Ю. Ф. Алабов. Война глазами ребёнка

Война глазами ребёнка
Рассказ

Об авторе  http://www.proza.ru/2016/08/11/908   

Я родился в деревне Михалёво , Пушкинского района, Московской области 2 декабря 1932 года.
Поскольку дом в деревне подлежал затоплению  в связи со строительством канала Москва – Волга, государство перевезло дом в деревню Звягино (станция Клязьма) Пушкинского района, Московской области   (подробнее  https://riverforum.net/showthread.php?t=77  ). В 1941 году я окончил первый класс Звягинской школы, мне было восемь с половиной лет. Семья держала кур и козу. Один из соседей имел лошадь и зарабатывал извозом.
Утром  22 июня  1941 года в наш дом пришёл посыльный и сказал, что началась война, и моему отцу надлежало 23 июня к 9 часам утра прибыть в военкомат  города Пушкино с вещами.  Так для нашей семьи началась Великая Отечественная война. Вскоре последовали указания Гражданской  Обороны:
- на участке должно быть вырыто бомбоубежище, вход в убежище должен быть сбоку и занавешен мокрой простынёй;
- на участке у дома должен стоять ящик с песком и лопатой.
Через месяц начались бомбёжки с немецких самолётов, обычно ночами. Поскольку воздушная оборона давала немцам хороший отпор, немецкие лётчики зачастую сбрасывали бомбы  куда придётся. В частности, тяжёлый фугас попал рядом с болотом , метров в двухстах  от  нашего дома. Образовался огромный котлован, где потом местные жители долгие годы ловили карасей, а так же имели хороший запас воды на случай пожара. Но всё таки в первую же бомбёжку фашисты сожгли больницу, находившуюся рядом со станцией Клязьма.
В одну из бомбёжек , когда я находился в убежище, пришла моя старшая сестра ( к тому времени она окончила 8 классов) и сообщила, что нам на участок  немец сбросил «зажигалку»  ( Зажигательные бомбы — боевой припас (бомба) предназначенный для вызывания пожаров и разрушения оборудования воздействием высоких температур – прим. ред.). Сестра, как её учили, засыпала  бомбу лопатой песка, и пошла за новой его порцией.
А в это время очередную порцию песка высыпал на бомбу мой дядя, но горящая бомба вдруг взорвалась , и мелкие осколки изрешетили дяде ноги. Как  мы потом узнали, фашисты стали дополнительно  оснащать «зажигалки» взрывчаткой, запугивая жителей , спасавших дома от  вызванных  «зажигалками» пожаров. За дядей пришла подвода и отвезла раненого в больницу.
Где- то в августе  месяце  того  же 1941 –го  вдруг вернулся отец. В петлицах у него было по три кубика ( старший лейтенант). Его отозвали из действующей армии  для участия в подготовке партизанской войны  против немцев, в случае оккупации района.
Когда «немец» вошёл на окраину города Лобни  ( Красная Поляна), у нас на Клязьме стала греметь канонада , и были видны всполохи огня.  За нашей семьёй для эвакуации пришла полуторка с тентом.  Кроме нашей семьи ( мать и четверо детей) в машину погрузились ещё две семьи из города Пушкино , и одна семья в Ивантеевке.
К утру мы были на окраине города Владимира. При движении машины утром  я наблюдал, как вдоль дороги медленно идут стада истощённых коров. Много коров  лежали мёртвыми. Стада гнали с западных районов на восток страны.
Водитель оставил нас в одной из деревень, а машина ушла за людьми обратно в город Пушкино.  Одна из хозяек взяла нашу семью на постой.  Я в основном сидел на русской печке, один раз даже удалось помыться в этой печи.
Ежедневно в сторону Москвы шли пешком отряды ополченцев. Обуты они были в ботинки с обмотками . Никогда не ощущал неудовольствия хозяйки дома  на ежедневные приходы человек по десять ополченцев.  Население по возможности, чем могло, помогало армии.  Лозунг «народ и армия едины» был действительным, а не на бумаге.
В декабре 1941 года пришла команда ехать в город Иваново  на погрузку в эшелон с беженцами. Вагон напоминал старые электрички под Москвой. Нашей семье дали «купе» на пять человек. Поперёк лавочек были положены доски, и по – очереди можно было спать.
Поезд шёл до города Кирова две недели, поскольку прежде всего пропускали составы, идущие на запад – на фронт. На вокзале города Кирова нас ожидали автобусы. К рассвету мы приехали в город Молотовск. Поселили нас в бывшем доме пионеров.  В каждой комнате поселили по нескольку семей, но на каждого было по кровати.  Питание было организовано в столовой. Есть хотелось, но острого голода не было.
Очень плохо было с питьевой водой. На нашу семью в пять человек на день можно было получить в пожарном здании два  ведра с водой в обмен на выданные  каждой семье жетоны на воду.   Самое страшное было – вши. За зиму один раз удалось помыться в городской бане.
Поскольку свободного времени было много, стал брать в городской библиотеке детские книжки и читать их.  Дорога в библиотеку шла через базар. Меня удивляло, что молоко продают как ледышки, без посуды. О молоке , конечно, я не мечтал, знал, что оно недоступно нашей семье.
В один из весенних дней 1942 года я, как обычно, пошёл к краю города, и был удивлён. Река Вятка разлилась на сотни метров шириной, местных катали на лодках, баграми ловили плывущие брёвна и везли их к своим подворьям.
Когда сошла вода, я на базаре надёргал волос с хвостов лошадей,, гайка – грузило, пробка – поплавок, прут – удилище , и – к реке! Труд рыбака принёс успех поймал головля.
…
Ближе к лету 1942 года на семью пришли документы – разрешение на возвращение ДОМОЙ ! На Ярославский вокзал города Москвы доехали так быстро, что и не помню дороги…
И вот вдруг… нашу семью  ( мать и четверых детей!) АРЕСТОВАЛ ПАТРУЛЬ  у Ярославского вокзала. Какие беженцы ? 1942 год , Москва ещё на осадном положении! Въезд без СПЕЦИАЛЬНЫХ ПРОПУСКОВ был запрещён.
…
Как ни странно, с Ярославского вокзала ходили электрички. Поскольку нам не нужна была Москва, нужно обратно ехать на электричке в Пушкино. А патруль проследил, что мы сели в электричку и убыли из Москвы.
Добрались домой. У дома всё заросло травой. Много месяцев никто даже не подходил к дому.  Разрыли яму на огороде, в которую спрятали перед отъездом в эвакуацию самое ценное – посуду, сковородки, кастрюли.
И вот оно СЧАСТЬЕ – МЫ ДОМА !
…
Каждое лето до конца войны родители отправляли меня в пионерские лагеря. Лагеря обычно создавались при школах , и хорошего впечатления у меня не оставили. Лишь один пионерлагерь в городе Красноармейске вспоминаю  добром.  Там само помещение, территория ещё до войны были предназначены для отдыха детей летом.
Иногда нас привлекали к небольшим работам в мастерской при полигоне. Гильзы  снарядов  на полигоне использовались многократно. А вот очистить гильзы от гари внутри – нужны были маленькие руки. Затем гильзы правили на токарном станке в мастерской, и , видимо использовали для очередных испытаний. Мне было интересно смотреть за работой токаря, хоть мусор для этого убрать в мастерской… Но это было всего несколько раз.
…
Конечно, военные детские года  сказались на нервах и психике ребёнка … Один год я не мог говорить, отвечать  на вопросы учителей в школе, и получал колы и двойки. Когда разобрались в чём дело, на вопросы учителей стал отвечать письменно.  И к концу 6-го класса  моё здоровье восстановилось.