Часть тебя

Глава 1. Начало или конец?
               
- Поспешим!

Кто-то толкает меня руками в спину, настойчиво так, требовательно. На самом деле даже раздражающе-неприятно. Дело, кажется, в том, что я провел здесь достаточно много времени, чтобы забыть, каково это – ощущать прикосновения. В первые мгновения растерянности и смятения вопрос о том, что кто-то более материальный, чем  я, мог появиться и выражать свою волю привычным для людей образом, проспал свой выход.
 
- Ну же!

Снова кто-то подгоняет и заставляет податься вперед всем телом, но вот ноги почему-то не идут.

- Не идут?

Начинаю привыкать к голосу. Он – первое, что я слышу так ясно за все время, проведенное в  неосязаемой бездне потоков серых масс. Туман. Это слово подходит для того, чтобы описать как тут все устроено. Словно находишься в центре облака, но не ощущаешь ни влажности, ни легкого дуновения ветерка, который приводит в движение расползающиеся повсюду языки серого чудовища. Поначалу сложно что-то различить на фоне пепельных щупалец, стелющихся тут и там, -  цвета становятся приглушенными, а звуки  едва различимыми.

Упражняясь в концентрации, - те тщетные попытки разглядеть хоть что-нибудь или кого-нибудь сквозь белую мглу, я открыл свойство, которое и навело меня на мысль о неестественности облачного места. Стоило всмотреться в ближайшее ко мне щупальце, как оно превращалось в образы зданий и улиц,  людей, событий, форм, живущих своей жизнью и не обращающих на меня никакого внимания. Каждое подсмотренное представление оставляло  едва уловимое знакомое послевкусие. Не скажу, что хотя бы одно из них вызвало интерес  или заставило сопереживать, как если бы я читал книгу или беспокоился о житейских проблемах близких людей.  И все же я догадывался, что означают эти блеклые туманные истории, растворяющиеся вновь после просмотра, -  прожитые жизни. Мною.

- Уже выбрал, какую забыть?

- Забыть, чтобы прожить заново?

- Да.

-Если все это предопределено, то разве выбирать не бессмысленно?

-  Пока  не сделал выбор, ты – зритель, разве это не бессмысленно?

Туман расступается перед нами:  мной и тем голосом-руками позади, но видения жизней выстраиваются слева и справа, приближаясь к нам, надвигаясь на нас, становясь ярче и громче на столько, что мне представилась оживленная улица в самом сердце огромного города-паука. Я почти что чувствовал желание оказаться там, в толпе безликих и шумных, если бы не тепло этих ладоней, прижавшихся к моей спине. Оно напоминает о чем-то важном, это тепло … Теперь я могу его ощутить. И еще запах, порождающий знакомый эмоциональный отклик. Понимаю, что я улыбаюсь, и это согревает еще больше. Что же они такое, эти руки? С ними все оживает здесь. Как будто у тумана появляется душа или, может быть … у меня?

- Ты все такой же зануда, - я рада.

Этот знакомый голос…

Мы уже идем не вдоль, а сквозь видения, - как же их много. Будто бы в нетерпении я и сам ускоряю шаг, иногда даже инстинктивно уклоняюсь от почти реальных образов, возникающих на пути. Во мне просыпалось что-то новое, сильное. Почти перейдя на бег и немного запыхавшись, я ощущаю как неожиданно замираю на месте. Те же теплые руки, что заставили меня идти, теперь крепко обнимали, не давая двигаться дальше.

Тишина, как и прежде, укрыла собой это место, но видения продолжали оживать и перемещались так быстро, что можно было различить только цвета, которые подобно кусочкам стекла в калейдоскопе складываясь, преображали пространство туманного места.

- Теперь не торопись, мы на месте.

Голос едва различим, но он кажется мне таким родным, как и запах, и тепло. Прямо за моей спиной, возможно …

- Не вспоминай, прошу, иначе ничего не получится.  Твое последнее видение здесь и будет тем, что ты забудешь, чтобы пережить это снова.
 
Ладони спускаются по моим плечам, разнося по телу странное чувство гармонии и уюта. Так близко, за моей спиной, стоит кто-то особенный, с чьим приходом преобразился этот мир. Как я могу не обернуться?

- Иди вперед и не оглядывайся, а я буду здесь, прямо за тобой, всегда. Обещаю.

Словно проникая в меня, эти слова, как заклинание,  заставляют повиноваться. Шаг – теплые руки толкают с такой силой, что кажется, будто я потерял свою материальность и сознание на короткий миг. Падая в бездну серых масс, вновь расстелившихся передо мной, последнее, что я слышу - эхом разносящийся чистый звонкий крик, в который, со всей душой, вложено «проснись». Теперь я вспомнил, Лидия.

                #   #   #

Глава 2  Больше

Не помню, чтобы привязывался к кому-то эмоционально настолько сильно, чтобы стать зависимым от этого чувства. Во мне жила вера в то, что люди не надежны, и, поскольку до определенного возраста некоторые прецеденты, только укрепляющие ее,  уже имели место в моей жизни, я не стремился к разубеждению. Отношения, выстраиваемые с окружающими, не выходили за пределы  моих личных интересов, или, как принято говорить в таких случаях, здорового эгоизма.

Моей настоящей страстью были книги. Полноценные жизни или их фрагменты, которые можно было пережить за несколько ночей, и встретить утро нового дня уже другим человеком, - больше, чем вчера.

Поступив на филологический факультет и подрабатывая в книжном магазине, я был уверен  в своем выборе, - как и прежде,  власть слов и образов направляла меня, но теперь я воспринимал это осознанно и нередко возвращался к прочитанным произведениям, чтобы заново открыть их для себя, составляя впечатления, которые затем отражал в статьях и заметках. Полностью поглощенный работой я и не заметил, как ко мне подкралось одно из самых удивительных событий, которое случается, если только повезет, всего однажды в жизни, - так, во всяком случае, говорили о настоящей дружбе книги.

Ее звали Лидия, и, по правде, не смотря на то, что мы говорили об этом несколько раз, я так и не понял, почему она выбрала меня, эта солнечная девушка. Когда она зашла в книжный, где я во время работы как раз заканчивал одну из статей, то создала столько шума, сколько я не слышал за всю свою размеренную жизнь. Подойдя к кассе и наклонившись немного вперед, нарочито вчитываясь в мой бейдж, неприятность дня произнесла:

- Знаешь,  Марк, мне кажется, ты сегодня не уйдешь вовремя домой. Представляешь, приложилась к одному стеллажу, а он, наверное, всегда считал, что создан для чего-то большего, чем просто стоять тут, и подтолкнул своего соседа-полочку к сомнениям, а полочка – другую полочку … В общем, бунт, Марк, и много пострадавших, невинных книг. Могу начать оказывать им первую помощь прямо сейчас, ты не против? Только сначала поможешь привести в чувство стеллаж, а я как-нибудь договорюсь с полками, идет?

Улыбаясь самой искренней и заразительной улыбкой, на которую нельзя было не ответить, Лидия излучала какое-то тепло, и я впервые понял смысл фразы  «поговорил - как будто бы согрелся». Стоило только взглянуть, и она уже располагала к общению, так легко и естественно, будто бы знал ее всегда. Что ж, пусть помогает, раз сама во всем созналась, тем более, что до закрытия и правда оставалось немного времени, а еще нужно успеть закончить статью. Но молча расставлять книги ей, видимо, было тяжело, и вскоре я снова услышал этот звонкий  голос:

- Ой,  я - Лидия, - прости, что сразу не сказала. У тебя лицо какое-то знакомое, наверное, виделись в университете. Ты кем станешь, когда вырастешь?

- Ты о чем?

- О призвании, конечно! Мы хоть и определились с направлениями в обучении, но реализовать себя нам еще предстоит. Когда-то я мечтала стать художником, и даже долго испытывала терпение одного дедушки, который взялся меня учить, но пришлось признать, что то, что мы думаем о себе и то, что мы есть – разные вещи. Тогда мне и пришло в голову не создавать, а изучать и поддерживать воплощения красоты в уже созданных шедеврах. Вот как я нашла в себе реставратора. Так кем ты станешь? У тебя есть мечта?

- Возможно, но не вижу причины, по которой должен делится этим с тобой.

- Ну, скажи просто так, - разве не здорово, когда можешь поделиться с кем-то  тем, что считаешь важным или интересным?

- Я вообще не считаю, что общение это здорово. Люблю читать книги, они и привели меня на филологический.
 
- Тут ты не прав. Во-первых, речь и общение развили наш вид, что уже неплохо, а во-вторых, чтение – это тот же диалог с автором. Мне кажется, я знаю в чем дело …

Судя по затянувшейся паузе, шумная гостья выжидала какой-то реакции от меня, - пришлось посмотреть на нее.

- У тебя не было друга.

А теперь еще и поднять бровь.

- Есть вещи интереснее и надежнее, чем человеческие отношения. У каждого свои ценности. Спасибо за твою помощь, но пора закрывать магазин. Осторожнее на улице и до свидания.

- Какой же ты зануда.

Говорит все с той же теплой улыбкой, проведя своей ладонью по моей руке. Она всегда так делала, касалась, я имею в виду, объясняя тем, что только так и можно стать ближе к кому-то, понять его, поделиться частью себя, но об этом еще только предстояло узнать. Сейчас, с непривычки, мне оставалось только удивиться.

-Я ведь за книгой пришла, но так и не смогла найти ее. Не посмотришь?

В протянутой записке детским кривоватым почерком было выведено, насколько я смог разобрать, что-то о редком собрании мрачных сочинений одного из классиков, которое я сохранил для себя еще в первые месяцы работы.
 
Лидия смотрела на меня, замерев, будто бы в ожидании приговора. Было в ней что-то такое, на что хотелось отозваться.

- Хочешь прочитать или это в подарок?

- Хочу это в подарок, чтобы прочитать.

Сощурив глаза и показав мне язык, она, подозревая, что это не останется безнаказанным, слегка склонила голову на бок и виновато улыбнулась, ожидая моей реплики.

- Для подарков тоже нужна причина, Лидия, и я ее снова не вижу.
 
- Это все потому, что у тебя …

- Я дам тебе почитать эту книгу, с возвратом. Можешь прийти за ней завтра.

- Правда? Так  можно?

Хотя решение и далось мне нелегко, награду я получил сполна, увидев столько радости может излучать один человек, и, что важнее, - как это же чувство наполняет меня. Я понял, что улыбаюсь.

- А сегодня нельзя?

В той небольшой комнатке, которую я мог позволить себе на время, пока обучался, были собраны все мои печатные сокровища, - тысячи прожитых жизней.  Теперь же их корешки беспощадно перебирались ее теплыми руками, а мне оставалось принять неизбежное, - статью не сдать в срок.

- Ничего себе! Ты сам это все собрал? А можно мне еще что-нибудь взять?

Лидия испытывала прямо таки детский восторг и уже собрала собой почти всю пыль, обнимаясь с каждой полкой. Наверное, хорошо быть впечатлительным человеком, которого запросто может обрадовать любая мелочь,  - вот что я думал о ней и ее поведении. Прошли годы, прежде чем мне довелось узнать, какую цену приходится за это платить.

- Здесь же как в настоящей библиотеке! Знаешь, я была бы очень рада приходить к тебе время от времени и читать в тишине, что скажешь?

Она принесла что-то новое в мою жизнь с первых минут появления в ней, и, как всякий живой организм, поначалу я сопротивлялся переменам:

- Лидия, вот книга, верни через неделю. Доброй ночи и всего хорошего.

Странно было закрыть за ней дверь: казалось, я смотрел на мой маленький мир новыми глазами, - чуть больше, чем до нее.

Лидия пришла не через неделю, а на следующий день. И еще через день. И в каждый последующий тоже приходила, все больше втягивая меня в водоворот своих эмоций и рассказов, споров, убеждений. Как бы я ни старался  игнорировать, она всегда придумывала что-то, чтобы вызвать мою ответную реакцию, заставляя улыбаться как никогда прежде, создавая что-то большее, чем  воспоминания о проведенном вместе времени.

Такая живая, она буквально рисовала солнечными красками, преображая каждый новый день. Вот в чем было ее настоящее призвание как художника. Впрочем, свои картины Лидия наполняла не только радостью и светом. Хоть и была отходчивей, иногда она подолгу дулась на глупости, пропадая из виду на какое-то время. Тогда ее запах, все еще витавший в моей квартире, после коротких визитов для чтения в мое отсутствие, согревал и отгонял подступающие мысли моих предубеждений о человеческой природе.

Шли годы,  и моя уязвимость перед ней росла. Обрастая интересами, которыми она меня заражала, местами, в которых хотела побывать, ощущениями и вкусами, которые она научила различать, я осознал как сильно изменилось мое восприятие.
Лидия была права, - хороший друг дает больше, чем тысячи прожитых книжных  жизней. Мне повезло открыть это во время очередного нашего примирения, когда я впервые так остро ощутил непривычную гамму переживаний за близкого человека. Страх потерять ее особенный теплый свет остался со мной и после запоздалых извинений, - я не мог посмотреть ей в глаза, но Лидия обняла меня -  стало действительно легче. Мы ждали ее автобус на остановке, было довольно позднее время, так что вокруг не было ни души.

- Представляешь, мне теперь страшно подумать, что бы было, не переверни ты мою жизнь. Как бы я смог увидеть больше, если бы ничего этого не произошло?

- Есть такой особенный день, - 29 февраля. Его не бывает целых три года, но на четвертый он обязательно случается, как и все хорошее в нашей жизни. Не важно, во что ты веришь и как себя оцениваешь – что-то удивительное неизбежно с тобой произойдет, но в свое время, как и 29 февраля. Не переживай, я бы обязательно тебя нашла и научила улыбаться от души. Да, вот так!

И правда, какой смысл задаваться подобными вопросами, они бы ведь даже не возникли у прежнего меня, а значит, в том, что она говорит,  есть смысл. Старый неуклюжий монстр маршрута № 9 прибыл, хоть и с запозданием, и Лидия, спохватившись, добавила:

- Только пообещай мне кое-что, ладно? Как бы там ни было, не оглядывайся, если я останусь в прошлом, просто возьми с собой нашу дружбу и иди вперед, чтобы 29 февраля снова смогло прийти в твою жизнь. А я буду здесь, прямо за тобой, всегда. Обещаю.

Широко улыбнувшись и  пожав мою руку на прощание, она скрылась в автобусе. Я бы так и остался стоять, обдумывая сказанное ею, но  внимание переключилось на ключи, которые, скорее всего, она выронила. Едва впустив меня, ржавое чудовище захлопнуло пасть и тронулось с места.

- У нас незапланированная вечерняя экскурсия.  Решил прокатить твои ключи по ночному городу.

- Только в бар их не вози, еще в замок попасть не смогут.

Все произошло так быстро. Оглушающий удар, сбивающий с ног, и треск оконного стекла, смешавшийся с ее звонким смехом в моем сознании в ту минуту. Скрежет металла, крики. Встать очень тяжело, ноги не слушаются, не идут. Что-то теплое стекает вниз по шее, но это сейчас не главное. Лидия сидела у окна, когда я видел ее в последний раз. Все расплывается перед глазами, но я сопротивляюсь подступающему бессилию. Кажется, будто голова заполняется туманом, и мне страшно раствориться в нем. Немного вправо от прохода, как будто спящая, - Лидия, - последнее, что я вижу перед тем как быть затянутым в поток серых масс.

Вот что за видение, вкупе с набором ощущений и событий, пронеслось передо мной в миг, когда я услышал тот чистый звонкий голос, разносящийся наперекор туману и  призывающий к пробуждению.  Улыбка едва касается моих губ:

- Придется снова ждать этот февраль.

                #   #   #

Глава 3 Лидия
 
С тех пор, как себя помню, меня не покидало ощущение того, что я забыл что-то особенно важное. Выйдя из комы, я быстро шел на поправку и вскоре смог вернуться в жизнь, о которой мне рассказали  родные и коллеги. Процесс восстановления памяти только начинался, и быстрым быть не обещал, так что я запасался терпением, временем и книгами, небольшая коллекция которых, как оказалось, хранилась в моей старой комнате, снимаемой со времен студенчества.

В вещах, которые были при мне в день аварии, обнаружилось два разных комплекта ключей, так что пришлось немного повозиться, прежде чем я подобрал нужный и открыл дверь.  Странно было впервые видеть то, что когда-то составляло для меня целый мир. Но самым необычным был запах. Я уверен, что знаю  его. Если бы только он мог рассказать мне, кто его здесь оставил …

Февраль за окном клонил в сон, и голова немного болела от обрывочных воспоминаний, поэтому, поддаваясь легкой дремоте, я закрыл глаза, уносясь мыслями в високосные года и собрания мрачных сочинений редкого издания.
 
« - Настоящего друга невозможно потерять. Однажды появившись в твоей жизни, он остается в ней навсегда. Ты тоже не можешь остаться собой, ведь  тебя стало больше, понимаешь, о чем я? Друг  становится частью тебя.

- Поэтому временами бывает так больно?

- Конечно, ведь приходится переживать за двоих. Но и радоваться тоже, - когда, например, хвалят твои статьи, мне так приятно, будто это я их написала, да-да.
 
- А знаешь, ты права. Кажется, это того стоит. Спасибо тебе, Лидия.

- За что?

- За то, что ты - часть меня».
 
                #  #  #