Пошлость и искусственность...

Впрочем, нравственность книги зависит от нравственности читателя. Андре Моруа. // Абсолютная нравственность: запрещено всё. Габриель Лауб. // Моралист готов содрать с человека кожу, чтобы только не видеть его нагим. Лешек Кумор. // Ревнителей нравственной чистоты одолевают грязные фантазии. Джонатан Свифт. // Тут мы находимся на одном из тех горных перевалов, которыми навсегда разделены между собой гений и пошлость. Разве возможно, чтобы люди с вульгарным вкусом не испытывали восторга перед тем, что вульгарно? Стендаль. // У всякого искусства есть два отступления от пути: пошлость и искусственность. У какого-то писателя я встретил в одной фразе кошку и кишку – отвратительно! Меня едва не стошнило. Лев Толстой. // Почему у них (Ильфа и Петрова) столько неприятных подробностей – какие-то кишочки, бородавки, уродства. Юрий Олеша. // Плохой вкус куда хуже откровенной безвкусицы. Борис Пастернак. // Это человек, способный одинаково опьяняться и шампанским, и помоями. Антон Чехов – о критике Владимире Стасове. // Благодаря вульгарности можно впасть в искусственность. Жозеф Ренан. // Лексика в литературе – это дело авторского вкуса, и вульгарной пошлостью она становится, когда автор этим вкусом обделён. Игорь Губерман. // В культуре: пошлость страшнее цензуры. Юрий Казарин. // Если во фразе есть слово «задница», публика, как бы она ни была изысканна, услышит только это слово. Жюль Ренар. // Техника в соединении с пошлостью – это самый страшный враг искусства. Иоганн Гёте. // Пошлость есть потеря всякой оригинальности. Николай Бердяев. // Искусство выигрывает, отворачиваясь от пошлости. Георгий Плеханов. // Я пошлостей не пишу! Александр Грибоедов. // Если это искусство, значит, это не для всех; а если это для всех, значит, это не искусство. Арнольд Шёнберг. // Маро и Рабле совершили непростительный грех, запятнав свои сочинения непристойностью. Они оба обладали таким прирождённым талантом, что легко могли бы обойтись без неё, даже угождая тем, кому смешное в книге дороже, чем высокое. Особенно трудно понять Рабле, его произведение – неразрешимая загадка. Оно подобно химере – женщине с прекрасным лицом, но с ногами и хвостом змеи или куда более безобразного животного. Это чудовищное сплетение высокой утончённой морали и грязного порока. Там, где Рабле дурен, он переходит за пределы дурного, это какая-то гнусная снедь для черни. Там, где хорош, он превосходен и бесподобен, становится изысканнейшим из возможных блюд. Жан Лабрюйер.