СЕЛО ИМЕНИ ПОЛИНЫ ОСИПЕНКО
Сам районный центр ничем особенным мне не запомнился – обычное северное село, расположенное на горной реке. Понятно, что это не европейская часть, где основное занятие жителей – сельское хозяйство. Здесь оно ограничено выращиванием овощей для собственных нужд. А основное занятие людей – это лес и рыба.
Русские поселенцы, основавшие село на месте эвенкийского стойбища Керби, появились здесь в 1870 году. В связи с открытием золотоносных месторождений и развитием золотодобычи. Но мой интерес вызван не значением или особыми заслугами районного центра, а историческими событиями, произошедшими в этой глухомани. Об одном из них мы расскажем позже, в главе, посвящённой Николаевску-на-Амуре, а сейчас – о названии села.
Нынешнее название села никак не связано ни с золотом, ни с рыбой, ни с пушниной, ни даже с фамилией его основателя. Прямое отношение к названию имеет героический энтузиазм, охвативший Страну Советов в тридцатые годы, в преддверии Второй мировой войны.
Тридцатые-сороковые годы советской страны стали периодом массового, всеобщего порыва молодых людей – прославиться, стать выдающимся, совершить поступок, который вынесет их на поверхность, позволит стать известным, знаменитым, замеченным вождями…
Одни, старались попасть в комиссары, другие – в чекисты, третьи – совершить подвиг и, одним махом, стать выдающимися.
Это было время рекордов и, подобно извержению вулкана, героических поступков. Но где можно поставить рекорд, совершить героический подвиг? Прежде всего, в новых, неосвоенных делах и, в первую очередь, в воздухоплавании. Именно тогда профессия авиатора стала считаться героической. Именно тогда авиационные рекорды сыпались один за другим: беспосадочный перелёт Москва – Николаевск-на-Амуре Чкалова, Байдукова, Белякова, перелёт экипажа Леваневского и Левченко из США до Москвы на американском самолёте-амфибии, высадка на Северный полюс зимовщиков экипажами М. В. Водопьянова, В. С. Молокова, И. П. Мазурука и А. Д. Алексеева, рекорд дальности без посадки экипажем М. Громова, А. Юмашева и С. Данилина…
Авиации нужны были преданные и смелые молодые люди. Поэтому Советским правительством поддерживалось и поощрялось любое достижение авиации. Подвиги и рекорды авиаторов ставились в ряд, самых выдающихся успехов социализма. Развитию Советской авиации огромное внимание уделял И. В. Сталин – курировал её лично.
Чтобы подтвердить результаты поистине героического труда миллионов людей, занятых созданием современной авиационной промышленности, лётчики, весьма часто шли на явный риск, а риск, всегда сопряжен с героизмом, с подвигом.
Но подвиг, как известно, это почти всегда смертельный риск, и ещё – подвиг подвигу, рознь… Одно дело, когда на это идут ради спасения людей или предотвращения большой беды, как поступали лётчики при спасении экипажа затонувшего парохода «Челюскин», другое – когда только ради самоутверждения. Но если бы самоутверждение происходило только за счёт самого себя, своих ресурсов, своего здоровья, его можно было бы, если и не оправдать, то, как-то, понять. Беда-то, заключается в том, что, самоутверждение, чаще всего, происходит за счёт множества других людей, а часто и ценой их жизни.
Я упомянул пароход «Челюскин». По моему мнению, не претендующему на исключительность, поход парохода «Челюскин» тоже был, своего рода, авантюрой. Дорогой авантюрой. Руководители и организаторы отправили во льды Северного Ледовитого океана новое, только что построенное за границей судно, совершенно… непригодное для плавания во льдах. Причём, отправили без сопровождения ледокола! Итог, изначально и не мог быть другим, кроме гибели судна во льдах.
Утверждение, удовлетворение собственного «я» встречается сплошь и рядом – хоть тогда, хоть сейчас: люди совершают поступки, часто, выходящие за рамки обыденных, иногда – совсем уж безрассудные. Правда, есть и различие в целях между нынешними «соискателями», желающими самоутвердиться, и теми – 30-х годов. Сегодня, цель – деньги, тогда – слава! Правда, к славе тогда присовокуплялись ещё и деньги.
Спортсмены сознательно рискуют жизнью ради самоутверждения. Ради будущей «прекрасной» жизни добровольцы запирают себя на месяцы в «бочке», чтобы доказать возможность, полёта человека на Марс – совершенно бесполезной и ненужной землянам затеи. За всем этим, стоит, одно – самоутверждение.
Именно, поэтому, почти всегда, подвиги совершаются людьми с авантюрным складом характера, действующими по принципу: «кто не рискует, тот не пьёт шампанского...»
Вероятно, к последним относилась командир самолёта «Родина» Валентина Степановна Гризодубова. Хотя, по отзывам, лётчиком она была прекрасным, как, впрочем, и два других члена экипажа.
24 сентября 1938 года в восемь часов с минутами утра московского времени с подмосковного Щёлковского аэродрома экипаж в составе командира В. С. Гризодубовой, капитана Полины Денисовны Осипенко и штурмана, старшего лейтенанта (как утверждают некоторые авторы – оперуполномоченного НКВД) Марины Михайловны Расковой отправился в беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток на двухмоторном самолёте АНТ-37 «Родина» конструкции П. О. Сухого. Цель перелёта – побить мировой рекорд дальности француженки Дюпейрон.
Самолёт взлетел и…пропал. Как рассказала значительно позже сама Гризодубова, полетели они, заведомо зная, что аппаратура связи у них не работает. Чтобы полёт не отменили, командир этот факт от правительственной комиссии скрыла.
Кончался сентябрь, а о самолёте никаких вестей. Начали искать по вероятной трассе полёта. Десятки самолётов «утюжили» квадратные километры Забайкалья, Амурской области, тридцать самолётов привлечено для поисков в пределах Хабаровского края. Гидросамолёт ПС-7 лётчика М. Е. Сахарова, самолёты МП-1 лётчиков А. Романова и Н. Бурлакова целыми днями обследовали вдоль и поперёк безбрежные массивы тайги и марей. Наконец, третьего октября в 15-ти километрах от реки Амгунь, в районе посёлка Дуки лётчик авиаотряда гидросамолётов в Комсомольске-на-Амуре М. Е. Сахаров обнаружил распластанный на мари самолёт и возле него две, машущие руками, фигуры.
Обнаружить-то обнаружили, но как к ним добраться? Гидросамолёт Сахарова приводниться там не мог – не было подходящего водоёма.
А, во-вторых, почему, вместо трёх, две фигуры?
Командир 202-й воздушно-десантной бригады полковник М. Денисенко получил распоряжение – оказать срочную помощь экипажу. Решили выбросить две группы опытных парашютистов-десантников, в том числе врача и спортивных комиссаров, чтобы заодно и зарегистрировать рекорд. Из Хабаровска вылетели два тяжёлых самолёта ТБ-3, на одном из них герой Гражданской войны и Хасана – три ордена Красного Знамени на груди, комдив, командующий ВВС 2-й Особой Краснознамённой Армии Я. В. Сорокин.
На первом ТБ-3 военврач П. С. Тихонов, спортивные комиссары и опытный десантник капитан Алексей Олянишин, которые должны были десантироваться, и вывести лётчиц к реке. На второй ТБ-3 комдив Сорокин взял с собой корреспондента и остальных четырнадцать парашютистов.
К месту посадки «Родины» без всякого решения и разрешения командующего армией И. С. Конева вылетел на его самолёте Си-47 «Дуглас» Герой Советского Союза флаг-штурман ВВС комбриг А. М. Бряндинский. Причём, когда лётчик Сахаров предложил Бряндинскому показать, как лучше выйти к месту аварийной посадки «Родины», тот в резкой форме отмахнулся. Красным карандашом на карте местности он обвёл красный круг и на нём поставил жирный, красный крест. Символический жест!
Но герои, они же – на то и герои, что часто действуют без плана – как в данный момент придёт в их геройскую голову. Звание Героя Бряндинский вместе с В. К. Коккинаки получил всего два месяца назад за рекордный, беспосадочный перелёт на усовершенствованном самолёте В. Илюшина ДБ-3Ф (в дальнейшем Ил-4) по маршруту «Москва – Спасск-Дальний», установив при этом мировой рекорд скорости.
Следом за самолётами со спасателями вылетели гидросамолёты Сахарова, Деркунского, Бурлакова, Романова. Они видели, как тяжёлые ТБ-3 кружили над марью, выбирая место для выброса десанта. В это время из-за сопок выскакивает более скоростной «Дуглас» и своим крылом врезается в ТБ-3 Якова Сорокина. Вспыхнувший «Дуглас» падает, вызывая таёжный пожар. Из подбитого самолёта ТБ-3, за секунды до удара его о землю, удалось вывалиться с парашютом командиру судна Наумову, второму пилоту и двум стрелкам – эти четверо приземлились удачно, а десантник Сосков получил смертельную травму. Остальные погибли, в том числе и комдив Сорокин.
Со второго ТБ-3 сброшены на парашютах военврач 2-го ранга Тихонов, полковой комиссар Литвиненко, капитан Полежай, лейтенант Олянишин, старший лейтенант Ерёмин.
Первыми около самолёта «Родина» оказались капитан Полежай и спортивный комиссар старший лейтенант Ерёмин, который и зафиксировал рекорд дальности. Все вместе начали тушить огонь, подбирающийся к самолёту «Родина».
«Коронным» номером трагедии стал полёт и посадка на брюхо рядом с «Родиной» учебного «У-2» Комсомольского авиазавода с цветами и шампанским.
Раскова после десятидневного голодного блуждания по тайге вышла к самолёту сама. Оказывается, перед аварийной посадкой выброситься с парашютом ей приказала Гризодубова.
События рекордного полёта развивались следующим образом. Через 26 часов полёта «Родина» оказалась над водным пространством. Оказалось, что это Тугурский залив Охотского моря. Нужно было поворачивать назад – рекорд установлен. Решили идти на Комсомольск. Но внезапно вспыхнувшая красная лампочка просигналила: горючее на исходе. Под крылом тайга, выхода не было – нужно было садиться, пока самолёт не упал сам. Кабина штурмана располагалась на самом носу, а при посадке самолёт может «клюнуть». Гризодубова приказала штурману Марине Расковой покинуть борт с парашютом. Вдвоём с Полиной Осипенко сумели посадить самолёт «на брюхо» на мари, почти не повредив его. Это подтверждает высокое мастерство лётчиц.
Самые трудности выпали на долю Расковой. После приземления у неё в наличии оказалось: две плитки шоколада, пистолет «Вальтер» с восемнадцатью патронами, нож-финка и коробка арктических спичек. Оставшись в тайге одна, надеялась, что самолёт приземлился неподалёку, и, самое большее, через полдня она будет возле него. Услышав ружейные выстрелы, Марина засекла направление и пошла на «зюйд-ост». Но, как, оказалось, засекла она не звук ружейного выстрела, а его многократно отразившееся от гор, эхо. Так она направилась в противоположную от самолёта сторону…
Те испытания, через которые пришлось пройти и выдержать этой молодой, хрупкой женщине в глухой тайге, далеко не для каждого мужчины закончились бы благополучно.
После десятидневного пути по тайге, буреломам, мари… она дошла до самолёта. Но дальше идти к берегу Амгуни, уже не смогла – её несли на носилках полковой комиссар Литвиненко, десантники капитан Полежай, лейтенант Олянишин и военврач.
Чтобы понять, и прочувствовать, что ей пришлось пережить – нужно прочитать её «Записки штурмана». Понятно, что на бумаге всё выглядит гораздо проще, чем было на самом деле…
Шестого октября экипаж «Родины» и сопровождающие вышли на берег Амгуни, переночевали на берегу и на лодках пошли вверх по реке. Их встретил катер «Дальневосточник» и доставил в Керби. После 20-часового отдыха на этом же катере они отправились вниз по Амгуни до Тахты, дальше на катере «Марти» – до Комсомольска. Из Комсомольска на мониторе «Перекоп» прибыли в Хабаровск, а оттуда поездом в Москву. На всём пути их приветствовали толпы людей.
Москва встречала лётчиц как настоящих героев. Всем троим, присвоено звание Героев Советского Союза, а Правительство устроило в их честь большой приём в Кремле. О погибших никто не говорил, об этом даже не упоминалось. Иначе получалось бы, что рекорд, какой-то, кровавый?
Экипаж рекордсменов спасли ценой гибели двух десятков людей. Среди них комбриг Я. В. Сорокин, Герой Советского Союза комбриг А. М. Бряндинский, фотокорреспондент газеты «Тревога» Раппопорт.
Член Военного Совета армии И. Литвиненко с согласия секретаря Комсомольского горкома ВКП(б) В. Пегова приказал лётчику заводского гидросамолёта П. Генаеву произвести посадку на Амгуни, вблизи катастрофы самолётов и забрать тела только комбрига Сорокина и Бряндинского, об остальных «забыть».
В 1938 году газета «Сталинский Комсомольск» напечатала некролог на Бряндинского, Сорокина и лётчика Лесникова с экипажем. (Лесников был штурманом «Дугласа» А. К.). Хоронили в Комсомольске, в том месте, где позже строилась паромная переправа, три урны. Поставили деревянный обелиск. В 40-х годах захоронение перенесли на кладбище, на Северном шоссе, обелиск поставили бетонный.
В 1977 году, в 12 километрах от посёлка Дуки охотники наткнулись на искореженный самолёт с гофрированной, алюминиевой обшивкой. Это был ТБ-3 – в нём полуистлевшие останки людей… Их собрали и похоронили в Дуках, поставив на могиле деревянный памятник. Он сгорел. В 1988 году поставили бетонный – на нём нанесено 14 фамилий.
В Комсомольске, после закрытия кладбища, бетонный обелиск с захоронения был вывезен в поле. Краеведы вскрыли его и извлекли четыре урны. На одной написано, что это прах Бряндинского, на второй – Сорокина, на третьей прах Лесникова, Шевченко, Черепахина (это все из экипажа «Дугласа» А. К.), на четвёртой прах восьми человек, включая фотокорреспондента Раппопорта. Урны долго стояли в городском музее, пока не поставили памятник на улице Кирова. В 1990 году на место гибели самолётов поехала ещё одна экспедиция краеведов из Комсомольска, и тоже привезли останки. Их вместе с урнами положили в памятник на улице Кирова. Эти сведения мне сообщила М. А. Кузьмина.
Памятник установлен напротив дома, где в 1938 году жил экипаж «Родины». Представляет он собой хвост самолёта «Дуглас», как бы, воткнувшегося, и ушедшего в землю, самолёта. На нём нанесены имена погибших, но, очевидно, не всех. В числе погибших есть расхождения…
Вообще, история спасения экипажа – это печальный детектив. Организация поисков и спасения была организована крайне не профессионально. Желающих приобщиться к операции, было – хоть отбавляй, а брать на себя полную ответственность никто не хотел.
А что с самолётом «Родина»?
В том же 1938 году на Амгунь прибыла бригада авиационных механиков. С морозами они от села Каменка пешком добрались до места посадки. Разбили лагерь и занялись ремонтом. Самолёт поставили на лыжи, заменили винты. По замёрзшему болоту проложили настил. Взлётную полосу опробовал тот самый заводской «У-2». Затем взлетела и «Родина». Приземлилась в Комсомольске на заводском аэродроме.
Дальнейшая судьба лётчиц сложилась по-разному. Майор, лётчик-истребитель Полина Денисовна Осипенко, установившая пять международных женских рекордов, в 1939 году погибла в одном из учебных полётов.
После окончания эпопеи с самолётом «Родина», Герой Советского Союза майор Осипенко назначена лётчиком-инспектором лётной инспекции истребительной авиации Московского военного округа. В мае 1939 года проводились сборы командиров и лётчиков-инспекторов по обучению «слепым полётам». На самолёте УТИ-4 Полина полетела с комбригом, Героем Советского Союза и Героем Испании Анатолием Серовым. Их самолёт врезался в землю…
Её имя получило село Керби, а также город на берегу Азовского моря. Правда, в 1958 году, когда пошла очередная волна переименований, ему возвращено старое имя – Бердянск.
Вероятно, следует назвать причину гибели двух выдающихся лётчиков. Противостояние: добра и зла, бесстрашие и геройство – с одной стороны, низкая исполнительская дисциплина и несоблюдение правил лётной работы – с другой. Авиация, это не та сфера, где можно вести себя, как в на пикнике… А именно такое отношение царило тогда в авиации… Расплачивались жизнями, в том числе, людей выдающихся, которые в надвигающейся войне могли бы принести огромную пользу Стране.
За 1938-1939 годы погибли выдающиеся лётчики, Герои Советского Союза В. Чкалов, А. Серов, Полина Осипенко, А. Губенко, А. Бряндинский, В. Хальзунов, первый дважды Герой Советского Союза С. Грицевец… Этот скорбный список можно продолжить…
Слабая исполнительская дисциплина, безалаберность, ничем не оправданная аварийность… привели к огромным потерям авиации в первые дни Великой Отечественной войны, и… расстрелу ряда выдающихся лётчиков, авиационных командиров. «За компанию» были расстреляны и непричастные, как, например, замечательный лётчик-истребитель, майор Мария Нестеренко. Расстреляна 28 октября 1941 года вместе с мужем – прославленным лётчиком Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Павлом Рычаговым – только за то, что она, к несчастью, оказалась женой руководителя ВВС РККА.
Штурман майор Марина Михайловна Раскова после полёта на «Родине» долго лечилась. Здоровье не позволяло ей летать. Поэтому дала согласие, как оперуполномоченный, работать в аппарате НКВД. С началом Великой Отечественной войны она решила вернуться в авиацию. Ей поручили формирование трёх женских авиационных полков: истребительного на самолётах Як-1, бомбардировочного на Су-2 и ночного бомбардировочного на У-2. Истребительный и ночной полки были сформированы и отправились на фронт. А вот с бомбардировочным, дело затягивалось: Су-2 выпускать прекратили, а пикирующий бомбардировщик Пе-2 поступал медленно. Тем не менее, к 22 ноября 1942 года – 587-й полк майора Марины Расковой был готов к перелёту на фронт. Полк решено перебазировать под Сталинград, где в то время шли жестокие бои. Но до аэродрома базирования самолёт командира не долетел – 4 января 1943 года, попал в туман со снегопадом, и её самолёт врезался в землю. К концу войны полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой стал гвардейским…
Гораздо благополучней сложилась судьба Валентины Степановны Гризодубовой. В дополнение к званию Героя Советского Союза в 1986 году она получила ещё и звание Героя Социалистического Труда.
Полковник Гризодубова в Великую Отечественную войну командовала авиационным полком в составе ДБА – Дальней бомбардировочной авиации. Ушла из ДБА с большим скандалом.
Все перипетии этого неблаговидного дела обстоятельно описаны в мемуарах командующего Дальней авиацией Главного маршала авиации А. Е. Голованова – оттуда мы и берём эти сведения.
Привычка ставить рекорды и уверенность, что герою можно всё, привели к тому, что она начала добиваться для себя каких-то особых преимуществ. Но не боевыми делами, что было бы на фронте естественным, а используя свою известность и личное знакомство со многими членами правительства.
Полк, которым она командовала, входил в состав дивизии, а та – в состав корпуса. Считая себя выше командиров дивизии и корпуса, напрямую добивалась наград, причём, наград незаслуженных. Полк выделялся слабой дисциплиной и большим количеством происшествий, отнюдь не связанных с выполнением боевых заданий. Сама Гризодубова могла в самый напряжённый момент боевых действий оставить полк на заместителя и улететь в Москву – якобы для встречи с кем-то из правительства. А потом написала И. Сталину кляузу, что её зажимают, относятся к ней предвзято: полку не дают звания «гвардейского», а ей не присваивают генерала (хотя должность командира полка не генеральская) и т. д.
Разбирался с кляузой секретарь ЦК Г. Маленков. После того, как всё выяснилось, Гризодубову хотели отдать под трибунал, но закончилось тем, что её убрали из Дальней авиации.
Есть и другие сведения о жизни выдающейся лётчицы. В книге лётчика, затем – военного журналиста, полковника Валерия Усольцева, о Гризодубовой написано много, очень много лестных слов. В том числе, опровергаются слова Главного маршала авиации А. Голованова. Что тут можно сказать: каждый имеет право на своё мнение… Важно, чтобы оно было основано на фактах – с разных сторон. Давно, известно, что любое мнение – субъективное, то есть, оно зависит от десятка причин: личной привязанности, личного знакомства, личной заинтересованности, честности конкретного человека, образованности, понимания того дела, о котором пытаешься судить, отдалённости во времени от событий, и много другого… Так что, вопрос личности Валентины Гризодубовой, остаётся для историков открытым…
После окончания Второй мировой войны и увольнения из армии, она перешла на работу в НИИ-17 (научно-исследовательский институт, занимавшийся разработкой радиолокаторов) заместителем начальника по лётной части. В её ведении было около десятка самолётов Ли-2.
В 1986 году В. С. Гризодубовой присвоено звание Героя Социалистического Труда. Умерла она 28 апреля 1993 года – через несколько дней ей исполнилось бы 84 года, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Ну а я из Полины Осипенко улетел в Хабаровск на самолёте «Ан-2». Этот полёт я запомнил надолго.
Накануне вечером мы, по случаю моего отъезда, со старпомом Аркадием изрядно выпили. Так что наутро я был не совсем в лётной форме. «Кукурузник» летел низко, дул сильный встречный ветер, и самолёт безбожно болтало. Через два часа болтанки в Хабаровске я выполз из самолёта, мягко говоря, не в лучшем состоянии.
На этой истории села имени Полины Осипенко я не ставлю точку – к ней мы ещё раз вернёмся…
СЕЛО ИМЕНИ ПОЛИНЫ ОСИПЕНКО
Сам районный центр ничем особенным мне не запомнился – обычное северное село, расположенное на горной реке. Понятно, что это не европейская часть, где основное занятие жителей – сельское хозяйство. Здесь оно ограничено выращиванием овощей для собственных нужд. А основное занятие людей – это лес и рыба.
Русские поселенцы, основавшие село на месте эвенкийского стойбища Керби, появились здесь в 1870 году. В связи с открытием золотоносных месторождений и развитием золотодобычи. Но мой интерес вызван не значением или особыми заслугами районного центра, а историческими событиями, произошедшими в этой глухомани. Об одном из них мы расскажем позже, в главе, посвящённой Николаевску-на-Амуре, а сейчас – о названии села.
Нынешнее название села никак не связано ни с золотом, ни с рыбой, ни с пушниной, ни даже с фамилией его основателя. Прямое отношение к названию имеет героический энтузиазм, охвативший Страну Советов в тридцатые годы, в преддверии Второй мировой войны.
Тридцатые-сороковые годы советской страны стали периодом массового, всеобщего порыва молодых людей – прославиться, стать выдающимся, совершить поступок, который вынесет их на поверхность, позволит стать известным, знаменитым, замеченным вождями…
Одни, старались попасть в комиссары, другие – в чекисты, третьи – совершить подвиг и, одним махом, стать выдающимися.
Это было время рекордов и, подобно извержению вулкана, героических поступков. Но где можно поставить рекорд, совершить героический подвиг? Прежде всего, в новых, неосвоенных делах и, в первую очередь, в воздухоплавании. Именно тогда профессия авиатора стала считаться героической. Именно тогда авиационные рекорды сыпались один за другим: беспосадочный перелёт Москва – Николаевск-на-Амуре Чкалова, Байдукова, Белякова, перелёт экипажа Леваневского и Левченко из США до Москвы на американском самолёте-амфибии, высадка на Северный полюс зимовщиков экипажами М. В. Водопьянова, В. С. Молокова, И. П. Мазурука и А. Д. Алексеева, рекорд дальности без посадки экипажем М. Громова, А. Юмашева и С. Данилина…
Авиации нужны были преданные и смелые молодые люди. Поэтому Советским правительством поддерживалось и поощрялось любое достижение авиации. Подвиги и рекорды авиаторов ставились в ряд, самых выдающихся успехов социализма. Развитию Советской авиации огромное внимание уделял И. В. Сталин – курировал её лично.
Чтобы подтвердить результаты поистине героического труда миллионов людей, занятых созданием современной авиационной промышленности, лётчики, весьма часто шли на явный риск, а риск, всегда сопряжен с героизмом, с подвигом.
Но подвиг, как известно, это почти всегда смертельный риск, и ещё – подвиг подвигу, рознь… Одно дело, когда на это идут ради спасения людей или предотвращения большой беды, как поступали лётчики при спасении экипажа затонувшего парохода «Челюскин», другое – когда только ради самоутверждения. Но если бы самоутверждение происходило только за счёт самого себя, своих ресурсов, своего здоровья, его можно было бы, если и не оправдать, то, как-то, понять. Беда-то, заключается в том, что, самоутверждение, чаще всего, происходит за счёт множества других людей, а часто и ценой их жизни.
Я упомянул пароход «Челюскин». По моему мнению, не претендующему на исключительность, поход парохода «Челюскин» тоже был, своего рода, авантюрой. Дорогой авантюрой. Руководители и организаторы отправили во льды Северного Ледовитого океана новое, только что построенное за границей судно, совершенно… непригодное для плавания во льдах. Причём, отправили без сопровождения ледокола! Итог, изначально и не мог быть другим, кроме гибели судна во льдах.
Утверждение, удовлетворение собственного «я» встречается сплошь и рядом – хоть тогда, хоть сейчас: люди совершают поступки, часто, выходящие за рамки обыденных, иногда – совсем уж безрассудные. Правда, есть и различие в целях между нынешними «соискателями», желающими самоутвердиться, и теми – 30-х годов. Сегодня, цель – деньги, тогда – слава! Правда, к славе тогда присовокуплялись ещё и деньги.
Спортсмены сознательно рискуют жизнью ради самоутверждения. Ради будущей «прекрасной» жизни добровольцы запирают себя на месяцы в «бочке», чтобы доказать возможность, полёта человека на Марс – совершенно бесполезной и ненужной землянам затеи. За всем этим, стоит, одно – самоутверждение.
Именно, поэтому, почти всегда, подвиги совершаются людьми с авантюрным складом характера, действующими по принципу: «кто не рискует, тот не пьёт шампанского...»
Вероятно, к последним относилась командир самолёта «Родина» Валентина Степановна Гризодубова. Хотя, по отзывам, лётчиком она была прекрасным, как, впрочем, и два других члена экипажа.
24 сентября 1938 года в восемь часов с минутами утра московского времени с подмосковного Щёлковского аэродрома экипаж в составе командира В. С. Гризодубовой, капитана Полины Денисовны Осипенко и штурмана, старшего лейтенанта (как утверждают некоторые авторы – оперуполномоченного НКВД) Марины Михайловны Расковой отправился в беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток на двухмоторном самолёте АНТ-37 «Родина» конструкции П. О. Сухого. Цель перелёта – побить мировой рекорд дальности француженки Дюпейрон.
Самолёт взлетел и…пропал. Как рассказала значительно позже сама Гризодубова, полетели они, заведомо зная, что аппаратура связи у них не работает. Чтобы полёт не отменили, командир этот факт от правительственной комиссии скрыла.
Кончался сентябрь, а о самолёте никаких вестей. Начали искать по вероятной трассе полёта. Десятки самолётов «утюжили» квадратные километры Забайкалья, Амурской области, тридцать самолётов привлечено для поисков в пределах Хабаровского края. Гидросамолёт ПС-7 лётчика М. Е. Сахарова, самолёты МП-1 лётчиков А. Романова и Н. Бурлакова целыми днями обследовали вдоль и поперёк безбрежные массивы тайги и марей. Наконец, третьего октября в 15-ти километрах от реки Амгунь, в районе посёлка Дуки лётчик авиаотряда гидросамолётов в Комсомольске-на-Амуре М. Е. Сахаров обнаружил распластанный на мари самолёт и возле него две, машущие руками, фигуры.
Обнаружить-то обнаружили, но как к ним добраться? Гидросамолёт Сахарова приводниться там не мог – не было подходящего водоёма.
А, во-вторых, почему, вместо трёх, две фигуры?
Командир 202-й воздушно-десантной бригады полковник М. Денисенко получил распоряжение – оказать срочную помощь экипажу. Решили выбросить две группы опытных парашютистов-десантников, в том числе врача и спортивных комиссаров, чтобы заодно и зарегистрировать рекорд. Из Хабаровска вылетели два тяжёлых самолёта ТБ-3, на одном из них герой Гражданской войны и Хасана – три ордена Красного Знамени на груди, комдив, командующий ВВС 2-й Особой Краснознамённой Армии Я. В. Сорокин.
На первом ТБ-3 военврач П. С. Тихонов, спортивные комиссары и опытный десантник капитан Алексей Олянишин, которые должны были десантироваться, и вывести лётчиц к реке. На второй ТБ-3 комдив Сорокин взял с собой корреспондента и остальных четырнадцать парашютистов.
К месту посадки «Родины» без всякого решения и разрешения командующего армией И. С. Конева вылетел на его самолёте Си-47 «Дуглас» Герой Советского Союза флаг-штурман ВВС комбриг А. М. Бряндинский. Причём, когда лётчик Сахаров предложил Бряндинскому показать, как лучше выйти к месту аварийной посадки «Родины», тот в резкой форме отмахнулся. Красным карандашом на карте местности он обвёл красный круг и на нём поставил жирный, красный крест. Символический жест!
Но герои, они же – на то и герои, что часто действуют без плана – как в данный момент придёт в их геройскую голову. Звание Героя Бряндинский вместе с В. К. Коккинаки получил всего два месяца назад за рекордный, беспосадочный перелёт на усовершенствованном самолёте В. Илюшина ДБ-3Ф (в дальнейшем Ил-4) по маршруту «Москва – Спасск-Дальний», установив при этом мировой рекорд скорости.
Следом за самолётами со спасателями вылетели гидросамолёты Сахарова, Деркунского, Бурлакова, Романова. Они видели, как тяжёлые ТБ-3 кружили над марью, выбирая место для выброса десанта. В это время из-за сопок выскакивает более скоростной «Дуглас» и своим крылом врезается в ТБ-3 Якова Сорокина. Вспыхнувший «Дуглас» падает, вызывая таёжный пожар. Из подбитого самолёта ТБ-3, за секунды до удара его о землю, удалось вывалиться с парашютом командиру судна Наумову, второму пилоту и двум стрелкам – эти четверо приземлились удачно, а десантник Сосков получил смертельную травму. Остальные погибли, в том числе и комдив Сорокин.
Со второго ТБ-3 сброшены на парашютах военврач 2-го ранга Тихонов, полковой комиссар Литвиненко, капитан Полежай, лейтенант Олянишин, старший лейтенант Ерёмин.
Первыми около самолёта «Родина» оказались капитан Полежай и спортивный комиссар старший лейтенант Ерёмин, который и зафиксировал рекорд дальности. Все вместе начали тушить огонь, подбирающийся к самолёту «Родина».
«Коронным» номером трагедии стал полёт и посадка на брюхо рядом с «Родиной» учебного «У-2» Комсомольского авиазавода с цветами и шампанским.
Раскова после десятидневного голодного блуждания по тайге вышла к самолёту сама. Оказывается, перед аварийной посадкой выброситься с парашютом ей приказала Гризодубова.
События рекордного полёта развивались следующим образом. Через 26 часов полёта «Родина» оказалась над водным пространством. Оказалось, что это Тугурский залив Охотского моря. Нужно было поворачивать назад – рекорд установлен. Решили идти на Комсомольск. Но внезапно вспыхнувшая красная лампочка просигналила: горючее на исходе. Под крылом тайга, выхода не было – нужно было садиться, пока самолёт не упал сам. Кабина штурмана располагалась на самом носу, а при посадке самолёт может «клюнуть». Гризодубова приказала штурману Марине Расковой покинуть борт с парашютом. Вдвоём с Полиной Осипенко сумели посадить самолёт «на брюхо» на мари, почти не повредив его. Это подтверждает высокое мастерство лётчиц.
Самые трудности выпали на долю Расковой. После приземления у неё в наличии оказалось: две плитки шоколада, пистолет «Вальтер» с восемнадцатью патронами, нож-финка и коробка арктических спичек. Оставшись в тайге одна, надеялась, что самолёт приземлился неподалёку, и, самое большее, через полдня она будет возле него. Услышав ружейные выстрелы, Марина засекла направление и пошла на «зюйд-ост». Но, как, оказалось, засекла она не звук ружейного выстрела, а его многократно отразившееся от гор, эхо. Так она направилась в противоположную от самолёта сторону…
Те испытания, через которые пришлось пройти и выдержать этой молодой, хрупкой женщине в глухой тайге, далеко не для каждого мужчины закончились бы благополучно.
После десятидневного пути по тайге, буреломам, мари… она дошла до самолёта. Но дальше идти к берегу Амгуни, уже не смогла – её несли на носилках полковой комиссар Литвиненко, десантники капитан Полежай, лейтенант Олянишин и военврач.
Чтобы понять, и прочувствовать, что ей пришлось пережить – нужно прочитать её «Записки штурмана». Понятно, что на бумаге всё выглядит гораздо проще, чем было на самом деле…
Шестого октября экипаж «Родины» и сопровождающие вышли на берег Амгуни, переночевали на берегу и на лодках пошли вверх по реке. Их встретил катер «Дальневосточник» и доставил в Керби. После 20-часового отдыха на этом же катере они отправились вниз по Амгуни до Тахты, дальше на катере «Марти» – до Комсомольска. Из Комсомольска на мониторе «Перекоп» прибыли в Хабаровск, а оттуда поездом в Москву. На всём пути их приветствовали толпы людей.
Москва встречала лётчиц как настоящих героев. Всем троим, присвоено звание Героев Советского Союза, а Правительство устроило в их честь большой приём в Кремле. О погибших никто не говорил, об этом даже не упоминалось. Иначе получалось бы, что рекорд, какой-то, кровавый?
Экипаж рекордсменов спасли ценой гибели двух десятков людей. Среди них комбриг Я. В. Сорокин, Герой Советского Союза комбриг А. М. Бряндинский, фотокорреспондент газеты «Тревога» Раппопорт.
Член Военного Совета армии И. Литвиненко с согласия секретаря Комсомольского горкома ВКП(б) В. Пегова приказал лётчику заводского гидросамолёта П. Генаеву произвести посадку на Амгуни, вблизи катастрофы самолётов и забрать тела только комбрига Сорокина и Бряндинского, об остальных «забыть».
В 1938 году газета «Сталинский Комсомольск» напечатала некролог на Бряндинского, Сорокина и лётчика Лесникова с экипажем. (Лесников был штурманом «Дугласа» А. К.). Хоронили в Комсомольске, в том месте, где позже строилась паромная переправа, три урны. Поставили деревянный обелиск. В 40-х годах захоронение перенесли на кладбище, на Северном шоссе, обелиск поставили бетонный.
В 1977 году, в 12 километрах от посёлка Дуки охотники наткнулись на искореженный самолёт с гофрированной, алюминиевой обшивкой. Это был ТБ-3 – в нём полуистлевшие останки людей… Их собрали и похоронили в Дуках, поставив на могиле деревянный памятник. Он сгорел. В 1988 году поставили бетонный – на нём нанесено 14 фамилий.
В Комсомольске, после закрытия кладбища, бетонный обелиск с захоронения был вывезен в поле. Краеведы вскрыли его и извлекли четыре урны. На одной написано, что это прах Бряндинского, на второй – Сорокина, на третьей прах Лесникова, Шевченко, Черепахина (это все из экипажа «Дугласа» А. К.), на четвёртой прах восьми человек, включая фотокорреспондента Раппопорта. Урны долго стояли в городском музее, пока не поставили памятник на улице Кирова. В 1990 году на место гибели самолётов поехала ещё одна экспедиция краеведов из Комсомольска, и тоже привезли останки. Их вместе с урнами положили в памятник на улице Кирова. Эти сведения мне сообщила М. А. Кузьмина.
Памятник установлен напротив дома, где в 1938 году жил экипаж «Родины». Представляет он собой хвост самолёта «Дуглас», как бы, воткнувшегося, и ушедшего в землю, самолёта. На нём нанесены имена погибших, но, очевидно, не всех. В числе погибших есть расхождения…
Вообще, история спасения экипажа – это печальный детектив. Организация поисков и спасения была организована крайне не профессионально. Желающих приобщиться к операции, было – хоть отбавляй, а брать на себя полную ответственность никто не хотел.
А что с самолётом «Родина»?
В том же 1938 году на Амгунь прибыла бригада авиационных механиков. С морозами они от села Каменка пешком добрались до места посадки. Разбили лагерь и занялись ремонтом. Самолёт поставили на лыжи, заменили винты. По замёрзшему болоту проложили настил. Взлётную полосу опробовал тот самый заводской «У-2». Затем взлетела и «Родина». Приземлилась в Комсомольске на заводском аэродроме.
Дальнейшая судьба лётчиц сложилась по-разному. Майор, лётчик-истребитель Полина Денисовна Осипенко, установившая пять международных женских рекордов, в 1939 году погибла в одном из учебных полётов.
После окончания эпопеи с самолётом «Родина», Герой Советского Союза майор Осипенко назначена лётчиком-инспектором лётной инспекции истребительной авиации Московского военного округа. В мае 1939 года проводились сборы командиров и лётчиков-инспекторов по обучению «слепым полётам». На самолёте УТИ-4 Полина полетела с комбригом, Героем Советского Союза и Героем Испании Анатолием Серовым. Их самолёт врезался в землю…
Её имя получило село Керби, а также город на берегу Азовского моря. Правда, в 1958 году, когда пошла очередная волна переименований, ему возвращено старое имя – Бердянск.
Вероятно, следует назвать причину гибели двух выдающихся лётчиков. Противостояние: добра и зла, бесстрашие и геройство – с одной стороны, низкая исполнительская дисциплина и несоблюдение правил лётной работы – с другой. Авиация, это не та сфера, где можно вести себя, как в на пикнике… А именно такое отношение царило тогда в авиации… Расплачивались жизнями, в том числе, людей выдающихся, которые в надвигающейся войне могли бы принести огромную пользу Стране.
За 1938-1939 годы погибли выдающиеся лётчики, Герои Советского Союза В. Чкалов, А. Серов, Полина Осипенко, А. Губенко, А. Бряндинский, В. Хальзунов, первый дважды Герой Советского Союза С. Грицевец… Этот скорбный список можно продолжить…
Слабая исполнительская дисциплина, безалаберность, ничем не оправданная аварийность… привели к огромным потерям авиации в первые дни Великой Отечественной войны, и… расстрелу ряда выдающихся лётчиков, авиационных командиров. «За компанию» были расстреляны и непричастные, как, например, замечательный лётчик-истребитель, майор Мария Нестеренко. Расстреляна 28 октября 1941 года вместе с мужем – прославленным лётчиком Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Павлом Рычаговым – только за то, что она, к несчастью, оказалась женой руководителя ВВС РККА.
Штурман майор Марина Михайловна Раскова после полёта на «Родине» долго лечилась. Здоровье не позволяло ей летать. Поэтому дала согласие, как оперуполномоченный, работать в аппарате НКВД. С началом Великой Отечественной войны она решила вернуться в авиацию. Ей поручили формирование трёх женских авиационных полков: истребительного на самолётах Як-1, бомбардировочного на Су-2 и ночного бомбардировочного на У-2. Истребительный и ночной полки были сформированы и отправились на фронт. А вот с бомбардировочным, дело затягивалось: Су-2 выпускать прекратили, а пикирующий бомбардировщик Пе-2 поступал медленно. Тем не менее, к 22 ноября 1942 года – 587-й полк майора Марины Расковой был готов к перелёту на фронт. Полк решено перебазировать под Сталинград, где в то время шли жестокие бои. Но до аэродрома базирования самолёт командира не долетел – 4 января 1943 года, попал в туман со снегопадом, и её самолёт врезался в землю. К концу войны полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой стал гвардейским…
Гораздо благополучней сложилась судьба Валентины Степановны Гризодубовой. В дополнение к званию Героя Советского Союза в 1986 году она получила ещё и звание Героя Социалистического Труда.
Полковник Гризодубова в Великую Отечественную войну командовала авиационным полком в составе ДБА – Дальней бомбардировочной авиации. Ушла из ДБА с большим скандалом.
Все перипетии этого неблаговидного дела обстоятельно описаны в мемуарах командующего Дальней авиацией Главного маршала авиации А. Е. Голованова – оттуда мы и берём эти сведения.
Привычка ставить рекорды и уверенность, что герою можно всё, привели к тому, что она начала добиваться для себя каких-то особых преимуществ. Но не боевыми делами, что было бы на фронте естественным, а используя свою известность и личное знакомство со многими членами правительства.
Полк, которым она командовала, входил в состав дивизии, а та – в состав корпуса. Считая себя выше командиров дивизии и корпуса, напрямую добивалась наград, причём, наград незаслуженных. Полк выделялся слабой дисциплиной и большим количеством происшествий, отнюдь не связанных с выполнением боевых заданий. Сама Гризодубова могла в самый напряжённый момент боевых действий оставить полк на заместителя и улететь в Москву – якобы для встречи с кем-то из правительства. А потом написала И. Сталину кляузу, что её зажимают, относятся к ней предвзято: полку не дают звания «гвардейского», а ей не присваивают генерала (хотя должность командира полка не генеральская) и т. д.
Разбирался с кляузой секретарь ЦК Г. Маленков. После того, как всё выяснилось, Гризодубову хотели отдать под трибунал, но закончилось тем, что её убрали из Дальней авиации.
Есть и другие сведения о жизни выдающейся лётчицы. В книге лётчика, затем – военного журналиста, полковника Валерия Усольцева, о Гризодубовой написано много, очень много лестных слов. В том числе, опровергаются слова Главного маршала авиации А. Голованова. Что тут можно сказать: каждый имеет право на своё мнение… Важно, чтобы оно было основано на фактах – с разных сторон. Давно, известно, что любое мнение – субъективное, то есть, оно зависит от десятка причин: личной привязанности, личного знакомства, личной заинтересованности, честности конкретного человека, образованности, понимания того дела, о котором пытаешься судить, отдалённости во времени от событий, и много другого… Так что, вопрос личности Валентины Гризодубовой, остаётся для историков открытым…
После окончания Второй мировой войны и увольнения из армии, она перешла на работу в НИИ-17 (научно-исследовательский институт, занимавшийся разработкой радиолокаторов) заместителем начальника по лётной части. В её ведении было около десятка самолётов Ли-2.
В 1986 году В. С. Гризодубовой присвоено звание Героя Социалистического Труда. Умерла она 28 апреля 1993 года – через несколько дней ей исполнилось бы 84 года, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Ну а я из Полины Осипенко улетел в Хабаровск на самолёте «Ан-2». Этот полёт я запомнил надолго.
Накануне вечером мы, по случаю моего отъезда, со старпомом Аркадием изрядно выпили. Так что наутро я был не совсем в лётной форме. «Кукурузник» летел низко, дул сильный встречный ветер, и самолёт безбожно болтало. Через два часа болтанки в Хабаровске я выполз из самолёта, мягко говоря, не в лучшем состоянии.
На этой истории села имени Полины Осипенко я не ставлю точку – к ней мы ещё раз вернёмся…
СЕЛО ИМЕНИ ПОЛИНЫ ОСИПЕНКО
Сам районный центр ничем особенным мне не запомнился – обычное северное село, расположенное на горной реке. Понятно, что это не европейская часть, где основное занятие жителей – сельское хозяйство. Здесь оно ограничено выращиванием овощей для собственных нужд. А основное занятие людей – это лес и рыба.
Русские поселенцы, основавшие село на месте эвенкийского стойбища Керби, появились здесь в 1870 году. В связи с открытием золотоносных месторождений и развитием золотодобычи. Но мой интерес вызван не значением или особыми заслугами районного центра, а историческими событиями, произошедшими в этой глухомани. Об одном из них мы расскажем позже, в главе, посвящённой Николаевску-на-Амуре, а сейчас – о названии села.
Нынешнее название села никак не связано ни с золотом, ни с рыбой, ни с пушниной, ни даже с фамилией его основателя. Прямое отношение к названию имеет героический энтузиазм, охвативший Страну Советов в тридцатые годы, в преддверии Второй мировой войны.
Тридцатые-сороковые годы советской страны стали периодом массового, всеобщего порыва молодых людей – прославиться, стать выдающимся, совершить поступок, который вынесет их на поверхность, позволит стать известным, знаменитым, замеченным вождями…
Одни, старались попасть в комиссары, другие – в чекисты, третьи – совершить подвиг и, одним махом, стать выдающимися.
Это было время рекордов и, подобно извержению вулкана, героических поступков. Но где можно поставить рекорд, совершить героический подвиг? Прежде всего, в новых, неосвоенных делах и, в первую очередь, в воздухоплавании. Именно тогда профессия авиатора стала считаться героической. Именно тогда авиационные рекорды сыпались один за другим: беспосадочный перелёт Москва – Николаевск-на-Амуре Чкалова, Байдукова, Белякова, перелёт экипажа Леваневского и Левченко из США до Москвы на американском самолёте-амфибии, высадка на Северный полюс зимовщиков экипажами М. В. Водопьянова, В. С. Молокова, И. П. Мазурука и А. Д. Алексеева, рекорд дальности без посадки экипажем М. Громова, А. Юмашева и С. Данилина…
Авиации нужны были преданные и смелые молодые люди. Поэтому Советским правительством поддерживалось и поощрялось любое достижение авиации. Подвиги и рекорды авиаторов ставились в ряд, самых выдающихся успехов социализма. Развитию Советской авиации огромное внимание уделял И. В. Сталин – курировал её лично.
Чтобы подтвердить результаты поистине героического труда миллионов людей, занятых созданием современной авиационной промышленности, лётчики, весьма часто шли на явный риск, а риск, всегда сопряжен с героизмом, с подвигом.
Но подвиг, как известно, это почти всегда смертельный риск, и ещё – подвиг подвигу, рознь… Одно дело, когда на это идут ради спасения людей или предотвращения большой беды, как поступали лётчики при спасении экипажа затонувшего парохода «Челюскин», другое – когда только ради самоутверждения. Но если бы самоутверждение происходило только за счёт самого себя, своих ресурсов, своего здоровья, его можно было бы, если и не оправдать, то, как-то, понять. Беда-то, заключается в том, что, самоутверждение, чаще всего, происходит за счёт множества других людей, а часто и ценой их жизни.
Я упомянул пароход «Челюскин». По моему мнению, не претендующему на исключительность, поход парохода «Челюскин» тоже был, своего рода, авантюрой. Дорогой авантюрой. Руководители и организаторы отправили во льды Северного Ледовитого океана новое, только что построенное за границей судно, совершенно… непригодное для плавания во льдах. Причём, отправили без сопровождения ледокола! Итог, изначально и не мог быть другим, кроме гибели судна во льдах.
Утверждение, удовлетворение собственного «я» встречается сплошь и рядом – хоть тогда, хоть сейчас: люди совершают поступки, часто, выходящие за рамки обыденных, иногда – совсем уж безрассудные. Правда, есть и различие в целях между нынешними «соискателями», желающими самоутвердиться, и теми – 30-х годов. Сегодня, цель – деньги, тогда – слава! Правда, к славе тогда присовокуплялись ещё и деньги.
Спортсмены сознательно рискуют жизнью ради самоутверждения. Ради будущей «прекрасной» жизни добровольцы запирают себя на месяцы в «бочке», чтобы доказать возможность, полёта человека на Марс – совершенно бесполезной и ненужной землянам затеи. За всем этим, стоит, одно – самоутверждение.
Именно, поэтому, почти всегда, подвиги совершаются людьми с авантюрным складом характера, действующими по принципу: «кто не рискует, тот не пьёт шампанского...»
Вероятно, к последним относилась командир самолёта «Родина» Валентина Степановна Гризодубова. Хотя, по отзывам, лётчиком она была прекрасным, как, впрочем, и два других члена экипажа.
24 сентября 1938 года в восемь часов с минутами утра московского времени с подмосковного Щёлковского аэродрома экипаж в составе командира В. С. Гризодубовой, капитана Полины Денисовны Осипенко и штурмана, старшего лейтенанта (как утверждают некоторые авторы – оперуполномоченного НКВД) Марины Михайловны Расковой отправился в беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток на двухмоторном самолёте АНТ-37 «Родина» конструкции П. О. Сухого. Цель перелёта – побить мировой рекорд дальности француженки Дюпейрон.
Самолёт взлетел и…пропал. Как рассказала значительно позже сама Гризодубова, полетели они, заведомо зная, что аппаратура связи у них не работает. Чтобы полёт не отменили, командир этот факт от правительственной комиссии скрыла.
Кончался сентябрь, а о самолёте никаких вестей. Начали искать по вероятной трассе полёта. Десятки самолётов «утюжили» квадратные километры Забайкалья, Амурской области, тридцать самолётов привлечено для поисков в пределах Хабаровского края. Гидросамолёт ПС-7 лётчика М. Е. Сахарова, самолёты МП-1 лётчиков А. Романова и Н. Бурлакова целыми днями обследовали вдоль и поперёк безбрежные массивы тайги и марей. Наконец, третьего октября в 15-ти километрах от реки Амгунь, в районе посёлка Дуки лётчик авиаотряда гидросамолётов в Комсомольске-на-Амуре М. Е. Сахаров обнаружил распластанный на мари самолёт и возле него две, машущие руками, фигуры.
Обнаружить-то обнаружили, но как к ним добраться? Гидросамолёт Сахарова приводниться там не мог – не было подходящего водоёма.
А, во-вторых, почему, вместо трёх, две фигуры?
Командир 202-й воздушно-десантной бригады полковник М. Денисенко получил распоряжение – оказать срочную помощь экипажу. Решили выбросить две группы опытных парашютистов-десантников, в том числе врача и спортивных комиссаров, чтобы заодно и зарегистрировать рекорд. Из Хабаровска вылетели два тяжёлых самолёта ТБ-3, на одном из них герой Гражданской войны и Хасана – три ордена Красного Знамени на груди, комдив, командующий ВВС 2-й Особой Краснознамённой Армии Я. В. Сорокин.
На первом ТБ-3 военврач П. С. Тихонов, спортивные комиссары и опытный десантник капитан Алексей Олянишин, которые должны были десантироваться, и вывести лётчиц к реке. На второй ТБ-3 комдив Сорокин взял с собой корреспондента и остальных четырнадцать парашютистов.
К месту посадки «Родины» без всякого решения и разрешения командующего армией И. С. Конева вылетел на его самолёте Си-47 «Дуглас» Герой Советского Союза флаг-штурман ВВС комбриг А. М. Бряндинский. Причём, когда лётчик Сахаров предложил Бряндинскому показать, как лучше выйти к месту аварийной посадки «Родины», тот в резкой форме отмахнулся. Красным карандашом на карте местности он обвёл красный круг и на нём поставил жирный, красный крест. Символический жест!
Но герои, они же – на то и герои, что часто действуют без плана – как в данный момент придёт в их геройскую голову. Звание Героя Бряндинский вместе с В. К. Коккинаки получил всего два месяца назад за рекордный, беспосадочный перелёт на усовершенствованном самолёте В. Илюшина ДБ-3Ф (в дальнейшем Ил-4) по маршруту «Москва – Спасск-Дальний», установив при этом мировой рекорд скорости.
Следом за самолётами со спасателями вылетели гидросамолёты Сахарова, Деркунского, Бурлакова, Романова. Они видели, как тяжёлые ТБ-3 кружили над марью, выбирая место для выброса десанта. В это время из-за сопок выскакивает более скоростной «Дуглас» и своим крылом врезается в ТБ-3 Якова Сорокина. Вспыхнувший «Дуглас» падает, вызывая таёжный пожар. Из подбитого самолёта ТБ-3, за секунды до удара его о землю, удалось вывалиться с парашютом командиру судна Наумову, второму пилоту и двум стрелкам – эти четверо приземлились удачно, а десантник Сосков получил смертельную травму. Остальные погибли, в том числе и комдив Сорокин.
Со второго ТБ-3 сброшены на парашютах военврач 2-го ранга Тихонов, полковой комиссар Литвиненко, капитан Полежай, лейтенант Олянишин, старший лейтенант Ерёмин.
Первыми около самолёта «Родина» оказались капитан Полежай и спортивный комиссар старший лейтенант Ерёмин, который и зафиксировал рекорд дальности. Все вместе начали тушить огонь, подбирающийся к самолёту «Родина».
«Коронным» номером трагедии стал полёт и посадка на брюхо рядом с «Родиной» учебного «У-2» Комсомольского авиазавода с цветами и шампанским.
Раскова после десятидневного голодного блуждания по тайге вышла к самолёту сама. Оказывается, перед аварийной посадкой выброситься с парашютом ей приказала Гризодубова.
События рекордного полёта развивались следующим образом. Через 26 часов полёта «Родина» оказалась над водным пространством. Оказалось, что это Тугурский залив Охотского моря. Нужно было поворачивать назад – рекорд установлен. Решили идти на Комсомольск. Но внезапно вспыхнувшая красная лампочка просигналила: горючее на исходе. Под крылом тайга, выхода не было – нужно было садиться, пока самолёт не упал сам. Кабина штурмана располагалась на самом носу, а при посадке самолёт может «клюнуть». Гризодубова приказала штурману Марине Расковой покинуть борт с парашютом. Вдвоём с Полиной Осипенко сумели посадить самолёт «на брюхо» на мари, почти не повредив его. Это подтверждает высокое мастерство лётчиц.
Самые трудности выпали на долю Расковой. После приземления у неё в наличии оказалось: две плитки шоколада, пистолет «Вальтер» с восемнадцатью патронами, нож-финка и коробка арктических спичек. Оставшись в тайге одна, надеялась, что самолёт приземлился неподалёку, и, самое большее, через полдня она будет возле него. Услышав ружейные выстрелы, Марина засекла направление и пошла на «зюйд-ост». Но, как, оказалось, засекла она не звук ружейного выстрела, а его многократно отразившееся от гор, эхо. Так она направилась в противоположную от самолёта сторону…
Те испытания, через которые пришлось пройти и выдержать этой молодой, хрупкой женщине в глухой тайге, далеко не для каждого мужчины закончились бы благополучно.
После десятидневного пути по тайге, буреломам, мари… она дошла до самолёта. Но дальше идти к берегу Амгуни, уже не смогла – её несли на носилках полковой комиссар Литвиненко, десантники капитан Полежай, лейтенант Олянишин и военврач.
Чтобы понять, и прочувствовать, что ей пришлось пережить – нужно прочитать её «Записки штурмана». Понятно, что на бумаге всё выглядит гораздо проще, чем было на самом деле…
Шестого октября экипаж «Родины» и сопровождающие вышли на берег Амгуни, переночевали на берегу и на лодках пошли вверх по реке. Их встретил катер «Дальневосточник» и доставил в Керби. После 20-часового отдыха на этом же катере они отправились вниз по Амгуни до Тахты, дальше на катере «Марти» – до Комсомольска. Из Комсомольска на мониторе «Перекоп» прибыли в Хабаровск, а оттуда поездом в Москву. На всём пути их приветствовали толпы людей.
Москва встречала лётчиц как настоящих героев. Всем троим, присвоено звание Героев Советского Союза, а Правительство устроило в их честь большой приём в Кремле. О погибших никто не говорил, об этом даже не упоминалось. Иначе получалось бы, что рекорд, какой-то, кровавый?
Экипаж рекордсменов спасли ценой гибели двух десятков людей. Среди них комбриг Я. В. Сорокин, Герой Советского Союза комбриг А. М. Бряндинский, фотокорреспондент газеты «Тревога» Раппопорт.
Член Военного Совета армии И. Литвиненко с согласия секретаря Комсомольского горкома ВКП(б) В. Пегова приказал лётчику заводского гидросамолёта П. Генаеву произвести посадку на Амгуни, вблизи катастрофы самолётов и забрать тела только комбрига Сорокина и Бряндинского, об остальных «забыть».
В 1938 году газета «Сталинский Комсомольск» напечатала некролог на Бряндинского, Сорокина и лётчика Лесникова с экипажем. (Лесников был штурманом «Дугласа» А. К.). Хоронили в Комсомольске, в том месте, где позже строилась паромная переправа, три урны. Поставили деревянный обелиск. В 40-х годах захоронение перенесли на кладбище, на Северном шоссе, обелиск поставили бетонный.
В 1977 году, в 12 километрах от посёлка Дуки охотники наткнулись на искореженный самолёт с гофрированной, алюминиевой обшивкой. Это был ТБ-3 – в нём полуистлевшие останки людей… Их собрали и похоронили в Дуках, поставив на могиле деревянный памятник. Он сгорел. В 1988 году поставили бетонный – на нём нанесено 14 фамилий.
В Комсомольске, после закрытия кладбища, бетонный обелиск с захоронения был вывезен в поле. Краеведы вскрыли его и извлекли четыре урны. На одной написано, что это прах Бряндинского, на второй – Сорокина, на третьей прах Лесникова, Шевченко, Черепахина (это все из экипажа «Дугласа» А. К.), на четвёртой прах восьми человек, включая фотокорреспондента Раппопорта. Урны долго стояли в городском музее, пока не поставили памятник на улице Кирова. В 1990 году на место гибели самолётов поехала ещё одна экспедиция краеведов из Комсомольска, и тоже привезли останки. Их вместе с урнами положили в памятник на улице Кирова. Эти сведения мне сообщила М. А. Кузьмина.
Памятник установлен напротив дома, где в 1938 году жил экипаж «Родины». Представляет он собой хвост самолёта «Дуглас», как бы, воткнувшегося, и ушедшего в землю, самолёта. На нём нанесены имена погибших, но, очевидно, не всех. В числе погибших есть расхождения…
Вообще, история спасения экипажа – это печальный детектив. Организация поисков и спасения была организована крайне не профессионально. Желающих приобщиться к операции, было – хоть отбавляй, а брать на себя полную ответственность никто не хотел.
А что с самолётом «Родина»?
В том же 1938 году на Амгунь прибыла бригада авиационных механиков. С морозами они от села Каменка пешком добрались до места посадки. Разбили лагерь и занялись ремонтом. Самолёт поставили на лыжи, заменили винты. По замёрзшему болоту проложили настил. Взлётную полосу опробовал тот самый заводской «У-2». Затем взлетела и «Родина». Приземлилась в Комсомольске на заводском аэродроме.
Дальнейшая судьба лётчиц сложилась по-разному. Майор, лётчик-истребитель Полина Денисовна Осипенко, установившая пять международных женских рекордов, в 1939 году погибла в одном из учебных полётов.
После окончания эпопеи с самолётом «Родина», Герой Советского Союза майор Осипенко назначена лётчиком-инспектором лётной инспекции истребительной авиации Московского военного округа. В мае 1939 года проводились сборы командиров и лётчиков-инспекторов по обучению «слепым полётам». На самолёте УТИ-4 Полина полетела с комбригом, Героем Советского Союза и Героем Испании Анатолием Серовым. Их самолёт врезался в землю…
Её имя получило село Керби, а также город на берегу Азовского моря. Правда, в 1958 году, когда пошла очередная волна переименований, ему возвращено старое имя – Бердянск.
Вероятно, следует назвать причину гибели двух выдающихся лётчиков. Противостояние: добра и зла, бесстрашие и геройство – с одной стороны, низкая исполнительская дисциплина и несоблюдение правил лётной работы – с другой. Авиация, это не та сфера, где можно вести себя, как в на пикнике… А именно такое отношение царило тогда в авиации… Расплачивались жизнями, в том числе, людей выдающихся, которые в надвигающейся войне могли бы принести огромную пользу Стране.
За 1938-1939 годы погибли выдающиеся лётчики, Герои Советского Союза В. Чкалов, А. Серов, Полина Осипенко, А. Губенко, А. Бряндинский, В. Хальзунов, первый дважды Герой Советского Союза С. Грицевец… Этот скорбный список можно продолжить…
Слабая исполнительская дисциплина, безалаберность, ничем не оправданная аварийность… привели к огромным потерям авиации в первые дни Великой Отечественной войны, и… расстрелу ряда выдающихся лётчиков, авиационных командиров. «За компанию» были расстреляны и непричастные, как, например, замечательный лётчик-истребитель, майор Мария Нестеренко. Расстреляна 28 октября 1941 года вместе с мужем – прославленным лётчиком Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Павлом Рычаговым – только за то, что она, к несчастью, оказалась женой руководителя ВВС РККА.
Штурман майор Марина Михайловна Раскова после полёта на «Родине» долго лечилась. Здоровье не позволяло ей летать. Поэтому дала согласие, как оперуполномоченный, работать в аппарате НКВД. С началом Великой Отечественной войны она решила вернуться в авиацию. Ей поручили формирование трёх женских авиационных полков: истребительного на самолётах Як-1, бомбардировочного на Су-2 и ночного бомбардировочного на У-2. Истребительный и ночной полки были сформированы и отправились на фронт. А вот с бомбардировочным, дело затягивалось: Су-2 выпускать прекратили, а пикирующий бомбардировщик Пе-2 поступал медленно. Тем не менее, к 22 ноября 1942 года – 587-й полк майора Марины Расковой был готов к перелёту на фронт. Полк решено перебазировать под Сталинград, где в то время шли жестокие бои. Но до аэродрома базирования самолёт командира не долетел – 4 января 1943 года, попал в туман со снегопадом, и её самолёт врезался в землю. К концу войны полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой стал гвардейским…
Гораздо благополучней сложилась судьба Валентины Степановны Гризодубовой. В дополнение к званию Героя Советского Союза в 1986 году она получила ещё и звание Героя Социалистического Труда.
Полковник Гризодубова в Великую Отечественную войну командовала авиационным полком в составе ДБА – Дальней бомбардировочной авиации. Ушла из ДБА с большим скандалом.
Все перипетии этого неблаговидного дела обстоятельно описаны в мемуарах командующего Дальней авиацией Главного маршала авиации А. Е. Голованова – оттуда мы и берём эти сведения.
Привычка ставить рекорды и уверенность, что герою можно всё, привели к тому, что она начала добиваться для себя каких-то особых преимуществ. Но не боевыми делами, что было бы на фронте естественным, а используя свою известность и личное знакомство со многими членами правительства.
Полк, которым она командовала, входил в состав дивизии, а та – в состав корпуса. Считая себя выше командиров дивизии и корпуса, напрямую добивалась наград, причём, наград незаслуженных. Полк выделялся слабой дисциплиной и большим количеством происшествий, отнюдь не связанных с выполнением боевых заданий. Сама Гризодубова могла в самый напряжённый момент боевых действий оставить полк на заместителя и улететь в Москву – якобы для встречи с кем-то из правительства. А потом написала И. Сталину кляузу, что её зажимают, относятся к ней предвзято: полку не дают звания «гвардейского», а ей не присваивают генерала (хотя должность командира полка не генеральская) и т. д.
Разбирался с кляузой секретарь ЦК Г. Маленков. После того, как всё выяснилось, Гризодубову хотели отдать под трибунал, но закончилось тем, что её убрали из Дальней авиации.
Есть и другие сведения о жизни выдающейся лётчицы. В книге лётчика, затем – военного журналиста, полковника Валерия Усольцева, о Гризодубовой написано много, очень много лестных слов. В том числе, опровергаются слова Главного маршала авиации А. Голованова. Что тут можно сказать: каждый имеет право на своё мнение… Важно, чтобы оно было основано на фактах – с разных сторон. Давно, известно, что любое мнение – субъективное, то есть, оно зависит от десятка причин: личной привязанности, личного знакомства, личной заинтересованности, честности конкретного человека, образованности, понимания того дела, о котором пытаешься судить, отдалённости во времени от событий, и много другого… Так что, вопрос личности Валентины Гризодубовой, остаётся для историков открытым…
После окончания Второй мировой войны и увольнения из армии, она перешла на работу в НИИ-17 (научно-исследовательский институт, занимавшийся разработкой радиолокаторов) заместителем начальника по лётной части. В её ведении было около десятка самолётов Ли-2.
В 1986 году В. С. Гризодубовой присвоено звание Героя Социалистического Труда. Умерла она 28 апреля 1993 года – через несколько дней ей исполнилось бы 84 года, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Ну а я из Полины Осипенко улетел в Хабаровск на самолёте «Ан-2». Этот полёт я запомнил надолго.
Накануне вечером мы, по случаю моего отъезда, со старпомом Аркадием изрядно выпили. Так что наутро я был не совсем в лётной форме. «Кукурузник» летел низко, дул сильный встречный ветер, и самолёт безбожно болтало. Через два часа болтанки в Хабаровске я выполз из самолёта, мягко говоря, не в лучшем состоянии.
На этой истории села имени Полины Осипенко я не ставлю точку – к ней мы ещё раз вернёмся…
СЕЛО ИМЕНИ ПОЛИНЫ ОСИПЕНКО
Сам районный центр ничем особенным мне не запомнился – обычное северное село, расположенное на горной реке. Понятно, что это не европейская часть, где основное занятие жителей – сельское хозяйство. Здесь оно ограничено выращиванием овощей для собственных нужд. А основное занятие людей – это лес и рыба.
Русские поселенцы, основавшие село на месте эвенкийского стойбища Керби, появились здесь в 1870 году. В связи с открытием золотоносных месторождений и развитием золотодобычи. Но мой интерес вызван не значением или особыми заслугами районного центра, а историческими событиями, произошедшими в этой глухомани. Об одном из них мы расскажем позже, в главе, посвящённой Николаевску-на-Амуре, а сейчас – о названии села.
Нынешнее название села никак не связано ни с золотом, ни с рыбой, ни с пушниной, ни даже с фамилией его основателя. Прямое отношение к названию имеет героический энтузиазм, охвативший Страну Советов в тридцатые годы, в преддверии Второй мировой войны.
Тридцатые-сороковые годы советской страны стали периодом массового, всеобщего порыва молодых людей – прославиться, стать выдающимся, совершить поступок, который вынесет их на поверхность, позволит стать известным, знаменитым, замеченным вождями…
Одни, старались попасть в комиссары, другие – в чекисты, третьи – совершить подвиг и, одним махом, стать выдающимися.
Это было время рекордов и, подобно извержению вулкана, героических поступков. Но где можно поставить рекорд, совершить героический подвиг? Прежде всего, в новых, неосвоенных делах и, в первую очередь, в воздухоплавании. Именно тогда профессия авиатора стала считаться героической. Именно тогда авиационные рекорды сыпались один за другим: беспосадочный перелёт Москва – Николаевск-на-Амуре Чкалова, Байдукова, Белякова, перелёт экипажа Леваневского и Левченко из США до Москвы на американском самолёте-амфибии, высадка на Северный полюс зимовщиков экипажами М. В. Водопьянова, В. С. Молокова, И. П. Мазурука и А. Д. Алексеева, рекорд дальности без посадки экипажем М. Громова, А. Юмашева и С. Данилина…
Авиации нужны были преданные и смелые молодые люди. Поэтому Советским правительством поддерживалось и поощрялось любое достижение авиации. Подвиги и рекорды авиаторов ставились в ряд, самых выдающихся успехов социализма. Развитию Советской авиации огромное внимание уделял И. В. Сталин – курировал её лично.
Чтобы подтвердить результаты поистине героического труда миллионов людей, занятых созданием современной авиационной промышленности, лётчики, весьма часто шли на явный риск, а риск, всегда сопряжен с героизмом, с подвигом.
Но подвиг, как известно, это почти всегда смертельный риск, и ещё – подвиг подвигу, рознь… Одно дело, когда на это идут ради спасения людей или предотвращения большой беды, как поступали лётчики при спасении экипажа затонувшего парохода «Челюскин», другое – когда только ради самоутверждения. Но если бы самоутверждение происходило только за счёт самого себя, своих ресурсов, своего здоровья, его можно было бы, если и не оправдать, то, как-то, понять. Беда-то, заключается в том, что, самоутверждение, чаще всего, происходит за счёт множества других людей, а часто и ценой их жизни.
Я упомянул пароход «Челюскин». По моему мнению, не претендующему на исключительность, поход парохода «Челюскин» тоже был, своего рода, авантюрой. Дорогой авантюрой. Руководители и организаторы отправили во льды Северного Ледовитого океана новое, только что построенное за границей судно, совершенно… непригодное для плавания во льдах. Причём, отправили без сопровождения ледокола! Итог, изначально и не мог быть другим, кроме гибели судна во льдах.
Утверждение, удовлетворение собственного «я» встречается сплошь и рядом – хоть тогда, хоть сейчас: люди совершают поступки, часто, выходящие за рамки обыденных, иногда – совсем уж безрассудные. Правда, есть и различие в целях между нынешними «соискателями», желающими самоутвердиться, и теми – 30-х годов. Сегодня, цель – деньги, тогда – слава! Правда, к славе тогда присовокуплялись ещё и деньги.
Спортсмены сознательно рискуют жизнью ради самоутверждения. Ради будущей «прекрасной» жизни добровольцы запирают себя на месяцы в «бочке», чтобы доказать возможность, полёта человека на Марс – совершенно бесполезной и ненужной землянам затеи. За всем этим, стоит, одно – самоутверждение.
Именно, поэтому, почти всегда, подвиги совершаются людьми с авантюрным складом характера, действующими по принципу: «кто не рискует, тот не пьёт шампанского...»
Вероятно, к последним относилась командир самолёта «Родина» Валентина Степановна Гризодубова. Хотя, по отзывам, лётчиком она была прекрасным, как, впрочем, и два других члена экипажа.
24 сентября 1938 года в восемь часов с минутами утра московского времени с подмосковного Щёлковского аэродрома экипаж в составе командира В. С. Гризодубовой, капитана Полины Денисовны Осипенко и штурмана, старшего лейтенанта (как утверждают некоторые авторы – оперуполномоченного НКВД) Марины Михайловны Расковой отправился в беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток на двухмоторном самолёте АНТ-37 «Родина» конструкции П. О. Сухого. Цель перелёта – побить мировой рекорд дальности француженки Дюпейрон.
Самолёт взлетел и…пропал. Как рассказала значительно позже сама Гризодубова, полетели они, заведомо зная, что аппаратура связи у них не работает. Чтобы полёт не отменили, командир этот факт от правительственной комиссии скрыла.
Кончался сентябрь, а о самолёте никаких вестей. Начали искать по вероятной трассе полёта. Десятки самолётов «утюжили» квадратные километры Забайкалья, Амурской области, тридцать самолётов привлечено для поисков в пределах Хабаровского края. Гидросамолёт ПС-7 лётчика М. Е. Сахарова, самолёты МП-1 лётчиков А. Романова и Н. Бурлакова целыми днями обследовали вдоль и поперёк безбрежные массивы тайги и марей. Наконец, третьего октября в 15-ти километрах от реки Амгунь, в районе посёлка Дуки лётчик авиаотряда гидросамолётов в Комсомольске-на-Амуре М. Е. Сахаров обнаружил распластанный на мари самолёт и возле него две, машущие руками, фигуры.
Обнаружить-то обнаружили, но как к ним добраться? Гидросамолёт Сахарова приводниться там не мог – не было подходящего водоёма.
А, во-вторых, почему, вместо трёх, две фигуры?
Командир 202-й воздушно-десантной бригады полковник М. Денисенко получил распоряжение – оказать срочную помощь экипажу. Решили выбросить две группы опытных парашютистов-десантников, в том числе врача и спортивных комиссаров, чтобы заодно и зарегистрировать рекорд. Из Хабаровска вылетели два тяжёлых самолёта ТБ-3, на одном из них герой Гражданской войны и Хасана – три ордена Красного Знамени на груди, комдив, командующий ВВС 2-й Особой Краснознамённой Армии Я. В. Сорокин.
На первом ТБ-3 военврач П. С. Тихонов, спортивные комиссары и опытный десантник капитан Алексей Олянишин, которые должны были десантироваться, и вывести лётчиц к реке. На второй ТБ-3 комдив Сорокин взял с собой корреспондента и остальных четырнадцать парашютистов.
К месту посадки «Родины» без всякого решения и разрешения командующего армией И. С. Конева вылетел на его самолёте Си-47 «Дуглас» Герой Советского Союза флаг-штурман ВВС комбриг А. М. Бряндинский. Причём, когда лётчик Сахаров предложил Бряндинскому показать, как лучше выйти к месту аварийной посадки «Родины», тот в резкой форме отмахнулся. Красным карандашом на карте местности он обвёл красный круг и на нём поставил жирный, красный крест. Символический жест!
Но герои, они же – на то и герои, что часто действуют без плана – как в данный момент придёт в их геройскую голову. Звание Героя Бряндинский вместе с В. К. Коккинаки получил всего два месяца назад за рекордный, беспосадочный перелёт на усовершенствованном самолёте В. Илюшина ДБ-3Ф (в дальнейшем Ил-4) по маршруту «Москва – Спасск-Дальний», установив при этом мировой рекорд скорости.
Следом за самолётами со спасателями вылетели гидросамолёты Сахарова, Деркунского, Бурлакова, Романова. Они видели, как тяжёлые ТБ-3 кружили над марью, выбирая место для выброса десанта. В это время из-за сопок выскакивает более скоростной «Дуглас» и своим крылом врезается в ТБ-3 Якова Сорокина. Вспыхнувший «Дуглас» падает, вызывая таёжный пожар. Из подбитого самолёта ТБ-3, за секунды до удара его о землю, удалось вывалиться с парашютом командиру судна Наумову, второму пилоту и двум стрелкам – эти четверо приземлились удачно, а десантник Сосков получил смертельную травму. Остальные погибли, в том числе и комдив Сорокин.
Со второго ТБ-3 сброшены на парашютах военврач 2-го ранга Тихонов, полковой комиссар Литвиненко, капитан Полежай, лейтенант Олянишин, старший лейтенант Ерёмин.
Первыми около самолёта «Родина» оказались капитан Полежай и спортивный комиссар старший лейтенант Ерёмин, который и зафиксировал рекорд дальности. Все вместе начали тушить огонь, подбирающийся к самолёту «Родина».
«Коронным» номером трагедии стал полёт и посадка на брюхо рядом с «Родиной» учебного «У-2» Комсомольского авиазавода с цветами и шампанским.
Раскова после десятидневного голодного блуждания по тайге вышла к самолёту сама. Оказывается, перед аварийной посадкой выброситься с парашютом ей приказала Гризодубова.
События рекордного полёта развивались следующим образом. Через 26 часов полёта «Родина» оказалась над водным пространством. Оказалось, что это Тугурский залив Охотского моря. Нужно было поворачивать назад – рекорд установлен. Решили идти на Комсомольск. Но внезапно вспыхнувшая красная лампочка просигналила: горючее на исходе. Под крылом тайга, выхода не было – нужно было садиться, пока самолёт не упал сам. Кабина штурмана располагалась на самом носу, а при посадке самолёт может «клюнуть». Гризодубова приказала штурману Марине Расковой покинуть борт с парашютом. Вдвоём с Полиной Осипенко сумели посадить самолёт «на брюхо» на мари, почти не повредив его. Это подтверждает высокое мастерство лётчиц.
Самые трудности выпали на долю Расковой. После приземления у неё в наличии оказалось: две плитки шоколада, пистолет «Вальтер» с восемнадцатью патронами, нож-финка и коробка арктических спичек. Оставшись в тайге одна, надеялась, что самолёт приземлился неподалёку, и, самое большее, через полдня она будет возле него. Услышав ружейные выстрелы, Марина засекла направление и пошла на «зюйд-ост». Но, как, оказалось, засекла она не звук ружейного выстрела, а его многократно отразившееся от гор, эхо. Так она направилась в противоположную от самолёта сторону…
Те испытания, через которые пришлось пройти и выдержать этой молодой, хрупкой женщине в глухой тайге, далеко не для каждого мужчины закончились бы благополучно.
После десятидневного пути по тайге, буреломам, мари… она дошла до самолёта. Но дальше идти к берегу Амгуни, уже не смогла – её несли на носилках полковой комиссар Литвиненко, десантники капитан Полежай, лейтенант Олянишин и военврач.
Чтобы понять, и прочувствовать, что ей пришлось пережить – нужно прочитать её «Записки штурмана». Понятно, что на бумаге всё выглядит гораздо проще, чем было на самом деле…
Шестого октября экипаж «Родины» и сопровождающие вышли на берег Амгуни, переночевали на берегу и на лодках пошли вверх по реке. Их встретил катер «Дальневосточник» и доставил в Керби. После 20-часового отдыха на этом же катере они отправились вниз по Амгуни до Тахты, дальше на катере «Марти» – до Комсомольска. Из Комсомольска на мониторе «Перекоп» прибыли в Хабаровск, а оттуда поездом в Москву. На всём пути их приветствовали толпы людей.
Москва встречала лётчиц как настоящих героев. Всем троим, присвоено звание Героев Советского Союза, а Правительство устроило в их честь большой приём в Кремле. О погибших никто не говорил, об этом даже не упоминалось. Иначе получалось бы, что рекорд, какой-то, кровавый?
Экипаж рекордсменов спасли ценой гибели двух десятков людей. Среди них комбриг Я. В. Сорокин, Герой Советского Союза комбриг А. М. Бряндинский, фотокорреспондент газеты «Тревога» Раппопорт.
Член Военного Совета армии И. Литвиненко с согласия секретаря Комсомольского горкома ВКП(б) В. Пегова приказал лётчику заводского гидросамолёта П. Генаеву произвести посадку на Амгуни, вблизи катастрофы самолётов и забрать тела только комбрига Сорокина и Бряндинского, об остальных «забыть».
В 1938 году газета «Сталинский Комсомольск» напечатала некролог на Бряндинского, Сорокина и лётчика Лесникова с экипажем. (Лесников был штурманом «Дугласа» А. К.). Хоронили в Комсомольске, в том месте, где позже строилась паромная переправа, три урны. Поставили деревянный обелиск. В 40-х годах захоронение перенесли на кладбище, на Северном шоссе, обелиск поставили бетонный.
В 1977 году, в 12 километрах от посёлка Дуки охотники наткнулись на искореженный самолёт с гофрированной, алюминиевой обшивкой. Это был ТБ-3 – в нём полуистлевшие останки людей… Их собрали и похоронили в Дуках, поставив на могиле деревянный памятник. Он сгорел. В 1988 году поставили бетонный – на нём нанесено 14 фамилий.
В Комсомольске, после закрытия кладбища, бетонный обелиск с захоронения был вывезен в поле. Краеведы вскрыли его и извлекли четыре урны. На одной написано, что это прах Бряндинского, на второй – Сорокина, на третьей прах Лесникова, Шевченко, Черепахина (это все из экипажа «Дугласа» А. К.), на четвёртой прах восьми человек, включая фотокорреспондента Раппопорта. Урны долго стояли в городском музее, пока не поставили памятник на улице Кирова. В 1990 году на место гибели самолётов поехала ещё одна экспедиция краеведов из Комсомольска, и тоже привезли останки. Их вместе с урнами положили в памятник на улице Кирова. Эти сведения мне сообщила М. А. Кузьмина.
Памятник установлен напротив дома, где в 1938 году жил экипаж «Родины». Представляет он собой хвост самолёта «Дуглас», как бы, воткнувшегося, и ушедшего в землю, самолёта. На нём нанесены имена погибших, но, очевидно, не всех. В числе погибших есть расхождения…
Вообще, история спасения экипажа – это печальный детектив. Организация поисков и спасения была организована крайне не профессионально. Желающих приобщиться к операции, было – хоть отбавляй, а брать на себя полную ответственность никто не хотел.
А что с самолётом «Родина»?
В том же 1938 году на Амгунь прибыла бригада авиационных механиков. С морозами они от села Каменка пешком добрались до места посадки. Разбили лагерь и занялись ремонтом. Самолёт поставили на лыжи, заменили винты. По замёрзшему болоту проложили настил. Взлётную полосу опробовал тот самый заводской «У-2». Затем взлетела и «Родина». Приземлилась в Комсомольске на заводском аэродроме.
Дальнейшая судьба лётчиц сложилась по-разному. Майор, лётчик-истребитель Полина Денисовна Осипенко, установившая пять международных женских рекордов, в 1939 году погибла в одном из учебных полётов.
После окончания эпопеи с самолётом «Родина», Герой Советского Союза майор Осипенко назначена лётчиком-инспектором лётной инспекции истребительной авиации Московского военного округа. В мае 1939 года проводились сборы командиров и лётчиков-инспекторов по обучению «слепым полётам». На самолёте УТИ-4 Полина полетела с комбригом, Героем Советского Союза и Героем Испании Анатолием Серовым. Их самолёт врезался в землю…
Её имя получило село Керби, а также город на берегу Азовского моря. Правда, в 1958 году, когда пошла очередная волна переименований, ему возвращено старое имя – Бердянск.
Вероятно, следует назвать причину гибели двух выдающихся лётчиков. Противостояние: добра и зла, бесстрашие и геройство – с одной стороны, низкая исполнительская дисциплина и несоблюдение правил лётной работы – с другой. Авиация, это не та сфера, где можно вести себя, как в на пикнике… А именно такое отношение царило тогда в авиации… Расплачивались жизнями, в том числе, людей выдающихся, которые в надвигающейся войне могли бы принести огромную пользу Стране.
За 1938-1939 годы погибли выдающиеся лётчики, Герои Советского Союза В. Чкалов, А. Серов, Полина Осипенко, А. Губенко, А. Бряндинский, В. Хальзунов, первый дважды Герой Советского Союза С. Грицевец… Этот скорбный список можно продолжить…
Слабая исполнительская дисциплина, безалаберность, ничем не оправданная аварийность… привели к огромным потерям авиации в первые дни Великой Отечественной войны, и… расстрелу ряда выдающихся лётчиков, авиационных командиров. «За компанию» были расстреляны и непричастные, как, например, замечательный лётчик-истребитель, майор Мария Нестеренко. Расстреляна 28 октября 1941 года вместе с мужем – прославленным лётчиком Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Павлом Рычаговым – только за то, что она, к несчастью, оказалась женой руководителя ВВС РККА.
Штурман майор Марина Михайловна Раскова после полёта на «Родине» долго лечилась. Здоровье не позволяло ей летать. Поэтому дала согласие, как оперуполномоченный, работать в аппарате НКВД. С началом Великой Отечественной войны она решила вернуться в авиацию. Ей поручили формирование трёх женских авиационных полков: истребительного на самолётах Як-1, бомбардировочного на Су-2 и ночного бомбардировочного на У-2. Истребительный и ночной полки были сформированы и отправились на фронт. А вот с бомбардировочным, дело затягивалось: Су-2 выпускать прекратили, а пикирующий бомбардировщик Пе-2 поступал медленно. Тем не менее, к 22 ноября 1942 года – 587-й полк майора Марины Расковой был готов к перелёту на фронт. Полк решено перебазировать под Сталинград, где в то время шли жестокие бои. Но до аэродрома базирования самолёт командира не долетел – 4 января 1943 года, попал в туман со снегопадом, и её самолёт врезался в землю. К концу войны полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой стал гвардейским…
Гораздо благополучней сложилась судьба Валентины Степановны Гризодубовой. В дополнение к званию Героя Советского Союза в 1986 году она получила ещё и звание Героя Социалистического Труда.
Полковник Гризодубова в Великую Отечественную войну командовала авиационным полком в составе ДБА – Дальней бомбардировочной авиации. Ушла из ДБА с большим скандалом.
Все перипетии этого неблаговидного дела обстоятельно описаны в мемуарах командующего Дальней авиацией Главного маршала авиации А. Е. Голованова – оттуда мы и берём эти сведения.
Привычка ставить рекорды и уверенность, что герою можно всё, привели к тому, что она начала добиваться для себя каких-то особых преимуществ. Но не боевыми делами, что было бы на фронте естественным, а используя свою известность и личное знакомство со многими членами правительства.
Полк, которым она командовала, входил в состав дивизии, а та – в состав корпуса. Считая себя выше командиров дивизии и корпуса, напрямую добивалась наград, причём, наград незаслуженных. Полк выделялся слабой дисциплиной и большим количеством происшествий, отнюдь не связанных с выполнением боевых заданий. Сама Гризодубова могла в самый напряжённый момент боевых действий оставить полк на заместителя и улететь в Москву – якобы для встречи с кем-то из правительства. А потом написала И. Сталину кляузу, что её зажимают, относятся к ней предвзято: полку не дают звания «гвардейского», а ей не присваивают генерала (хотя должность командира полка не генеральская) и т. д.
Разбирался с кляузой секретарь ЦК Г. Маленков. После того, как всё выяснилось, Гризодубову хотели отдать под трибунал, но закончилось тем, что её убрали из Дальней авиации.
Есть и другие сведения о жизни выдающейся лётчицы. В книге лётчика, затем – военного журналиста, полковника Валерия Усольцева, о Гризодубовой написано много, очень много лестных слов. В том числе, опровергаются слова Главного маршала авиации А. Голованова. Что тут можно сказать: каждый имеет право на своё мнение… Важно, чтобы оно было основано на фактах – с разных сторон. Давно, известно, что любое мнение – субъективное, то есть, оно зависит от десятка причин: личной привязанности, личного знакомства, личной заинтересованности, честности конкретного человека, образованности, понимания того дела, о котором пытаешься судить, отдалённости во времени от событий, и много другого… Так что, вопрос личности Валентины Гризодубовой, остаётся для историков открытым…
После окончания Второй мировой войны и увольнения из армии, она перешла на работу в НИИ-17 (научно-исследовательский институт, занимавшийся разработкой радиолокаторов) заместителем начальника по лётной части. В её ведении было около десятка самолётов Ли-2.
В 1986 году В. С. Гризодубовой присвоено звание Героя Социалистического Труда. Умерла она 28 апреля 1993 года – через несколько дней ей исполнилось бы 84 года, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Ну а я из Полины Осипенко улетел в Хабаровск на самолёте «Ан-2». Этот полёт я запомнил надолго.
Накануне вечером мы, по случаю моего отъезда, со старпомом Аркадием изрядно выпили. Так что наутро я был не совсем в лётной форме. «Кукурузник» летел низко, дул сильный встречный ветер, и самолёт безбожно болтало. Через два часа болтанки в Хабаровске я выполз из самолёта, мягко говоря, не в лучшем состоянии.
На этой истории села имени Полины Осипенко я не ставлю точку – к ней мы ещё раз вернёмся…
СЕЛО ИМЕНИ ПОЛИНЫ ОСИПЕНКО
Сам районный центр ничем особенным мне не запомнился – обычное северное село, расположенное на горной реке. Понятно, что это не европейская часть, где основное занятие жителей – сельское хозяйство. Здесь оно ограничено выращиванием овощей для собственных нужд. А основное занятие людей – это лес и рыба.
Русские поселенцы, основавшие село на месте эвенкийского стойбища Керби, появились здесь в 1870 году. В связи с открытием золотоносных месторождений и развитием золотодобычи. Но мой интерес вызван не значением или особыми заслугами районного центра, а историческими событиями, произошедшими в этой глухомани. Об одном из них мы расскажем позже, в главе, посвящённой Николаевску-на-Амуре, а сейчас – о названии села.
Нынешнее название села никак не связано ни с золотом, ни с рыбой, ни с пушниной, ни даже с фамилией его основателя. Прямое отношение к названию имеет героический энтузиазм, охвативший Страну Советов в тридцатые годы, в преддверии Второй мировой войны.
Тридцатые-сороковые годы советской страны стали периодом массового, всеобщего порыва молодых людей – прославиться, стать выдающимся, совершить поступок, который вынесет их на поверхность, позволит стать известным, знаменитым, замеченным вождями…
Одни, старались попасть в комиссары, другие – в чекисты, третьи – совершить подвиг и, одним махом, стать выдающимися.
Это было время рекордов и, подобно извержению вулкана, героических поступков. Но где можно поставить рекорд, совершить героический подвиг? Прежде всего, в новых, неосвоенных делах и, в первую очередь, в воздухоплавании. Именно тогда профессия авиатора стала считаться героической. Именно тогда авиационные рекорды сыпались один за другим: беспосадочный перелёт Москва – Николаевск-на-Амуре Чкалова, Байдукова, Белякова, перелёт экипажа Леваневского и Левченко из США до Москвы на американском самолёте-амфибии, высадка на Северный полюс зимовщиков экипажами М. В. Водопьянова, В. С. Молокова, И. П. Мазурука и А. Д. Алексеева, рекорд дальности без посадки экипажем М. Громова, А. Юмашева и С. Данилина…
Авиации нужны были преданные и смелые молодые люди. Поэтому Советским правительством поддерживалось и поощрялось любое достижение авиации. Подвиги и рекорды авиаторов ставились в ряд, самых выдающихся успехов социализма. Развитию Советской авиации огромное внимание уделял И. В. Сталин – курировал её лично.
Чтобы подтвердить результаты поистине героического труда миллионов людей, занятых созданием современной авиационной промышленности, лётчики, весьма часто шли на явный риск, а риск, всегда сопряжен с героизмом, с подвигом.
Но подвиг, как известно, это почти всегда смертельный риск, и ещё – подвиг подвигу, рознь… Одно дело, когда на это идут ради спасения людей или предотвращения большой беды, как поступали лётчики при спасении экипажа затонувшего парохода «Челюскин», другое – когда только ради самоутверждения. Но если бы самоутверждение происходило только за счёт самого себя, своих ресурсов, своего здоровья, его можно было бы, если и не оправдать, то, как-то, понять. Беда-то, заключается в том, что, самоутверждение, чаще всего, происходит за счёт множества других людей, а часто и ценой их жизни.
Я упомянул пароход «Челюскин». По моему мнению, не претендующему на исключительность, поход парохода «Челюскин» тоже был, своего рода, авантюрой. Дорогой авантюрой. Руководители и организаторы отправили во льды Северного Ледовитого океана новое, только что построенное за границей судно, совершенно… непригодное для плавания во льдах. Причём, отправили без сопровождения ледокола! Итог, изначально и не мог быть другим, кроме гибели судна во льдах.
Утверждение, удовлетворение собственного «я» встречается сплошь и рядом – хоть тогда, хоть сейчас: люди совершают поступки, часто, выходящие за рамки обыденных, иногда – совсем уж безрассудные. Правда, есть и различие в целях между нынешними «соискателями», желающими самоутвердиться, и теми – 30-х годов. Сегодня, цель – деньги, тогда – слава! Правда, к славе тогда присовокуплялись ещё и деньги.
Спортсмены сознательно рискуют жизнью ради самоутверждения. Ради будущей «прекрасной» жизни добровольцы запирают себя на месяцы в «бочке», чтобы доказать возможность, полёта человека на Марс – совершенно бесполезной и ненужной землянам затеи. За всем этим, стоит, одно – самоутверждение.
Именно, поэтому, почти всегда, подвиги совершаются людьми с авантюрным складом характера, действующими по принципу: «кто не рискует, тот не пьёт шампанского...»
Вероятно, к последним относилась командир самолёта «Родина» Валентина Степановна Гризодубова. Хотя, по отзывам, лётчиком она была прекрасным, как, впрочем, и два других члена экипажа.
24 сентября 1938 года в восемь часов с минутами утра московского времени с подмосковного Щёлковского аэродрома экипаж в составе командира В. С. Гризодубовой, капитана Полины Денисовны Осипенко и штурмана, старшего лейтенанта (как утверждают некоторые авторы – оперуполномоченного НКВД) Марины Михайловны Расковой отправился в беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток на двухмоторном самолёте АНТ-37 «Родина» конструкции П. О. Сухого. Цель перелёта – побить мировой рекорд дальности француженки Дюпейрон.
Самолёт взлетел и…пропал. Как рассказала значительно позже сама Гризодубова, полетели они, заведомо зная, что аппаратура связи у них не работает. Чтобы полёт не отменили, командир этот факт от правительственной комиссии скрыла.
Кончался сентябрь, а о самолёте никаких вестей. Начали искать по вероятной трассе полёта. Десятки самолётов «утюжили» квадратные километры Забайкалья, Амурской области, тридцать самолётов привлечено для поисков в пределах Хабаровского края. Гидросамолёт ПС-7 лётчика М. Е. Сахарова, самолёты МП-1 лётчиков А. Романова и Н. Бурлакова целыми днями обследовали вдоль и поперёк безбрежные массивы тайги и марей. Наконец, третьего октября в 15-ти километрах от реки Амгунь, в районе посёлка Дуки лётчик авиаотряда гидросамолётов в Комсомольске-на-Амуре М. Е. Сахаров обнаружил распластанный на мари самолёт и возле него две, машущие руками, фигуры.
Обнаружить-то обнаружили, но как к ним добраться? Гидросамолёт Сахарова приводниться там не мог – не было подходящего водоёма.
А, во-вторых, почему, вместо трёх, две фигуры?
Командир 202-й воздушно-десантной бригады полковник М. Денисенко получил распоряжение – оказать срочную помощь экипажу. Решили выбросить две группы опытных парашютистов-десантников, в том числе врача и спортивных комиссаров, чтобы заодно и зарегистрировать рекорд. Из Хабаровска вылетели два тяжёлых самолёта ТБ-3, на одном из них герой Гражданской войны и Хасана – три ордена Красного Знамени на груди, комдив, командующий ВВС 2-й Особой Краснознамённой Армии Я. В. Сорокин.
На первом ТБ-3 военврач П. С. Тихонов, спортивные комиссары и опытный десантник капитан Алексей Олянишин, которые должны были десантироваться, и вывести лётчиц к реке. На второй ТБ-3 комдив Сорокин взял с собой корреспондента и остальных четырнадцать парашютистов.
К месту посадки «Родины» без всякого решения и разрешения командующего армией И. С. Конева вылетел на его самолёте Си-47 «Дуглас» Герой Советского Союза флаг-штурман ВВС комбриг А. М. Бряндинский. Причём, когда лётчик Сахаров предложил Бряндинскому показать, как лучше выйти к месту аварийной посадки «Родины», тот в резкой форме отмахнулся. Красным карандашом на карте местности он обвёл красный круг и на нём поставил жирный, красный крест. Символический жест!
Но герои, они же – на то и герои, что часто действуют без плана – как в данный момент придёт в их геройскую голову. Звание Героя Бряндинский вместе с В. К. Коккинаки получил всего два месяца назад за рекордный, беспосадочный перелёт на усовершенствованном самолёте В. Илюшина ДБ-3Ф (в дальнейшем Ил-4) по маршруту «Москва – Спасск-Дальний», установив при этом мировой рекорд скорости.
Следом за самолётами со спасателями вылетели гидросамолёты Сахарова, Деркунского, Бурлакова, Романова. Они видели, как тяжёлые ТБ-3 кружили над марью, выбирая место для выброса десанта. В это время из-за сопок выскакивает более скоростной «Дуглас» и своим крылом врезается в ТБ-3 Якова Сорокина. Вспыхнувший «Дуглас» падает, вызывая таёжный пожар. Из подбитого самолёта ТБ-3, за секунды до удара его о землю, удалось вывалиться с парашютом командиру судна Наумову, второму пилоту и двум стрелкам – эти четверо приземлились удачно, а десантник Сосков получил смертельную травму. Остальные погибли, в том числе и комдив Сорокин.
Со второго ТБ-3 сброшены на парашютах военврач 2-го ранга Тихонов, полковой комиссар Литвиненко, капитан Полежай, лейтенант Олянишин, старший лейтенант Ерёмин.
Первыми около самолёта «Родина» оказались капитан Полежай и спортивный комиссар старший лейтенант Ерёмин, который и зафиксировал рекорд дальности. Все вместе начали тушить огонь, подбирающийся к самолёту «Родина».
«Коронным» номером трагедии стал полёт и посадка на брюхо рядом с «Родиной» учебного «У-2» Комсомольского авиазавода с цветами и шампанским.
Раскова после десятидневного голодного блуждания по тайге вышла к самолёту сама. Оказывается, перед аварийной посадкой выброситься с парашютом ей приказала Гризодубова.
События рекордного полёта развивались следующим образом. Через 26 часов полёта «Родина» оказалась над водным пространством. Оказалось, что это Тугурский залив Охотского моря. Нужно было поворачивать назад – рекорд установлен. Решили идти на Комсомольск. Но внезапно вспыхнувшая красная лампочка просигналила: горючее на исходе. Под крылом тайга, выхода не было – нужно было садиться, пока самолёт не упал сам. Кабина штурмана располагалась на самом носу, а при посадке самолёт может «клюнуть». Гризодубова приказала штурману Марине Расковой покинуть борт с парашютом. Вдвоём с Полиной Осипенко сумели посадить самолёт «на брюхо» на мари, почти не повредив его. Это подтверждает высокое мастерство лётчиц.
Самые трудности выпали на долю Расковой. После приземления у неё в наличии оказалось: две плитки шоколада, пистолет «Вальтер» с восемнадцатью патронами, нож-финка и коробка арктических спичек. Оставшись в тайге одна, надеялась, что самолёт приземлился неподалёку, и, самое большее, через полдня она будет возле него. Услышав ружейные выстрелы, Марина засекла направление и пошла на «зюйд-ост». Но, как, оказалось, засекла она не звук ружейного выстрела, а его многократно отразившееся от гор, эхо. Так она направилась в противоположную от самолёта сторону…
Те испытания, через которые пришлось пройти и выдержать этой молодой, хрупкой женщине в глухой тайге, далеко не для каждого мужчины закончились бы благополучно.
После десятидневного пути по тайге, буреломам, мари… она дошла до самолёта. Но дальше идти к берегу Амгуни, уже не смогла – её несли на носилках полковой комиссар Литвиненко, десантники капитан Полежай, лейтенант Олянишин и военврач.
Чтобы понять, и прочувствовать, что ей пришлось пережить – нужно прочитать её «Записки штурмана». Понятно, что на бумаге всё выглядит гораздо проще, чем было на самом деле…
Шестого октября экипаж «Родины» и сопровождающие вышли на берег Амгуни, переночевали на берегу и на лодках пошли вверх по реке. Их встретил катер «Дальневосточник» и доставил в Керби. После 20-часового отдыха на этом же катере они отправились вниз по Амгуни до Тахты, дальше на катере «Марти» – до Комсомольска. Из Комсомольска на мониторе «Перекоп» прибыли в Хабаровск, а оттуда поездом в Москву. На всём пути их приветствовали толпы людей.
Москва встречала лётчиц как настоящих героев. Всем троим, присвоено звание Героев Советского Союза, а Правительство устроило в их честь большой приём в Кремле. О погибших никто не говорил, об этом даже не упоминалось. Иначе получалось бы, что рекорд, какой-то, кровавый?
Экипаж рекордсменов спасли ценой гибели двух десятков людей. Среди них комбриг Я. В. Сорокин, Герой Советского Союза комбриг А. М. Бряндинский, фотокорреспондент газеты «Тревога» Раппопорт.
Член Военного Совета армии И. Литвиненко с согласия секретаря Комсомольского горкома ВКП(б) В. Пегова приказал лётчику заводского гидросамолёта П. Генаеву произвести посадку на Амгуни, вблизи катастрофы самолётов и забрать тела только комбрига Сорокина и Бряндинского, об остальных «забыть».
В 1938 году газета «Сталинский Комсомольск» напечатала некролог на Бряндинского, Сорокина и лётчика Лесникова с экипажем. (Лесников был штурманом «Дугласа» А. К.). Хоронили в Комсомольске, в том месте, где позже строилась паромная переправа, три урны. Поставили деревянный обелиск. В 40-х годах захоронение перенесли на кладбище, на Северном шоссе, обелиск поставили бетонный.
В 1977 году, в 12 километрах от посёлка Дуки охотники наткнулись на искореженный самолёт с гофрированной, алюминиевой обшивкой. Это был ТБ-3 – в нём полуистлевшие останки людей… Их собрали и похоронили в Дуках, поставив на могиле деревянный памятник. Он сгорел. В 1988 году поставили бетонный – на нём нанесено 14 фамилий.
В Комсомольске, после закрытия кладбища, бетонный обелиск с захоронения был вывезен в поле. Краеведы вскрыли его и извлекли четыре урны. На одной написано, что это прах Бряндинского, на второй – Сорокина, на третьей прах Лесникова, Шевченко, Черепахина (это все из экипажа «Дугласа» А. К.), на четвёртой прах восьми человек, включая фотокорреспондента Раппопорта. Урны долго стояли в городском музее, пока не поставили памятник на улице Кирова. В 1990 году на место гибели самолётов поехала ещё одна экспедиция краеведов из Комсомольска, и тоже привезли останки. Их вместе с урнами положили в памятник на улице Кирова. Эти сведения мне сообщила М. А. Кузьмина.
Памятник установлен напротив дома, где в 1938 году жил экипаж «Родины». Представляет он собой хвост самолёта «Дуглас», как бы, воткнувшегося, и ушедшего в землю, самолёта. На нём нанесены имена погибших, но, очевидно, не всех. В числе погибших есть расхождения…
Вообще, история спасения экипажа – это печальный детектив. Организация поисков и спасения была организована крайне не профессионально. Желающих приобщиться к операции, было – хоть отбавляй, а брать на себя полную ответственность никто не хотел.
А что с самолётом «Родина»?
В том же 1938 году на Амгунь прибыла бригада авиационных механиков. С морозами они от села Каменка пешком добрались до места посадки. Разбили лагерь и занялись ремонтом. Самолёт поставили на лыжи, заменили винты. По замёрзшему болоту проложили настил. Взлётную полосу опробовал тот самый заводской «У-2». Затем взлетела и «Родина». Приземлилась в Комсомольске на заводском аэродроме.
Дальнейшая судьба лётчиц сложилась по-разному. Майор, лётчик-истребитель Полина Денисовна Осипенко, установившая пять международных женских рекордов, в 1939 году погибла в одном из учебных полётов.
После окончания эпопеи с самолётом «Родина», Герой Советского Союза майор Осипенко назначена лётчиком-инспектором лётной инспекции истребительной авиации Московского военного округа. В мае 1939 года проводились сборы командиров и лётчиков-инспекторов по обучению «слепым полётам». На самолёте УТИ-4 Полина полетела с комбригом, Героем Советского Союза и Героем Испании Анатолием Серовым. Их самолёт врезался в землю…
Её имя получило село Керби, а также город на берегу Азовского моря. Правда, в 1958 году, когда пошла очередная волна переименований, ему возвращено старое имя – Бердянск.
Вероятно, следует назвать причину гибели двух выдающихся лётчиков. Противостояние: добра и зла, бесстрашие и геройство – с одной стороны, низкая исполнительская дисциплина и несоблюдение правил лётной работы – с другой. Авиация, это не та сфера, где можно вести себя, как в на пикнике… А именно такое отношение царило тогда в авиации… Расплачивались жизнями, в том числе, людей выдающихся, которые в надвигающейся войне могли бы принести огромную пользу Стране.
За 1938-1939 годы погибли выдающиеся лётчики, Герои Советского Союза В. Чкалов, А. Серов, Полина Осипенко, А. Губенко, А. Бряндинский, В. Хальзунов, первый дважды Герой Советского Союза С. Грицевец… Этот скорбный список можно продолжить…
Слабая исполнительская дисциплина, безалаберность, ничем не оправданная аварийность… привели к огромным потерям авиации в первые дни Великой Отечественной войны, и… расстрелу ряда выдающихся лётчиков, авиационных командиров. «За компанию» были расстреляны и непричастные, как, например, замечательный лётчик-истребитель, майор Мария Нестеренко. Расстреляна 28 октября 1941 года вместе с мужем – прославленным лётчиком Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Павлом Рычаговым – только за то, что она, к несчастью, оказалась женой руководителя ВВС РККА.
Штурман майор Марина Михайловна Раскова после полёта на «Родине» долго лечилась. Здоровье не позволяло ей летать. Поэтому дала согласие, как оперуполномоченный, работать в аппарате НКВД. С началом Великой Отечественной войны она решила вернуться в авиацию. Ей поручили формирование трёх женских авиационных полков: истребительного на самолётах Як-1, бомбардировочного на Су-2 и ночного бомбардировочного на У-2. Истребительный и ночной полки были сформированы и отправились на фронт. А вот с бомбардировочным, дело затягивалось: Су-2 выпускать прекратили, а пикирующий бомбардировщик Пе-2 поступал медленно. Тем не менее, к 22 ноября 1942 года – 587-й полк майора Марины Расковой был готов к перелёту на фронт. Полк решено перебазировать под Сталинград, где в то время шли жестокие бои. Но до аэродрома базирования самолёт командира не долетел – 4 января 1943 года, попал в туман со снегопадом, и её самолёт врезался в землю. К концу войны полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой стал гвардейским…
Гораздо благополучней сложилась судьба Валентины Степановны Гризодубовой. В дополнение к званию Героя Советского Союза в 1986 году она получила ещё и звание Героя Социалистического Труда.
Полковник Гризодубова в Великую Отечественную войну командовала авиационным полком в составе ДБА – Дальней бомбардировочной авиации. Ушла из ДБА с большим скандалом.
Все перипетии этого неблаговидного дела обстоятельно описаны в мемуарах командующего Дальней авиацией Главного маршала авиации А. Е. Голованова – оттуда мы и берём эти сведения.
Привычка ставить рекорды и уверенность, что герою можно всё, привели к тому, что она начала добиваться для себя каких-то особых преимуществ. Но не боевыми делами, что было бы на фронте естественным, а используя свою известность и личное знакомство со многими членами правительства.
Полк, которым она командовала, входил в состав дивизии, а та – в состав корпуса. Считая себя выше командиров дивизии и корпуса, напрямую добивалась наград, причём, наград незаслуженных. Полк выделялся слабой дисциплиной и большим количеством происшествий, отнюдь не связанных с выполнением боевых заданий. Сама Гризодубова могла в самый напряжённый момент боевых действий оставить полк на заместителя и улететь в Москву – якобы для встречи с кем-то из правительства. А потом написала И. Сталину кляузу, что её зажимают, относятся к ней предвзято: полку не дают звания «гвардейского», а ей не присваивают генерала (хотя должность командира полка не генеральская) и т. д.
Разбирался с кляузой секретарь ЦК Г. Маленков. После того, как всё выяснилось, Гризодубову хотели отдать под трибунал, но закончилось тем, что её убрали из Дальней авиации.
Есть и другие сведения о жизни выдающейся лётчицы. В книге лётчика, затем – военного журналиста, полковника Валерия Усольцева, о Гризодубовой написано много, очень много лестных слов. В том числе, опровергаются слова Главного маршала авиации А. Голованова. Что тут можно сказать: каждый имеет право на своё мнение… Важно, чтобы оно было основано на фактах – с разных сторон. Давно, известно, что любое мнение – субъективное, то есть, оно зависит от десятка причин: личной привязанности, личного знакомства, личной заинтересованности, честности конкретного человека, образованности, понимания того дела, о котором пытаешься судить, отдалённости во времени от событий, и много другого… Так что, вопрос личности Валентины Гризодубовой, остаётся для историков открытым…
После окончания Второй мировой войны и увольнения из армии, она перешла на работу в НИИ-17 (научно-исследовательский институт, занимавшийся разработкой радиолокаторов) заместителем начальника по лётной части. В её ведении было около десятка самолётов Ли-2.
В 1986 году В. С. Гризодубовой присвоено звание Героя Социалистического Труда. Умерла она 28 апреля 1993 года – через несколько дней ей исполнилось бы 84 года, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Ну а я из Полины Осипенко улетел в Хабаровск на самолёте «Ан-2». Этот полёт я запомнил надолго.
Накануне вечером мы, по случаю моего отъезда, со старпомом Аркадием изрядно выпили. Так что наутро я был не совсем в лётной форме. «Кукурузник» летел низко, дул сильный встречный ветер, и самолёт безбожно болтало. Через два часа болтанки в Хабаровске я выполз из самолёта, мягко говоря, не в лучшем состоянии.
На этой истории села имени Полины Осипенко я не ставлю точку – к ней мы ещё раз вернёмся…
Из книги Амурские истории в трёх веках, Хабаровск,
© Copyright: Андрей Крикливый, 2016
Свидетельство о публикации №216031800226
Свидетельство о публикации №216031800226
Рецензии