Про собаченьку и смерть

В январскую пятницу, конец концов, я разрешила себе сесть и подумать, повспоминать мельчайшие всякие. Главное то помнится и без этого.
Ноябрь. Мы приехали забирать бабушку в город и остались на целые выходные. Температура была низкая, мне приходилось ходить в отечественновоенной дедовой телогрейке. В последнее утро (обычно мы выезжаем около 6 часов утра, но не в тот раз) я ждала сестру. Она обещала прийти прощаться, обниматься и плакать, обещала привести с собой Джуну, свою собаку, подобранную нами в начале лета.
Замерзшие на асфальте плевки помнятся отчетливо. Хорошо видится густое облако пара- я выдыхаю его. Сейчас он заледенеет и разобьется об асфальт крохотными острыми осколками. (Важно не порезаться, а то кровь, заражение, мучительная смерть).
Я быстро шла сестре навстречу. Она мелькала темной точкой на сером горизонте. До выезда в Москву оставалось около двух часов. Мы должны были торопиться.
Мы наконец встретились: стали нарочито тоскливо смотреть на голые ноябрьские ветки и цитировать всевозможные стихотворные формы.
"Люби меня, как роза воду".
Это казалось пронзительным и точным.
В тот момент нам хотелось грустить и любить друг друга.
Мы много ходили туда-сюда по центральной улице. Слушали меланхоличную музыку с моей мотороллы.
Даша хотела для Джуны лучшей судьбы.
"С ней тебе будет лучше".
"Но помни, я всегда буду любить тебя".
Бабушка кричала из окна дома: "яйца сварились". Я кричала с улицы: "либо мы возьмем Джуну в Москву , либо я остаюсь тут".
А потом все пошло по-старому. Мерзкий творог и подгорелые тосты на завтрак. Молодец Марина на математике и дочитывание Гэтсби на английском. (Олвейс).
А маленькая Джуна так и осталась там. А потом вдруг пропала. Я была уверена, что она отправилась ко мне в Москву, но, должно быть, просто не добежала однажды до теплого дома, не доборолась, не дожила до весны, ослабела, рухнула в канаву и исчезла, никому не нужная.
Но я так не думала, конечно. Я ее долго еще ждала. Шла из школы и ждала, бежала в магазин за мукой и ждала: сейчас вот появится моя Джуночка из-за поворота, и тогда мы уже никогда не расстанемся, ведь бабушка обязательно разрешит ее оставить. Сначала до весны, а вскоре навсегда.
А однажды забыла про нее. И ничего, ничего больше в этих непролазных зарослях в дальнем уголке сада. Ничего в этой кромешной зимней темноте.