Некоторые особенности демократии

1. Госдемократическая эклектика

    Что есть народ? Это масса, которую можно условно поделить на три части. Первая не хочет (или не может) напрягать свой ум выше определённой планки, и проглатывает любые уловки, рассчитанные на эту «особенность». Представьте себе человека, мышление которого не выходит за рамки схемы «закручивание гаек на заводе – бутылка пива – телешоу». А ему ставят задачу «Голосуй против Пп системы!». Да для его ума это нагрузка, как для средневекового крестьянина задача по астрофизике – он не то, что решение найти, он условия осмыслить не сможет. Вторая часть этой массы мыслит по-разному, и приходит к однобоким и противоположным (каждый к своим) выводам, которые порождают противонаправленные, и взаимопогашающие усилия. Ну, представьте себе, что упёрся кто-то из своей неуравновешенной жизненной логики в какую-то однобокую правду, и ничего слушать не хочет. И плевать ему, что своим принципиальным нежеланием взглянуть на вещи с другой стороны он провоцирует оппозиционную сторону делать аналогичное. Ну и что, что в конечном итоге это ведёт к отсутствию единой позиции, чем воспользуются те, кому выгодно отсутствие единого фронта – в его понимании это не его вина, а его оппонентов: «Ну, кто же виноват, что они не понимают, что им надо бросить свою позицию и принять мою?» – рассуждает он. А третья – это те, кто понимает ситуацию более-менее адекватно, и их согласие с себе подобными не является совпадением. Ибо правильно мыслящий всегда согласится с другим правильно мыслящим, аналогично тому, как прямые линии сходятся между собой, там, где кривые не сойдутся ни с прямыми, ни друг с другом. Но эти люди остаются в меньшинстве, в котором их голос не может иметь решающего значения. Поэтому народ по определению не способен принимать правильные решения выше определённого уровня сложности. Толпа не может принимать их, даже если в ней немало в отдельности взятых неглупых людей. Потому, что она – толпа. Простые решения в своих интересах – да, сложные – нет, это данность. И чтобы навязать ей свою волю, достаточно применять более сложные уловки, чем те, распознать которые хватит ума у несознательной её части.
    Как голосует народ? А как вопрос поставят, так и голосует. Допустим, стоит вопрос о начале войны страны с другим государством. Истинная причина – классическая (расширение влияния власть имущих); официальная причина – другое государство ведёт себя «неправильно». Ставится вопрос: «Понимаете ли вы, что ваша Родина в данном конфликте права?». И одни понимают так: «Наша Родина всегда права, потому, что она – наша, и точка. Поэтому мы готовы ей послужить, а, как и зачем – ей виднее». Вторые понимают так: «Какое может быть «права-неправа» там, где всё решает сила? И мы живём в мире, где враги думают точно так же. Так что или они нас или мы их!». А третьи рассуждают так: «Не, ну как же можно так думать, «наша» и «…или мы их»!? Ведь если все так будут рассуждать, то войны никогда не прекратятся. А чтобы войн не было, надо делать так, чтобы Родина всегда принимала только правильные, справедливые решения, и только после этого действовать так, как она скажет. И только потому, что мы столько для этого сделали, и мы верим, что она такая, мы говорим да». И, наконец, власть имущие рассуждают так: «Ну, как же она может принимать правильные и справедливые решения, если она есть система насилия и обмана, а мы – заинтересованный контингент, которому выгодно использовать вас для достижения своих целей? Но поскольку идти воевать не нам, а вам, мы показательно громче всех кричим за!». И таким образом, по вопросу «Родина всегда права» почти все единодушно проголосовали «за». А тех, кто против, заклеймили пятой колонной, и объявили предателями. Такая особенность госдемократического общества есть госдемократическая эклектика.
    Госдемократическая эклектика – это несостоятельное понимание общественности вещей, несостоятельности которого она не понимает. В рамках госдемократической эклектики головы разных людей могут быть забиты противоречивыми друг другу взглядами, противоречивость которых они не понимают, ибо им не дают совместить их вместе и аннигилировать. И все эти взгляды ведут к выводам, делаемым в одном направлении. исходя из совершенно разных побуждений. В рамках демократической эклектики противоречивые взгляды разложены по головам народа так, что не мешают друг другу, и потому общую массу можно заставить проголосовать за то, за что в отдельности большинство окажется против. Поэтому искусство Пп демократии состоит в том, чтобы вопросы всегда ставить так, чтобы заставить народ проголосовать за то, что нужно власти, а не ему самому, а все дальнейшие возмущения упёрлись бы в противоречия.
    Возникает вопрос: много ли вы знаете случаев, чтобы с каждым голосующим практиковалось согласование корректности постановки вопроса? Если нет, то, как вы думаете, госдемократическую эклектику грамотно поставят перед выбором условий, которые ведут к НкАк, она за что проголосует?


2. Фокус госдемократической эклектики

    Если смешать ведро мёда, ведро молока, и ведро помоев, то, что получится – три ведра мёда, три ведра молока, или три ведра помоев? А если взять правильно соображающих людей, по-разному соображающих, и не соображающих, и заставить их проголосовать по составленному на новоязе вопросу с оппортунистически подогнанными вариантами ответов, то, что получится? Фокус госдемократической эклектики.
    Фокус госдемократической эклектики заключается в том, что у каждого может быть своё отдельное, по своему последовательное мнение, но общее решение получается бессмысленным. Дело в том, что у каждого может быть своё «...вот с этим я согласен, а с этим нет, потому, что то-то и то-то, а чтобы этого не было, надо так-то и так-то, и обязательно ещё добавить надо вот это, потому, что без него получится полная ерунда...». И вот это последнее, что он так настаивает надо добавить, может выходить за пределы понимания остальных, так же как их варианты могут выходить за пределы его понимания. И когда хозяева системы грамотно используют этот момент в своих целях, получается именно та ерунда, которую он и пророчил.
    Допустим, людям предлагает проголосовать по вопросу системы, состоящей из пунктов А и Б. И один говорит: «С А  я согласен, а с Б нет, потому, что тут надо не Б, а Б1. И обязательно надо добавить В, потому, что без него толку не будет!». А другой говорит «А я вот с А не согласен, а с Б согласен, потому, что вместо А надо А1, и если добавить Г, то тогда будет, как надо!». И оба подхода могут быть правильными, и каждое может нести своё решение вопроса, но только один толком не понимает, что такое В, а другой вообще не знает, что такое Г. И единственное, о чём они могут говорить на одном языке, это о том, что нужно какие-то «А+Б», которых недостаточно. И когда их ставят перед вопросом «Вы за А1+Б, или за Б1+А», они поспорят, ничего друг другу не докажут, и проголосуют за то, чтобы было какое-то «А+Б», но только без В и Г.
    Фокус госдемократической эклектики не зависит от того, насколько в отдельности умны её представители. Он не зависит от индивидуального ума её составляющих. Она зависит от их социального ума. А социальный ум, это нечто иное, выходящие за пределы «А1+Б1».
    Возникает вопрос: кого будет винить тот, кто хотел «А+Б1+В», который в результате получил «А+Б»? Того, кто его не понял, когда он требовал голосовать за «+В». Так же, как его оппонент будет винить его за то, что он не понял «+Г». В итоге, людям можно подсунуть схему, которая их поимеет, а они будут валить за это вину друг на друга. Соответственно, чем более они списывают вину за всё друг на друга вместо системы, тем более ушло с ними можно обходиться, а организованно противодействовать они не смогут, ибо не способны будут объединиться. И тем больше система может себе позволить произвола в отношении них, рассчитывая на то, что они будут рассуждать «...да, но это же не система виновата, а люди, которые не могут делать правильный выбор!».


3. Фактор поэтапности

Говорят, если лягушку бросить в кипяток, то она выскочит, а если посадить в холодную воду, которую постепенно нагревать, то она не почувствует, как сварится. Тот же самый эффект используется властями с народом. Если резко проводить какие-то неприятные для него изменения, то он может встать на дыбы, а если плавно, то можно заставить его принять такой режим, против которого он бы взбунтовался, если бы его установили резко.
Допустим, решает власть Пп государства в очередной раз обобрать народ при помощи установки счётчиков на воду. Было воды в государстве вдоволь, и вдруг её стало не хватать. Это закон динамоэкономики: появились новые технологии, значит, жизнь должна подорожать. Суть задумки в том, что раньше платили просто за воду, а теперь будут платить и за воду, и за счётчик, и при том, за воду платить ещё больше прежнего. Но ведь за так же просто в один этап это нельзя сделать – опасность массового протеста слишком велика. Поэтому процесс проводится поэтапно. Сначала взвинчивается плата за воду, и появляется услуга установки счётчика, который позволяет экономить. Кто-то возмущается, а кто-то ему отвечает «Да что ты воду мутишь, если не нравится – поставь счётчик, и нечего выступать!». Треть устанавливает себе счётчики, другая треть возмущается, а третья треть спокойно молчит (мол, не против чего возмущаться – не устанавливаю счётчик, значит, сам экономить не хочу). Затем следующий этап: выходит закон, позволяющий увеличить сумму оплаты за воду для тех, кто не поставил счётчик, гораздо сильнее. Кто-то опять возмущается «Да что же это они себе позволяют?», а кто-то его осаждает «Да остынь ты, кто тебе мешает экономить со счётчиком?». И заодно, кстати, вот вам новая модель счётчиков предлагается на более выгодных условиях. Ещё треть устанавливает счётчики. Те, кто уже остановили, молчат, а те, кто не ставят, возмущаются. Третий этап: допустим, выходит новый закон, позволяющий не принимать показания по старым счётчикам. Хочешь экономить – покупай новый. Те, кто купили раньше, возмущаются «Почему мы должны платить дважды?». А те, кто купили новые, игнорируют «А вот нам хорошо!». Проблемы первых вторых не волнуют, потому, что тех в своё время так же не волновали проблемы этих. Четвёртый этап: поднять ещё выше цены на воду тем, кто не установили. Опять последние возмущаются, но ставят. Ставят принудительно, но их же меньшинство – куда тут до серьёзного протеста? А потом пятый – чуть-чуть поднять тариф по счётчикам всем, но не сильно. И чтобы все не возмущались скопом, кому-то предоставить льготы. И такими шагами поэтапно общество двигается к рубежу, когда и счётчики будут у всех, и платить все будут и за воду, и за счётчики, и за обслуживание счётчиков. Но при этом на каждом этапе выдерживается такой баланс, который не даёт большинству организованно осуществить соответствующий протест. А заодно и отрабатывается методика постепенного осуществления перехода в ещё какой-то режим, (например НкАк): составляется примерное представления о том, что и с какими интервалами можно устанавливать. Это есть фактор поэтапности.
Разделение процесса на этапы работает так же, как расслоение толпы на эклектику – то, что всё и сразу работает одним образом, в отдельности и постепенно  работает совсем другим. Фактор поэтапности можно использовать против народа, и добиться такого эффекта, когда никто не сможет пойти против воли власти даже там, где общая воля против её воли.
Возникает вопрос: что получается, когда фактор поэтапности соединяется с фактором эклектики? Получается возможность разбиения массы народа на сегменты и вдоль и поперёк. Соответственно, возможность более сильной нагрузки угнетением каждого ряда сегментов, потому, что его разнородность позволяет выдерживать эту нагрузку. Соединение фактора поэтапности с фактором эклектики – новые возможности для фокуса.


4. За что люди голосуют, и как они это понимают

    Каждый человек каждым поступком (или отсутствием такового), голосует за определённый порядок вещей, и голосует, независимо от того, хочет ли он этого, или нет, и как он это понимает, и понимает ли вообще. Так вот обычно, чтобы проголосовать за то, что с вами нельзя не считаться, нужно куда-то идти и что-то делать. А чтобы проголосовать за то, что с вами не считаться можно, делать ничего не нужно; достаточно просто пассивно принимать все те условия, которые вам навязывают, и ждать, что за вас как-то само всё решится. Это есть основной закон, который работает всегда, независимо о того, нравится вам его принимать, или нет. Спорить можно только о всевозможных оправданиях тому, почему кто-то не предпринимает чего-то, чего, в принципе, предпринять бы мог.
    Адекватно мыслящего человека волнует вопрос, к чему в конечном итоге приведут его действия. Элемента госдемократической общественности волнует только своё личное понимание вопроса, за что он голосует. Если среди десяти человек один умеющий считать предлагает девяти не умеющим проголосовать за закон, по которому десять апельсинов делят на десятерых, где каждому по пять, и первым свою долю забирает он, и они соглашаются, то за что они голосуют? Если им говорят, чтобы они учились считать, и начинали соображать, а они игнорируют, и думают, что своим галдежом добьются большего, то за что они голосуют таким поведением? Если они идут на выборы, и голосуют за одного из двух кандидатов, каждый из которых на этом законе клянётся, что будет ему следовать, и что каждый получит по пять, то за что они голосуют самим принятием правил такого голосования? Если их ставят перед фактом, что кто не проголосует, голос того запишут в графу «воздержался» и посчитают результаты без него, а кто-то молча протестует, но ничего не предпринимает, то за что он голосует своим молчанием? И если они настолько сильно уверены, что они правы, что даже и слушать ничего не хотят, то это меняет что в результатах голосования? А вот если они научатся считать, и сумеют организоваться, и предупредят, что обманывать себя не позволят, и что в случае игнорирования предупреждения предпримут такие меры, которые научат с ними считаться, вот тогда они этими поступками голосуют за то, чтобы обделить их было нельзя.
Давайте подумаем: какой контингент госдемократической общественности в примере со счётчиками голосовал за то, что всю общественность можно таким образом поиметь? Голосовали в первом этапе та треть, которая отвечала «Да кто вам мешает счетчики поставить?», и та, которая не протестовала. Во втором этапе опять они же, а на третьем те, кто не пожелали поддержать тех, кто не хотели платить дважды (т.е., две другие трети). На четвёртом – две трети, уже установившие счётчики. И т.о., по большинству этапов большинством проголосовав за то, что они не способны противодействовать обиранию, общественность проголосовала за то, что её можно поэтапно вести в экономическое рабство.
Далее, как был поставлен вопрос голосования? А поставлен он был примерно так: «Вы согласны с тем, что вы – наши дойные коровы? Если да, то голосуйте за то, чтобы на каждом этапе наши действия не встретили организованного сопротивления». И какое мнение обо всём этом у разных представителей толпы? Вполне возможно, что примерно одинаково звучащее, но по-разному адресованное: «Да как же могло ещё иначе получится, когда все вокруг меня такие идиоты?». Да, действительно, если каждый понимает всё в формате «Да поймите вы, что нам нужно единство, которое заключается в том, что вам всем надо бросить все свои приоритеты, и подстроиться под мои!», то как ещё иначе могло получиться? Тогда вопрос: что надо сделать, чтобы в такой системе проголосовать за то, что ты – лох, который заслужил то, что получил? Надо составить мнение «Я точно знаю, что это все остальные должны были под мою позицию подстроиться, а я не должен, и ничего слушать не хочу!»
    Аналогичным образом происходит всё в Пп системе. Не протестуешь против лжи, на которой держатся законы системы насилия и обмана – голосуешь за своё рабство. Поддерживаешь динамоэкономику – голосуешь за экономическое рабство. Не борешься с подготовкой к НкАк – голосуешь за рабство для своих потомков. Проявляешь нежелание соображать – выбираешь путь системы насилия и обмана, и голосуешь за всё, что следует из её воплощения. И можешь потом, как угодно подстраивать объяснения дела под выгодное для тебя понимание – результаты голосования засчитываются по делам, а не по мнениям.


5. Насколько адекватно люди понимают то, за что голосуют

Учитывая особенности госдемократической эклектики, следует уточнить, насколько адекватно люди понимают то, за что голосуют.
Что нужно власти в плане экономики? Ей нужен псевдосимбиоз, т.е., чтобы все полезные для неё люди всегда имели не ниже определённого минимума, который позволял бы им находиться в рабочей форме и трудоспособном состоянии. И ей нужно от народа бег белки в колесе, чтобы они при этом всегда максимально во всём нуждались, чтобы максимально во всём от неё были зависимы. Это называется динамоэкономика.
В понимании народа понятия динамоэкономика нет; у его эклектики есть только понятие «экономика». Экономика в понимании народа – это такая система управления хозяйством, чтобы у всех всего было в достатке. И для этого они, как они это понимают, избирают себе власть, которая должна об этом добросовестно позаботиться.
Далее: что ещё нужно народу? Народу нужно, чтобы никто не покушался на его права считать себя во всём разбирающимся, действовать, исходя из своего мнения, не спрашивая других, иметь своё собственное мнение о том, кто виноват в том, что что-то не получается. Иметь право разговаривать «Я считаю, что мне виднее, что правильно, и никому ничего объяснять я не обязан», и при всём при этом не нести никакой ответственности за то, что голосует за процветание системы насилия и обмана. Всё это называется в его понимании «демократические права и свободы».
Каким образом «демократические права и свободы» должны сочетаться с «динамоэкономикой» – народ уже не очень сильно волнует. Ему нужно, чтобы ему дали то, что ему удобно, а если ему это дадут при условиях, что он будет проявлять сознательность, чтобы он мог сказать «да, разумеется», а после того, как получит своё, можно было сказать «а идите вы куда подальше – сознательности от нас не дождётесь!».
Допустим, в рамках осторожной динамоэкономики народ где-то сначала недообобрали, а потом, после грамотного интервала, уже дотягивают из него оставшееся. Но допустим, госдемократической эклектике нравится видеть это так: «Всё было нормально, как и должно быть, но потом произошла непредвиденная случайность: где-то произошёл сбой – ну, бывает, ну ничего, наладится, и это переживём... А вообще во всём виноваты окружающие меня идиоты, которые не захотели единодушно голосовать за то, что я считаю правильным!». И вот народ селективно, поэтапно, получает то, что получается согласно закономерному ходу вещей из того расклада дел, за который он голосует. Его что-то не устраивает, что-то устраивает, что-то он понимает синхронно, что-то каждый по-разному. Возникает вопрос: насколько адекватно народ понимает то, что получает?
Поскольку в понимании народа нет понятий «динамоэкономика» и «госдемократия», а есть экономика и демократия, на его языке то, что он получил, называется «мы хотели экономику и демократия, и мы их получили! Только с экономикой не всё гладко, а вот с демократией всё нормально – в целом, более-менее, ничего!».
Теперь вопрос: что такое динамоэкономика? Грамотная динамоэкономика – это система, при которой человека можно ограничить в средствах предельно сильно, но при этом заставить считать, что ему дали максимально много. Условно, принцип выглядит так: допустим, есть у тебя твоё личное сокровище: способности, навыки, и стремление энергично и продуктивно работать – вот тебе расклад дел: в столице государства высокие зарплаты и высокие цены на жильё, а на переферии низкие цены на жильё, и зарплаты низкие. Вот тебе свобода решать, где жить и чем заниматься. Хочешь – езжай в столицу, находи высокооплачиваемую работу, и снимай квартиру. И тебе хватит денег закатить эффектную вечеринку, но не каждый день: после того, как ты заплатишь за аренду, останется не так много. А хочешь, сиди у себя в провинции, и экономь на аренде, но на вечеринку ты накопишь на более скромную, потому, что зарплата маленькая. Получается, твоё сокровище у тебя забрали – что так, что сяк его производственная мощность утекает, как вода в песок. Но для типичного представителя госдемократической массы всё должно выглядеть иначе: «Во какие возможности мне предоставила система, во как я ими воспользовался, во сколько экономических прав я отхватил – во какая высокая у меня зарплата! Захочу – уеду отдыхать в глубинку, и каждый день там по вечеринке закатывать буду! Но у меня ещё есть силы поработать, поэтому я пока остаюсь дальше зарабатывать – это мой собственный выбор!». А система ничего не дала: ну едешь ты в глубинку, ну, шиканёшь на заработанные деньги – где потом будешь на аренду квартиры в мегаполисе деньги брать? Значит, придётся в той глубинке целый год работать, чтобы откладывать на первый месяц, и целый год экономить без вечеринок. И как ни крути, продукты твоего труда утекут, как вода в песок, и в конечном итоге, осядут в сундуках у хозяев положения.
Всё посчитано, и всё работает – излишки могут быть только в голове у недопонимающего ситуацию. А кто не желает понимать ситуацию в целом – тот, кому не нравится себя считать лохом. Что же это, он старался, работал, проявлял столько активности, и он лох? Нет, лохи для него – нищеброды, которые остались прозябать в глубинке. И те, кто остались прозябать, ругают систему в своём сермяжном понимании дела. Ну так, понятное дело, для него они – лохи, которые ищут оправдания своим неудачам. Кто же им мешает поехать тоже в столицу, чтобы больше заработать? А раз они перекладывают проблему с больной головы на здоровую, значит, они не правы, значит, зря ругают систему, значит, система не виновата, значит, она получается белая и пушистая, и нечего на неё наговаривать. Значит, надо ценить те возможности, которые она даёт, и видеть в них условия для успешной реализации своего потенциала, а потом под это понимание ситуации подстроить взгляд на остальные в мире вещи. Это пример того, как может быть устроено недопонимание среднего звена в многоуровневой иерархии обмана, которое в конечном итоге ведёт к тому. что общество можно угнетать так, как нужно хозяевам положения. И благодаря таким вещам система может работать так, что экономические права сливаются под самый минимум, а человеку кажется, что он заправляется ими под завязку.
Теперь: что такое госдемократия? Это система перекладывания проблемы с больной головы на здоровую. Захотел расслабления вместо напряжения ума, захотел отсутствия ответственности за это, захотел возможности объявлять виноватым других – пожалуйста, система всё это предоставляет. Люди хотели всего этого, они это получили. Получается, по данному пункту всё примерно так, как они хотели. И тогда получается, по данному пункту они относительно адекватно понимают то, чего хотели, просто на их языке это не называется перекладыванием проблемы с больной головы на здоровую, оно называется демократия.
Госдемократической массе говоришь «Люди! Вы всё понимаете не правильно! Вам надо от начала и до конца перестроить своё понимание дела». А у людей срабатывает «Что значит – всё? Вот например, в плане демократии мы получили именно то, что хотели! А если твои слова не сходятся с первым же, к чему мы их мы примеряем, то зачем тебя дальше слушать?». И вот теперь, когда госдемократическая общественность разбита вдоль и поперёк эклектикой и поэтапностью, система подкрепляет позиции людей частичной адекватностью понимания, за которую люди будут держаться, и на которой будут строить свою поддержку системы. А стало быть на такую систему распределения можно возложить ещё более сильную нагрузку, не опасаясь краха.


6. Как люди называют то, за что голосуют

Проблема госдемократии в том, что основной массе народа в такой системе нужно, чтобы можно было не напрягаться мозгами, чтобы иметь свою недалёкую и неучтивую позицию, и чтобы за это не отвечать. Это автоматически ведёт к тому, чтобы впоследствии им пришлось пожинать те плоды, которые из этого следуют, а не те, которые следуют из их понимания. И по сути, это называется «быть несоображающими и упорно не желающими соображать людьми, которые сами виноваты в том, что получают то, что получают, но которые этого не понимают, потому, что не хотят соображать». Но называть это теми словами, которые это характеризуют, им не нравится, по то той простой причине, по которой никому не нравится себя называть тем, чем следует это называть в данном случае. Соответственно, где нет желания называть вещи своими именами, там затруднено и понимание сути этих вещей.

Допустим, человек не умеет себя в руках держать, когда выпьет. Стоит ему выпить самую малость, как тут же начинается неадекватное поведение, которое в конечном итоге приводит к проблемам для окружающих. Но, допустим, ему очень хочется выпить. Как это называется на языке окружающих? «Ты, что же это, опять хочешь проблемы создать тем, кто этого терпеть не обязан?», но на его языке это называется по-другому: «Да что же это такое, неужели я после такого трудного дня не имею права самую малость расслабиться, и снять стресс? И всем, значит, можно, а мне нельзя? И я должен смотреть, как другие веселятся, да что же это за несправедливость за такая!». Т.о., то, что на языке других называется справедливостью, на его языке называется несправедливостью.
Возникает вопрос: хочет ли он целенаправленно создать окружающим проблемы? Нет, он просто хочет расслабиться, а то, что это вытекает в проблемы для других, это просто так уж невольно получается. На его языке называется «Я не специально». Гарантировано ли то, что если ему сейчас позволят выпить, то он повторит всё то, что в прошлые разы неминуемо происходило? Нет, с точки зрения строго научного подхода это не гарантировано; 100% гарантией это могут называть только окружающие, которые хотят выразить мысль, что они настолько этого натерпелись, что даже ни малейшую вероятность этого допускать не обязаны. Но на его языке это может называться «В этот раз всё обойдётся!». И вообще, он уверен, что в этот раз всё будет по-другому, потому, что ему сейчас так важно получить желаемое, что он готов пойти на сделку с судьбой, и потому ему вполне искренне кажется, что он готов напрячься настолько, насколько кажется достаточным, чтобы удержать себя в руках. А потом, если он своё получит, у него уже, может, уже и не будет столько резона хотеть напрягаться, но сейчас он об этом, не знает, потому, как не задумывался в этом направлении (а зачем оно ему?), а коли не знает, значит, имеет право думать, что всё нормально. И потому, на его языке его позиция называется «Я отвечаю –всё будет нормально, только дайте мне выпить!».
Т.о., каждый предпочитает говорить о вещах на таком языке, на котором ему выгодно. Возникает вопрос: на чьём языке правильно разговаривать о данной проблеме? Разговор на его языке приведёт к тому, что ему можно выпить, а разговор на языке окружающих приведёт к тому, что ему пить нельзя. Аналогичным образом обстоит и проблема с языком госдемократической общественностью. У них нет понятия госдемократия. У них есть понятие демократия. И в это понятие обязательно входит ущербное для других расслабление, которое для них столь же важно, насколько не умеющему себя держать в руках желающему выпить важно его расслабление. И независимо от того, что они в этом вопросе понимают и насколько, говорить об этом они могут предпочитать на том языке, на каком говорить о них выгодно. И в данном случае – это не тот язык, которого они не хотели, но который власть им принудительно навязала. И это даже не тот язык, который им она подсунула, а они не разобрались, и по ошибке приняли. А это тот язык, который они хотели, и в отношении которого они в определённой мере понимали, что сами этого хотели, и под влиянием этого у общества формулировался тот язык, который оно имеет.


Заключение

    Некоторые скажут: «Как всё сложно получается, что делать то? Получается, что и так  и сяк может быть, и как ни крути, всё равно выйдет, что где-то общий момент получается упущенным! Чего тогда делать то, и есть ли смысл вообще что-то пытаться сделать?». Всё гораздо проще: имеешь свою позицию – отвечай за неё. Не можешь ответить – принимай позицию того, кто может ответить за свою.
Некоторые скажут: «Да это гладко в теории получается, а на практике выходит, что каждому кажется, что он ответил на все вопросы, да только его оппоненту так не кажется!». Ну так правильно – разговаривать надо без диалогонесовместимости, а не на новоязе, и отвечать надо без понимания дела на изнанку, тогда будет найдено взаимопонимание. А не искать его, значит, голосовать за то, чтобы получалось всё то, что следует из его отсутствия.