Сложномир Богородского -

Сандомирский М.Е.*


Вспомним хрестоматийное: "Что наша жизнь? Игра! 1 ", развитие известной мысли Шекспира: "Весь мир - театр". Два человеческих взгляда на один и тот же принцип бытийности, через призму собственного мироощущения. По сути, и там, и там - игра, но с принципиальными различиями: в первом случае - игра азартная, в которой нужно угадывать истинное положение вещей по косвенным подсказкам; во втором, наоборот - создание воображаемой реальности, которая должна заменить действительную. В картинах же Д.Ф. Богородского этот принцип раскрывается с третьей стороны, по сути объединяя две предыдущие (и интерпретация реальности, и е конструирование): "Вся жизнь - кино". Его картины, как иллюстрации к фильмам, представляются фрагментами такого фильможизненного сериала, порой отдельными кадрами, порой - их "нарезками" со сложным, виртуозным режиссерским монтажом. Но это особый виртуальный кинематограф, предполагающий участие, или точнее со-участие зрителя. Когда последний всматривается в картину, проживая ее содержание и примеряет его на себя, прикладывает к своей жизни, то становится из наблюдателя действующим лицом (а возможно, и режиссером и сценаристом - для себя самого, осмысляя и переписывая сценарий собственной жизни).

Да, картины Богородского - запечатленная в красках игра. И она проникнута естественностью, наполнена дыханием жизни, потому что выстраивается по известным правилам Станиславского, превращающим постановочное действие в особую жизнь. В том смысле, что художник, побуждая зрителя невольно искать решение скрытых в сюжете картины противоречий, заставляет его поверить в предлагаемые визуальные обстоятельства. Ну, а уж сверхзадачу зритель выбирает сам.

Это не просто картины - а в прямом смысле слова "кино-картины", синтез изобразительного искусства и кинематографа, "искусства движущихся картин". И здесь необходимо подчеркнуть важное отличие от традиционного изобразительного искусства, многие произведения которого показывают природу застывшей, остановившейся в движении и потому упрощенной. Это, если можно так выразиться, не просто natura mortis, а vitae mortis, парадоксальная безжизненная жизнь. Иначе обстоит дело в произведениях Богородского, в которых натура живет, движется, дышит и предстает перед зрителем во всем многообразии, сложности и противоречивости. Это искусство подлинно живое, движущееся, непосредственное. Живое искусство жизни.

\ сокр \