Валентин и Валентина

Част 8
За время отдыха Валентина в родной семье, ничего значительного не произошло.Валя охотно гуляла с сыном, в сопровождении Валентина, позволяла ему подержать маленького Никитку на руках, если  у Валентина возникало такое желание. Иногда по вечерам, засиживалась с братом на крыльце. Но вела она себя так, что у Валентина любые слова, приготовленные им, чтобы напомнить о своем непроходящем чувстве, застревали в горле. Находясь рядом с Валей на расстоянии протянутой руки, он чувствовал, что она, на самом деле, далека о  него, как та луна, на которую они вместе смотрели. Тактичный и умный, он понимал: попробуй сейчас заговорить о своей любви и их призрачный мир, может рухнуть навсегда. Валя не видела, скорее, не желала видеть, как мучается ее названный брат. Про себя она решила, что никогда больше не выйдет замуж, никогда не подпустит к своему сердцу мужчину. Ее не пугала перспектива того, что сын ее будет расти без отца. Молодая мать была еще слишком юна и неопытна в жизни, чтобы задумываться на эту тему. Неувядаемая, тихая грусть по погибшему Никите, не позволяла девушке ни на минуту забыться и отдаться новому чувству. И любое, неосторожное слово или действие со стороны Валентина, могли бы только глубоко оскорбить ее. Валя пропустила срок сдачи документов и экзамен в Медицинский институт. Она решила пойти работать пока медсестрой в амбулаторное отделение, чтобы ночами быть с сыном. 
Заявление ее уже лежало в Отделе Кадров. И через месяц, когда Никитке исполнится три месяца, Валя должна будет выйти на работу. Сидеть было не за кем. Работал в семье один отец. Правда, Иринка подкидывала денег. Но Люба брала их с неохотой, чувствуя при этом жуткую неловкость. Той небольшой суммы, что платили квартиранты за второй дом Южаниных, хватало лишь на самые мелкие расходы. Если бы не свое хозяйство, то семье пришлось бы несладко. Катюшка росла, требуя новой одежды и обуви. Маленький Никитка, несмотря на свой крошечный возраст, тоже требовал немалых расходов. Валина зарплата могла бы стать неплохим подспорьем в бюджете дружной семьи. Валентин изо всех сил стараясь помочь родителям, выполнял все поручения отца и матери. Он как всегда, помогал отцу на личном покосе. В свободную минутку, бежал на озеро, чтобы проверить «морды» - ивовые плетенки для рыбы. Как и любая семья, выросшая на реке или у озера, Южанины все без исключения, любили полакомиться пирогом с пелядью или жирным сазаном. А пироги Люба пекла отменно. Валентин не мог пока помогать семье материально. До полного окончания Школы Милиции, оставалось еще почти два года. В начале августа, Валентин, тепло попрощавшись с семьей, уехал в Омск. Валя, оставив трехмесячного сына на  мать  с сестренкой, вышла на работу. Она, страдая от того, что вынуждена будет на долгих восемь часов,  почти ежедневно расставаться с сыном,  попробовала  как можно подробнее инструктировать Любу, как ухаживать за ее  несравненным карапузиком. Но Люба рассмеявшись, ответила дочери, что вырастила троих прекрасных детей без помощи со стороны, вырастит и внуков. -«Ты, Валюша, главное, грудь не присушивай. Корми ребенка. Лучше материнского молока нет и не было ничего. Никаких прикормов. Вон коза наша Муська, главный  твой помощник. Утром Никитку покормишь, все остальное сцеди. Я в холодную воду бутылочку сама поставлю. А потом, Муська "покормит". К вечеру придешь, снова покормишь. Никаких «Детолактов». Выкину всю эту дрянь, что ты накупила  поросенку, пусть поправляется. До шести месяцев, никаких каш. И не выдумывай. Натуральное молоко, творожок и кефирчик с детской кухни. Соки из своих ягод. Я уже ему по капельке давала. Нет никаких аллергий. Находка, а не дите! Щечки, как яблочки» - Люба   с нежностью, легонько ущипнула Никитку за тугую розовую щечку. В ответ малыш наградил счастливую бабушку беззубой  улыбкой, от которой в доме сразу сделалось еще светлее. Катюшка стойко перенесла ограничение свободы. Отныне, она не только должна была помогать матери и присматривать за Максиком, но и охранять младенца от чрезмерно любопытного Максимки. Правда, после Катиной угрозы «никогда не играть с ним, если он хоть на шаг приблизиться к коляске», Максимкино любопытство очень сильно поубавилось. В обязанности слушателей и курсантов Омской Высшей Школы Милиции, входило не только освоение будущих профессий командного состава Советских правоохранителей. Курсанты участвовали в воспитании трудных подростков, патрулировали улицы города, помогали оперативным группам в их спецрейдах.  Валентин  по праву считался одним из самых лучших курсантов. Честный, принципиальный молодой человек, охотно откликался на любые указания командного состава училища. В отделе милиции Ленинского района, где находилось училище, он давно уже  был «своим». Валентин жадно впитывал в себя не только теоретические знания, но и постоянно приобретал практические навыки будущего следователя.
Из редких писем Валентины, он знал, что она сдала документы в Мединститут г. Новосибирска на заочное отделение и ждет вызова на экзамен. Девушка подчеркивала в каждом из своих писем, что решила посвятить свою жизнь медицине и сыну. «Я никогда не выйду замуж, братик, - писала Валя. - Не хочу никому приносить несчастье. Никогда не разлюбить мне Никиту, он постоянно передо мной. А тебе желаю счастья. Надеюсь твоя детская блажь выскочила давно из твоей головы».
От летних каникул Валентин отказался. Он откликнулся на предложение директора Школы и завербовался  на все лето  для работы с трудными подростками. Домой он съездил всего лишь на пару дней проведать родных. Никакой радости эта поездка Валентину не доставила. Валю он почти не видел. Днями она пропадала на работе. А вечерами  сидела в своей комнате, обложившись книгами. Никитка крепенький, как наливное яблочко, привыкнув к частым гостям, охотно шел на руки к Валентину. Малышу исполнился уже годик и он, уверенно перебирая пухленькими ножками, катался следом за взрослыми, как яркий шарик. поговорить  Валентину с сестрой почти не удалось Так, перекинулись несколькими словами за ужином и все. Никакой заинтересованности, ни одного ласкового, одобряющего взгляда Валентин от  девушки так и не дождался. Уезжал  он на этот раз из дома, с необычно тяжелым сердцем.   
Прилежно отработав все лето в детском центре для трудновоспитуемых подростков, Валентин  снова приступил к учебе. На его письма Валя перестала отвечать совсем и Валентин решил, что хватит ему унижаться перед строптивой девушкой. Он  тоже перестал писать ей, только передавал приветы в письмах к матери и такие же приветы получал в ответных материнских письмах. Однажды, в самый разгар морозов, Валентин с двумя такими же как и он, курсантами, в сопровождении пожилого старшины милиции, неторопливо обходили  дворы старого района Омска. Было уже поздно. Смена их заканчивалась и ребята уже мечтали о стакане горячего чая, когда в одном из дворов, их внимание привлек шум. Пожилой старшина потянул из кобуры оружие, но тут же с недовольным возгласом -«Беды не оберешься» - сунул его обратно. Из глубины заснеженной аллеи кричала девушка, которой явно требовалась помощь. Валентин первым кинулся под сень заиндевелых берез. Пробежав немного, он понял, что крики о помощи  доносятся с параллельной тропинки. Обегать ряд деревьев, не было ни времени, ни желания. Валентин перепрыгнув невысокий заборчик, как трактор взрывая глубокий снег, изо всех сил работая руками и ногами, «поплыл» напрямик через сугроб. Пока товарищи огибали сквер, Валентин уже скрутил  хулигана, напавшего на молоденькую девчонку. Подбежавший старшина надел на дебошира наручники и вызвал по рации  милицейский УАЗ. Свет от ближайшего фонаря, сюда почти не проникал. Успокаивая перепуганную девушку, Валентин повел ее ближе к фонарю. Следом шли все остальные участники рейда и задержанный пьяный хулиган, пытавшийся сорвать с девочки ее  шубку. В подошедший УАЗ  втиснули хулигана. Валентин и старшина уселись по бокам от дебошира. Девочку посадили на переднее сидение, а остальных курсантов отпустили в общежитие отдыхать.
В отделении, Валентину уже не в первый раз, предложили по всей  форме опросить  подозреваемого и пострадавшую. Из торопливого рассказа молоденькой пострадавшей оказалось, что она возвращалась с уроков музыки, когда на нее в темной аллее напал пьяный парень и потребовал снять шубку и кожаные сапоги. Девочка попыталась убежать, но негодяй подставил ей ногу и она упала. Неизвестно, что стало бы с девчонкой, не подоспей вовремя подмога. Девочке на вид было не более 16 лет. Похоже, что она училась еще в школе. Записывая ее показания, Валентин невольно посматривал на пострадавшую. Большие карие глаза, по детски, пухлые губы. Из под вязаной шапочки выбивались темные локоны волос. Одета девушка была достаточно хорошо.  Красивая шубка из хонорика,  дорогие, даже на вид,  зимние сапоги. На коленях она держала черную лакированную сумочку. Опрашивая пострадавшую, он вскоре  узнал о ней все, что нужно было для протокола. Лиля Соколова, ученица десятого класса, дочь недавно умершего, известного в городе дирижера театра Музкомедии, Вениамина Соколова. Мать Лили, бывшая оперная певица Нонна Сергеевна, в данный момент находилась в своей квартире. Лиля волновалась за мать и торопила Валентина поскорее  закончить опрос и отвезти ее домой. Сдав несостоявшегося грабителя дежурному  отделения, Валентин отправился провожать девушку. УАЗ выехал на новое  задание и идти пришлось пешком. По дороге Лиля попросила Валентина не пугать ее маму. - «Представляете, Валентин Михайлович, сначала мама спину сломала. А через два года, папа умер от инфаркта. А ему  немногим за пятьдесят было. А мама молодая совсем. Ей только сорок семь исполнилось, а она уже больше четырех лет инвалид. Я хотела музыкальную школу бросить, так мама  такую истерику закатила, что пришлось ей "скорую" вызывать. С утра в школу бегу. А потом в музыкалку. Я с первого класса  туда хожу. Три раза в неделю по классу фортепиано и один раз на гитару. Это уже, по своей воле».  -«А что, на фортепиано, не по своей воле учишься?» - поинтересовался Валентин.  -«Да нет, почему же? Учусь я хорошо, мне нравится музыка. Просто, пианисткой я хочу стать профессиональной, а гитара — это для души». Лиля остановилась у подъезда старого пятиэтажного дома, еще довоенной постройки. Валентин знал такие дома, приходилось по долгу  курсантских забот бывать в квартирах. Стены в них в два раза толще, чем в современных. Длинные, узкие окошки, напоминают бойницы. Насквозь проржавевшие  металлические, округлые балкончики, которыми жильцы давно уже не пользуются из соображений безопасности. Такие дома тяжело поддаются сносу. Легче новый построить, чем  старый снести. Когда Валентин видел, как огромное, стенобитное ядро, подвешенное на тросе, подолгу бьет в одно место, ему не терпелось  высказать свое мнения по поводу нерентабельности таких мероприятий. Он считал, что куда проще и дешевле отремонтировать  такие вековые дома, в которых  люди смогут жить еще очень долго.  -«Давай я тебя до квартиры доведу, а то снова какой-нибудь любитель красивой шубки у двери поджидает» - Валентин поднялся с  девушкой на третий этаж. Лифт отсутствовал, как и во всех старых пятиэтажных домах. Лиля открыла  своими ключами мощную, высокую дверь, запертую сразу на три замка.  -«Валентин Михайлович, пожалуйста, пойдемте со мной, успокоим маму.  Она вас в форме увидит и успокоится. Я ей не смогу врать. А вы просто скажете, что провожали меня от училища музыкального. А задержались потому, что мы все вместе еще и других провожали. Ну, пожалуйста! Скажите, что у вас такое задание. Вечером охранять учениц музыкальной школы. Вы мою маму увидите и сами все поймете».
Не возразить, не возмутиться Валентин не успел. Дверь была открыта и он уже стоял на пороге большой округлой прихожей. Шагнув за порог, Валентин огляделся. Над головой горел яркий свет, хорошо освещающий уютную прихожую. В одну сторону из нее уходил, погруженный в темноту коридор. Как потом оказалось, он вел в столовую и дальше — на кухню. Из прихожей в глубь квартиры, вели две двери. Одна была приоткрыта и от-туда неслись завораживающие звуки фортепиано. - «Пойдемте — прямо в ухо шепнула ему Лиля — давайте вашу куртку». Не отдавая себе отчета в своих действиях, околдованный  удивительно красивой мелодией, Валентин молча подал Лиле форменную куртку и шагнул вслед за ней в приоткрытую дверь комнаты.
Помещение, куда они вошли, было достаточно большим, можно сказать, огромным. В центре комнаты стоял рояль, сверкающий  полировкой  в мягком свете люстры. За роялем, лицом к ним, сидела совершенно необыкновенная женщина. Она была в  черном, открытом платье, как будто собралась на званый прием в высшем обществе. Синеватые волосы ее, были собраны в великолепную прическу. На обнаженной шее, в ушах и на пальцах тонких рук, сверкали драгоценности. Увидев вошедших, женщина резко оборвала игру. «Ах, Лиля, цветок мой, где ты так задержалась? И кто этот  удивительный герой, что стоит рядом с моей  музой?» Женщина оттолкнувшись руками от рояля, выехала им навстречу, сидя в инвалидной коляске. У Валентина предательски сжалось сердце и защипало в носу. До того не вязалась ухоженность и красота этой дамы с ее инвалидностью. -«Извините — растерянно пробормотал он — Я вашу дочь проводил. Ночь, темно… Мало ли чего!» «Благодарю вас, юный друг- голос женщины был сильным, но приятным. Лиличка  вынуждена ходить на занятия. У девочки  бесподобный, музыкальный слух. Раньше, когда жив был супруг, учитель музыки сам ходил к нам заниматься с Лиличкой. А сейчас нам не по карману нанимать учителя».
Валентин, впервые попавший в такую шикарную обстановку, с удивлением осмотрелся. На стенах висело множество картин и рисунков. Вдоль стен, на полу возвышались какие-то, совершенно немыслимые вазы. Весь пол покрывал огромный ковер с густым ворсом. Женщина, опершись руками о края коляски, медленно приподнялась.
Лиля, кинулась к матери и обхватив ее за талию, помогла встать на ноги. Затем, она подала  матери, неизвестно откуда взявшиеся костыли. - «Устаю постоянно сидеть. Как вас называть, мой юный  милиционер?» - спросила хозяйка дома.
Валентин пролепетав свое имя, оглянулся, ища путь к отступлению. Нужно было уходить. -«Вы с нами чаю  выпьете! - твердо произнесла хозяйка. Оторвав правую руку от костыля, она протянула ее Валентину — Нонна Сергеевна».   
Валентин едва не проболтавшись, что он уже знает ее имя из протокола, вовремя прикусил язык. На кухне за столом, он немного успокоился. Лиля ловко управляясь с посудой, налила всем по чашке ароматного чая, поставила в центр стола красивую, керамическую вазу с пирожными. Нонна Сергеевна, устроившись в кресле, отхлебнула глоток чая и подняв на Валентина красивые, зеленоватые глаза спросила: «Вы кем работаете? Я не разбираюсь в знаках отличия».  -«Я еще учусь. Собираюсь стать следователем» - вежливо откликнулся Валентин. - «Вот как! Еще один следователь!  Вы знаете, Валентин, моим делом занимались сразу два следователя, но они, почему-то, из очевидного постарались сделать запутанное, а потом и вообще — невозможное». Слова  хозяйки были непонятны и странны. Глаза ее погрустнели и  Валентин увидел, что женщина гораздо старше, чем показалась ему вначале.
-«Мамочка, не надо!- Лиля обежав стол, обняла мать за обнаженные плечи, - Не расстраивайся, моя родненькая».  Валентин увидел, как из- под смеженных век Нонны Сергеевны, выкатились две слезинки. -«Мамочка, спой нам лучше!» - голос  Лили  сделался немного капризным. Кажется эта просьба доставила Нонне Сергеевне явное удовольствие. Дочь знала, как заставить свою маму забыть о чем-то неприятном, пока непонятном Валентину. Они все трое, снова перешли в зал туда, где стоял рояль. На этот раз, хозяйка позволила молодежи с двух сторон крепко поддерживать себя под руки, пока она медленно передвигала по полу малоподвижные, полумертвые ноги. Усевшись в коляску, Нонна  ловко подкатилась к инструменту поближе. Лиля, обойдя рояль, присела на круглый стульчик  и тронула струны  инструмента, отозвавшиеся под ее руками красивым строем. Мелодия романса Н. Зубова «Не уходи, побудь со мною...» наполнила большую залу, откликнувшись в сердце изумленного Валентина горячим и светлым чувством, ожиданием чего-то необыкновенного. А когда к мелодии добавился  прекрасный, чувственный голос певицы Соколовой Нонны Сергеевны,  Валентину показалось, что все происходящее здесь, ему снится. Настолько сочетание  мелодии и голоса были бесподобно красивы. В эту ночь, он уходил из квартиры Соколовых совершенно другим. Сердце парня разрывалось от нежности и любви ко всему человечеству. Хотелось прямо сейчас, в эту же минуту, совершить что-то такое, что перевернуло бы весь мир, сделало его лучше, чище и справедливее. На следующий день, прослушав все запланированные лекции и отдежурив три часа в спецлагере для трудных подростков, Валентин отправился к дому, где проживали его новые необычные знакомые. Нет, он не влюбился в Лилю. Девушка, как он считал, была слишком молода для него.  Валентина влекла к себе удивительная атмосфера высокой музыки и внутреннее желание защитить двух этих прекрасных, но очень непрактичных женщин. От кого он собирался их защищать, Валентин пока не понимал сам. В годы Советской власти, на всех ее этапах, редко можно было встретить  общественное жилое здание, подъезды которого были бы защищены мощными дверьми с кодовыми замками. Люди жили более открыто и просто. Хватало, конечно, пакостников, гадящих по подъездам, разрисовывающих стены, ворующих лампочки.  Хватало  воров посерьезней. Но в отсутствии запертых дверей и консъержев, тоже был свой плюс. Припозднившийся человек в зимнюю стужу, мог погреться в подъезде.   Замерзающий бомж мог спасти свою жизнь, пусть для кого-то, никчемную. Но  он тоже был человеком, имеющим право на жизнь. Валентин поднялся по лестнице и  позвонил в знакомую дверь. В этот день у Лили были вечерние занятия по классу гитары, которые должны были закончиться уже более часа назад. К двери никто не подходил и Валентин вновь и вновь жал на звонок, пока не услышал, как внизу хлопнула дверь. Перегнувшись через перила, он вскоре увидел знакомую вязаную шапочку и плечи, покрытые желтой шубкой. -«Ой, Валентин Михайлович» -  подняв голову, обрадовалась Лиля. Она быстренько взбежав по лестнице, протянула ему узенькую открытую ладошку. -«Ты почему без варежки? - заботливо, как старший брат — спросил ее Валентин, - простудишься смолоду, возись потом с тобой!»  -«Чего? - изумленно воскликнула девушка — Вы что, со мной возиться и в дальнейшем собираетесь?».  Поняв, что сморозил глупость, Валентин растерянно пробормотал - «Не придирайся к словам, пожалуйста. Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что заболеешь. А кто-то с тобой потом отхаживаться будет». Все больше путаясь в словах, Валентин почувствовал, что краснеет. Лиля откровенно смеялась, откинув назад свою хорошенькую головку в голубой шапочке. -«Перестань ржать, а то уйду» - совсем по детски, грубовато выпалил  парень. На секунду Лиля умолкла, кусая губы, но потом  захохотала уже во весь голос, выговаривая сквозь смех - «Ржать…, как конь, да? Ну умора». Отсмеявшись, девушка взглянула в лицо совершенно обескураженного парня. «Ладно, не смущайтесь Валентин Михайлович. Я немного повеселилась. Извините, если в неловкое положение вас поставила. Я вам очень рада. Даже не надеялась вновь вас встретить». Открыв замки на входной двери, Лиля пригласила Валентина в квартиру.  «Маму увезли друзья в Собрание»- провожая гостя в столовую, пояснила девушка.   - «На собрание? На какое, собрание?» - переспросил Валентина. - «Да не на собрание, а в Собрание»- поправила Лиля, собирая на стол. Предложив гостю чаю с пышными булочками, она пояснила парню, что «Собранием», артисты называют свои нерабочие мероприятия. Типа «капустников». Девушка красочно рассказала Валентину, что сегодня с утра к ним  пришла парикмахерша из театра, давняя  подруга Нонны Сергеевны. Она принесла матери пригласительную открытку на празднование юбилея дирижера театра Музкомедии. Человек этот был учеником и приемником умершего отца Лили и мужа певицы Нонны. Подруга парикмахерша красиво уложила густые, окрашенные в голубой цвет волосы Лилиной матери. Помогла той одеться и ушла, предупредив, что вечером за ней приедут. В тот момент, когда Валентин тщетно жал  кнопку звонка, Лиля помогала  маминым друзьям, усаживать обезножившую женщину в  такси.   
-«Ей же тяжело. Зачем она принимает приглашения на такие мероприятия?» - осторожно спросил Валентин. -«О чем вы говорите, Валентин Михайлович? - Лиля воскликнула это с таким удивлением и даже возмущением, что парню стало неловко. - Это же смысл ее жизни! Вы только представьте;  прекрасная певица, артистичная, красивая. Постоянно имеющая лучшие, ведущие роли и вдруг в одночасье — безногий инвалид. Она же, таблеток напилась через год после своего падения с лестницы. Врачи еле спасли. Если бы маму не приглашали на радио, на вечера, в Собрания, она бы или умерла, или спилась. Такие случаи были в театре». Чувствуя себя полным идиотом, Валентин пробормотал что-то, похожее на извинение. -«Лиля, расскажи, почему мама стала инвалидом. И вообще, расскажи о себе, о своей семье.  Понимаешь, я из простой семьи, из небольшого города. Мне очень интересна жизнь людей. Да и для будущей профессии пригодиться. У нас в детстве развлечения простые были. Спорт, магнитофон, кино. Постарше — на танцы бегали. Все под тот  же магнитофон. Я здесь за три  с половиной года, всего пару раз на балет сходил и раз в оперу. А вот в оперетту, так раз пять бегал. Здорово!».  -«Это хорошо, что  вам нравится. Мама  не только в оперетте пела, но и романсы исполняла.  Оперетта считается жанром больше комедийным. Но все равно, это не пляски под гармошку».
Валентин, слегка обидевшись за «пляски под гармошку» - поинтересовался - «Лиля, а ты что, не любишь народное творчество? Ну пляски там, частушки, песни народные?»
«Нет, нет, Валентин Михайлович, вы не подумайте, я наверное, неправильно выразилась Я люблю конечно народное творчество. Просто классику больше понимаю и предпочитаю. Кстати, романсы, просто обожаю. Хотите — спою».
Валентин только  торопливо закивал в ответ. Собственно, за этим он и шел в эту гостеприимную квартиру. Молодые люди перебрались в зал, где стоял рояль. Но Лиля, минуя инструмент, сняла со стены простую на вид гитару. Первые же, взятые ею аккорды, убедили Валентина в том, что перед ним профессиональная гитаристка.   
По части голоса, Лиля едва ли смогла бы соперничать со своей мамой. Но все равно, пела она  замечательно. Негромкий, приятной окраски, нежный голосок девушки, навевал легкую  грусть, уносил в мир полный тайн и любви! Спев несколько романсов, Лиля отложила гитару. Очарованный пением школьницы, Валентин медленно приходил в себя. -«Здорово!» - только и смог вымолвить  будущий следователь!
«До мамы мне далеко- беспечно отозвалась Лиля.   -  Но знакомые  говорят, что из меня получится  хорошая пианистка, возможно и гитаристка». На просьбу Валентина сыграть что-нибудь на рояле, Лиля ответила отказом. - «Мама позволяет садиться за инструмент только в ее присутствии. Рояль ей подарил отец и она им дорожит больше собственной жизни». В этот вечер он услышал от Лили удивительную и необычную историю большой любви  ее родителей, предательства и подлости завистников. И многое другое. Родители Лили поженились  тогда, когда оба уже были состоявшимися  мастерами своего дела. Он — талантливым дирижером, она — примой, исполняющей классические арии в операх и опереттах. Вениамин был старше жены на десять лет. Супруги побывали с концертами во многих городах Советского Союза. За границей им тоже посчастливилось побывать. Конечно не столько, сколько бы хотелось. Ни у Нонны, ни у Вениамина, никогда не возникло даже малейшего сомнения в верности друг друга. Их бережная любовь, забота  и нежность по отношению друг к другу, не давали покоя коллегам и театральным обывателям. В мире, где интриги, измены и частые разводы считались чуть не нормой, многим мозолила глаза настоящая любовь супругов Соколовых. Но еще страшнее оказалась зависть некоторых молодых солисток   театра, по отношению к непревзойденному голосу сорокалетней Нонны, неизменной  театральной примы почти всех представлений. Однажды, возвращаясь из театра, Нонна едва не попала под машину, которая тут же скрылась за углом. Дело было поздним вечером, свидетелей не оказалось. Актриса решила, что чуть не стала жертвой пьяного водителя. Муж в тот  не смог ее встретить по причине отъезда из города. Не прошло и недели, как та же машина сбила Нонну Сергеевну во дворе ее дома.   Водитель сбежал, бросив  под колесами, неподвижно лежавшую пострадавшую.
При расследовании этого  вопиющего случая, выяснилось, что  потрепанная частная шестерка, сбившая актрису, давно уже числилась в угоне. Нонна выжила чудом. Машина, сбившая женщину, переехала ее ноги, не повредив  позвоночника и внутренних органов. Когда актриса попыталась заострить внимание следователя на том, что дважды стала объектом покушения, тот только недовольно ответил «Вы, дамочка, много телевизор смотрите. Сейчас там такие страсти показывают. У нас, в Советской стране нет гангстеров, нападающих на певичек.  Ну кому вы нужны, чтобы вас специально давить?  Вы же не министр какой-нибудь». 
Вениамин мобилизовав все свои знакомства среди высшего  руководства Администрации города, добился отвода следователя. Но и второй страж правопорядка, оказался незаинтересованным в  раскрытии преступления. Скорее всего, чувствуя, что дело это «пахнет висяком», следствие решило списать все на неизвестного пьяного водителя. Директору театра, тоже не особенно нравилась  милицейская возня вокруг его театра. Негативное внимание прессы, абсолютно не сопутствовало хорошей посещаемости культурного заведения. Только сама Нонна Сергеевна, ее муж и парочка самых близких друзей, почти наверняка знали  кто стоит за этим преступлением.
Лет пять назад в театре появилась молодая, достаточно талантливая актриса, которая за эти годы успела перессорить весь коллектив и перессориться со всеми сама. Есть в мире такой сорт людей, которые воспринимают чужую славу и удачи друзей и знакомых как  личное оскорбление. Тем более, если они сами моложе и, по собственному убеждению, талантливее. Евгения, как звали актрису, едва познакомившись с коллегами, заявила, что имя Женя неартистично и ей не подходит.  - «Зовите меня Эжен, иначе откликаться не буду". Правила игры приняли многие - Эжэн, Женя … какая разница! Но тех, кто называл девушку по паспортным данным, записанным а Отделе Кадров — Женей, самозваная Эжен, просто возненавидела.  Девушка оказалась с характером. Вернее — с норовом. Она без конца выясняла отношения с коллегами, ссорилась с костюмершами, но в то же время, лебезила перед директором и режиссером, стараясь выторговать себе лучшие роли. Нонну Сергеевну,  Женя невзлюбила больше всех других. Вздорной и мстительной актрисе не давало покоя ни семейное счастье сорокалетней красавицы, ни ее волшебный голос, ни ее покладистый, добрый характер. Однажды, когда в очередной раз, вожделенная роль уплыла из под носа Жени, она встретила удачливую соперницу в узком проходе на задворках сцены. Торопливо оглядевшись вокруг, «Эжен» прошипела прямо в лицо растерявшейся актрисе - «Ты, старуха, лучше сама откажись от роли. Иначе пожалеешь! Запомни, я слов на ветер не бросаю». О произошедшем Нонна рассказала мужу. Но Вениамин легкомысленно отмахнулся от угрозы, посчитав ее просто глупой выходкой завистливой актрисы. -«Солнышко мое, никто и никогда не посмеет тебя тронуть! Ты у меня будешь светить до ста лет!» - успокоил он слегка встревоженную супругу. Но не прошло и двух месяцев со дня той неприятной встречи, как с Нонной Сергеевной произошел трагический случай, круто изменивший всю ее дальнейшую жизнь. Неизвестный злоумышленник, не только исковеркал  жизнь и карьеру великолепной певицы, но и свел в могилу талантливого дирижера — ее мужа. После произошедшего несчастья с женой, никогда не злоупотреблявший алкоголем Вениамин Соколов, вдруг запил. Он не мог смотреть в измученные глаза жены, не мог слышать ее тихого плача по ночам, не мог спокойно наблюдать ее передвижений по дому в коляске. После попытки Нонны покончить с собой, Вениамин  взял себя в руки, бросил пить и с головой ушел в работу. Однажды, во время репетиции новой  музыкальной комедии, дирижер, схватившись за грудь, упал. Через сутки он умер в больнице от обширного инфаркта. -«Знаете, Валентин Михайлович- продолжала Лиля — Во всем, что не касается маминого голоса, я считала ее очень хрупкой, изнеженной.  Но когда папы не стало, я поняла, сколько внутренней силы в моей  мамочке. Она выстояла! Ее снова стали приглашать петь. Конечно редко и  на те роли, где можно было петь сидя. Без нее не обходится ни одно театральное Собрание. Она поет на радио! В общем, мы с ней не пропадем. Правда, мама привыкла жить в роскоши. А нам расходы пришлось сократить. Раньше ко мне лучших учителей по музыке приглашали, а сейчас я в Музыкальную школу хожу. Горничную уволить пришлось и кухарку.  Приходит домработница два раза в неделю. Но это не страшно. Я уже сама готовить научилась. Парикмахерша, подруга мамина, два раза в неделю ей прическу  бесплатно делает. Мамочка не может даже в инвалидном кресле некрасивой быть».
Валентин слушал девушку не перебивая.  Жестокая правда жизни открывалась перед ним во всей ее неприглядной красоте. В глубине души он был несказанно возмущен действиями своих старших коллег, позволивших уйти от ответа человеку,   погубившему жизнь и карьеру замечательной певицы Нонны Соколовой.
«А что стало с той певичкой Женей? Неужели она заняла место твоей мамы?» - с возмущением спросил Валентин. - «Вы знаете — Лиля рассмеялась с нотками  злорадства, так не шедших ей, — Я хоть и комсомолка и в Бога верить мне вроде бы, не положено. Но скажу вам так:Бог шельму отметил! Да еще как! Она голос потеряла.  Очень сильно простыла и осложнение на голосовые связки получила. Короче, сейчас она, говорят, где-то в буфете работает». Валентин улыбнулся- «Ну там ей и место! Пьяным грузчикам  частушки петь!».

ВАЛЕНТИН И ВАЛЕНТИНА
часть 9




 В общежитие училища Валентин возвратился поздно. Уже после того, как  вернулась из «Собрания» мама Лили и Валентин помог ее друзьям, доставить женщину до квартиры. Подходило время сдачи зачетов и Валентин на некоторое время, потерял связь с  семьей Соколовых. С утра до вечера парень был занял на лекциях, практических и тактических занятиях. Немало времени,  прилежный студент Валентин Южанин, проводил в библиотеках и архивах. Ему как можно больше, хотелось узнать историю  не только создания Советской Милиции, но и  города Омска. Не мало внимания Валентин стал уделять и  изучению истории  Омских театров. Однажды, ему приснилась Валя. Она сидела рядом с ним и держала его руку.
Валентин совсем близко видел ее грустные, синие глаза, смотрящие на него с такой  нежностью и беспокойством, что ему, как в детстве, захотелось, чтобы Валя погладила его волосы. Она часто так делала, когда Валентин получал нагоняй от матери за какие-нибудь шалости. Откуда-то, позади Вали появилось кареглазое,   обиженное личико Лили. Она смотрела в глаза Валентину и тоже молчала.
Валентин попробовал приподняться, сказать Вале о том, как он скучает по ней и как любит ее. Только одну ее, а Лиля, это просто младшая подруга, девочка, которой нужна его забота и присмотр, в котором та очень нуждается. Но ни двинуться, ни  пошевелить языком, Валентин почему-то не смог. Он запаниковал, пытаясь вырваться из цепких лап глубокого сна, но  только и смог, что замычать нечленораздельное что-то. Не было сил даже разлепить губы. Валя  вдруг начала исчезать, растворяться, превращаясь в сгусток тумана. А Лиля, напротив, приблизившись вплотную, нагнулась над его неподвижным телом. Валентин почувствовал прикосновение ее губ к своим. Но, странно! Губы юной красавицы были холодными, как снег. Непонятный ужас  настолько овладел спящим парнем, что он неимоверным усилием воли, сбросив с себя сонную одурь, закричал во все горло - «Валяаааа!»
-«Валек, ты чего базлаешь?» Сосед по комнате потряс Валентина за плечо, окончательно прогоняя его сон- «Ты чего, блин, всю общагу на уши поднял? Валю какую-то звал. У тебя что, и девушку Валей зовут?» Не желая ничего объяснять, Валентин с головой закутался в одеяло. «Странный сон. Почему исчезла Валя?   Неужели она никогда не станет его? И почему у Лили такие холодные губы? Что бы это значило». Поймав себя на мысли, что он  старается разгадать значение сна, Валентин чертыхнулся. - «Вот, дурбень! Совсем уже с ума сошел, сны разгадываю, как бабка старая. Но домой съездить надо. Попросить пару выходных на практике и съездить. Давно не был». Но съездить домой, ему так и не удалось. - «До каникул никаких разъездов! Вы не просто студент. Вы на службе, если хотите, на охране правопорядка Родины, молодой человек. И от того, как вы будете к этой службе относиться, зависит будущее страны и Партии. Будущее спокойствие и благополучие людей, которых вы собираетесь охранять» - прочел ему короткую лекцию пожилой директор училища. А вечером, Валентина вызвали на проходную. - «Валек, к тебе девушка»- сообщил товарищ, входя в комнату. Спустившись к проходной, Валентин, как и ожидал, увидел знакомую желтую шубку.  -«Лиля, что нибудь случилось- спросил он подбегая к ней — С мамой что-нибудь?»  -«Простите, Валентин Михайлович, что я вас потревожила. С мамой все в порядке. Просто, я взяла два билета на спектакль. Завтра в восемь вечера. Пойдемте?»  Валентину стало не по себе. Лиля нравилась ему, она притягивала к себе, как загадочная, интересная игрушка. Ее хотелось разгадать, узнать поближе, хотелось проникнуть в глубь ее интересов. Валентин считал себя полным невеждой рядом с  юной девушкой, которая  легко варьировала десятками имен композиторов, писателей, артистов, музыкантов и не только. С ней можно было говорить о литературе, о новых и давно забытых пьесах и музыкальных комедиях. Но с ней нельзя было поговорить о том, что из-за плохого лета, нынче может не хватить кормов для скота. Или зерно придется закупать за рубежом. А Валентину было интересно и то, и другое. Он считал, что музыка без хлеба не столь благозвучна. Его  тянуло к Лиле, к ее матери. Валентина привлекал их мир чистого искусства, в котором жили женщины. Но этот мир для него был, как экзотика, от которой время от времени, хотелось отдохнуть. Конечно, он с радостью согласился пойти с девушкой на спектакль. Но, в то же время, Валентин намеревался сказать девушке, что в дальнейшем, он собирается сопровождать ее на культурные мероприятия не более одного раза в неделю. Куда больше Валентину хотелось вновь попасть в волшебную обстановку их зала и послушать пение Нонны Сергеевны под звук рояля. Но больше всего, ему хотелось поскорее вновь увидеть Валентину, услышат ее мягкий, спокойный голос, окунуться в привычную, домашнюю обстановку, подержать на руках племянника. Вечером следующего дня, молодые люди встретились в условленном месте, неподалеку от нового здания Государственного Театра. В этот день давали оперетту «Дамы и гусары». Видимо, Лиля узнав предпочтение Валентина к веселому жанру, специально пригласила его на это представление. Во время  действия на сцене, девушка смело держала Валентина ра руку и частенько с лукавинкой заглядывала тому в глаза. По дороге к дому Соколовых, Валентин  купил в буфете вечернего ресторана коробочку со свежими эклерами. Нонна Сергеевна встретила молодых людей в своем привычном, вечернем туалете. Снова, как  в первый раз, было чаепитие с живым обсуждением постановки. Нонна Сергеевна была в своей стихии. Глаза ее разгорелись, кожа на щеках порозовела.  Женщина весело смеялась и отчаянно жестикулировала, в подробностях припоминая все  моменты игры артистов. Несмотря на то, что она в этот раз, не была в театре, Нонна Сергеевна  знала содержание любой  оперетты, любого спектакля. После чаепития, актриса с удовольствием, откликнувшись на  просьбу гостя, спела пару романсов, под аккомпонимент игры дочери. Прощаясь с Валентином, Нонна   пригласила его заходить почаще в их  женскую обитель. - «Если у вас есть девушка, приходите с ней. Мы будем рады. Да, Лиличка?»- обернулась мать к дочери.  -«Нет у него девушки!- не очень любезно откликнулась Лиля, — Я точно знаю. Ни разу не видела никакую девушку рядом с ним»  -«Лиличка, о чем ты говоришь? Когда бы ты имела такую возможность  наблюдать за жизнью, едва знакомого тебе молодого человека?»- Нонна Сергеевна была кажется, шокирована выкриком дочери. Не отвечая на их  внезапно вспыхнувший спор, Валентин вышел на лестницу, тихонько притворив дверь.  -«Все, хорош. А то дослушаюсь  музыки до того, что девчонка вообразит, что влюблена в меня. Или, еще хуже, что я в нее».
Прошло несколько дней. Приближался  праздник женщин 8 марта. После последней встречи  Валентина с Лилей и ее матерью, курсант решил, что лучше всего, ему забыть о существовании этих, достаточно притягательных женщин.
Он бы с удовольствием навестил Нонну Сергеевну, послушал ее чудесный голос, ее рассказы о театральных интригах. Но Валентин боялся увидеть  Лилю, боялся не столько ее возможной влюбленности, сколько себя. Слишком часто он стал  думать об этой девушке,  девочке по сути. -«Глупости, - злился он сам на себя, — Она еще ребенок. Семнадцати  еще нет. К чему мне эти мысли в голову лезут. У меня есть Валя!»  Но была ли у него Валя, он и сам  не знал. Что принесет ему встреча с любимой  девушкой, волей судьбы ставшей его сестрой? Как поведет она себя по отношению к нему? Подаст ли хоть малейшую надежду? А уж он подождет сколько надо. Лишь бы увидеть в глазах Валентины хоть небольшой проблеск интереса к нему, как к  мужчине, а не как к брату. В день 8 марта, Валентин, купив букет мимозы и коробку конфет, решил  навестить Нонну с Лилей. Не просто из элементарной вежливости.  Его тянуло к ним, как к родным людям. Те десять дней, что он не видел Соколовых, убедили Валентина окончательно в том, что Лилю он любит, как сестру, как беззащитную непрактичную девочку, которой нужна его опека. Нонну Сергеевну он просто боготворит, восхищаясь  не только ее голосом и игрой на рояле, но и мужеством сильной духом женщины. Лиля распахнула ему двери, едва он нажал на звонок. Было такое впечатление, что девушка специально поджидала Валентина, стоя за дверью. Она показалась Валентину побледневшей, с припухшими глазами, как будто бы недавно плакала. -«Привет, - легонько чмокнув Лилю в холодную щечку, как можно беспечнее  поздоровался Валетин, — Нонна Сергеевна дома?»  -«Нет, она в «Собрании». За ней еще с утра приехали» - голос Лили показался Валентину таким же бледным, как и она сама. - «Ты что, приболела? - забеспокоился Валентин. - «Да нет, ерунда. Все в порядке» - принимая подарки тихонько отозвалась Лиля.
Раздевшись, Валентин прошел в зал. Лиля вошла следом, неся в руках вазу с мимозами. «Чай пить будем?» - все так же бесцветно пробормотала она.
-«Лиля, что случилось? Я же вижу, что ты совсем не такая, как раньше. Возможно, я тебя оторвал от важного занятия или ты куда-нибудь торопишься? Так я уйду».
Девушка укоризненно взглянула на Валентина. В глазах ее стояли слезы - «Он еще спрашивает! Почему тебя так долго не было?» - почти выкрикнула девушка.
Валентин ошарашенно уставился на Лилю - «Простите, мадам, не понял! То, что ты перешла со мной на «ты», мне это приятно. Но почему я должен бывать у вас постоянно, я не понимаю. Разве я давал тебе такой обет? Лиля, я мент, вообще-то, если ты заметила. А еще точнее — очень занятый ментовский студент со всеми вытекающими… Мне очень приятно общество таких женщин, как вы с Нонной Сергеевной.  Я учусь у вас  культуре, любви к настоящей музыке и прочему искусству. 
Я восхищаюсь мужеству твоей мамы. Но быть твоим постоянным собеседником, провожатым или кем ты меня там назначила, я не соглашался. И не давал тебе повода обо мне так думать». Выпалив всю эту тираду на едином выдохе, Валентин растерялся еще больше. Лиля отвернувшись от него, с судорожным всхлипом, выбежала  из залы. Посреди пола осталась сиротливо стоять лишь ваза с принесенными Валентином мимозами. Он нашел ее на кухне. Лиля сидела, по старушечьи втянув голову в плечи, сжавшись в комочек и тихонько плакала. -"Рассказывай, кто тебя обидел? И что произошло за то время, что меня не было?». -«Ничего — тихо пискнула сквозь слезы девушка — Совсем ничего. Простоя чуть с ума не сошла. Хотела к тебе в общежитие пойти, но не впустили. К отделению милиции ходила, где ты по вечерам бываешь, тоже не нашла тебя. Как ты мог так со мной поступить? Почему ты меня бросил? Я дня без тебя больше не проживу. Я тебя люблю, как мама любила папу. Даже сильнее»
Валентину показалось, что он находится где-то на сцене в роли не очень талантливого актера. -«Лиля, опомнись. Ты, конечно, привыкла получать любую, понравившуюся тебе игрушку. Но я не игрушка. Что значит, "бросил?"  Ничего не произошло, потому, что между нами ничего не было и не будет. Ты ребенок! Какая любовь? Я к тебе отношусь, как к младшей сестре. Ты просто девочка, маленькая и глупенькая. Но очень талантливая. У тебя будущее знаменитой пианистки. У меня будущее — обыкновенного, въедливого служаки, мента. Мы несовместимы, как  земля и луна. У каждого из нас свой путь. Я лишь хотел приобщиться через вашу очаровательную семью к миру, который мне недоступен слишком широко. Мне очень нравится этот мир. Но свой я покидать не собираюсь. И никогда, запомни, девочка, ничего кроме дружбы у нас не будет. И еще. Давай сразу, чтобы потом не было недомолвок. У меня есть любимая женщина, фактически — жена. У нас и сын есть Никитка. Ему в мае два годика  будет. Я свою Валентину так же сильно люблю, как твоя мама любила твоего папу. Может быть даже сильнее».
Валентин, не желая больше успокаивать притихшую девушку, вышел на лестницу и одевшись, покинул квартиру. Как ему думалось, навсегда.
Он долго  еще чувствовал свою несуществующую вину перед Лилей, за то, что   не ответил на ее чувство, не сумел или не захотел успокоить девушку, доходчиво объяснить ей, что ничего между ними нет и не будет. Он считал, почему-то, что Лиля легко разгадала его обман, не поверив в то, что у него есть девушка, есть сын. Он не знал, почему так думал, Скорее всего  человек, не умеющий убедительно лгать, не верит в то, что кто-то воспримет всерьез его обман. А лгать Валентин не умел. Не приучили с детства. Прошло уже несколько месяцев, а он все еще  краснел от  неловкости перед самим собой, вспоминая те слова о Валентине, что он сказал Лиле. Его тянуло в гостеприимную квартиру Соколовых, но он не мог себя заставить пойти к ним  запросто, как бывало раньше, сделав вид, что ничего не произошло.
Но все же, общение с Лилей и ее матерью пошли на пользу парню, который все свое детство провел в маленьком городке, практически, в селе, где кроме  Кинотеатров и библиотек, никаких других очагов культуры не было. Самое интересное и незабываемое зрелище из детства, это были редкие  наезды цирковых трупп и самодеятельных коллективов. Валентин с детства любил музыку, считая что хорошо в ней разбирается. Он с одинаковым удовольствием слушал пластинки с песнями Мордасовой и классику Образцовой. Упивался Высоцким, обожал современную эстраду.
Но после общения с  Нонной Сергеевной, Валентин понял, что на самом деле, он ничего не знает о настоящем искусстве.  Многие из его товарищей по Школе Милиции не понимали и не разделяли увлечение Валентина оперой или балетом. Но видимо, в сельском парне, с рождения было заложено понимание  того, что действительно  является прекрасным.  Успешно завершив третий год обучения, Валентин отправился домой в свой городок «К», где его с нетерпением поджидали домочадцы. Он так и не насмелился зайти к Соколовым, чтобы попрощаться. Ему очень хотелось узнать, как закончила школу девушка, как сдала экзамены на аттестат зрелости. Кроме того, она должна была закончить полный курс музыкальной школы. Но Валентину не хотелось вновь тревожить девочку. В глубине души он надеялся, что ее детская влюбленность  пройдет тем быстрее, чем дольше они не будут видеться.
Город его детства, как всегда, встретил Валентина тихим шумом  многочисленных тополей и кленов, посаженных вдоль всех дорог города. Проходя мимо березовой рощи, лежащей на пути к дому, Валентин не выдержав, завернул под сень роскошных белоствольных  красавиц. Из писем матери он знал, что сестра  Катюшка со своим подопечным маленьким другом Максиком, частенько проводит свободное время в этой роще. Немного побродив  между берез, Валентин направился к дому, крыша которого просматривалась с опушки рощи. Едва ступив в ограду дома, Валентин столкнулся с  матерью, направлявшейся  куда-то из ограды. -«Сынок, Валенька, котик мой милый. Приехал»- целуя сына запричитала Люба. Она оставалась все такой же, как и  год назад. Хлопотливой, ухоженной.  Несмотря на постоянную занятость матери, Валентин ни разу не видел ее в несвежем платье или  с растрепавшимися волосами. 
-«Как я смог так надолго оставить их» - с запоздалым раскаянием подумал Валентин.
Люба пообещав сыну поскорее обернуться, убежала в магазин, а Валентин шагнул за порог отчего дома. Из глубины  дома доносилось тихое женское пение- «Баю баюшки, баю….» - «Валя! - екнуло в груди — Никитку укладывает спать!» Он тихонечко прошел на кончиках пальцев к двери ведущей, когда то, в его комнату. Валя, стоя  спиной к нему, покачивала  кроватку, напевая  колыбельную. Ее  красивая толстая коса, заплетенная по новой моде, в пять жгутов, спускалась почти до пояса.
Она кажется, похудела. При виде женщины, которую Валентин, вот уж лет пять любил безответно и почти безнадежно, в нем с новой силой заныло сердце. Ему хотелось броситься к ней, прижать к себе и никогда в жизни не выпускать из своих объятий.   
Почувствовав движение за спиной, Валя оглянулась. Под глазами девушки залегли голубоватые тени. - «Валька!» - радостная улыбка осветила лицо сестры. Отпустив  спинку детской кроватки, она шагнула навстречу Валентину и обняв того за шею, крепко поцеловала в уголок губ. Не в силах сдержать порыва, Валентин с силой сжал Валентину в объятиях, намереваясь поцеловать по настоящему, но она легонько выскользнула из его рук. - «Не так рьяно, братец. Остепенись!». Валентин взглянув в лицо девушки, не увидел в нем привычного отчуждения. Она смеялась! Это было непостижимо! Валя смеялась. Не  злорадно, не презрительно. Она просто и по- доброму улыбалась ему. И это было уже похоже на сказку. В сенях стукнула дверь и Валентин неохотно отступил от девушки. Но глаза его выдавали такую радость, что вошедшая Люба, с немым удивлением внимательно осмотрела их обоих.
Вечером вся семья собралась за столом. Не было только Максимки. Катька повзрослела. Под ее легкой маечкой, появились чуть заметные бугорки. «А что, Катюха, жених-то уже есть»- веселясь, спросил Валентин сестренку. «Есть — серьезно отозвалась Катя — Максим сказал, что как вырастет, то обязательно на мне женится», - глаза девочки смеялись. Нервное возбуждение долгожданного  гостя передалось всей семье. За столом послышался смех и веселые шутки. Валентин узнал, что Ира сошлась со своим мужем. Тот приехав еще а апреле, неделю провел под дверью ее дома. Он не уходил от ее двери даже по ночам. И конечно же, зверски простыл. Снова, как часто бывает, победила женская жалость. Ирина впустила в дом потрепанного своего ловеласа, вылечила от простуды и устроила экспедитором в организацию, где работала сама. Максик папе очень обрадовался. И, насколько знали в семье Южаниных, в Иринином доме наступил мир.
Валентин наконец-то, оказался дома. Там, где больше всего был нужен, где по настоящему любили его и радовались его приезду. Валя заметно изменилась не только внешне. Она стала мягче, нежнее. Видимо, время и для нее оказалось хорошим лекарем. Вечером, сидя рядышком на теплых досках крылечка, Валентин осмелился обнять девушку. Она не отстранилась, не возмутилась, как раньше. Сказала только: -«Не торопись, Валька и меня не торопи. Время все покажет. А пока, я не созрела еще для новой любви». Сказано это было таким тоном, что Валентину расхотелось испытывать судьбу, настаивая на чем-то большем, чем обычное, легкое объятие, больше похожее на братское. Валя работала по скользящему графику, прихватывая дополнительные часы, занималась дома и на работе, готовясь к очередной сессии.
Валентин, как мог помогал ей и матери по дому. Заботу о  двухлетнем Никитке, он полностью взял на себя. Когда выпадал свободный час, Валентин усадив ребенка на плечи, отправлялся с ним в рощу. Иногда его сопровождали Катька с Максиком. Изредка — Валя. Это были самые дорогие минуты для Валентина. Он чувствовал себя главой маленькой семьи в которой были он, она и их сын Никитка. Малыш тоже любил такие прогулки. Он, насколько позволяли его быстрые детские ножки, бегал по траве, с любопытством рассматривая  кузнечиков и прочую  мелкую живность. Обрывая головки одуванчиков или ромашек, он  бегом нес их Валентине. - «Цветы маме — смеялась Валя. - Это он у Максика научился». Такие прогулки несли не только эстетическое наслаждение всем в них участвующим, но и здоровье, особенно детям.  Кроме того, дети учились познавать окружающий их мир, любить и жалеть  жучков, паучков и любую травинку. Однажды под вечер, возвращаясь с прогулки, Валентин лицом к лицу столкнулся с Кирой Зольновой. Девушкой, которая  четыре года назад сделала его мужчиной. Валентин шел впереди с Никиткой на плечах. Сзади вприпрыжку бежали Катюшка с Максимкой. Валя в этот раз  была на смене в больнице.
Валентин не сразу узнал бывшую подругу своей сестры в остановившейся перед ним девушке. Кира похорошела, расцвела. Она сделала короткую прическу, выбелила волосы. И это ей очень шло. Узнав девушку, Валентин откровенно растерялся, даже испугался чего-то. Промямлив невнятное -«Здравствуйте»,- он попытался обойти Киру, стоящую у него на пути. -«Привет, Валек! Куда так торопишься? На семейный ужин? Валя, поди пирогов напекла, ждет любимого мужа, не дождется!»
В негромком, насмешливом говоре Киры, ясно прослушивались грустные нотки. - «Не удостоила меня, пока Валя стать ее мужем»,- не очень любезно отозвался Валентин.  Постояв для приличия с минуту, он решительно обошел Киру и торопливо зашагал в сторону дома. На душе  сделалось совсем паршиво. Не  самые лучшие воспоминания нахлынули на него с новой силой. Валентин не был безгрешным. Однажды в училище, в тот год, когда он игнорировав каникулы, остался подработать в колонии для трудных подростков, у него случилась быстротечная интрижка с надзирательницей колонии Галиной. Женщине было порядка тридцати лет. Она была одинокой, красивой и очень любвеобильной. Галина практически, изнасиловала  студента. Опытная, ласковая женщина все обставила так, чтобы Валентин не чувствовал дискомфорта от их встреч.   
Их бурный роман продлился месяц, после чего, Галина сама отпустила Валентина на «свободу». Умная женщина сумела убедить парня в том, что «это просто секс», который не обязывает его абсолютно ни к чему. Но главное, Галина смогла  убедить Валентина в том, что он не изменяет своей Валентине с ней. -«Мужчина, прежде чем женится, должен что-то уметь» - убеждала его Галина, - Ты не женат. Валя тебя не любит пока, сам говорил. Вот если бы вы были жених и невеста или между вами уже что-то намечалось, тогда другое дело». Валентин был благодарен этой женщине  не только за приятные часы, проведенные с ней, но и за те слова, что она сказала ему на прощание - «Никогда не изменяй той женщине, которая станет матерью твоим детям, если даже между вами не будет особой любви.  Никогда не вспоминай плохо о той женщине, которая сделала тебя мужчиной. Ты мне не нужен, потому что я старше тебя почти на 10 лет, потому что ты меня не любишь. Да и я люблю в тебе лишь хорошего самца. Я научила тебя искусству именно постельной любви и очень хочу, чтобы ты был счастлив с той, которая подарит тебе вдобавок еще душевную любовь».
Возможно, из-за   этих слов мудрых и  бесхитростных, Валентин не чувствовал себя ни чем ей обязанным. Он не чувствовал никакого дискомфорта при воспоминании о ней. А главное, он не испытывал раскаяния или стыда перед Валентиной за  кратковременную связь с Галиной. Но все совершенно по другому было с Кирой. Стыд, неприязнь, глубокое раскаяние в содеянном с новой силой вспыхнули в его душе.  Шагая к дому с Никиткой на плечах, он почти осязаемо чувствовал  взгляд Киры на своих лопатках. И этот взгляд жег, наполняя тревогой и предчувствием какой-то неминуемой беды. 










 



 
 


Рецензии