Дневник незнакомой женщины

Повесть
Дневник  незнакомой женщины
Вступление:
Я писал очередной роман. Роман был о  строительной компании, о различных манипуляциях и сделках. Но там , как и во всяком романе, была  любовь. Я описывал взаимоотношения мужчины и женщины. Мужской монолог у меня получался, а вот с женским, я затормозил. Что-то не получалось у меня полностью вникнуть в женскую душу. Я писал, переделывал, и в конец, измучившись, отставил это место на лучшие времена, и продолжил описание других событий романа. Я иногда уезжал из города в деревню, где у меня остался небольшой домик от моих родителей. Там была тишина, и я мог сосредоточиться и полностью  углубиться в творчество. Путь в деревню лежал по трассе, рядом с которой находилась городская свалка. Там копошились бомжи, выискивая разные ещё пригодные вещи.  Часто они возле дороги выкладывали стопочки книг, которые находили на свалке. Там были старые книги, да и некоторые современные, а иногда попадались настоящие раритеты. Бомжи меня уже знали, так как я иногда останавливался, рассматривал их товар, и кое-что иногда выбирал для своей деревенской библиотеки. Иногда были книги  полезные для моей работы. Вот и теперь, когда я приблизился к свалке, я увидел стопочку книг у дороги и бомжа, который мне приветливо махал. Я остановился, вышел из машины, пересмотрел книги, одну отобрал, заплатив символическую плату бомжу, и уже хотел уходить, когда бомж вынул из куртки толстую тетрадку и протянул мне со словами:
- Я же её почти дочитал, мне понравилось. Думаю, вам пригодится, уж очень душевно написано.
Я взял тетрадь, перевернул листок и прочитал:
- Дневник.
Не было ни фамилии, ни имени, только красивый женский почерк. Я перевернул страницы, почерк менялся, иногда был ровный старательный, а иногда  неровный, хаотичный, нервный. Я хотел заплатить бомжу, но он показал движением руки, что ничего не надо, что это в подарок. Я сел в машину и поехал в деревню. Там, приобретённую литературу  выложил на столик в прихожей и забыл, занявшись основной работой, которую я по дороге сюда обдумывал. Я долго работал, пока все свои фантазии не выложил в ноутбук. Потом, пошёл на кухню, приготовил себе ужин, поел и вышел во двор подышать свежим воздухом.  Была весна, воздух был наполнен ароматами первых зелёных листочков, пробивалась травка, было так хорошо и сладостно. Я вдыхал воздух полной грудью, радуясь, что я вырвался из душного, загазованного и шумного города. Насладившись деревенским пейзажем, я вернулся в дом, чтобы продолжить работу. Проходя через прихожую, заметил оставленную литературу, захватив её, пошёл в свою творческую комнатушку. Книгу положил на полку, а тетрадь решил почитать. Углубившись в чтение, я увлёкся и понял, что смогу этот материал использовать в своём романе. Но, читая дальше, я понял, что этот материал можно  оформить вполне самостоятельно, так как для моей героини это будет слишком много для монолога, да и не все подходило для её характера. Так я и сделал, кое-что я использовал для своей героини, а остальное все переписал, заменив имена, и выбросив некоторые ненужные фрагменты, ну, и немного подшлифовав знаки препинания, так как многое написано в нервном состоянии,  пишущая явно спешила и не обращала внимания на знаки.

 Итак, дневник неизвестной женщины:

23 февраля 1981г.  Давно не писала, не было времени и возможности. Вот, наконец, решила возобновить летопись своей жизни и начала новый дневник. Ждала Новый год, я так люблю этот праздник, а он  так быстро прошёл. На дворе погода тихая. Падает снег. Белые хлопья, кружась в завораживающем танце, ложатся на землю. Они навевают мне воспоминания юности, будоражат кровь. Грусть закрадывается в сердце. В голове звучит песня Адамо: « И опять я слышу голос твой любимый. Я чувствую, что погибаю, а тебя нет со мной…»
9 февраля. Сейчас 1 час ночи. Завтра рабочий день. Но я не сплю. Читала книгу «Три Дюма» Андре Моруа. Очень нравится. Но почитав, всё же включила музыку. Музыка у меня забирает больше всего времени, правда, попутно я занимаюсь чем-нибудь ещё. У меня сейчас эпоха возрождения к жизни. Мне хочется что-то делать, и не просто делать – творить. А так как у меня много увлечений или хобби, то я распыляюсь, делаю всё подряд и не на чём одном не могу сосредоточиться. А хочется создать что-то великолепное, но для этого надо заняться одним делом. На работу так не хочется идти. Все меня раздражают своей мещанской ограниченностью, своим тщеславием и тупизной. Иногда мне кажется, что я хорошо знаю психологию людей, но часто получаю уроки своего полного неведения их поступков, хотя мой психологический анализ и допускает их возможность. Но наблюдатель фактов жил во мне до двадцати лет, теперь же я только анализирую. Я рассеянна, не замечаю происходящего вокруг, зато ясно вижу те причины, которые заставляют всё крутиться и двигаться. Почему это так, не знаю. Быть может, мне нужен отдых, перемена обстановки. Ну, всё. Надо спать. Мои детки давно спят, я их подстригла, выкупала, и сейчас они спят, разбросавшись на кровати.
10 февраля. В этом году февраль очень тёплый, я такого февраля не помню. Но говорят, что в конце месяца должен быть мороз до 20°. Вполне возможно. Но сегодня утром я проснулась, а на дворе щебетали птицы, и на душе стало радостно, будто весна ворвалась в сердце. Так хочется весну. Я всегда оживаю весной. Но весна преподносит не только радость обновления, но и грусть о прошедшем. Заставляет задуматься над тем, к чему стремишься. Ведь мы всегда стремимся к весне, а когда она приходит, мы не ощущаем того блаженства, которое надеемся получить, ожидая её. Так и в жизни. Самое большое счастье в стремлении к чему-либо. А когда цель достигнута, приходит разочарование. Недаром всё находится в вечном движении. Движение – это жизнь. А достигнутая цель – это лишь веха на бесконечном пути. И чем больше вех, тем примечательней путь. И наслаждение нам приносит движение, то есть сам путь, а не вехи. Я, конечно, ударилась в философию, но это, так сказать, - лирическое отступление. Я жду весну, хочу ощущать тёплые, ласкающие лучи солнца на обнажённом теле, вдыхать аромат трав и воздуха, который бывает таким только весной: наполненный парами земли, лёгкий, прозрачный, тёплый, благоухающий. В общем, я люблю весну!
Я пишу эти строки, а за окном усиливается ветер. Зима своё не отдаст весне. Завтра этот ветер что-то принесёт Ну, ничего. Ещё немного ждать. Что принесёт мне эта весна? Так спрашиваю я каждый раз при её приближении. Что она может мне принести? Человеку, свобода которого похоронена 9 лет назад. О любви я не смею мечтать. В супружескую любовь я не верю. Вот я пишу это и ощущаю, что я всё ещё слабая женщина, такая же, как и все, ищущая в жизни только любви. Да, все женщины ищут любви, а мужчины удовлетворяют свои страсти и честолюбие. Но ведь в жизни есть много другого. А другое надоедает. Повседневность разъедает нас, как ржавчина. Вот и остаётся только одно прекрасное - любовь!
11 февраля. Любовь! Тысячелетиями это слово будоражит сознание и кровь миллионов. Сколько написано книг, сколько стихов посвящено, сколько песен воспевают это чувство – любовь. И каждый понимает её по-своему. Одни рассматривают это чувство, как чисто физиологическое влечение, другие, как чисто духовное, третьи – и то, и другое. Но ведь любовь заключается не только в тяготении друг к другу двух существ. Нет! Любовь – это нечто большее. Это источник жизни, радости, счастья. Это наивысшее проявление индивидуальности каждого человека. Это то, как мы воспринимаем мир: нет любви – мир мрачен, безжизнен, как день без Солнца, как ночь без Луны и звёзд, как выжженная земля; есть любовь – и всё цветёт, благоухает, наполняется светом и теплом. А сможет ли человек, не любя, сотворить нечто прекрасное – никогда! Всё, что есть прекрасного на земле – есть следствие любви. Кто не любил, тот и не жил. Интересно выразился о любви Ги де Мопассан: «Чтобы любовь была настоящей, она, по-моему, должна перевернуть сердце, мучительно скрутить нервы, опустошить мозг, она должна быть – как бы это выразиться? – полна опасностей, даже ужасна, почти преступна, почти святотатственна; она должна быть чем-то вроде предательства; я хочу сказать, что она должна попирать священные преграды, братские узы; когда любовь покойна, лишена опасностей, законна, разве это настоящая любовь?»
Сейчас 11 часов вечера, все уже давно спят, играет музыка, я пишу. А зачем всё это я пишу? Сама не знаю. Одна бумага может выдержать весь мой бред, разве я могу это кому-то рассказать, ведь это никому не интересно. Человек должен кому-то изливать накопившиеся мысли, а когда напишешь на бумаге – это всё равно, что с кем-то пообщаешься. Хватит писать, надо ещё почитать, да и поспать бы не мешало.
1 марта 1981г. Здравствуй весна! И хоть на улице мороз такой же, как и вчера, но сознание подсказывает, что всё-таки сегодня день весенний. Вот уже три дня светит солнце так ярко, что больно глазам. Кажется, что не только ты ждёшь весну, но и всё окружающее – воздух, земля, птицы. Всё трепещет, волнуется от её приближения. И как всегда в эти дни напрашиваются слова:
«Зима недаром злится,
Прошла её пора,
Весна в окно стучится
И гонит со двора.»
Что может быть прекрасней весны и молодости? Ну, а если ты уже не слишком молода? А ведь это неправда. Каждый человек, даже очень старый, ощущает иногда, что он молод, правда душой. А это главное. Ведь старость начинается не в тот день, когда стареет тело, а когда пропадает задор, отвага, оптимизм. Значит я могу рассчитывать, что я ещё долго останусь молодой. А это прекрасно!
3 марта. Сегодня у меня целый день болит сердце. А когда у меня болит сердце, я вроде не живу. Вовка со мной не разговаривает, ему на меня наплевать. Я ему отказала, так как плохо себя чувствовала.  А он надулся и ходит с надменно поднятой головой, как египетский фараон. Все желает, чтобы перед ним преклонялись, во всём уступали. А ещё, Боже упаси, слово против скажи. А доказать, что не прав, вообще не надо пытаться. Если сделаешь какое-то замечание, он не думает над тем, что может надо исправиться, а сразу атакует, вот и выходят ссоры.  Любви давно нет, после того, как он меня избил ночью в пьяном виде за то, что я не пожелала с ним спать. Я тогда уставшая спала, дети болели, я еле их приспала. А он шлялся где-то со своими дружками. Он тогда меня обвинял, что я для кого- то себя берегу, что у меня есть любовник, а у меня и в помыслах еще не было никого, кроме него. В ту ночь моя любовь была растоптана. Я пообещала ему, что отомщу. Я не хотела его прощать, но он каялся в своем поступке, да и детей было жалко, они его очень любили. А сейчас осталась привычка совместного проживания. А  у него  половое не влечение, а развлечение. А мне всё это опостылело. Вот поэтому мы уже два дня не разговариваем. Ну, да ладно, чёрт с ним! Раньше я нервничала, переживала, плакала. А сейчас излечилась от этого. Молчу и всё. Я вижу, что моя нервная система и без того расшатанная, его совсем не волнует. А когда-то, когда у меня были психические стрессы, то его это только смешило и ничуть не волновало. То, что я стаю всё больше больной, это его не огорчает, а только радует. Авось из-за этого я буду больше никому не нужна. Он как-то мне сказал, что лучше бы я была уродлива, чтобы на меня никто не смотрел. Не понимаю я такой любви. От всей его любви осталась только ревность, да и половое влечение. Вот она жизнь! Сель ави. А кто бы мог подумать, ведь совсем недавно этого даже и предположить было нельзя. А мне ведь нет ещё тридцати. Неужели так и жить, влачить существование, похоронить свою душу заживо. Может, так и должно быть? Ну, да ладно, а то я со своими рассуждениями зайду далеко.
Сегодня мороз немного сдал, на дворе слякоть, изморозь, начался ветер. В общем неприятно. Вот ещё одно доказательство, как природа совмещается с настроением и физическим состоянием человека – это меня.
5 марта. Как мне надоела работа. Не сама работа, а люди,  с которыми мне приходится общаться. Я чувствую их отношение к себе. Когда меня нет, то их змеиные языки выплёскивают всю мещанскую желчь. А я  презираю их приземлённость, и поэтому рада, что они не любят меня, и что я не такая, как они, и хоть чем-то от них отличаюсь. И зачем Бог создал столько женщин. До чего они все противны. Не терплю их. А как они интересуются всем чужим, готовы в любую дырку засунуть свой нос. А очернить другого, пока его нет, это кушать не дай. Хотят, чтобы все жили только по их правилам, были тихи, тупы, завистливы и хуже их. Только чтобы не умней и не лучше. Вот она жизнь! А кому я нужна? На работе не любят, дома – так просто, вроде полезная вещь. А ведь человек не может так жить. Ему необходимы внимание, забота, ласка, любовь. Так вот…
13 марта. Сегодня снова зима хочет взять реванш у весны. Небольшой мороз, неприятный ветер и пролетает мелкий снежок. У меня на душе тоже сумбурно. Непонятное происходит со мной, вроде как и с природой. То теплеет, то холодеет. Я могу быть такой весёлой, что веселю всех, и кажется, что у меня настроение наивысшее. А на самом деле я веселю сама себя. Потому что, когда я остаюсь одна, меня охватывает такая грусть… Позавчера вечером у меня было такое настроение, что мне впору было в могилу ложиться. Мне казалось, что я бы могла покончить с собой. До того я ясно и отчётливо осознала какой-то жизненный тупик, стало просто жутко. Но! Хотеть смерти может только здоровый человек. А больной хватается за соломинку, чтобы спастись. В тот момент, когда у меня пронеслись дурные мысли в голове, у меня заболел желудок. И я вдруг почувствовала, как всё-таки хороша жизнь, когда ты здоров. Да, я наверное просто сумасшедшая. Поставила пластинку песни Ивасюка в исполнении Софии Ротару, и эта музыка переносит меня куда-то далеко, где, кажется, другая жизнь, не такая, как здесь, совсем другие отношения, в мир, где царствует любовь. И когда кончается музыка, я вновь ощущаю реальный мир, и душа холодеет. Чего я хочу? Счастья? А какое оно счастье?
22 марта. Можно считать, что сейчас уже 23, потому, что сейчас ровно 4 часа утра. Я почему-то не могу спать. Читала книгу и решила продолжить свою неумолимую летопись. В субботу 21 была в селе у бабушки. Село обрушилось на меня морем воспоминаний. Я была во дворе и вглядывалась в даль, каждое знакомое место волновало меня. Правда в селе сейчас грязно и неуютно, но я почему-то представила его себе таким, каким я видела его часто, а именно летом. К воспоминаниям примешивалась какая-то боль об утраченном навсегда, как будто в этих местах я что-то похоронила. Что-то – это детство, юность. Бабушка постарела, и казалась мне очень маленькой. Дом и всё окружающее, казавшееся мне когда-то такими большими, предстало теперь каким-то маленьким и жалким. Вовка с Богданом, который нас вёз, помогли бабушке выкидать землю возле погреба, где завалилось, заложили пробоину камнями, кое-какие работы сделали в сарае. Потом бабушка нас угостила, и мы поехали назад. Потом посидели ещё у нас дома и расстались, когда было довольно  поздно. Утром пошли к родителям и забрали детей. Вернулись домой, натопили печки, сварили есть. Я занялась вязанием.
24 марта. Сегодня настоящая весна. Тепло, можно ходить без куртки. На дворе только ветер с пылью. Но, несмотря на ветер, всё равно люди рвутся на улицу. Весна!.. После работы я проходила возле соседей, все копаются в земле. Я пришла домой, слегка перекусила и тоже пошла во двор наводить порядок в цветнике. Но недолго мне пришлось работать, так как стало темнеть. Потом я постирала, помыла посуду, посидела с детьми, сейчас вот, пишу. Вовка где-то шлялся, пришёл пьяный, спит. Он снова стал часто пить, просто каждый день. Пора делать профилактику. А мне до того противно, когда он пьяный. Пьяный человек глупеет. А раз он пьёт каждый день, то его глупость просто начинает раздражать. У меня на нервной почве чешется тело, когда проводишь по руке ногтями, вздымаются покрасневшие полоски. Не знаю, когда я от этой болезни избавлюсь, разве будут другие обстоятельства жизни. Уехать бы куда-нибудь, где всего этого нет. Но куда от себя уедешь?
10 апреля. Сегодня прошёл весенний дождик, уже совсем тепло.  Вчера я докопала огород, кое-что посадила. На работе бардак, нервотрепка, у начальства что-то не  получилось с объектом, и они все бесятся и вымещают свою нервозность на подчинённых. А мы все тоже грызёмся, как мне всё это надоело. Сил нет. В отпуск бы пойти. Дома всё одно и тоже. Вечная стирка, уборка, жрачка, каждый день проблемы. Иногда кажется, вот всё переделаю и буду свободна, ага… Всё опять по новой, делам нет конца. Вовка каждый день пьёт, а потом стонет, что скоро  умрёт. Одно бубнит, чтобы его не везли на вскрытие. Рехнуться надо. В общем не жизнь, а сплошной балдёжь. А ведь пришла моя долгожданная весна! А человек никогда не ощущает настоящего счастливого момента. Счастье – это всегда или будущее, или прошлое. Мы часто вспоминаем прошедшие дни и события, и они рисуются в таком приятном свете. И кажется, почему я не осознавала, что это счастье, ведь было так хорошо.  Но иногда человек бывает счастлив и настоящим моментом, эти моменты дарит любовь. Однако,  у каждого человека своё понятие о счастье. Но я не поверю, чтобы кто-то когда-то был счастлив от избытка денег, тряпок, от набитого желудка, от причиненного зла. Человек бывает счастлив лишь тогда, когда он творит добро. Любовь – это ведь тоже добро, которое ты даёшь другому. Любовь всегда несёт собой ласку, нежность, заботу. И осуждать любовь,  от кого бы она не исходила и кому бы она не предназначалась, нельзя. Ведь если человек любит, то он не может совершить ничего плохого, он становится намного лучше, добрее, даже смелее. Для любви не страшны никакие преграды.
Да весна навевает мысли о любви, о счастье, о жизни.  Ведь нельзя жить одними заботами, разве для этого создан человек. На этот вопрос ещё никто не дал правильного ответа. Одни говорят – для продолжения жизни на земле, тогда зачем на земле жизнь? Да разве только в продолжении жизни заключается роль человека, звери ведь тоже продолжают жизнь. А для чего человеку дано высокоорганизованное сознание, ведь не ради продолжения жизни. А люди живут, мечутся в обыденных заботах, не задумываясь – зачем всё это? Может, этого совсем не надо, может не для того дана нам жизнь. Вот и я задумываюсь – для чего я в этом мире. Я…  Задумываешься над этим, и становится странно. Ведь я – это не  он, не она, не они. Не будет моего я, и исчезнет восприятие мира. Кому-то покажется это смешно, но пусть он задумается над своим я. И мне кажется, поскольку мир остаётся после исчезновения моего я, то, естественно, я должна оставить о себе память, то есть оправдать смысл своего существования. И ещё. Всё в природе создано для поддержания равновесия. Пусть исчезнет один индивидуум, значит, настаёт нарушение равновесия. Должен родиться кто-то для восстановления его. Пример: истребление хищников приводит к размножению слабых животных, что ведёт к размножению болезней и т.д. А для какого равновесия создан человек? Что произошло бы на планете, если бы вдруг исчезли люди? Ответа нет. Одно я знаю, что коль создана жизнь, и есть человеческое общество, то каждый должен внести свою лепту в улучшение жизни этого общества. Я восхищаюсь великими художниками, скульпторами, музыкантами, писателями, учёными, архитекторами, строителями, после которых остаётся след. Трудами этих людей пользуются те, кто пришёл после них, но повторить их уже никто не может. Гений – вот оправдание жизни человека. Общество рождает гениальные личности, следовательно, в этом смысл существования общества. И что интересно, гений почти никогда не порождает гений. Это, как вспышки звёзд на небе. Они всегда происходят в разных местах, в местах скопления избыточной энергии. Мы не находим ничего особенного в  родителях Микельанжело, Гёте, Бетховена, Бальзака, Штрауса и т.д. Мы не отслеживаем жизнь их детей. О них благодарное человечество помнить не будет. На небосводе остаются одни светила. А что делать тем, кто не одарён природой? Прозябать? Или всячески стремиться улучшить тот краткий момент, именуемый жизнью? Да, однако, я зашла в глубокие дебри. Ложусь-ка я спать. Если утром будет солнце, весенний аромат распускающихся почек, щебетание птиц, то на время исчезнут проблемы и жизнь будет прекрасна.
20 апреля. 18 апреля был субботник. Мы немного убирали в своём отделе, а потом вышли убирать на улице. Потом мы собрались в отделе, устроили небольшой стол, выпили, включили музыку, потанцевали, подурачились и разошлись по домам. В воскресенье немного отдыхала, а потом принялась за работу. Постирала, погладила, приготовила детям одежду в школу, в садик, помыла посуду, приготовила есть. На ночь разболелось сердце, я лежала, боясь пошевелиться. Так и заснула. Утром выпал снег, на улице неприятно, холодно. Снег лежал часа три, потом растаял.
25 мая. На дворе настоящий рай. Тепло, воздух полон ароматов, всё зелено. Уже отцвели тюльпаны. Сейчас цветёт сирень, скоро зацветут пионы. Такая красота, что хочется крикнуть:- Остановись мгновение! Я уже загорела, правда не совсем, но достаточно. Праздники провели бесподобно. Ездили с Богданом и его женой в Карпаты. Впечатление ошеломляющее. Красота. Воздух, горы, леса. Неописуемо! Люди немного отличаются от наших, другой говор, но к нам отнеслись очень хорошо. Были в Яремче, ходили на водопад, на трамплин, карабкались на гору. Собирали цветы, шишки, мокли под дождём. В общем наслаждались. После майских праздников ездили к родственникам в Молдавию, там тоже провели весело время. Напились молдавского вина, наслушались их музыку. Ходили в лес, купались в речке, танцевали, дурачились.
12 августа. Давно не писала. Столько событий утекло за это время. Были в отпуске. Опять ездили в Карпаты с Богданом. Он ехал к родственникам по делам, а нам предложил поехать, так как мы были в отпуске и ничем не занимались. Этот раз мы уже ехали, как будто в очень знакомое место. Мы долго там не были. Побыли в гостях, отдохнули на речке. Речка, воздух и даже Солнце – всё было какое-то необыкновенное. Я плела венок, собирала красивые камни, купались в речке. А вода в речке такая чистая, что мы её даже пили. В общем впечатление восторженное. Карпаты меня пленили. Когда приехали домой, то уже через день я вышла на работу. Работа сразу меня окунула в другой мир – мир подчинения, зависти, интриг, сплетен.Все суетятся, друг друга едят живём, укорачивают жизнь себе и другим. Но всё равно от этого никто не получает счастья. Одни строят честолюбивые планы, другие гонятся за звонкой монетой, а третьи – и то, и другое. А вообще- картина диких зверей в лесу. Люди сами являются своими могильщиками. Если бы человеку было дано больше прожить, я представляю, что бы было.  Хочется крикнуть: «Люди, стойте! Задумайтесь над своей жизнью. Неужели вы не видите, что она бесцельна? Одно поколение сменяет другое, а что меняется. Меняется техника, мода, вкусы, нравы,  даже природа, и сам человек стал выше и немного изменилось  внешне тело, однако смысл жизни не изменился. Как была она стихийной и неорганизованной, так и осталась. Я не вижу в поколениях смысла человеческого существования. На повседневную жизнь, на одну и ту же домашнюю работу уходит огромное количество времени и сил. А в итоге всё остаётся таким, как было в начале. И опять всё по новой. А не лучше ли за это время сделать что-то такое, что долгое время служило бы свидетельством затраченного времени и труда. А дни бегут, дети взрослеют, как внешне, так и внутренне. Уже выдают такие вещи, что диву даёшься.
21 сентября. Эти дни стоит холодная погода. Ветер, дождь, как поздней осенью. Я заболела гриппом. На работу не ходила. Владик шёл со школы и забрал из садика Олю. Я покормила детей, а потом снова легла в кровать, так как на меня нападает бесконечное чихание. Вовки нет. Уже 10 часов вечера, дети легли спать, а его всё нет. Где его чёрт носит? На меня нападает тоска. Болезнь и мысли печальные. Последнее время у меня такое состояние, как будто близится и моя осень. Солнце клонится к заходу и бросает свои последние лучи на мир молодости. Так хочется, чтобы Солнце ещё задержалось над горизонтом, и вновь блеснул луч, окрашивая всё вокруг багряным светом.
23 октября. Вот прошёл год, как я познакомилась с Богданом. Я не могла писать о нём в дневнике, так как боялась, чтобы мой дневник не попал в руки мужа. Теперь пишу, потому что Вовка обо всём знает, я сама ему об этом рассказала. Сейчас 3 часа ночи и я не сплю. Душа болит. Пробовала плакать, но легче не становится. Вот и решила боль сердца излить в дневнике. Тяжело мне сейчас, очень. Я люблю Богдана. Иногда я старалась проверить себя, люблю ли я его, не заблуждаюсь ли я в своих чувствах. И это происходило довольно часто. Но всё время я понимала, что не могу без него. Может, если бы он ко мне плохо относился, не любил, то и у меня бы остыло, может. Но, однако, он меня любит, и его доброта, чуткость, ласка и нежность рождают в моём сердце те же чувства. Я помню, как однажды у нас не состоялась встреча. Я шла домой пешком, а он должен был меня догнать на машине. И по какой-то причине догнать не смог. И с того мгновения, как я поняла, что его не будет, я уже не шла, а ползла. Ноги словно налились свинцом, всё померкло для меня. И я поняла, что пока мы вместе, и мне хорошо, я сомневаюсь в своих чувствах. Но когда его нет рядом, я не могу без него. Вспоминаю первую встречу. Меня начальник послал в транспортную контору отнести путёвку и  завезти оборудование для нашего отдела.  Мне надо было  найти начальника, который бы дал мне транспорт для поездки. Я увидела начальника издалека. Он стоял на площадке перед конторой и разговаривал с водителями. Я подошла и протянула ему путёвку. Пока он читал, я провела глазами по окружающим и вдруг заметила нового парня, которого раньше у них не видела. Я посмотрела с интересом на него, а он на меня. Наши взгляды встретились, и я вдруг ощутила неясное волнение. Я отвела взгляд. Начальник прочитал путёвку, повернулся к одному из водителей и сказал:
- Съездишь с  этой дамочкой.- А потом что-то вспомнил и спохватился.- Ой, забыл, ты же должен ехать в строительную бригаду завезти электриков. – Потом обернулся, поискал глазами и сказал,- А давай ты, Богдан, ты не занят, поедешь.
Он показал мне жестом на того нового парня. И я пошла с ним к его машине. Это был старенький «рафик», который дали новичку на освоение специальности.  Я села в кабину, Богдан круто развернулся во дворе, я ещё подумала, что он как-то уж очень смело ездит для новичка. И решила, что он хочет построить из себя «фраера». Но потом убедилась, что он нормально ориентируется на дороге и хорошо водит машину. У него в салоне звучала какая-то музыка про любовь. А я , чтобы разрядить молчание, сказала:
- Вот уж придумали любовь и поют о ней.
А он взглянул на меня с интересом и спросил:
- Так вы не верите в любовь?
- Когда-то верила, но разочаровалась, теперь думаю, что это всё люди придумали, чтобы оправдать свои животные инстинкты,- ответила я.
Он ничего не ответил, видно не был силён в философии. Но его взгляд на меня был  наполнен интересом.
Мы подъехали к складу магазина, я отдала документы, грузчики загрузили  товар, и мы поехали. Возле нашей конторы, я вышла, попрощавшись. А он поехал с другой стороны здания, где и разгрузился, там его уже ждали  грузчики из конторы. Я шла в отдел, и у меня  было сожаление, что поездка быстро закончилась, и я, возможно, его долго ещё не увижу.  Я чувствовала к нему какое-то расположение. Что-то не ясное и приятное было на душе. После этого я его не видела неделю или две. Я уже стала забывать его образ, его глаза. И вдруг, когда я проходила по коридору в бухгалтерию, я почти наткнулась на него. Он стоял в коридоре и что-то читал на настенных вывесках, видно кого-то ждал. А я читала какую-то бумагу и не заметила, что передо мной на пути кто-то стоит. Я почти столкнулась с ним. От неожиданности я опешила и чуть не выронила  бумагу. Он улыбнулся и сказал:
- Так можно и травму получить.
Я, придя в себя:
- Извините, я зачиталась и не заметила.
- Я очень рад нашей встрече,- сказал он. – Вы тогда так быстро ушли, а я хотел ещё от вас услышать что-то интересное.
- Да, ладно, забудьте. Я иногда могу разное говорить, в зависимости от настроения.
Он смотрел на меня каким-то магическим взглядом. Мне надо было идти, но я хотела еще постоять с ним. Он это почувствовал и сказал:
- Через 15 минут конец рабочего дня, если вы далеко живёте от конторы, я могу вас подвезти.
- А вас начальник за это не уволит?
- Да он меня уже отпустил домой, только я должен в бухгалтерии ещё получить одну бумагу.
- Тогда хорошо. Только ждите меня чуть дальше от конторы, за углом от нашей улицы, я не хочу, чтобы мои сотрудники  увидели, что меня кто-то подвозит, начнут сплетничать, а мне это ни к чему.
Я зашла в бухгалтерию, потом вернулась в отдел, сложила все документы по местам. Немного задержалась, пока все ушли, и вышла из здания. Прошла отрезок улицы, повернула за поворот, там меня ждала машина. Я села в кабину, он спросил куда ехать и мы поехали. Он посмотрел на меня, я на него, и наши взгляды всё сказали за нас.  Я хотела видеть его, а он хотел видеть меня.
- Вы далеко живёте, - прервал он молчание.- Вы каждый день ходите пешком на работу?
-Да, - ответила я.- Полезно пройтись перед работой, да и после. Иногда за день от цифр голова кругом идёт. А пока иду пешком, всё выветривается, и настроение появляется другое.
- А вы интересная, - сказал он.
Мы подъезжали к моей улице, я попросила, чтобы он высадил меня раньше. Он спросил:
- А где ваш дом?
Я сказала,  что дом  чуть дальше. А он говорит:
- Так я довезу вас до дома.
- Не стоит, мой муж очень ревнивый, увидит, будет меня пилить.
- Я бы тоже ревновал, ведь вы очень красивая.
Я смутилась.
- Да, ладно, обыкновенная. Ну, спасибо, я пойду.
- Я хочу вас ещё увидеть, можно?
- Видеть не запретишь, - ответила я и пошла домой.
Я шла и чувствовала его взгляд, провожающий меня, пока я не скрылась. В душе у меня творилось невероятное. Чувства рождались и переполняли меня. Я уже хотела снова видеть его.
Прошло несколько дней, я его не видела, но в душе разгоралось желание. Как же его увидеть, идти в транспортную контору не было надобности. Но судьба сама заботилась о нашей встрече. Наш и другие отделы послали на помощь колхозу на уборку урожая. Нас вывез автобус и транспортной конторы, но не его. А я так надеялась. На поле тоже мы работали на рядах бурака, и больше никого не было видно. В обед мы сели в посадке, пообедали, а когда  после разбрелись по посадке, так как кто-то нашёл грибы, я увидела, что едет его «рафик». Я вышла к дорожке, он остановился, поздоровались.
- Вот так встреча! – воскликнул он.
- Не ожидали?
-  Я ждал. С того дня, как вас подвёз, я жду каждый день.
- Что так трудно найти?
- Хотел, но побоялся.
- Чего?
- Что вы меня отвергнете.
- А я боязливых не люблю.
- Понял. Так я вас найду?
- Это, как вам захочется.
Я пошла по тропинке, а он поехал.
На следующий день после работы, я шла пешком. Когда я уже прошла достаточно далеко от работы, возле меня остановилось темно-синее жигули. Я не обратила внимания и продолжила путь. Жигули вновь нагнало меня и снова остановилось. Дверка открылась, и я увидела Богдана. Он приглашал меня сесть. Я села. Он поехал, но не прямо к дому, а выехал за пределы города и остановился. Я молчала.
- Вы не сердитесь, что я  вас сюда привёз?
- Нет. Надеюсь, вы меня насиловать не будете? – Он смутился. Мы вышли из машины. А я продолжила:
- Тут красиво. Золотая осень. Я мечтала побыть на природе после напряженного рабочего дня. Только скоро стемнеет и этой красоты не будет видно.
Он смотрел на меня таким обжигающим взглядом, что внутри у меня начал разгораться жар. Меня так потянуло к нему, что я стала рассматривать природу, чтобы перебить мысли. Он прервал молчание:
- Можно, я вас иногда буду вывозить на природу, если вам нравится?
- Можно, но  из-за этого у нас могут быть неприятности. И у вас и у меня.
- Я готов на всё, ради вас.
- Так ли?
-  Я это понял ещё в тот день, когда вы ездили за оборудованием.
- Но у вас, конечно, есть жена.
- И дети. И у вас есть муж и дети, так ведь.
 Я кивнула. Он продолжил:
- Но я понял, что не могу без вас. Я с собой ничего не могу поделать.
 Он смотрел на меня таким нежным и чарующим взглядом, что я просто таяла. Он подошёл ко мне ближе.
- Можно, я вас поцелую?
Я промолчала. Он обхватил меня руками, прижав к себе, а потом легонько и ласково коснулся губами моих губ. Я просто потеряла рассудок. Потом он поцеловал легко, а потом ещё и ещё все  с более нарастающей страстью. Я отстранилась.
- Ну, всё, больше не надо.
Сердце колотилось, как бешеное, голова шла кругом. Я была пьяна от страсти, нахлынувшей внезапно. Я вдруг подумала, что нельзя вот так сразу. Чувства должны созреть, а потом уже поцелуи. А потому сказала:
- Мне пора домой. Дома будут волноваться, начнут искать.
- Да, конечно,  сейчас поедем.
Мы сели в машину. Он больше не старался меня поцеловать. Он понял, что нельзя торопить события.
Уже темнело. Мы подъехали чуть ближе к моему дому, я показала ему, где я живу. Потом попрощались, и я ушла.
Дальше мы стали встречаться всё чаще и чаще, и уже не могли друг без друга. Я почувствовала ласку, заботливость. Я проснулась к жизни, я вновь родилась. Я помолодела, мне стало всё ни по чём. Вовка часто сердился, ругался. Он был такой же, как всегда. Но, если раньше я прощала или не обращала внимания, и была тиха и услужлива, то любовь к другому вселила в меня и другое отношение к Вовке. Я вдруг увидела, что он меня нисколечко не любит, что он думает только о себе. Я уже не могла прощать обиды. Я стала их накапливать. И вот теперь они прорвали плотину, как талая вода. Если раньше я могла молча выносить, когда он настырно лезет ко мне, то теперь мое тело стало отчаянно сопротивляться. Мне стало невыносимо его присутствие. Все его недостатки вдруг всплыли, все обиды вспомнились. А он их ещё с каждым днём всё больше добавлял. То побитая миска на голове, то выброшенные георгины в голову, то пинки, то замахнувшаяся рука. А эти слова: к…ва, б…ь, скотина, иди на х…, прыпы…ла, придурковатая. Всё это сложилось в один чемодан, и вот теперь я его раскрыла. И как же он стал удивляться и всплескивать руками. Я мол любил, я злился, я завидовал, я нарочно обижал, чтобы быть выше, больше этого не будет, я люблю и любил, и всю жизнь буду любить. А я уже не верю, да и зачем мне верить, когда он уже не в первый раз клянётся, и когда я верю другому. Я ему сказала, что мы не будем жить вместе, по крайней мере так больше жить нельзя. Я всегда отличалась долгим терпением. Но моё терпение круто оборвалось. Я не умею кричать, ругаться, я переношу всё молча. Но этого молчания надо больше бояться, чем криков. А теперь ничего не изменишь. Когда я ему всё рассказала, он плакал, обнимал, вспоминал нашу любовь. Потом начал о детях, как же будет он без них, а они без него. Я от этого расчувствовалась, сказала, ладно пусть будет так, как было раньше. А он сразу стал в свою позицию: - «Я не смогу простить, не смогу». Я хотела отравиться. Но теперь сожалею, надо было сразу всё одним ударом разорвать. Было бы сразу больно, но зато потом легче. А теперь он меня ест по чуть-чуть каждый день. Он сам говорит, что не может так дальше жить, и я не могу. Но он хочет, чтобы я сказала ему: - «Уйди». Сам он не решается. Я для него – это форма существования. Это уютный дом, тёплая постель, постиранное бельё,  полный холодильник, дети. Что будет без меня? Будет какая-то б...ь, а, может, новая жена. Но разве сможет ему новая жена заменить ему меня? Я не хочу себя хвалить, это некрасиво. Но  я это осознаю сама. Не найдётся  для него такой женщины, чтобы сочетала в себе столько умений, талантов, стремлений, трудолюбия, музыкальности, пластичности, сообразительности, присутствия юмора. Он привык, что я всё умею, что то, что я делаю, всегда хорошо получается, что я всегда правильно планирую все дела, что я экономно распоряжаюсь деньгами. Что я забочусь об одежде, обуви, еде, порядке, о воспитании детей, что я дела ремонт в доме. Он, конечно, помогает, но во всяком деле я его должна подтолкнуть, как локомотив. Он просто вагончик. А оставь вагончик на рельсах без паровоза, что он стоит? А вместе – это сила. Вот оно как. Я всю жизнь хваталась за всё, всему хотела научиться. И научилась всему только по-немногу, одному больше, другому меньше. Вроде бы было достаточно, а мне всё мало, хочу уметь лучше и стремлюсь научиться, знать больше. Поэтому ему со мной легко. И он думает, что это любовь. А почему я должна страдать. Почему рядом со мной не может быть достойный человек. Вовка неплохой, красивый, статный, не дурак, в работе разбирается, кое-что в хозяйстве смыслит, неплохо готовит, спортсмен ( правда в прошлом), обходительный, хитрый, любит музыку, литературу, неплохо поёт, танцует. Но нет у него той струны, которая бы звучала в унисон с моим сердцем. Какая-то садистская любовь. Если он сделает хорошо, то потом уколет. Что-то злое таится в нём. Любит обмануть, бросает слова на ветер, кормит обещаниями. Ну, а главный недостаток – лень и отсутствие силы воли. Вот это мужчине не прощается. Если бы я не встретила Богдана, я бы, может, так и жила, эти его недостатки так бы не давили на меня, я бы влачила безысходное существование. А разве я буду жить дважды? Вовка мне сказал, что с Богданом я не буду счастлива. Быть может, он прав. В жизни, как на долгой ниве. Но хоть немного я буду счастлива, кто знает, какое время нам отведет на это Господь. Но я должна надеяться на лучшее. На что я могу надеяться с Вовкой, на какое счастье? Он два дня кается, а через неделю опять принимается за прежнее. Я вспоминаю всю совместную жизнь, начиная со свадьбы. Я была счастлива временами. Но с каждым годом становилось всё хуже и хуже. Конечно, мне очень жаль прошедших лет, зачеркнуть их не так просто, как это кажется. А дети, ведь самое главное – это дети. Я переболею разлуку, а они никогда. И вот, когда я пишу эти строки, у меня слёзы наворачиваются на глаза. Как жить дальше? Кто даст совет? Скажут:-«Порви, забудь Богдана, и всё наладится».  Сказать легко. А я не могу без него. Да и он не может без меня. Когда он со мной, мне легко и хорошо. Я чувствую, что обо мне кто-то думает, заботится, переживает за меня. У меня даже сердце с ним не болит, я здорова и весела. Он для меня, как Солнце, когда появляется, всё во мне оживает, а нет – всё замирает. Как мне жить без Солнца. Жить, как те растения, что в погребе зимуют. Без света, без тепла, лишь бы не зачахли, лишь бы жизнь теплилась. А дети, я их не обижу, воспитаю, да и Богдан поможет. А подрастут, может смогут меня правильно понять, если смогут. Потому что, пока сам такого не испытаешь, не поймёшь. Я сама бы года два назад осуждала подобную ситуацию. А теперь вот думаю совсем иначе. Я уже сожалею, что я всё Вовке рассказала. Может, было бы лучше, чтобы он ничего не знал. Мы бы тихонько встречались, и было бы всё хорошо. А теперь вышла трагедия. Но ведь такой у меня характер. Я долго не могу скрываться. Не могу я быть счастлива по чуть-чуть, хочу выпить чашу счастья до дна. А если выпью, останется ли что-нибудь на дне, хватит ли этой чаши надолго? Но несмотря ни на что, чувства берут верх. Я одержима, я лечу, как бабочка на свет. Не знаю, может, я разобьюсь о стекло, а может, буду согрета. Всё, надо спать, уже очень поздно.
24 октября. Легла спать оказывается в половине шестого утра. А Вовка выспался и в семь часов прилез ко мне допрашивать, правду ли я ему вчера говорила. Я хотела спать, но он не дал. Я не хотела опять всё начинать с утра.  Встала и пошла на улицу, стала убирать во дворе. А Вовка пошёл на работу. Он предупредил, чтобы Богдана ноги больше в доме не было. А я ему сказала, что он приезжал, и будет приезжать, так как я этого хочу. У меня такое состояние, что хочется кричать, плакать, биться головой об стенку. Сердце болит. Я схожу с ума. Где мой Богдан, он всегда чувствует, когда мне тяжело и всегда приезжает и утешает меня. Пустился дождь, видимо мне придется отдохнуть сегодня. Надо поспать, отдохнуть.
31 октября. Сегодня Богдан был у нас. Они случайно встретились с Вовкой и приехали. Я обрадовалась. Хорошо, когда вот так, а ведь всё равно это вечно не может быть. А какой выход? Тупик. Когда дома, радуюсь, что всё хорошо, что Вовка с детьми, что всё тихо, спокойно. А увижу Богдана, и голова кругом идёт, я ведь не смогу так, чтобы его не видеть. Я палач.  Человек иногда бывает палачом, потому что поневоле надо казнить кого-то. А кто осуждён – двое. А палач страдает больше всех. Может, мне казнить себя? Но от этого легче им не будет.
14 ноября. Половина третьего ночи. В каком я состоянии, одному Богу известно. А писать необходимо, потому что от этого я немного успокаиваюсь. Я заставляю себя думать, а это отвлекает от тяжести и боли в сердце. Я прошлась по комнате, меня шатает, а Вовка спит… Спит спокойно, умеренно дышит, храпит. Ведь после всего, что было сказано сегодня вечером и ночью, после всей разыгравшейся трагедии, спать безмятежным сном – это выше моего понимания. Вот, когда пишу, я немного успокаиваюсь. А казалось, что задохнусь от этого кошмара.  Сегодня был день рождения одной сотрудницы, мы немного после работы посидели. Когда я вышла, Богдан уже долго ждал меня. Мы немного проехали и остановились. Надо было домой, но мы так хотели побыть друг с другом. Мы отодвигали время на пять минут, на минуту. Мы знали, что нас обоих ждут дома, но ничего не могли поделать с собой. Как можно всё описать. Да и описывать по сути нечего. Мы попросту сидели, говорили, смотрели друг другу в глаза, иногда прижимались и целовали друг друга, держали друг друга за руки. Вот и всё. Но ведь это совсем ничего. Главное – это, как мы смотрели, как трепетали наши сердца, какие слова были сказаны, сколько нежности было в пожатии рук, сколько ласки, тепла мы старались отдать друг другу. Чувства иногда так переполняли меня, что я просто не могла выразить это ни жестами, ни словами. Слова – Богдан, Богданчик, любимый, дорогой – разве они могут выразить всё то, что творится в сердце. А я иногда сомневалась, люблю ли я.               
Я пришла 15 мин. десятого. Вовка куда-то ушёл, искал меня. А я разделась и села смотреть кино. Кино было про любовь, и оно меня заинтересовало. Там женщина влюбленная жертвует жизнью ради любимого. Я просмотрела фильм, и всё мне вдруг стало ясно. Ведь мне легче умереть, чем расстаться с ним. Я вдруг ясно ощутила все ласки, поцелуи, объятия, и решила, что ради этого можно идти на эшафот. А жить без любви, так лучше вовсе не жить. Когда вернулся Вовка, он молчал, ничего не говорил, потом обнял меня сзади, а потом ушёл курить. Я вязала, но вязание не шло. Я легла и только выключила свет, как Вовка пришёл и лёг возле меня. Начался разговор. Я говорила всё, как было. Он сказал, что знал, что мы встречаемся, несмотря на то, что дали слово. Я сказала, что наше слово – это успокаивающее средство для него. Он всё настаивал на моём решении. Я сказала:
- Чего ты хочешь? С Богданом я не расстанусь, от него я не откажусь, и всё. Остальное решай сам.
Но он всё продолжал тянуть из меня разное. Говорил о любви, вспоминая приятное, играл на струнах моей души, ведь она не чёрствая. Я сначала держалась, отвечала холодно, вроде, как чужой, не имеющий отношения к этой драме, человек. Перед глазами всплывали картины нашей встречи, я сама себя успокаивала. Но потом всё-таки он меня добил. У меня потекли слёзы, нервы не выдержали. Я перестала крепиться, сердце обволокло жаром, в голове стало твориться чёрти что, я задыхалась.  Я сказала ему, чтобы он встал и не говорил мне больше. Мне казалось, что если он скажет хоть слово, моё сердце лопнет, или я сойду с ума. Он немного оставил меня в покое, мне стало легче. Он на время вышел, потом зашёл и начал всё сначала. Я опять ответила:
- Хочешь живи, не замечая ничего, смирись, не хочешь ищи выход.
 Нет, ему этих слов мало. Ему надо ещё и выход указать, да ещё и время точное. В общем он довёл меня до такого состояния, что я не только отвечать не могла, я еле дышала. Я лежала, как труп, живой труп. У меня не было сил поднять руку. Такого со мной ещё не было. А когда он увидел, что толку от меня уже нет, то улёгся спать. Потом он стал стонать, вроде ему плохо и он умирает. Я не могла шелохнуться. Меня как будто охватил какой-то паралич. Он немного постонал, потом увидел, что с моей стороны реакции нет, на представление нет отклика, и заснул крепким сном, захрапел, вот и сейчас храпит во всю. А я полежала, немного пришла в себя, потом покачиваясь пошла в туалет. Холодный воздух меня немного отрезвил, я успокоилась, потом погрелась возле печки, у меня сильно крутило ноги ревматизмом, и решила, что лучшего успокаивающего средства, чем мой дневник быть не может. И правда, я успокоилась, мне уже намного легче. Надо уснуть, потому что завтра  работу  за меня никто не сделает. А если я не отдохну, то толку с меня не будет. А завтра, думаю, он начнёт всё по новой, на сегодняшнем вечере всё не кончится. Господи, дай мне силу всё это выдержать. Неужели каждый, кто влюблён, обречён на такие муки. Неужели любовь – это всегда трагедия! Сколько мне предстоит ещё пережить. Хватит ли сил и здоровья вынести все эти переживания.
Вот настал следующий день. Я немного поспала, а утром, проснувшись, Вовка позвал меня к себе. Я подошла на минуту, он говорит:
-Ну, что всё остаётся так, как ты сказала?
Я утвердительно кивнула головой. Потом он опять начал обнимать, целовать меня и говорить, что любит, что очень сильно любит, что не сможет жить без меня, что погибнет. Я молчала. Потом пошла стирать. А он собрался и сказал, что пойдёт к маме и расскажет ей всё. Я сказала, что наперёд знаю, что скажет мама. А он всё не уходил. Говорит:
- Иди, я ещё раз обниму тебя на прощанье.
Обнял и трясётся весь, плачет. Я снова разволновалась, пошла легла на кровать, а он сел возле меня. Стал умолять забыть Богдана, сказать только «да», и всё будет хорошо, он будет любить меня сильно, сильно, всё делать. Я сказала, что мне ничего не надо. Потом он говорит:
- Я никому ничего не расскажу.
Я ответила:
- Не рассказывай.
Я стала его успокаивать, а он решил, что я согласилась на его условия. Повеселел, сразу спросил, что будем сегодня делать. Мне тоже полегчало от того, что закончились пытки. Он пошёл к папе, а я осталась со своими мыслями.
15 ноября. Вчера Вовка привёз Богдана и хотел, чтобы состоялся серьёзный разговор. На что он надеялся, не знаю. Мы оба сказали, что хотим быть вместе, и что в будущем будем. А он всё напирал на то, что ему делать, куда ему деться. В общем, так и ни к чему не пришли, я немного поплакала. Но тут к нам пришли гости, и разговор оборвался. Богдан уехал. Я собрала на стол, посидела немного с гостями, а потом ушла в комнату вязать.
19 ноября. Сегодня мы два раза виделись с Богданом: в обед и вечером после работы. В обед мы были 2 часа, а после работы час. Когда мы вместе, время бежит стремительно. Мы никак не можем наговориться, насмотреться друг на друга. А когда я пришла домой, я сидела такая грустная, что Вовка стал спрашивать – почему. И снова завязался разговор. Но сегодня я была тверда. И хоть у меня вчера и сегодня болело сердце, однако я сохранила спокойствие. Я сказала ему, что долго так быть не может, мы с Богданом всё равно будем вместе. Он сказал, что не оставит меня, что будет со мной, невзирая ни на что. Я ответила, что этого не будет, и что он сам не выдержит. Я предложила ему уехать на работу к своей сестре, он отказался. Сказал, что будет со мной и последует за мной, куда бы я ни уехала. Он умолял и упрашивал меня сохранить семью.  Но я сказала, что его больше не люблю, и любить не буду. И в этом он сам виноват, что достаточно обидел меня за нашу совместную жизнь. Конечно, были и хорошие минуты. Но всегда больше запоминается плохое, а хорошее уходит в прошлое. А Вовка опять:
- Я буду исполнять, что бы ты ни сказала.
Я говорю, что так не должно быть. Когда любишь, и говорить не надо. Человек сам догадывается, что надо сделать, чтобы твоему любимому было хорошо. И это делается от всей души, а не скрипя сердцем. Ведь есть разница. Да и не надо мне этих исполнений желаний. Я до сих пор сама их исполняла, а он помогал, если не был пьян. Но он никогда не был предупредителен и всегда больше думал о своём благе. Я вспомнила моменты прошлого. А он стал доказывать, что это давно прошло, и что сейчас он уже не такой. А я сказала:
- Раз ты был безвольный, то всю жизнь и будешь таким. Ты никогда не был хозяином слова, и не будешь, и я больше тебе не верю.  И любить, ты не любил, а просто держался за меня из удобства.
Он всё отрицал. Но меня не переубедишь. И ещё я ему сказала:
- Всегда надо больше бояться людей слабых, чем людей сильных.
Он опять сильно расстроился и сказал, что не знает, как будет завтра работать, что не сможет спать, но, тем не менее, уже храпит во всю. А я вот пока  не могу уснуть.
20 ноября. Сегодня утром Вовка сказал, что он решил, наконец, что надо делать. Он уедет, но пока до лета будет с нами. Я молча согласилась с его решением. А когда пришла с работы, то Владик дал мне записку. В ней Вовка написал, что домой больше не придёт, и чтобы его я не искала. Не знаю почему, но мне вдруг стало одиноко. Сегодня после работы я шла медленно в надежде, что меня догонит Богдан, но его не было. Я шла домой без настроения, меня еле несли ноги, хотелось сразу лечь и отдохнуть. А оказалось, что дома меня тоже ждали неприятные новости. Я натопила печку, помыла посуду, сварила кушать, накормила детей, и они легли спать. Я вот сижу и не знаю, что со мной происходит. Завтра мне с утра надо ехать по работе, а Олечку некуда отвести, садик не работает. К маме – далеко, и я не успею. Не поехать, будут ругаться. В общем, я растерялась. И от этого незнания, что мне делать, мне стало совсем грустно, одиноко и слёзы наворачиваются на глаза. Надо выплакаться, чтоб стало легче. Я перебила все планы. На носу зима. У Богдана тоже много дел надо исполнить до холодов. От всех этих мыслей у меня в голове всё перемешалось. А куда ушёл Вовка. Мне и его жалко, где-то скитается. Хоть не люблю его, а всё же жалко. Плохо мне сейчас, тяжело, некому меня утешить.
23 ноября. Была на работе, съездила по делам. Олечку отвела к бабушке, после работы забрала. Дома переделала кучу работы, и только хотела отдохнуть, как в окно постучал Вовка. Я вышла, он сказал, что его мать при смерти, и чтобы я сходила с ней посидеть. Я  и дети быстро оделись и пошли. Вовкина мама действительно сильно заболела, приехала скорая помощь, сделали уколы, ей стало легче. Я сидела и с ней разговаривала. Вовка с детьми вышел на улицу, дети были очень рады, когда увидели его, у меня даже разболелось сердце.  Потом мы с детьми собрались домой. Вовке я сказала, чтоб он оставался у мамы. Он пошёл нас проводить и сказал, что ночью придёт.  Я сказала:
-Не надо.
Мы пришли домой и легли спать. Утром пришёл Вовка и начал опять меня спрашивать, что будет дальше. Я сказала, что незачем было возвращаться. Он сказал, что две ночи не спал, что всё передумал, что увидел, какая он был тряпка, и что сейчас станет другим. Что он без детей не сможет жить и никуда не уйдёт. А я могу встречаться с Богданом только не дома. Что дом его тоже, и что он хозяин, что домашнюю работу будет делать, как сможет. Я говорю:
- С каких пор ты решил командовать. Богдан будет со мной, я так хочу. Я буду с ним, а не с тобой.
- Тогда я его сделаю калекой, - заявил он.
- Попробуй его только пальцем тронуть, то тебя в живых не будет.  Дом моих родителей. А то, что ты вложил в ремонт, я тебе выплачу. Я вижу, что тебя материальная сторона больше волнует, чем всё остальное.
 Меня это взбесило потому, что уже второй раз, уходя из дома, он выгреб  из моего кошелька все деньги, несмотря на то, что я остаюсь с детьми без денег. Такой алчности я не могу простить. И ещё он спросил, буду ли я требовать с него алименты. Я ответила, что нет. При его необъятной любви к детям, это прозвучало для меня, как отрезвление. Я сказала:
- Пока не поздно уходи туда, где был два дня, я больше не могу тебя терпеть.
- А никуда я отсюда не уйду.
Тогда я вскочила, оделась и хотела уйти, быть с ним в одном помещении было свыше моих сил. Я сходила с ума, куда идти, сама не знала. А он стал в дверях и не пускал меня. Мы стали с ним бороться. Я кричала, что ненавижу его, не хочу его больше видеть, чтоб уходил сам, если не пускает меня. Потом я выбилась из сил, села возле вешалки и рыдала, а  он стоял и ждал, пока я успокоюсь. Я долго плакала, когда он ко мне приближался, меня била истерика. Потом я немного успокоилась, он стал снимать с меня одежду. Я доплелась до кровати и легла спать. В изнеможении, я как-то даже быстро уснула. Ночь проспала, не просыпаясь. Утром проснулась запухшая. Вовка уходил на работу. Когда он ушёл, встала я, оделась, собрала детей в школу и садик, и  мы вместе вышли из дома.
27 ноября. Вот  я уже одна. Вечером 23 ноября пришёл папа, его привёл Вовка, который нажаловался на меня и его заранее подготовил. А после работы я встретила Богдана, и он сказал, что к нему приходил Вовка и сказал, чтоб он у меня дома больше не появлялся, а то он за себя больше не ручается. Обзывал меня дурными словами  и говорил, чтоб мы этим делом занимались где угодно, только не дома.
Меня эти действия и слова возмутили до глубины души, и я решила вечером покончить со всем этим спектаклем. Я пришла с работы немного раньше и пошла за детьми. На встречу мне шёл Вовка, хорошо выпивший и без детей. Узнав, куда я направляюсь, он сказал, что приведёт их сам,  я вернулась в дом. Пришёл папа, стал регулировать телевизор. Когда зашёл Вовка, я сказала, чтоб он забирал вещи. А он ответил, что и не думает, и что я скорей повешаюсь, чем он отсюда уйдёт. Что он хочет и будет жить с детьми. Меня это так возмутило, что у меня зашумело в голове, я ходила по комнатам, как дурная, чувствуя, что сойду с ума, если он не уйдёт. И я решила сказать всё папе, не зная, что он уже заранее проинформирован обо мне.  Потом я вышла на улицу, посидела на скамейке, потому что в комнате не могла удержаться. Вышел Вовка и сказал, что меня зовёт папа. Я зашла, и начался разговор. Папа сказал, что я неправа, чтобы я одумалась, и что он ещё имеет отцовскую власть и примет меры, если я не передумаю. Я сказала:
- Уже ничего не поможет. Я всё обдумала, и решения не переменю. Единственное, что я прошу - это скажи ему, чтобы он оставил меня одну.
Папа сказал, что Вовка никуда не уйдёт, чтобы я ещё раз подумала. Я ответила, что если Вовка никуда не уйдёт, то уйду я, что с ним в одном доме ночевать не буду. В общем со мной  что-то случилось такое, что мне казалось, что если Вовка ещё немного останется со мной, то я сойду с ума. А так как папа настаивал на своём, то я обула сапожки, накинула пальто  и выскочила на улицу и побежала по дороге куда глаза глядят. Я отбежала от дома довольно далеко. Оглянувшись и убедившись, что меня не преследуют, я пошла медленно в местный парк. Там увидела много пьяных и вернулась ближе к дому. Села в кустах напротив дороги и стала думать, что мне делать, куда мне деться. К Богдану идти было нельзя, там жена. А к кому-то другому идти не хотелось. Долго сидеть в кустах было невозможно. Но вдруг я увидела, что  проехал Богдан, я вышла из своего укрытия, но он поехал дальше, не заметив меня.  Я прождала возле столба, но машина не возвращалась. Тогда я решила пойти к дому и посмотреть, что там происходит. Пришла, увидела, что все спят, а дом закрыт. Я села на скамейку и стала думать, что делать дальше, где мне ночевать. Вдруг загудел мотор, я увидела машину Богдана. Он так обрадовался, увидев меня. Я села в машину. Он сказал, что перед этим был у нас и узнал, что я сбежала, и он поехал искать меня. Сказал папе, что когда найдёт, сообщит. Я ему всё рассказала, и мы поехали к папе. Папа встретил нас уже по-другому, его настроение поменялось. Мы немного поговорили и он сказал, что Вовка завтра уйдёт, и чтобы я оставалась спать у него. Но мне надо было утром идти на работу, и я решила ехать домой, чтобы Вовка шёл ночевать к папе. Когда мы подъехали, то Вовка всё ещё спал, но двери уже были открыты. Я предложила Вовке ехать к папе, но он отказался. Тогда мы сели с Богданом в машине и стали разговаривать. Так мы просидели до шести часов утра. Потом Богдан уехал, а я пошла пару часов поспать. Утром я еле встала. С Вовкой договорились, что в десять часов встретимся возле ЗАГСа, и я ушла на работу. В ЗАГСе нам сказали, что нам надо идти в суд. Я написала заявление, Вовка купил марки, и я сама должна была отнести заявление.      Вовка пошёл на работу. После обеда я отнесла заявление. Вечером Вовка приехал за вещами. Я не выдержала, когда отдавала ему шмотки и разрыдалась. Не знаю почему, но я почувствовала себя очень одинокой, и  его было жалко, ведь прожили всё- таки десять лет. Но когда он уехал, я успокоилась, легла спать с детьми.
28 ноября. Днём встретилась с Богданом, всё ему рассказала. Но почему-то мне было очень грустно, я совсем раскисла. Он меня успокаивал. Вечером он пришёл ко мне, мы долго разговаривали о том, как дальше жить. Его жена ничего не знала, ему надо было идти домой. Мы не хотели расставаться, но надо было думать о завтрашнем дне. Ночью я почему-то не могла заснуть. Мне всё мерещился Вовка. Я вспоминала, как мы всей семьёй спали, как нам было хорошо и весело. Мне стало жутко. 
30 ноября. Жене Богдана добрые люди рассказали о наших отношениях, она его допросила, он всё рассказал. Мне пришла повестка в суд. Мне до того стало не по себе, что я не могла даже думать о Богдане. Во мне происходила борьба. Я пошла к Вовке на работу отнести повестку. Я шла по дороге и сдерживалась, чтобы не плакать. А когда он вышел ко мне в рабочем костюме, я посмотрела и расплакалась. Мы сели на скамейке,  я плакала и не могла успокоиться. Он смотрел на меня, потеряв надежду, и я сама стала в нем  эту надежду воскрешать. Я сказала, чтобы он пришёл завтра вечером и , чтобы мы поговорили. Он сказал, что придёт. Я ушла, а пока шла, думала, что сойду с ума. Перед глазами воспроизводились моменты совместной жизни, и я решила сказать Богдану обо всём. Богдан пришёл в обед, когда увидел меня, сразу понял, что со мной что-то неладное. Мы сели и стали разговаривать. Я рыдала и говорила, что мне не надо жить на этом свете. Что я виной всему: разладу в своей семье и в его. Что вернуть ничего нельзя, что мне надо покончить с собой. Он говорил, что если не станет меня, то не станет и его. И сказал, что понял, если я Вовку забыть и выкинуть из жизни не могу, то чтобы я попробовала всё возвратить назад. Сказал, что он всё выдержит, а если надо уедет из города. А я, как  только подумала, что с ним придётся расстаться, разрыдалась ещё сильней. Он сказал, чтобы я не убивалась. Если я хочу, то он останется и будет жить со своей семьёй, что ради меня всё выдержит.  На глазах его были слёзы. Уходя, он прижал меня к себе и сказал:
- Дай я тебя поцелую, быть может, в последний раз.
Я думала, что сойду с ума. Моё несчастное сердце еле выдержало. Мной шатало. Мы решили встретиться через два дня в обед,  я должна рассказать, как прошла встреча с Вовкой, и мы примем окончательное решение.
5 декабря. Я снова с Вовкой. Прошло несколько дней, за которые я пережила столько, что трудно рассказать. С Богданом мы расстались, заявление в суде я забрала, и теперь вся семья снова вместе, осталось только свезти Вовкины вещи. Я немного успокоилась. На работе откуда-то все узнали о моём кризисе в семье, ко мне прислали представителей профкома. Но я сказала, что в своих делах разберусь сама. А на работу мои личные дела не влияют. Приходил также отец, у него был серьёзный разговор с Вовкой. Мне было Вовку жалко, но жалко было и Богдана, я сходила с ума. Тому дала слово, а этот - совсем родной, и дети, они так потянулись к нему, когда он пришёл.
Ещё вечером и ночью  перед тем, как я забрала заявление, я думала, что буду с Богданом. Но когда утром дети встали и спросили: - «Где папа?»,  у меня всё оборвалось. Мне вдруг стало ясно, что ничего не будет. На работе я не могла работать, у меня дрожали руки, болело сердце. В душе творился кошмар. Я встретилась в обед с Богданом, всё ему рассказала. Он сказал, что настаивать не будет, если я так решила, значит так и будет. И ещё сказал, что ему хода назад нет, что он уедет из города. Потом он попытался переубедить меня. Говорил, чтобы мы уехали вместе. Рисовал картины нашего будущего в другом городе. У меня настроение ещё больше усугубилось. Эти разговоры о будущем сулили мне что-то необычное и пугали меня. Я смотрела в одну точку и решила, что этого не будет лишь потому, что оно непривычно и страшно для меня, как революция. Он убеждал меня, просил принять правильное решение. Говорил, что ему жаль меня, что он хочет, чтобы я была счастлива, и что, возвратившись к старой жизни, я счастья не верну. Я слушала и соглашалась, но внутренний голос подсказывал, что надо всё вернуть назад.  А мой вид говорил сам за себя. Богдан, посмотрев на меня, уже перестал строить планы, а сказал, что будет, то будет. Потом мы пошли, я решила идти домой. Я шла с ним в первый раз без радости, я боялась, что мне, наконец, надо дать твёрдый ответ, а ответ, как я чувствовала, должен быть не в его пользу. Мы шли, и он спросил, что же я окончательно решила. А я всё оттягивала, сказала, что сообщу позже. Когда мы дошли до поворота улицы к дому, он ещё раз спросил:
-Ну, что ты надумала? – А потом добавил: - Я знаю что.  Это видно по тебе  и ещё с того момента, как мы встретились. Значит всё… Мы больше не увидимся. Прощай. Будь счастлива. Я тебя не забуду, всегда буду любить тебя.
От этих слов я покачнулась.  До сознания вдруг дошло, что я действительно его больше не увижу. Не увижу эти любимые глаза, не смогу поцеловать его губы, коснуться рук. Я заплакала, в голове всё перемешалось. Я попросила оттянуть моё решение ещё на одну ночь, но он сказал, что это ничего не даст. Тогда я попросила оттянуть моё решение до 9-ти часов  вечера, что я приду к скверу возле его дома и ему сообщу. Если меня не будет, значит, я своего решения не изменила. Мы попрощались, и я пошла домой. Дома  у меня была с детьми моя мама. Дома я растопила печку. О еде я думать не могла, сказала только маме, чтобы покормила детей, а сама легла на кровать. Что творилось со мной, один Бог знает. Мне легче было принять смерть, чем думать о том, что я должна решить сегодня до 9-ти. Я пробовала собраться с мыслями, проанализировать все за и против.  Настолько ли я люблю его, чтобы разбить семью. Но мысли путались. А перед глазами вставало Вовкино лицо, когда он уходил в среду и плакал, а потом видела прощальный взгляд Богдана. У меня, наверное, воспалился мозг от этих мыслей. Я металась на кровати и стонала. Мама пару раз пыталась успокоить меня и говорила:
- Если ты не можешь без него, так иди, ещё нет 9-ти.
Я со страхом наблюдала за часовой стрелкой. Вот она приближалась к девяти. Мама тоже стала переживать и смотрела на часы. Она опять говорила мне, чтобы я вставала и шла к Богдану, но чтобы он согласился не уезжать отсюда. А меня слова «уезжать отсюда» приковывали к постели. Я представляла своих детей извлечённых из этих тёплых постелей где-то в другом городе в необжитой квартире, и мне становилось жутко. Я так и пролежала. Ещё в половине 10-го я думала идти, а потом встала, расстелила кровать, разделась и легла под одеяло. От этих душевных страданий я уснула. Мне снился Богдан. Я проснулась и вновь мысли наплыли, как быть. Потом опять заснула. Опять снился он. Потом опять проснулась. И так до шести утра. Потом я уже решила идти к нему. Не могла же я подвести его. Я только решила попросить его не уезжать отсюда. Я встала, оделась, помылась, поговорила с мамой и пошла. На дворе лил дождь. Погода плакала, как моё сердце. Я шла и всё думала. Пришла к его дому, там было темно, я вдруг испугалась, что вдруг его уже нет. Легонько постучала в окно, тихо. Потом постучала ещё раз и пошла к дверям. Включился свет, вышел Богдан. Я спросила:
- Я не опоздала?
Он ответил:
- Да.
Он пошёл одеться, я стояла на улице и вдруг поняла, что всё потеряно, и стала плакать. Он вышел, и мы пошли под дождём. Он сказал, что изменил мне и спал с женой. А я обнимала его и говорила, что мне всё равно, что я ему всё прощаю и люблю его. Он сказал, что ждал меня и надеялся, что я всё-таки приду, но я не пришла. И тогда он решил попросить прощения у жены, ради детей. Он сказал, что пережил позор и низость, а теперь поздно. Я шла пьяная от этого всего и только плакала и стонала. Дождь кончился. Я стала успокаиваться, подумала, что ведь я вчера ж этого хотела. Может, так лучше. Он будет со своей семьёй, я со своей. Но расстаться с ним – это было свыше моих сил.  Мы попрощались. Я пошла домой, чтобы отвести детей в школу и в садик. Мама пошла домой, а я на работу. На работе я немного успокоилась. Потом я сходила в суд, забрала заявление. Позвонила Вовке, чтобы он пришел. С работы я уже с радостью шла домой, чувствуя, что дома всё благополучно, вся семья в сборе, что всё нормализовалось. Эти переживания и колебания измучили меня, и спокойствие стало для меня счастьем.
14 декабря. Я шла с работы. Проходя мимо магазина, я увидела, что стоит Богдан. Для меня он словно умер, а теперь воскрес. Я не могла оторвать от него глаз. Мы обменялись незначительными фразами. Нам хотелось поговорить друг с другом, но  нельзя было долго стоять рядом. Мы отошли в сторонку и только перебросились немногими словами. Он сказал, что не теряет надежды, что с каждым днём убеждается, что жизнь без меня – это не жизнь. Я тоже сказала, что всё время думаю о нём. Что хоть жизнь и вошла в свою колею, но все же в ней не хватает его.
 Я пришла домой и сердце моё колотилось. И я подумала:
- Какая же я дура. Всё  было так хорошо, мы раньше могли встречаться, даже так, что и Вовка знал. Всё нам было разрешено, а нам всё было мало. А теперь даже и малого нельзя. Как же теперь жить?
Вовки, как назло не было дома, и Олечку он не забрал из садика. Я снова расстроилась, пошла в садик за Олей. Потом пришла, затопила печку, поставила варить кушать. И, наконец, пришёл Вовка выпивший, попросил извинения, сказал, что помогал сотруднику доставить уголь. Я ничего не сказала, пошла гладить одежду. На душе у меня опять стало неспокойно.
Да, любовь – это всегда трагедия. Я хочу, чтобы в семье было спокойно, может, я смогла бы всё забыть, преодолеть боль в сердце. А надо ли? Может, это счастье, которое я сама отталкиваю от себя. Свою любовь погубила своими руками. Сделала несчастными навсегда и его и себя. Зачем природа дала человеку инстинкт любви, а люди придумали законы, запрещающие эти инстинкты. Что выше природа или законы? Чему надо повиноваться? А я в глазах всех – сука, к..ва, б…дь, проститутка. Разбивала чужую семью, гнала своего родного мужа. Нет мне оправдания, да я и не хочу. Что мне до них. Всё равно меня сможет понять лишь тот, кто однажды испытал в жизни нечто подобное.
16 декабря. Дома всё в порядке. Вовка помогает, относится хорошо, лучше не пожелаешь. Только когда вспоминаю Богдана, становится не по себе. И кажется, что всё между нами было так давно, словно это был сон. Может быть, я смогу его забыть, затушить огонь в сердце. Ведь в семье всё сейчас пошло хорошо, совсем не так, как было. Я подумала, что несмотря на то, что мы с Богданом друг друга любим, у нас бы не могло быть счастливой семьи. Было бы хорошо, но не так. Ведь дети привыкли к папе. А что было бы с его детьми? А я, конечно, к Вовке отношусь хорошо, но любви нет. А любовь, не знаю, живёт ли она сейчас во мне или истерзана совсем этими неприятностями. Я сейчас хочу хоть иногда видеть его со стороны. У меня даже нет желания обняться или целоваться. Одно желание – посмотреть на него.
17 декабря. Видела Богдана. Он сказал, что у него  плохи дела и дома и на работе. На работе, чуть ли не каждый в глаза говорит, а дома скандалы. Я сказала, что у меня на работе тоже неприятности, а дома пока нормально. Он шёл возле меня, и у него были слёзы на глазах. Мы попрощались. А я не чувствовала прежнего жара. Буря, которая прошла над моей головой, разбросала тот костёр, что так ярко горел в моём сердце. И вот он ещё тлеет, он не потух, но и нет того прежнего жара. У меня было такое впечатление, что вроде я – не я, а кто-то другой, смотрящий на меня со стороны. Я вроде уже не живу, а существую. Жизнь для меня перестала быть полной, интересной, а приобрела форму существования. Радости и удовольствия я не получаю ни от чего. Я стала просто роботом. Богдан уверен, что я рано или поздно буду с ним, и одно жалеет о том, что мы вернули всё назад. А я другого мнения, хоть ему этого и не сказала. Я уверена, что мы больше никогда не будем вместе, видимо не судьба.
18 декабря. Сегодня мне уже веселее. Я даже смеялась на работе. Купила гитару и вечером пыталась что-то играть. Потом опять вспомнила о Богдане, и на душе стало грустно. Но мне всё равно намного легче, чем ему. Я, по крайней мере, уже не надеюсь, а он всё ещё думает, что мы будем вместе. И хоть я знаю, что это мечта неосуществимая, я всё ещё думаю о нём, вспоминаю счастливые минуты. Будут ли они ещё в моей жизни? Теперь мне стало ясно, что мы действительно не могли бы быть мужем и женой. Семейные отношения совсем отличаются от любовных. В семье люди должны подбираться со схожими наклонностями, привычками, интеллектом, положением и т.д. Если бы мы с ним встретились раньше, то всё было бы нормально. Но теперь, когда уже за плечами десять лет замужества, привыкать ко всему новому трудно. Может, я ошибаюсь, и нам было бы с ним хорошо. Но всё-таки я, наверно, в какой-то момент, когда что-то было бы не так, вспомнила, как это было с Вовкой, и , возможно бы, пожалела. И пусть бы это был пустяк, но он бы болью отозвался в душе. А всё, что не так с Вовкой, не может ранить, так как до него никого не было. Но, однако, сейчас, зная Богдана, я сетую на Вовку, когда у него что-то получается хуже, чем у Богдана. Я стала совсем другая, как будто я умерла и родилась снова. Неприятности так измучили меня, что я теперь радуюсь тем мгновениям, когда спокойно. А всё, что было, вспоминается, как далёкое прошлое. А на сердце у меня выжженная земля. Мне кажется, что никто уже больше не тронет мою душу, она как будто умерла, осталось только тело. А оживает душа только тогда, когда я вновь вижу его. И то не сразу её можно оживить. Нужна прежняя ласка, нежность, слова, взгляд. Вот, что стало со мной. Я стала какой-то тенью.
 20 декабря. По дороге домой встретила Богдана. Обрадовалась. Мы пошли вместе и рассказывали друг другу о том, как складывается жизнь. Он рассказал, что его жена хотела его напоить какой-то заговорённой водой, а он догадался и вылил эту воду. Я от этого средневековья ужаснулась. Он говорил, а я слушала, и меня сверлила мысль, что всё же мы с ним очень разные.  Он конечно не глупый, но относительно меня ему не хватает интеллектуального развития. Я поняла, что это и есть причина, которая не позволила нам быть вместе. Конечно, есть вопросы, в которых он понимает намного больше меня, но  в общем  развитии он отстаёт. И ещё, он мало следит за своей внешностью. Может, это и не столь важно, но я люблю, чтобы во всём был шик и блеск. И ещё есть одна черта – выгораживать себя. Конечно, на это всё я не обращала внимания, пока мы встречались. А теперь я начала всё анализировать. Я стала думать, что он, быть может, до конца не знает меня. Он знает, что я добрая, трудолюбивая, чистоплотная, прямая, правдивая и др. Но то, что мне кроме хозяйства необходимо заниматься собой, своими хобби, часто нужно одиночество, что я очень свободолюбива и не люблю оков. А ведь любовь – это своего рода потеря свободы, это обязательства перед кем-то. А мне надо читать книги, играть на гитаре, вязать, рисовать, слушать музыку. Вовка в этом мне не мешает, он знает, что это мой воздух, которым я живу и дышу, а Богдан вряд ли поймёт мои пристрастия, он воспитан в сельской семье, где все заняты хозяйством и не более того. Кроме того, я сплю всегда одна, а перед сном я всегда читаю, а перед этим или вяжу, или рисую. Спать с мужем каждый день я просто не смогу, а Богдан вряд ли сможет это понять. Может, мы бы и привыкли постепенно друг к другу. Но, думаю, он бы часто обижался на меня, не понимая моих пристрастий. Этой свободы, такой необходимой мне, я добилась не за один год жизни с Вовкой. У нас с Богданом разный взгляд на ценности, на  значимость вещей, занятий. Для него    мытьё тарелок - это работа, а игра на гитаре – это увеселение. А для меня мытьё тарелок -  это повседневность, не приносящая особой пользы, а игра на гитаре – это занятие по развитию личности. И вот, стоя рядом с ним, я сердцем чувствовала любовь к нему, и, невзирая на его недостатки, чувствовала ласку и нежность, когда моё сознание как бы отключалось. Но только начинало включаться сознание, как я опять всё холодно анализировала. И тогда я точно знала, что семью я не покину, что своё решение не переменю. А он, глядя на меня, понял моё состояние и сказал, что хочет уехать отсюда на родину. От этих слов, моё сердце сжалось от боли, и меня охватила  опять безысходность и бесцельность моей жизни.  После этой встречи я пришла домой в тягостном состоянии души. Меня опять стали терзать сомнения. Мне казалось, если бы я умерла, то всё бы разрешилось, и я бы не мучилась. Но как же жить? Глупо умирать, от этого не будет легче никому, ни ему, ни детям, ни Вовке.
21 декабря. Выпал снег, на дворе такая красота, просто сказка. А когда мир прекрасен, так хочется любви. Но я шла с работы с надеждой, что вдруг опять встречу Богдана, но его не было. Вовки дома тоже не было, ушёл к другу. А на меня нахлынула ностальгия наших встреч, и страдание опять овладело мной. Я начинаю забывать, какое его тело, его руки, его глаза. Но организм зато запечатлел все отлично. Вот уже больше месяца, как мы не вместе, а я хочу только его. Удовлетворения нет, я чувствую, что есть потребность, но только в нем. А говорят, что тела развратные, а душа постоянная. А теперь я вижу, что это не так. Тело иногда больше сопротивляется, чем душа, хотя первое зависит от второго.
2 января 1982г. Вот и Новый год. Встречали его на голубом огоньке у Вовки на работе. 31 декабря я шла домой, надеясь увидеть Богдана, но его не было. Я так расстроилась, что шла домой и рыдала. Слезы так и текли по щекам. Я не хотела ни встречи Нового года, ничего, только бы увидеть его. Мне хотелось упасть в грязь и валяться до изнеможения. Я вроде как сошла с ума. Придя домой, я еле себя успокоила. Механически делала все необходимое по дому. Потом в компании я уже отвлеклась. А после, когда выпили, проводив и встретив новый год, стало веселее. Я танцевала, за мной приударил какой-то хлопец. Мы  гуляли до утра, утром еще пили на улице, а потом добрались домой и завалились спать. Вечером я проснулась с головной болью, я выпила чай, а Вовка опохмелился, и мы пошли за детьми.
5 января. Сегодня я в хорошем настроении, я видела его, говорила, прикасалась к рукам. Мы шли рядом, встречая знакомых, и это, конечно, отрезвляло нас, но мы так соскучились друг за другом, что шли опьянённые от радости. По приёмнику звучит музыка ВИА «Ватра», и я чувствую любовь, счастье, горе и разлуку, всё смешалось во мне. И всё  же  я не чувствовала той безысходности, которую ощущала 31 декабря.
8 января. Сегодня на дворе ужасная погода: мороз градусов 15 и ветер со снегом и пылью такой, что срывает шапки.  Домой пришла, Вовки нет, печка холодная, все голодные, но у меня настроение хорошее, а почему нетрудно догадаться. Сегодня встретила Богдана, он догнал меня по дороге домой. Так хотелось поговорить, но на улице было очень холодно. Мы дошли до стройплощадки и решили найти какой-то закоулок, чтобы укрыться от ветра. Нашли конторку, где были не закрыты двери, Там коридорчик 1 метр квадратный, но зато не дует ветер, и никто нас не видит. Мы припали друг к другу, он жадно целовал меня, а я наслаждалась им. Рассказали все события, пока мы не виделись. Радовались, как дети. Но, когда вместе, время бежит мгновенно. Пришлось расстаться и идти домой.
14 января. Сегодня праздник. Мы на работе в обед немного попраздновали, и настроение у меня было  приподнятое. По дороге домой меня  догнал Богдан. Он сказал, что приехала его сестра с мужем, и что его жена  расписала им в ярких красках наш роман. И, естественно, его стали обрабатывать и стыдить. Он стал опять спрашивать меня о том, что я думаю о нашем будущем, что надо что-то решать, и что так долго длиться не может. Но это давление на меня только усугубило наши отношения. Я сказала, что решения пока принимать не хочу, что мне всё надоело, что я устала от этих катаклизмов. Эта встреча не принесла мне радости, и у меня сложилось впечатление, что мы удаляемся друг от друга.
Пришла домой в половине восьмого вечера, а Вовки не было. Затопила две печки, накормила детей, а также животных. Вовка пришел позже и был достаточно пьян. Он опять стал пить. То ходил на дружину - пил, то был у друга – пил, а недавно пьяный заснул на скамейке, а был мороз, хорошо, что я вовремя его заметила. Я пожалела, что вернула всё назад. С одной стороны жалко детей, с другой – жалко его, а с третьей - неужели так будет всю жизнь? Его не научило. Хоть он и старается всё делать, однако всё равно получается не так, как если бы человек проявлял активность и заинтересованность, а просто старается угодить, чтобы не ругала. А пить не бросил, скрывает свое состояние, да и приходит так, как раньше. Воспитанием детей не занимается, только посюсюкает с ними, а они так и льнут. Так как их оторвать от него.  Думаю, какой он был, такой и будет, как говорят – горбатого могила исправит.
21 января. Богдан уехал на некоторое время на родину. А Вовка , по иронии судьбы, тоже уехал в командировку. Я одна с детьми. Дома порядок, тепло, все сыты. Только душа моя истерзана. Вот сижу и реву, и нет мне успокоения. Никто меня не оправдывает. Со всех сторон, как ни зайди, я неправа. Это я поняла вчера. Был спор на работе. Сначала речь шла о любви, о семейных отношениях. Я отстаивала свои позиции. И тогда Танька, чтобы одержать верх, уколола меня в самое сердце:
-Если  ты любила, то почему ж ты здесь, а не с ним? Ах, так вышло! Так надо было думать раньше, а не подставляться. Конечно, чужое лучше, чем дома.
От этих слов у меня задрожали руки. Я, конечно, спорила ещё несколько минут, но потом у меня настроение совсем пропало. Я поняла, что спорить бесполезно и, чем больше я оправдываю свой поступок, тем хуже. Танька, конечно, поняла, что наступила на больное место, сначала радовалась, а потом стала заигрывать, вроде ничего не случилось. Но эти слова жгут меня до сих пор. Нет мне действительно оправдания. Да, если я любила, я могла предвидеть, что такой конец должен быть. И раз решилась на любовь, значит должна была быть готова стоять до конца. А теперь кто я? Бл…ь, проститутка, ку…а. И кому, кому, а мне нет и не будет покоя. Вот уже скоро 2 месяца прошло с момента разрыва, а я всё равно не могу успокоиться.  Я бы хотела умчаться куда-то в неведомую даль, подальше от этого мира, этих ограниченных и мерзких людей, хоть бы на время, чтобы не слышать, не видеть и не переживать. Я наверное сама себя доконаю. Не будет мне никакого счастья. Богдану надоест моя неопределённость. А Вовка, чуть пройдёт время, начнёт меня подкусывать и напоминать о моем увлечении. А буду ли я счастлива с Богданом? Наверняка, нет. Конечно, ласки, объятия, поцелуи – это ненадолго. Там начнутся заботы и какие заботы. Одна только ломка старых отношений чего стоит. Это будут тяжелые минуты. И, наверное, не раз подкрадётся мысль: - А стоило ли всё это делать? А потом неосторожное слово может ранить сердце, и тогда оно устремится назад, вспомнит тихую семейную жизнь. А может, как говорят девчата, что если родной отец обижает детей, то это не задевает, пропускается мимо ушей. А если не родной даже слово скажет, то это будет резать сердце. И не раз обида за детей может стать причиной воспоминаний с жалостью о прошлом. Вот чего я боюсь. Одни дети держат меня в этой опостылевшей жизни. И даже встречи с Богданом не приносят мне радости, так как он постоянно хочет знать, что же дальше. Он постоянно погружает меня в проблему, из которой я не вижу выхода, и от которой я пропадаю. Если бы какая-то сила провидения натолкнула меня на правильный выход. А то я сама себя изведу. Господи! Смилуйся надо мной, укажи мне выход.
23 января. Я всё ещё одна. Интересно, что там у Богдана? Что ему наговорили дома? Скажет ли он, сознается ли. Наверно нет, ведь он часто не договаривает мне, я это чувствую, хоть он и говорит, что всё мне рассказывает. Но я всё равно чувствую – всё, да не всё. Вот и то, что дома скажут, он мне всё не расскажет. Конечно, он меня не хочет обижать, ведь иногда говорят такое, чего мне совсем не надо знать.
29 января. 25 видела Богдана, он приехал. Уделил мне всего пару минут, сказал, что вышел кое-что купить, и надо быстро домой. На мой вопрос, что сказала мама, ответил коротко: «Как постелешь, так и выспишься». Я так и предполагала, что он распространяться не будет. Я, конечно, соскучилась за ним, смотрела с нежностью и лаской, хотела, чтобы он ещё побыл. Но он ушёл, сказал, что будет завтра. Но ни завтра, ни на другой день он не появился. Сегодня я шла домой больная. У меня болело сердце, и болела душа. Я ещё надеялась, что он меня догонит, но его не было. Мне хотелось плакать. Мне было так плохо, что я еле плелась. Я вспомнила, что утром он шел с женой на работу, и ни разу не оглянулся. Я провожала их взглядом, и оглянулась его жена. А так как он не пришёл, то это натолкнуло меня на мысль, что он получил втык и струсил, решил подождать, пока всё утихомирится. От этих мыслей меня охватила злость. И если бы я его встретила, я бы всё высказала ему.
Я пришла домой больная, поела и легла спать. Вовка был дома и сочувственно отнесся ко мне. Я лежала и думала, что, наверное, правы мои подруги, когда говорили мне, что он мне не пара. Что он со мной, потому что это льстит ему. Что мы с ним очень разные, что он интеллектуально не дорос до меня, и что его чувственность примитивна, и что он не способен на такую любовь, какую я себе представляю. Девчата говорят, что надо, чтобы мне понравился кто-то другой. Любовь выбивают другой любовью. Но увы, кто теперь мне понравится?
1 февраля. Была в больнице, так как очень болит сердце. После больницы шла на работу окольными путями. И вдруг услышала сзади:
- Добрий день.( на укр.)Чому така недовольна?
Я оглянулась, смотрю – Богдан. Я сказала, что больная, и что я его несколько дней ждала, а его нет. А он ответил, что ждал меня в пятницу, но меня не было. Мы шли по закоулкам, говорили о разном. Он сказал, что вечером догонит меня. Вечером он меня встретил. Мы шли вместе, не обращая внимания на людей. Мы долго не виделись. Потом постояли на  повороте к моей улице. Я прикоснулась рукой к его лицу и спросила:
- Ты ещё любишь меня?
-Люблю тебя ещё сильней, чем раньше,- был его ответ. – Знай, что я всегда буду любить тебя, лишь тебя.
Было уже немного темно, и мы сумели раз поцеловаться. О как сладок был этот поцелуй. Такой долгожданный, украденный, нежный. Мы стали теперь совсем, как школьники. Скрываемся от людей, говорим обо всём, только не о любви, о ней тоже, но редко. Иногда целуемся украдкой. Платоническая любовь. И даже этим мы счастливы. Счастливы одной возможностью видеть друг друга. Если это не любовь – то, что это?
3 февраля. Сегодня я так желала снова увидеть его, но его не было. Я снова одержима. Я понимаю, что любовь явление отнюдь не постоянное. И пусть когда-нибудь я с презрением к своей слабости буду читать эти строки, как теперь перечитываю прежние записи дневников. Но стоит ли бороться со своей одержимостью? Как жить лучше? Коптить без любви, без страсти, влачить безрадостное существование: работа, дома, бумаги, кастрюли, грязное бельё и т.д. Правда это всё надо, ибо без этого жить невозможно. Но! Жить только для того, чтобы поддерживать существование. Не любить, потому что этого не позволяет общество, законы, мораль. Разве стоит так жить? А я хочу любить и быть любимой, пока во мне ещё не угасли огни молодости. Ну, нет у меня этого чувства к Вовке. Я пробовала эти дни пробудить у себя к нему чувства. Но не могу. Он меня может удовлетворить, да и то постольку-поскольку, как мужчина. А обнять страстно, целовать каждую черточку лица, любоваться, шептать люблю – разве это можно заставить себя делать, когда не любишь? Быть может, некоторые развратные женщины и мужчины, чтобы оседлать жертву, и прибегают к таким уловкам, но там все равно должна сквозить фальшь, как бы они не старались. Да и всё это может длиться не долго. Каждый посторонний может намекнуть, что и я не гарантирована от фальши, в чём я не раз сомневалась. Но это было бы просто кощунство и высший актёрский талант, на что он не способен. Кощунство потому, что я доверяюсь  ему полностью. Просто непростительно обманывать такое чистосердечие и доверие. Да и можно ли так играть? Нельзя. Он любит, одержим мною. А я им. Пятнадцать минут вселяет в нас оптимизм к жизни, даёт нам возможность радоваться и быть счастливыми. И кому от этого плохо? А люди – это подлые твари, хуже зверей. Каждый читает книги о любви, мечтает о ней и как бы понимает эти переживания. Но когда касается любви существующей рядом в жизни, её все отвергают, паскудят, оскверняют. Есть мол любовь, но это не тот случай. Все сразу стают порядочными семейными хранителями, любящими мужьями и жёнами, даже если и не любящими, так хранителями и блюстителями верности, долга, порядочности. А я скверная, неуравновешенная женщина, попирающая семейные устои, стремящаяся поразвлечься, да ещё так опрометчиво и не со вкусом. Просто - дура! Я отлично знаю и чувствую, что говорят эти обыватели за моей спиной, а иногда и в глаза. Это их удел. Как бы я ни возмущалась, ни оправдывалась – их не переубедишь. Те, кто меня понимают хоть совсем немного, они молчат, боясь вызвать и на себя огонь общества, боясь запятнать свою репутацию. А я бросила вызов этому обществу. И они теперь вправе назвать меня, как захотят, никто им не запретит. Ну, и пусть. Зато я хоть иногда бываю счастлива, и я по-другому смотрю на мир, на жизнь. И могу только пожалеть их.
9 февраля. Сегодня я просто в отчаянии. Во-первых, болит сердце. Во-вторых, уже несколько дней не видела Богдана, в голову лезут всякие мысли о том, что он ко мне охладел. В-третьих, по дороге домой догнала детей, они медленно плелись домой сами, а их должен был забрать Вовка. А Вовкой ещё и не пахнет. Пришла, разделась, села на кровать, меня охватила дикая усталость – не только физическая, но и духовная. Я поняла, что силы на исходе, бороться против всего этого я не смогу. Просидела минут десять. Дети крутятся возле меня, что-то рассказывают, хотят кушать, холодно им. Встала, затопила печку, накормила кур, кролей, поставила варить кушать. Потом мы поели, я убрала со стола, пришёл Вовка, пьяный в стельку. С порога стал извиняться. Было уже 8 часов вечера. Я говорю, что не извиняю, и что мне надоело слушать его « Больше не буду». Что постоянная выпивка затягивает и губит его, и что недалёк час, когда он будет валяться под заборами. А он в ответ, что это мол его дело. А ещё похвастался, что играл в карты на деньги. Я сказала, что он великолепный пример для подрастающего сына, и что он обязательно должен обучить его такому нужному делу. Но говорить не было с кем. Он лёг одетый поперёк кровати. Я его еле сдвинула на его место. Потом дети посмотрели кино, и я их уложила спать, а сама занялась чинить форму Владика. На меня напала чёрная меланхолия, такая дикая безысходность. Я уже знала, что завтра утром этот человек без силы воли утром встанет, начнёт извиняться, а я ради детей  его прощу. А тот второй не появляется, и кто его знает, о чём он думает сейчас, какие у него виды на будущее. Одна привязанность природная имеет силу – это любовь к детям, забота о них, вечная тревога. А любовь между мужчиной и женщиной эгоистична. Женщины рискуют, жертвуют честью, порядочностью, семьёй и т.д. а мужчины – чем они жертвуют? Вот и сейчас я вспоминаю то, что было. И у меня возникает вопрос: почему Богдан в тот вечер, когда мы решали быть или не быть вместе, так быстро подался назад и попросил у жены прощение. Это меня смущает до сих пор. Если он любил, то моё поведение должно было доставить ему  огромные страдания, он должен был мучиться, переживать, думать, рыдать, но не бежать к другой исповедоваться в своих грехах. Это ещё раз доказывает – какие мужчины не самостоятельные. Ведь у него  возник страх, что он останется вне игры, так пусть поскорей его в какой-нибудь круг примут. Я же в тот вечер не побежала за Вовкой, не стала молить о прощении. Поэтому у меня на сердце такое опустошение, такое ощущение, что я никому не нужна, кроме детей, которые ещё этого не осознают. А, в сущности, в этом мире все так живут, и это ужасно. Вовка говорит, что любит. А если бы я умерла во время сердечного приступа, то любви его хватило, быть может, на время похорон и поминок. А потом просто тяжело было бы самому нести обязанности, и долго он бы не страдал. Страдали бы только мои маленькие из-за отсутствия ласки, заботы, из-за порванных брюк, носков, из-за неудовлетворения своих маленьких проблем. Кому всё это интересно, кроме мамы.
10 февраля. Вовка опять пришёл пьяный, ну, я уж не выдержала. Высказала всё, что накипело. Сказала, что если ещё один раз это повторится, то пусть на прощение не рассчитывает. Он просил простить в последний раз. Несмотря на то, что я и на этот раз его простила, у меня осталось одно отвращение к нему. На днях, когда он был трезвый, помогал, шутил, у меня даже мелькнула мысль, что он не так уж плох, что даже симпатичен. Но сегодня у меня осталась одна брезгливость. Он был не в состоянии мне что-либо помочь по дому. Я плюнула на него, и всю работу переделала сама. На Богдана я тоже злая. Он не появлялся несколько дней, а сегодня проехал с другом в машине и только кивнул мне. Видно у него что-то изменилось. Мне он ничего не рассказывает, говорит, что по-прежнему любит, но, видно, для моего успокоения. Вот пишу это, а сама думаю: а завтра если встречу, то всё плохое из головы вылетит. Посмотрю в его глаза и все, растворюсь в них.
Мне захотелось перенестись в какой-то другой мир, но с детьми, чтобы быть вдалеке от этой суеты, сплетен, пошлых разговоров, от тупых лиц, от глупых начальников. Чтобы было спокойствие , возможность творчества, мышления. Мне очень хочется что-то творить, чем-то оправдать своё жалкое существование в этом мире.  Я недавно спорила на работе о смысле жизни, но меня никто не понял. Да и никто из них над этим не задумывался. Живут, лишь бы жить. Думают о своих мелких проблемах, черпают счастье от купленных тряпок, испытывают наслаждение от пересуд, от чужого горя и неприятностей, ошибок. Тешатся мыслями, что лучше других, строят свой авторитет на чужих недостатках. Я не могу смириться с нашим обществом. Оно мне надоело. Хочу видеть другие лица, встретиться с умными, развитыми, к чему-то стремящимися людьми. Как обидно, когда эти ограниченные создания составляют на тебя анализ с комментариями. Почему я не могу защитить себя, показать чего я стою? Может, я действительно никто, может, я страдаю величием? Ну, нет. Я всегда вижу, когда человек знает больше меня, и  я восхищаюсь и завидую, конечно белой завистью. Вот например, я восхищаюсь Пушкиным, Леонардо да Винчи, Моцартом. А ведь им – гениям также было очень трудно жить. Ведь они сознавали своё могущество и ничтожество окружающих. А ведь всегда ничтожества наделены властью и деньгами, что одно и то же. И бороться с ними трудно, невозможно. Но свет разума гения, их творения переживут не один век. А тех, что властвовали и наслаждались богатством, никто не будет помнить, кому они нужны, раз уже не у власти, и деньги уже им не принадлежат.
И ещё меня очень огорчает, что Богдан не читает книги, что мало знает, больше интересуется сплетнями, чем наукой. Я ему уже намекала, что надо читать, учиться. Но то, что впитано с кровью, в зрелом возрасте не наверстаешь. Конечно, я бы хотела, чтобы рядом в жизни шёл мужчина умный, решительный, сильный, много умеющий, чтобы быть за ним, как за каменной стеной. Но мне всегда встречаются мужчины с невысокой эрудицией. Наверно, большего я не достойна, такая моя судьба. А глупый мужчина – это всё равно, что уродливая женщина. Быть может, если бы я жила в большом городе, то сталкивалась бы с умными людьми, и влюбилась бы в кого-то поумнее. Но здесь в нашем захолустье на большее нечего рассчитывать. Как говорят: - Если любишь за что-то, то это – не любовь. Любовь – это, когда не знаешь за что любишь. Вот и я влюбилась, и не знаю за что. Просто за хорошее отношение, ласку. Он меня пригрел, приласкал, и я потянулась. А стоит меня обидеть, обмануть, то мою любовь как рукой снимет, но быть может, не до конца. Останется рубец на сердце.
13 февраля. Наконец, встретила Богдана. Мы долго говорили. Я смотрела на него, слушала, как и о чём он говорит, и мои мысли работали не в его пользу.  Он говорил, а я всё больше убеждалась и утверждалась в своём мнении. Я как будто вдруг прозрела. Я осознавала, что меня уже не так влечёт к нему, что я запросто смогла бы забыть всё. Но, зная свой характер, что мои мысли часто меняются, я понимала, что через пару дней я буду думать совсем другое. Однако я всё больше утверждалась в том, что мы подходим только для встреч, а для семейной жизни мы люди разные. У него много предрассудков. А я женщина свободолюбивая, люблю, чтобы подчинялись мне, а не бегать самой на побегушках. Он же хочет равноправия, но такого, где женщина должна выполнять вменяющиеся ей обязанности, а он к тому не касаться. А я этого не приемлю. Я почувствовала, что наши отношения тают, хотя он уверен в обратном.
19 февраля. На меня опустилась меланхолия. Я разочарована в себе, как в человеке не умеющем на что либо решиться, как не умеющем что-либо делать до конца. В жизни никакого толку, на работе – букашка, которую без конца ругают, Все по чуть-чуть умею, а ничего не делаю совершенно. Полюбила, так и любовь, как кисель, развела, ни туда, ни сюда. Дома обстановка отвратительная, живём, как собака с кошкой. В общем, я схожу с ума от своей бездарности, ничтожности, неспособности хоть что-нибудь сделать толковое. Я изменилась, по-другому стала смотреть на многие вещи. Ничего не хочется приобретать  в дом, нет особого стремления одеваться, на всякие безделушки вообще не тянет. Меня гложут мысли, что проходит самая плодотворная пора моей жизни, а я так и ничего не совершила. Каждый день я иду пешком на работу и с работы. Когда иду на работу, я спешу, мысли больше нацелены, чтобы успеть. А вот, когда иду назад, то их множество роится в моей голове. Каждый день похож на предыдущий и на завтрашний. За суетой будней бежит время, бежит неумолимо, безвозвратно. Недели просто мелькают. Живу от субботы до субботы. А месяц только начался, а уже новый на носу. Вот недавно начиналась зима, а уже весна на носу. А жизнь проходит. Я не вижу ничего. Я не тешу себя иллюзиями, не строю воздушных замков. У меня впереди – дни безрадостные, печальные. У меня нет честолюбивых замыслов, двигаться по должностной лестнице я не желаю. Обеспечивать материальные потребности детей я не могу, еле свожу концы с концами. А проблемы будут только возрастать. Надо будет их одеть, обуть, выучить, устроить на работу, обеспечить жильем. Кроме того, моё здоровье никуда не годное. С каждым годом всё хуже. Вовке я уже тоже надоела. Работу делает, но настроение у него плохое. Молчит, как будто отбывает каторгу. Обижается по пустякам, иногда огрызается, когда наседаю. Иногда мне бывает его жалко, но чаще я его просто не перевариваю. Вот и не вижу я ничего впереди. Смогу ли я когда-нибудь быть снова счастлива? Вкусив запретный плод, я навсегда унесла с собой аромат его, его сладость, а теперь всё, по сравнению с ним, кажется горьким и безвкусным.
20 февраля. Сегодня суббота. Я переделала много работы. Под вечер разболелась поясница. Сегодня, что бы я ни делала, я думала только о нём. А вечером, когда Вовка опять нарисовался пьяным, я вообще  стала сама себя казнить, что оставила в своей жизни всё, как есть. А Богдана не видела целую неделю, и душа моя терзается, ничего мне не мило.
25 февраля. На улице мороз немного спал, чувствуется близость весны. Солнце уже высоко над горизонтом, слепит глаза и уже немного греет. В общем, хочется сбросить зимнюю одежду. 23 февраля я видела Богдана, мы шли вместе домой, нас многие знакомые успели заметить, что было не в нашу пользу. Мы остановились в укромном месте и долго разговаривали. Говорили обо всём.    Я много чего сказала ему  то, что думала о нём, о нас, о любви, о семье. Он, наконец, полностью понял, почему я так поступила в декабре. Я открыла ему глаза на многое. Конечно, можно было говорить и говорить, но меня дома ждали детки. Мы попрощались, и я побежала домой. Вовки ещё не было. Я быстро переделала все дела, а потом пришёл Вовка залепленный. Я, конечно, не ругала его в такой день, но лечь возле себя не позволила. 24-го он опять пришёл пьяный. Сегодня он пришёл во время, но мне кажется, что и сегодня он пил не меньше. В последнее время я всех мужчин, за исключением отдельных индивидуумов – процентов 5, считаю слабым полом. Вижу, до чего они не жизнеспособны в этом мире, какие они беспомощные. Мужчины, как глава семьи, как основная сила общества, давно изжили себя, ушли в прошлое. Сейчас они, как бесплатное приложение к женщине. Женщина, будь то жена или мать, или сестра, приводит мужчину в организованное русло жизни. Мужчина горд, тщеславен, он хочет держать верх, быть главой. Женщина создает ему иллюзию верха или главы. Однако, бразды правления в её руках, как и домашний бюджет. Все семейные проблемы решаются прежде в её мозгу, а затем преподносятся мужу на одобрение. И без одобрения они всё равно принимают практический оборот. Мужчина – это ещё один ребёнок в семье. Он уже редко защитник семейного очага, он чаще пассивный потребитель семейных благ. Только временами в нём пробуждается средневековое рыцарство, и он изливается гневом, угрозами, а то и грубыми жестами. Но это рыцарство утихает, как только начинает работать желудок. Тогда его вновь окутывает спокойствие и сонливость. А женщина всегда неспокойна, ей всегда чего-то не хватает, всегда что-то не устраивает. Она дает толчок всем изменениям – она двигатель. И всё это является  причиной социального и экономического развития общества. Остановить это развитие невозможно.
3 марта. Наступил весенний месяц, но весна не спешит. Воздух уже наполнен дыханьем весны, но все же ещё холодно. В понедельник встретила Богдана. Он как-то совсем перестал следить за своей внешностью, вид неопрятный, расхлябанный. Я не довольна. Видно жена решила таким образом уменьшить его привлекательность. А я очень чувствительна к такого рода мелочам, нельзя пренебрегать своей внешностью. Да еще его разговоры - сплошные пересуды об одних и тех же обыденных вещах наводят меня на мысль, что я его раньше идеализировала. А он прост, и я начинаю прозревать. Во многих взглядах на вещи мы с ним расходимся. И это меня отталкивает от него.
6 марта 1982г. На работе отмечали праздник, но уже в половине седьмого я шла домой. По дороге меня встретил Богдан, поздравил с наступающим праздником, подарил буке цветов. Мы с ним немного поговорили. Он так любяще смотрел на меня, что я поняла, чем он притягивает меня к себе – только лаской и нежностью.
18 марта. Я проболела несколько дней, не была на работе. Простудилась и до сих пор ещё плохо чувствую себя. Вышла на работу, но ушла раньше, так как была сильная слабость.
26 марта. Видела Богдана, он рассказал о своих проблемах, а я о своих. А между разговором тихо вставлял: «А я тебя любил, и буду любить», «Люблю тебя». И от этого по телу проскальзывал ток любви. Кто любил, тот знает, что это такое. Мы не могли наговориться, еле распрощались.
31 марта. Сегодня пришла домой, Вовки нет. Вот уже несколько дней подряд он приходит в семь часов, а заканчивает работу в пять. И обязательно выпивший. Вокруг дома работы завались, а делать некому. Он каждый день придумывает новые причины своих опозданий, то план выполняли, то родины справляли, то ещё что-то. А на дворе весна, беспорядок во дворе, в сарае. А он ничего этого не видит, переступает и идёт спать. А о том, что растут дети, что надо думать о их будущем, у него даже в голове нет мыслей. Его ничего не волнует. У него есть жена, она заработает, всё достанет, все принесёт, сошьёт, свяжет, выкрутится с деньгами.
25 апреля. Много работы возле дома, некогда писать. А ещё постоянно болею. После гриппа  появился бронхит и я постоянно делаю разные процедуры. А так как не работать возле дома не могу, то мой бронхит не хочет излечиваться. А помощи нет, Вовка ни разу лопату в руки не брал. С Богданом виделись несколько раз. Он настаивает на моём решении. Говорит, что если я не захочу с ним быть, он уедет. Что ему надоело оправдываться перед женой и т.д. Я сказала, что если нет выхода, то уезжай. А у самой навернулись слёзы на глаза. Я его попросила, не торопить события. Чтобы я разобралась со своей семьёй.
10 мая. Каждый день приносит что-то новое и мысли тоже.  Вчера была с Олей на стадионе, потом была у родителей. По дороге домой встретили Богдана, он прошёл вместе с нами до нашей улицы, там мы распрощались. Мне стало легче, что он ушёл, так как по дороге попадалось много знакомых. И тут Оля поддала мне жару. Она сказала, что не хочет, чтобы я встречалась с дядей Богданом. Что он ей не нравится, что он какой-то не такой, ну, не красивый. Меня её слова тронули до глубины души. Она рассудила, как взрослая. И я вдруг поняла, что мы с ним никогда не будем вместе. Ведь моё счастье прежде всего в детях, а они его никогда не будут любить так, как Вовку. Вовка их кумир. Они так и бегают и лепечут вокруг него: - «Папочка, лапочка, папулька». И разве я могу разорвать эти связи, отнять у них радость общения с ним. Лучше мне сдохнуть, чем покупать счастье такой ценой. Да и буду ли я счастлива. Наверное, никогда. Вот позавчера я страдала, жаждала его видеть, а сегодня мне всё равно.
14 мая. Встретила после работы Богдана. Он сообщил, что у него дома скандал, что кто-то доложил жене, что мы встречаемся, и она выставила его вещи. Что он должен искать квартиру или уезжать. Он хотел знать, что решаю я. А я не говорю ни да, ни нет. Я дала ему понять, чтобы он на меня не рассчитывал, думал пока о себе. На том и расстались.
22 мая. Вчера Вовка пришёл в 10 часов вечера. Я сначала злилась, а когда он пришёл, только спросила: «Что нельзя позже?» Тогда он решил меня позлить и спросил: «Сколько будет продолжаться старое?» Уже кто-то добрый постарался уведомить его, что мы видимся с Богданом.  А утром он ушел на вокзал за билетами, я собиралась ехать в Киев, а когда вернулся, стал собирать вещи. Сказал, что уходит к маме, что не хочет больше быть обманутым.  Я стала его упрашивать, сказала, что мы с Богданом просто разговариваем, что это совсем не любовные встречи. Но он не унимался, сказал, что больше мне не верит, что хочет любви, а её у нас нет, и ушёл. Я осталась в таком тяжелом душевном состоянии, что даже слёзы мне не помогали.
9 июня. После вышеописанного прошло немало дней. Я сделала ремонт в комнатах, несмотря на тяжелое душевное состояние. Вовка приходил, хотел остаться, но тут уж уперлась я, решила не уступать. Ушёл, так ушёл. Потом я уехала в Киев, там побывала с детьми в соборах, путешествовала по городу, отдыхала.  Домой возвращалась с тяжелыми мыслями, чувствовала, что дома покоя мне не будет. А когда приехала, увидела Вовкины вещи и расстроилась. Меня обозлило то, что он без моего согласия решил, что останется. Я была уверена, что вечером он все вещи унесёт назад. Потом сходила к родителям. Папа сказал, что у него был Вовка, и они говорили о том, как наладить наши отношения. Папа сказал, что они приняли решение, что всё будет хорошо, что Вовка исправится, что он дал ему слово и т.д. А вечером Вовка твёрдо решил остаться. На все мои возражения он говорил, что всё будет хорошо, что мы опять будем жить счастливо, что отношения наладятся. Я наплакалась, убежала на улицу, потом вернулась, легла и в изнеможении уснула. А утром Вовка был , как мёд, предупредителен, ласков, любящий и нежный. Я занялась домашними делами, и как то всё рассеялось. А вечером на меня снова нашла хандра, я сидела на улице на скамейке и плакала, чувствовала себя  несчастной и ничтожной.
15 июня. Решила поднять себе настроение, пошла прогуляться на гору. Проходя по своей улице, рассматривала дома. У всех порядок. Потом посмотрела на свой дом, и сердце сжалось. Такой неприглядный вид. Сказала об этом Вовке, а он ответил, что мне лишь домик в голове. А я спросила:
- А тебе что, пожрать и поспать?
 Дом надо штукатурить, приводить в порядок. Но ему это всё до лампочки. Придётся мне самой этим заниматься. У Вовки сейчас отпуск, но он ничего не делает. Ездит куда-то с друзьями не понятно  за чем, только потом приезжает пьяный. С Вовкой можно жить, если вся работа сделана. С ним  можно хорошо гулять, ходить в гости, в кино, книги читать. В этом его никто не заменит, он в этом деле партнер. А когда приходилось делать ремонт, то сразу ощутила, какой из него помощник. А потом опять пошло хорошо, потому что опять отдыхали и гуляли. Вот он и говорит:
-А что у нас всегда было плохо?
Да, конечно, Было хорошо, когда отдыхали, а надо, чтобы и в работе было хорошо. Конечно, он мне много помогает по кухне. Я просто уже привыкла, если я не хочу варить, то он сварит. Этого достоинства у него не отнимешь. А мужскую работу делать не хочет, да и не умеет. Вот и сейчас пришёл наконец, мой долгожданный, в два часа ночи пьяный. Лёг на пол и спит, храпит. Даже на кровать не смог лечь, скотина. И я с этим типом ещё собираюсь жить и воспитывать детей. Когда, наконец, у меня появится сила воли, чтобы сбросить этот чиряк.
2 июля. Видела Богдана. Он сказал, что кто-то всё время доносит его жене о наших встречах, и что она хочет подать на развод. Но меня почему-то его слова не тронули. Меня больше волновало то, что меня уже не так тянет к нему. Иногда бывают моменты, когда я по-прежнему желаю его объятий, но эти моменты становятся всё реже и реже. Мне, конечно, хочется его видеть потому, что он относится ко мне с лаской и нежностью. По-моему, мои чувства перегорели от волнений, от боязни, что нас увидят вместе, от вечной внутренней борьбы. Мне чаще хочется только спокойствия, это когда я устаю. А когда тёплый вечер, воздух наполнен цветочными ароматами, и я свободна от дел, то меня охватывает грусть по нем, по ласкам, душевному теплу и т.д. И вот последние встречи дали понять, что страсть, которая так сильно влекла меня, иссякла. Что есть чувство более спокойное, но оно уже не способно втянуть меня в водоворот изменений. А он по-прежнему строит иллюзорные планы нашей совместной жизни. А я всё больше убеждаюсь, что между нами интеллектуальная пропасть, и в семейной жизни она будет очень ощущаться. Несмотря на его трудолюбие, заботу, помощь, мне всё равно будет чего-то не хватать. Я не могу представить, как мы вместе сможем выйти в общество – в ресторан, на свадьбу. Ведь и внешне мы не пара.
12 июля. Я уже не видела Богдана больше недели, и это меня совершенно не угнетает. Иногда я думаю, что даже не хочу его встретить, чтобы он не начинал меня опять доставать с моим решением. Как его огорчить, как оттолкнуть его, лишить надежды, обречь на бесцельное существование.
14 июля. Сегодня утром я шла с Владиком на работу и встретила Богдана. Владик должен был сесть на автобус, но он не захотел, а  решил идти пешком с нами.  Я на минуту заколебалась, но прочитав в глазах Богдана, чтобы Владик остался на остановке, я решила, чтобы он шёл с нами. Я вдруг подумала, а если бы со мной шёл Вовка, ведь он бы ни за что не захотел, чтобы Владик остался. И потому я так решила. Богдан, конечно, не понял, почему я так поступила. Он подумал, что я балую ребёнка, а меня это ещё больше утвердило в выбранном мной решении. К Вовке я стала относиться лучше, даже и не заставляю себя. Но иногда он срывается и обижает меня, и тогда я думаю, что хорошо, что всё ещё есть Богдан. Хоть есть к кому приткнуть своё обиженное сердце.
19 августа. Виделись с Богданом. У меня было более благожелательное к нему отношение. Мы посидели, поговорили, Он обрадовался, что я в другом расположении духа. Он сказал, что догадывался о моих мыслях. От него ничего не скроешь, мои глаза – это раскрытая душа, которую он запросто читает. Когда я пришла домой, то на плите подгорало жаркое, Вовка спал. Кроли и куры не ели, посуда грязная, кругом все разбросано. Это меня возмутило, и я пошла его ругать. Он со злостью огрызался. Я спрашиваю:
- Когда сделаешь порядок?
А он отвечает:
- Тебе сделает кто-то другой.
Я говорю:
- Конечно, сделает. Только зачем ты так назад просился?
А он говорит, что сожалеет. А я в ответ, что ещё не поздно.
Утром Вовка был, как ни в чем не бывало, про наш разговор не помнил. Но работу по дому кое-какую поделал.
5 сентября. Я заболела. Поднялось давление, разболелось сердце, да еще подкинулось расстройство желудка. В общем я промучилась целую ночь.
8 сентября. Проболела несколько дней. Сегодня Вовка опять пьяный, пришёл с работы на 2 минуты раньше меня. Я его стала ругать. А он так уверенно стал огрызаться, что я мол знаю, когда мне можно пить, а когда нет. Потом занялся каким-то кипятильником, сунул его в ведро, только дым пошёл, сгорел счётчик. Ну, это меня вообще доконало. Я стала ехидничать, что у него вечно ничего не получается, что он раньше делает, а потом думает. Потом он пригласил соседа, чтобы тот подчинил счётчик, так как нужен свет, наступал вечер. А сам, как жирный тюлень, переваливается, только сигареты прикуривает. Потом я пересчитала зарплату, он принес   намного меньше положенного. Пить же за что-то надо. Меня это возмутило окончательно. Я из долгов не вылезаю, стараюсь заработать лишнюю копейку, а он не переживает. Жена всё принесет, на фик ему стараться. Лег и храпит. Кому говорить?
9 сентября. Пришла с работы. По дороге домой мне было очень плохо, поднялось давление, еле дошла. Вовка был дома, поел и лёг спать. До моей болезни ему нет дела. Кролей и кур не накормил. Пришлось мне, невзирая на свое состояние.
19 сентября. Я уже второй день, как начала утром бегать.  Бегаю по системе Амосова, проверяю пульс. Надо исправлять свое здоровье. От бега и настроение улучшается. Вовка поменял работу, я надеюсь, может будет меньше пить. На работе завал. Зав отделом ушла в отпуск, так на меня возложили ее обязанности. С Богданом видимся раз в неделю, я  уже не очень и стремлюсь на встречи.  Стремлюсь только тогда, когда дома скандал и неприятности. А когда всё хорошо, то я успокаиваюсь, и меня никуда не тянет. Вовка проработал месяц на новой работе, ему что-то не понравилось, и он вернулся на прежнюю.
19 ноября. Пишу все реже. Вовка продолжает пить. Богдан отсутствовал, ездил домой. Я его утром встретила, и признаться, совсем не соскучилась. Угасли мои чувства. Осталось к нему что-то другое, дружеское. Для меня наступила полоса уныния. Я впала в дикую меланхолию. Меня раздражает всё: коллеги, начальство, глупость людей, мещанство жизни, своё ничтожество и бессилие, безвыходность моего положения, резкие звуки, плохая погода и даже кот Кузя, который каждый день по нескольку раз получает затрещины. Я поняла окончательно, что будущего с Богданом у меня нет. С Вовкой мне тоже ничего хорошего не светит, будет лишь мелочное довольство от домашнего уюта и радость от деток. Богдан – обыкновенный трудяга, он работает не покладая рук. Он не стремится к самоусовершенствованию.  А я стремлюсь не только к улучшению условий существования,  но также желаю чего-то достичь, кем-то стать, работаю над собой. Я всё больше читаю.
29 декабря. Сегодня впервые выпал снег. Правда мороза нет, так что сне ненадолго. Я уже второй раз за месяц болею гриппом. Нам перед праздниками давали пайки, так я настоялась больная в очереди на улице, промерзла.  Я так разнервничалась. Мне было обидно за все. Что наше начальство нам , как голодным псам, кинуло продукты, которых еще всем и не досталось. Потом было обидно, что я притаскала домой сетки с продуктами, а хлеб не купила. А Вовка даже и не подумал, что надо бы хлеб купить. Печку пришлось мне топить, дрова сырые, т.к. Вовка их не перенес в сарай, а оставил на улице.
11 января 1983г. Погода на дворе ужасная. Гололёд, дождь капает, два градуса тепла, слякоть. А от этой погоды мне плохо. На работе поднялось давление, стало плохо. Девчата вызвали скорую, мне сделали укол и отвезли домой. На второй день опять было плохо. Вызвала участковую, та написала кучу лекарств и дала три дня больничных.
26 января. С каждым днём жить всё веселее. 20 числа Вовка пришёл в 2 часа ночи, на следующий день пришел пол восьмого, опять пьяный. Я психанула, сказала, чтобы шёл туда, откуда пришёл. Он ушёл сразу, не сказав ни слова. Это была пятница. Ночью его не было, целый день в субботу тоже. Я настиралась, наприбиралась, наносилась воды на стирку, а потом  чтобы мыться. Сварила кушать, накормила зверей, натопила две печки. И когда уже всё было в порядке, нарисовался Вовка. Вид у него был, как у беглого каторжника. Шапку натянул на голову с ушами, лицо красное, опухшее. Сказал, что спал на скамейке в парке и простудил голову, т.к. шапка спала. И попросил переночевать, что мол завтра уйдёт. Я разрешила, дала таблетку от головной боли, хотя, как мне кажется, у него голова болела не от простуды. Переспал, перестонал ночь. А утром, словно огурчик новорожденный. Встал, как ни в чём не бывало, спросил или зарубить петуха, ну, и принялся за дело.
27 января. Заболел Владик, я его оставила дома. Опоздала из-за этого на работу на 2 мин. А начальник зафиксировал 5 мин. Короче, получила втык. Я объяснила в чем дело, вызвала врача на дом и отпросилась домой,  объяснила, что больной сын. Меня отпустили. Пришла домой, переделала массу работы. Кругом повымывала, постирала, натопила две печки, помыла посуду, сварила кушать, сложила оставшиеся на улице дрова в сарай. Потом сбегала в садик за Олей. Когда я уже села вязать, пришёл Вовка, как всегда пьяный. Когда я услышала стук в окно, меня передёрнуло, я вся сжалась от нервного напряжения. Открыла двери без слов. Он не ожидал, что я буду дома, он шёл к тому времени, чтобы только прийти раньше меня. А то, что сын больной, а он это знал,  не евши, в нетопленной квартире, это его не волновало. Я его стыдила, указала ему на кучу работы, которую необходимо сделать ему. Я сказала, пока все не сделаешь, спать не ляжешь. Он ничего не сделал, поиграл в шахматы с Владиком, потом пошел курить на улицу, лег на скамейке и уснул.
15 февраля. Встретила Богдана. Сначала держалась равнодушно. Но у него есть магическое свойство – располагать, именно доброе отношение, нежность, доверчивость, что поневоле склоняешься к нему.  Я растаяла, мне было хорошо, я ощутила, что я живой человек, что я женщина, что меня ещё кто-то любит.
3 марта. «Жизнь моя – жестянка, а ну её в болото»… Этот алкоголик обтрепался и начал голову задирать. Пришёл выпивший, послал меня на х… и лёг спать.  Залез на кровать в шляпе и в тапочках, а детям невозможно было расстелить кровать. Я его растормошила и сказала, чтобы принёс воду. Он не захотел, а стал дрожать от холода. Я говорю:
- Поработал бы, так не мёрз бы. Принеси воду и весь холод пройдёт.
Ну, тут он начал язвить, настоящая ходячая гадюка. И он, скотина, меня не терпит. Зачем спрашивается надо портить друг другу нервы и жизнь? Если бы не дети, я бы одного дня с ним не жила. Я в глухом тупике. Хоть и внешне всё, как будто бы благополучно, работа, дом, одета, сыта. Но в душе нет равновесия, стабильности.  Вот сейчас у меня опять болит сердце, хотя до этого  всё было хорошо. А всё из-за него. Хоть он там стонал, а потом через пять минут уже захрапел.  Я его ненавижу, когда он вот так стонет, а потом сразу засыпает, как здоровая лошадь. Он доведёт меня до сумасшествия.  Хотела пойти на огонёк на 8 марта, но, наверное, не пойду. Нет желания идти с этим скотом.
15 марта. Вчера утром был мороз, а сегодня уже тепло, правда ветрено. Как всегда весна воодушевляет меня, но на этот раз очень скупо. Иногда на меня нападают мысли, что всё потеряно, что будущее не несёт ничего хорошего. А иногда меня охватывает желание бороться за лучшее. Я начала толстеть, а поэтому стараюсь всячески с этим бороться. По утрам бегаю, делаю зарядку. Если меня раньше привлекало шумное общество с выпивками и танцами, то теперь  я стала стремиться к одиночеству. Я много читаю, но память удручает меня. Очень плохо запоминаю, поэтому записываю все интересное. Некоторые книги даже конспектирую. И ещё жажду рисовать, но пока нет времени. Желаю написать книгу, но пока только мечтаю. Я мечтаю и стремлюсь, а это главное. Это дает смысл моего существования.
28 марта. Сегодня, наконец, увидела Богдана. Он работал и не мог со мной встретиться. А я соскучилась и не сводила с него глаз. Я держала его пораненные, огрубевшие от работы руки, гладила, сжимала их и смотрела на него, стараясь поглотить его взглядом, так как не знаю, когда я снова увижу его. Дома, как всегда, навалом работы. Я так вкалываю, что вечером еле добираюсь до кровати. Вовка день пьет, день что-то пытается помочь. На меня действует весна, опять нахлынули чувства, опять я хочу видеть Богдана. Я вспомнила, как мы были в Карпатах. Когда мы пылали друг к другу. Когда мы целый день находились на глазах у всех, и не имели возможности прикоснуться друг к другу и даже взглядом выразить свою любовь. И когда мы на минуту оказались на улице за дверью наедине, мы с такой жадностью припали друг к другу, как путник после пустыни к воде. Этот поцелуй и объятие длилось всего минуту или две, но я их никогда не забуду. Это был разряд молнии, обжигающий поцелуй, воспламеняющий тело, кровь, затуманенное сознание. И вот сейчас мне опять хочется ощутить то  неповторимое состояние. Это весна.
30 марта. Сегодня на работе зашла речь о туристической поездке в Карпаты, я от этого разговора предалась воспоминаниям, и моя душа взбудоражилась не на шутку. Я захотела Видеть Богдана. Вышла с работы с мыслью, что может встречу его. Но шла, а его всё не было. А когда я уже отчаялась и потеряла надежду, он вдруг вынырнул из-за стены завода. Он шёл мне на встречу, улыбаясь. Когда я его увидела, моё лицо просияло. Мы стали говорить, а я не сводила с него глаз. Мои глаза настолько ясно говорили о том, что делается у меня внутри, что он улыбался. Он догадывался, что со мной происходит. Он уже привык к моим подъёмам и спадам.  Нам мешали прохожие, мои знакомые, соседи. Так что пришлось попрощаться и идти домой.
11 апреля 1983г. На дворе такая красота, как в сказке. Персики отцвели, цветут вишни и сливы. Молодая зелень такая яркая, сочная. Утром воздух необыкновенный, наполнен свежестью и ароматом. Всё так прекрасно, и только на душе у меня камень. В пятницу Вовка пришёл в 12 ночи пьяный. А я пришла с работы и занялась приведением порядка за домом. Носила камни, жгла костёр, подстригала кусты ит.д. Наработалась до отвала. Ждала помощи, но не дождалась. Нервы мои были на пределе. И когда он постучал, я сказала, чтобы шёл к своей маме и показался ей, какой он. И ещё сказала, что больше жить с ним не желаю. Он попросился переночевать, что мол утром уйдёт. Утром я встала и пошла копать там, где делала порядок. Оказалось, что отстойник канализации забит, и вытекает вода на поверхность. Это также меня возмутило, так как Вовка мог бы иногда поинтересоваться, что делается за домом. Он же выспался вдоволь, пришёл ко мне и говорит:
- Пойду на базар, мяса куплю.
Меня взорвало.  «Пойти на базар»  - это значит, что он придёт в часа 3-4 снова выпивший. Я сказала:
- Мне  не надо мяса и тебе тоже. Иди туда, куда я тебя вчера послала.
И он ушёл. Оделся и ушёл гулять. Целую субботу его не было. Я вскопала кусок огорода, посадила там цветы, затем занялась стиркой. Постирала бельё, занавески, тюль. Переносила массу воды. Все прибрала, сварила кушать, перегладила, наносила воды мыться, помыла детей. А когда, еле добравшись до кровати, легла спать, то долго не могла заснуть. Мрачные мысли охватили меня и терзали до тех пор, пока я в изнеможении  заснула. Разбудил меня стук. Это в час ночи пришёл Вовка. Я спросила:
- Тебе чего?
Он сказал, что хочет взять одежду, так как на улице холодно. Я пустила. Он оделся и ушёл. Правда оставил деньги, так как сказал, что может пропить. Утром я пошла на базар, купила мяса, яичек, хлеб, сахар и др. продукты. Нагрузилась и в 10 часов уже была дома. Потом сварила кушать, догладила часть белья, потом ещё разную работу делала. Потом мне надо было сходить на работу, я пошла вместе с детьми. По дороге возле магазина встретили Вовку. Он шёл выпивший. Дети, увидев его, бросились со словами: «Папа, папа». Начали ему что-то рассказывать. Я тоже подошла, но молчала. Он поговорил с детьми, попрощался и пошёл. А мы пошли дальше. После работы мы поехали домой. Дома на меня нахлынули разные мысли. Мне было жаль Вовку, было обидно и горестно до того, что я залилась слезами. Всё-таки - родной, что там говорить. Мне больно видеть, как он опускается всё ниже и ниже. Больно за себя и за детей, особенно за детей. Я уже стала думать, если придёт, пусть остаётся, ничего не буду говорить. Только он после этого почувствует мою слабинку и будет делать так, как ему захочется. Однако он не пришёл. В понедельник, т.е. сегодня, мои мыли переменились. Я в обед увидела Богдана. Мы посидели на скамейке, я рассказала ему о своих печалях, расстроилась и начала плакать. Он меня успокаивал, говорил, чтобы я не брала всё так близко к сердцу, думала о своём здоровье. Говорил, что поможет во всём, чтобы я не переживала. Я поняла, что он прав. От всего этого страдаю я одна. Вовка никаких уроков не извлекает и не переживает так, как я. Я немного успокоилась и решила: будь, что будет. Пока что простить Вовку – это всё равно, что потерпеть поражение. Он всё равно даст слово и не сдержит его, ибо это было уже не раз. А  опять начинать всё снова и возвращаться к такой же нервотрепке, это просто калечить себя. Вот на этом я и остановилась. Скоро день рождения Владика, надо что-то приготовить. Сегодня пробовала пробить канализацию, но до конца не смогла. Соседка вышла на улицу и смотрела на меня ехидно, поняла видно, что Вовки нет.
19 апреля. «Блудный сын» опять дома. В субботу он пришёл и опять стал клясться, что не будет больше пить, и всё будет хорошо. Я сказала, что больше ему не верю. А он сказал, что если я прогоню его, то он сопьётся, что это его последний шанс на нормальную жизнь. В общем, разговор был долгий, не хочется всё описывать. Короче, я согласилась, чтобы он приходил помогать, а жил у мамы. А в воскресенье он пришёл на день рождения Владика, помог, побыл на дне рождения и так и остался. Пока эти дни не пьёт и помогает. Сегодня сварил борщ и вывозил землю в яр. А я занималась детьми, копала и садила на огороде, смотрела телевизор и вязала. Я вроде успокоилась, но только внутри голос шептал, что это временная передышка, отсрочка.
27 апреля. Пока вроде всё нормально. Вовка приходит вроде трезвый, правда в день получки выпил, но я сделала вид, что не заметила. Кое-какую работу делает, правда больших сдвигов нет.
20 августа.  В июле я сделала аборт. Из- за этого у меня произошел перелом физический и психологический. Мне было очень плохо. Хоть Вовка и намекал, что своего греха не помнит, однако ко мне отнёсся хорошо. Готовил, подавал в постель. От этого я к нему стала лучше относиться. Он на время даже бродил пить.  А Богдана не было. Когда мне было плохо, он повёз свою жену на море отдыхать. Это меня добило. Когда через месяц он объявился, я ему всё высказала. Что здоровье жены ему дороже, чем моё, так пусть живёт с ней и любуется ей, а я как-нибудь перебьюсь. Что когда мне было плохо, он занимался своими делами, выколачивал деньги, что деньги для него дороже, чем я. Он рыдал возле меня. Я тоже плакала от своих слов. Он не мог сказать ни слова против. Только, когда я уходила, спросил, или я приду ещё. Я сказала, чтобы встречался со своей женой, так как она для него дороже. Он ещё раз спросил, приду я или нет. Я сказала, что может быть. У меня отношение к нему переменилось.  Я поняла, что в трудную минуту я была нужна только Вовке, что он заботился, как мог. А ему тоже нужна помощь и забота. Кто ему поможет? Если не я , то кто?
5 ноября 1983г. Я дома, как всегда болею гриппом. Была на работе только для того, чтобы забрать паёк    к празднику. Вот уже месяц, как мы окончательно расстались с Богданом. Любовь рухнула, как карточный домик. Я ещё пару раз после того разговора пришла к нему на встречу, но потом попрощались и больше встречи не назначали. Еще пару раз встретились на дороге случайно, но от меня шёл всё тот же холод, то же безразличие.  Наступил конец эпопеи. Ещё одно доказательство, что любви вечной нет. Это увлечение явилось закатом моей любовной карьеры. Моя любовь – это дети, это чувство природное, не изменчивое, вечное. Теперь я стараюсь всю себя отдать им. Чтобы они выросли здоровые, умные, талантливые.
11 ноября 1983г. Вовка заболел, уже два дня стонет. Какие-то нарывы сделались на лице, потом простудился и ещё сорвал поясницу. У него затянуло горло, он хрипит и говорит, что до утра не дотянет. Я говорю:
- Это что с гриппом то?
Он говорит, что он внутри уже разложился, что у него больная печень, и что он скоро умрёт. То, что он, когда заболеет, то сильно нервничает и стонет, то это так. Но откуда мне знать, какая у него там боль, может ему действительно тяжело. Но очень уж часто он говорит, что скоро умрёт. Он ещё несколько лет назад, когда ему после перепоя было плохо, сказал, чтобы я привела ему детей, чтобы он попрощался. Я тогда ему верила и чуть с ума не сошла. Но теперь я немного поняла его характер и меньше реагирую, а то можно было бы возле него рехнуться.
21 ноября. Вот уже три дня у меня болит сердце. Начался мой сезон болезней. В четверг было повышенное давление. В субботу не могла даже лежать, такая боль распирала сердце, болела лопатка. А Вовка вместо того, чтобы посочувствовать и помочь, пришел в 11 вечера пьяный в дупль. Сел на кухне на скамейку, потом упал вместе с ней на пол и заснул.  А я ждала его, переживала, с моим-то сердцем, спать не могла. Посмотрела на него, как он на полу валяется: шарфик на шее, шляпа рядом валяется, скамейка под ногами, морда красная, храпит, и охватила меня злость. Но я её в себе подавила, т.к. волноваться в моём состоянии совсем недопустимо.  А в воскресенье он попросил прощения, сказал, что если о нем я еще думаю, то он впредь так поступать не будет. Затем ушёл на базар. С базара пришёл поздно, был у мамы, и уже выпивший. Я попросила его растопить печки, он категорически отказался, сказал, что потом, что раньше вздремнёт. Тут я разозлилась не на шутку. В субботу я с болью в сердце навкалывалась, так ещё и в воскресенье от этого бугая никакой помощи. Но это мне ничего не дало. Он всё равно заснул, а я сама растопила обе печки, сварила кушать, убрала, помыла посуду, перегладила белье, а потом села вязать, хотя мне и вязать было тяжело. Потом он проснулся, было уже темно. Стал носить воду. Увидел, что я дуюсь и говорит:
-Подумаешь, печку растопила и уже надулась.
А то, что в моём состоянии вообще надо лежать, ему невдомек. Потом я попросила покупать детей, т.к. мне было нехорошо. Он отказался с такой самоуверенностью. Никак не хотел делать мне какое-нибудь одолжение.  Ну, я вовсе разозлилась. А он говорит:
-Так больше невозможно, домой приходить не хочется.
Я говорю:
-Ну, и не приходи, тебя никто не заставляет, не делай мне одолжение.
В общем, и детей я сама искупала, а он опять спал. А сегодня он «исправился», пришёл опять выпивший.
7 декабря 1983г. Сейчас двенадцатый час, уже все спят. Я включила тихо музыку, такую красивую, что на душе становится легко и возвышенно, всё неприятное уходит прочь. Какие слова бедные по сравнению с музыкой. Только слова любви могут доставить такое блаженство, как музыка, гармония звуков, совпадающая с колебаниями моей души. Но вот музыка закончилась. И снова печаль набросилась, чтобы затянуть в плен душу. А печалиться есть чем. Да, когда-то я совершила ошибку, а теперь её уже не исправишь, поздно. Видимо, судьба у меня такая, нести эту ношу до конца жизни. Вовка – вот причина моих переживаний. Каждый день после работы добирается домой  за два или три часа, приходит выпивший, а то и пьяный и сразу спать. Потом просит прощения, что это, мол, в последний раз. А дети ждут папу, спрашивают. Он им внимания совсем не уделяет, да и когда ему. Его они совсем не интересуют. А я вижу его морду красно-синюю и такая тоска меня берёт. Думаю, хоть бы любовник был, было бы легче.  Я ведь живой человек, еще хочется любви, ласки, хочется ощутить сладость поцелуя, кого-то нежно обнять. Кого обнять? Сейчас пойти обнять этого алкоголика, который лежит с открытым ртом с запахом перегара и храпит. Безвольная, ничтожная личность, не способная создать условия для существования семьи. К Богдану возвращаться не хочу. Он для меня уже прочитанная книга. В такие моменты жалеешь о большом городе. А в нашем забитом мещанском  городишке не встретишь сколько-нибудь стоящую личность, способную хоть немного соответствовать запросам. Видела Богдана недалеко от работы, он смотрел на меня таким взглядом, выражающим потребность видеть меня, но я была холодна и безразлична. Правда сегодня, когда пел Назарий Яремчук на фоне Карпат, меня охватила тоска по давно ушедшему прекрасному моменту в моей жизни. Да, Карпаты, воспоминания о них, наши чувства, отношения, всё было прекрасно. Так хочется заплакать, как на собственных похоронах. О, как правы женщины, что имеют любовников, даже всерьёз не увлекаясь. Ибо мужчины не достойны серьёзного увлечения, они недооценивают наших чувств. Да, природа их создала не такими чувственными, как женщину. По крайней мере, я таких не встречала. Да, у мужчины тоже любовь бывает. Вот прилезет спозаранку, два раза обнимет, попросит – и вся любовь.
Я решила забросить все мысли о чувствах. Делаю усиленную зарядку по утрам, ограничиваю питание, хочу быть здоровой. Хочу, чтобы все дела вовремя делались, чтобы всё было на своём месте, всё шло по плану. Правда, не выходит всё по плану, но я стараюсь, борюсь, получаю какое-то удовольствие от такой жизни. Книгу прочитала – хорошо. Кофту связала – хорошо. Зарядку сделала – молодец. В доме чисто, тепло, кушать есть – отлично. Но всё равно – это не всё, что мне необходимо.
30 декабря. Сегодня пишу, а завтра не будет времени, надо будет переделать массу работы. Сегодня опять пришла с работы, Вовки нет. Опять я всю работу переделала, опять он припёрся пьяный. Нет даже желания больше о нём писать. Сегодня звонил Богдан, поздравил с наступающим Новым годом. Я его голоса давно не слышала. Он хотел увидеться, но я сказала, что нет смысла начинать всё снова. Меня уже больше к нему не тянет. Иногда во сне он мне снится, и тогда мне бывает приятно. Даже Вовка иногда во сне приятней, чем наяву. Уж лучше жить снами. Проснешья, приятно, и никаких последствий.
10 января 1984г. Новый год встретила отвратительно. Была в компании, там попалась одна идиотка, испортила всем настроение, мы из-за неё все рано разошлись. После Нового года на работе неприятности, поругалась с начальницей из области, а потом начальник вызывал и давал наганяй. А после я заболела. На дворе началась зима, выпал снег, сначала подтаял, но на ночь уже начало подмораживать.
6 февраля. Вчера выпал снег такой глубокий, что на улицу все вывалили кататься и малые и взрослые.  Я пришла с работы нервная, с головной болью, да еще дома ждал выпивший Вовка. Я быстро переделала необходимую работу и решила выйти покататься. Пошли на гору, так накатались, что у меня вся одежда была мокрая. Зато получила такой всплеск адреналина, прошло дурацкое настроение, головная боль и вообще жизнь показалась прекрасной. Завтра договорились  с компанией соседей снова кататься.
7  февраля. Опять катались до изнеможения. Отбила задницу, вывернула ногу. Но зато отличное настроение. Вовка, как всегда пьяный дрыхнет, сказал мне после катания, что у меня «не хватает». Выходит, напиться и спать – это, по его мнению, – более разумно, чем кататься. Но я хоть после катания не нервничаю, и на него смотрю сквозь пальцы.
19 февраля. Я на работе застудила свой бронхит, пришлось дома отогреваться. Вовка пошел по каким-то делам , пришёл такой пьяный, упал на кухне лицом вниз, глаза остекленели. Я его перевернула, поставила под голову подушку. Он как бы пришел в себя, открыл глаза, зубы сцеплены, и еле промямлил:
-Я ухожу.
Всё, что хочешь пронеслось у меня в голове, а что я могу сделать, если он пьян в стельку. Я ему говорю:
- А ты имеешь право уходить? За детей ты подумал?
В общем, скотина. Хочет умереть, как его старик.
5 марта 1984г. После того случая, Вовка напился какой-то заразы, всю ночь рвал, плохо было совсем. На другой день ничего не ел, жаловался. Я ему прочитала лекцию, что будет с ним дальше, если будет продолжать пить. Убеждала спокойно и, по-моему, немного дошло. После этого перестал пить вот уже неделю. Занёс гантели, стал заниматься. Цвет лица изменился, стал похож на человека. И спать уже не так ему хочется и помогает больше. Тьфу, тьфу, только бы не сглазить.
Сегодня после работы меня подкараулил  Богдан, хотел  встретиться седьмого, чтобы поздравить  меня с праздником.  Я ничего не ответила и пошла в одну сторону, он в другую. Я его не поздравляла и не хочу от него подарков. Зачем вообще это надо. Возобновлять отношения. У меня всё давно сгорело и только воспоминания иногда мелькают. А у него, наверное, что-то осталось, раз хочет увидеть. Думаю, что если бы я в него не влюбилась, и не было бы с моей стороны этой магнетической силы чувства, он бы так не увлёкся. Это, как в физике, индукционный ток. И всё же неплохо, что о тебе кто-то думает, в этом тоже есть частица счастья. А когда ты никому не нужна, это уж верно – несчастье.
8 марта. У меня был сумасшедший день. Куча всяких проблем, пьянка на работе, беготня в школу, в садик и т.д. Утром шла на работу, меня  по дороге поздравил один мужчина из строительной организации. Я была в их конторе на 23 февраля, там надо было типа дать взятку, а так как я не умею давать взятки, то я ему сделала подарок. А он, видно, не понял и решил поздравить меня. Короче, подарил букет тюльпанов. Но всё равно, мне было приятно, вот так с утра меня уже и поздравили. Когда  я прошла дальше, ехал Богдан, остановился, я села в машину. Он стал поздравлять с праздником, а сам косит глаза на цветы. Я говорю: «Спасибо, спасибо», а самой от его взгляда на цветы становится неловко. Он спросил, что я буду делать после работы. Я ответила, что у меня много работы, потом надо в школу сбегать, потом сабантуй, потом в садик, и я не буду иметь времени. Мы уже подъехали, и мне надо было выходить. Я задержалась на секунду, думаю, что если он хочет поздравить, может приготовил подарок, то не успеет вручить. Но потом я сказала: «До свидания» и пошла, а он поехал. Я шла, как оплёванная от своих мыслей, от того, что я задержалась, думая, что он хочет меня поздравить. А потом мне стало стыдно за него, то ли за его нерасторопность, то ли за его скупость. Чужой человек сумел купить цветы, встретить меня с утра и поздравить. А этот ведь неплохо зарабатывает, и не мог, не сообразил, что надо купить цветы и с утра поздравить, не словами, а как поздравляют сотни женщин. Какая бестактность, какая примитивность, а может, скупость. Он надеялся, наверное, что я соглашусь вечером встретиться. И тогда он меня поздравит, разопьём бутылочку и т.д. Но он мог и предвидеть, что после такого разрыва я не соглашусь с ним встретиться. Он обманулся в своих надеждах, ну, и поделом. Скупердяй, не мог купить с утра цветы. Каждая женщина хочет, чтобы в праздник  8-марта у неё были цветы. И если бы не чужой мужчина, то я была бы без цветов. От этих мыслей мне стало тошно. Но потом на работе я об этом забыла.
18 марта. Заболела моя дочечка, сильный грипп. Ночью температура была 39, давала таблетки. Температура не спадала целую ночь. Я дежурила возле неё, в три часа ночи, когда температура стала спадать, я легла спать. А потом заболела я, началось с болей в суставах, а потом бронхит разыгрался. Боюсь за Владика, хоть бы он  не заболел. Вовка гриппом не болеет, его проспиртованный организм вирусы не едят. Вовка с 8 марта опять пьет. Даёт слово, а потом устоять не может перед стаканом. Бесполезно ругаться, вести беседы. Он всё понимает, даёт обещание, но воли  противостоять соблазну нет. Я уже плюнула на него. Нет сил. За человека не считаю. Живу только потому, что его любят дети. Вырастут дети уедут, придётся разойтись, я его без них терпеть не буду. Он действует на меня, как аллерген. Только вижу его синюю морду, и у меня начинаются невротические изменения. У него во всём такое равнодушие, такая медлительность, безалаберность, отсутствие элементарной смекалки. Во всём, за что ни возьмётся, надо показывать, как делать, иначе сделает не так, как надо. Я его предупредила, что в этом году будем штукатурить дом, и что он должен мне помогать. И что в доме тоже надо сделать перестановку и ремонт, так как детям надо определить отдельные углы.
21марта. Всё-таки заболел гриппом и Владик. У него температура 39,2. Опять нервничаю, опять не сплю. На работу не хожу,  дома на больничном.  Олечка тоже полностью не выздоровела, кашляет, я её тоже пока  оставляю дома. На улице похолодало, был мороз  минус 9. Пока детки спят я успеваю всю работу переделать и даже почитать книги.
3 апреля 1984г. Я плачу. Плачу от бессилия, от своего ничтожества в этом мире. Оттого, что я одинока в своём стремлении улучшить существование своей семьи. Как-то все неприятные мысли обрушились на меня сегодня. Всё предстало с неприятной стороны. А я, не зная выхода, плачу. Сердце болит от нервного напряжения. На работе завал, делаю свою работу и начальницы, так как она лежала в больнице. Я полтора месяца её замещала без всяких доплат. Во-вторых, мне давали бесплатную путевку  по Ленинским местам, а потом забрали, отдали кому-то из другой организации, сказали, что наша организация не выполнила план. А я уже приготовилась: подготовила документы, упросила Вовку меня отпустить, начала собирать вещи. В-третьих, по дороге домой встретила Богдана, он начал хвастаться своими успехами. Сказал, что начинает строить дом, завёз материалы, а жену с детьми отправляет через месяц на море. Спросил, как у меня дела, собираюсь ли я куда-то ехать в отпуск. Я усмехнулась и сказала, что уже , наверное, никуда не поеду. Что в этот отпуск буду штукатурить дом, а потом внутри дома буду делать ремонт и на огороде трудиться. Он сказал, что я сама не справлюсь с домом. Я ответила, что придется справиться, ибо у меня другого выхода нет.
Зачем он меня встретил, зачем хвастался своими достижениями. Всё это вызвало у меня такую обречённость, такую ничтожность, такое ощущение неприспособленности к жизни. Однако я ещё держалась, пока не пришла домой. А дома опять выпивший Вовка, уже улёгся спать. А в доме, на дворе тьма работы. Я заставила его подняться. Он злой вышел на улицу, поёжился, сказал, что холодно, и что он сегодня работать не будет. Я сказала:
-  И завтра ты не сможешь работать, и послезавтра. Если  холодно на улице, работай в доме. Вон порог сгнил, поменяй.
А он говорит, что у него досок нет.
Я говорю:
- Я же тебя с зимы предупреждала, что ремонт собираюсь делать, мог бы уже доски купить. Вот перестенок надо делать, ты кирпичи когда собираешься покупать?
- А у меня нет денег.
- Заработай, а не пропивай последние.
Короче он психанул, хлопнул дверями:
- Никогда тут не отдохнёшь! На х… мне всё тут надо. – И пошёл спать.
А я пошла на огород. Посадила кое что из овощей. Дети игрались на улице, Вовка храпел. А меня взяла тоска, и я разревелась.

20 апреля. Я опять болею гриппом. Ни бег, ни зарядка не помогает. Вовка ещё меня достал, что я сама со штукатуркой дома не справлюсь, что сосед сказал, надо нанимать бригаду. А я ему отвечаю:
- А ты деньги заработал, чтобы им заплатить? И много твой сосед знает обо мне, о том, что я умею делать. Было бы здоровье, да силы, а сделать я всё смогу.
Меня одолела злость и презрение. Спасибо родителю, он дал мне гены русского упрямства, выносливости и трудолюбия. А на этих мягкотелых мужиков, бездарностей, тошно смотреть.

28 апреля. У меня грипп перешёл в бронхит, не могу никак выздороветь. Вовка продолжает пить. Два дня назад, когда увидела его сиреневую морду, сказала:
- Хватит пить!
А он понёс:
- Ты г…о, скотина, дура и т.д.
Меня это взорвало. Я говорю:
- Ты бессовестный, мало того, что ты должен просить прощение за то, что пьяный и ничего не делаешь для семьи, так ты ещё и оскорбляешь меня. Это я за все труды заслужила такие слова. Ну, спасибо. Если не перестанешь пить, ноги твоей здесь не будет, иди куда хочешь, я с алкоголиком жить не хочу.
А он в ответ:
- Я бы и сейчас ушёл, да некуда. Буду делать, что хочу. Ср…ть я на тебя хотел.
Потом сказал, что я проститутка, что у меня четыре любовника. Ну, это уже был край. Я сказала:
- Если я такая грозная проститутка, то какого чёрта ты за меня держишься, иди ищи честную. Я только сожалею, что я тебе не изменяю. А надо! Это грех перед Богом сохранять верность такому алкоголику. Если бы нашёлся стоящий человек, изменила бы и даже не задумалась, жаль, что нету!
В общем, мы ещё долго продолжали в этом духе. Потом он пошёл плюхнулся поперёк кровати и захрапел. А я ещё долго не могла успокоиться. Из этой ругани я поняла, какой он хамелеон, какой притворщик. Уже в конце он хотел извиняться, сразу переменился, как артист на сцене. Он не берёт ничего в голову, а просто играет у меня на нервах. И если он извиняется, то только, чтобы удержаться тут, а совсем не сожалеет о сказанном. Поэтому на другой день, когда он попросил прощение и бегал возле меня, носил борщ в кровать, я не верю его стараниям. Я знаю, что всё это поверхностно, а в глубине у него таится: «Г…о, скотина, дура.» Поэтому я стала относиться к нему, как к затаившемуся врагу, не доверяя, подозревая, ненавидя. Раньше я прощала и даже относилась с нежностью, заботясь о нём. А теперь не хочу заботиться, так как он неблагодарный, ехидный и старающийся угробить мою нервную систему. Я ему связала свитер, а он говорит, что я его сожгу. Я говорю:
- Жги, будешь голым ходить. Я тебе больше ничего не свяжу и не куплю.
А сейчас довязываю ему куртку, душа уже не лежит, довязываю из чисто творческого интереса. А он наглый, видит, что вязать трудно и долго, так каждый день с ехидством шутит:
- Ой, я сегодня уже куртку одену.
Я ему сказала, что куртку оденешь, когда будет дом оштукатурен. А после этого я ещё хожу выпрашиваю ему новые импортные джинсы дефицитные. Он этого заслуживает?
Как мне жить дальше? Я его не считаю за человека. Но с Богданом тоже уже не хочу быть. Я на него теперь смотрю трезвым взглядом, и вижу насколько мы разные. Правильно все-таки я приняла решение, что не согласилась быть с ним. Если бы  сейчас разошлась с Вовкой, то осталась бы одна. И самое худшее, что я вообще вокруг никого не вижу такого, что хоть чем- то мне бы понравился. Ни одних глаз, где бы сквозил разум, благородство, добродушие. А Вовка ещё меня и подозревает. Как он низко меня оценивает, вроде я готова под любого лечь, вроде мне всё равно с кем, или меня устраивает каждый встречный. И тем более неприятно, что это говорит человек, который прожил с тобой двенадцать лет и должен знать тебя, лучше других. Что же тогда говорить тем, кто тебя не знает. Я не ратую за верность к мужьям, ибо они этого не достойны, может и есть исключения, не отрицаю. Но изменять можно лишь с тем человеком, который хотя бы временно стал кумиром твоего сердца, и был бы в чём-то лучше мужа и отвечал на твои чувства, а не пользовался ими. Конечно, желательно, чтобы он был достоин тебя. Но так, как таких мало, то многие могут влачить верность, которую не ценят и топчут ногами мужья. И прав Бальзак, да и многие другие. В тридцать лет любовь только разгорается. В двадцать мы её ещё не знаем во всей силе. Это всё равно, что начало грозы и отблески молнии. В тридцать она бьет, как молния в проливной дождь. Хотя иногда кажется, что вот я любила в двадцать там одного. Но там никакой любви не было. Это было просто увлечение, познание чувств и не более. Позже это всё протекает более осознанней. Ведь любовь основана на совершенствовании сознания, а в двадцать, оно ещё отнюдь не совершенно. В 30 лет женщина всё знает о любви, о жизни. Ради любви рушатся основы семьи, самого её существования. А в 20 она боится опоздать домой, папа будет ругать. В 30 – это вулкан. Мне наплевать на всех протухших и погрязших в своем ничтожестве мещан. Жить и любить – это неотделимо. Дети – это само собой. А любить мужа, которого ненавидишь, спать с ним, потому что к этому тебя обязывает картонная корочка или священный обет, предрассудки. Я хочу быть живым человеком. Люблю сегодня одного, и хочу, чтобы он меня любил. Завтра другого, и хочу, чтобы он тоже отвечал мне тем же. А это трудно заслужить. А если он не будет любить, то не надо и его, женщина должна быть горда. А иначе любовь превратится в сострадание или использование женщины, как развлечения.

7 июня. Видела Богдана, он ехал на машине, а я шла. Он остановился, предложил с ним встретиться завтра, но я не захотела. И он уехал недовольный.
18 июня. В отпуске, делаю ремонт в доме. Времени не имею писать.
2 июня. Пришла с работы, а Вовка спит на полу. Я спросила, почему ничего не делает. Так он как сорвался, стал меня обзывать, кидаться вещами. Я ему говорю:
- Ты помешанный, иди лечись!
А он пошел, поел и опять лёг спать. Он каждый день спит. А работы много, ремонт я не закончила. Мне от безвыходного положения хочется наложить на себя руки, чтобы всего этого не видеть. Надо разводиться. Он сегодня сказал:
- Б…ь, убить бы и 5 лет отсидеть.
А потом будет врать, что он меня любит. Сволочь мужицкая, бескультурная. Я сегодня ему сказала:
- Ты мне гадости не говори, я долго терпеть не буду.
Так он стал пугать меня. Метался из одного угла в другой, кидал вещами. Я ему говорю:
- Не пугай меня, я тебя не боюсь.
Ну, как тут нервы будут здоровы. Я железная. Жить столько лет с таким идиотом, лодырем. Куда глядели мои глаза, когда я влюблялась. Слепая. Лучше было нагулять себе ребёнка с кем-то, чем жить с этой бездарностью. Я каждый день по дороге на работу и домой думаю о проблемах, как их решить, строю планы. Ночью не сплю, думаю, как лучше все организовать для семьи. А у него планов нет. Пока не ткнешь носом, делать не станет. Единственное – жратва. Это одно единственное, что его интересует. Из-за его бездействия, моя работа по дому не продвигается, нужна мужская помощь. Не было б его, то кого-нибудь бы наняла.
24 июля. Штукатурю дом.  Прихожу после работы, заставляю Вовку делать раствор, и штукатурю до темна. Уже готова пристройка к дому. Красиво получается. Правда Вовка подводит. У него отпуск, он шастает где-то, напивается и часто не делает мне вовремя раствор. Мне нужен песок, цемент, а привезти некому, да и денег нет.  Встретила Богдана, он бы тут же привез, но как? Вот от этого всего можно рехнуться. Богдан до сих пор меня обожает, так смотрел на меня. Может мы и несовместимы внешне и интеллектуально, но с ним я хотя бы была обеспечена и не трепала бы себе нервы по пустякам. Он сегодня смотрел на меня и молчал, а взгляд говорил:
- Вот была бы со мной, была бы счастлива, и не было бы у тебя этих проблем.
Но меня уже к нему не тянет. Хоть бы тянуло, так бы душу отвела. А Вовке надо изменить, чтобы знал, но не с кем, с Богданом не хочу.
18 августа. Вроде уже всё было хорошо. Потихоньку штукатурили. Я даже Вовку жалеть стала. Купила ему новые джинсы, пакистанскую рубашку. А он понял, что я к нему с любовью, начал наглеть. Позавчера пришёл пьяный, я не ругалась, просто сказала, что зачем он сам себе вредит. Он мне нагрубил, что, мол, сам знает, что ему делать, и нечего ему читать мораль. Пошёл, лег под кровать и пролежал там до ночи. Но и это ещё ничего. Вчера я ушла с работы сразу после обеда, у меня болела голова и была слабость, видно заболела гриппом. Но перед эти загрузилась продуктами и ещё разными вещами для детей. Таскала это все домой пешком, навьючившись, как верблюд. Домой пришла больная, уставшая, и решила немного вздремнуть. Поспала полтора часа, потом встала, чтобы что-то делать. Пошла в огород траву нарвать кролям. Смотрю, Вовка идёт, не идёт, а плывёт. Когда он выпьет, у него медлительные движения, как  у больного двигательным аппаратом. Зашёл недовольный,  и сразу открыл кастрюлю. В ней было ещё где-то две миски борща. Дети поели, а я даже ещё не успела. Он говорит:
- Я кушать хочу.
А я, когда увидела, что он выпивший, да ещё с таким гонором, не ответила ничего. Он ещё раз гаркнул:
- Я хочу кушать, что я должен есть эти помои.
Я говорю:
- Свари себе, если не хочешь есть то, что есть.
Он стал беситься. Взял эту кастрюлю и кинул в меня, я стояла на улице. Потом стал кидать всё, что на столе стояло. Если бы я не пригнулась, он бы попал мне в голову. Я отошла. Тогда он взял нож, выбежал, подбежал ко мне со звериными глазами замахнулся, а потом сделал вид, что пожалел и ушел в пристройку. Я сказала:
- Я тебя не боюсь, не пугай. - Пошла и села на скамейку возле кролятника, и  такая тоска меня взяла.
Когда он кидал посуду, говорил:
- Это в последний раз, отвечаю.
Я потом сошла вниз, и говорю:
- Вещи когда заберёшь, сегодня или потом?
Но он решил, что я шучу, что всё пройдёт, так как гнева у меня большого не было, только слегка заплаканные глаза. Он ответил:
-Я сам соберу.- А потом  сказал, чтобы я нашла ему носки, будто сам не знал, где они.
Я пошла и выкинула из шкафа всю его одежду и сказала, чтобы он забирался. Когда он увидел, что я всё выкинула, понял, что я не шучу.  Я пошла стирать, а он сидел долго в комнате, а потом вышел. Нет, прощения он не просил, не извинялся, а говорил самоуверенно:
- Подумай, такого, как я, больше не найдёшь. Если я уйду, так это уже всё. А кто будет всё делать?
Если бы он извинялся, и то надо было бы подумать, как его простить. А такой тон меня возмутил. Я сказала:
- Уходи, скотина. Если я заслуживаю от тебя такого обращения, после моего тяжкого труда, так зачем ты мне нужен.
Он ещё всячески старался остаться. Я собралась принести воду, но пойти не могла, так как была заплаканная. Тогда Вовка взял и принес воду. Потом пришёл Владик, и Вовка ему ещё помог зацепить крючки на удочку, а потом  ушёл. А я так переплакала, столько передумала, что запухли глаза и разболелись голова и сердце. Столько работы вокруг дома и в доме, нужен мужчина. Мне бы кто-то хоть доски подбил, да печку сделал, остальное бы я сама как-нибудь доделала. Если бы не этот дом, у меня бы и мысли не было  с ним мириться. А кого мне просить? Богдана? Папу? Они мне помогут только в том случае, если Вовки здесь не будет. А если он придёт такой раскаявшийся и скажет, что больше никогда, никогда этого не будет, что он погорячился, и со всяким бывает. А я подумаю, что так тяжело одной: уголь, дрова, разная мелкая работа в хозяйстве, и что он хоть что-то поможет, и прощу. А он ведь так и будет дальше продолжать. Ведь не  первый раз  в меня кидает посудой, и не раз говорил, что погорячился и что больше так не будет. Жила бы я на квартире, тогда бы я ничуть не думала.
8 сентября. Уже неделю дети ходят в школу. У меня масса проблем. Деньги нужны, не хватает на всё. Работа тормозится. Штукатурка прекратилась, надо подбивать планки, некому помочь. Испортился телевизор, я послала детей за папой. Папа пришёл и , естественно, спросил, где Вовка. Я рассказала, как всё было. Папа стал на Вовкину сторону, как всякий мужчина. Сказал, что если он выпил, то не тронь его, подожди, пока протрезвеет, а потом читай мораль. Я говорю, что он не трезвеет никогда. Папа сказал, чтобы я послала Владика за Вовкой. Пришлось послать. Вовка пришёл, конечно, выпивший. Он зря времени не терял, катался с друзьями на лодке, развлекался, не переживал, как я. Ну, в общем, так мы и помирились. Но он понял, что я в нём нуждаюсь, и что ему всё можно. Выводы он хорошие сделал. И недавно всё повторилось, только в других декорациях.
Я пришла с работы, уставшая. Увидела, что он выпивший, а дома за день ничего не сделано (а он в отпуске). Я спросила:
- Что ты сегодня делал?
Мои слова его задели. Он ответил:
- Пил.
Я ещё раз спросила:
- Я серьёзно.
- Пил.- И ухмыляется.
Я говорю:
- Что это за ответ – пил. Совесть у тебя есть. Как можно пить каждый день? -(А перед этим он так напился, что спал пол ночи возле кролятника.)- Столько работы, скоро конец твоего отпуска, и зима на носу.
В общем я его зацепила. Как он понёс:
- Е..л я твою работу, с..ь я хотел на твой дом. Придурковатая, иди работай сама. Хвастаешься, что сама всё делаешь, так иди и делай.
А мне надо было, чтобы он только забил две планки и сделал полведра раствора. Больше вечером не успеваю делать. Я собиралась под окном сделать выступ с узором. Он отказался помочь. Пошёл лёг на кровать и лежит.  А перед эти днём тоже не забил планки, сказал, что завтра. В общем меня это взбесило. Я так устала на работе, вместо того, чтобы отдыхать, решила работать для блага семьи, а он даже мелочь помочь не хочет. В общем разругались мы не на шутку. Он говорил, что он мне нужен только для работы, что он ничто, что я его выселила в другую комнату спать. Потом сказал, что пьёт из-за меня, что до того, как я занялась «бл…вом», он не пил и был хорошим. Ну, тут пошло. Я сказала, что если бы он был хороший, то я никогда бы ни на кого не глянула. Что я его любила, а он втоптал в грязь мою любовь. А он ехидно:
- Ты любила? Ты никогда меня не любила.
Я в ответ:
- Очень жаль, что я любила и потратила на тебя свою молодость. Дура, что вовремя не разглядела начинающего алкоголика. Гнильё, постоянно валяешься в кровати, гниёшь в ней.
Он тоже послал мне пару комплиментов. Я хлопнула дверями и пошла на улицу, стала прибивать планки сама. Взяла досада, слёзы стали капать. Квартирант сидел на улице и всё наблюдал. Через минуты две вышел Вовка и говорит:
- Давай прибью.
 Я отказалась от его услуг. Он ещё раз повторил.
Я сказала:
- Не надо уж. Я сама управлюсь.
Он психанул, схватил плоскогубцы или клещи и запустил мне по спине. Он потом объяснял, что он не собирался так кидать, чтобы они попали в меня. Ну, это перешло уже все границы. Я говорю:
- Ах ты, скотина! Уходи вон, чтобы духу твоего не было, и больше не возвращайся. Он ещё начал дергаться, чтобы меня ударить. Квартирант стал его уводить. А он кричал, что я убью тебя сейчас у всей улицы на глазах и ещё что-то. Он ушёл в комнату. Я кое-как прибила с квартирантом дощечки и стала штукатурить, а потом под другим окном расчерчивать узор. Когда уже я всё закончила, и совсем стемнело, вылез на улицу Вовка. Я думала, что мне с ним делать. Решила, что выгонять его, я уже выгоняла сто раз, а дождусь пока он сам уйдёт или исправится хоть на время .Он говорит:
- Идём в комнату, поговорить надо.
Я отвечаю:
- Не с кем разговаривать, всё уже переговорено 1500 раз. И вообще, ты для меня умер.
Но он всё же навязался на разговор, сначала на улице, а потом в комнате. Начал:
- Ты не против, я уеду на Север к сестре, тебе оставлю дом и т.д.
Я съехидничала:
- Ты мне оставишь дом? Мне его отец оставил, а не ты. И катись себе на Север, и чем раньше, тем лучше.
Он говорит:
- А ты алименты с меня требовать будешь?
Я говорю:
- А как же, обязательно, детей за что буду кормить.
Он:
- Ну, и хитрая же ты, с 600 рублей можно за алименты жить и не работать.
Я:
- Ну, вот, твоё нутро и открылось. Жаль для детей стало денежек, пусть с голоду подыхают.
Он:
- Я жизнь хочу новую устроить.
Я:
- Не будет у тебя жизни, ты скоро сдохнешь от пьянки. Тебе осталось максимум лет пять жить.
Он:
- Ты сама скоро сдохнешь. К тебе будет толпа в очередь становиться, от поклонников не будет отбоя.
Я:
- Если не будет хватать на прожитье, так будут и поклонники, не твоё дело.
Короче, так продолжалось долго. Потом он ещё десять раз переспрашивал, ехать ему или нет, т.е моё окончательное решение.
Я сказала:
- Едь, ты обнаглел. Видишь, что я простила  раз, два, значит, так будет продолжаться бесконечно.
Тогда он попятился назад, стал признавать свою вину, говорил, что пьянка во всём виновата. Просил, чтобы я в последний раз простила, чтобы поверила.
Я говорю:
- Что мне с тобой делать, выхода у меня нет. Можешь ещё раз испытать своё слово, но учти, что терпение моё не бесконечно, всему есть предел. Издеваться над собой в своём доме ни за что, ни про что, в тот момент, когда я вкалываю и ни в чём ни виновата, этого не позволю, пока ещё руки, ноги, голова есть, проживу одна.
В общем, мир состоялся. Но, увы, на второй же день он где-то был и опять пропустил. Правда, работал немного возле дома, боялся. Сегодня ходил на базар, потом варил борщ и подбивал окна, но опять же был выпивший. Когда он успевает и где, и с кем, не понятно. Но пока я молчу.
1 октября. Моя штукатурка подходит к концу. Осталось отделать три окна и цоколь. Конец работы, конечно, радует. Но каждый день всё трудней. После работы уже через час темно, а до работы можно полтора часа поработать, вот и всё. А кроме того надо учесть, что Вовка несвоевременно выполняет подготовительные работы.  Кроме физических трудностей возникают еще и психологические стрессы. А нервничать есть от чего. От силы недельку он как-то держался. А теперь опять пьёт каждый день и домой является с  красно-синеватой мордой нетрудоспособный. Каждый день клянется, что больше не будет, а на завтра опять готов и говорит, что только опохмелился. Но на днях как-то признался, что мог бы приносить в месяц ещё сто рублей, что он эти деньги пропивает. Сердце сжимается от того, что стараешься выкрутить какую-то копейку на нужды семьи, а он пропивает. А кроме того, стал таким дерзким, каждый день ругаемся. Попросишь что-то сделать, а он:
- А мне это не надо, мне и так хорошо.
Уже месяц не моется, только ноги и лицо. Дома мыться не хочет, а на работе душ не работает. Спит сверху на покрывале, одеялом не укрывается. Иногда спит на полу. К детям не касается, разве что кушать даст. А если начнет воспитывать, то орёт без толку. А мне даже смеяться не хочется. До того заела жизнь. Навалилось беспредельное отчаяние. Как улучшить жизнь, не знаю. Хоть бы кого-то полюбить, некого, всё опротивело. А мужчины все на одно лицо – подлецы, лодыри, эгоисты и бабники. В Богдане я разочаровалась, не видела его уже долгое время. Даже не верится, что когда-то пылала страстью. Может, я старею? Уже мысли только о детях, о доме, о благосостоянии. Лучшие годы уходят безвозвратно, иллюзии о счастье утрачены, о будущем лучше не думать. Только сейчас понимаю: как судьба меня щедро наделила талантами, так она меня  обделила в личном счастье.
8 декабря. До сих пор продолжается ремонт. С начала лета и до сих пор Вовка по кирпичу строил печку. Мне сейчас надо штукатурить, но у меня снова болит сердце. Я  целое лето и осень бегала по утрам, делала зарядку, а здоровье всё равно  не улучшилось. Правда, если бы не бегала, то и ту работу, что переделала, не смогла бы сделать. Конечно, я постоянно нервничаю, недосыпаю, а это дает знать.
26 декабря 1984г. Случайно встретила Богдана, он ехал по дороге, остановился, предложил подвезти. Я села, он сказал, что давно меня не видел и предложил где-то постоять и поговорить. Мы остановились  в тупике и простояли там где- то час. Мне захотелось поговорить с ним ещё потому, что мне даже некому излить свою душу. Подругам нельзя, они не держат чужих тайн. Родителям нельзя, они меня не понимают. А держать накипевшее в себе, очень тяжело, хочется  поплакаться в жилетку.  Богдан хотел меня обнять и поцеловать, но я дала понять, что не хочу этого, и он больше не пробовал, только держал мою руку в своей. Мне было интересно смотреть на него и думать, что он меня ещё чуть-чуть любит. И вспоминать, что ведь и я когда-то была одержима к нему страстью. А вот теперь, как будто, я, да не я, совсем другая, чужая. Мне казалось, что прошло очень много лет с тех пор, как мы были вместе. Он говорит, говорит, а потом замолчит и смотрит на меня, хочет словить мой взгляд и, как раньше часами впитывать из взгляда глубину чувств. Но я отвожу глаза, мне стыдно. Глаза мои молчат, они не хотят ему больше ничего сказать. И вообще я сделала вывод, что у женщин бывает такой период, когда в результате неподвластных нам причин, чувства обостряются, нарастают и потребность в любви становится крайне необходимой. В этот момент страсть может пасть совсем не на того человека, который приемлем разуму, а на того, кто более или менее подходит по вкусу из окружающих тебя. Вот и всё. Если тот человек отвечает на чувства, страсть усиливается, но потом исчезает так же внезапно, как и появляется. Улетучивается сначала потребность в любви, организм хочет отдохнуть. А если тот другой ещё больше разгорается и требует ответного чувства, то даже может навлечь на себя отвращение своей навязчивостью. Нет ничего хуже, чем навязчивость чувств. Чувства хороши лишь в самом начале и тогда, когда они взаимны. А в других случаях они раздражают. Поэтому то мне сегодняшнего часа хватит  на целый месяц, два, а то и на пол года. Только страсть может желать постоянного насыщения. Мне же надо искать другого кумира, чтобы разжечь огонь. А так, как кумира нет, то в худшем случае можно поговорить с прежним.
28 декабря. Зашла в ванную, посмотрела, как Вовка поставил ряд плиток, и сижу реву. Уже месяц, как он ставит плитку и никак не может закончить. Он так поставил, что мне хочется взять топор, все побить и его выгнать на… Ох, как он мне осточертел. Две плитки поставит и спит. Моя душа дошла до предела. Не могу на него даже смотреть. У меня на него аллергия, всё тело начинает чесаться. Не хочу жить с ним, не имею сил терпеть эту лень, тупость, неповоротливость, ограниченность. Где я его нашла? Где были мои мозги, когда я его встретила?
6 декабря 1985г. Долго не писала. Да, и не хочется. О чем писать, об одном и том же. Зачем бумагу марать. Все свои философские рассуждения я уже выдала. Сейчас я мыслю наиболее объективно, реально, без малейшего влияния чувственности. Да и вообще, мыслю ли я? Конечно, относительно окружающих меня людишек – да, но в своём понимании о мысли, как о таковой, и относительно интеллектов истории и современности, то, наверное, мое мышление мизерное, ничтожное, никакое. Жизнь моя протекает более познавательно и творчески. Я заметила, что я только тогда могу полностью проникнуться книгой (научной литературой), изобрести какой-то новый фасон, связать нечто оригинальное, увлечься музыкой, когда мои мысли свободны от влияния чувств. Сейчас я читаю книги, журналы, газеты. Вяжу, слушаю музыку, смотрю кино. Думаю только о детях, о семье, о здоровье. Каждый день делаю зарядку, бегать уже не могу, так как выпал снег. Дети растут, больше понимают. Олечка уже крутится возле зеркала.
6 февраля 1986г. Сегодня решила перечитать дневник. Так интересно, вроде, как другой человек писал. Дети растут, уже так много знают, что ставят меня в тупик иногда своими вопросами. Но я хоть чуть-чуть отвечаю. А Вовка вообще ничего им не может объяснить. Зато они от него черпают всякие дурости, артистизм. Кого-нибудь скопировать, перекривить, съехидничать – этого у него не отнимешь. А Владик так от него научился, что скоро Вовку перещеголяет. Он такой юморной, да и язык подвешен, что надо.  Каждый день с Олечкой ругаются, так, не серьезно. Я их так люблю. Каждый день целую, ласкаю, нежу. Иногда, конечно,  ругаю, кричу, если есть за что. Отец говорит, что нежить нельзя, что надо относиться строго. Но у меня свое понятие. Я думаю, от кого в жизни они узнают настоящую любовь и ласку, как не от мамы. Сколько им осталось жить возле меня, лет5-7. А там вырвутся и полетят в свет на своих крыльях. Да и зачем им уже тогда мои ласки. Так хочется, чтобы мои детки были целы, невредимы, здоровы, развиты, умны, устроены в жизни. Пусть даже не очень богато, но зато, чтобы жизнь их была уверенной, мирной, без горьких перепадов. Я уже сейчас наперёд переживаю все трудности их пути в жизни. Думаю, как бы оградить их от опасностей. Рассказываю, учу, привожу примеры. Пока они со мной, для меня лучшая пора моей жизни.
7 марта 1987г. Завтра праздник. Сегодня суббота, много работы. Жизнь идет своим чередом Вовка по-прежнему пьет. Я работаю,                занимаюсь домашними делами, читаю, вяжу. Ко мне в последнее время пристают мужики, только  и успеваю  разметать. И ни одного нормального. Все женатые, их тянет на флирт, одни вожделения вместо чувств. А я этого не приемлю. Я жду опять принца, влюбленного в меня, а его нет и уже, наверное, не будет. А если мне, бывает, кто-то понравится, то я ему не нравлюсь. Вот и все. Иногда задумываюсь над своей жизнью, над своим характером, над человеческой природой. Я сокрушаюсь над своим характером. Но когда вместо ласк, нежностей или хотя бы культурного обхождения получаешь низкие пошлости, постоянные попытки унизить тебя, всякие колкости, ехидство. То поневоле душа ищет что-то красивое, светлое, доброе. И если появляется возможность получить в ответ то, что тебе не достает, то ты сразу же падаешь в глазах общества. Но если не обращаешь внимания на этот презренный мир, то ощущаешь возвышение и хоть не надолго переживаешь счастливые минуты. А люди – они  от природы злые, алчные, недобрые. Для них недопустимо, что кто-то вкушает моменты счастья, ибо у них его нет, да и многие даже не знают, что такое – любовь. А любовь – это хрупкое создание, рушится от малейшего прикосновения грязных рук, от недоверия, влезающего гадкой змеей, от подозрения, подсказанного дьяволом в женском обличье доброжелателей. Ах, как хочется быть молодой, красивой, любимой.
2 апреля 1987г. Еду по туристической путёвке по России: Псков, Ленинград, Горький, Ульяновск, Волгоград.
19 октября 1987г. События проходят, а я ничего не пишу. Съездила по туристической, получила массу впечатлений о России. Отвлеклась от своей тоскливой жизни.  По приезду меня назначили зав отделом, хоть я этого и не желала. И сейчас приходится горбатить вдвое. Поменялись некоторые работники отдела, новеньких надо учить. Я купила в кредит вязальную машинку, думаю вязать на заказ, так как денег вечно не хватает, а дети растут, их потребности увеличиваются.
Недавно попала в одну компанию, туда пришел и Богдан. Мы сидели, а потом девчата стали собираться домой со словами, что мол дома много работы и им тяжело. А я  сказала, что меня ждёт штукатурка – вот это работа. А Богдан с ехидцей вставил:
- Як тобі тяжко – стогни.
Меня эта фраза задела, но не сразу. Я уже дома, когда начала все вспоминать, пожалела, что не ответила дерзко. Но, думаю, ещё появится момент. Думает, что если я не с ним, то уже хорошо быть не может. Мол, он хотел, чтобы мне было хорошо, а теперь, раз я не захотела быть с ним, то пусть мучаюсь, а он этому рад.   Мне стало так противно, я просто испытала к нему презрение. Ну, да чёрт с ним. Он всегда был ниже меня. Вот только плохо, что мне негде душу согреть.
20 февраля 1988г. Каждый день вяжу, стараюсь окупить вязальную машинку. Вяжу всякую свободную минуту. А еще пошла на курсы по вождению, Вовка тоже пошел. Но машиной пока не пахнет. Обещал отец, но что-то у него не получается.  Я за год постарела. Много работы, начальство донимает. Дома тоже, занята до самой ночи, пополняю бюджет семьи. На любовь не тянет. Я забыла, что это такое.
Март 1991г. Долго не писала. Много дел, большая нагрузка, да и настроения не было. Вовка пьёт все больше и каждый день. Владик поступил в  политехнический институт, учится, живет в общежитии.  Мы с Олечкой боремся с домашними проблемами и с пьянками Вовки. Он с каждым днем становится все более невыносимым.
6 ноября 1991г. Были поминки. 40 дней, как умер Вовка. Умер на работе, напился и ничего не закусил. Организм не выдержал. Вот такие дела. Перед смертью сильно пил целую неделю. Один раз так напился, что на время потерял зрение. Он уже не мог ничего делать, у него не было сил. Я так устала от его пьянок, что когда приехал Владик, я сказала, что больше не могу терпеть. Спросила Владика, если он мне будет помогать, то я разведусь, потому что больше нет сил. А потом не спала целую ночь и просила Бога, чтобы он мне помог. И вот Бог помог. Он освободил меня от этого тягара. Описывать не могу и не хочу, как все было. Невзирая на то, что Вовка так испоганил мою жизнь, я очень пережила его внезапную смерть.  Похороны, приготовления, поминки  - все это меня вообще добило. Родственники Вовки вообще от него отказались, даже не дали свою машину, чтобы  отвезти продукты в кафе. Так мне пришлось просить чужих людей. На похороны тоже не дали ни копейки. Остались мы трое со своими проблемами и ограниченными денежными средствами. Мужики после похорон вообще от меня шарахаются. Мне надо было привезти уголь, я увидела Богдана и попросила его. Но он с апломбом отказался. Мол, у него жена, вдруг узнает, так он будет иметь скандал.  Я плюнула, и подумала:
- И  это - тщеславное и малообразованное создание я  когда то любила!
Поделом мне.  Наука, не влюбляться в кого попало. Да и вообще. Наверное, нет на этой земле того, кого я смогу полюбить. Слишком много я настрадалась, моё сердце окаменело, да и не верю я больше никому.

От автора: Конец записей. В дневнике остались ещё чистые страницы, но видно  женщина уже не имела желания продолжать летопись своей жизни. И  мы так и не узнаем, как сложилась её дальнейшая судьба.