Жизнь холостяцкая

Вне всяких сомнений, кошки сторожат покой домашнего очага. Этим занималась и моя киса, пока не убежала — одно лишь ее присутствие отгоняло от меня все дурные мысли и умиротворяло. Теперь же ее тут не стало, и каждая следующая секунда давалась мне все тяжелее, чем предыдущая. Чаши душевного равновесия должны были рано или поздно выйти из статики, и нынешнее положение дел вгоняло их в столь жуткий резонанс, что я сам замечал стремительную деградацию своей личности. Днем-то делов: чуть что, подошел к окну, посмотрел, как на улице птички поют и солнце светит в ****о, и на душе спокойнее становится. Но беда в том, что сейчас уже далеко не день, и никакие птички меня не спасут.
     Черт побери, сколько же мне лет, чтобы я боялся ночью остаться один? Двадцатник, и хвала Аллаху, что такие глупые страхи уже давно меня миновали. Но зря я сегодня не решил лечь засветло, шибко зря. Под вечер, когда было еще не совсем темно, в мою гостеприимную форточку залетел чей-то шлепок, но я не стал дивиться такому повороту событий. Шлепок — посланец беды — что с него взять? Резко метнувшись к окну, чтобы поймать с поличным эдакого проказника, я впал в легкое недоумение: там, несмотря на идеальную для прогулок погоду и время, ни единой души не было. Я не увидел ни чьей-то сверкающей пятки, впопыхах убегающей, ни чьих-либо насмешек над таким, безусловно, высшим предметом юмораильного искусства. Только под окном сидел ссаный кот, который тут уже третий день еду выпрашивает. Дав понять коту, что это было отнюдь не забавно, я взял шлепок и скинул его ему обратно. Кот лишь презрительно одарил взглядом свой презент и непонимающе ушел. Но это все лишь ****ские цветочки. 
       Вдоволь упоровшись этим вашим инетом, я благоразумно решил наконец завалиться на боковую. Вместо доброго сна с кучей девственниц, я видел лишь потолок, потому как глаза отказывались смыкаться. Не сказать, что я лежал в полной тишине — почему-то капал смеситель, за которым раньше никогда таких грешков не обнаруживалось. Довольно такая типичная картина получалась, одним словом: какой-то сраный инфантильный подросток, надумавший себе непонятно чего, тупит в потолок и считает воды капли. Все бы ничего, но на месте этого подростка оказаться оказалось вовсе не завидной судьбой. Не знаю, какой дьявол заставил меня сфокусироваться на новом объекте, но случайно под глаза мне попалась стрелка от знака с надписью "Hell", обращенная книзу. Оно и ясно, ведь с трудом пробивающийся из-за плотных занавесок свет с огромным удовольствием отражался от нее. Тут же я вспомнил грязный шлепанец, залетевший в форточку. Вся нелогичность с трудом помещалась в мою страдальную голову, и потому я принялся долго и медленно все обдумывать. Бездвижно лежа и перебирая все версии в мозгу, конечностями я ощущал вездесущих муравьев, так облюбовавших мою обитель. Они ползали словно мухи, откладывающие личины в уже неживую плоть. Но я не шевелился, лишь покорно отдавался муравьям и все думал о шлепке. Частота работы мозга синхронизировалась с частотой капель воды, смеситель выступал тактовым генератором моих мыслей. Не отрывая взгляда от этого неестественно яркого указателя в ад, краем глаза я стал замечать движения в комнате. Тени моих вещей причудливо сливались в образы живых организмов, украдкой поглядывавших на мое тело, потихоньку превращающееся в муравейник. Круглый знак над занавеской представлялся мне Дартом Сидиусом в черной накидке со всей своей чудовищной коварностью. Подле него, на перевернутом каркасе кровати, стояло невообразимое существо ни из нашей, ни даже из далекой-далекой галактики. Улыбка на лице Дарта Сидиуса с каждой каплей, отбивающей мой час, становилась все страшнее, существо же призвало из своих вселенных какую-то кучу субстанции прямиком в мой шкаф. Столь бурная жизнедеятельность в моей комнате заставила отпрянуть от стрелки, но тело по-прежнему отказывалось действовать. Изучая моих новых гостей, с каждым взглядом я находил все более и более ужасные черты в их существовании: Сидиус влился в зеркало, стоящее рядом, и симбиоз реальности и отражения дал нечто столь непонятное, что вызвал рвотные рефлексы от своей загадочности. В шкафу, внизу, где лежали когда-то картриджи от сеги, теперь развивалась целая колония какой-то каши, понемногу завоевывающая миллиметр за миллиметром моей квартиры. Муравьи на моем теле чувствовали уже себя, как дома. Они кишели в пупке, под мышками, они ползали по лицу и заползали в нос. И лишь неведомый странник из другой вселенной, что принял облик каркаса, останавливал меня. Капли стучали, муравьи ползали, незванные гости пожирали меня: я находился в аду, причем наблюдателем. Та самая стрелка на стене теперь вовсе не указывала вниз под действием сил гравитации — луч от ее острого конца точь-в-точь сходился на кончике моего носа. Я видел это, я чувствовал.   
      Внезапно холодильник затрещал и умолк. Это свойственно совковым холодильникам, ничего особенного. Но вместе с ним замолкла и вода — теперь я не слышал ничего, кроме треска муравьиных телец в собственном носу. Лежа практически в полной темноте и тишине, я безысходно пялился в потолок, ожидая, какая же кончина наконец постигнет меня. Вместе с каплями закончился и счет времени для меня; я не знаю, лежал ли я несколько секунд или недель. Я жаждал чудес. И жажда моя была утолена — заднее стекло, смотрящее во двор, вдруг глухо стукнуло. Стукнуло именно так же, как когда-то киса, покидающая отчий дом. Полупустые надежды увидеть знакомую мордочку моментально подняли меня с матраса. Включив свет в комнате, я резко подметнулся к фонарю и принялся светить в окно: о да, эти сверкающие глаза! Кошка моя!   
     Увы, уже спустя мгновение я понял, что кошка-то она кошка, да не моя вовсе. Какой-то очередной кот просто заплутал и решил залезть в открытую форточку, ждущую отнюдь не его. Ладно, кот, кшш, отсюда пошел, не для тебя моя роза цвела. Но во двор я все-таки глянул, чем черт не шутит. Ах, эти лукавые желания! Лучше бы я этого не делал. Луч фонаря выбивал из тени еще две пары столь же дьявольски сверкающих желтых глаз. На мою "кису" никто не откликнулся — наоборот, этот крепыш, только что сидевший под моим окном, резко присоединился к своим друзьям. Пока они дали мне фору, я отошел включить свет на кухне, чтобы почувствовать себя немного увереннее, заодно мельком глянув в свою комнату: нет, там все было в порядке. Никаких Сидиусов и каш, все было в порядке вещей. Я и не думал, что мое скудное воображение сумеет столь внушительно меня разыграть. Свет на кухне площадь вне квартиры освещал не сильно, потому я вновь взялся за фонарь. О Боже! Три кота, спланировав свой чертовски коварный план, выжидали моего сигнала. Их глаза светились, будто огненные стрелы, выпущенные в меня. Две пары стрел решительно полетели в мою сторону: пока один из котов чопорно пер на меня, забирая напористостью и силой, второй перебегал от укрытия к укрытию, стараясь не выдавать своего местоположения. Третий же остался вдалеке, прикрывая своих собратьев во время столь кровавой расправы. Я снова лишь бездвижно наблюдал за их передвижениями, не понимая, чего они от меня хотят.
     Спустя несколько мгновений самый жирный и бесстрашный из них с истошным криком прыгнул на окно, но решетка не дала мне погибнуть. Его цепкие когти пронеслись в считанных микронах от моего мягкого лица, и я, попятившись назад, наступил на уроненную еще днем вилку и просто растянулся по полу, успев лишь закричать от демонической боли. Больше я не видел ничего: ни хитрожопых котов, ни великого императора, ни обилия муравьев. Лишь спустя неопределенный промежуток времени по пустоте моего сознания начали ударять капли воды. С каждым разом удары становились все сильнее, и капали они до тех пор, пока я не пришел в себя. Открыв глаза, я увидел перед собой потолок: тот самый потолок, что когда-то не давал мне покоя. Что ж, подумал я, спокойно ночи, потолок, повернулся на бок и заснул.