Штрихи к личности Блока

   "Незнакомка" Александра Блока никого из современников не оставила равнодушным. Лишенные торжественности строки стихотворения притягивали и обвораживали какой - то таинственностью, тайной. Это было тем более удивительно, что поэт был абсолютно лишен музыкального слуха, даже самого элементарного. Впрочем, кто знает, возможно, именно это обстоятельство сделало его поэтический слух таким тонким и изощренным.

   Шел 1911 год. Молодой начинающий поэт Рюрик Ивнев тоже находился под обаянием произведения ПОЭТА и мечтал с ним познакомиться. Судьбе было угодно, чтобы он поселился рядом со своим кумиром в небольшом деревянном домике, затерявшимся среди новостроек Малой Монетной в Петербурге. Ивнев пребывал в мальчишеской эйфории: он живет рядом с ПОЭТОМ, ходит по тем же тротуарам. Но пойти к Блоку, представиться, поговорить с ним, мешала природная скромность, боязнь помешать, отвлечь от важных дел. И трудно сказать, как бы развивались события, если бы товарищ Ивнева не сказал ему: -" Если ты не пойдешь к нему теперь, когда он живет рядом, ты уже никогда не соберешься. И будешь потом рвать волосы на себе".

   Робость молодого Ивнева понятна: Блок для многих был замкнут. Числясь в литературном кругу Петербурга, он в нем фактически отсутствовал: не бывал в литературных салонах и ни разу не был в кафе "Бродячая собака", хотя жена его там бывала очень часто.

   ПОЭТ питал отвращение ко всякой напыщенности, пошлости, лжи, мещанству. Даже легкое проявление этих качеств раздражали его. Особенно раздражали Блока "окололитературные прилипалы", которые стремились проникнуть всюду, где хоть чуточку "пахло литературой". От таких "прилипал" невозможно было отделаться, т.к. иногда приходилось пользоваться их услугами администраторам театров и литературных кафе. Какие они были назойливые! Мог ли Блок - вежливый и корректный - не избегать мест, где неизбежно присутствовали такие люди?!

   Одна мысль, что какая - нибудь почтенная дама, ахая - охая, начнет просить рассказать, как он пишет стихи, или задаст нелепый вопрос, часто ли он думает о своей Прекрасной Даме и кто она, это Незнакомка? ...
 

   Преодолев стеснение и страх, молодой поэт, волнуясь, поднимался по ступенькам, каждая из которых приближала его к заветной двери. Вот она, эта дверь. Теперь надо нажать на звонок. Несмело нажал молодой человек на кнопку и отскакивал несколько раз от двери в ожидании, когда откроется дверь.

   Дверь открылась. Его не спросили, кто он такой, живет ли в Петербурге или приехал из провинции, по какому делу пришел ... Блоку сказали, что пришел студент. Он вышел в переднюю и повел нежданного гостя в квартиру. Когда позже Ивнев рассказал о своем визите к Блоку, восхищаясь его простотой, один из друзей сострил: - " Нет ничего удивительного, что автор "Незнакомки" так легко и просто принял незнакомца".

   Но, давайте, незримо последуем за Ивневым в квартиру Блока. Обстановка, в которой жил Блок, поражала  необычностью - ничего типичного для того времени, для среднебуржуазного быта, даже непременных спальни, столовой и гостиной. Поэт занимал три комнаты, которые напоминали усеченную анфиладу. Во всех комнатах были широкие диваны, полки с книгами, цветами и небольшие книжные шкафы, пара фарфоровых ваз. Несколько картин кисти русских художников. Никакой громоздкой мебели - кресел и диванов - только стулья, простые, полумягкие.

   Двери всех комнат были раскрыты настежь. Хозяин провел гостя через две комнаты в третью. Здесь он остановился у одного из столиков, на котором лежало несколько книжек, и предложил гостю сесть. Ивнев, недавно робевший перед дверью, почувствовал себя легко: ему стало казаться, что он уже бывал в квартире Блока. Хозяин так не походил на тех людей, которые, зная, насколько они знамениты, бессознательно играют положенную им роль.

   Не услышал Ивнев ни одного стандартного вопроса, Блок просто заговорил с ним, как со старым знакомым, и как - то так получилось, что молодой человек рассказал о себе все. Очень скоро Блок уже знал, что Ивнев учился в Тифлисском корпусе, но продолжить учение в юнкерском не захотел и приехал в Петербургский университет, т.к. здесь у него много родственников, а в Москве - никого.

   Блок слушал с таким вниманием и интересом, что молодой поэт рассказал всю свою биографию. Не скрыл он и то, что писать стихи начал в 1906 году, что дал их почитать учителю словесности, который указал на его слабые стихи, а о политических умолчал. Блок улыбнулся и задал единственный вопрос: - "Какого поэта вы больше всего любите?" Ивнев молчал, так как не мог сказать:-"Вас". Блок продолжал:- "А стихи молодого Алексея Толстого вам нравятся?" Ивнев снова промолчал, но на этот раз причина состояла в том, что он не был знаком со стихами. Блок, видимо, это понял, взял со стола одну из книжек и прочел:
       Родила меня мать в гололедицу,
       Пестовал меня лютый мороз.
 - Разве это не хорошо? Или вот:
       И росли золотые волосики
       У меня на груди и спине.
   Стихи гостю понравились, но сказать это у него не повернулся язык. Он боялся какой - нибудь неудачной фразой все испортить. Но нельзя же было все время молчать и он ответил, что стихи хорошие, но не такие, которые любишь до самозабвения. Блок снова улыбнулся, поняв, чьи стихи молодой человек любит до самозабвения.

   Уходя, Ивнев попросил Блока почитать его стихи и рассказы. Блок любезно согласился и обещал написать свое мнение.  С этого дня Ивнев жил в ожидании письма от Блока. Наконец свершилось - пришел  лиловый конверт с ответом ПОЭТА.

   Письмо было очень суровое, но доброжелательное. Блок отмечал подражание Ивнева декадентам и предлагал рецепт, который должен был его "вылечить".

   Прошло четыре года и Ивнев снова встретил Блока. На этот раз встреча случилась на квартире Федора Сологуба, жене которой удалось каким - то образом "заманить" Блока в свой салон. Блок пришел с некоторым опозданием, и Ивневу бросилась в глаза некоторая  мрачность его. Блок был корректен, собран, как всегда, но чувствовалось, что его что - то тревожит, что он страдает.

   Блок не любил выступать в салонах, но когда хозяйка попросила его почитать что - нибудь,  вежливость не позволила ему отказаться. Читал Блок своим характерным глуховатым голосом, без модного в те годы скандирования. И выбрал он стихотворение, как нельзя лучше подходящее для его настроения. Это было стихотворение из цикла "Пляска смерти" - публичная исповедь. Все поняли, кого имел в виду ПОЭТ. Когда он прочел:
          В зал многолюдный и многоколонный
          Спешит мертвец. На нем  - изящный фрак,
          Его дарят улыбкой благосклонной
          Хозяйка - дура, а супруг - дурак,-
аудитория замерла. Ивнев посмотрел на хозяев, но те настолько были убеждены, что Блок читал стихотворение без задней мысли, что все прошло бы благополучно, если бы вдруг не раздался визгливый смех какой - то девицы. Хорошо что он утонул в благопристойном молчании, а не перешел во всеобщий хохоте. В салоне, как и в Художественном театре, соблюдалось строгое правило не аплодировать.

   Когда Блок закончил читать, хозяйка устроила маленький перерыв, после чего свои стихи читали другие поэты.

... Еще через два года, когда Блок жил уже на Офицерской, недалеко от Мариинского театра,  Ивнев пошел к нему с приглашением выступить на митинге "Интеллигенция и Советская власть". Уже было получено согласие выступить от  Коллонтай, Мейерхольда, Петрова - Водкина, Есенина. Блок открыл дверь и, увидев Ивнева, приветливо улыбнулся. Блок, который очень остро переживал все, что происходило в судьбе Родины, был как натянутая струна. Шел  декабрь 1917 года.

   В январе 1918 года, когда Ивнев вместе с Луначарским собрались ехать в Зимний дворец, им показали газету "Знамя труда", в которой были напечатаны "Двенадцать" Блока. О поэме знал уже весь литературный Петербург. Луначарский  стал читать и по выражению его лица было видно, что поэма ему нравится. Закончив читать, Луначарский посмотрел в окно, за которым виднелись колонны Зимнего, и сказал:
 - Так написать мог только большой поэт. Это не гимн революции, но ее глубокое и искреннее понимание. Рождено оно долгим раздумьем. Этой поэме суждено бессмертие"...

   Как замечательно сказал о великом ПОЭТЕ Рюрик Ивнев!
      - Когда я думаю об Александре Блоке, мне кажется, что я стою на перроне
        огромного вокзала и провожаю глазами медленно  проходящий поезд, в
        котором собраны все события жизни поэта - страстная любовь к матери,
        женитьба, разочарование, смятение, страдания, доводящие Блока до
        трактирной стойки, волшебные  стихи, искания, заблуждения, просветление, 
        взлеты духа и падение, и ранняя смерть. Но вот поезд исчез, окутанный
        сплошным туманом, а поэт стоит не перроне. Он не умрет, нет, он никуда
        не уезжал и не уезжает...