-западного фаса Сталинградского фронта к моменту начала наступления 4-й танковой армии вермахта.


       Итак, 12 июля образован Сталинградский фронт, а 17 июля начались первые боестолкновения с подошедшими войсками 6-й армии генерал-полковника Ф.Паулюса на дальних подступах к Сталинграду. Войска заняли исходные рубежи. Но, как оказалось, сплошной линии обороны у Сталинградского фронта не было. Как не было организовано на должном уровне и нашей разведки.

       Хотя ещё 16 июля в докладе Автобронетанкового управления Красной армии начальнику Генштаба сообщалось о том, что самым опасным районом считается не занятый нашими войсками левый фланг 64 армии и правый фланг Северо-Кавказского фронта. Но и спустя 12 дней штаб Сталинградского фронта подтверждает Ставке ВГК о том, что «Юго-Западный фас Сталинградского обвода не занят никакими частями».

       Таким образом, идущая вдоль левого берега Дона железная дорога Сальск-Котельниково-Абганерово-Тингута-Сталинград (расстояние 394 км), вдоль которой войска 4 танковой армии вермахта совместно с 6 румынским армейским корпусом 2 августа начали своё продвижение на северо-восток, оказалась без прикрытия.
 
 
       Для затыкания этой дыры им навстречу были сначала лихорадочно брошены обескровленные и малочисленные 38-я и 244-я стрелковые дивизии (СД), затем 6-я гв. танковая бригада, 208, 422 и, наконец, 126 СД. Но они явно опоздали с выдвижением, так как их передовые полки приняли первый бой с немецкими частями 2 августа уже под Котельниково (157 км до Сталинграда).

       Знаменитая же 126 СД (прибывшая с Дальневосточного фронта вошедшая вначале в состав 64 армии, а с 10 ноября 51 армии) вступила в бой только 4 августа, уже у станции Абганерово (97 км до Сталинграда). Появление одновременно с ней и 6-й гвардейской танковой бригады в районе Абганерово оказалось крупной удачей.
 
       А в ближайшие двое суток в этом же районе развернулись остальные две танковые бригады (13-я и 254-я), входящие в состав 13-го танкового корпуса, который в целом к началу боёв имел в своём составе 132 танка, из которых 114 машин – Т-34. А ещё через двое суток ожесточённых боёв корпус потерял 101 танк, из них  87 «тридцатьчетвёрок». Наиболее  упорные бои нашими пехотинцами и танкистами велись в эти дни в районе разъезда «74 км» (между станциями Абганерово и Тингута), который многократно переходил из рук в руки.

       В течение трёх недель августа месяца 126 СД вела совместно с 13-м танковым корпусом и другими частями кровопролитные бои, дав возможность 64 армии отойти на запасные рубежи. Части дивизии попадали в окружение, причём за это время дивизия не пополнялась ни личным составом, ни вооружением, потеряв за этот период 60 % своего личного состава. Командир дивизии полковник Сорокин В.Е. в конце этих кровопролитных боёв 29 августа попал в плен.


       К исходу 21 августа оба немецких корпуса 4-й танковой армии были остановлены перед группой высот у Красноармейска (южного пригорода Сталинграда), в 20 км от Волги. Г. Гот отдал приказ об отводе в ночное время с фронта одного из своих корпусов и скрытном сосредоточении его для нанесения удара на север в район западнее Сталинграда. Это означало отказ группы армий «Б» от выхода к Волге южнее Сталинграда и перехода Сталинградской битвы на новый этап.


                *     *     *     *     *


       За период с августа по ноябрь 1942 г. 51-я армия прочно удерживала занятые рубежи и вела преимущественно позиционные бои с противостоящими ей подразделениями 6 румынского корпуса, занимавшего правый фланг немецкой обороны. Однако в период второго штурма Сталинграда, предпринятого врагом, 28-29 сентября войсками Донского фронта с севера и Сталинградского фронта с юга был нанесён ряд контрударов.

       Так, 51-я армия силами двух стрелковых дивизий и танковой бригады захватила  дефиле между озёрами Цаца и Барманцак и повела наступление на п.Садовое, потеснив части 4-й пехотной дивизии 6-го румынского армейского корпуса, но вскоре была остановлена частями подошедшей 14-й немецкой танковой дивизии. Дальнейшее наступление войск Сталинградского фронта, продолжавшееся до 9 октября, положительных результатов не дало.

       Подтягивая в район Сталинграда новые резервы, пополняя вооружением, техникой и личным составом соединения трёх фронтов, Ставка ВГК готовила крупную операцию по окружению и разгрому гитлеровской группировки в районе Сталинграда.

       Ещё 13 сентября Жуков и Василевский доложили Верховному Главнокомандующему замысел будущей операции, одобренный Сталиным под кодовым названием «Уран». За полтора месяца до начала операции на усиление трёх фронтов Сталинградского направления из резерва Ставки было выделено значительное количество войск: четыре танковых, два механизированных и два кавалерийских корпуса, 17 отдельных танковых бригад и полков, 10 стрелковых дивизий и бригад, 230 артиллерийских и миномётных полков.

       25 октября в расположение штаба 51-й армии прибыл начальник Генерального штаба Василевский для проработки вопросов наступления. В этот период войска армии пополнились и усилились рядом новых формирований: 4-м механизированным и 4-м кавалерийским корпусами, 126-й стрелковой дивизией, тремя инженерными бригадами, а также тремя истребительными противотанковыми артиллерийскими полками. Одним из этих полков, прибывших из резерва Ставки ВГК накануне операции «Уран», был 492 иптап, начфином которого был мой дед, старший лейтенант Голышев П.Н.

Продолжение:http://www.proza.ru/2016/04/24/304