Найти бога

Вот я и в Раю.
Скучное место. Всюду, насколько хватает взгляда, слоняются души. Без дела слоняются – какие могут быть у душ дела? Так – посидеть, ангелов послушать, воспоминаниями обменяться, плодов с райских деревьев поесть. Впрочем, поесть – это слишком громко сказано. Испробовать - у душ нет желудков, способных переваривать пищу, да и плоды сотканы не из материи, а из чего-то более зыбкого и практически безвкусного.

И стоило ради всего этого жить праведно? Не думаю. Радует только одно – священники ошибались, пророчествуя грешникам ад. Ад – это то, что мы называем жизнью. А рай – преддверие будущих путешествий.

Все мы здесь путешественники, ожидающие поезда. Слишком долго ожидающие, как на мой вкус. Но наше мнение никого не интересует, ибо это не Земля, а Небо. Небо – место, где нет Бога.

И ведь действительно – ни единого самого завалящего Бога в радиусе миллиарда километров. Потому как неинтересно уже Ему возится ни с нами, ни со смертными. Он давно уже далеко отсюда – в других галактиках, измерениях, воплощениях. Развлекается, одним словом. А мы здесь скучаем, выслушиваем по сто тридцать пятому разу мутные повествования ангелов – они-то, в отличие от нас, видели Создателя воочию, правда, очень-очень давно. И рассказы их сейчас напоминают сказки, но это даже к лучшему.

К лучшему, все к лучшему – думаю я, искупавшись третий раз за день в радуге, отчего мое прозрачное, почти призрачное тело переливается, а нутро наполняется покоем и легкой, как облако, радостью. Когда я умирал, думал – все, конец, не будет ничего, кроме боли и страха. А сейчас я почти не помню, как это было, да и жизнь земную свою помню смутно – так, словно она мне приснилась. Именно поэтому я взял за правило рассказывать свою «биографию» новоприбывшим душам – дабы не забыть, не растерять. Мне кажется, что если я забуду то, как я жил и как умер, от меня ничего не останется, кроме сгустка светлой и бесполезной, как все световые пучки, энергии. Я даже воплотил собственное земное имя на широком - в две моих ладони - листе полупрозрачного дерева недалеко отсюда.

Имя – последнее, что я хотел бы утерять. Имя – это мое Я, моя сущность, центр собственного осознанного бытия, единственное, что мне принадлежит в данную минуту. Забудь я свое имя - все, что я познал и пережил, будет утрачено навеки и я стану чистым листом - без опыта, знаний и смысла.

Только что прибывшая душа удивленно озирается по сторонам. Придется взять над ней шефство.

- Привет, - говорю. Господи, я мыслю все теми же категориями, как тогда, когда жил…Конечно я это не сказал, а просто послал свою мысль.
- Ззддррааввствуй… - новоприбывшая душа не сразу сориентировалась, как пользоваться данным ей навеки богатством.
- Я – Мартин. Родился в Германии, жил в Швейцарии, умер в Нидерландах.
- Я – Виолетта, - сказала душа. – Родилась, жила, умерла во Франкфурте.
- От чего?
- Саркома легкого, а ты?
- Я… авиакатастрофа. Работал журналистом.
- А я всю жизнь пекла хлеб. Запах свежей выпечки заменял мне духи.

Душа еще не поняла, что ее ждет, и поэтому улыбалась. Спокойно и безмятежно.
- У меня был сын. Когда я умер, ему только-только исполнилось двадцать два.
- А у меня трое дочерей. Как они там без меня? – Виолетта немного потухла, но быстро взяла себя в руки… ну то есть пришла в себя… ну то есть… в общем, вы поняли.
- Я, пока работал, объездил почти весь мир. Столько в наших краях интересных мест и явлений… Один горячий ветер Аризоны чего стоит… А искусственный снег, сплошь состоящий из лепестков сакуры… А летний дождь на побережье Средиземного моря… А огромное красное солнце, медленно опускающееся за бархан в пустыне… А сладкая вата в Диснейленде…
- Да, а меня поразил Сфинкс… Такая громадина. Мы с мужем в Египте отмечали десятилетие свадьбы. Еще – «Девочка на шаре» Пикассо… Единственный раз, когда мне удалось побывать в Москве. Еще – стеклянная пирамида Лувра. И конечно, роденовский мыслитель…
- А первый снег… и первый крик новорожденного сына…
- А последний в твоей жизни экзамен и последний вдох перед прыжком с десятиметровой вышки. И как… здесь? – спросила меня Виолетта. – Это рай?
- Ну… Рай не рай, но жить можно, - я попытался пошутить, но лишение те-лесности лишает способности говорить неправду или утаивать часть информации.
- Интересно… И чем тут заниматься?
- Чем-чем... ничем. Хотя недавно у меня появилась одна идея, и я ищу единомышленников. Но души, которые здесь давно, - они не помнят ничего. Они сливаются с этим миром и ловят кайф. Как инфузории. Я сохранил себя. Но только потому, что меня об этом предупредили своевременно. Так же, как я тебя сейчас.
- Что за идея?
- Я хочу отправиться на поиски Бога.
- Хм…
- Ты не понимаешь – вечный кайф и все такое - это, конечно, хорошо, если бы не поправка на слово «вечный». Я устал, я хочу хоть что-то понять об устройстве мира. Того, который мы покинули, и того, в который попали.
- Может быть, ты и прав. Тогда командуй!
- Ничего сложного. Я уже удалялся от этой планеты на небольшое расстояние. Но одному стремно как-то. В общем, если ты готова, то полетели.
- Полетели, - кивнула Виолетта.

И мы отправились.

На расстоянии двенадцать световых лет от Рая нам встретился первый Бог. Оказался не нашим, а какого-то странного мира на красной планете, люди на котором обладали густым волосяным покровом на всем теле. Они даже косы заплетали. Смешно. Руки и неприкрытые ничем груди мужчин и женщин сплошь в маленьких косичках. Бог был не один, а в компании собратьев. Он имел розоватый оттенок, восседал на спутнике с совершенно потухшим взглядом, а его собратья вообще не обращали внимание на то, что происходит в их красном мирке. Мы спросили их, не видели ли они Бога мира планеты Земля, которая находится в Солнечной системе. Они отрицательно покачались. И продолжили заниматься своими великими божественными делами.

На расстоянии восемнадцати световых лет мы встретили Богиню, в одиночестве и задумчивости обнявшую какую-то небольшую планету с тремя спутниками. Мы задали ей тот же вопрос. Она на секунду поменяла цвет с нежно-бирюзового в янтарно-желтый, освободила одну руку от объятий и указала куда-то, градусов на тридцать от стороны, из которой мы прибыли. Поблагодарив ее, мы отчалили. Успели заметить, что мир, который она оберегает, сплошь состоит из женщин. Размножаются они делением. И получают сразу взрослых детей. Точнее – клонов.

На десятом световом году полета на тридцать градусов западнее мира Женщин, мы встретили еще одного Бога. Он двигал тяжелые планеты, стараясь, чтобы их орбиты не соприкасались. Понятно, он только начинает эксперимент. На наш вопрос он ответил так:
- Странный у вас Бог. Создать мир и сбежать из него - что может быть безответственнее.
Черт знает почему, но я с ним согласился, хотя более точного ответа Бог нам не дал. Был слишком занят. Ну и… Бог с ним.

- Может быть, нам стоит поискать нашего Бога ближе к нашему миру? Не слишком ли мы далеко забрались? – спросила Виолетта.
- Не знаю… А в какой стороне наш мир, ты случайно не в курсе? Я не смог определить. Всю жизнь думал, что Рай на небесах. То есть где-то в районе между атмосферой и космосом.
- Я тоже. Так рассказывали сначала в воскресной школе, потом в баптистском храме.
- А я даже не был крещен, но изредка ходил в церковь. В католическую.
- Как сейчас все это странно вспоминать… И смешно.

Виолетта расхохоталась, испуская пучки радужного сияния. Я присоединился к ней. Отсмеявшись, мы пришли к совершенно философскому решению. Космос конечно большой, но, скорее всего круглый. Двигаясь в одну какую-то сторону, мы рано или поздно вернемся назад. Почему круглый? Ответить не могу. Так нам подумалось, сказались земные стереотипы, порожденные Коперником. В общем, мы отправились.

Нашу галактику мы узнали издалека. Даже спустя миллиард вечностей путешествия, спустя бесконечность миров и Богов, даже когда мы начали забывать, что ищем и почему скитаемся. Даже среди сотни других, похожих.

Бога рядом не было. За время путешествия мы привыкли к тому, что Боги всегда рядом с миром. Но наш, наверное, какой-то особенный. Рано было обвинять его в безответственности или легкомыслии, думалось, что, наверное, он просто уехал в отпуск. Нужно же Богу когда-то отдыхать. Пусть в мире война, первые политики-космонавты и глобальное потепление, отпуска это не отменяет.

- Давай спустимся, - предложила Виолетта. Может быть, я смогу увидеть своих детей?
- Наверняка, пока нас не было, здесь прошли миллионы лет, - возразил я. Но спуститься мне хотелось. Интересно же.
- Ну… а вдруг нет… Не так уж и медленно мы летаем, - улыбнулась Виолетта.

Кстати, на Земле ничего не изменилось. Войны, теракты, цунами, демон...страции, Гринпис, спутниковые антенны, Мак-Дональдсы, вулканы, машины, небоскребы, столбы дыма, люди, люди, люди, люди…
И Бог…
Наш, родной…
Ветром прикинулся…
Тучей воплотился…
Снегом на землю, влагой в землю, паром на небо, дождем обратно…
Птицей полетел…
Котом на солнышке поластился…
Очкастым министром в лимузин забрался…
Улыбкой на лице ребенка обернулся…
В витрине отразился…
Велосипедиста, не заметившего красный свет светофора, упавшей на голову веткой привел в чувство…
Просроченной колбасой в канаву укатился…
Младенцем закричал…
Влюбленным юношей пробежал пару метров…
Муравьем огуречную семечку протащил…
- Он просто не успевает везде, - восхищенно выдохнула Виолетта.
- Может, поможем ему? – спросил ее я.
И вот мы здесь…
Вы нас видите?..
Эй, нас искать не нужно, мы рядом… Эййй!!!...


Рецензии