Пережитое. Рядовая партии. Тетрадь 7

А. Н. Колотова



Тетрадь № 7 (и последняя)




Детям и внукам своим завещаю.







1975 год. Сентябрь.
У дверей в небытие.

Один за другим, наполненные семейными делами и заботами, прошли март, апрель, май, июнь, июль и август 1975 года. Тут и окончание Аликом Ижевского мехинститута, и его вступление в самостоятельную трудовую жизнь, и поступление, окончившего в этом году 10-й класс Толи, в ИжСХИ, и ещё масса других семейных дел и событий. Наверное, дел и забот таких немало в любой многодетной семье.
И вот ещё один месяц – сентябрь.
….Смерть снова сжала меня, как 32 года назад, в своих костлявых, холодных объятиях. Одну за другой уносит больничная нянечка тарелки с нетронутой едой….
Мы лежим в палате вдвоем: рядом со мной поместили старушку лет 67, тучную, полуслепую и полуглухую. У неё высокое давление и больное сердце. Она часто плачет и жалуется на свою судьбу.
- Смотрите-ка, ведь экое тяжёлое время пережили, сколь коры-то да гнилой картошки переели, а теперь вот жить бы да жить только.
Она трёт слезящиеся глаза и тяжело вздыхает.
- Другим ведь вот как-то ничего не делается, а ко мне всякая хворь вяжется.
Меня возмущает её постоянная зависть к тем, кто не болеет и пользуется всеми благами нашей жизни. Стараюсь примирить её со своим положением без зависти к здоровым людям.
- Что сделаешь, если нам пришлось жить в такое тяжёлое время. Такая уж наша судьба. Кому-то ведь надо же было нести на своих плечах все тягости военного времени. Зато мы можем гордиться, что всё выдержали, выстояли. А сейчас что? Сейчас нам и умирать можно, мы своё в жизни сделали.
По её брошенному на меня косому взгляду понимаю, что она никак не согласна сейчас умирать.
- Да какие мои годы-то ещё? – протестует она. – Другие много старше меня, а живут здоровёхоньки.
- Ну и пусть живут. А я вот не о тех думаю, кто старше меня и ничего, бегает, а о тех, кто умирает в молодые годы. Им то бы вот жить да жить надо, а они погибают. Вон у Дементьевых Коля. Молодой, и жизни-то совсем не видел, а вот, поди ты, что случилось.
Коля был призван в армию и там погиб в результате неосторожного обращения с оружием.
- А мы что, - продолжаю я, - мы своё уже отжили, отработали, нам и умирать не страшно, - отстаиваю я своё.
- Пожить ещё охота.
- Это уж как придётся. Может, мы с вами и поправимся, и поживём ещё.
- Хоть бы так….
- Она ложится, с головой накрывается одеялом и затихает.
А мне не спится. И не страх перед небытием гонит сон, а суровая оценка прожитых лет. Своих и всего нашего поколения, времени, в какое пришли наши юные годы и годы труда.
В истории человечества люди двух поколений особенно будут чтимы потомками. Это, прежде всего, поколения, свершившего Великую Октябрьскую революцию, и поколения отстоявшего завоевания её в Великой Отечественной войне.
Я горжусь тем, что принадлежала к одному из этих поколений, горжусь тем, что в общей борьбе с нависшей над человечеством смертельной опасностью есть и моя доля труда. Это наши студенческие руки в свободное от учёбы  время готовили вооружение для нашей армии, работали на полях, рыли противотанковые рвы и строили оборонительные сооружения. Это наши руки грузили и разгружали вагоны, заготовляли дрова, перевязывали раненых и писали им письма в госпиталях, вязали варежки и шили кисеты для бойцов. Да разве напишешь обо всех работах, какие нам пришлось выполнять, обо всех делах, какие пришлось переделать! И учиться, учиться, отрывая время ото сна от отдыха. Впрочем, отдыха мы просто не знали. Я горжусь тем, что честно и достойно прожила свою жизнь, и потому, наверное, мне не страшно умирать. Своё в жизни я действительно уже сделала.
Нет, немного не всё: надо бы и последнему сыну помочь встать на самостоятельный, трудовой путь. Он пока у нас ещё на распутье, пока набирает физический и духовный багаж, необходимый на жизненном пути.
Но это уже как придётся.
….А ведь право же и смерть бывает порой сознательной. Отпустила меня, только вот не знаю, надолго ли, успею ли и Володе дать путёвку в самостоятельную жизнь, чтобы мой уход из жизни в небытие не вызвал бы большого горя и надлома неокрепшей души.

Октябрь.
Дети.

Сыны мои, дети мои…. О, они знают, чем порадовать меня, что в первую очередь сообщить мне из своей жизни!
Очень редко пишут о том, какие вещи приобрели и на какие вещи деньги копят, сколько зарабатывают и где думают заработать больше.
Пишут о другом.
Серёжа: «С «Пика» меня списали с большой неохотой, не хотел меня старпом отпускать, говорит, что хороших моряков он не списывает, а он считает меня одним из лучших. 21-го апреля мне присвоили звание ударника коммунистического труда, решением судового комитета записали на судовую доску почёта».
(Из письма начала мая 1975г.)
Коля: «На работе у меня всё в порядке, с обязанностями начальника лаборатории справился успешно. Сейчас веду общественную работу: избрали комсоргом смены цеха. Избрали делегатом на заводскую отчётно-выборную конференцию, на ней избрали делегатом и на городскую. Так что сейчас я по горло загружён общественной работой».
(Из письма от 15 октября 1975г.)
Знаю, никогда не будут они стяжателями, никогда в их жизнь не войдёт вещная болезнь, как не было её и в нашей жизни, никогда не будет у них стремления к личному обогащению.
Помню, как увезла старшего сына устраиваться на работу в В-Салду к неродной дочери Светлане. Утром, он ещё спал, собралась в обратный путь. Разбудила его.
- Ну, сынок, вот и подошла пора тебе самому определяться в жизни. Ты первый из братьев встаешь на самостоятельный трудовой путь. Смотри же, с тебя будут брать пример младшие. И помни: на вес золота ценятся сейчас и будут впредь цениться люди трезвые и с головой, честные и трудолюбивые.
С того памятного утра прошло около четырех лет. По моему наказу или нет, но Коля действительно стал примером для младших. На него я постоянно ссылаюсь, когда хочу доказать свою правоту.
Вот они, мои сыновья, идут по жизни с моей идеологией, моим мировоззрением в душе, моим и их отца, но моим больше.
А я? А я, перекачав в детей и в учеников своих всё, что было во мне, могу и уйти из жизни, уйти со спокойной совестью и душой, с сознанием выполненного долга и перед природой, и перед обществом.
Всю жизнь я старалась пополнять себя, чтобы было чего перекачивать, а сейчас уж для этого нет больше ни душевных сил, ни физических возможностей.
Рано? Нет. Чем активнее качаешь из резервуара да ещё неосторожно, тем скорее он опустошается и изнашивается. Наступает время, когда он со множеством заплат, рубцов и изъянов уже не может принимать более новое содержимое, а, следовательно, ему становится нечего и отдавать.
Так и человек.

Декабрь.
А жизнь всё продолжается….

Когда у человека начинается полоса заката жизни? Демографы нашего времени говорят: с 60-ти лет, имея в виду, прежде всего физические возможности.
Ну, а если учитывать вместе с физическими и духовные возможности? С того времени, когда человек в силу тех или иных обстоятельств лишается возможности участвовать в общественно-полезном труде.
Мне 56 лет, а я уже вступила в полосу заката, как ни больно это признать. Обидно то, что не по отсутствию физических и духовных возможностей и не по своей вине! Что поделаешь, если на руководящих постах у нас есть ещё очень немало людей, для которых марксизм-ленинизм только «высокая материя», для которой нет места в обыденной жизни, которые в своей деятельности руководствуются не общими целями построения нового общества и воспитания людей этого общества, а своими корыстными целями сохранения своего руководящего положения, своей власти над людьми и своего престижа.
А жизнь идёт вперёд. И неодолимо это движение. Вот уже опубликованы «Основные направления развития народного хозяйства СССР на 1976-1980 годы». Как никогда, ставится вопрос о подъёме производительности труда.
«Сосредоточить особое внимание на ускорении роста производительности труда – решающем условии дальнейшего развития производства и подъёма благосостояния народа. Обеспечить за счёт повышения производительности труда 85-90% прироста производства национального дохода, примерно 90% прироста промышленной продукции, весь прирост продукции сельского хозяйства, строительно-монтажных работ и не менее 95% прироста объёма перевозок на железнодорожном транспорте».
Во как!
В области дальнейшего совершенствования, социальной структуры советского общества впервые на первый план выдвигается «усиление творческого характера» труда.
Все ли понимают, что только творческий труд создает условия для перехода к принципу коммунизма: «От каждого по способности, каждому по потребности», что не столько стремление к достижению наивысшей материальной обеспеченности, сколько стремление к творчеству этому празднику души, к открытию нового будет характеризовать человеческую жизнь и деятельность?
Далеко не все. Даже больше: пока немногие. И эти немногие – прежде всего передовые рабочие.
Я полностью согласна с Виктором Котовым, наладчиком механосборочного цеха Московского завода имени Владимира Ильича, с его словами:
«Рационализаторство и новаторство нравственно воспитывают и перевоспитывают людей. Это школа передовой мысли. Школа качественного отношения к делу».
(Ст. «Моя пятилетка» в «Комсомольской
правде от 18 декабря 1975г.)
Новую пятилетку называют пятилеткой качества. И не только качество выпускаемой продукции мыслится передовыми людьми под этим понятием. Этот же В. Котов говорит в статье:
«Речь идёт не только о качестве изделий но – главным образом! – о качестве труда. О принципиально-новом отношении к труду, без которого я, например, не представляю себе 10-ю пятилетку».
Как правильно сказано! Это мысли не только государственного человека, но и партийного, хотя он ещё только комсомолец. 
Вот бы пойти в коллективы с «Основными направлениями развития народного хозяйства СССР на 1976-1980 годы; со статьей В. Котова, с беседой  по ним, чтобы каждый понял дух нашего времени, чтобы дошло до сердца каждого то, что понимает, и видит сейчас этот передовой рабочий, и вместе с ним вижу я.
Я смогла бы об этом сказать от души, а только сказанное от души и задевает душу другого. Но знаю, не пошлют меня больше с такой беседой к людям, ведь я учу людей самостоятельно мыслить, сопоставлять, поступать, а это очень страшно для некоторых руководителей типа Соловьёва.
Пойти самой, не дожидаясь, когда пошлют? Но как пойдешь, когда тебя представили сумасшедшей? Кто будет слушать меня? Будут ли всерьез, со вниманием воспринимать мои слова при таком отношении ко мне Райкома? Ведь Райком для большинства авторитет, как руководящий орган нашей партии. Кто сможет понять, кто из нас прав, кто сможет разобраться в этом? Кто захочешь вообще разбираться? Нет, не пойду я в коллективы, пока меня не пошлют туда или не позовут. Знаю, не позовут, потому что привыкли делать по рекомендации Райкома КПСС. А так хочется сказать и об этих словах В. Котова:
«Так что партия ведёт с нами разговор и о глубоких экономических преобразованиях, и о серьезных переменах в человеческом сознании, если хотите – о качестве жизни. Очень это современное, ёмкое, нужное нам понятие – качество жизни».
Вот именно – качество труда и качество жизни меняется. В этом смысл и историческое значение нашего времени – времени переходного периода от классового общества к бесклассовому.
Но как выросло самосознание нашего рабочего класса! Ведь В. Котов всего лишь простой рабочий, который только «поступил на подготовительные курсы в институт», как говорит о себе он сам, а какое глубокое понимание смысла происходящих событий! Пожалуй, это самый большой результат выполнения наших пятилеток. Какая сила идёт нам на смену! Какие руки берут дело построения нового общества! И стоит ли уж так горевать, что твоя жизнь раньше времени вступила в полосу заката? Борьба не проходит без жертв. Ты – одна из них. А жизнь всё продолжается. Впереди ещё будет немало жертв, подобных тебе. Но никакие Соловьёвы не остановят движение вперёд к новому, совершенно новому качественному состоянию человеческого общества.

1976 год. Январь.
Бабушка.
 
- Мама у нас сильно постарела, - сказал обо мне одной из моих бывших сотрудниц приезжавших в отпуск сын Сергей.
А я и не предполагала, что и внешне уже выгляжу старухой. Это в 56-то лет!
Душевные бури и потрясения, физические недуги не прошли бесследно. Они наложили неизгладимый отпечаток на душу, погасили её огонь, состарили моё тело. Бабушка, бабуля…. Уже нет больше другого обращения ко мне незнакомых людей. Вот мы с младшим сыном Володей заходим в переполненный вагон поезда на Москву.
- Как-то надо бабулю с мальчиком устроить, - говорит проводница своей напарнице.
А Володю уже принимают за моего внука. И немудрено: я произвела его на свет, когда мне было 41 год. В этом возрасте сейчас уже никто не рожает.
Удивительно, и не заметила, как стала бабушкой, но стала. Теперь это уже и для меня бесспорно. Сознание этого что-то ещё переломило в душе, окончательно перевело меня в новое измерение.
Да, я бабушка, уже неспособная вести активный образ жизни, участвовать в созидательном труде, иждивенец, не имеющий права принимать участие в контроле за производством и распределением материальных и духовных благ общества. Время уходить из жизни и освобождать место другим.
Не понимаю я стремления старых людей подольше пожить. Зачем это? Чтобы подольше попользоваться трудом других? Нет, не хочу. Вся моя жизнь прошла с людьми и для людей, и я просто не могу жить только для того, чтобы продлить своё существование, удержать за собой место на земле. Зачем оно мне сейчас?
Нет, и сейчас нет покоя душе.
Наверное, будет когда-то такое время, когда люди, исчерпав себя до дна, отдав всего себя обществу, будут добровольно уходить из жизни, сами попросят предоставить им возможность делать это, чтобы освободить другим место на земле. И это будет проявлением высшего духовного величия Человека.
Постоянно хочется уйти из жизни, и я с полным сознанием долга перед идущим мне на смену поколением сделала бы это, но знаю, никто не поймёт меня и осудит. Осудят все, в том числе мои ученики и дети, или признают действительно сумасшедшей.
Вот так и буду коптить, чадить, пока совсем не истлею.
Тихо, мирно коптить и чадить.
А что больше сделаешь?
Вспоминается ещё сказанные Г.М. Кудрявцевой слова: «Вы ещё нисколько для себя не жили. Поживите для себя».
А я всю жизнь и жила для себя. Все силы свои отдавать борьбе за высшую справедливость на земле – это и было для меня «жить для себя». Другой жизни «для себя» я не представляла. 

Март.
Съезд моей партии.

Итак, состоялся 25-ый съезд нашей партии (24 февраля-5 марта) – новая веха в развитии социалистического общества.
Ни на одном съезде не было такого большого представительства зарубежных делегаций. 103 делегации из 96 стран! Впервые съезд принял такой ярко выраженный интернациональный характер.
И, пожалуй, ещё ни на одном съезде не было такого славословия в адрес Генерального секретаря ЦК КПСС. И талантливый-то наш Брежнев, и мудрый, и прозорливый и по-отечески заботливый и т.д. и т.п. И на этом съезде в восхвалении превзошёл всех первый секретарь ЦК ВЛКСМ товарищ Тяжельников. В какой-то многотиражке 1934-го года он сумел отыскать местную статью о человеке – большевике, сообщив с апломбом, что человек этот  - Брежнев. Это сколько же газет от наших дней до 1934 года надо было просмотреть, чтобы найти такую статью! Поистине был проделан титанический труд! Ай да Тяжельников! Наверное, весь аппарат ЦК ВЛКСМ был мобилизован на поиски.
В.И. Ленин никогда, ни при каких условиях не потерпел бы такого славословия. А ведь мы называем себя его учениками.
«Талантливый, мудрый….» А в народе другое говорят….
Как никогда, остро была поставлена задача быстрого роста производительности труда, резкого повышения эффективности общественного производства.
«В восьмидесятые годы решение этой задачи становится особенно настоятельным. Это связано, прежде всего, с обострением проблемы трудовых ресурсов. Нам надо будет полагаться не на привлечение дополнительной рабочей силы, а только на повышение производительности труда».
Брежнев. «Отчётный доклад»
Что ж, давайте решайте, товарищи мужчины, как это сделать, если своими не продуманными до конца решениями толкнули женщину на сокращение числа рождений детей. Вы не пускаете женщину ни в Политбюро, ни в Совет Министерства СССР, ну и решайте. Только вам трудно, а скоро будет просто невозможно всё решать без нас. Посмотрим, что вы заговорите на 26-м съезде.
«Чем выше поднимается наше общество в своём развитии, тем более нетерпимы становятся ещё встречающиеся отклонения от социалистических норм нравственности. Стяжательство, частнособственнические тенденции, хулиганство, бюрократизм и равнодушие к человеку противоречат самой сути нашего строя».
Брежнев. «Отчётный доклад».
Правильно, совершенно правильно! Только вот совсем непонятно, почему же главное социальное дело нашего времени – пьянство – перестало противоречить сути нашего строя. Ни слова о нём, ни слова о его вреде и его социальных последствий! Как будто и нет его совсем. А ведь как усложняются все задачи развития нашего общества благодаря пьянству! Как можно этого не видеть? Как можно не прислуживаться к голосу лучших умов человечества?
«Социальный прогресс и пьянство несовместимы», - говорят они в один голос.
А вот что говорят учёные наших дней:
«За последние несколько лет алкоголизм (и среди молодёжи, и среди людей старшего поколения) стал наконец-то рассматриваться как грозная опасность».
«Наука и жизнь №12 за 1975год».
«Грозная опасность». Когда по-настоящему будет говорить об этом вслух и во весь голос?
Ничего. Решение качественных задач заставит сделать это. Оно потребует творческого труда миллионов, а творческий труд и пьянство, совершенно взаимоисключающие явления.
В 10-ой пятилетке предполагается завершить создание производственных объединений в промышленности и приблизиться к решению этой задаче в сельском хозяйстве.
Большие задачи поставлены съездом, большая программа намечена в социальном развитии нашего общества.
И просто никак нельзя оставаться в стороне от дел, хоть я и пенсионер, причём репрессированный и больной.
Итак, готовлю доклад «Пятилетка качества». Сама попрошу разрешения сделать его сначала в нашем коллективе, потом и в других. Только хватит ли сил и здоровья?


Апрель.
Жизненная позиция.

Сколько нового в жизни рождается в наше время! И всё, прежде всего, начинается в рабочей среде. Вот коллектив Московского завода имени В.И. Ленина. А в нем работает простой рабочий – слесарь инструментальщик Герой Социалистического Труда С.А. Антонов («Комсомольская правда» от 18 декабря 1975года). Не теоретик, не глубокий исследователь, не учёный, а простой рабочий. И это ему, рабочему, принадлежат слова:
«Рабочему человеку в одинаковой мере свойственно гордиться как трудом собственных рук, так и остротой своей мысли».
Замечательные слова!
Знает ли он К. Маркса и его учение о необходимости соединения рук и головы в едином трудовом процессе?
Едва ли.
Сама жизнь, практика социального строительства подвела этого передового рабочего к такой мысли.
А ведь именно тогда и начнётся коммунизм, когда люди будут заняты трудом, в котором объединятся усилия рук и головы, т.е. трудом творческим.
Вот родилась мысль о необходимости улучшении качества продукции, а она уже с быстротой молнии всё больше и больше распространяется на все стороны жизни. На очередь дня ставится изменение качества труда и качество жизни, всех её сторон.
Новое, могучее явление жизни!
Вот родилась мысль о выдаче зарплаты через сберкассы. А она уже реализуется всё в большем и большем количестве коллективов. Уже ставится вопрос об оплате счетов через сберкассы за пользование квартирой, газом, освещением. И не только ставится, а кое-где и реализуется. Предвижу, что со временем будет поставлен вопрос об оплате через сберкассы обедов в заводских столовых, а дальше и других бытовых услуг.
Как много начинает писаться об активной жизненной позиции!
«Ничто так не возвышает личность, как активная жизненная позиция. Она проявляется, прежде всего, в отношении к общественному долгу, в единстве слова и дела, требовательности к себе и другим».
(«Правда» от 28 марта 1976 года
Передовая: «Жизненная позиция»).
Очень хорошо сказано!
И сказано не где-нибудь, а в передовой статье «Правда».
Активная жизненная позиция. Это как раз то, что необходимо для быстрейшего перехода от социализма к коммунизму.
Но как ещё далеко не во всех коллективах человека ценят не только за его личный труд, но и за его активную жизненную позицию, поддерживают его в ней, поощряют её. Чаще делается наоборот. Слишком много хлопот с такими людьми! Вот и одёргивают человека: «Тебе что, больше других надо?» «Чего суёшься не в своё дело!» и тому подобное. Раз за разом, и замолчит человек.
Эх, были бы у меня силы, и обладай бы я писательским даром, написала бы я книгу об учителях – воспитателях. И назвала бы её «Жизненная позиция». Вывела бы там самых разных учителей, начиная от такого «ангелочка», как Кудрявцева Г.М., до таких, как Бердова Л.А., Лепихина Т.А. ну и я, конечно. Мы очень разные люди, в каждом из нас есть свои недостатки, но нас всех троих объединяет одно: активная жизненная позиция. Написала бы и о тех, кто не выдерживает этой позиции и с годами сдаёт, стремясь хоть под старость обеспечить себе спокойную жизнь, приспособляясь к обстановке. Это и Морозова С.М., и Береснева А.Ф.. Очень хорошие учителя, которые не боялись раньше сказать правду в глаза, выступить на защиту справедливости, а вот сейчас сдали.
Вывела их в своей книге и таких, что привыкли жить только по руководящим указаниям свыше. О, они тоже были активны, бездушно и бездумно следуя этим указаниям!
К таким учителям я обязательно отнесла бы Галимова З.З. и Дубовцева М.А.
Вот, скажем, поступило указание создать на лето производственные звенья. Хорошо. Мы тоже за это. Прошло 4 дня, и секретарь парторганизации Дубовцев отчитывает Зайцеву Н.А. за то, что она до сих пор не разделила учеников на звенья. Всем собранием доказываем, что прежде, чем создавать такие звенья, надо поговорить с руководителями предприятий, узнать, на какой срок и в каком количестве они могут принять наших учеников в летний период, узнать, каковы условия труда будут для них, посоветоваться, как лучше организовать звенья, поговорить с самими учащимися и только потом уже создавать звенья. Иначе они будут нежизненными и распадутся. И будут эти звенья только на бумаге. А М.А. Дубовцев одно твердит: «Нечего тут рассуждать. Поступило указание, выполняйте».
И так во всём.
Они вроде бы и активны, но как на самом деле пассивна их жизненная позиция! Жди указаний. Нет их, нечего и соваться браться за какое-либо дело – вот их позиция. Никакой самостоятельности, никакой живой мысли, никакого творчества. Так спокойнее, удобнее, а главное – безопаснее. 
Их позиция – это позиция приспособленца. Как часто она перерождается в стремление урвать у государства побольше и дать ему поменьше.
Вред их в том, что они органически не переваривают того, кто мыслит и поступает по-другому. «Не суйте нос не в своё дело!» «Какое ваше дело?» - то и дело шипят они.
Эти вызывают у меня откровенную неприязнь, а я у них ненависть, которая так и кипит в них и время от времени прорывается наружу.
А всё-таки в интересное время мы живем:
Скоро, уже совсем скоро люди и нашего посёлка увидят ценность всего нового, что рождается в наши дни, увидят, как неумолимо движется наше общество вперёд, отвергая окончательно всё, что сохранилось от морали старого мира, поймут, как  усложнило решение всех вопросов коммунистического строительства и воспитания нового человека пьянство, и как отвратительно это зло.
Я, может, уже и не доживу до этих дней, но я рада и горжусь тем, что в числе первых уже в юные годы уверовала в возможность создания бесклассового общества с полным социальным равенством, увидела пути создания его, указанные В.И. Лениным, увидела и то, что мешает движению к нему, а, увидев, вступила в борьбу за наши идеалы, за нашу мораль со всяким злом и несправедливостью и больше уже с этого пути не сворачивала.
Пусть Берестовы и им подобные грозят мне: «Вы досуётесь в каждую щель до одной поры». Мне и  раньше не страшны были такие угрозы, а теперь и подавно.
На открытом партсобрании попросила секретаря парторганизации рекомендовать меня в состав членов комиссии по борьбе с пьянством при нашем Поссовете.
- Такой, как у меня, непримиримости к пьянству и бескомпромиссному отношении к нему нет в поселке, пожалуй, ни у кого. И надо использовать это в интересах общего дела. Может быть, тут я смогу ещё что-нибудь сделать и хоть чем-то помочь нашему коллективу учителей выполнить задачи в воспитании учащихся, поставленные 25-м съездом нашей партии.
Не знаю, примут ли они моё предложение.
А сделать что-то действительно хочется.
«Коптить…чадить….» Нет, не сумеешь ты сделать этого, просто не сможешь, уважаемая Анастасия Николаевна. Тебе надо обязательно гореть, жечь одних и зажигать других. Только теперь у тебя это не совсем хорошо получается. Силы не те.

Май.
Плюсы и минусы.

Нет, верно, так до конца своей жизни я не смогу ограничить свою жизнь и свои интересы рамками личного хозяйства. Убеждения того не позволяют. Ну, никак не вертятся мысли только вокруг детей, домашних дел, индивидуальной коровы и прочего. Хочется по-прежнему жить (и живу!) прежде всего, общими интересами партии и народа и каждый свой шаг подчинять им.
Сейчас у меня осталось единственная возможность быть с людьми – это поездки, если не считать нечастые приглашения классных руководителей для беседы в свои классы с учениками.
Поездки я совершаю с великим удовольствием, пока какая-либо болезнь не прикуёт окончательно к постели и не лишит способности двигаться и размышлять.
Особенно нравится езда на поезде. Нравиться, прежде всего, ощущение движения, единства и теми, кто тебе окружает. Они едут, и ты тоже. Общая остановка, общее положение и образ дорожной жизни. И до чего же он соответствует пенсионерскому! Поешь, поспишь, почитаешь, поговоришь с попутчиками о жизни, о людях, о текущих событиях личного и общественного характера, порой поспоришь даже. И всё это спокойно, без оглядки, без нервотрепки, если, конечно, нет рядом с тобой пьянчуги, грубияна, эгоиста или орущих благим матом  детей.
В дороге люди куда откровеннее, чем в коллективе, где живут и работают. Пассажир знает, что он никому не известен, что ни прямо высказанное мнение, ни его поведение никак не могут повлиять на его жизнь и на отношение к нему товарищей, оставленных дома, и поэтому в дороге он становится чаще всего самим собой. Он не старается быть ни хуже, ни лучше, ему не надо ни подделываться под собеседника, ни изворачиваться перед ними, ни кривить душой, ни скрытничать. Для него все пассажиры равны, как и он для них.
Хорошо! Легко и свободно.
Итак, поездка к сыну на Северный Урал, к брату – на Южный. Узнать, чем живут, как работают, что нового в их жизнь внёс 25-ый съезд нашей партии, в их жизнь и в жизнь коллективов, где они работают, чтобы потом было о чём говорить на беседах в классах, на редких беседах с коллегами.
Сначала к сыну. У Коли пока всё идёт благополучно. И дома, и на работе. Работает он по-прежнему инженером лаборатории.
- Ну как, доволен ты своей работой? – спрашиваю сына.
- Да. Лучшего я бы и не желал, - с глубоким удовлетворением отвечает он.
Я довольна. Значит, сын нашёл своё место в жизни. Вот пойду, потом в класс и стану рассказывать, что каждый может найти своё место в жизни, если у него есть общие знания, если он стремится получить их как можно больше, если он настойчив и – главное! – если умеет трудиться. Расскажу на примере Коли.
- Как отношения с твоим непосредственным начальником? Не конфликтуете?
- Ну что ты, мама! Он же много старше меня. Инвалид отечественной войны. Мы дружно живём. Что не знаем, друг друга спрашиваем. У него практика большая. Он давно тут работает, ну, а у меня знаний побольше.
И об этом я буду рассказывать в классах, рассказывать о том, как важно в работе для общего успеха прислушиваться и присматриваться к старшему товарищу, перенимать у него и опыт, и мастерство.
На первомайской демонстрации увидела, наконец, и директора их завода. Я много слышала о нём, и давно хотелось посмотреть, как он выглядит внешне.
Небольшого роста, лысоватый, невзрачный, скромно одетый пожилой человек. «Недавно справляли семидесятилетие», - сообщил о нём Коля. Живёт один. Жена отказалась бросить благоустроенную квартиру в Свердловске и поехать с ним в какую-то Салду. Двое детей остались с матерью. Сейчас они уже взрослые. Директор – Лауреат Ленинской премии. Премию эту он отдал детскому саду в Салде. Туда же отдаёт и пенсию. «У него на приёме в два раза больше людей бывает, чем у его заместителей» - говорят о нем. – Умеет справедливо рассудить и решить». С работы уходить пока не собирается «Я, - говорит, - сразу умру, если уйду с работы». И это, наверное, будет так, потому что целиком, до самоотречения отдаёт себя делу, людям, родному заводу. Часто можно встретить директора в одном из цехов завода в рабочей одежде, и тот, кто не знает его лично, нередко принимает за простого рабочего. Не обходится при этом без курьёзов. Об одном таком курьёзе рассказала Светлана:
«Видит как-то директор: с глубокого похмелья мается у станка рабочий. «Что, - говорит, - плохо?» «Ой, и не говори, паря, - отвечает тот. – Лишнего вчера перехватил. Опохмелиться бы. У тебя не найдётся?» «Ну что же, пойдём, опохмелю», -  усмехнулся директор. И повёл. Остановились у двери. А на ней табличка «Директор». Как глянул рабочий на неё, так и обомлел. «Ну что встал? Пойдём, пойдем»,- приглашает директор. А тот бы уж рад убежать, да куда денешься? Пошёл. Вышел он из кабинета красный, как рак. И похмелья как не бывало. Умеет говорить директор с рабочими. Уважают его на заводе».
Остаётся добавить, что зовут его –  Гавриил Дмитриевич Агарков.
- Каждый начальник старается больше для себя ухватить, - говорят мне нередко мои знакомые.
- Неправда, - возражаю я и в пример привожу директора Колиного завода.
Остановилась в Салде у неродной дочери Светланы. Дочери её учатся в 5-ом классе. Учатся по-прежнему без всякого желания и прилежания. Домашние задания делают наспех. Да и способности у них не блестящие.
- Ну-ка, девочки, дайте мне ваши дневники, - прошу я. – Посмотрю, как вы учитесь.
К моему удивлению, они с готовностью принесли мне свои дневники. Раньше девочки старались не показывать их мне, потому, что были там сплошные тройки и даже двойки маячили кое-где. Раскрыла один дневник, другой и глазам не верю: одни четверки, как и у нас в школе: 3 вместо 2, 4 вместо 3. Качество!
Нет, не % отличных и хороших оценок должен быть критерием качества знаний учащихся, а что-то другое. Давно уже оценка перестала отвечать уровню знаний учащихся. Помню, как ещё в бытность работы в школе, воевала с этим, спорила.
- Нельзя незаслуженно ставить оценку. Оценка должна обязательно соответствовать уровню знаний учащихся – доказывала я. Так мы лодырей только воспитываем со школьной скамьи.
- Да бросьте вы, - горячился Галимов З.З., - он всё равно дальше учиться никуда не пойдет. Не держать же их в школе. Вытолкнуть и дело с концом. Пусть работает.
Галимова поддерживали завучи, директор, секретарь парторганизации. Для них нужно было, чтобы любой ценой в школе была высокая успеваемость. Последствия такого «выталкивания» их не интересовали.
Прошло несколько лет, и вот я читаю в «Комсомольской правде» (от 12 сентября 1975года) статью профессора Яковлева из Харькова, в которой нашла полное подтверждение своим словам, делам и мыслям. Я привожу её почти целиком, не потому, что она отражает именно мои взгляды, а для того, чтобы последующие поколения знали, прямо на конкретных примерах, что ты можешь, просто даже подсознательно, быстро разглядеть отход в сторону и его отрицательные последствия, если твоими убеждениями стала идеология марксизма-ленинизма, увидеть то, что мешает или может помешать движению вперёд.
А если ты увидел это, тебе просто не стерпится, чтобы не выступить против такого отклонения, повести с ним борьбу. И она будет тем успешнее, чем больше людей поддержат её, чтобы люди всегда помнили, что новое исходит, прежде всего, от рядовых тружеников, связанных непосредственно с делом, а не «сверху», как утверждал наш Дубовцев.
Итак, статья «Оценка оценки».
«Мне, как преподавателю математики в вузе, приходится сталкиваться с молодыми людьми, только что окончившими среднюю школу. Уже на вступительных экзаменах удивляешься, как непрочны знания абитуриентов. Даже при конкурсе 3-4 человека на место с трудом удаётся отобрать кандидатов в студенты: идёт отбор «Лучших, среди худших». В процессе обучения в вузе проблемы в знаниях элементарной математики не позволяют удовлетворительно усваивать высшую математику и приводят к большому числу двоек, в конечном счёте, к недостаточно высокой общенаучной подготовке инженеров….
Наблюдение в течение последних 18 лет за работой школ Харькова позволяет в какой-то мере понять причины этих недочётов. Уже в первом классе обнаруживается определённый процент неуспевающих, но на второй год оставлять нельзя, поэтому им ставят тройки и переводят в следующий класс. Во втором классе преподаватель вынужден уделять внимание этим ребятам и равняться на них. Это приводит к тому, что более способные ученики не работают в доступном для них темпе и постоянно привыкают к тому, что можно заниматься вполсилы. Так воспитываются неучи и бездельники.
Трудно оценить ущерб, который наносится обществу такой системой , но думаю, если бы мы пошли на то, чтобы со второго класса дифференцировать учеников в зависимости от их успехов и заниматься с каждой группой отдельно общество от этого только бы выиграло.
Не следует бояться, что следствием этого будут аттестаты разного уровня. По существу и сейчас дело обстоит точно так же, только сейчас мы на это закрываем глаза, выдавая всем одинаковые аттестаты.
Следует заметить, что к моменту окончания 8 классов у большинства выявляются определённые наклонности. В свидетельстве об окончании восьмилетки следует это обстоятельство учитывать. Сейчас старшая ступень обучения имеет только два направления: профессионально-техническое и общеобразовательное. По-видимому, разумно общеобразовательное несколько дифференцировать. Например, так: физико-математическое, естественнонаучное и гуманитарное. Опыт такого рода у нас уже есть.
Возможен, по-моему, также перевод из класса в класс с двойками и выдача некоторым ученикам в конце обучения вместо аттестата справки с указанием полученных оценок. (При условии, что в дальнейшем человек, получивший справку, мог бы, сдав экзамены только по тем дисциплинам, оценки по которым неудовлетворительны, получить аттестат)….
…Мне кажется, что откликом на эту статью должны быть срочные меры общегосударственного характера и, в частности, запрет оценки работы школ по успеваемости».
Я поддерживаю дифференцированное обучение, начиная с младших классов, только считаю, что оно возможно лишь в школах с большим количеством учащихся. Там же, где один, два, даже три класса одного уровня, создавать дифференцированные группы достаточной наполняемости просто невозможно, не из кого. А вот о переводе из класса в класс с двойками и выдаче справки вместо аттестата или аттестата другого образца мы говорили в коллективе давно, но только говорим, причём у себя в коллективе. Сказать бы где-то об этом на форуме пошире – да боимся. Ждём, когда за нас это сделает кто-то другой. А написать…. Боже упаси! Писать – это в нашем коллективе не одобряется, даже считается чем-то противоестественным. Пусть пишет, пусть добивается лучшего кто-то другой, только не мы.
«Запрет оценки работы  школ по успеваемости». Я бы сказала: по проценту успеваемости.
Нельзя, никак нельзя мерить работу учителя только процентом.
Другие должны быть и критерии оценки знаний учащихся и другие критерии оценки работы учителя примирительно к новым условиям и новым требованиям научно-технической революции.
…Мягкий, удобный автобус сообщением Н-Тагил – Челябинск услужливо переносит меня к семье брата Сергея.
Серёжа…. Отзывчивый, добрый, душевный, всегда готовый помочь человеку. Способный и трудолюбивый он без отрыва от производства успешно закончил среднюю школу, а потом шестигодичный техникум. Уважают и ценят его в трудовых коллективах.
В их семье выросло трое сыновей. Мягкий, уступчивый по характеру, Сергей не смог найти в себе силы для сопротивления своей жене с типично-мещанскими взглядами на жизнь. Особенно терпел он за полное отсутствие в его натуре стяжательства. Его никогда не было в наших родителях, а потому не привили они его и нам, их детям.
- Ты только о чужих заботишься, а для своей семьи тебе ничего не надо, - упрекала брата его жена.
Не сумел Сергей настоять и на том, чтобы дети с малых лет приучались к труду. Чрезмерно заботливая и неразумно любящая мамаша старалась всё сделать сама для своих отпрысков, освободить их от всяких забот не только о своих родителях, но и о самих себе. Дети, особенно старше, росли белоручками, свободными от всяких обязанностей.
Органически не переносивший ссор и семейных дрязг, Сергей начал искать от них забвения в выпивках. О других-то способах избежать их ему никто не сказал! Из-за выпивок положение стало усугубляться. Росло отчуждение друг к другу. К спиртному начали прикладываться и дети.
Средний из сыновей вырос настоящим тунеядцем, живущем за счёт родителей. Сильный, здоровый он нигде долго на рабочем месте не задерживается. Прогул, грубость, выпивка, нарушение дисциплины и, как следствие этого – увольнение. Не отличается трудолюбием и старший из сыновей – Саша. Только младший, Юра, ушедший из семьи сразу после 8-го класса, становится как будто на правильный путь.
Сергей глубоко страдает, видя, кем стали его дети, но бессилен что-либо изменить и, чувствуя это, опускается всё ниже и ниже.
Нет, мало того, что ты сам обладаешь хорошими качествами. Надо ещё уметь их отстоять, защитить и передать другим, чтобы продолжались и развивались они дальше.
Если мы не научили детей трудиться, не привили им уважение к людям, не воспитали в них чувство долга и ответственности – грош цена нашей жизни, нашему существованию на земле.
Я ничем не могу уже действенно помочь Сергею, потому что не в моих силах убрать причину неполадок в семье.
Стараюсь хотя бы немного дать почувствовать брату его гражданскую ответственность за свой личный труд на производстве, использовать для этого все возможные средства убеждения.
- Хоть бы сколько-нибудь было чувство ответственности у них, - возмущается брат по поводу поведения своих детей.
- А у тебя оно есть? с твоими знаниями, с твоим трудолюбием ты мог бы дать гораздо больше, чем даешь сейчас. Думаешь, нет?
- Может и мог бы…если бы…
- Если бы имел тоже больше ответственности, - подхватываю я. – У самого его нет, а хочешь, чтобы оно было у детей. Тебе ещё 11 лет до пенсии, а ты сознательно губишь своё здоровье, снижаешь свою работоспособность. Должен же ты отработать хотя бы то, что положено. А то Алёша не отработал, ты тоже к тому тянешь. Ну, на что это похоже? Это просто предательство по отношению к нашим отцу и матери.
Сергей молчит, Сергею нечего возразить.
Стараюсь воздействовать как-то и на детей брата. Но чувствую, едва ли и тут могу что-либо сделать. Слишком глубоко в них живёт нежелание трудиться, привычка жить за счёт труда своих родителей. О своём будущем они не думают и не хотят думать. Им просто никто не смог убедительно показать это будущее и их место в нём.
У Сергея, как и у многих рабочих, есть сад-огород, а там небольшой домик из кирпича, цемента, фанеры и шифера. Есть где подышать свежим воздухом, позаниматься физическим трудом.
Некоторые садовладельцы  свои участки превратили в настоящие дачи с добротными постройками.
- Прямо как собственники какие живут, - возмущаюсь я.
- Это что. Ты вот съезди-ка на озеро Смолино, посмотри, какие дачи у обкомовских работников. Забор вокруг. И часовой у ворот, как штык, стоит. Попробуй, сунься.
Эх, как вредят делу воспитания нового человека вот такие примеры стремления обеспечить себе какие-то особые, лучшие, чем у рядовых, условия существования. Обязательно выделиться, встать над остальными, благо в твоих руках власть….

И вот я снова дома. В моё отсутствие пришел журнал «Уральский следопыт» № 4.
Внимание привлекла статья Мартынова «Горькая мода на яд», направленная на разъяснение вреда курения. После алкогольного одурманивания себя, курение стало вторым бедствием ХХ век. Если раньше курили в основном мужчины, сейчас курение распространилось на женщин, юношей и девушек, подростков и даже детей. Ещё лет 8-10 тому назад курильщик в классе, тем более в младшем, был исключительно редким явлением, сейчас курят, начиная с младших классов. И достаточных мер борьбы с этим злом, как и с пьянством, не принимается. Какое-то равнодушие у людей к своему здоровью и к здоровью своего потомства. Странное и страшное явление!
«Сигарета – одна из самых опасных убийц ХХ столетия», - говорится в статье. А мы её продолжаем пропагандировать почти во всех кино и телепередачах. Разве не пропагандой является показ курящих? И женщин в том числе.
Судя по сообщениям в печати, по количеству заболеваний на первое место ставятся сердечнососудистые заболевания, на второе – раковые и на третье – алкоголизм. Курение не считается заболеванием. Так, детская забава.
Но ведь известно, что две первые группы заболеваний в очень многих случаях зависят от пристрастия человека и к курению, и к употреблению алкоголя.
Убрать эти два зла и насколько сразу у человечества повысится здоровье!
Почему же мы не пустили в ход все средства антиникотиновой  и антиалкогольной пропаганды? Сколько людей выведено из строя, сколько жизней загублено! И это сейчас, когда рождаемость сокращается.
Нет, не только дымит, но и пьёт наш ХХ век.
Кто повинен в этом? Кому нужно это? Тому, кого страшит скорость движения вперёд, кто хотел бы замедлить его, на более длительный срок сохранить существующее положение в обществе, ведь коммунизм – это, прежде всего – полное социальное равенство. Оно страшит тех, кто стоит над людьми и за его счёт создаёт себе лучшие материальные блага.
Но жизнь неумолима. Производство не может не развиваться, общество не может не двигаться вперёд к более совершенной форме. Сколько бы и кто бы ни старался замедлить его развитие, оно будет развиваться! Живые, творческие силы, о рождении которых ежедневно сообщает печать, неминуемо победят.
Отчаянно спорю с теми, кто потерял веру в это. А таких немало, в т.ч. и в нашем школьном коллективе.
- Снимите свои розовые очки, - говорят мне.
- А вы снимите чёрные, - убеждаю я, - и поглубже всмотритесь в жизнь. Живём-то мы всё-таки с каждым годом лучше.
- Материально – да, а духовно? Становимся ли мы год от года богаче? Скорее наоборот.
Тут я пасую, потому что действительно наш духовный уровень очень сильно отстаёт от материальных возможностей.
Но это, считаю, пока. Пока требования развития производства не заставят по-настоящему взяться за повышение дисциплины труда, за сознание наилучших условий для рождения инициативы и творчества, для решения качественных задач.
Для чего всё это я пишу?
Просто, лишённая возможности где-то поделиться своими мыслями в коллективе вслух, я излагаю их на бумаге. Стараюсь объективно излагать всё, что происходит в глубинах нашего общества в сложный, переходный период. И ещё для  того, чтобы не погас совсем в душе огонёк общественного интереса, чтобы не превратится совсем в обывателя.
Ох, как много появилось в наше время молчальников! Столько, пожалуй, не было ни в один период существования нашего общества. Сказываются последствия культа личности и волюнтаристского, не терпящего возражений методы руководства.
«Что изменится от того, скажу я или промолчу», - оправдывает свою позицию приспособленец – обыватель, - только неприятности могу на себя навлечь. Лучше промолчу».
Удобная, спокойная житейская позиция. Чего греха таить, после всего пережитого пробовала и я встать на такую позицию, но не получается. Вся душа  противится ей. И я не только буду продолжать прежнюю линию своего поведения, но и убеждать при каждом подходящем для этого случае, при каждой беседе что:
Если мы не ведём со злом борьбу, мы вольно или невольно способствуем его распространению. Тот, кто старается остаться в стороне, делает более тяжелой борьбу для тех, кто её ведёт.   
- Ты была в Поссовете, не узнала, начислили ли нам за молоко деньги?
Речь идет о деньгах за молоко, которое мы носим в больницу.
- Ой, Пётр, я даже совсем не подумала об этом. Ну что я поделаю, если не крутятся мои мысли вокруг хозяйственных дел? Такая уж я, верно, и останусь до гроба. Придётся тебе мириться с такой непутёвой женой, - полушутя, полусерьёзно говорю своему благоверному.
А он уж не возражает.
Рад, что приехала и не делаю попытки снова уйти от него. Я же всё-таки помогаю ему кое в каких хозяйственных делах. Куда деваться?
…Е.П. Соловьёва – нашего первого секретаря РК КПСС решением Пленума РК КПСС от 28-го мая 1976г. всё же убрали с нашего района «в связи с переводом его на другую работу». Говорят, в какой-то другой район. Истинную причину перевода нам пока не говорят.
Что же, может, в другом районе он будет поступать по-другому. Только вряд ли: слишком он стар для того, чтобы что-то менять в себе. Впрочем, поживём – увидим.

Июнь.
Права ли я?

Этим вопросом я постоянно проверяла правильность своих мыслей и поступков. Когда начался такой самоконтроль? Вот вспоминаю сейчас всю жизнь и ищу начало этого момента. Для чего ищу? Для того, чтобы обратить внимание на это обстоятельство детей своих, слушателей-учеников в классах, всех тех, кто будет меня окружать.
Так с чего же началось то глубокое убеждение, которое стало определять все мои поступки и деяния на всём жизненном пути?
Вспоминаю…. Ну да, с этого. С начала глубокого изучение трудов Маркса и Ленина. Я не просто их изучала, я осмысливала их и не заметила, как произошло слияние моих мыслей с мыслями этих классиков, вернее, когда их мысли и чаяния стали моими.
Они скоро стали моими, потому что почва для этого уж была подготовлена моим отцом, сыном крестьянина-бедняка.
Сейчас, когда дети стали взрослыми и особенно после попытки районных работников лишить меня партийного билета, приписав психическое заболевание, правильность своих поступков и своей позиции мне приходится подкреплять высказываниями выдающихся, известных всему миру людей, я от души рада, что могу это делать.
Вспоминаю разговор с Бёрдовой К.А.
- Как вы считаете, справедливо ли это: едет, скажем, на курорт или в санаторий райкомовский работник, и вместе с ним едет его жена – совершенно здоровый человек, тогда столько больных, нуждающихся действительно в лечении, не могут получить путёвки?
- Так у них же установка такая, - оправдывает своего сына-секретаря РК КП и ему подобных К.А. Бёрдова.
- Кто им дал такую установку? Может народ? Ничего подобного! Сами взяли – возмущаюсь я.
Или недавний разговор с Берестовой С.М. по поводу их большеразмерного особняка:
- Хочу уходить с поста директора. Трудно работать стало.
- Рано ещё, - возражаю я. – Уйдете, каждый скажет, что вы и на пост директора-то заступили для того, чтобы добиться себе такого особняка.
- Ну и что. Пусть говорят…. Разве я не заслужила его?
- Давайте говорить честно, Сагида Михайловна. А разве я не заслужила такого же особняка?
Она открывает рот, чтобы возразить, но возразить нечего.
- Ну и просили бы. Почему не просили?
- Совесть не позволяла, потому что были учителя ещё более нуждающиеся. Почему мы считаем, что мы вроде люди, а другие нет? Каждый честно работающий человек одинаково имеет право на внимание к себе.
Или вчерашний разговор мужа с Касимовым М.Х., переданный и мне:
- Это разве правильно, что человек едет на казенной машине за 250 км. в гости? Это о сыне Бёрдовых.
- Ну и что. Они заслужили это, - возражает Касимов.
Так рассуждает отец, так же  рассуждает и дочь. Всю жизнь М.Х. Касимов старается взять для себя больше, чем другие. Ему следует и дочь, Берестова С.М.
«Самый заклятый враг права – привилегия».
М. Эбнер-Эшенбах.
(Журнал «Человек и закон №5 за 1976 год)
Вот так, товарищи ответственные работники.
Ох, как меня винят те, кто старается ко всем быть добренькими, не вызвать на себя обиду, не навлечь на себя неприятности, винят то, что я слишком требовательна, настойчива, взыскательна и тверда.
Помнить бы им, что не слабость и мягкость, а «Величайшая твёрдость и есть величайшее милосердие».
Г. Лонгфелло.
(журнал «Человек и закон» № 5 за 1976год)
Или ещё из этих же высказываний; приведённых в названном журнале.
«Кто не наказывает порока, тот его пособник»
Леонардо да Винчи.
И ещё оттуда же: «Ничто не одобряет так порока, как излишняя снисходительность».
В. Шекспир.
Слышите ли Вы, Г.М. Кудрявцева!
Послушайте это, пожалуйста, все, кто старается отделаться молчанием, остаться в стороне при осуждении порока.
Не-е-т, мне мало тут написать всё это. Я обязательно приведу эти высказывания на собрании при первом удобном случае. Только знаю, опять ведь меня никто не поддержит.
Ну и пусть! А я всё равно скажу. Может в чью-то душу и западёт что-то из того, что скажу.

Одна из тех…

Шаг за шагом прослеживаю я свою жизнь….
Ох, как нередко попадало мне от нашей парторганизации, от большинства её! Особенно от таких, как Галимов З.З., бывший директор школы Дубовцев М.А..
За что? За то, что плохо работала?
Нет! Работала всегда на совесть.
За аморальные поступки?
Нет!
За небрежное отношение к социалистической собственности?
Нет! Не водилось за мной такого. Берегла её и требовала от других того.
За неправильное воспитание детей с семье?
Нет! Никто не скажет, что наши дети плохо воспитаны. Все, до одного.
Может быть, я что-то старалась получить для себя незаконно? Приобрести для себя какие-то материальные блага за счет государства больше, чем имеют другие?
Нет и нет! Никогда, ни в чём! Не только не старалась взять сама, но и не давала другим.
Может, за отправление религиозных обрядов или пьянство?
Нет! Всегда и везде решительно выступала против этих пережитков прошлого.
За нарушение трудовой дисциплины?
Нет!
Может быть, за нежелание выполнять общественные поручения, участвовать в общественных делах?
Нет! Я даже сама по долгу своему и велению души, не дожидаясь указаний свыше, бралась за них.
Тогда за что же?
За активную жизненную позицию. За то, что воспитать в каждом человеке партия считает своим первейшим долгом и без чего не может быть коммунизма.
Не парадокс ли?
Да, парадокс. Но было такое в наш сложный переходный период от классового общества к бесклассовому. Было.
Из песни слова не выкинешь.
Тяжело было, но я горжусь тем, что была одной из тех, кто шёл впереди, ломая устаревшие нормы и представления, утверждая нашу, коммунистическую мораль.

Июль.
На сенокосе.

В этом году сенокос начался поздно: беспрерывные дожди, начавшиеся с конца мая, продолжались весь июнь и первую половину июля. Травы буйно наращивали свою зелёную массу, а убирать их всё было никак нельзя. В совхозах и колхозах при помощи АВМ-04 и прочих машин заготовляли витаминно-травяную муку, закладывали силосные ямы и траншеи, готовили сенаж.
А что делать частнику?
Сидеть у моря и ждать погоды.
И завидовать здоровой завистью совхозам и колхозам, у которых всё больше и больше становится различных сельскохозяйственных машин для производства кормов а, следовательно, и сельскохозяйственной продукции для населения, всё интереснее и легче работы на селе.
Отказаться бы совсем от этого личного хозяйства да нельзя: в наших поселковых магазинах не купить не то, что молока, даже бутылки кефира. Не продают у нас в магазинах ни картофель, ни свежие овощи, редко и не каждый год бывают яйца и мясо. Когда ещё будет производиться сельскохозяйственной продукции в достаточном количестве для всех?
А пока приходится в поте лица своего трудиться в этом отсталом личном хозяйстве, лишённом всякой механизации, чтобы обеспечить всем членам семьи более или менее сытную зимовку.
А как трудно стало найти для сенокоса людей! куда проще можно было сделать это ещё лет 10-15 тому назад. Сейчас каждый стал жить богаче и сытнее, рабочие получают приличную зарплату, пенсионеры – пенсию, и им совсем не хочется наниматься на нелёгкий ручной труд косца. Вот и приходится заготовлять корм индивидуальному скоту своими силами, выматываясь до предела. Ныне на покосе нам очень помогли наши сыновья Саша и Толя. Не знаю, что бы мы без них делали. Как-никак, а к первому августа наш сенокос был закончен. Саша с Толей уехали: Толя сдавать очередной экзамен, Саша – в Белоруссию по туристической путёвке, Вова занялся своими делами, Пётр ушёл помогать заканчивать сенокос нашей сватье Веселковой, а у меня выходной. Могу тоже заняться тем, чем хочу. Редко же выпадают у меня такие счастливые часы!
До чего же надоела эта изнурительная, опустошающая душу работа в личном хозяйстве! Хочется, очень уж хочется покоя и настоящего отдыха. Походить бы по лугам, по лесам, спокойно наслаждаясь природой, поискать грибов и я год, посидеть где-нибудь на колодинке или пенёчке, и помечтать. О чём в старости мечтать? О! об очень многом. Ну, хотя бы о новых поездках и встречах, о новых радостях узнавания людей и природы нашей большой страны. А ты вместо всего этого мечись, как угорелый, обдумывай, чем накормить членов своей семьи на покосе, уж в который раз собирай рюкзак и вместе со всеми шагай на луга. А потом трясись, как кролик перед удавом, при виде появления на горизонте чёрной тучки, приближающейся к нам с самыми благими намерениями и не ведающей, что сейчас она причинит лично нам самое большое зло, обрызнув дождём перевёрнутые, но ещё не совсем досушенное, а потому не смётанное в копны и стога сено. Бегаешь с граблями, торопишься скорее собрать это несносное сено. Пот застилает глаза, течёт по спине, мокрое платье противно льнёт к телу. Даже чудесный запах душистого свежего сена некогда воспринимать.
И когда только кончится эта каторга! Благо, что хоть длится она не так уж долго: дней 10-15, если погода благоприятствует нам.
Итак, сенокос окончен, а впереди ещё масса других летних дел и забот. Надо заготовить дрова (пенсионеру – учителю они не положены), веники, насушить грибов и ягод, наварить варенья, убрать в огороде. И всё это опять—таки ручным способом без всякой механизации, если не считать бензопилы при заготовке дров и автомашины при вывозе их. Ну, как не позавидуешь жизни в квартирах с центральным отоплением, коммунальным прачечным и баням!
Нет этого ничего в большинстве таких вот посёлков, как наш Валамаз. Вот и мучайся из-за того, что тебе пришлось жить в нём. И терпи. Все жители его терпят, ну и ты терпи, раз изменить ничего не можешь.

Сентябрь.
Все точки над «i».

Ну вот, и сказала нашей уважаемой Галине Михайловне о том, о чём хотела сказать. А результат? Она пролила слёзы и покинула собрание, потому что не было у неё другого способа отстоять свою позицию, кроме как вызвать к себе сострадание, не было слов, чтобы защитить её.
Как всё получилось?
Было отчётно-выборное собрание. На нём я и выступила. Говорила о необходимости более глубокого изучения работы учителя, заботе о духовном росте его, о необходимости большего поощрения учащихся за хорошую учёбу, а в конце сказала:
- Недостатком работы нашей парторганизации является то, что нет у нас достаточной критики и самокритики. Мы не хотим признавать своих ошибок, очень боимся сказать прямо о недостатках друг друга, боясь испортить отношения, навлечь на себя неприятности, стараемся постоять в сторонке. Пусть другие говорят, я лучше промолчу. Особенно это относится к вам, Галина Михайловна.
Дальше следовала характеристика её хороших качеств, а потом примеры того, о чём сказала выше.
Ох, как она обиделась на меня! Шутка ли, сказала человеку, который лично-то мне ничего плохого не делал, который мнил себя таким добреньким ангелочком, и вот, пожалуйста, получай. Но что я сделаю, если ценю человека не по личному к себе отношению, а по тому, насколько он не только своим личным трудом, но и всей своей жизненной позицией способствует победе нашего партийного дела. Вспоминаю сейчас это отчётно-выборное собрание и своё выступление на нём. Правильно ли я сделала, что сказала о Г.М.? Может, и не надо было трогать её и её жизненную позицию? Вон как она обиделась на меня!
Нет, надо было! Пусть обижается, но пусть каждый знает, что недостойно коммуниста такое пассивное отношение к жизни, людям, событиям, если они даже и не касаются лично его, что заслуживает осуждения такая позиция, независимо от того, под какой бы маской она ни выступала. Не добрый тот человек, который живёт по правилу: «Меня это не касается, моя хата с краю».
Я и Кудрявцева Г.М. – две совершенно разные жизненные позиции, и пусть члены нашего коллектива выбирают, какая правильнее. Давно хотела об этом сказать и своим выступлением поставить все точки над «i».
На этом же собрании (уже в который раз!) секретарь нашей парторганизации Дубовцев М.А. снова упрекнул меня в том, что когда-то написала в газету по поводу строительства детского сада и ясель в нашем посёлке. Как долго помнит! Верно, крепко попало тогда коммунисту и депутату Поссовета Дубовцеву за его слова: «Ну и пишите! Депутат не обязан писать!», сказанные мне им и приведённые мною в письме. А я рада, что в нашем посёлке полностью удовлетворена уже давно потребность в дошкольных учреждениях и что в этом есть и моя заслуга. Вот читаю в газетах (об этом сейчас много пишут) как велика ещё в стране кое-где потребность в садиках и яслях и думаю, что это там, где много вот таких Дубовцевых и Кудрявцевых и слишком мало людей, способных общую потребность считать своей личной потребностью и добиваться удовлетворения её, тем более, что даже в Программе нашей партии записано было ещё в 1962-м году:
«Партия считает необходимым сделать все возможное, чтобы уже в ближайшие годы полностью удовлетворить потребности в дошкольных учреждениях».
Сейчас идёт 1976-ой год – год, далеко не ближайший от 22-го съезда нашей партии, на котором была принята Программа партии, содержащая вышеприведенные слова. А детских учреждений всё не хватает.
До чего же стали широко применяться в нашей парторганизации по отношению ко мне отказ от своих слов, искажение моих и стремление любой ценой, вплоть до клеветы на меня, вызвать к себе сочувствие!
Вот выступает Галимов З.З.
- Вы всюду называете меня алкоголиком.
- Никогда и нигде! – не выдерживаю я.
- Называете, знаем. А какой я алкоголик? До старости дожил и нате вам – алкоголик. Правда, выпить я люблю, выпиваю, но алкоголиком я никогда не был.
«Люблю выпить», «выпиваю». Не слишком ли много, вообще, в нашей партии стало таких вот «люблю выпить»? Бесполезно таким доказывать, что «Строительство коммунистического общества, воспитание нового человека, борьба за высокую культуру нашего быта неотделимы от беспощадного и бескомпромиссного искоренения пьянства», как говорит в статье «Нельзя мириться» («Правда» от 24 марта 1976г.) председатель Верховного Суда Литовской ССР А. Ликас.
Нечего ждать от таких любителей выпить, что они будут «беспощадно и бескомпромиссно» искоренять пьянство. Им не докажешь необходимость этого для дела нашей партии. И пока нигде на деле, во всяком случае в нашем районе, в том числе и в нашей парторганизации это «люблю выпить», «выпиваю» не находит осуждения, как и стремление уйти от борьбы, приспособиться, остаться в стороне.
Как никогда, после этого собрания поняла, что в таких условиях что-либо сделать я уже не смогу.
С глубоким удовлетворением и в это же время с горечью вспоминаю недавний разговор с женой Г.Г. Куклина, того самого, которого отстранили от должности главного врача и перевели рядовым в другую больницу по моему письму в Минздрав за злоупотребление служебным положением и пьянство.
- Ну как, вы не каетесь, что пришлось переехать сюда, в Красногорское?
- Что вы! Нисколько. Сейчас хоть есть к кому обратиться за помощью, если Глеб запьёт. А то ведь ни с какой стороны поддержки не было. Квартира у нас хорошая, и у меня работа по специальности. Заходите иногда к нам.
- А Глеб Глебович не обижается на меня за то, что я тогда так с ним…
- несмело задала я вопрос, всё время беспокоивший меня.
- Ну что вы! Нет. Он же сам понимает, что слаб.
Словно гора с плеч спала. Ну вот, даже он понял справедливость моих действий, за которые меня так резко осудили тогда Галимовы, Берестовы, Кудрявцевы и им подобные. Будто я тоже не боялась за свою жизнь, и будто так легко мне было решиться написать то письмо в Минздрав! Написать, «чтобы не было больше зла», как просили рядовые жители посёлка в анонимном письме ко мне. 
Так и не выполнили коммунисты моей просьбы о введении меня в состав антиалкогольной комиссии, где я бы, может, что-то ещё могла сделать на общую пользу. А теперь я уж и на этом больше не настаиваю. Едва ли я смогла бы сделать что-либо существенное с моими теперешними возможностями.
Собрание оборвало ещё какую-то ниточку, связывающую меня с жизнью. Остаётся одно голое существование. Совсем неважно, сколько оно продлится. Надеюсь, не долго.
«Сердечное спасибо Вам, Анастасия Николаевна, за всё доброе. Я Вас никогда не забуду».
(Из поздравления Рудиной Тамары)
Разве не подтверждение это тому, что жизнь прошла не напрасно?



Содержание
1. У дверей в небытие.
2. Дети.
3. А жизнь всё продолжается.
4. Бабушка.
5. Съезд моей партии.
6. Жизненная позиция.
7. Плюсы и минусы.
8. Права ли я.
9. Одна из тех.
10. На сенокосе.
11. Все точки над i.