Футбол моего детства

У каждого детства своя география. Кто-то родился в Москве, и гордо именует себя (нет не москвичом, таковых, без году неделя приехавших, большинство в столице) – «коренной москвич». Иному для гордости хватит произнести, - новгородец. Однако бывает, новый человек вошел в этот мир в одном городе, а детство провел в другом. Тут что? В этом случае у индивидуума в биографии появился город детства.

Мой отец родился на Завокзальной улице в Вологде. Все детство прошло под гудки паровозов; объяснимо, что поступил и окончил железнодорожный техникум, - не малое по тем временам образование. После армии женился, вступил в партию, а когда его первенцу (то есть мне) не исполнилось и полгода, по постановлению пленума «руководящей и направляющей» был послан в Харовск, укреплять сельское хозяйство, в местную МТС. Так я – полугодовалый вологжанин, в 1954 году оказался в Харовске, а через 14 лет в феврале 1969 года наша семья опять переехала в Вологду. Первый отрезок жизни – детство, у меня накрепко связан с Харовском. Именно в 1954 году Харовск обрел статус города. Таковой почти автоматически давался населенным пунктам, перевалившим 10-ти тясячный рубеж жителей. Мне приятно думать (без претензий признавать это правдой), что именно мое появление позволило Харовску обрести столь почетный ранг.

В нашем обществе присутствует стойкое пренебрежение маленькими городами. Они неухоженные, почти все только деревянной застройки, - чем не деревня? Одним словом – захолустье. Вот и причина для презрений. Славяне осваивали территорию, передвигаясь по рекам, и города рубили на них. Летописный термин «рубили» отражает важную ипостась, - основной материал постройки всегда дерево. Северным городам, да маленьким, окруженным лесными массивами, сам бог велел быть деревянными, к тому же это наша традиция. Постыдного здесь ничего нет, а вот ухоженность, городской стиль, это уже забота и достоинство населения, и если таковые отсутствуют, вот тогда можно и посовеститься.
 
Река традиционно важная составляющая русского города, - славяне территорию осваивали именно по рекам, так что это явление исторически объяснимо. Киев – мать городов русских стоит на широком Днепре. Новгород – древнейший город России расположился, где Волхов вытекает из Ильмень озера. В Ульяновске пройдитесь по набережной, красота – дух захватывает, Волга здесь особенно хороша; название набережной, тоже соответствует – Венец. Если, будучи в Петербурге не выходил на гранитные набережные, не любовался просторами Невы, всегда полагал, что посещение славного града было не полным. Не считаю Москву красивым городом уже в силу того, что голубая доминанта, - Москва-река не впечатляет. Здесь дело не в ширине водной магистрали; Сена не велика река, а, сколько шарму добавляет Парижу. Река – казовая сторона любого города. В 1987 году я показал город детства своей семье. Жена долго фыркала, - это город? Когда с Боярской горы открылась панорама не только деревянного города, но и изгибы реки Кубены, она вдруг восхитилась, - какая красота! Я удовлетворенно хмыкнул, - в этом обрамлении прошло мое детство. 

С футболом я породнился буквально с пеленок. Отец брал меня с братом на стадион еще такими крохами, что память не запечатлела следующих его рассказов о том. Меня быстро уговаривают поиграть; оставляю сыновей на трибунах и некоторое время вы смотрите, как ваш папа играет в футбол; потом начинаете вопить благим матом. «Эх, мать Чика-чи», (его любимое выражение), бросаю футбол и бегу к вам на трибуну. Нет, этого в памяти не сохранилось. Я помню, как его отрывали от нас судить матчи, и тут мы уже не ревели, но все равно были недовольны. Смотреть футбол с ним и без него, разница огромная. Не говоря о том, что все тонкости и премудрости этой замечательной игры папа растолковывал нам по ходу, он мог, зная лучших игроков Харовска по совместной игре, предсказать, как тот или иной футболист сейчас поступят. Человек только-только принял мяч, и казалось, сам не знает, что с ним делать; а отец, показывая, говорил - развернется и пойдет сюда, и это случалось. Когда папа видел ляп футболиста, он награждал его эпитетом «чума в сандалях». При нелепых командных действиях отец восклицал: «вот, африканцы!». Это согласовывалось с тогдашним табелем о рангах – абсолютно все африканские команды футбол показывали крайне слабый. К слову, район Харовска напротив ЛДК через железную дорогу почему-то звался Абиссиния.
 
В Вологде отец играл за многолетнего чемпиона тех лет Локомотив, входил в сборную области по футболу, то есть Харовск получил игрока такого уровня, которого тут никогда не было. К сожалению, его игры, в силу возраста, я не помню. Зато рассказы о его футбольных подвигах храню в памяти и один сейчас приведу. Еще до армии он уже выступал за основной состав вологодского Локомотива, а потому с первых минут армейской жизни отправился в распоряжение футбольной команды части. Командир-армянин, страстный поклонник футбола свою команду холил и лелеял, конечно, на армейский лад: после побед наступала полная расслабуха на манер дедов-дембелей, поражения ввергали команду в период тяжестей армейской службы с кучей нарядов. Смотрины новобранца (новобранца во всех отношениях) вышли на славу, - приехала лучшая команда дивизии, которая громила всех подряд и командир напутствовал только – сыграть достойно (о победе никто и не мечтал). Выиграли 4:2, оба решающих мяча забил Вася Колобов. Один он выделял особо: выхожу по центру, два защитника зажимают меня в коробочку, непонятно каким образом высвобождаюсь и мощно бью под планку. После матча в раздевалку заходит «батя» (традиционное прозвище командиров той поры), и бросает: всем отпуск домой на 10 дней. Так молоденький солдат, не прослужив в Прибалтике и двух месяцев, приехал домой на побывку.
 
Внутригородские соревнования венчало дерби Музлесдрев – ЛДК; посмотреть две лучшие команды города приходило много народу. Это были равные соперники, на голову сильнее всех остальных. Как правило, судил один и тот же человек. У него была привычка под черную судейскую футболку (до рубежа веков судьи были исключительно все в черном) поддевать белую рубашку и наверх высовывать только ее белый воротничок. При выходе команд на поле ему кричали: «поправь воротничок!», и хотя он почти всегда лежал идеально, он его поправлял, - такая традиция установилась и, если подобного крика не было, начало матча теряло прелесть. Из этих двух команд формировалась сборная Харовского района, которая, по сути, была сборной города. Команды других населенных пунктов района претендовали на делегирование своих игроков в сборную района, но им высокомерно отказывали – покажите, чего вы стоите. Как-то приехала команда из Семигороднии и вышла против чемпиона города - Музлесдрева. С трибун кричали: ребята набейте им столько голов, чтобы больше не приезжали. Однако те держались молодцом, и хотя проиграли, но с достойным счетом. Правда, это можно отнести и на жестокий ливень, - поле раскисло, мяч застревал в лужах, нападающие скользили и падали, обороняться гостям стало легче. Раз приехала Сямжа (в ту пору она еще входила в Харовский район). Вот эти ног не унесли. Кроме крупного счета, они запомнились очень неточными ударами по воротам. С тех пор у ребят во дворе был клич, когда кто-то бил выше ворот: «эй, ты сямжа!»

Игры сборной района не пропускали. Чаще товарищеские матчи играли с соседней Вожегой, и почти всегда проигрывали. Ну, ведь деревня деревней, где они так играть научились? – удивлялись зрители, после очередного гола в наши ворота. Ничего не попишешь, - неудобный соперник для харовчан, так всегда было. Почему? – говорил отец, - я играл сравнительно недавно и Вожегу мы постоянно бивали. Тут зрители сразу вспоминали, каких высот достигала сборная Харовска при игре Василия Александровича, и отцу это было приятно.
 
Билет на стадион стоил не дорого, но ребята, да и многие взрослые стремились попасть бесплатно, проникая через многочисленные дырки в заборе. Был и легальный путь бесплатного посещения; по давней традиции великой игры действующий футболист имел право провести на стадион двух человек. Действо обставлялось, как в крупных футбольных центрах: футболист в полной экипировке (в форме) и непременным полотенцем на плечах, обнимал за плечи двух пацанов или взрослых приятелей, и это трио торжественно проходило мимо билетерши. Отец поступал также. Обняв нас за плечи, говорил, это со мной. А ваш билет, Василий Александрович? – спрашивала билетерша, и так понимая, какой билет с карапузов. Ты же знаешь, у меня всегда пригласительные, - говорил отец, досадуя, что его уже не причисляют к боевому футбольному братству, - я их тебе потом занесу.
 
Тактических премудростей тогда не было. Расстановка игроков проходила строго по «дубль-ве» - три защитника, два полузащитника и пять нападающих, двое из которых (инсайды), действуют в оттяжке. Когда сейчас комментатор говорит про игрока «этот играет под нападающим», он точно характеризует позицию инсайда, - игрока атаки, но второй волны. Нумерация тоже сохраняла строгость: номер 12, это исключительно игрок запаса. Более того, когда кто-то из футболистов начинал играть на позиции номеру не соответствующей, зрители раздраженно замечали, - раз нацепил футболку с восьмым номером, так и играй полусреднего (инсайда), - где вот он сейчас? Какого черта там делает?

Ввод мяча из-за боковой линии после аута, повторявшийся раз за разом футбольный атавизм изумлявший меня постоянно. Абсолютно все старались бросить мяч только вперед по ленточке – очень близко к этой же боковой линии. Все знали этот прием, как с ним бороться тоже, и все дружно его исполняли с полным отсутствием малейшей пользы для команды. Вот аут и свой игрок бежит вперед вдоль боковой линии; его сейчас же закрывают двое. Казалось, бросай тогда мяч прямо, или назад, здесь партнеры открыты, и контроль мяча сохраняется за командой. Нет, мяч вбрасывается далеко вперед по ленточке на закрытого игрока. Почти всегда потеря, или снова аут. Забавно, - если подача тут же переходила соперникам, те действуют аналогично. Впечатление, что таковы правила футбола – из-за боковой бросать только вперед. Обращаюсь к отцу, тот поясняет тактический замысел – сразу отыгрывается много территории; но ведь часты потери – мастерства не хватает, следует ответ. Папу ситуация не смущает, в его время играли также.
 
На футбол ходило много народу. Одна деревянная трибуна, но вдоль всей длины поля вмещала, наверное, около тысячи человек. По старой фотографии рассмотрел пять рядов, а мы с братом, еще поднялись (не все ряды на фотографии видно). Много раз помню ее заполненной под завязку. На трибунах размещалось много взрослых женщин, ходили и семьями. Надо отметить все это было безопасно и в прямом и нравственном смысле: орали и кричали много всего, но непристойностей не было. Разворачивалось публичное, праздничное действо и вести себя полагалось прилично. Скандирований и отрепетированных кричалок не было, чаще шел общий гул, взлетавший в опасные моменты игры. Помню характерное словечко, гулявшее по трибуне. К месту и не к месту растяжно кричали: «заманивай!». Подвыпившие бывали, но если у кого вырывалось бранное слово, его одергивали и очень строго. Да, да, смело утверждаю, ходить на стадион тогда было много приятнее, чем теперь, - атмосфера была чище и радостнее.
 
В Англии и сейчас на команды третьих лиг ходят по 10 тысяч зрителей, там ценится не уровень лиги, а возможность посмотреть футбол своего города, особо важно поддержать своих парней именно против соседей, - дерби, это оттуда. Понятно, - родина футбола. Уверяю вас, в пятидесятые годы и в нашей стране было так же. Сейчас, если лига вторая, то и зрителей только несколько сотен, а на первенство города ходят смотреть запасные игроки, да некоторые друзья футболистов. Эта ситуация распространена повсюду в глубину и ширь футбольной жизни нашей необъятной страны. В высшей лиге, где полный профессионализм и легионеры разных цветов, трибуны за редким исключением тоже полупустые. Добрых два десятка лет не имею никакой информации о первенствах городов Вологды и Череповца. Раньше местные газеты регулярно публиковали текущие таблицы этих турниров. Не удивлюсь, если окажется, что не во всякий год они случались. Общественный интерес, в любом случае, к этим событиям минимальный. Футбольная жизнь крупного города не может сводиться к выступлению одной команды мастеров в первенстве страны, важны внутренние соревнования, а значимость таковых (даже если они существуют) не заметна. Как это все уживается с претензией на звание футбольной державы, ума не приложу.
 
В пору моего детства даже маленькие городки проводили свои первенства, и то были посещаемые соревнования. Замыкаться в своем огороде не хотелось, поэтому были часты товарищеские матчи, на которые смотрели очень серьезно, - каков наш уровень? - вот проверка. Каждый год приглашали команду из Вологды, обычно это был Текстильщик, далеко не первая команда областного центра, но обыграть ее никак не удавалось, при всем усердии. Помню, Копылов - тренер Музлесдрева хвалился перед папой, что завлек к нам команду из Сокола (названия не запомнил). Ты бы Сухону (сильнейшая команда Сокола) пригласил, говорил папа. Ну, и это соперник, - оправдывался тот, - на четвертом месте по городу идут. Харовск был меньше Сокола в три раза, а не четыре, - с этой командой сладили. А как смотрели! Как судили о чужой манере игры! Какой это у них там бразилец на краю? – что бежит, что финтит, все едино. Оказалось, у парня одна нога короче другой, и он бегал, переваливаясь, выделывая кренделя и без мяча.
 
Один раз чуть не случилась ничья с Текстильщиком (счет уже был 0:1), но судья тоже из Вологды не засчитал мяч, который хлестким ударом издали, забил уже ветеран Мурин. С возрастом он растолстел, и ему одобрительно (надо поддержать старание) кричали с трибун: «мясом, мясом дави», когда он, пыхтя, боролся за мяч. У него были сыновья моего возраста, которые потом оказались в нашей школе в параллельном классе-Г. Никаких видимых нарушений не было, офсайда – тем более. Возмущенные болельщики высыпали на поле. В длинном макинтоше (накрапывал дождь), в коричневой шляпе, высокую тулью которой хозяин не хотел приминать (получилась бы рядовая «федора») – она торчала яйцом, возвышаясь на голове, как индусский храм, двинулся к судье и глава района, каким считался первый секретарь райкома партии. «Первый», «первый» к судье идет» обрадовались зрители. Все тщетно – вологодский рефери своего решения не отменил.

Папа стал директором, когда предприятие называлось не МТС, не РТС, а уже Сельхозтехника, и одно из нововведений нового руководителя – выставить футбольную команду на первенство города. Помню его переживания на трибуне за свою команду. Нам с братом было понятно, что у новичков шансов быть не может, но папа знал каждого футболиста, как старательного работника («ты знаешь, это ведь хороший токарь»), и потому отчего-то питал иллюзии. Музлесдреву проиграли с разгромным счетом – 1:7, а те еще разбавили основной состав запасными. Гол за Музлесдрев забил и наш сосед по Больничному переулку Коля Малыгин. С трибуны презрительно выкрикивали «Сель-хоз-техника», и папа всякий раз вздрагивал, как будто ему в спину бросали комья грязи.
 
Турнир областного масштаба в Харовске на приз общества «Урожай» событие грандиозное. Сборной харовского района сшили новую форму. По форме харовчане до турнира стали чемпионами. Темно зеленые футболки от правого плеча пересекала широкая белая полоса к левому бедру; на спине крупные белые номера. Дополняли форму белые трусы и зеленые гетры. На импровизированную ленту на груди своих любимцев зрители готовы были вешать награды еще до игры. Приехали сборные сельских районов, то есть не было команд из Вологды, Череповца, Сокола и Великого Устюга (это города областного подчинения – официальный ранжир). Каких-то районов определенно не было тоже, но в остальном, – вся Вологодчина. По уровню игры выделялись команды Кирилловского, Белозерского и Харовского районов. Болельщики молились, чтобы жребий не свел хозяев с коварной Вожегой, - пронесло, их кто-то выставил в начале турнира (игры шли на вылет).

В полуфинале сошлись против Кириллова; тяжелейший матч в дождь. Отец обращал внимание сыновей на капитана и организатора наших атак Мякушкина (с ним он еще играл сам), но нам больше нравился молодой правый край Щетнев. Он играл как-то элегантно, в стиле московского Торпедо, с которым мы познакомились по телевизору позже, а пока сравнивать было не с чем. Матч катился к нулевой ничьей, это при яростном упорстве сторон, но на мокром поле защита превалировала. В одной из фланговых атак прорыв аристократа мяча Щетнева был ликвидирован жестоким подкатом. Сделав кульбит и проехавшись по газону, тот встал весь в грязи. Кто-то из болельщиков охнул: «ну, вот и Щетнева уделали». В концовке хозяевам поля удалось затолкать мяч в ворота – трудовой гол.
 
Финал играли с Белозерском. Ходом турнира он предсказывался. На перерыв команды ушли при счете 1: 2. .Зрители приуныли, а папа пошел за трибуну выяснять, что за заварушку затеял тренер нашей команды, ведя за рукав молодого человека к организаторам турнира. Начался второй тайм и папа, подойдя на свое место, объявил соседям: все, Харовск выиграл. Почему, он сначала отмалчивался, - смотрите матч, а потом сказал: у Белозерцев подставка, два игрока череповецкого Металлурга, нашли свидетеля. Зная, что их нечестное усиление раскрыто, дабы избежать дисквалификации, соперники отдали матч, - харовчане провели четыре мяча во втором тайме как-то легко и стали обладателями красивого кубка.
 
Перед этим турниром в жестоком дерби Музлесдрев убедительно одолел ЛДК, и тренер чемпиона города, став по совместительству тренером сборной района, вопреки обыкновению почти никого не взял в сборную из ЛДК. А тут такой успех уже областного масштаба. Слава команды Музлесдрев взлетела на небывалую высоту. ЛДК признало триумф законным и резко омолодило состав. Казалось, монополия Музлесдрева утвердилась надолго, а фактически продлилась только год. В следующем сезоне молодежь ЛДК сенсационно обыграла команду Музлесдрева и Копылов, ее тренер, зазвал отца на гостевую встречу с ЛДК. «Василий Александрович, пригляди мне из ЛДК кого-нибудь для сборной района. У меня, наверное, глаза замылились, кроме своих никого не вижу. Как-никак чемпионы города, а я из этой белобрысой поросли никого выделить не могу». С папой поехал на ЛДК. В этом районе Харовска я бывал редко. Газон хорошего состояния, а вот трибун не было, лишь редкие скамейки вдоль поля. Толпы зрителей, как у нас на стадионе тоже не наблюдалось, а вот команда играла, недаром вся в белом. Молодые ребята брали не атлетизмом и техническим мастерством, а быстротой передвижения и слаженными командными действиями. Они охотно играли в пас, много передвигались и вконец укатали мастеровитых соперников. «А, что, Василий Александрович; не прогадали мы, что молодежь набрали!?» - подсел к отцу местный болельщик. Папа только руками развел – вроде и выделить некого, а белые лучше зеленых.
 
Один эпизод матча запомнился судейским решением. Мяч вышел за боковую линию игрок помчался за ним, поймал, развернулся, оценил положение, и с того же места, метра за четыре до края поля немедленно ввел мяч в игру. Судья остановил матч с возгласом: «правил не знаете! – вот линия», и передал мяч соперникам. Много позже я узнал, что расстояние до боковой линии от игрока, выполняющего вбрасывание мяча, правилами не ограничено и, заставлять футболиста сначала сблизиться с боковой линией, было не правильно. Каким-то нутром я понял, что помощник судьи тоже не прав, махая флажком, демонстрируя им боковую линию, призывая подойти сначала к ней. Однако у судьи тоже есть формальный повод передать мяч сопернику. По правилам мяч должен войти в игру в той точке, через которую он покинул поле; а если игрок был далеко от края и кидал не строго перпендикулярно боковой линии, то этого никак не может быть, а значит правила нарушены. С другой стороны; где вы видели, чтобы мяч вводился строго с того места, откуда ушел за боковую? Подавляющее большинство футболистов норовит убежать от него вперед метров на семь или десять, и ведь номер проходит.

Когда мы жили на улице Хрущева, играл я очень плохо, однако, на фоне таких же бестолковых сверстников, смотрелся не так уж скверно. Помню, в дошкольное время в игре был назначен штрафной удар в нашу пользу, и я занял очень выгодную позицию у ворот противника. Старший парень, исполнявший роль рефери, задержал свисток и обратился ко мне: «ну вот чего ты там стоишь? – во «вне игры» забрался и стоишь, забьешь гол, все равно не засчитаю». Я резко ухудшил позицию, судья остался доволен, свисток был дан, игра возобновилась. Было непонятно какое правило я нарушил, но уже вечером на мои расспросы папа рассказал о всех разновидностях офсайда. Удивил вариант: вратарь соперника выскочил далеко вперед, и тогда одного защитника перед тобой уже мало, если мяч приходит к тебе – все равно офсайд, нужен еще один игрок.

Парень из «каменных домов» много старше нас, которого часто звали не по имени, понятно фамилия, какая! – Пушкин, выбрал партнером меня, и мы на пару сразились с остальной ватагой моих сверстников. Выигрыш был за нами, но особой радости он не доставил – незначительность моего вклада в победу была явной.

Очень долго успехов в футболе у меня не было совсем никаких. Настоящая своя дворовая команда стала складываться на только что заселенном Больничном переулке. Братья Марковы, братья Колобовы, братья Никоновы, Леня Храмцов, - вот основа. Все игроки поля, в воротах стоять никто не хотел и главная мука этой команды – найти вратаря на стороне. На запад от Больничного переулка, после территории райпищекомбината было сразу два футбольных поля, расположенных перпендикулярно друг другу. То, что побольше с взрослыми воротами, на которых были остатки настоящей сетки. Оборонять такие ворота вратарю нашего возраста задача непосильная. Кроме того, у этого поля был существенный уклон с юга на север. Все же первое время для игры мы выбирали именно это поле. Вкусить, как после твоего удара мяч трепыхает в сетке ворот, значит испытать высший экстаз всемирной игры, это желание пересиливало все остальное. Причем сетка фиксировала этот триумф (а если он твой!); при воротах без сетки такого эффекта не было. Да еще соперник мог заспорить: мимо, рядом со штангой мол прошло, какой гол? - мяч то далеко; а при сетке – вот он в воротах. Да, я не сказал, его звали Дробышево поле. За ним стоял (за полем) одинокий домик (я даже подозреваю, что там жила семья по фамилии Дробышевы) и в нем нежданно наша команда обрела вратаря. Взрослый парень в армейских штанах хаки согласился постоять в воротах слабейшей команды. Мы и были слабейшие. Играли матч из двух таймов, но не по времени, а до пяти голов за тайм в ворота одной из команд. Стыдно сказать, но обычный итог наших баталий 0:10. Мало того, что мы играли плохо, в воротах неохотно, а значит и бездарно, стояли все по очереди. Ни один из соперников не возражал, чтобы за нас в воротах играл дядя. Вот теперь мы могли вволю атаковать, бросая на произвол судьбы свой крепкий тыл – дядя стоял профессионально, совершая броски в углы ворот, демонстрируя реакцию и при ударах в упор. Нашим соперникам надо было попотеть, чтобы забить вожделенных пять мячей за тайм. По времени таймы удлинились, но конечный результат выходил практически таким же. Нам почти всегда удавалось теперь тоже забить гол или два (здесь сказывались еще и размеры ворот), но общий счет все равно выглядел позорным, ну 2:10.
 
Теоретически я многое понимал, а вот умения не было. Хорошо открывался, и наш взрослый голкипер бросал мне мяч. Скоро он эту практику прекратил и стал вводить мяч, ориентируясь или на Леню Храмцова, или Горьку Маркова, которые открываться даже попыток не делали. Это был удар по самолюбию, а возразить нечего. Я никак не мог принять сильно летящий мяч, всегда была потеря. С этих пор у меня стойкое убеждение, что уровень технического оснащения футболиста определяется его умением принять и обработать мяч. Пас язык футбола, а как разговаривать с партнерами, если принять мяч не можешь? Прием мяча – краеугольная основа необходимого умения игрока на поле. Пнуть мяч может каждый. Принять мяч летящий, это уже техника.
 
С ударов по мячу начинают обучать футболу. Неправильно. Футбол игра командная и основа игры - пас. Игрок, освоивший удар подъемом, пыром, шведкой, щечкой (неправильно говорить щекой, - разве лицом удар наносится?), всегда будет вне игры, если не сможет принять пас партнера. Настаиваю, прием мяча, важнее.

В конце 1964 года у нас появился телевизор, с большим экраном, марки Сигнал. Регулярный просмотр игр чемпионата и чтение еженедельника Футбол подхлестнули мой энтузиазм, которым я заразил остальных. Почти все свободное время мы во дворе играли в футбол. Играли даже двое надвое, устроив маленькие ворота в четыре стопы. Когда никаких команд не набиралось, мы с Сергеем просто перепинывались мячом совершенствуя обработку. Встав ближе, друг к другу, пасовали только головой. Если мне нужно вспомнить брата (он в могиле с 2005 года), первое, что всплывает в памяти, как мы друг другу пасуем мяч. В пятом классе произошел качественный рывок. Я не оговорился, в пятом классе, учеба шла осенью, зимой, весной (времена года для игры в нашем климате не очень подходящие) а мы во дворе упорно играли в футбол. Зимой расчищали и утаптывали небольшую площадку и чаще играли не в хоккей, а в футбол. Начитавшись, как тренируется известный дриблер Михаил Месхи, я испробовал его методу. Бомбардир минского Динамо Михаил Мустыгин писал: у меня фактически один финт – делаю вид, что буду уходить влево, а когда защитник попадается на ложное движение корпусом, пробрасываю мяч и быстро ухожу вправо. Главное, говорил Мустыгин, - так отточить движения, что защитники, даже зная, что ты будешь уходить вправо, все равно попадались. Стоя перед зеркалом, я делал ложные движения корпусом, чтобы обмануть сам себя.
 
Мустыгин уходил только вправо, лучший игрок Катушки Поляшов делал также, но на манер Стенли Мэтьюса, корпусом особо ничего не показывая, - чуть движение влево, разворот стопы, внешней ее частью резко пробрасывал мяч далеко вправо и соревнование с защитником на скорость. Чтобы уходить и в другую сторону, надо было вести мяч уже левой ногой, а дальше действовать аналогично. Разучил. Налево даже лучше стало получаться. Мне интересно было почувствовать защитника, поиграть перед ним корпусом. Если попадался твердолобый, никак не реагирующий на ложные движения соперник, тогда я на манер уругвайцев, легким движением стопы кидал мяч ему на голень, тут уж и кремень начинал бороться за такой близкой добычей, да мяч то отскакивал снова ко мне.

Главное принять мяч, твердил я себе. Просил брата Сергея бить мне сильно и принимал посланный снаряд на бедро, грудь, голень и, конечно, стопу. Если мяч летел не сильно, то, подправив угол стопы, я делал так, что мяч прилипал к ноге. Высший пилотаж я как-то продемонстрировал папе, приняв сильно летящий мяч на самый носок стопы, сделав дрыгательное движение ногой, и мяч, укрощенный остался лежать передо мною. Футболисты, подрабатывая мяч, часто не останавливают его совсем, а подправляют в нужном направлении, для немедленного движения. Я научился стопой так сильно подкручивать прилетаемый мяч, что он на метр отлетал к стоявшему рядом сопернику, но, коснувшись земли, возвращался ко мне (за счет приданного вращения), а растерявшийся защитник, предвкушавший завладеть мячом, оказывался в позе, что его можно было легко проходить с любой стороны.
 
Мало кто специально разучивает прием мяча отдельными частями тела. Целенаправленно уделяя этому элементу большое внимание, незаметно получил преимущество в технике управления мячом перед другими ребятами. Дальше можно было совершенствовать и обводку и удары, но на второе место после приема мяча я ставил пас. Передача должна быть удобной партнеру и вместе с тем недостижимой для перехвата, а значит идти по дуге. Подкрутки, подрезки, особенно внешней стороной стопы – вот главные элементы тренинга. Рядом всегда был брат. Увидев наши пасы друг другу да в движении с маневрами на атаку и защиту, паренек со стороны с удивлением отметил: «когда ребят мало для матча, мы только по воротам бьем, а вас и двоих хватает, чтобы играть». Особенно мне нравилось пасовать в свободную зону, да так, что мяч как бы зависал над нужным местом и, быстро вращаясь в мою сторону, парашютом опускался в заданную точку. После прямого удара мяч мог уйти за боковую, или был шанс, что партнер его не догонит; а тут – вот он на блюдечке ждет его.

Из глухой деревни харовского района в наш дом приехал парень на два года старше меня Вася Коробицин. В футбол он не играл совершенно, да его и не тянуло играть. Вот вратарь для нашей команды. Но Васю нужно было долго уговаривать. С другой стороны деваться некуда, для всех мальчишек двора футбол – главное времяпрепровождение. Больничный переулок пополнился еще двумя двухэтажными домами, пополнилась и футбольная команда двора: Валера Демидов, Сергей Колыгин, Вася Летовальцев. Подросла и мелюзга – Женя Шаверин и Коля Трудов. Новобранцы пока мало, что умеют, но для двусторонки годятся.
 
Зазеленело Дробышево поле, и мы бросили вызов своим главным обидчикам – ребятам с Катушки. Главная сила у них братья Козыревы, Поляшов и замечательный вратарь Олег Лунин. Лунин не прочь был поиграть и в поле (как мы его понимали), будучи левшой, он обладал оригинальной обводкой. Вот когда я озаботился тактикой. Перед нами была команда, громившая нас 10:0, если без дяди в воротах; но и при нем всегда легко побеждавшая. Сейчас в воротах стоял необстрелянный Вася Коробицин. Облегчая ему задачу, мы выбрали другое более ровное поле, но с меньшими воротами, - зачем, мол, нам уклон большого поля. Соперники во всем соглашались. Перед игрой мне понадобилось время, чтобы расставить игроков и дать персональные задания. Как лучший игрок, я уже имел непререкаемый авторитет. По сути, мы играли с листа, но все межсезонье провели в играх между собой и возможности каждого были друг другу хорошо известны. Хватит безоглядно атаковать – я сделал серьезный крен на оборону; в ту пору (еще не забыта дубль-ве с пятью нападающими), да среди ребят, это было почти невозможно – все мечтали мчаться в атаку и забивать голы. Центр обороны Сергей Колобов и Миша Никонов. Фланги обороняли Саша Марков и Саша Никонов. В полузащите один Леня Храмцов, ему же поручил укреплять центр обороны, если пойдет много навесов, Миша Никонов низковат и одному брату не справиться. В нападение я и Игорь Марков. Играем восемь на восемь, для этой площадки в самый раз.
 
Мы не знали, на что способны, хотя чувствовали, что заметно прибавили. Соперник хорошо помнил кто перед ними и, когда договорились играть до трех голов в одни ворота на тайм, шепотком перекинулись - играем только на ноль. Забивать пошел и их штатный вратарь Олег Лунин. Конечно, они атакуют, а мы обороняемся; но сейчас я постоянно овладеваю выбитыми мячами. Выставив плечо к защитнику и, переводя мяч на дальнюю ногу, жду, когда подтянется Леня Храмцов, его поддержка желательнее паса на Игоря Маркова – тот сразу идет в обводку на фланге и постоянно теряет мяч. Если не пас, то делаю корпусом движение в одну сторону, потом в другую, краем глаза следя за защитником, когда раскачаю его (метод Месхи в действии), пробрасываю мяч в противоход и резким стартом обхожу. Когда соперник наседает особенно яростно, я тоже отхожу на позицию центрального защитника (я выше всех и в этом случае все верховые мячи наши), но прошу Игоря Маркова переходить в центр нападения (его тянет на фланг). Даже при долгой обороне важно сохранять глубину атаки, если в оборону оттянутся все, это конец контригре. Приятно осознавать, что ход игры под контролем, мы все чаще овладеваем мячом и начинаем играть в пас, но впереди одному старшему Маркову тяжко. Он все время заводится. Посчитав, что первый вал схлынул, я снова выдвинулся в нападение, получил удобный пас от брата (вот кто знал, как лучше бросить меня в атаку), с ходу обыграл защитника и сильно пробил низом, - гол.
 
У соперника рухнул первоначальный план, они уже не обыграют нас в сухую. Олег Лунин подбежал к парнишке в воротах, дал ему легкую зуботычину, отрядил его в оборону и сам встал в ворота. Через пять минут зуботычина требовалась ему, я обыграл двух центральных защитников и опять низом захлестал мяч Лунину. Обнаружив, что в этом матче я король воздуха, дал команду чаще играть верхом и головой сбрасывал мячи на Леню или Игоря. Кто-то из них забил еще гол и тайм закончился. Перед нами замаячила победа, да над кем! Я же видел, что по технике владения мячом с их лучшими игроками вровень можно поставить только меня. Важно было сохранить крепость обороны, а вперед атаковать уже мчались и Леня Храмцов, и Саша Марков спешил помочь старшему брату. Пришлось самому сидеть в центре обороны и призывать ребят сохранять дисциплину. Вняли. Когда сзади стало спокойно, я опять ушел вперед и растерзал оборону противника. Катушка получила 6:0 в свои ворота. При всем при том, они явно превосходили нас в мастерстве. Повторяю, явно. Все дело в тактике. В обороне мы хорошо страховали друг друга, а, завладев мячом, не отбивали его, как прежде (абы как), упрямо налаживали свою игру. Главный просчет соперников, - им не хватило ума закрыть ведущего игрока. Оправданием служило то, что они всех нас давно знали, как игроков слабых, и такой прыти не ожидали.

Дальше победная тактика только шлифовалась. Переехали Никоновы, потом уехали братья Марковы (все старше меня), а наша команда становилась все сильнее, хотя пополнилась младшими ребятами. Теперь в нападении я был один, и всем соперникам была известна моя роль в команде. Казалось, чего проще, закрыть одного забивалу, а не получалось. Надо заметить, я делал все, чтобы забивали другие члены нашей команды. Первая моя задача – зацепиться за мяч, сохранить его впереди, а дальше по обстоятельствам: можно увлечь всю оборону противника (меня зачастую стерегли трое) на фланг и оттуда навесить или прострелить; идти по центру без особой надежды прорваться, чтобы затем откатить назад под удар (дальние удары отрабатывал брат Сергей); сыграть в стенку с подключившимся в атаку Валерой Демидовым или Леней Храмцовым. Иногда, делая знаки рукой остальным переходить в массированное нападение, сам с мячом шел в глубокий тыл, и оттуда длинным пасом начинал уже затяжную атаку. Поскольку почти всегда был окружен защитниками, ребята следили за моими маневрами и передачи шли только на свободное место. Когда надзор ослабевал, а такие моменты неизбежно наступали, главная задача команды – вывести меня на одного защитника, обыграть того один в один, это запросто. Для меня музыкой звучали завывания соперников: «ну чего один защитник с ним сделает, где страховка? - опять Колобова упустили!»

Дуэль с вратарем особая тема. Бросок голкипера в ноги типичный способ ликвидации прорыва форварда. Всегда был готов к этому приему, оберегал мяч ногами и корпусом, а потому не помню случая, чтобы вратарь обокрал меня в такой важный момент. Хорошо, когда его манера тебе известна, но в любом случае нападающий обязан краем глаза следить за поведением голкипера. Вдруг, да появится возможность его перекинуть. Тут подойдет планирующий удар, или даже легкая подсечка. Вот так, - не теряй ворота. Перемещение того в рамке всегда открывает тот или иной сектор ворот; причем, если вратарь мечется, не обязательно целить в угол – достаточно послать мяч в противоход, даже по месту, где он был только что. Много раз убеждался – сила удара далеко не главный фактор взятия ворот. Чем больше силы вкладываешь в удар, тем больше вероятность его неточности, особенно, когда мяч идет верхом. Всегда раздражали «удары по воробьям», оттого, если бил на силу, всегда старался прижать мяч. При сильном ударе низом вратарь порой не успевает сложиться, а вот удар на уровне груди-головы – легкая добыча кипера. Интересное дело, при дефиците времени, когда удар наносишь почти наобум, полет мяча идет именно на этой, удобной для вратаря высоте. Это происходит само собой – иногда кажется, что руки вратаря притягивают мяч. Поэтому удар «только низом» нужно воспитывать, чтобы он был рефлекторным. Элемент внезапности важен, но даже, когда вратарь видит все действия форварда, всегда есть возможность поставить перед ним неразрешимую задачу. Точный удар в нижний угол с наклёвом (когда мяч ударяется о землю перед воротами) почти всегда гол. И удар не слишком сильный, и вратарь все видел, прыгнул, и, казалось, дотягивается, а мяч проходит в ворота. Лучшие вратари мира пропускают после таких ударов. Болельщики ахают: «ну как же так – ведь доставал же!»; и только знатоки понимают, удар был не берущийся.
 
С одной стороны соседом у нас была Катушка, с другой село Боярское, которое давно было не село, а часть города. Впрочем, некоторое отличие от городских все же чувствовалось скорее в повадках самих жителей, их самоидентификацией. С боярскими ребятами мы стали играть в футбол все чаще и чаще. Этому способствовало футбольное поле, оборудованное нами совместно (поставили ворота), на границе села и Больничного переулка. Позже его присмотрит для своих тренировок лыжная секция, которая стала базироваться неподалеку. Мы часто (жизнь требует разнообразия) создавали смешанные команды, играя друг с другом, так что они изнутри узнали повадки каждого. У них было несколько дриблеров моего уровня, но стоило с каждой стороны выставить лучшие силы, мы неизменно побеждали. Тактика, которую порой конструировал даже на конкретную игру, здесь была основой победы; мы караулили свою удачу, а закрыть меня совсем при четком взаимодействии с партнерами, никак не получалось. Раз был случай – только что забил гол и соперник начал с центра. Я тут же отнял мяч, накрутил в центре Валеру Шабаршова и Толю Яблокова и пошел обводить всех подряд. Сказать, что обвел всю команду, мало, - двух человек обвел дважды. Когда обвел вратаря, тот с криком «да, что же это такое!», ухватил меня за ногу, но я, падая, протолкнул мяч в ворота. Хочу подчеркнуть, это уникальный случай. Обладая великолепной обводкой, совсем не стремился только обводить; наоборот, находил особую привлекательность в скрытом пасе. Ребята знали, что, правильно открывшись, мяч от меня получат обязательно. Видеть поле, не просто солировать, но конструировать рисунок игры своей команды, вот, в чем была главная прелесть.

Будучи дриблером с удовольствием шел на отбор мяча у любителя только обводить. Все ухищрения форварда мне известны, - ну-ка?! Показав мне пару финтов Вова Артемьев отбрасывает мяч назад. «Ты чего?» – кричат ему в недоумении партнеры. «Мне его не обвести» - обреченно бросает тот. Конечно, любой нападающий стремится обвести соперника и, если форвард не дриблер (а сейчас такое сплошь и рядом), это несколько странно, - только за счет партнеров получать ударные позиции, значит быть исключительно зависимым игроком. Коль обвел защитника, значит выиграл территорию, улучшил пространственную позицию, и тут «железное правило»: мгновенно оценить положение соперников и партнеров, возможно быстрый пас сейчас самое полезное. Дриблер, стремящийся и дальше только обводить, даже если это у него получается, девальвирует усилия партнеров, занявших выгодные позиции, и, в конечном итоге, больше вредит команде в целом, само упиваясь своим техническим мастерством.

Во мне определенно сидел тренер. Собрав дошкольную малышню и дополнив ее маленьким по росту Женей Шавериным, наша команда «Космос» с Больничного переулка обыгрывала ребят более старшего возраста. Игроки еще никакие, но глядящие мне в рот, давали результат, а сам я с удовольствием переставлял по позициям полностью послушных воспитанников, официально именуясь главным тренером.

Что такое слово тренера в футболе и авторитет для игроков, я воочию убедился, когда мой папа подошел к бровке поля и стал вносить коррективы в действия нашей команды, - только раз случилось такое. Сергей Колыгин провел лучший матч в своей жизни (папа сделал упор на нем, сразу отмечая его успехи); мне так воодушевлять не очень техничного игрока никогда не удавалось. После матча Шура Щетинин с досадой отметил: «а твой батя подшофе пришел». Это было так, как и то, что его реплики перевернули игру и нашли усиление там, где не ждали.
 
Как-то сразиться с нами пришла команда издалека, а у меня была травма, и я предложил сыграть за нас лучшему игроку боярских – Шуре Щетинину. Он был одного со мной роста, на два года старше, мы уже неплохо подружились, (знакомство началось не очень мирно). Иди на острие атаки, - напутствовал я, заняв место зрителя. Ему нужно было сыграть мою роль, он играл и делал это блестяще. В своей команде он то с мячом, то простаивает – солирует кто-то другой; а у нас вся команда заточена под игру одного лидера; и Шура блистал. После матча я подошел к Шурке, меня переполняло восхищение от его игры. Кажется, я не смог тогда выразить все свои чувства; банальное молодец с похлопыванием по плечу, это конечно по-мальчишески, но требовалось, что-то еще.
 
Такое же восхищение зарубкой на всю жизнь от игры сверстника, осталась манера вести мяч Валерой Тарбаевым, моим одноклассником. Как правило, футболист ведет мяч, подталкивая его стопой ведущей (сильной) ноги. Для разнообразия я часто менял ноги, то есть начинал вдруг вести мяч левой ногой. Это сбивало с толку соперников. Как варьировал этот элементарный прием Тарбаев достойно ввести в анналы футбольной техники. Небрежной манерой, чуть заваливаясь на бок ведущей ноги, он бежал, легонько подталкивая мяч носком то одной, то другой ноги. На каждом шаге попеременно. Издалека казалось, что мяч обратно подкатывался к нему, когда он следующим шагом догонял его бег. Когда приближался соперник, он менял манеру ведения мяча – начинал его подталкивать уже полной стопой одной ноги. Смена ритма ведения (с носка разных ног на стопу одной) была своеобразным финтом – он проходил гущу игроков, только меняя манеру ведения мяча туда и обратно! Это было просто волшебно! Больше такого приема я нигде не встречал; не видел, чтобы им владел кто-либо из звезд мирового футбола.
 
Зидан еще не родился, когда финт с разворотом, каковой в его честь стал зваться «марсельская рулетка», мне показывал одноклассник Сергей Шнуровский. Не поручусь, были ли те действия один в один, какими поразил публику Зидан; но все основные элементы «марсельской рулетки» (разворот на 180 градусов, включение в «полотер» второй ноги) присутствовали.

Удар через себя ножницами – красивый прием. Как правило, когда футболист сосредотачивается именно на красоте, это вредит игре. Иногда футбольный бог это подсказывает. У края поля мяч на высоте двух метров уходит за боковую линию; особой нужды играть через себя нет; но вот захотелось сыграть красиво. Отталкиваюсь и в высоком прыжке замахом левой ноги привожу себя в положение перевернутой буквы «т» - тело на высоте 1,2 метра параллельно земле, а левая нога указывает зенит. Затем резким движением правой ноги, когда ноги перекрещиваются в воздухе, отображая движение ножниц, наносится удар. Сосредоточившись на исполнение всех элементов с максимальной амплитудой, промахиваюсь по мячу и бесславно грохаюсь на газон. В Бразилии этот прием чаще зовут «велосипед», (наверное, оттого, что у бразильца ноги в коленках согнуты в момент удара – со стороны действие имеет несколько иной вид) а неудачу, подобную моей – «слетел с велосипеда».

Есть признанный, бесспорный лидер и сама команда много раз убеждалась, что без меня, - мало что значит. Однако и мне пришлось убедиться, как велико значение партнеров понимающих твои маневры, а, главное, исполняющих тактические задумки своего лидера. Решили провести турнир шестых классов, по круговой системе – каждый с каждым. Из нашей дворовой, хорошо сыгранной команды, в классной никого, а ведь ровесники с Больничного переулка в школе есть. Валера Демидов учится в 6-Д; Сергей Колыгин в 6-Е. Соперники и спарринг партнеры из Боярской команды, тоже в Е-классе; а с Катушки в А-классе. Вот так без компаньонов, сколько-нибудь знающих мою манеру, надо проявлять себя среди ребят, которые ранее видели во мне неуверенного футболиста, но мастерство ведь есть, да, все оказалось не просто.
 
В первой игре разругались меж собой все вдрызг, а против меня просто ополчились. Нет, мое мастерство признали сразу, но никак не захотели подчиняться указаниям, какие я по своей привычке немедленно начал раздавать партнерам. Некоторые вещи бросались в глаза и требовали немедленного устранения. Заметно превосходя соперника в индивидуальном мастерстве, наша команда разбилась на игру отдельных дриблеров и раз за разом получала гол. Что толку от сольных проходов Шнуровского или Яковлева, если они, в конце концов, заводились. Коля Коношев идет в обводку, хотя ему стоило бы сыграть попроще. Порядок бьет класс, известная формула претворялась в наглядный урок, но слушать меня никто не хотел. Вратарь плох, - в ворота встал Валера Тарбаев, которому место было в нападении. Разнообразию его талантов можно было удивляться, вот и в рамке стоит прекрасно. Тактической сметки моим одноклассникам тоже не хватало. Раз пропускаем, следует клич, - все в оборону. Игра в закрытый футбол по мне, но необходимо наладить контратаку. В этих схемах моя роль впереди; но мне кричат, - а ты чего стоишь? – беги в оборону, помогай! Кто впереди будет? – Никого. Идите вперед, кто-нибудь вместо меня, предлагаю взамен себя, но меня не хотят слушать. Или иди в оборону, или вообще убирайся. Услышать такое, да еще от Глибина! Я разобиделся, ушел за ворота и стал капать на мозги Тарбаеву: что за примитивная тактика – все в обороне; нужна глубина построения команды, иначе контратаку не организовать. Гляди, вот опять все закончилось не начавшись. Кому пас в атаку отдавать, если впереди никого? Такой подход обрекает команду все время играть у своих ворот, без надежды забивать самим. Валерка мне, - Миша, иди вперед и играй, кто еще забивать будет, видишь я в воротах. Ушел в нападение, забил два гола, но от поражения это не спасло.
 
В классе я вел себя так, что за лидерство никогда не боролся. Когда в конце шестого класса в Вологду уехал Женя Веселов в лидеры класса выскочил Сергей Зайцев. Когда в восьмом классе добрая треть ушла во вновь отстроенную школу за вокзалом, туда же направился и Зайцев, лидера стал исполнять уж вовсе неготовый для этой роли Сергей Яковлев, но и тогда я не противодействовал. Ребячьи хороводы в вожаков меня не прельщали. В футболе было иначе, я не просто проявлял лидерские качества в игре на фоне превосходства в мастерстве ровесников, но и утверждался, чуть ли не диктатором на поле в отношении партнеров по команде, указывая, на каком месте и как следовало им действовать. Для одноклассников это было внове и не сразу они уяснили, что подчиниться придется - все равно сломаю (в разных командах двора послушания добивался и старших ребят). Еще более яркий пример подобных преображений сидел со мной за одной партой. Юру Косарева перевели из параллельного А-класса, - может здесь учиться начнет. От двоечника Юры у доски учителя лишь иногда слышали слабое лепетанье, не преминув отметить, - когда в футбол играешь, голос на весь двор слышен. Так ведь в футболе Косарев – король Катушки, потому на поле перерождался, по сути, там действовал другой человек, и голос оттого звучал могуче. Все его друзья там (а это значит в А-классе), и в этом турнире он, по старой памяти, играет за них.
 
Как лучшего игрока пусть и проигранного матча меня произвели в капитаны команды. У капитана есть права, - к следующему матчу я произвел перемены в защите. На правый край обороны отрядил Васю Кустова, а в центр Вову Швалева. Как ребят незаметных в классе их ранее проигнорировали, а замены подействовали положительно. Вова действительно укрепил центр, да так, что Зайцеву (в первом матче оборону крепил он) Валера Тарбаев сказал: можешь больше не приходить, Вовка Швалев лучше тебя играет бека. Копировать тактику своей дворовой команды я не стал. Это было просто не реально. Больше всего огорчало, что такого технаря, как Тарбаев приходилось держать в воротах.
 
В первом матче почему-то не играл Женя Веселов, а перед нами был главный соперник 6-А. Их основа, это Катушка. Чтобы команда заиграла в пас, мне приходилось передвигаться много больше обычного; требовать себе мяч и тут же самому находить адресата. Ребята оценили мои усилия – игра стала складываться, и скоро пришел успех. На самом острие атаки я теперь бывал не часто, но, улучшив момент, прорвался по центру и забил гол. Необходимо было усиливать давление, а у нас появились разрывы между линиями. Боковым зрением увидев, что фланг соперника оголен, перевожу туда мяч, а подхватить его некому – аут. Васька!? Набрасываюсь я на Кустова, - почему не заполнил фланг? - Так я в защите. Для меня это не аргумент. В нашей дворовой команде все партнеры изначально сидели в защите, но стоило мячом овладеть мне, как тут же шли вперед открываться. Когда мы атакуем, ты тоже подключайся по своему флангу и навешивай, командую ему. Буквально через пять минут позиция повторяется, с разворота не глядя посылаю мяч на фланг, - ситуация требует; и снова аут. Опять ору на Кустова. Третий штамп все тех же действий – мяч на фланг, теперь там оказывается Вася, и атака имеет опасное продолжение. Молодец! – кричу ему. Женя Веселов издалека планирующим ударом забивает второй мяч. Мы ведем 2:0. Подбегаю к Жене и поздравляю его. Кажется, это оказалось перебором. Женя Веселов хорошо играет в футбол, забил красивый гол, в школе он признанный вожак и заносчивый собеседник, а тут на поле лидер не он и все ребята это признают. Ситуация для самолюбивого Веселова невыносимая и он начинает подленько ее исправлять. Напрасно я открываюсь и делаю рывки, Женя мне принципиально не пасует. Эту игру мы проводим по стандартному временному регламенту, судит старший парень с часами на руках. Сорок пять минут истекли и тайм закончен. «По-моему мы впервые вам проигрываем», замечает мне защитник соперника. Остается только переговариваться с игроками противоположной команды, Женя Веселов захватил центр поля и отдает пас кому угодно только не мне. Игра у нас потихоньку расстраивается, у меня уже нет сил, сновать туда-сюда, а соперник усилиями Косарева и Поляшова забивает нам ответный гол. Когда конец постоянно спрашиваем судью, кажется, второй тайм явно затянулся. Играйте, машет он рукой. Мы получили еще гол. Вот нам забили третий мяч, и судья объявляет об окончание матча. Когда уходили с поля, я проходил мимо судьи, который склонился к капитану 6-го А, - Поляш, знаешь сколько играли второй тайм? – час двадцать восемь. Ого, я чувствовал, что он симпатизировал сопернику, и в два раза затянул второй тайм.
 
Веселову никто ничего не сказал, но он сам вывел себя из сборной класса. Ему было неуютно в команде, где капитаном был я. Мы с Тарбаевым смотрим двусторонку. Кого возьмем в команду? Он предложил Тихомирова, я обратил его внимание на игру Юдина. Теперь играть с 6-Е, а там полно боярских ребят. Игра рукой и нам бить пенальти. Все требуют, чтобы бил я. Отказываюсь, нет, не из ложной скромности. В воротах стоит хорошо мне известный Саня, прыгучий вратарь. Верховой мяч он возьмет, а бить в эти ворота низом (как я любил пробить сильно низом, когда мяч буквально стелился над травой) не позволял легкий бугорок в двух метрах от точки. Голосуем, команда организовала летучий плебисцит, и мяч все равно вручили мне – бей. Тогда нужно бить в девятку и сильно. Чего очень хочешь, обычно не получается – мяч со свистом ушел над самой перекладиной. С досады от нереализованного пенальти, так увеличил активность, что матч просто обязан был закончиться полной победой; и она пришла. Дальше мы победили и класс Д, и класс Г, но два первых поражения не позволили выиграть турнир.
 
Против нашей дворовой команды Вася Кустов привел какую-то сборную. Все бы ничего, но если некоторые старшие ребята были одной с нами физической кондиции, то один выделялся и этими параметрами. Это был просто взрослый парень, выше и мощнее меня, и наши дружно возражали против его участия в матче. «Он играет не сильнее тебя – польстил мне Вася, - нам в меньшинстве играть что ли?» Матч начался и начался кошмар для нашей славной обороны. Парень играл в силовой манере и буквально разметал нашу защиту. Пока я забил один гол, мы получили три. Мои указания по поводу подстраховки в защите не возымели действий – ребята его элементарно боялись. «Ты сам погляди, какая громила носится» - взывал ко мне брат Сергей. Я озверел, отошел в защиту и стал против парня играть персонально. По мне футбол техничный, но когда соперник проявляет быстроту и атлетизм, волей неволей переходишь на английскую манеру игры. Парень поглядывал зло (он был сильнее физически) – я буквально сносил ему ноги. Через некоторое время его как бы не стало на поле – закрыл полностью. Доказал и показал – могу играть на любой позиции. Да, но чем больше яростной борьбы, тем меньше мысли в игре. Два самых мощных игрока неразлучной парой бешено носились по полю. В атлетических единоборствах не было возможности руководить игрой команды, что для меня было характерным, а ситуация этого остро требовала. Тактическая расстановка резко поменялась – Миша ушел с острия атаки, и команда не знала, как наладить игру в нападении. Я выиграл личное единоборство, но проиграл матч.
 
К восьмому классу, в 15 лет я вытянулся до 180 см. В школьном зале была штанга, а всех стальных блинов для нее на 80 кг. Я научился сначала толкать этот вес, а затем и жать его (был раньше такой прием в тяжелой атлетике – жим, когда заключительное движение делалось медленно, на силу), притом, что собственный вес был на 20 кг меньше. У меня стойкое убеждение, что именно занятие штангой в этом возрасте перебило мне второй этап интенсивного мальчишеского роста, - я больше не вырос ни на сантиметр. Все, ну абсолютно все, в 16-17 лет росли, а вот я, нет. Мой младший брат в последних двух классах (это уже в Вологде) вытянулся и перегнал меня на пять сантиметров. Стометровку в 15 лет я пробегал за 12,3 сек., если иметь в виду, как он достигнут, - по гаревой дорожке, в кедах и, стартуя не с колодок, а с выкопанных ямок; то, переводя на современные условия, с результата смело можно скидывать целую секунду. К футбольному техническому оснащению я добавил «сухой лист». Правда, он не всегда получался. Тут большое значение имеет положение бедра опорной ноги. Бьющая нога идет по касательной и внешней стороной стопы мяч сильно подкручивается, но общее движение футболиста не «распахивающееся», а концентрированное вперед на силу удара. Мяч надо «задавить», тогда он будет первые две трети полета сильно лететь по некрутой дуге, почти не вращаясь, и как бы колеблясь в воздухе. Заданное вращение вдруг включается в последней трети полета, и мяч резко меняя траекторию дуги, ныряет за шиворот вратаря (отсюда и название – «сухой лист»).
 
Особый шик при дуэли с голкипером – развести внимательного вратаря и мяч по разным углам ворот. Этот прием-обман я применял не часто, чтобы не раскрыть секрет хитрого удара. Использовал его при пробитии пенальти (иногда) и непосредственно в игре, то есть и в движении тоже. Вот вратарь напряженно смотрит на все положения ног и стопы атакующего, чтобы совершить спасительный бросок; тут нужно при ударе, в последний момент, когда стопа бьющей ноги для вратаря уже закрыта объемом мяча, резко ее подвернуть, и удар получается не подъемом внутренней стороны стопы (как для себя уже определил вратарь), а внешней ее частью. Резко закручиваясь (подрезка получается серьезной и необходима мера, чтобы не переборщить), мяч уходит с линии прямого удара (замах бьющей ноги – угол ворот) – вратарь прыгает в один угол ворот, а мяч оказывается в другом. Помню на тренировке команды класса, Вася Кустов встал в ворота – пробей мне, потребовал он. Неспешно замахнувшись, я исполнил прием-обман. Вася совершил хороший прыжок, (если вратарь не напружинился и особо прыгать не собирается – эффекта не много) и встал в полном недоумении – мяч ушел в другой угол. «Это ты, каким Макаром?» - спросил он с круглыми глазами.

Как часто в матчах на самом высоком уровне прорыв с фланга заканчивается навесом-перевесом, когда мяч летит далеко за штрафную площадь и уходит в аут. Ну, почему загублена атака и прорвавшиеся по центру партнеры перекинуты? Кто не играл, не понимает, как сложно соразмерить силу заключительного удара при подаче с фланга, особенно, когда в прорыв мчишься с максимальной скоростью. Вот в этот момент сделать мягкую подрезку-подсечку в район одиннадцатиметровой отметки на набегающих партнеров – элемент высшего мастерства. Это умеет делать чистый фланговый форвард – «краёк». Где они сейчас? Появилось новое амплуа – вингер, (от слова «крыло»), еще его называют термином латераль (от слова «боковой»), - это футболист, барражирующий фланг от бровки до бровки. Функция есть, а умение подать с фланга точно на своих – улетучилось.
 
Всегда выделял особо скрытый пас. Как радовался я за голландский Фейеноорд, который победил Селтик в финале за Кубок европейских чемпионов в 1970 году. Вся команда оказалась моими единомышленниками. Голландский игрок сначала покажет, что будет пасовать одному, но крутым разворотом стопы делает пас под себя другому. Причем вся команда так играет. Столько лет прошло, а общекомандной игры в подобном стиле больше видеть не приходилось. Не совсем так; московское Торпедо образца 1965 года дарило нечто подобное, причем в элегантно-аристократическом стиле. Все помнят корифеев той команды: Стрельцов, Воронин, Иванов; а меня поразил прием совсем не звездного игрока. Борис Батанов вел мяч в тесном окружении трех соперников и вдруг  мяч выскочил из под его ног перпендикулярно курсу движения, точно в ноги параллельно бежавшему партнеру. Это был фокус какой-то. Что неуловимое он проделал ногами, понять было невозможно, - редкостный шедевр.
 
Зато, когда владеющий мячом футболист развернется лицом к партнеру и щечкой направит ему короткий пас, исполняется повсеместно, и когда команда перемещается по полю таким аллюром, нет ей большего антагониста, чем я. Стеночки, забегания, бесконечный короткий пас приносили Спартаку полное доминирование в нашем футболе в пору Романцева-тренера, и мое недоумение, - каждое действие открыто, как будто имеет только одно решение, все легко читается; почему соперник не идет на перехват с блокировкой ближних партнеров? Стоило на международной арене Спартаку встретить серьезный клуб, как его игра была бита. Спартаковец еще принимает мяч, а уже ясно кому он будет пасовать дальше. Когда следующий ход очевиден, такую игру легко порушить. Сейчас, если один в команде владеет скрытым пасом, то его зовут креативщиком. Непревзойденным мастером скрытого паса был Стрельцов. Его пас пяткой мог поставить в недоумение не только всю защиту соперников, но, к сожалению, и партнеров. Настоящему мастеру просто необходимо владеть скрытым пасом, а если тот еще и обостряющий, то сразу ведет к голевому моменту. Сколько раз приходилось бессильно опускать руки и орать (чего уж греха таить) на партнера, когда из окружения тремя соперниками выдаешь пас «как на блюдечке», а тот не ожидал этакого сюрприза, что мяч чудесным образом окажется у него, немеет в полной растерянности и губит момент. «Ты еще рот раскрой» - орал я, - «почему пас не ждешь?» «Так ведь неожиданно, кто знал, что ты так извернешься» - оправдывался партнер и трусил обратно в защиту. «На ударной позиции надо вести себя по-бомбардирски, а для него, видите ли, пас неожиданный» - распирало меня от возмущения.
 
Отчего ж не извернуться. Есть такой вычурный прием, когда мяч находится с внешней стороны опорной ноги, наносить удар дальней ногой, обводя ею опорную сзади. Ноги перекрещиваются, сильного удара не получается, будет тычок или подсечка, а вот неожиданен он всегда. Смешно, итальянцы автора приема нашли, как будто до 1978 года таких ударов никто в футболе не видал. Южноамериканские инчас ему имя придумали – «рабона»; в аргентинском танго так зовется па, когда также ноги перекрещиваются. Воспроизведу древнее – ничто не ново под луною. Любителей экзотики хочу спросить: видели, чтобы пенальти били пяткой? В дворовом футболе пенальти бьют часто. Был в моем арсенале такой театральный приемчик: установив мяч на точке, разворачиваюсь и с жестикуляцией веду диалог с партнерами. «Если мяч попадет в штангу, я не имею права добивать – вещал я правила, - к левой штанге стартуешь ты, а к правой ты». Брат Сергей должен был тайно подать знак. Чаще всего он означал, что вратарь собран; тогда я кончал комедию, разворачивался и бил, как следует. Редко-редко было разрешение, и зазевавшийся голкипер получал гол с пенальти пяткой. Удар был отработан. Валера Шабаршов как-то произнес с восхищением: Мише по воротам хлестать, что носком, что пяткой. Был случай, -  в прорыве развернулся спиной к воротам (борьба с защитником способствовала) и нанес удар пяткой из-за пределов штрафной площади. И удар был сильный и в нижний угол мяч шел, но вратарь отбил. Когда идет прорыв форварда, вратарь начеку.

Могу похвалиться ударом, какой не встретишь в большом футболе – подошвой. У футболистов на ногах бутсы, на бутсах шипы, а они такому приему не способствуют. Мы в детстве играли в кедах. Если задрать пальцы ног вверх и наносить удар подошвой местом, где пальцы начинаются, удар получается очень хлестким с подкруткой вперед, что убыстряет полет и усложняет траекторию.
Покажите мне футболиста, который освоил финт Месхи. Упрощенный вариант при старте с места получался, но в движении выполнить его чрезвычайно сложно. Однако пару раз он получился на полном ходу, и эти мгновения храню, как самые яркие свои футбольные подвиги. Только представьте, приближаешься к защитнику, заносишь ногу перед мячом, и когда мяч оказывается уже сзади тебя, легким зажимом обеих ног подбрасывая пяткой и закручивая стопой другой ноги, посылаешь мяч из-за спины по крутой дуге на уровне бедра мимо защитника, обегая того с другой стороны. Красивее этого финта ничего нет в футболе.
 
Валера Демидов как-то задался целью раскрыть секрет моей обводки. Ты обведи меня медленно, а то все на скорости, не сразу и поймешь, что к чему. Ну, вот опять скорость включаешь, сердился он. А в чем суть финта? – объяснял я, дополняя сказанное действием. Сначала идет ложное движение, на это ты не попался, на это тоже, вот реагируешь, катаем мяч мимо опорной ноги, и, как ты говоришь, включаем скорость, чтобы обойти соперника, а как же без этого; заключительное действие обязано быть динамичным, иначе попавшийся на финт восстановит оппозицию.
 
Отдаю себе отчет, что футбольные подвиги в детстве не гарантируют карьеру большого футболиста. Именно на переходе во взрослый футбол теряется много талантов. Тому же технарю Тарбаеву могло элементарно не хватить физической подготовки играть два тайма по-взрослому с полной выкладкой. У меня с физическими кондициями был полный порядок, а потому трудно отказаться от сложившегося с юности убеждения, что в 15 лет был практически готов для выступления в сборной СССР. Однако великого футболиста Колобова Михаила мир так и не увидел. Сейчас немного найдется болельщиков, помнящих яркий дебют 17-ти летнего паренька из бразильской глубинки на чемпионате мира в 1958 году, который с того момента стал королем футбола. Несмотря на возраст, я довольно зрело рассуждал, что дебют несовершеннолетнего на чемпионате мира, как у бразильцев в нашей стране совершенно не возможен (если проводить аналогию с Пеле, то мне для дебюта подходил всемирный форум в 1970). Он невозможен был даже для выхода на поле в команде мастеров, а любая команда класса «Б» меня нисколько не прельщала. В Вологде я посмотрел на местное Динамо, ее соперников, - зрелище удручающее. Я и сейчас иногда с большим удовольствием смотрю футбол ребятни, - азарта, да порой и мысли, тут можно найти много больше, чем у взрослых мастеров низших лиг. К тактическим ухищрениям, которые я приводил в жизнь в Харовске в 60-е годы, международный футбол подошел только в самом конце XX века. Этот факт с изумлением открыл для себя уже в зрелом возрасте, - оказывается, я предвосхитил тактическое развитие мирового футбола. Представляете, какими глазами в 1969 году я смотрел на бестолковую толкотню игроков второй лиги советского футбола, ни один из которых по технической подготовке мне в подметки не годился. А сделай попытку попасть к таким мастерам, надежды на удачу не много. Да не хочу я играть в такой футбол. С другой стороны, если бы в те годы у нас в стране был профессиональный футбол, да с возможностью в перспективе попасть в великий европейский клуб, попытка с моей стороны была бы точно.
 
Эта не реализованная возможность до сих пор не дает мне покоя. Футбольная жизнь периодически подбрасывает примеры такого рода. Вот наиболее известные. Майкл Оуэн за Ливерпуль стал выступать с 17-ти лет, а в сборной Англии дебютировал в возрасте 18 лет 59 дней. Его игра на ЧМ-98 во Франции произвела фурор: «так начинал только Пеле», писали газеты и было за что. В 1/8 финала Оуэн забил гол признанный самым красивым в том первенстве. Другой английский талант тоже из Ливерпуля, но начинавший в 16 лет в клубе Эвертон Уэйн Руни сейчас рекордсмен сборной Англии по количеству голов. Молодой вундеркинд из Норвегии Мартин Эдигор дебютировал в чемпионате своей страны в 15 лет. Такие случаи редки, но они есть. У меня повернулось не так.

В Вологде ребята в футбол не то чтобы не играли, а просто совсем не умели. Это открытие было самым неприятным сюрпризом после переезда. Областная столица была глубокой провинцией на фоне маленького Харовска. Мне было странно видеть, как большие парни, не имея никакой техники, бестолково гоняют мяч, как мы в свое дошкольное детство; (все желание выразить себя в игре воплощалось в стремление подбежать к мячу и пырнуть его как получиться) а раз не умели, то и играли не часто. Футбол в вологодских дворах был не популярен. Парня, вышедшего из подъезда с мячом, как правило, ждало предложение кучкующихся ребят сыграть в волейбол. В наш двор – угол Герцена-Пирогова переехал из Харовска Савенков, невеликого пошиба футболист, но тут накручивал по два-три человека сразу. Мой брат Сергей тоже здесь почувствовал себя королем и продолжил свою футбольную карьеру, а вот я бросил окончательно.

Для взрослого футбола я не подходил по возрасту, да и сам нос воротил от мастерства здешних мастеров, играть в примитивное тыр-пыр со сверстниками было противно, а других вариантов не было. Конечно не совсем так, можно было идти в группу подготовки вологодского Динамо, но я-то себя видел в основном составе какой-либо команды высшей лиги; основа вологодского клуба, это фи, а юношеская группа подготовки команды класса «Б» и вовсе нечто унизительное. Самомнение даже основанное на объективных данных порой приводит к неожиданным результатам. Я забросил игру, которую любил, знал в ней толк, в которой был склонен самовыражаться, в ней уже многое умел и, несомненно, мог достичь больших высот.

21.03.2016