Я буду твои героином, обещаю

По пустым, темным улицам пробегал легкий холод, который неровно и замедленно теребил её шарф за концы. Таня шла лениво, неосмысленно и тяжело, едва перебирая ногами, она двигалась куда-то вперед, ведя шершавой ладонью по неровной стене. От её движений штукатурка шевелилась и падала на еле теплый бетон, от которого исходил слабый жар. Таня была босой.
Где-то дальше и сзади, и спереди проносились с визгом машины, но Таня была от них на безопасном расстоянии, поэтому шум доносился как сквозь толщу воды: она его почти не замечала.
Впереди теплым, ровным, раздражающим светом горел слабо-оранжевый фонарь, который освещал почти неприметную, потрепанную серую дверь без ручки, но с дырками от нее. Дойдя до двери, Таня остановилась рядом и, развернувшись, прислонилась к бетонной стене затылком. У неё было слабое, хриплое дыхание, которое вырывалось изо рта прозрачным паром, словно на улице было холодно. Медленно прикрыв глаза и также медленно их открыв, Таня устало уставилась вперед. В её голове было пусто, но туманно, будто кто-то внутри лениво и нервно курил.
Спустя несколько минут дверь открылась, и изнутри вышел парень в рванье, которое и одеждой-то сложно было назвать. Он, слабо наклонившись и поддавшись вперед, просунул в карман Таниного платья невзрачный маленький пакетик. Его почти неслышный шепот ветром скользнул в Танино ухо, и парень медленно покачиваясь, ушел:
- Будь осторожна, детка.
Никак не отреагировав, Таня не спеша скользнула вниз по стене на землю и, приподняв голову, посмотрела в небо сквозь узкую щелку между серыми стенами зданий. Здания были старыми, крепкими и сделанными на совесть, они медленно темнели на фоне нежно-розового неба, из которого тихо, медленно начинал накрапывать дождь. Некоторые капли попали на Танино лицо, но она их не смахнула, лишь устало прикрыла глаза и через силу, преодолевая лень, достала пакетик из кармана. В пакете были измельченные кончиком столовой ложки голубые таблетки. Безразлично осмотрев содержимое сквозь прозрачную пленку пакетика, она едва приоткрыла его и поднесла к носу...
Взрываясь, бетонные стены пропускали сквозь себя человека мужского пола, который имел знакомые для Тани черты лица. Его длинные темные волосы трепались по ветру, а глаза были прикрыты, на лице блуждала легкая улыбка, словно от счастья, которое тщательно скрывают внутри. Таня хотела было дернуться на встречу, но земля её вдавливала в себя, поэтому со стороны её трепыхания выглядели забавно, будто кто-то примотал девушку к больничной койке и не выпускал. Мужчина, не дойдя до Тани, остановился и открыл глаза, которые на фоне темнеющего неба, выглядели слишком голубыми и яркими, словно он не из этого мира.
Усиливающийся дождь быстро и резко смазывал нежную картину, превращая все в постановочную сцену какого-то ужастика, что так не любил никто: ни Таня, ни знакомый ей мужчина.
Его яркие глаза нежно и осуждающе осматривали её, будто она нашкодивший ребенок, которого хочется наказать, но жалко. Мужчина медленно покачал головой, пытаясь сказать Тане, что ему не нравится её поведение, но Тане было все равно. Он был здесь и ей больше ничего не надо было. На её лице проскользнула тень радости и облегчения, словно тяжелый груз упал с её ключиц и подарил свободу.
Протянув к ней руки, он неуловимым движением приблизился к ней, опускаясь на одно колено, и ласково погладил по щеке, пытаясь стереть с её лица мокрую дорожку от соленных и невкусных слез, но у него не получалось, впрочем Тане было все равно. Её глаза облегченно и слегка счастливо скользили по его лицу, и ей больше ничего не нужно было, лишь бы смотреть в эти родные, нежные глаза, в которых хотелось растворяться вновь и вновь.
Вдали утихали гудящие машины, и в мире становилось тише, словно кто-то медленно убирал звук из гремящих колонок, которые порядком надоели. Вот только никто из них не замечал - бывает, что люди, которые долго не виделись, не могут часами насытиться друг другом. Так же было и у них.
- Таня, Таня... Глупышка. - Легким, теплым ветерком его шепот ласково скользнул в нее, и Таня от блаженства прикрыла глаза. - Что же ты творишь?
- Я не могу без тебя. - Слабый, хриплый и измученный голос медленно проник в его сознание, и он, устало улыбаясь, тяжело выдохнул. А затем прикрыв глаза, он прислонился своим лбом к её лбу и нежно потерся носом о нос - ему хотелось, чтобы Таня жила дальше, словно ничего не было, но она сопротивлялась... она всегда сопротивлялась, и он не понимал, что движет ею.
Облизнув сухие, потрепанные ветром губы, Таня неспешно скользнула кончиком языка между прозрачных губ и затем жадно впилась в желанный рот горьким поцелуем. Он ей отвечал горячо, любяще и трепетно, словно они больше не увидятся никогда, словно весь мир рушиться, и после жизни ничего не существует, будто потом их никогда, никогда не будет.

***


Парень в рванных одеждах вернулся через некоторое время и, подняв бессознательную девушку на руки, пронес её в проем двери в бетонно-серое здание. Его обреченный вздох эхом пронесся между постройками:
- Я ведь просил... дурашка.
Из неприметной, потрепанной двери потом зашло и вышло лишь несколько людей в врачебных и полицейских формах.
Тани больше не было в этом мире, как и её любящего мужчины. Ни-ко-гда.