Калина красная

               


    В начале сентября, когда солнце еще грело по-летнему, Ольга шла с подругой и  оживленно разговаривала.

    – Ольга! – неожиданно раздался приглушенный мужской голос.

    Она оглянулась – и увидела мужчину, вопросительно смотревшего на нее. И чем дольше Ольга всматривалась в незнакомое лицо, тем явственнее осознавала, что устремленные на нее глаза умоляют узнать его. «Господи, кто это?..» – подумала Ольга. И вдруг промелькнула совершенно нелепая мысль:

    – Слава?

    – Да, это я. Но ведь ты не сразу меня узнала, правда? – в его голосе послышался упрек.

    – Ну что ты, – возразила Ольга, – просто мы встретились так неожиданно…

    Она сама удивлялась тому, что угадала.

    – А вы что же к нам не заходите? Когда отец был жив, столько гостей было… А теперь мы с матерью одни… Приходите к нам сегодня!

    – Не знаю, может как-нибудь зайдем, – неуверенно протянула Ольга, не желая обнадежить.

    – Нет, сегодня! Мы вас будем ждать!

    Ольга шла и думала, что видела его всего несколько раз в жизни, да и то случайно. Первый – лет в четырнадцать: он показался ей симпатичным и высокомерным. Да и вряд ли тогда Ольга могла ему понравиться: она заплетала две белокурые косы – а в моде была стрижка. В следующий раз они встретились года через два, когда Ольга училась в педагогическом и носила косу, а в моде все еще была стрижка.

    Вскоре Ольга узнала, что Слава попал в дурную компанию – и оказался в колонии, а потом – в тюрьме. Она вспомнила, как однажды хотела навестить его, представляя себя прекрасным ангелом, спустившимся в темницу. Но близкие отговорили ее от посещения, объяснив, что нельзя подавать человеку какие-либо надежды… И сегодня этот угрюмый возмужавший мужчина был совсем не похож на того гордого ровесника, с которым она была едва знакома.

    Подойдя к дому, Ольга решила уговорить родных совершить доброе дело – сходить к Валентине Сергеевне – «поддержать Славика с матерью».


    Валентина Сергеевна открыла дверь с радостным изумлением:

    – Мне Славик сказал, что встретил Ольгу, но я и поверить не могла, что вы придете…
 
    Пили чай и беседовали. Неожиданно Славик прервал разговор и сказал, что нашел работу с большим заработком.

    – Так что моя жена будет хорошо обеспечена, – заключил он – и взглянул на Ольгу.

    Ей стало неприятно – и она отвела глаза. Валентина Сергеевна виновато посмотрела на нее:

    – Прости его, деточка, он шутит… – она звала Ольгу деточкой.
 
    Разговор прервался – и в воздухе повисла пауза. Со словами, что утром нужно рано вставать, Ольга поднялась из-за стола, вошла в комнату, чтобы взять кофточку, и стала поправлять перед зеркалом волосы.

    Неожиданно вошел Вячеслав, подошел к Ольге и схватил ее за руку. Ей было так больно, что она чуть не вскрикнула.

    – Отпусти, – прошептала Ольга.

    – Не отпущу… Выходи за меня, – самоуверенно произнес он.

    Она настороженно смотрела на него, пытаясь высвободить руку.

    – Выйдешь?

    – Нет.

    Тогда он сжал руку так сильно, что у нее потемнело в глазах. Ей стало страшно: она осознала, что попала в ловушку.

    – Отпусти! Ты что, садист?!

    Он отпрянул – и разжал руку.

    Прощаясь, Вячеслав произнес:

    – Я знаю, что вы больше не придете.

    – Ну что ты, конечно придем, – возразила Ольга.


    Всю дорогу домой она молчала, твердо решив про себя, что больше никогда «туда» не пойдет. Ныла рука, и на душе было скверно. Теперь Ольга поняла, что помочь ему бессильна, да и в ее помощи он вовсе не нуждался, – и роль прекрасного ангела, сошедшего в ад, уже не прельщала ее.

    «Я ему не тряпичная кукла! – с возмущением думала Ольга, – а фарфоровая, к которой нельзя прикасаться!.. Как хорошо я ему ответила, иначе бы не отпустил, – настоящий садист!..». И еще много подобных мыслей, сменяя одна другую, роились в ее сознании.

    Прошло около месяца. Однажды Ольгу на улице окликнула Валентина Сергеевна, спросила, почему они не заходят, и добавила:

    – Славик сидит дома и все время ждет…

    – Как-нибудь зайдем, – пространно ответила Ольга.

    – Не зайдете, – безнадежно ответила та, – зачем вам?..


    Через несколько дней Ольга узнала, что Славик покончил с собой. Вечером он вернулся с последнего сеанса (шел фильм «Калина красная»), говорил матери о том, что прежние друзья никогда не оставят его в покое, и что выхода – нет…

    Ольга была в отчаянье: «Он стоял на самом краю пропасти, а я – подтолкнула его!». Она винила себя и плакала оттого, что, если бы даже прошлое можно было вернуть, она опять поступила бы так же.

    В конце ноября Ольга случайно встретила Валентину Сергеевну. С нескрываемой ненавистью та смотрела на Ольгу. Ольга опустила глаза.

    – Я знаю, что ты виновата перед ним… Славик мне все рассказал… Ты жива, а моего сына – нет… – в ее словах звучала зависть и упрек.

    Ольга подняла глаза, полные слез, и прошептала:

    – Я хотела… помочь…

    Колючий взгляд, устремленный на Ольгу, смягчился, в нем появилась неизбывная тоска и жалость.

    – Иди, деточка… иди с Богом… – вдруг тихо проронила она.


    Ольга шла, будто во сне. Проходя мимо знакомого дома, невольно остановилась: на фоне серой стены краснела рябина.

    – «Рябина красная», – рассеянно произнесла Ольга, – нужно посмотреть…

    По безлюдной мостовой ветер мел последние листья, сухие и жесткие.

    «Боже мой, за что мне это?! Почему именно я обречена оплакивать то, что мне чуждо? И почему благими намереньями дорога в ад вымощена – и я по ней иду? Что это: рок? судьба или фатум? И почему неизбежно приходит неотвратимое, когда ты полон жизни и чего-то ждешь?»…