Помыть полы и умереть

               
Раиса уже несколько лет как на пенсии, но всё ещё работает.  Одна из её подруг как-то заявила: «Работать надо до последнего…,  иначе дома сидячи так обленишься, что и зубы чистить по утрам перестанешь…» 


И то правда, хоть и тяжело, а всё ж на людях, да и копейка какая никакая, а идёт. Внучке вот на сапожки подсобрала. Ей и самой ещё одеться можно было бы, да внучке ведь нужнее, молодая она.  А молодая, что ни наденет, всё на ней красиво. Раисе же теперь и в зеркало на себя смотреть не хочется.  Лицо, как будто чужое, всё в морщинах,  да и фигура уже не та, что раньше, расплылась. Старому телу и одежда старая, под стать.


Да и куда ей наряды  эти?  В отпуск который год никуда не ездит, на какие шиши? А на работе её и вовсе как женщину не воспринимают, ну,  кто такая гардеробщица?  Лакей в юбке. Никто и подумать не может, что не всю жизнь она в гардеробе прислуживала,  и что, образование высшее, и  начальником отдела когда-то была. Только не скопила она на безбедную старость, взяток не брала,  да и время такое было,  «мои года  -  моё богатство».


Раиса воткнула ключ в замочную скважину и дверь, тоскливо скрипнув, совсем как старые суставы её хозяйки, отворилась. Раиса вошла в прихожую и ахнула. Опять всё разбросали,  что с ними поделаешь! Ну, ничего, сейчас отдохну немного и приберу.  Некогда им всё, молодым этим.  Что дочка, что внучка не любят за собой убирать. Её то, Раису, мать с детства к хозяйству приучала. А этих нынешних  приучай,  не приучай, всё одно – не хотят ничего делать.


Вспомнилось Раисе, ещё школьницей,  она  отцовские  портки постирала,  да не очень чисто видимо, тогда всё руками стирали,  стиралок  в помине не было. Мать  как увидела те штаны, да  мокрыми ещё штанами дочку  так отходила, что Раиса на всю жизнь запомнила. С тех пор она что ни делает, всё на совесть.
Хоть и начальницей была, а справедливо к подчинённым относилась. И замечания тактично делала и отпускала всегда, если ситуация какая.

А теперь все над ней начальники, дочка и та, если что не понравится,  так словцом ударит,  что только держись не падай. Тут как-то на днях увидела, как Раиса пол моет. А как она моет? Все эти швабры и палки с насадками  не признаёт, тряпку в руки, сложилась пополам  и вперёд. Ну, дочка и высказалась, ты, говорит, мама, сама уже  как эта тряпка по полу стелешься, смотреть неприятно. Неприятно ей смотреть, видите ли, взяла бы сама,  да помыла, ан, нет, смотреть только и может. Сердце неожиданно защемило. 


Раиса выпила чашку кофе для прилива энергии и, тяжело вздохнув,  принялась за уборку.
Когда дочка пришла с работы,  в квартире было чисто прибрано. Раиса сидела в кресле, как будто только что, от усталости в него опустилась, глаза её были закрыты, а лицо с мягкой улыбкой выражало полное довольство тем, что сделано всё, как и всегда, с полной отдачей, на совесть. И то, что дочка позвала её, а потом вдруг  запричитала,  завыла в голос, зарыдала, она уже не слышала.