Год ветра

               
Он давно искал этого человека и был немало удивлён, что человек оказался заведующей паспортным столом небольшого городка в московской области, а не каким-то мифическим гением-гравёром, имевшем судимость за изготовление фальшивых ассигнаций. Цена была запрошена немалая, но деньги у него были. Он заказал международные паспорта для двух женщин и ребёнка полутора лет от роду. Анна Алексеевна - так звали заведующую - лишних вопросов не задавала и вписала в паспорта те данные, что он ей дал. Получив паспорта, он передал их хозяйкам, и в тот же день они приобрели  три билета на самолёт по новым докумементам и спустя неделю улетели из страны. Он их даже не провожал. Пришёл домой, выпил стакан так любимого им hundred pipers, достал из ящика на кухне нож, завернул рукав на левой руке и сделал маленький надрез на внутренней стороне предплечья. Достал из ранки крошечный пластиковый предмет и выбросил в мусорное ведро. Залил ранку йодом и заклеил пластырем. Налил себе ещё виски, выпил, вернулся в комнату, сел в кресло и принялся ждать.
Было начало третьего ночи, когда в дверь постучали.   
      
Он ходил в стрелковый клуб то ли по инерции, то ли по привычке, а скорее -  и то, и другое. Ну, и не последнее — работавший в клубе инструктором его бывший тренер регулярно подкидывал халтуры, что при хроническом безденежьи, в рамках которого он существовал, было не лишним.                1.               
Детство и отрочество Игорь пробегал в футбол, прокувыркался на турнике, проплавал в бассейне - был очень спортивным мальчишкой, а в университете попробовал стрельбу - и бросил всё остальное. Да так в это влез, что временами и на лекции-то ходить было некогда - тренировки и соревнования с подачи университетских функционеров превратились в некую обязаловку, и это аукнулось по окончании учёбы - советские дела с обязательным послеучебным трудоустройством канули в лету, и приходилось сидеть на интервью с разинутым ртом, не всегда понимая, чего от него хотят потенциальные работодатели. И потихоньку-помаленьку попытки найти работу по специальности - согласно записи в дипломе он был инженером-электриком - сошли на нет, и пошли всевозможные переборы низовых профессий.  Несколько месяцев отсидел охранником в школе и был уволен за то, что съездил по роже нахамившему старшекласнику.  Ещё и повезло, что родители парня в милицию не обратились - неравно дышавшая к нему директрисса Инна Марковна, по кличке Иномарка, уговорила их, но с работы пришлось уйти - таково было условие отца мальчишки.  Потом были традиционные погрузочно-разгрузочные работы - сперва в речном порту, потом в соседнем с его домом гастрономом. Да что там - даже дворником довелось поработать в ЖЕКе, мести дворы и улицы в родном микрорайоне на виду у бывших одноклассников и прочих знакомых. На соревнования он попадал всё реже, да и денег за это если и платили, то сущие копейки, и в конце концов пришло понимание того, что настроить жизнь в конвенциональном режиме не удаётся, нужно пробовать как-то иначе.
Тем не менее в спортивном обществе он всё ещё числился и в тир ходил регулярно. Там его помнили, знали о неустроенности, и нет-нет да и подкидывали работёнку - в ту же школу, к примеру, его устроил тренер. Обычно подходил и спрашивал, как дела, а потом что-нибудь предлагал, и если Игорь был свободен, предложения принимал с благодарностью. Вообще говоря, был он человеком спокойным и уживчивым, и эпизод в школе был в его биографии случайностью. Но характер характером, а занятия достойного не было, денег не было, жил он с матерью, нестарой ещё женщиной, в двухкомнатной хрущёбе трамвайчиком, где пространства для личной жизни двух взрослых людей не было и в помине.

                2.   
В тот раз всё было иначе. Тренер позвал его в каптёрку, где хранился второстепенный инвентарь - швабры, веники, мишени и прочие вёдра-тазики, и плотно прикрыл дверь.
- Как дела, Игорёк?
- Да всё так же - Игорь кивнул в сторону мётл.
- Всё метёшь?
- Всё подряд - и ухмыльнулся.
- Слушай - тренер замялся, глядя в сторону, потом перевёл взгляд на Игоря - есть кое-что очень серьёзное. И очень денежное.
- Поегерить с богатенькими? Так я как юный пионер - Игорь продолжал улыбаться. Не так давно приходилось ездить на охоту с начинающими красиво жить, и следить, чтобы дула их дорогих ружей имели оптимальное направление. Работа была приятная и денежная, хотя и с элементом риска, так что приходилось постоянно быть на чеку, но это компенсировалось другими факторами - комфортным проживанием, изысканным питанием, девушками, ну, и как уже упоминалось, щедрым  денежным вознаграждением.
- Да нет, Игорь Батькович - тренер положил ему руку на плечо - то были слёзы, а не деньги по сравнению с суммами, о которых я веду речь. Слёзы, понимаешь?
- Слушай, Леонидыч - Игорь перестал ухмыляться - не тяни, говори, чего надо делать. Ты же знаешь: я - человек безотказный.
- Ну, тогда что же - тренер сел на табуретку и посмотрел на Игоря снизу вверх - ты человек не только безотказный, но и взрослый, теперишнюю жизнь знаешь изнутри, так что,  думаю, не удивлю тебя, если скажу, что иногда люди здорово друг другу мешают и не прочь, как бы это помягче сформулировать - ну, скажем так, избавиться друг от друга. Да вот сделать это мало кто может и умеет, и тогда они обращаются за помощью к тем, кто умеет и может.
Тренер встал с табуретки и принялся ходить взад-вперёд.
- Или скажем так - умеет, но ещё не знает, сможет ли. Пока не знает, потому что не пробовал. Это непростое ремесло, даже на войне, где если не ты, то тебя, а уж завалить незнакомого, ничего плохого тебе не сделавшего человека за деньги - обустроить ад в собственном сознании и потом с этим адом жить. Мне маджохеды авганские, которых положил, до сих пор, спустя двадцать лет, снятся, поэтому я, видимо, из тех, кто умеет, но не может.
Он подошел к шкафчику и достал бутылку джина и два стакана.
- Люблю водку со вкусом хвои. Выпьёшь?
- Попробую. А по какому поводу?
- Сложный нам разговор предстоит, всухую не одолеть. - Он налил по пол-стакана. - Ну, давай, чтоб было хорошо - тренер выпил и сел.
 Игорь сделал глоток.
- Как смолу жуёшь - и отставил стакан.
- Ну так вот - тренер опять смотрел на него снизу вверх - я знаю тебя уже лет шесть, да? Знаю как человека сдержанного, закрытого - ты уж извини, о таких говорят - вещь в себе, потому и решился тебе кое-что предложить. Ты волен браться за это или послать меня куда подальше, но то, что ты здесь услышишь, должно здесь же и умереть. В противном случае...
- Умру я? - Игорь, не отрываясь, смотрел на тренера.
- Да, сынок, что-то в этом духе. И это не угроза. Это условие сделки.
Лица обоих закаменели. Какое-то время они сверлили друг друга взглядами.
- Знаешь, Леонидыч - Игорь отвёл глаза - не предлагай ничего, тогда нечему и некому умирать будет. А я подумаю над тем, чего ты мне не предлагал, и днями дам ответ.
Тренер встал и протянул Игорю руку.
- Только не тяни. Дело реальное, есть сроки.
Домой он пришёл в половине одинадцатого вечера - товаров в гастроном завезли на ночь глядя меньше обычного, и к десяти разгрузили. Мать ещё не спала - сидела в проходной комнате на диване, смотрела на него радостными глазами.
- Добрый вечер, мама. Чего не ложишься?
- Добрый вечер, сыночек. Тебя жду. Поешь?
- Поели, когда разгружали.
Игорь сел рядышком, погладил мать по спине. Она притянула его за голову и поцеловала.
- Дует ветер озорной, лает пёс Буланка, мчатся с горки ледяной маленькие санки - она ещё раз его поцеловала.
- Мам, ты чего - он отодвинулся и посмотрел на неё.
- Скучаю я, сыночек. По тебе по маленькому как же я скучаю...
Он обнял её, прижал к себе.
- Не надо, мама. Я с тобой - он улыбнулся - хоть и не маленький.
Мать потёрла щёки.
- Ладно, Гарунчик, пойду-ка я спать. Спокойной ночи.
Он закинул руки за голову, потянулся и зевнул. Потом встал, разложил диван, постелил и лёг. И уже в полусне, вспомнив утренний разговор с тренером, пробормотал:
- Наплевать, растереть и забыть. Закопать, утрамбовать и...
Утром, за завтраком, мать выглядела смущённой.
- Скажи - она старалась не смотреть на сына - ты в воскресенье что делаешь?
- Да в порт поеду, работу обещали. А что?
Мать смутилась ещё больше, зарделась вся.
- Я Всеволода на обед пригласила - и с надеждой посмотрела на сына.
Боже, боже, да она у меня девочка совсем - с нежностью подумал он - ни дать ни взять девочка молоденькая перед свиданием,.
- Я в обед уже в порту должен быть, так что трапезу с вами разделить не получится.   
- Жаль. Думала, посидим вместе - и отвернулась к окну. 
 
                3.
Через два дня он пришёл в тир.
- Я берусь. Говори, где и что, а как...
- Не гони картину - Леонидыч подошёл к каптёрке, открыл дверь и сделал рукой приглашающий полукруг. Впустил Игоря, зашёл сам и прикрыл дверь. - Садись, разговор будет не на пять минут.
Тренер вытащил бутылку с коричневым содержимым.
- Виски. Настоящий, шотландский, hundred pipers называется. Не односолодовый, не слишком дорогой, но и не самопал...
- Щедрый ты сегодня, Виталь Леонидыч, гостеприимный. К чему бы это?
- К дождю с грозой, Игорёша, к дождю, и непременно с грозой. Не всё же тебе смолу жевать, в самом деле, пожуй сегодня табачку.
Выпили.
- А и в самом деле табаком отдаёт - Игорь развернул треугольник плавленного сырка.
- Знал, что так скажешь. А по мне, так скорее орехами. Если в духовке их прокалить, вкус похож.
Помолчали.
- Знаешь, Игорёк - нарушил молчание тренер, - живи мы в нормальной стране, где живут по законам, я никогда бы тебе такого не предложил. Но мы живём в уголовном шалмане, где всё - по понятиям, где предпочтительнее отнять чужую жизнь, чем сохранить свою, где жизнь человеческая вообще нихера не стоит, где понятия морали и нравственности упразднены за ненадобностью и на ветхозаветные заповеди взирают с недоумением.
Тренер потянулся к бутылке и плеснул в оба стакана. Выпили.
- Поэтому воруй, обманывай, еби жён своих ближних, ради пятидесятидолларовой купюры посылай на панель любимую женщину или убивай друга детства - всё воспринимается с пониманием, для всего находится оправдание.
Игорь не отвечал, глядя в стол.
- Ну, будем считать, мозги я тебе промыл - тренер встал из-за стола и принялся ходить по каптёрке. - А теперь - к делу. Тем более, ты ещё позавчера всё понял. Я предлагаю тебе выполнять заказные убийства, стать профессионалом. Ты - стрелок, но этого мало. Есть курс - очень дорогой курс, но рассчитаться можно потом, когда начнёшь работать. Естественно, нужно поручительство, но это уже моя забота.
- Курс? Что за курс?
- Тактика, психология, анатомия, паркур - да, да, не смейся, будешь прыгать с крыши на забор и обратно, будешь ножи метать, ломать манекенам шейные позвонки, ладошкой черенки от лопат перешибать и даже убивать указательным пальцем, ну, и ещё там, не знаю, грим накладывать, усы клеить, подбирать парик, да и мало ли что ещё. И всё это - за три месяца, так что пахоты будет выше крыши. Есть ещё и дополнительный курс электроники, но это - по желанию, окончившие его стОят дороже. Кстати, высоты, замкнутых пространств не боишься - я обязан спросить, прежде чем посылать тебя туда.
Игорь задумался. Вспомнил, как застрял однажды в лифте. Там были ещё несколько человек, и внезапно один из них, средних лет мужчина, побледнел, покрылся потом и стал задыхаться. Но как только лифт тронулся, всё как рукой сняло. Мужчина извинился и объяснил, что у него клаустрофобия - боязнь замкнутых пространств. Игорь ещё подумал - было бы чего бояться. Ну, а с высотой он был на "ты" с детских лет - не раз забирался по пожарке на крышу "хрущёбы",  пока соседи не настучали матери.
- Не боюсь ни высоты, ни всего остального.
- Тогда - к делу.

                4.
На курсе было пять учащихся и одинадцать инструкторов. Занятия проводились индивидуально, т.е. инструктор работал всегда только с одним курсантом. Все инструктора были приходящими, так что на базе, расположенной в лесу, вдалеке от жилья, и напоминавшей скорее элитный пансионат, нежели место, где  чему-то учат, постоянно находились только курсанты, а также элегантный джентльмен, название должности которого - завхоз - совершенно не вязалось ни с его внешностью, ни с манерами, повар и двое поджарых жилистых ребят, исполнявших обязанности, выражаясь языком Ильфа и Петрова, прислуг за всё. Правда, было отличие от обычного дома отдыха - внутри окружающей здание кирпичной ограды, на расстоянии нескольких метров от неё по периметру территории был сооружён забор из толстой металлической сетки, и в пространстве между оградами находились шесть специально обученных реагировать на ультразвуковой сигнал доберманов. Попасть внутрь, таким образом, можно было только через двое ворот, открывавшихся командой, подаваемой с пульта, и делалось это в три этапа: первый сигнал открывал наружные ворота, второй закрывал наружные и только потом открывал внутренние, третий внутренние закрывал. Выход с территории осуществлялся по той же схеме, менялась лишь очерёдность подачи сигналов. При этом у ворот никого не было - завхоз-джентльмен осуществлял манипуляции, сидя у компьютера и наблюдая за происходящим посредством экрана, соединённого с камерами, установленными по верху наружной ограды. Интервал между оградами входящий-выходящий преодолевал под присмотром доберманов, у которых был доступ к дороге.  Т.е. преодолеть интервал можно было только, сидя в автомобиле или в другом закрытом транспортном средстве, у пешехода же шансы преодолеть эти несколько метров и остаться в живых равнялись нулю. При открытии ворот автоматически включалась ультрозвуковая завеса, препятствующая  выходу собак за пределы отведённой им баранки. Ну, и последнее, о чём стоит упомянуть - камеры по верху наружного забора были расположенны через одну - первая направлена наружу, вторая - внутрь территории, третья - наружу, четвёртая - внутрь, и так далее по периметру.
К чему я это описываю? Да к тому, чтобы показать, насколько полной была изоляция от окружающего мира находившихся внутри, а средства, её обеспечивающие, показывали серьёзность отношения к происходящему со стороны тех, кто это затеял.
Распорядок дня был сообразен цели их нахождения здесь и, помимо прочего, обеспечивал минимизацию, насколько это возможно, общения между ними. В шесть утра - подъём, потом - достаточно интенсивные часовые общефизические занятия, душ и прочие гигиенические процедуры и отправления в номере, куда между восемью и половиной девятого им приносили завтрак поджарые ребята, потом  индивидуальные, как уже упоминалось, занятия, и второй раз они встречались только в обед. После обеда - тихий час на лексиконе учереждения, которое когда-то здесь находилось, опять занятия, ужин и два часа релаксации под китайскую музыку. И ровно в 22-00 - на боковую.
Предметно описывать содержание занятий не входит в намерения автора по причине его некомпетентности, а также бесполезности подобного с точки зрения сюжета.  Просто-напросто людей, обладающих определёнными качествами - неважно, врождёнными или приобретёнными - обучали профессии, где упомянутые качества были необходимы.
В конце курса произошло нечто, в какой-то степени прояснившее цель, для которой их готовили. Каждому из пятерых под кожу на внутренней стороне левого предплечья был вшит чип и вручено письмо, которое следовало вскрыть в номере и по прочтении сжечь.
- Буду краток - завхоз-джентльмен поправил сиреневую бабочку, сменившую обычный галстук ввиду торжественности момента - всё, что вам нужно было знать, вы узнали. Кроме одного - той маленькой штучки, которую вам вживили. Это датчик, позволяющий определить, где вы находитесь и живы ли вы. Наше тело вырабатывает биотоки, столь же индивидуальные, как отпечатки пальцев и ДНК. Так вот, датчик, вживлённый каждому из вас, настроен на биотоки того, кому он вживлен, и подаёт сигнал, только если контактирует с живым телом.  Отсюда следует - джентльмен сделал паузу - что сигнал пропадает в двух случаях: первый -  когда вы умерли, и второй - когда вы извлекли датчик из тела. И в том, и в другом случае головной компьютер организации реагирует на отсутствии сигнала, и вас тут же начинают искать. И если не находят вас, находят ваших родных и близких с тем, чтобы использовать их как рычаг давления на вас. Таково правило. Поэтому все проблемы решать с куратором, все решения согласовывать с ним. Вы - молодые люди, но то, что вам предстоит делать, и могут делать только молодые. В случае проблем со здоровьем, а также по достижении вами 40 лет от роду вы отходите от дел, но датчик остаётся в вас до конца жизни с тем, чтобы ваш куратор или тот, кто придёт на его место, знал, где вы и что с вами. Повторюсь: таково правило - едва заметная улыбка промелькнула на его сероватом лице.
Ещё раз оглядев всех, он вышел.
В письме, которое получил наш герой, было написано:"Ваш куратор - Виталий Леонидович Коршунов".   

                5.
Мать за время его отсутствия, причину которого он объяснил ей как командировку, побледнела и осунулась - переживала. Но увидев сына в добром здравии, повеселела. Он возмужал, в поведении появилась основательность, движения стали мягкими, законченными - короче говоря, всё в нём свидетельствоволо о возросшей в себе уверенности. Разговаривать он стал тише и когда смотрел на что-то, как-будто фотографировал - такое было ощущение.
- Сыночек, я хочу тебе кое-что сообщить - Елена Дмитриевна, покончив с поцелуями, отошла к плите. - Мы с Севой решили жить вместе, и я уже кое-что перевезла к нему.
- И где это будет? - Игорь вопросительно взглянул на мать.
- Сева после развода разменялся с бывшей, и теперь у него комната в общей квартире. Очень большая и светлая, в самом центре.
- А я здесь один, что ли, буду?
- Ну или найдёшь кого-нибудь - мать улыбнулась.
Игорь прошёлся по кухне, потом сел к столу.
- Ма, кушать хочу.
Ели молча. Потом пили: мать - фруктовый чай, сын -кофе.
- Мама, я сейчас подумал - Игорь встал и убрал посуду в раковину - а почему бы твоему Севе не переехать к нам, а я бы пожил в его большой светлой комнате. Зачем тебе толкаться на общей кухне, когда есть своя отдельная. А мне неважно, я на той кухне вряд ли появлюсь.
- Игорёша, ты это серьёзно? - Елена Дмитриевна во все глаза смотрела на сына.
- Серьёзней не бывает.

                6.
Вечером позвонил тренер, попросил зайти завтра к 11-ти утра. Игорь ни о чём не спрашивал, отвечал односложно - о необходимости приучать  себя к предельно лаконичному телефонному общению предупреждали особо.
Встретились, как обычно - будто и не было ничего. Та же полуулыбка, тот же приглашающий жест-полукруг левой рукой. Эту манеру тренера Игорь знал - все неважные, второстепенные движения делать левой рукой, держа правую как конницу в засаде. Уже в каптёрке крепко пожали друг другу руки.
- Выпьешь - тренер достал початую бутылку hundred pipers. - Та самая - и разлил по стаканам. - За тебя, Игорёк. Ах, чёрт, прости, у меня же приготовлено - достал из дорожного холодильника несколько свёртков. - Закусывай.
Есть не хотелось - мать утром накормила так, что до вечера хватит. Выпил, повертел стакан, поставил на стол и отодвинулся вместе со стулом.
- Леонидыч, я знаю, что такое куратор. И я понимаю, что такое куратор в деле, на которое ты меня подписал. Но зачем мне сообщили об этом на курсе? Я бы и так к тебе вернулся.
- Объясню. Я не всё тебе рассказал. На самом деле то, чем ты будешь заниматься, выглядит не совсем так, как могло показаться после наших с тобой бесед. Ты не будешь заниматься устранением одного бизнес-партнёра по заказу другого, ты не будешь разбираться с претендующей на половину мужниного состояния разводящейся женой по заказу её бывшего мужа, и ты не будешь убивать богатого старого мужа по заказу любовника его молодой жены. Забудь.
Тренер положил руки на стол и замолчал, формулируя про себя то, что собирался сказать.
- Очень богатые и очень влиятельные люди, которым есть дело до происходящего в стране кошмара, создали организацию и назвали её "Совет". Эти люди далеки от нас - я имею в виду не географически, а ситуационно. Их знают, они на виду и на слуху, но никто, даже я и мне подобные кураторы, не знают их как функционеров Совета. То есть это может быть парламентарий, сенатор, министр или олигарх, да хоть сам премьер, но для страны, мира они те, кем являются официально, и не более того. В штате совета, помимо таких, как мы с тобой, работают гениальные гравёры из сидельцев, занимающиеся документами, и люди, обеспечивающие тебя и таких, как ты, оружием, причём и оружие, и документы - разовые, после дела подлежат уничтожению в обязательном порядке. Но всё это не имело бы смысла, если бы не состоящие в штате МВД и Минюста опера и следаки, предусмотрительно завербованные Советом и работающие на него, как и мы с тобой, не за "спасибо". Их пока немного, но именно они поставляют всю информацию. Так что дело поставлено очень солидно.
Леонидыч достал из кармана листик бумаги.
- Это - номер твоего счёта в одном из филиалов городского банка - адрес тоже здесь. Подойди туда, оформи, что нужно, получи кредитку. Сумма на счету - твоя месячная зарплата на простое. Будешь выезжать на дело - и деньги будут другие. Но и того, что сейчас, с лихвой на жизнь хватит. А дело будет очень скоро.
Они встали.
- И вот ещё что, Игорь. Деньги особо не трать, придерживайся обычного уровня расходов. Счёт твой со временем скроют, а кредитку обезличат. В гастрономе изредка халтурь, чтобы вопросов у знакомых не возникало. Ну, а сюда - как минимум 5 раз в неделю, когда на простое. И в спортзал. Часик - здесь, пару часов - там, и будешь в форме. Всё ясно? Тогда - вперёд. Я позвоню.

                7.
В банке его ожидал приятный сюрприз: сумма, положеная ему как месячное жалованье, существенно превышала то, на что он рассчитывал. Придётся сочинять для мамы очередную легенду.
В банке его обслуживал клерк, напоминавший камчатского сивуча телесной необъятностью, но ещё более постоянно обращённым к потолку лицом. При этом он как-то умудрялся не отрывать глаз от клиента, шевеля при этом губами, и когда Игорь говорил, ему казалось, что клерк пересчитывает зубы у него во рту.
Наконец, начинающее раздражать рандеву было окончено, кредитка спрятана в портмоне. Поблагодарив клерка, Игорь направился к выходу.
В соседней с сивучем выгородке сидела молодая женщина. Клиента у неё не было, и Игорь, неожиданно для самого себя, подошёл к её столу и поздоровался. Девушка оторвала взгляд от компьютера, улыбнулась и предложила сесть на один из двух предназначенных для клиентов стульев.
- Слушаю вас - она продолжала улыбаться.
- Да я, собственно, уже всё проделал с вашим коллегой - Игорь кивнул в сторону соседней выгородки. - Меня зовут Игорь. А вас?
Она рассмеялась и откинулась на спинку стула.
- ЗдОрово. Вы что, меня клеите?
- Клею? Что же, назовём это так.
- Ну, знаете - она опять наклонилась к столу, чтобы занять руки и скрыть смущение - впервые кто-то пытается ухаживать за мной прямо на рабочем месте.
- Так как же всё-таки вас зовут - знакомясь с девушками, Игорь старался придать голосу доверительно-интригующие интонации, и это, как правило, срабатывало.
- Меня зовут Алина, и если это всё, я хотела бы вернуться к работе - она сделала паузу - если не возражаете.
И опять улыбнулась.
Не возражаю - Игорь протянул руку и взял со стола визитку. - Я вам позвоню. Приятного дня.
Он позвонил ей на следующий день, ближе к вечеру, и пригласил поужинать. Алина неожиданно легко согласилась, и в семь вечера он встретил её у банка.
Увидел выходящую из дверей и уже не мог оторвать от неё глаз.
- Добрый вечер - казалось, она не умеет разговаривать, не улыбаясь.
- Добрый вечер, Алина. Вы ведь не станете требовать, чтобы я называл вас по имени-отчеству, тем более, что имени вашего папы я не знаю.
Она рассмеялась, и пепельные локоны упали ей за спину, обнажив маленькие ушки.
- Моего папу зовут Пётр Аркадьевич, и его-то уж точно вам придётся называть по имени-отчеству - она запнулась, как-бы поймав себя на чём-то неуместном, и тут же поправилась - если придётся.
И снова улыбнулась, но уже без озорства, а как бы сопричастно, и даже с некоторой долей доверительной интимности.
- Итак, где же нам суждено спастись от голода сегодня вечером? - Она взяла Игоря под руку.
- Минуточку - Игорь накрыл своей рукой руку, лежащую на его предплечьи - до этого нам необходимо, ну просто жизненно необходимо, кое-что сделать. По дороге сюда я посетил три цветочных киоска и один цветочный магазин, и нигде не увидел цветов, столь же прекрасных, как и та, которой они бы предназначались. Но не всё ещё потеряно - по пути к пункту питания, где мы будем спасаться от голодной смерти, есть ещё один киоск, и уж там, я надеюсь, мы чего-нибудь да отыщем.
Алина оценила комплимент. Её взгляд был ему наградой. Держа Игоря под руку, она глубже просунула свою и легонько прижалась к нему плечом.
- Тогда ведите меня туда, и я обещаю соответствовать продукции упомянутого киоска, дабы не разочаровать моего спутника. 

                7.
Занятия по рукопашному бою, куда Игорь записался, чтобы поддерживать приобретённые на курсе навыки, проходили трижды в неделю, ещё трижды он занимался в том же спортзале общефизикой - в основном упражнениями на координацию и гибкость, да и в тире проводил куда больше рекомендованных куратором пяти часов.
С гастрономом случился облом. В это трудно было поверить, но грузчики не требовались. Предложили поработать мясником у прилавка, но там была обязаловка - работа в две смены, подмены исключались. То же было и в ЖЕКе, а возвращаться грузчиком в порт не имело смысла - там его мало кто знал, и иллюзию занятости создавать было не для кого.
Проблему решил Леонидыч.
- Поработаешь у меня инструктором, а где - и по хозяйству: убрать, починить, принести. Короче, не перетрудишься.
В субботу, взяв с собой сендвичи и пачку кофе, поехали с Алиной за город - у её родителей была дача. Рядом находился пруд, но погода не располагала к водным процедурам - побродили вокруг, болтая ни о чём, потом вернулись на дачу и забрались в постель, где и провели остаток выходных. Ели, спали и любили друг друга до утра понедельника, а потом на электричке вернулись в город.
А во вторник он получил первое дело.

                8.
Накануне состоялась фотосессия - Игорь загримировался, и Леонидыч сделал фото для водительских прав. Потом был инструктаж, в ходе которого Леонидыч обрисовал ситуацию.
- Пункт твоего назначения - Орёл. Поедешь туда через Брянск. До Брянска возьмёшь билет на своё имя. Когда приедешь, оставь паспорт в ячейке камеры хранения и загримируйся. Потом возьми билет до Орла по поддельным водительским правам, которые получишь завтра. Обратно - по той же схеме. Из Орла до Брянска - по правам, в Брянске разгримируйся, залей всё, чем пользовался, включая сумку...
- Рюкзак.
- Не перебивай. Залей всё кислотой и закопай. Билет домой возьмёшь по своему паспорту. Остальное - по обстановке. И никаких звонков домой, а мне - только в случае крайней необходимости. Данные по человеку получишь завтра вместе со всем остальным. Вопросы?
- Нет.
Назавтра, получив упомянутые права,  пистолет с глушителем, миниатюрный шприц-пистолет со снотворным, пластиковую бутылочку с кислотой, тончайшие перчатки из бифлексовой нити, набор отмычек, портативные гидравлические ножницы, разовый мобильник и железнодорожный билет, купленный на его настоящее имя, а также всё, в чём вчера фотографировался - цветные линзы для глаз, очки, парик - он вечерним поездом выехал в Брянск.
Сойдя с поезда, Игорь первым делом отправился к камерам хранения, нашёл свободную ячейку и оставил там паспорт и собственный мобильник.  Потом  зашёл в туалет, вставил в глаза коричневые линзы и надел очки и парик. Линзы и очки были подобраны таким образом, что их суммарное действие сводилось к нулю, т. е. сохранялась естественная острота его зрения. Таким образом, в туалет зашёл сероглазый короткостриженый молодой человек, а вышел кареглазый мужчина средних лет в очках и с лёгкой сединой  на висках в полном соответствии с фото на правах. Потом взял билет на проходящий поезд и через несколько часов, войдя в вагон, сунул проводнику стольник и попросив разбудить перед Орлом, после чего забрался на верхнюю полку и уснул.

9.
В небольшом районном городишке на юге Орловской области произошло вот что. Трое молодых людей изнасиловали студентку местного педучилища. Девушка обратилась в милицию, прошла медицинское освидетельствование, и делу был дан ход. Подозреваемых задержали, взяли пробы на ДНК, и запахло жареным.
И тогда мама одного из них, родная сестра мера, подключила к происходящему брата. Следствие прекратили, дело сунули в архив, подозреваемых отпустили, а девушку обвинили в клевете, шантаже и вымогании у молодых людей 50 тыс. долларов.
Нелепость происходящего не остановила судью, предоставленный обвиняемой бесплатный адвокат беспомощно вякал, только усугубляя положение, и девушку приговорили к тюремному заключению сроком на два года с отбыванием в колонии общего режима.
Родители девушки забрали к себе бабку, а её квартиру продали и на вырученные деньги наняли в областном центре адвоката, который, затребовав дело, тут же подал на аппеляцию.
А через несколько дней двое неизвестных, подкараулив адвоката, возвращавшегося вечером с какого-то корпоратива, избили его, сломав несколько ребер и выбив передние зубы. Выйдя из больницы, адвокат первым делом отозвал аппеляцию и вернул родителям девушки задаток.
Через полгода в городке случилось новое ЧП - пропала старшекласница.  Спустя какое-то время труп девушки, спрятанный в парке, вырыли бездомные собаки. Поднятая ими возня привлекла внимание гуляющих, которые вызвали милицию.
Судмедэксперт, делавший вскрытие, обнаружил, что перед тем, как убить, девушку изнасиловали, и в процессе вскрытия получил достаточно биологического материала, пригодного для исследования.
На этот раз дело попало к следователю, завербованному Советом. Будучи в общих чертах проинформированным о предыдущем деле, он разыскал его в архиве и, сопоставив данные, выявил те же три типа ДНК, о чём и доложил районному прокурору.
Его тут же отстранили, и тогда он по установленной цепочке передал информацию в Совет. Было принято решение - молодых людей наказать, и это означало только одно.

                10.
Прибыв в Орёл, Игорь взяв на вокзале такси, доехал до автобусной станции, и уже через пару часов сидел в ресторане единственной гостинницы в городке и давился отбивной с рисом, проклиная повара, гостинницу, городок и вспоминая маму.
Ему вменялось разобраться только с одним из юношей, постоянно живущем в городке. Двое других учились в каком-то ВУЗе в областном центре, в городке бывали наездами, и разбираться с ними должны были другие люди и в другое время. Это было ещё одним из правил Совета: по делу, осуществлявшемуся в несколько этапов, всегда работали несколько карателей - на каждом этапе кто-то другой.
Кое-как перекусив, он купил в киоске газету и поднялся в номер, заказанный для него в бельетаже, что позволяло ему выходить ночью. Перед тем, как войти, надел перчатки и протёр ключ от номера, который успел подержать голой рукой. Поставив alarm на мобильнике на два часа ночи и приоткрыв окно, он разобрал постель и улёгся с газетой - универсальным снотворным, не имеющим противопоказаний.
В десять минут третьего он выбрался из номера через окно, и через каких-нибудь полчаса был у дома, где в квартире на третьем этаже жил парень.
Наверху его ждал сюрприз - дверной замок открывался набором цифр и наверняка был подсоединён к сигнализации. Значит, отмычками пользоваться нельзя.
Игорь спустился вниз. По стенке не забраться - улица освещена, вдруг увидят. Да и место неподходящее - ни лестницы пожарной рядом, ни водосточной трубы. Он обошёл вокруг дома - во дворе было не так светло, а деревья, росшие вдоль дома,  прикрыли бы его, решись он каким-то образом взобраться по стене, но и здесь - ни трубы, ни лестницы. Залезть на ближайшее к балкону дерево и с него перебраться на балкон - тоже не выйдёт, слишком далеко. И тут его осенило. Он поднялся на 4-й этаж к двери квартиры над квартирой парня и облегчённо вздохнул, обнаружив старенький английский замок. Блеск и нищета российской глубинки - подумал он, вспомнив цифровой запор на двери этажом ниже. Вытащил из рюкзака отмычки и легко открыл замок. Портативными гидравлическими ножницами перекусил дверную цепочку. Осторожно приоткрыл дверь и прислушался. В квартире было тихо. Только бы собаки не оказалось - мелькнула мысль. На цыпочках вошёл в коридор и, придерживая язычок замка, бесшумно закрыл дверь. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Балкон должен быть слева - он двинулся по каридору, ощупывая левую стенку, пока рука не наткнулась на дверь. Только бы не спальня, только бы там не было никого - он нажал на ручку двери и на мгновение замер, прислушиваясь. Тихо. Эх, будь что будет - он тихонько толкнул дверь и выдохнул - столовая... А напротив, за шторой - дверь на балкон. Кажется, получилось.
Перебраться с верхнего балкона на тот, что под ним, было делом минутным. Он перелез через перила и, держась за основания прутьев ограды, повис, нащупывая ногами перила нижнего балкона. Став на них, высвободил одну руку, просунул голову под верхний балкон, обеспечив телу необходимый угол наклона, и спрыгнул.
Балконная дверь была незаперта. Он вошёл в салон, задёрнул штору и включил маленький фонарик. Вышел в прихожую. Там, помимо входной, имелась только одна дверь - в спальню.
Парень спал не один. Рядом, положив ему на плечо кудрявую головку, спала девушка. Обойдя кровать, Игорь одной рукой зажал ей рот, а второй сделал инъекцию снотворного. Щелчёк разбудил парня, он зашевелился и открыл глаза. Перемахнув через девушку, Игорь навалился на него и отработанным движением сломал ему шею. Подождал минуту-другу,  потом наклонился к лицу парня и прислушался. Парень не дышал. На всякий случай поискал пульс - пульса не было. Игорь поднялся и, подобрав с кровати шприц-пистолет, сунул его в карман.
- Негоже оставлять девчонку рядом с трупом - подумал он. Стараясь не замечать её наготы, отнёс девушку в салон и уложил на диван, потом вернулся в спальню и взял для неё подушку и одеяло. Провёл ладонью по её щеке. Девчушка была совсем молоденькой - лет восемнадцать-девятнадцать.
- Прости, малышка - он поправил на ней одеяло, выпрямился и осмотрелся. Потом подошёл к входной двери и приоткрыл её. В подъезде было тихо. Игорь посмотрел на часы - начало четвертого. Он быстро вышел и закрыл дверь до щелчка. Спустился вниз, дошёл до гостинницы и тем же путём забрался в номер. А утром, вернув ключи и рассчитавшись с портье, зашёл позавтракать в гостинничную забегаловку.
Его обслуживал тот же официант, что и накануне.
- А чего в перчатках? Не зима вроде.
- Экзема у меня. Чтобы мазью не запачкаться.
- А вчера так вроде без перчаток были.
- Да я перед сном намазался. Скоро сниму.
Но снял только в автобусе, когда возвращался в Орёл.

11.
В Брянске, выполнив предписания куратора, забрал из камеры хранения паспорт и мобильник и, здраво рассудив, что с конспирацией покончено, позвонил домой. Трубку взял Всеволод.
- Добрый день, дядя Сева. Как вы там? Как мама?
- Всё нормально, Игорёк, все, слава богу, здоровы. Мама трубку из рук вырывает. Даю, даю - Всеволод засмеялся.
- Сыночек, как съездил?
- Нормально, мама. Как ты?
- Да всё хорошо, сын. Когда вернёшься?
- Думаю, завтра, только не знаю пока, в котором часу. Возьму билет, тогда буду знать точно.
- Так может, на сегодня уже нет билетов - мать, как всегда, благополучный исход ставила под сомнение.
- Да тут поезда, считай, каждый час проходят в нашу сторону. На какой-нибудь да возьму.
- Сыночек, приезжай быстрей. И если не возьмёшь билет на сегодня, позвони, а то я тут с ума сойду.
- Возьму, мама, не волнуйся. В крайнем случае, на крыше доеду.
- Ой, дурачёк ты мой - он услышал, как мать поцеловала трубку.
- Ну, всё мама, До завтра. Целую.
Он взял билет на киевский поезд. Ждать оставалось около пяти часов. Поужинал в привокзальной кафушке и отправился побродить по городу.
Вечерело. Народу на улицах было не то что много, но достаточно, и он с интересом рассматривал идущих навстречу людей. Публика была явно проще, чем в Москве - проще одевались, проще себя вели, хотя утверждать, что московская публика в массе своей отличалась изысканными манерами, было бы явной натяжкой. Он прошёлся по лишённым какой-бы то ни было растительности привокзальным улицам и решил, что слухи о брянских лесах слегка преувеличены - хотя, может быть, и не факт... Побродив так какое-то время, вернулся на вокзал и позвонил Алине на сотовый.
- Игорёша, ты бессоусный поросёнок.
- Козочка моя, почему же?
- За двое суток ни одного звонка.
- Я забыл твой номер. Сейчас вот только вспомнил, да и то случайно.
- А я тебя съем и не посолю.
- Волчица ты...
- Продолжай.
- Тебя я обожаю. К Птибурдукову от меня ты не уйдёшь...
- Думаешь?
- Уверен.
- Ну тогда приезжай скорей.
- Завтра в девять утра на киевском вокзале. Встретишь?
- Если вызвоню начальство. Не могу же я просто не явиться на работу.
- Ты уж постарайся, вызвони.
- Слушаюсь.
- И оркестр не забудь, как я люблю.
- Будет бежать впереди паровоза и пахнуть дымом.
- Ну, тогда до завтра, родная. Целую тебя губами.
- И я тебя - губами.
- Какими?
- Пошляк.
- И всё же?
- Пока.

12.
В толпе на пероне он не сразу обнаружил девушку - Алина стояла у двери вплотную к вагону, и пока он разыскивал её глазами, подкралась к нему сзади и прыгнула на спину. Он даже не оглянулся и, подхватив её свободной рукой, направился к выходу в город.
- Это называется киднепинг, и за это много дают - Алина, обхватив его за шею и ногами - за поясницу, удобно устроилась на спине. И без того не самая длинная юбка её задралась, обнажив полные бёдра. У Игоря перехватило дыхание, и он отпустил её.
- Вот приедем домой, я тебе устрою киднепинг - они поцеловались и, обнявшись, пошли на стоянку такси. Вышли за квартал от его дома, зашли в супер и закупились едой. Но, едва переступив порог комнаты, забросили пакеты в холодильник и накинулись друг на друга.
- Боже, как же я хочу тебя - Алинка впилась ему в губы.  Он увлёк её на диван и стремительно, даже брутально взял. Она вскрикнула и всем телом, всем своим естеством подалась ему навстречу. Уже будучи в ней, он поднял до шеи маечку и приник губами к соскам груди, как измученный жаждой приникает к струящему прохладную влагу роднику. Зайдясь в какой-то  безумной сшибке, они бились друг о друга,  как всадник, потерявший стремена, бьётся о круп несущегося в бешенном аллюре скакуна. Он излился в неё, но даже вобрав семя, она не отпустила его, втягивая в себя, как чёрная дыра - попавшее в зону её притяжения пространство. Утолив наконец первый голод, молодые люди сбросили оставшуюся одежду, и он тут же вошёл  в неё опять. Очнулись они только к вечеру. Не одеваясь, устремились к холодильнику и прямо-таки с волчьим аппетитом принялись уничтожать съестное.
- Боже, мама меня убьёт - он вспомнил про обещание позвонить и с полным ртом бросился к мобильнику.
- Мам, привет. А я уже дома.
- Сыночек, ну что же ты! Мы с Севой места себе не находим, а ты не звонишь. Ты что, жуёшь?
- Перекусываю с дороги.
- Ну, как доехал, рассказывай.
- Да всё нормально, хорошо доехал.
- Придёшь поужинать?
- А который час - Игорь посмотрел на мобильник, но на экране было мамино лицо.
- Без четверти шесть - прошелестела Алинка, показывая ему часы, и попыталась ухватить за нос, но он увернулся и сделал страшные глаза.
- Скоро шесть, я думаю. Сева, который час?
Ответа Севы Игорь не расслышал.
- Ну вот, как я и говорила. Приходи часам к восьми.
- Хорошо мама. Но я буду не один.
- Дааа! И с кем же - голос Елены Дмитриевны оживился - признавайся, маленький проказник.
- С одним человеком - Игорь подмигнул Алине. - Ладно, мама, мы будем к восьми. Что-то купить?
- Нет-нет, ничего не нужно. Приходите, мы ждём вас.

13.
Даже в интеллигентной семье ужин бывает похож на смотрины. Особенно в его начале. Елена Дмитриевна очень старалась не рассматривать Алину, но взгляд её помимо воли останавливался на девушке, и то и дело за столом воцарялась неловкость, которую мужчины, в первую очередь Всеволод, пытались рассеять разговорами. Но чем дальше, тем обстановка за столом становилась непринуждённее, и за десертом женщины уже вовсю болтали, являя видимость, а может, и не только, взаимной симпатии. Всеволод Борисович спросил Игоря о роде его занятий и, не получив сколько-нибудь внятных сведений, принялся рассказывать о собственных - он работал в риэлтерской компании.
В начале одинадцатого Игоря, как истинного жаворонка, к тому же недоспавшего в поезде и изрядно утомлённого любовными утехами, начало клонить в сон, и молодые люди засобирались. Коридорные расшаркивания, взаимные приглашения посетить и напоминания позвонить - последнее исходило, разумеется, от мамы - заняли добрых несколько минут, и Алина с Игорем в унисон облегчённо вздохнули, оказавшись в подъезде. Они даже успели дождаться лифта, когда дверь открылась, и на пороге появился Всеволод, на ходу одевавщий куртку.
- Вот славно, ребята, что вы ещё здесь. Поехали, я вас отвезу.
- Не стоит, дядь Сева, мы такси возьмём.
- Поехали, поехали, начальство распорядилось. А распоряжения начальства нужно что? Правильно - выполнять. Куда едем?
- Ко мне, думаю - Игорь посмотрел на Алину. Девушка прижалась к нему и взяла под руку. - Ко мне.
Утром Игорь позвонил тренеру и к десяти был в тире.
- Ты взял на задание свой мобильник - Леонидыч смотрел строго, даже зло. - Три месяца тебе вдалбливали в голову, что можно и чего нельзя, и на первом же задании ты похерил одно из важных правил...
- Виталь Леонидыч, так только же до Брянска, а там вместе с паспортом оставил, и не выключал...
Ладно. Ты меня понял. Ещё раз повторится - и ты снаружи. Иди сюда - тренер открыл лэптоп и зашёл в почту. - Смотри.
В послании было только одно слово: приемлемо.
- Что дальше? - Игорь сел.
- Дальше после обеда мусора стреляют. Займись.

14
Следующее дело случилось нескоро. А за это время произошло несколько незначащих событий, на которых и останавливаться не стоит, и одно, на котором мы не только останавимся, но и изрядно задержимся - молодые люди съехались и стали жить вместе. Сначала Алинка переехала к Игорю, но, пожив несколько дней в бардаке коммунальных мест общего пользования, однажды вечером положила на кровать свой чемодан, и, побросав туда кое-что из своей и Игоря одёжки, объявила ничего не понимающему возлюбленному, что они переезжают к её родителям, где им выделена часть дома с отдельным входом, кухней и санузлом, так что Игорю придётся видеться с её родителями реже, чем ей - с Полиной Владимировной и её вальяжным супругом, постоянно раздевающим Алину взглядом. Аргумент был весомым, и молодые люди вызвали такси. А в ближайшие выходные перевезли всё остальное и повесили на дверь севиной комнаты амбарный замок.
Жизнь Игоря изменилась кардинально. Он не то чтобы был лишен женского общества - скорее наоборот, в его жизни было достаточно ни к чему не обязывающих интрижек, и даже романы случались, но жить с женщиной под одной крышей - мама, разумеется, не в счёт - ему не приходилось. В его неустроенный, скуповатый на эмоции мир, в котором по большому счёту была только мамина любовь, ворвался мир очаровательной юной женщины с ароматами, звуками, туфельками на каблуках, висящими на спинке стула чулками, нежностью, полками в ванной, уставленными кремами и притираниями, её утренними сидениями голышом перед зеркалом, брошенными на прикраватной тумбе трусиками, её постоянными прикосновениями к нему, подтруниванию над ним, её постоянным присутствием, даже когда он был один дома.
Об истинном роде его занятий никто из близких, естественно, знать не мог. Работа в тире и тренировки заполняли время, которое принято называть рабочим,  и по вечерам он, как и положено, бывал с Алинкой. Они куда-то ходили, с кем-то встречались, что-то делали, а то и просто оставались дома, ужинали, смотрели телевизор, и это был праздник вне зависимости от того, чем они были заняты. Так бывает в жизни, но нечасто, а только если повезёт. И надо сказать, им повезло.

15.
В небольшом уральском промышленном городке ещё в 90-е по принятой схеме был приватизирован ряд предприятий, принадлежавших по тогдашней классификации к тяжёлой промышленности. Чем жили эти заводы, что производили после приватизации - трудно сказать. Но как-то жили, обеспечивая приемлемую занятость местного населения и даже вовремя выплачивая зарплату. Вообще говоря, городок был мирный, и даже в революционные 90-е здесь не то чтобы вовсе не стреляли, но до особо кровавых разборок не доходило. С наступлением же двухтысячных и вовсе воцарилась тишина, и жизнь стала напоминать уснувшего в болоте бегемота: пошевельнётся, пройдёт по воде рябь, и опять всё сливается в одно, благо спина бегемота и болотная вода одного цвета.
Эта убогая идилия была нарушена избранием, а точнее сказать, назначением - где и когда в России во власть избирали? - нового мэра, человека из окружения губернатора. Бывший мэр, человек ещё из советских времён, ни во что не лез и довольствовался тем, что имел, а потому ревниво следил, чтобы ничто не нарушило рутинного существования вверенного ему захолустья. Есть что-то жизнеутверждающее в существовании по принципу "всяк сверчёк знай свой шесток", когда человек, погружённый в рутину обыденности, чувствует себя защищённым, живя в мире, где ему всё до известной степени понятно. Но подобная жизнь убаюкивает, лишает чувства опасности, а перемены застают врасплох, и люди не знают, как им противостоять, или, более общё, к ним приспособиться.
Новый мэр что называется с места в карьер взялся за претворение в жизнь главенствующего российского лозунга 20-го века "Грабь награбленное", но делал это с умом: то и дело его можно было видеть на местных предприятиях, где он общался не только с управленцами, но и с рабочим классом. Вслед за мером туда зачастили фининспектора, пожарники, специалисты по технике безопасности и прочие особы, приближённые к новому хозяину города, которых он предусмотрительно захватил с собой и назначил на должности, освободившиеся после разгона старой номенклатуры. Посыпались разного рода странные директивы, непонятные инструкции и штрафы, совершенно неподъёмные для предприятий с ограниченными финансовыми возможностями.  Несколько заводов были закрыты, перерегистрированы на подставных владельцев и открыты под другими названиями. С бывшими владельцами, воспринявшими происходящее лояльно,  поступали гуманно, оставляя их в качестве служащих на их бывших предприятиях либо трудоустраивая в другом месте. Но были и такие, кто, понимая, что предъявляемые претензии высосаны из пальца и преследуют единственную цель - отнять то, что им принадлежит, обратились в областную прокуратуру.  Проверяющие из области, тем не менее, предвзятости в действиях новой администрации не обнаружили и убрались восвояси, сжимая в потных ладонях пакеты с шуршащим содержимым. И тогда хозяин одного из заводов заперся в заводоуправлении с двумя охранниками и отказался впускать туда людей мэра. Осада продолжалась почти неделю, когда у мэра взыграло ретивое, и он решил устроить показательную порку. Была вызвана воинская часть, и взвод солдат в сопровождении непонятно для чего понадобившегося танка явился на место. Территорию оцепили, и начался штурм. И тогда один из охранников, одичавший от недельного сидения в осаждённом заводоуправлении и к тому же изрядно на подпитии - едой и выпивкой осаждённые запаслись заблаговременно - выстрелил в солдата, лезущего в окно, и легко его ранил. На что пьяный в дым комвзвода, отведя своих солдат с территории, не придумал ничего лучше, как приказать экипажу танка открыть огонь. Первым же выстрелом заводоуправление было разрушено, а хозяин и оба охранника убиты.
Было заведено уголовное дело, и на этот раз из области прибыли люди, которым пакеты с шуршащим содержимым предлагать поостереглись. Это не исключало осторожного, даже деликатного вмешательства в расследование  со стороны администрации мера, и путём продуманных ходов и уловок стрЕлки были повёрнуты в нужном направлении, и во всём обвинили командира танка, стрелка и - смешно сказать - водителя. Комвзвода было поставлено на вид, а мэр и вообще не был упомянут.  И поскольку все объвиняемые были военными, дело передали военной прокуратуре, и всё, как говорится, вернулось на круги своя. Но, как сказал герой советского фильма, никогда так не бывает, что ничего не бывает. Дело в том, что в непосредственной близости от осаждённого завода постоянно находились любопытствующие, и в городе знали о происходящем.  Знали о решении мера вызвать военных, знали о команде пьяного старлея. И вот, когда областные следаки уже собирались домой, в местное управление милиции, где они базировались, заявилась делегация правдоборцев, состоящая из трёх представителей городской интеллигенции, и поведала командировочным об истинном положении вещей. Дело открыли по новой, старлей отправился следом за экипажем танка, а мэр со товарищи был вызван на дознание в область.
Ах, длинна ты и громоздка, процедура дознания! Пока мэр и его камарилья катались в областной центр и обратно рассеивать очередные озарения следаков, двое из трёх правдоборцев убыли в неизвестном направлении, не оставив адреса, попросту говоря - пропали, а третий от данных ранее показаний отказался. И - о чудо - дело было закрыто за отсутствием состава преступления! И тогда один из следователей областной прокуратуры, состоявший на довольствии Совета, сообщил туда о происшедшем.


16.
- Работать будете вдвоём - Леонидыч пригладил редкие волосы - ты её знаешь. Единственная баба на твоём курсе была. Схема та же: поедешь через Пермь, там с ней и встретитесь, загримируетесь и по разовым документам возьмёте билеты до места. Короче, всё как в тот раз. Кстати, по документам вы - муж и жена, приехали в город с целью вложиться в какой-нибудь бизнес. В гостиннице будете жить вместе, и чтобы никаких перепихонов. Мало ли что случится на деле, а там эмоции ни к чему. Теперь по существу. Убирать нужно мэра, но если получится, то и зама, ну, а уж сомсем чтобы сладко, то и начальника городской милиции. Но обязаловка - только хозяина, за остальных не взыщут. Вот данные по делу - тренер вытащил из кармана флешку - из тира не выносить, изучай здесь - и кивнул в сторону компа.
Игорь вспомнил: Неля, мастер спорта по биатлону, крупная молчаливая женщина лет 30-ти, никогда не смотревшая в глаза.
- Вопросы есть? - Леонидыч буравил взглядом.
- Сперва посмотрю. За сколько нужно уложиться?
- Ограничений по времени нет - в разумных границах для того дела, ради которого вы находитесь там по легенде. Неделя-полторы. Ну, а если быстрее - ради бога.

17.
Игорь помнил её другой - отстранённой, замкнутой, избегавшей встречаться взглядом с сокурсниками. Сейчас же он увидел на третье скамье слева от входа в вокзал, как и было оговорено, элегантную молодую даму, глядящую на него с улыбкой.
- Привет, рейнжер - он вспомнил, что так его звали на курсе. - Как жизнь молодецкая - она встала со скамьи и неожиданно приобняла его.
- Слушай, а ты вроде другая какая-то - он взял её за плечи и слегка отодвинул. - Не узнать прямо.
- Да загримировалась я уже, в отличии от некоторых - она продолжала разглядывать его.
- Опа - он стал серьёзным - нарушаешь, Неличка. Я то ещё нет. Нельзя нам было сейчас общаться.
- Не переживай, перегримируюсь. У меня парик с длинными волосами блондинистый - Неля была коротко стриженой шатенкой - и линзы голубые без диоптрий. Да и не гримировалась я, так, намакияжилась слегка. Не мымрой же ходить.
- А на курсе ходила. Ладно. Что дальше делать, знаешь?
- Сейчас в камеру хранения, а потом гримироваться.
- Кстати о камере хранения. Никаких дат рождения бабушек и двоюродных тёть, никаких номеров квартир и телефонов. Карточка банковская есть?
- Обижаешь. Я что, не в 21-м веке живу?
- Воспользуйся кодом. Кроме тебя, его никто не знает. Оставишь в камере паспорт. Встретимся у женского туалета.