А с вами, кто вдали...

 * * *



 Кто рядом - чужд и нем, а тот, далёкий, кровен
 гортанью ключевой, аортовой игрой.
 И странный Зодиак - Весы иль травник-Овен -
 уже не исказят крыла исконный крой.
 Кто рядом день-деньской, не избран и не сужен...
 Подённой чашки край зазубрен и шершав.
 А с вами, кто вдали, делю бродяжий ужин -
 астральный свой припёк и соль земных приправ.

 На хлопковом листе, на кожистой ладони
 живой воды глоток и шарик кровяной
 протягиваю вам, и о зелёном лоне
 серебряным "ау" вы делитесь со мной.
 И если дождь пойдёт, листва шуршит знакомо -
 шиповник, алыча, кизил и барбарис.
 Под каждой из ветвей мы снова вместе дома,
 зернистый Осип мой, Арсений мой, Борис...





 * * *


 О.М.


 Говори, говори о плечах европеянок нежных,
 гнутоклювый и чувственный, слабый и вечноживой!
 А замолкнешь - лишь ветер и взвоет в пределах бесснежных,
 пережёванных, сплюнутых золотозубой Москвой.
 А смолчишь - только падальщик и прохрипит над равниной,
 костяной распахнув, с кумачовой нутрянкою, зев.
 Азиатские скулы холмов перемазаны глиной,
 и по мокрым щекам прорастает озимый посев...
 Не молчи - да пробьётся высокий обман говоренья
 через вязкую кривду осенних и зимних дождей!

 Городская квартира больна теснотой и мигренью,
 а за окнами - неразличимость случайных людей.
 Не смиряясь, бубни, персмешник надсады и горя,-
 и цитату цикады, и лиса Улисса завет!
 Отчего в этом чуждом для жёстких ушей разговоре
 неизбежность сквозит, как под дверь проливается свет?
 Есть отвага предчувствий. И ею пульсирует вена,
 в её ритме возможно вразрез пересечь ледоход.
 Причастись - и над чёрной водой пролетишь непременно.
 Как напомнил ещё один Осип: "Решимость ведёт..."