Алтея, история 3. 5 Дикая мухоловка

Не знал я как быть - лететь за подмогою, да успеется ль? А братья все спорили, покуда нечего боле делать.
-Ты еще на помощь позови, авось Лесной палку подкинет, - Торвиг скрестил на груди могучие руки, погрузившись в топь по колено.
-Рот закрой, ищу я уцепиться за что! - по пояс жижи, ворочался, озираясь.
-Так быстрее увязнешь только! Стой спокойней.
-Стоять спокойней, да умирать дольше, красота!
-За кустики уцепись, кого хоронят со златом, скотом, а тебя с букетом прутиков в руке.
-Чтоб отсох язык твой...
-Нет, отсохнуть впору твоему, пошли б по правой, да... Да что ж говорить теперь?
Медленно тянулось время, ох и растянуть бы его еще неспешней...
-Ты уж прости меня, - смотрел Торвиг на брата, по грудь в болоте, жалостливо, - не думал я, что вот так...
-И ты меня прости... Я сгубил нас... Хорошо, хоть память обо мне останется, а ты ж так ни одну девку не уговорил.
-Да когда ж ты угомонишься? - вскричал Торвиг и зашевелилось в кустах...
-Хэй! - остановился гость у кромки болота, увидав вязнущих, - вот дела...
-Рерик! - сверкнула за его спиной черноволосая девица, - осторожней, растет тут болотная травка!
-Отчего я не посмотрел на травку? - пробурчал под нос себе Торвиг.
-Рерик? - уставился на гостя Трайн, - это Рерик?
-Братья!
-Братья? - сглотнул Рерик, - имя мне Хрёдерик Ульварссон, да, думается, не знакомству сейчас время.
-Да, сестрица... - усмехнулся Трайн, не сводя взора с Рерика, - давно не пылал зад твой, ой давно...
Протянул Рерик древко топора Торвигу, да вместе принялись они валить тонкое деревце, дабы вызволить Трайна.
-Вовремя казались вы тут. Да как же так, что человек ты?
-Человек, кем же мне еще быть?
-Видишь, кто мы?
-Вижу, что не люди, да нет мне никакого дела...
-Тебе нет, а знаешь ли для чего идешь по дороге этой? - бросили верхушку дерева Трайну, потянули к берегу...
-Все уши уж мне натерла сказом этим.
-А ты человек... Что ж будет?
Выволокли Трайна на бережок, да Аварья подскочила к ним:
-Братья мои, - потянула руки, - грязные, а как рада видеть вас!
-Ныне жизнью обязаны тебе, - не смотрел Трайн на Аварью.
-Не мне - ей. От ее речей хотел в кустах укрыться.
------
-Вот Рерик мой, - гладила Аварья плечо мужа, прижимаясь щекою, - люблю хорошего...
Устало улыбнулся Рерик, да вздохнул. Развеял ветер вздох тот, словно пар с реки. Торвиг сощурился, о чем-то смекнув, а Трайн силился отряхнуться:
-А я чую лягушек в заду...
-Чуть позади речка проходит, - кивнул Рерик, - вернемся, омоетесь.
Следовал я за молодцами, а Торвиг оглядывался - страшился из виду меня потерять...
-Ах, хороша! - Трайн вбежал в одеждах в реку, да только там принялся раздеваться.
Широкой лентою ледяная, кристальная, рассекала два укрытых щетиной чебреца берега. Наклонился Торвиг к травам, да сорвал несколько веточек, под нос сестре осторожно подсунув:
-Съесть можно...
-Спасибо, хороший, - вдохнула девица сладко.
-Скажи, Рерик, - стягивал Торвиг штаны, - отчего Гормьельном прокляли тебя? Отпускает чудище грехи страшные... Кровавые. Что ж натворил ты, беременную убил ненароком?
Сжал Рерик губы, каменея:
-Корабли утопил с мирным людом... Отомстил за них другим, да себе не знаю как... Откуда ведомо тебе?
-Поручился за тебя Бог сильный, могучий. Тот, что молнии мечет, погодою правит...
-Тор, - затаил Рерик дыхание, да простер руки к небу, - О, Великий! Спасибо тебе!
-Не только это приметил я... - уставился молодец на сестрицу, - да утро вечера мудренее.
------
-Держи, братец, - подала Аварья Трайну запеченный плод, - кушай.
-Спасибо, родная, да есть у меня...
Кружочком сидели они у костра, а Торвиг все хмурился в пламя, факелом озаряющее ночную высь...
-Идем, Рерик, - поднялся резко, - потолковать нужно о том, что видел я.
-Отчего не при нас? - Трайн взревновал, вестимо.
Отмахнулся Торвиг, уводя с опушки Рерика к берегу, к журчащей, да вихрами крутящейся в омутах реке...
Стрекотали кузнечики, а звездочки подмигивали ясными глазками на копченом небе.
-Показалось ли мне... - стояли плечом к плечу, в гладь уставив взор, - иль в тягость тебе сестра наша?
Молчал Рерик, ввалившись в омут, видать, искал там ответ...
-Пока молчала она - краше не было по всей округе, не волнует меня, что не такая она как другие девки... А как заговорит - болит голова... Несносно юна она, Торвиг, уж прости меня, взял я ее спешно, как понял, что люб...
-Расскажешь ли мне, что приключилось меж вами?
-Расскажу...
Луна, белая, хладная... Остуди угли в сердце, красным ранящие, шипящие о влажные ткани...
-...впору судить меня, да жизнь моя битая, несносная, рассудила давно. Прости мне, обливается сердце кровию, покуда Аварья ко мне льнет, - ай, молчи, молодец... - просыпаюсь средь ночи, чую тепло ее, да думаю - за что ж мне благодать такая? Не должен я портить ее, в кого ж она со мною превратится?
-Не ее жалеешь, так ведь?
-И верно, Торвиг, совесть свою лелею... Ведь не люблю я ее саму, едино ее любовь ко мне...
-Ах...
Ай, молчи, молодец! Обернулись оба, да пошатнулась Аварья, сокрыв рукою губы...
Тяжелый ком покатился из глаз слезами горькими.
Ступил к ней было Рерик, да махнула руками, убегая:
-Не тронь!
-Стой же! - быстро нагнал ее супруг, прижав к себе крепко, - что ж ты ревешь теперь?
-Обманул меня... - уткнулась носом в грудь его.
-Не обманывал.
-Думала я, хороший ты... А ты...
-Нехороший, выходит?
-Хороший, - стиснула пальцами хладными волосы его пепельные, - неужто совсем я тебе не мила? Поможем тебе, да разойдемся с Богом... Уйду, не хочу хомутом на шее висеть...
-Нужна ты мне, - сильнее прижал к себе, припав губами к черной макушке, - все воротится во мне со страху, Аварья, будто думаешь ты, что я лучше, чем есть... Страшный я, как могу держать тебя, нежную, юную? Цвести и цвести тебе, а мне - в курганах стыть...
-Хороший ты, - отыскала взгляд его, - не смей говорить иначе.
-Противиться буду, вздыхать на речи твои, все со страху, будто загнан я добротой твоею в неведомую мне ловушку. Биться буду, силясь выбраться. Силясь, да страшась...
-Пусть...
-Не кажу слова ласкового холодной ночию, когда замерзать будешь ты, оттого, что побоюсь, что развеешься сказочной вьюгою, да не было тебя вовсе никогда...
-Пусть...
-Пусть?
-Пусть, - объяла плечи его дрожащие, - раненый волк, не оставлю тебя, покуда сердечко бьется...
-Не скажу боле слова супротив, - сжалось все в нем, единственною слезою исчезнув меж ресниц, - твой я... Да будь, что будет.
------
А поутру двинулись мы назад, в деревню Вождя Трогдала. Ветерок звенел солнечными лучиками сквозь тяжелые зеленые ветки - не хмурилось кругом, благодатью стелилось по топтанной тропою траве. Брела-брела тропка, а я все упомнить хотел - то ль мы шли быстрее, то ль путь длиннее, чем казалось...
Ан не в том дело. Не кончалась дорога...
-Слышишь? - шепнул Торвиг Трайну.
-Слышу...
Пробегали по листьям, да веткам вдали, осторожные шаги... Не то замечали братья, что я - кто-то следил за теченьем дороги.
-Что ж делать?.. - обернулся Трайн вокруг, да остановился, - гость! - выкрикнул в зеленеющую чащу, - коль добрый ты, без оружия на нас - покажись. А коль нет...
Не успел он договорить... Осторожно казалась из лесу, крадясь, точно рысь...
Волосы в серой глине, да в косы убраны, измазана пеплом, сажей, в одеждах изорванных, ношеных, крепко сжимала в руке вострый кинжал:
-Откуда здесь? - сипло выговорила. Заплетался язык ее так, словно давно не подавала речи...
-Тихо, - шагнул к ней Трайн, - опусти оружье, не бойся нас. Откуда ты?
Осмотрела всех девица:
-Откуда вы?
-Из деревни Вождя Трогдала. Туда и путь держим...
-Не дойдете, коль меня встретили.
Коротко говорила она, да так, словно кто-то другой вещал ее гласом.
-Отчего же? - Торвиг нахмурился.
-Не на деревню эта тропа, а до Маннахта - перевала, где Гормьелн живет.
-Не сворачивали мы, - встрепенулись путники, - как так?
-Я тоже в деревню шла с другом своим. Не стало друга, а путь навсегда потерян. Кто из вас проклят?
-Никто, - выпалила Аварья, да Рерик прервал ее:
-Я на Гормьелна осужден. Что ж теперь, ежели не справлюсь - оставлю всех в лесу, как тебя твой друг?
-Проклят был друг мой, - убрала девица за пояс кинжал, - да я с ним пошла, верила ему. Явился Дух показать дорогу домой мне, пред сражением с чудищем, а друг мой стащил платье мое, да вместо меня ускакал...
-Так ты видала чудище? - Аварья на месте мялась.
-Чего пошла-то с другом, ежели уродство он такое? - нахмурил Рерик брови сердито.
-Уговор, - потерла она руку свою, обнажая рисунок на ней, - обучалась я бою у него...
-Да уж, - скрестил руки на груди Трайн, - не позавидуешь.
-Простите уж, да так давно уж я... - ухватилась она за гладкий живот свой...
-И застыли! - вырвался из ряда их Торвиг, - голодная ты? Иди, достанем тебе чего, - узел с плеча на землю бухнул, а девица заулыбалась, шагая супротив прежнего, словно подстрелыш, заплелась в кореньях, да собственных ногах...
-Не убейся! - подлетел к ней Трайн, - давно мыла ты себя? - уставился на руки свои, от сажи черные после ее телес, а она знай на четвереньках поползла к Торвигу, да вцепилась в лепешку сладкую, теряя себя:
-Не ведомы тебе паразиты, коль дивишься саже.
-Не торопись, не отберем мы, - Торвиг рассматривал узоры, угольной палкой нанесенные на руки ее, - письменами владеешь?
-Защиты ищу в лесу...
-Откуда ж знать тебе, какие знаки наносить?
-Дерева шепнули...
------
Шли, да шли по тропе, играли молодые в слова. Только Рерик молчал, о своем сокрушаясь. Покуда лежала дорожка неизменно сквозь сосновый валежник, чернел его ум...
-Подвесы!
-Обереги, - поглядывал Торвиг на гостью...
-Кольца, - выпалил Трайн.
-Отчего кольца?
-Кольца тоже обережными бывают.
-Кольца? - Торвиг приподнял брови, - сглупил ты, меняй слово.
-Не буду, верно я все сказал. Кольца!
-Почто ж ты так позоришь меня? - улыбнулся Торвиг. Улыбался он так не к добру...
-Рот закрой. Начинается...
-Оттого закрыть, что ты так решил? Это единый ответ твой на все на свете.
-Почто ж ругаетесь? Перестаньте же... - гостья сжалась всем телом.
-Пред тобой он рисуется, - огрызнулся Трайн, - всю жизнь у нас так, почитает самым умным себя, а на деле - трус.
-Я - трус? - ухватил Торвиг его за плечо, да на себя вывернул. Проглотил язык Трайн - не подумавши бросил, ан что ж теперь поделать? - отвечай за слова свои, - сощурился свирепо... Быть беде! Встрепенулись Рерик с Аварьей, да гостья проворней меж братьев юркнула:
-Не деритесь! Что ж вы?
-Всю жизнь давит меня, точно клопа, - стиснул Торвиг зубы, тяжело дыша. Ах и долго накипало в нем...
-Да нужен ты мне! - Трайн оттолкнул гостию, к брату подступив.
-Оба, - Рерик просунул топор меж ними, - почто ж вы как дети, вырасти пора давно.
Первым Торвиг отступил, подергиваясь гневно всем телом. Страшно...
-Напрасно силится отец помирить нас - мать бережет. Близнецы мы, а даже на лицо разны...
-Я б не лез к тебе первым, да червем ко мне мажешься. Противно от тебя, - Трайн бесновался не меньше.
-Идите, - гаркнул Рерик так, что поспорить не вышло б. Зашагали братья молча. Все молчали, понурив головы...
-У развилки прямо пойдем, - выдавил Трайн.
-С чего ж? - гостья хмурилась на него.
-Прямо ж надо...
-Отчего?
-Решил я так...
Шумно усмехнулся Торвиг, а гостья улыбнулась:
-А я иначе решила. Отчего б не пойти так, как решила я, иль еще кто?
Оглянулся Трайн на Рерика...
-Как хочешь, - плечами пожал, - неволить чтоль буду?
-Как звать тебя? - Торвиг сощурился на гостью.
-Все по разному зовут... Моярой прозвали ветры...
-А дом твой? Родители?
-В честь славной сестры Алтеи, говаривали, будто благодарны ей. А кто это - мне не ведомо...
Переглянулись братья с сестрою под стрекот сойки в выси...
-Кто родители твои? - свернул Торвиг с дороги, да потянулся к рядом стоящему кусту.
-Орки, - ходила Мояра по пятам за ним, словно дитя, - отец в дружине Вождя всю жизнь, а мать... Как мать. Как все матери...
-Не все, - обернулся Торвиг, да вложил в ладонь девице горстку орешков, - знаешь ли, кто Алтея такая?
-Кто? - запрятала девица за пазуху подарок.
-Ешь, чего прячешь? Не бойся, голодные времена минули.
-Я не за тем, чтоб съесть, - отвела она взор.
-Алтея - мать нас троих, - щелкнул он пальцами - расколол скорлупу, да протянул Мояре наливное ядрышко, - ешь, ради Бога...
-Спасибо... - совсем обрушился взор ее в листья. Трайн одернул молчанье:
-Не мешаем мы вам?
------
Весь день прошли - а все не видать конца и края тропе, да лесу. Подлетаю к вершинам - зеленеет вдали, будто не переменится никогда малахитовый океан под покровом лазурных небес. Собрались молодые на ночлег, разложили спальные покрывала, да одной лишь Алтее младой некуда было деться. А сколь уж не уверяла она, что привыкла едино ветками укрываться на мягкой земле, твердо указал Торвиг с ним ложиться - и не поспоришь.
-Спасибо, - мяла девица руки, глядя на плотные ткани, - да я грязная, рядом с тобой... - поднялась, осматриваясь, - знаю, недалеко речка колечком вьется, сбегаю, омоюсь.
-Одна чрез лес?
-Пять лет я уж одна по лесу хожу...
Трепещали кузнечики в ночи, да глупые мотыльки неслись к смертоносным уголькам костра, красным, словно бурлящая кровь. Не спал Торвиг... Все выжидал, уставив взор в просвет мохнатых ветвей на злаченые дырки в небе...
Осторожно шуршали по земле босые ступни, нарочито аккуратно, словно боясь разбудить единым шагом всех вокруг. Оступилась, фыркнула, да осела на покрывало.
-Не сплю, забирайся, - Торвиг улыбнулся, завидев в пламени маленького костра ее сызнова изрисованные знаками плечи, - сколько лет тебе?
-Попавши в лес, пятнадцать было, - улеглась она подле него, да отвернулась спиною, - говорю, что брожу здесь пять лет, а там - кто ж знает... Не ведомо, сколько прошло. Иначе здесь течет время...
-Отчего не соглашаешься с решениями брата моего?
-Отчего с ними соглашаться? Бестолковы они, да ни на чем не основаны. Ежели б решение взвесил прежде, чем в рот мне класть - согласилась б.
-А кто ж решает достаточно ль взвесил? Ты?
-Я, да напрасно придираться не стану. Все по чести...
-Не строптива ты, значит?
-Сама не знаю... Что значит это?
-Ничего, спи.
Послушалась девица, поджимая, точно дитя, ладошки под щеку свою... А не противилась, когда руки молодца объяли ее, увлекая к себе, да поцелуями горячими разлилась ночь...
Ах, сладко дрогнули ресницы, гуляли по мокрым прядям волос, да посвежевшим телесам ладони его, заглядывая под ветхие одежды...
-Полно, - обнял, точно жену, - с ума меня сводишь, да лишнего и без того позволяю... Прости меня, грубый я.
-Грубый, - дрожал ее голосок, да все тело млело, - и разрешенья не спросил...
-Прости... Впервые со мною такое...
-Сколько лет тебе?
-Не знаю... И имени своего не вспомню сейчас. Спи, - встал, осмотрелся, - где, говоришь, речка здесь? Голову остудить бы...
-Прямо, да прямо... Провожу я...
-Спи, хорошая, надобно мне одному побыть.