Камчатские рассказы

Случилось так, что мой муж поехал на заработки в другой посёлок. Он уехал на моторной лодке вместе со своим другом на сенокос. По речке подниматься в этот посёлок пришлось шесть часов. Доехали без происшествий и всё было бы хорошо если бы они пошли на своё рабочее место. Но они решили отметить своё прибытие. Выгрузив из лодки все запасы продовольствия в том числе и несколько бутылок водки направились к своему общему другу жившему в этом посёлке. Он встретил их с распростертыми объятиями. За столом было весело, было о чем рассказать и хозяину и вновь прибывшим. Водка быстро убывала, соответственно разгоралось и веселье. Ближе к полуночи на огонёк забрели двое местных молодых парней. Один из них был русский - второй коряк. На вид русскому было лет двадцать он был высокого роста и довольно крепкого телосложения. Поговаривали, что он дезертир - десантник. Коряк был невысокого роста и щуплого телосложения. Когда все изрядно выпили разговор пошел на высоких тонах. Местные стали задирать приезжих, а те в свою очередь не хотели ни в чем уступать. Так как считали себя стариками да и было их трое. Дело дошло до драки. Дезертир - десантник без всяких правил стал избивать одного из них тот улучил момент и выбежал за дверь. На улице он спрятался в сарае местные искать его не стали и принялись бить остальных. Моего мужа ударили сзади по голове он упал на пол и его стали избивать ногами. Дезертир наступил ему на горло и стал душить. Хозяин квартиры видя, что он озверел пытался защитить моего мужа, но досталось и ему. Муж был без сознания, а хозяин сбитый с ног валялся на полу. Расправившись со всеми, дезертир забрал остатки спиртного и вышел за дверь следом за ним поплелся и коряк. Хозяин кое как встал и подошел к моему мужу. Он увидел, что тот не подает признаков жизни. Не зная, что делать он закатил его на одеяло и прикрыл сверху курткой.
Наутро бригадир пришёл за ними и увидел моего мужа который был без сознания. Он побежал в больницу и вместе с хозяином погрузил мужа в больничную машину. В больнице врач оказал ему первую помощь были сломаны два ребра выбиты передние зубы. От удара на голове образовалась гематома правую руку и ногу парализовало. Врач делал всё возможное, чтобы спасти его, но он находился между жизнью смертью.
Связь между посёлками была только по телефону. Мне позвонили и я решила ехать к нему. Доехать можно было или вертолётом или по реке на моторной лодке. Уже несколько дней стояла нелётная погода и ждать было нельзя. Я пошла на речку, у пирса стояли две лодки. Оказывается они были как раз из того посёлка где находился мой муж. Вскоре подошли и те кто приехал на них. Это был бригадир мужа и врач из больницы посёлка и с ними ещё один мужчина. Я познакомилась с ними и они согласились довезти меня. Назначили время выезда и я пошла домой, чтобы приготовить сумку с продуктами и взять всё необходимое. Так как это была глубокая осень я надела зимнее пальто и тёплую одежду, но на ноги обула резиновые сапоги. В назначенное время мы выехали.
 Дул сильный холодный ветер речка была вся в бурунах с гребешками пены на волнах. Порою лодку захлёстывало водой, но бригадир уверенно вел лодку и я спокойно сидела и думала о муже. В нашей лодке был ещё и врач. По разговору я узнала, что он прилетел из Ленинграда две недели назад. Так как дорога была дальняя и опасная всегда сплавлялись двумя лодками. Ветер крепчал и всё чаще стала забивать волна и на одном повороте мотор заглох. Бригадир старался запустить мотор и без управления лодку сносило в сторону лимана. Я не раз ездила с мужем на лодке и знала, что паника на воде опасна. Поэтому сидела спокойно черпала ковшом воду и выливала за борт. Лодку по прежнему сносило.  Бортовой ветер раскачивал её и мотор не заводился. Вдруг врач встал в полный рост и стал дико озираться вокруг. Лодку закачало ещё сильнее и она могла перевернуться. Бригадир по прежнему делал попытки запустить мотор. Оценив обстановку, я резко и громко крикнула:
- А ну быстро сесть! - Врач одурело закрутил головой и сел на своё место. Я дала ему в руки ковш и приказала черпать воду. Он подчинился и успокоился, а  лодку сносило всё дальше по течению. Чувство тревоги нарастало. Река в этом месте была широкая и в крайнем случае вероятность спасения была невелика. В холодной воде человек погибал от переохлаждения через двадцать минут. К тому же мы все были одеты по-зимнему, а в такой одежде далеко не уплывешь. К счастью мотор завелся и наша лодка резко рванула вперёд. Мужчина на второй лодке ожидал нас на повороте. Моторы гудели громко и мощно. Лодки шли одна за другой и поворот за поворотом мы продвигались вперёд. Через несколько часов пути причалили к берегу и сделали небольшой привал. От долгого сидения затекло всё тело и походив и размявшись мы снова продолжили путь. Речка в этом месте сузилась, но течение было бурное. Когда прошли чуть больше половины пути мотор снова заглох. Бригадир пытался завести мотор, но его усилия оказались напрасными. Пришлось сделать вынужденный привал во время которого бригадир поменял старые свечи. И мы снова пустились в путь. Какое-то время лодки шли вперёд, но наступили сумерки и стало быстро темнеть. В темноте плыть было опасно - могли налететь на топляк. Лодки остановились, мы   вышли на берег и стали решать, что делать дальше. Бригадир и второй мужчина были опытными людьми - оба охотники с большим стажем. Они решили оставить лодки и идти вперёд. Мне и врачу пришлось последовать этому решению. Врач взял с собой полученные медикаменты, а я взяла сумку с продуктами и мы пошли по берегу речки. На небе светила луна и в её свете была видна река - вся в бурунах и с белой пеной на волнах. Спуск к речке был довольно крутой и если оступиться и упасть, то никто не смог бы помочь. Течение было довольно сильное и унесло бы сразу. Приходилось внимательно смотреть под ноги. Дорога была неровная и я то и дело проваливалась по грудь в очередную яму. Врач шел впереди и так как он был высокого роста то эти ямы были ему по колено. А я стала отставать потому, что ноги не привыкшие к такой дороге стали болеть. Врач взял у меня сумку с продуктами, но это мне мало помогло ноги по прежнему сильно болели. Видя это, врач взял меня за руку и то и дело вытаскивал меня из очередной ямы. Наши попутчики, привыкшие к таким дорогам, ушли далеко вперёд. Но спохватившись, что нас нет остановились. Мы подошли и они видя, что мы устали решили сделать привал. Выбрав высохшее русло протоки мы присели и мужчины закурили, а мы с врачом просто сидели и отдыхали. Потом наши проводники отошли по нужде и вернувшись сообщили, что на дереве обнаружили привязанное мясо - это была приманка для медведя. Бригадир сказал:
- Медведь может прийти в любое время. Надо уходить!
Мы встали и снова пошли после привала ноги немного отдохнули и идти стало легче. Врач по-прежнему нес мою сумку. Подняв глаза к небу, я увидела яркие звезды и взмолилась:
- Господи не дай погибнуть! У меня дети и больной муж как же они без меня будут? - и тут я услышала крик бригадира:
- Смотрите впереди посёлок! - не веря своим ушам я стала всматриваться вперёд и увидела зарево огней посёлка.
- Слава тебе, Господи! - выдохнула я с большим облегчением. Оставалось перейти через небольшую протоку, а на том берегу начинался посёлок. Бригадир поднял свои болотные сапоги и шагнул в воду. Примерно на половине протоки он повернул обратно.
- Видно дождь прошел - вода прибыла и сапоги заливает. Будем ждать утра! - сказал он.
Нужно было устраиваться на ночлег. Начал моросить дождь мужчины приняли решение ночевать на берегу. Вдоль берегов протоки находились корякские юкольники - с рыбой. Сверху они были покрыты брезентом. Нашли пустой юкольник и в полной темноте стали устраиваться в нем. Его как раз хватило на четыре человека. Края брезента опустили вниз и придавили своими телами. На ощупь я стала доставать котлеты из сумки и давать каждому в руки. Все досыта наелись и улеглись спать прямо на речную гальку. Чтобы не замёрзнуть пришлось прижаться вплотную друг к другу. Мое зимнее пальто хорошо согревало меня, но ноги в резиновых сапогах быстро остыли. Я старалась периодически шевелить пальцами, чтобы хоть немного согреть их. По брезенту стучал усиливающийся дождь. Накопившаяся усталость взяла своё и скоро все уже спали.
Утром я проснулась от громких мужских голосов. Мужчины уже успели проверить протоку. За ночь уровень воды снизился и можно было переходить вброд. Собранные вещи бригадир перенес на другую сторону. Мужчина из второй лодки разулся высоко поднял брюки и перешел на другую сторону. Я в своих коротких сапогах растерянно стояла у кромки воды. Протока была не широкая, но довольно глубокая. И тут бригадир сказал мне:
- Давай перенесу держись за шею! - и подставил спину. Я вцепилась мёртвой хваткой и он вошел в воду. На середине протоки при взгляде на воду у меня закружилась голова:
- Сейчас упаду! - подумала я. Но бригадир уже дошел до берега. Я встала на ноги и с облегчением вздохнула. Бригадир снова вошел в воду теперь уже за врачом. Точно также на спине он перенес его к нам. Смешно было смотреть на  длинные болтающиеся ноги которые почти доставали до воды и я невольно засмеялась.
 Недалеко от протоки стояли небольшие стожки сена. Светило Солнце и в его лучах на траве искрилась лёгкая изморось. Бригадир остался осматривать сено накошенное в его отсутствие. А мы с врачом пошли в сторону больницы. Когда стали стучать в дверь нам долго не открывали. Наконец дверь открылась медсестра - корячка с испугом стала пятиться от нас вглубь коридора:
- Что с вами? - спросил врач.
- Я думала вы ушли к верхним людям! - ответила она.
Оказывается: вечером звонила моя дочь и спрашивала доехали мы или нет. Медсестра ответила, что нас нет. Они подумали, что мы погибли. А у коряков выражение уйти к верхним людям означало - умереть. Врач пошел к себе, а я пошла в палату к мужу. Он нисколько не удивился, увидев меня в столь ранний час. С первого взгляда на него я поняла, что состояние его здоровья было неважное. Разложив вещи и постелив постель, я подошла к нему. Рука и нога не работали на шее был огромный синяк на голове шишка, а лицо отекло и напоминало какой-то котёл. Он не помнил кто его бил, но меня узнал сразу. Пришёл врач с обходом осмотрел его и сказал:
- Мне не нравятся хрипы в лёгких и повышенная температура!
- Он будет жить? - спросила я.
- Я делаю для него всё, что в моих силах! - ответил он.
Я решила делать ему массаж. Никогда не думала, что это будет так тяжело. Его тело не хотело слушаться и мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы двигать его ногу. Для того чтобы мышцы снова начали свою работу. Через неделю он научился сгибать ногу в колене. Я заставляла его опускать ноги и двигать правой ногой по полу. Рука тоже стала понемногу сгибаться и разгибаться. На второй неделе я помогла ему встать и он стоял, держась за железную спинку кровати. По его телу пошла дрожь и от сделанного усилия выступил пот. Я стояла за его спиной и страховала от падения. По несколько раз в день мы закрепляли достигнутые результаты. Врач с удивлением наблюдал за нашими успехами. Настал день когда муж сделал несколько шагов с моей поддержкой. Когда приходил бригадир я просила его походить с ним по коридору. Приближался день выписки и мне надо было, чтобы муж с поддержкой хотя бы немного ходил. И мне это удалось. Через три недели врач выписал его и сказал:
- Мое лечение плюс ваш уход сделали своё дело!
Я поблагодарила его, а дальше нам надо было улетать в свой посёлок. С помощью бригадира муж дошел до машины. Мы вошли в вертолёт и через полчаса приземлились в аэропорту своего посёлка. Наш зять встретил нас на своей машине и с его помощью муж сел в машину и скоро мы были дома. На следующий день я вызвала врача на дом. Он осмотрел его и сказал, что нужно ложиться в больницу. Я собрала всё необходимое и на машине скорой помощи отвезла его в больницу. На следующий день сделали рентген лёгких. В лёгких обнаружили какие-то изменения. Меня пригласили и сказали, что он не жилец на белом свете.
От этого известия у меня подкосились ноги. Я вышла на крыльцо больницы слезы застилали глаза. Около крыльца меня поджидала собака моей дочери его звали - Алдан откуда-то он узнал, что я нахожусь в больнице. Я шла и ничего не видела перед собой, Алдан не отходил от меня ни на шаг. Когда я стала открывать дверь Алдан быстро втиснулся между моей ногой и дверью и вошел вместе со мной. Я села на диван и заплакала, а Алдан положил голову мне на колени и громко завыл. Я разрыдалась ещё больше понимая что собака сочувствует мне.
Я предприняла ещё одну попытку для спасения моего мужа. Были трудные девяностые нужны были деньги, чтобы отправить его в районный центр в больницу  самолётом. Обратилась к дочери за помощью она сказала, что денег нет. Опечаленная я шла по улице слезы сами собой катились по щекам. Навстречу мне попалась женщина из нашего посёлка машинально я кивнула ей головой. Видя, что я плачу она спросила в чем дело. Я рассказала ей всё в том числе и о деньгах. Она сказала, что даст мне денег столько сколько надо. Я взяла у неё деньги и на следующее утро мы с мужем были уже в райцентре в больнице. Неделю я побыла с ним, а потом улетела в посёлок на работу. В больнице его подлечили через месяц он прилетел домой. Казалось болезнь отступила и я повеселела. Но прошло время и он слег. Я ухаживала за ним по мере моих сил, но настал день и врач сказал мне, чтобы я была готова ко всему. Настал день его не стало. Выполнив всё, что положено в таких делах я осталась одна. Вместе с ним ушел кусок моей жизни длиною в тридцать лет.
А дезертира - десантника привезли в тюрьму в наш посёлок. Местные заключённые устроили ему разборку они крепко побили его и сказали:
- Это тебе за старика - всю жизнь на ладан дышать будешь!
Это меня не утешило несколько раз меня вызывали в суд, но он так и не состоялся. Поговаривали, что мать его откупила. А вскоре я улетела на материк  на родину.
Прошло несколько лет и однажды ко мне в гости приехали наши камчатцы - муж и жена. Они рассказали мне продолжение этой истории.
 Рыбаки из нашего посёлка поехали рыбачить на речке и встретились там с этим дезертиром. Он тоже ловил рыбу неподалёку. Случилось так, что он поплыл, чтобы снять сеть и запутался в ней. Чем больше он старался вырваться тем больше запутывался. Сеть крепко держала его. Он кричал звал на помощь, но никто не стал помогать ему. Вскоре крики затихли - он утонул. При этом известии, я сказала:
- Всё-таки есть на свете высшая справедливость!