В поисках чуда

1.

    Н сидел в баре. Он сидел за столиком, в баре было жутко накурено, сигаретный туман казался беспросветным новоприбывшим посетителям, но Н уже привык. Он сидел за столиком и допивал четвертый бокал пива. Как раз в это время в бар вошла девчонка. Легко одетая, невысокого росточка, она тут же показалась Н непоседой, этакой «слегка с приветом».
    Она прошла мимо Н, подошла к бармену и, заказав себе бокал пива, пробежала взглядом по бару. Взгляд ее остановился на Н. Взгляд Н уже давно разглядывал ее. Наконец, девчонка улыбнулась ему и, не стирая улыбки, села к Н за столик.

  - Я выпью с тобой, - сказала она. – Не против?
  - Я буду счастлив, если ты составишь мне компанию, - ответил Н. Ему было откровенно наплевать, но девчонка его заинтересовала.
  - Как тебя зовут?
  - Меня зовут Н, - ответил он.
  - Прости? Н? Что за имя?
  - Н.
  - Забавно, - лукаво ухмыльнулась она. – И кто ты такой, Н?
  - Понятия не имею, - отвечал он.
  - Ты не знаешь, кто ты? У тебя память отшибло? Или думаешь, что это смешно?
  - Разве похоже, что я смеюсь? Если бы я шутил, ты бы, вероятно, рассмеялась. Ты же недоверчиво на меня посмотрела, да еще и ухмыльнулась как-то странно. Возможно, тебе действительно показалось это смешным, но если даже так – спешу тебя заверить, что я не шутил.
  - Хм, м-да… - девушка уже не улыбалась, она с опаской глядела на Н. – Думаю, мне лучше найти другой столик.
  - Стой, - сказал Н, он взял ее за руку в тот момент, когда она уже встала и направилась к другому столу. – Ты останешься со мной.
  - Почему я должна остаться?
  - Потому что завязался разговор.
  - Какой разговор?
  - Разговор. Между нами. Между нами завязался разговор, и ты уже не можешь уйти, потому как теперь мы с тобой связаны.
  - Связаны? Что нас может связывать?
  - Интерес.
  - И в чем заключается этот чертов интерес?
  - Ты интересна мне, а я – тебе. Все просто.
  - С чего ты взял, что ты мне интересен?
  - Тогда зачем ты подсела ко мне за столик?
  - Просто так.
  - Ложь. Ты заинтересовалась мной с того момента, как зашла в бар. Сначала ты старалась скрыть это, затем решила идти в лобовую.
  - Это как?
  - Подсесть ко мне за столик.
  - Хорошо, ты мне интересен. Но ты немного того, не находишь?
  - Сумасшедший никогда не признается в своем безумии. И даже если я действительно немного того, я никогда в этом не сознаюсь.
  - Почему?
  - Потому что я этого никогда не пойму! Но если тебе действительно плевать – вали, не стану задерживать.
  - …Ладно. Я останусь.
  - Здорово! Значит, я победил.
  - В чем?
  - Значит, я все-таки тебе интересен.
  - Какой-то ты странный… У тебя нет имени, ты не знаешь, кто ты такой… Но если серьезно – кто ты такой?
  - Я же сказал тебе – понятия не имею.
  - Хватит играть со мной. Так сложно ответить?
  - Что ты хочешь услышать? Мою биографию?
  - Можно краткий пересказ.
  - Я – мужчина, в этом городе проездом, занимаюсь фотографией, не женат, детей нет.
  - Ты фотограф?
  - В каком-то смысле.
  - Что значит «в каком-то смысле»? Ты фотограф или нет?
  - Да.
  - Ну вот, хоть что-то.
  - Ты о чем?
  - Хоть один конкретный ответ.
  - Тебя интересует конкретика?
  - Конкретика интересует всех.
  - Меня она не интересует.
  - То есть, ты не любишь конкретику?
  - Смотря что под ней подразумевать. Сухие факты меня не колышут.
  - Хорошо… А я тебя интересую?
  - В какой-то степени да. А в целом, ты меня интересуешь очень сильно.
  - И тебе, наверное, интересно узнать, кто я такая?
  - Я и так знаю, кто ты.
  - Серьезно?
  - Вполне.
  - И кто я?
  - Ты человек.
  - Нет, я о другом. Чем я занимаюсь, зачем пришла в этот бар, какая у меня жизнь…
  - Мне плевать. Плевать на то, чем ты занимаешься. Мне интересна ты. В данную секунду. Я вижу тебя впервые в жизни. Возможно, ты сейчас встанешь и уйдешь. И я тебя больше не увижу. Так зачем мне знать, чем ты занимаешься, если меня волнует в тебе другое?
  - А что тебя во мне волнует?
  - Я не знаю. Если бы я знал, ты бы меня не волновала.
  - Тебя волнует незнание?
  - Нет. Меня волнует в тебе то, чего я не знаю.
  - Хорошо. Я тебя волную. Хочешь узнать меня?
  - Естественно.
  - Но ты же сказал, что знаешь, кто я!
  - Я знаю, кто ты, но тебя я не знаю.
  - Я ни черта не поняла.
  - И не нужно.
  - Хорошо. Не нужно – черт с ним. Но я хочу понять, кто ты такой. А ты уходишь от ответа.
  - По-моему, я дал тебе вполне ясный ответ.
  - Я хочу конкретики.
  - Ты же знаешь о моих отношениях с конкретикой.
  - Да, но я люблю конкретику.
  - Видишь ли, от конкретики нелегко отказаться, но если однажды ты все-таки отказался от нее, то вернуться к ней уже будет непросто.
  - Почему?
  - Потому что законы конкретики не сочетаются с природой.
  - Оу, а при чем здесь природа?
  - При том, что природа – это я. Природа – это ты. Природа – это человек. А если мы берем, что человек – часть природы, и что природа не подчинена конкретике, то и человек не может быть ей подчинен.
  - Да, но мне лично неплохо удается ладить с конкретикой.
  - Это все натянуто. Привычка, не более того… Пойдем пройдемся, и я покажу тебе, какова пропасть между конкретикой и человеком.

    Девчонка долго смотрела на Н, будто что-то ища в нем, и, наконец, согласилась прогуляться.

2.

    Н шел по темному переулку. Девчонка шла рядом с ним, не понимая, за каким чертом ей все это нужно и зачем она согласилась на ночную прогулку с психом. Н шел спокойно, он закурил, и теперь насвистывал какую-то мелодию, незнакомую слуху девчонки.

  - Куда мы идем? – не выдержала она.
  - Не знаю, - ответил Н, не смотря на нее.
  - Серьезно? Ты же сказал, что хочешь мне что-то показать.
  - Ты права, но разве ты не видишь?
  - Что я должна увидеть?
  - Все то, что вокруг тебя.
  - Вокруг меня темная улица, куча мусора и наверняка это место кишит всякими озабоченными, поджидающими свою жертву.
  - Ну, на счет последнего можешь не переживать – я смогу защитить тебя в случае чего. А в остальном не могу с тобой согласиться, это место волшебно.
  - Ты серьезно псих? Это место ужасно. И вот что, - она вдруг остановилась, всем видом дав понять, что дальше не пойдет, - я – ухожу. Оставляю тебя наедине с твоим волшебным миром.
  - Что ж, был рад знакомству, - ответил только Н и пошел дальше. Девчонка сперва наблюдала за его удаляющейся спиной, затем огляделась по сторонам, ей стало дико страшно остаться одной, и потому она вскоре нагнала Н.
  - Постой! – воскликнула она. – Не хочешь сперва вывести меня отсюда?
  - Ты боишься? – удивленно спросил Н. – Не бойся, здесь нет никаких маньяков. Я отлично знаю эти места, и за все время, что я здесь бывал, мне еще не повстречался ни один подозрительный тип.
  - Да, но все-таки мне страшно одной…
  - Тогда просто будь рядом со мной. Я не уйду отсюда, пока не получу желаемого.
  - Это еще что значит?
  - Это значит, что еще слишком рано покидать это место.
  - И чего ты ждешь? Эльфов? Или еще какого-нибудь чуда? Это же просто помойная яма!
  - Иди к черту, а? – обозлился Н. – Не нравится – можешь идти.
  - Мне…
  - А если тебе страшно, то не ной и будь рядом со мной. Обещаю, что после я выведу тебя отсюда и ты останешься целой и невредимой.
  - …Ладно, по рукам…

    Н сбавил шаг, теперь он шел медленно, но девчонке показалось, что у него была конкретная цель. Он шел не просто так, он направлялся к конкретному месту и отлично знал маршрут. Они свернули налево, прошли мимо заброшенных гаражей, затем снова вышли на избитую дорожку, больше походящую на тропинку, и вскоре вышли на детскую площадку, порядочно избитую временем. Видно было, что на этой площадке уже давненько никто не бывал. По центру площадки были качели, а рядом с ними стоял мертвый дуб. Этот дуб был огромен, его ветви нависали над качелями, он весь иссох, но этот мертвенный вид нисколько не портил эффект, наоборот, дуб казался живее всех живых.
    Н остановился. Он закурил, затем подошел к дубу, осторожно погладил его, а после прислонился к стволу головой, будто бы он здоровался со своей давней возлюбленной. Когда Н поцеловал дуб, девчонка насторожилась. Она подумала, что этот человек и впрямь какой-нибудь местный псих, что каждую ночь приводит на эту площадку свою очередную жертву. Но Н уже оторвался от дуба и теперь уселся на качели. Качели жутко заскрипели.

  - Если хочешь – можешь тоже присесть, - сказал Н девчонке, увидев, что та с недоверием смотрит на него. – Не бойся. Это – мое любимое место. А этот дуб – мой старый приятель. Перед тем, как мы уйдем, я представлю тебя ему, если ты этого захочешь.
  - А если не захочу?
  - Это твое дело. Если хочешь – можешь присесть ко мне, - повторил он и слегка качнул качели. Качели закачались со скрипом, а Н запрокинул голову к небу и стал насвистывать свою мелодию.

    Где-то зачирикала птица. Ночь, чирикание где-то в ночной глубине, старый дуб, скрип качелей, насвистывание Н и звездное небо с почти полной луной, - все это непонятным образом окутало девчонку, ударило в нее словно молнией, и она, преодолев жуткий страх, подошла к качелям.

  - Можно? – сказала она, попытавшись остановить качели.
  - Что? – спросил Н, не отрываясь от неба.
  - Можно сесть?
  - А-а, - он посмотрел на девчонку и улыбнулся. – Конечно! Прошу, - он остановил качели и, когда она села, снова слегка качнул их. – Тебе нравится?
  - Кажется, да… Я не знаю, - девчонка все еще не могла понять, что за чертовщина с ней происходит. – Я боюсь.
  - Чего же ты боишься?
  - Боюсь, и все тут… Мне всегда казалось, что в подобных местах обитают лишь психи.
  - Значит, я псих.
  - Вполне возможно… Но мне начинает нравиться.
  - Это нормально. Скажи, это конкретное место?
  - О чем ты?
  - Я возвращаюсь к нашему разговору о конкретике. Это место, эти качели, этот дуб, - все это конкретно?
  - Ну… Да, - ответила она.
  - Хорошо. Но ведь ты испытываешь что-то? Страх, трепет перед неизвестным. Днем здесь все совсем иное. Днем эти качели скрипят по-другому, и эта птица поет совсем не так… Она чирикает каждую ночь. Каждую ночь она запевает свою ночную мелодию, это – настоящая симфония, придуманная ею лично.
  - Откуда ты это знаешь?
  - Иначе и быть не может. Птицы сами придумывают свои мелодии. Но в отличии от нас, они не могут записать их, увековечить. И поэтому ты – избранная.
  - В смысле?
  - В том смысле, что сейчас ты слушаешь мелодию, придуманную этой птицей. Далеко не каждый может ее услышать. И если бы я не привел тебя сюда – быть может, ты бы никогда и не услышала этого чуда. Главное – попасть в определенное время. Днем она чирикает совсем другие вещи. Но ночью – всегда шедевр. И если бы не было этого скрипа качелей, если бы не было этого старины-дуба, и этого звездного неба, то и эта мелодия не была бы шедевром. Одно дополняет другое. Поэтому я и назвал это симфонией. Настоящая симфония ночного мира. И что самое удивительное – не обязательно уезжать в другую страну, мчаться к черту на кулички, потому как самое необычное, как правило, находится совсем рядом с нами. Главное – увидеть это, а после научиться ценить, - Н глубоко вздохнул, словно пытаясь впитать в себя всю атмосферу, а после закурил. – Но вернемся к разговору. Ты все еще думаешь, что это место – конкретно?
  - Я… я не знаю. Конечно, эти качели – конкретны, как и это дерево. Но кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.
  - Я лишь о том, что все это – необычно. А необычное не может быть конкретным. Конкретика не терпит необычности, она любит все укрепившееся, однобокое, одноплановое, в то время как необычное само по себе не может быть однобоким и одноплановым. Необычное – всегда разное. Как и это место. Оно – многогранно. То оно пугает, то завораживает, а порой и пугает и завораживает одновременно. Оно – впечатляет, и с этим ты уж точно не поспоришь, вед так?
  - Да, ты прав.
  - Конечно, просто пройдя мимо, ты не найдешь здесь ничего примечательного, но стоит задержаться – и это место откроет тебе много нового. Проходящему мимо оно не откроет ни черта… Ты не пожалела, что пошла со мной?
  - Кажется, нет…
  - Я рад этому.

    Н снова запрокинул голову и уставился в небо, и девчонка тоже решила поглядеть на звезды, и ей это жутко понравилось. Они просидели так с час.
   
  - Ты замерзла? – спросил Н, взглянув на девчонку и увидев, как та ежится.
  - Немного, - улыбнулась она, шмыгнув носом.
  - Тогда идем… Конечно, уже совсем скоро рассвет, а в предрассветных сумерках это место обретает еще более волшебную историю, но все же – пойдем, я не хочу, чтобы ты из-за меня заболела.

    Они сошли с качелей и пошли назад, по уже знакомой дороге. Теперь эти места не казались девчонке такими жуткими, и мусор перестал быть для нее мусором, во всем она видела очарование той площадки, того старого дуба, с которым Н успел познакомить ее, прежде чем они ушли.
    Наконец, они вышли на освещенную дорогу. Н проводил ее до дома, по дороге они еще разговаривали о разнице между конкретным и неконкретным, у подъезда он приобнял ее и пообещал, что если она не будет против, то в скором времени они обязательно увидятся снова. Н ушел.

    Больше она его не видела, но то волшебное место стало манить ее, и вскоре она отправилась туда совсем одна, и, переборов жуткий страх, просидела там до самого рассвета, и когда предрассветные сумерки добавили новых красок, она очаровалась вдвойне. Так, время от времени она стала приходить туда одна, просиживала там до самого рассвета, а после уходила с чувством необъяснимой свободы.

2016