Амурские казаки

Дмитрий Ефремов.            

                Амурские казаки.

               
  Казаки...   Имя этого народа, навечно покрывшего себя славой своих подвигов и побед, известно во всём мире, и наверное, нет в России события, более менее значимого в истории, где казаки не проявили бы себя как зачинатели, будь то Пугачёвская «смута» или война с Наполеоном. Столь же ярким явилось свойство казаков как первопроходцев и открывателей новых земель, становившихся впоследствии русскими. Одной такой русской стала река Амур, и сегодня невозможно представить без неё нашу матушку Россию. Вдвойне отрадно осознавать, что первейшую роль в деле присоединения Амура принадлежит именно казакам. Амур сегодня исключительно русская река, и каждая пядь его берега, вплоть до Тихого океана, полита потом и кровью наших казаков. Каждый житель России должен понимать, что наравне с Доном и Волгой, Леной и Уралом, где казаки проводили политику царя и делали эти земли русскими, Амур явился той передовой, где очередной раз выковывался характер великого и непобедимого русского воинства.

                Река казачьей славы

      Среди бескрайних просторов России, где голубой лентой тянется к океану величавый Амур, не всякий исследователь заметит на карте крохотную точку населённого пункта со звучным  названием Екатерино–Никольское. На секунду задержится взгляд на ничем не примечательном месте и скользнёт рассеянно дальше, блуждая по бесконечному пространству диких степей и гор, натыкаясь на подобные, разбросанные, словно звёзды в бездне космоса, городки и деревушки огромной нашей земли. 
Там, на краю русской земли, где река изгибаясь волнистой линией, словно вторгается непрошеным гостем в запредельную территорию южного соседа Китая, расположился необычный населённый пункт, где по величине шрифта легко определить количество жителей, а по удалённости и зелёному цвету географической карты - род занятий живущих там людей.
Но не каждому известно, что село это имеет свою историю, во многом трагическую, и когда-то являлось центром протянувшегося на сотни километров вдоль берега Амура края, со множеством таких же, мало чем примечательных  в наше время сёл и деревень, а в прошлом цветущих казачьих станиц.
Всего лишь три столетия назад край Амурский был малонаселённым, по лесам и протокам проживали лишь немногочисленные племена аборигенов, нанайцев, орочей, удегейцев…
Незаметно край преображался, и на высоких берегах стали появляться станы сибирских казаков. Вначале это были небольшие пограничные посты, но, постепенно разрастаясь, превратились они в крепкие звенья одной цепи станиц, протянувшись по всему  течению Амура, от верховьев Шилки и до истоков Уссури.
Высокие неподтопляемые берега Амура стали естественным оборонительным щитом, где казаки вплоть до самой революции исправно несли свою службу. Дозоры, секреты, заставы с вышками - всё это не ново в пограничной службе того времени и с успехом применялось казаками с незапамятных времён. Проявляя достойное усердие, казаки не позволяли соседям - китайцам незвано вторгаться  в свои владения, отбивали бандитские набеги хунхузов. Умело контактировали с сопредельным населением, получая от жителей, среди которых у казаков были свои информаторы,  сведения, необходимые для предвидения и предотвращения возникавших стычек между двумя народами. В этом деле у казаков был богатый многовековой опыт. В жизни, лишённой всякой романтики, сформировалась самобытная культура казаков, с их обычаями и традициями, неразрывно связанными с пограничной службой. В этом особенном ремесле наши предки были много мудрее нас, и если учиться нам, то только на опыте прошлых поколений.
Нельзя сказать, что заселение Амура было простым и сиюминутным делом. Новая земля таила в себе много неизвестного, и опасного, и как нелегко начинать жизнь на новом месте, знают немногие. И если человеку вольготно у себя дома, то как его можно убедить, что где-то жизнь лучше. Но в данном случае речь идёт не о простых крестьянах или ремесленниках, а о казаках, народе, ни на кого в России не похожем, ни характером, ни традициями, одна из которых обязывала казаков охранять рубежи. Служба русскому царю принуждала казака в который раз оставлять насиженное место и осваивать новые земли.
Известно, что на Амур казаков переселяли по жребию, и первые партии, так называемые «сплавы», формировались из Забайкальских станиц. По воспоминаниям губернатора Корсакова, «…волнения среди станичников были ужасные, все боялись вытянуть жребий. Никто не знал, что ждёт впереди, а дома жилось не дурно». Но приказ царя для казаков соблюдался неукоснительно, и первыми, кто взял на себя тяготы новой жизни, были именно Забайкальцы. В конце века ряды забайкальцев пополнила большая группа казаков Кубанского и Терского войска. Примерно в это же время формируется Уссурийское Казачье Войско. Для его становления из донских станиц выселяется 338 семей.
Ещё весной 1856 года все селения 2-й конной Забайкальской бригады облетело известие о вызове охотников идти переселенцами на Амур. Но таковых не нашлось и пришло распоряжение о наборе переселенцев посредством «жеребия», и назначения по усмотрению начальства. Формирование и сплав первых переселенцев были возложены на командира бригады Хилковского.
В объявлении о наборе значилось: переселяющимся будут отведены  места самые удобные для хлебопашества, имеющие хорошие пастбища для лошадей и домашнего скота, воду и лес в достаточном количестве; переселяющиеся пользуются двухлетней льготой от службы; они получают 15 рублей пособия и в течение двух лет провиантское довольствие, а бедные, кроме того, бесплатное обмундирование и пр. Но все эти «обещания», позолоченные пояснением хитрого Хилковского, что на Амуре - рай, нисколько не прельщали казаков, живших сравнительно в довольстве и не нуждавшихся в перемене места, и всякий из них, вытянувший билетик с роковой надписью «в Амур», носил вид приговорённого точно к смерти; родные встречали его рёвом и плачем. Трудно передать в словах и то состояние людей, когда и провожавшие, и те, кто уезжал в дальний край, вцепившись в друг друга, ревели рёвом; их силой растаскивали, связывали верёвками и насильно клали на телеги; подростков стаскивали с крыш; старухи причитали, как над покойниками… Всё это повторялось при въезде во встречные селения и только с посадкой на баржи прекращалось. 

               

Первые годы жизни на Амуре были сопряжены с огромными трудностями. Кроме того, что казачьим семьям надо было обустраивать свой быт на новом месте: строить дома, корчевать под пахоту земли, вести заготовку кормов для домашней скотины и пр., в их первейшие обязанности входила та самая служба, без которой казак не казак. И те два года, на которые он освобождался для обустройства быта, зачастую в расчёт не брались, особенно, когда вставал вопрос выживания. Ко всем внешним трудностям добавлялись и «внутренние», связанные с привыканием к климату, окружающей среде, к тем видам деятельности, которые были забайкальцам не знакомыми, а на это иногда уходят годы. Однако в этих переменах было немало и полезного, в том числе и для самой службы.
Основной транспорт доставки – плоты, и те тонули, перегруженные, и разбивались на быстрых перекатах Шилки. Скотина мёрзла в воде, болела, овцы слепли. А то, что удавалось довозить, воровали тигры и волки. Посаженную наспех картошку за ночь вытаптывали дикие кабаны, табуны их насчитывали тогда многие сотни. Бедствия страшные, да только не просто напугать природными трудностями казака. Опасней был человек. Соседи хунхузы «не спали». Не нравилось им такое соседство, а о новых поселенцах они были наслышаны достаточно. Для казаков стоял вопрос жизни и смерти на новой земле. Работали по 15 часов в сутки, все, даже пятилетние дети и женщины. Впрочем, жёнам казаков было не привыкать, другой жизни казачки и не знали. Казаки сами рубили дома, ставили пристани, клали печи для выпечки хлеба. Мешали глину для кирпича. Всё делали быстро и добротно, опыт на то имелся. Самыми трагичными были первые зимы, когда кончался запас продуктов и кормов, из-за этого приходилось резать последнюю скотину. Кормились желудями, даже варили кожу. Большой была смертность среди детей. Но казаки выжили.

                Возвращение

Знать, на то была воля бога, что однажды оказавшись на Амуре, русские казаки непременно должны были вернуться на эти берега. Но на этот раз их приход уже не был стихийным импульсом вольного народа, а продиктован волей и желанием целого государства. Неоценимый вклад в это великое дело внес Геннадий Иванович Невельской.  Во многом благодаря его личной инициативе и героическим усилиям, освоение и заселение русскими этой далёкой земли стало реальностью.
12 февраля 1851 года Невельской был назначен начальником Амурской экспедиции. С первых шагов своей деятельности Геннадий Иванович вёл упорную борьбы за право России утвердится на Дальнем Востоке. Сам Невельской писал об этом: «Мы встретили 1852 год с твёрдой решимостью, не отступая ни перед какими преградами, исполнить свой долг перед Отечеством».
Возглавляя Амурскую экспедицию, в январе 1852 года Невельской посылает подпоручика Д.И.Орлова в район Тугура. В феврале мичман Н.К.Бошняк отправляется на Сахалин, а мичман Н. М. Чихачёв – на Амгунь. Приказчику Российско-американской компании А.П.Березину поручается изучить обстановку по берегам Амура, двигаясь вверх по реке, до Китая. По результатам вернувшихся из этих командировок сотрудников Невельской сообщает генерал-губернатору Восточной Сибири, что китайских пограничных знаков в Приамурье и на Сахалине не обнаружено и местное население не имеет над собой ничьей власти. То есть, государственного контроля «со стороны Китая за землями, отрешёнными от России по Нерчинскому трактату, не было, и нет». Невельской категорично заявляет Муравьёву о своей нравственной ответственности за присоединение неразграниченных территорий к России:
«Мне предстояло и ныне предстоит одно из двух: или действуя согласно инструкции потерять навсегда для России столь важные края, как Приамурский и Приуссурийский, или же действовать самостоятельно, приноравливаясь к местным обстоятельствам и несогласно с данными мне инструкциями. Я избрал последнее».
В январе 1853 года капитан 1ранга Невельской принимает ещё одно дерзкое решение – немедленно выдвинуться на Сахалин и занять бухту Де-Кастри, чтобы к весне опередить возможное прибытие в татарский пролив иностранных судов. Весной 1853 года мичман Бошняк открыл побережье Татарского пролива залив Хаджи, названный им гаванью Императора Николая 1. 23 мая он объявил собравшимся местным жителям – орочам – о принадлежности залива России и о том, что отныне они принимаются под защиту и покровительство Российского государства.
В сентябре 1853 года по повелению правительства России Невельской официально занял Сахалин. В итоге, благодаря Г.А.Невельскому на Дальнем Востоке появились русские военные посты: Николаевский и Мариинский – на Амуре, Александровский в заливе Де-Кастри, Константиновский  - в Императорской гавани, Ильинский и Муравьёвский на Сахалине.
По решению Муравьёва главным пунктом Амурской экспедиции был определён Николаевский пост. С 1855 года Николаевский пост фактически стал главным портом и крепостью России на Тихом океане. Летом этого же года прошёл второй сплав по Амуру, который не только укрепил Нижний Амур военной силой, но и доставил иркутских и забайкальских крестьян для заселения Приамурья.
Особенно драматично проходил первый сплав. Под руководством военных моряков П.В. Казакевича и А.С. Сбигнева были построены плавсредства, в том числе первый на Амуре пароход «Аргунь», баржи, баркасы, плоты, лодки; М.С.Корсаков отвечал за формирование войск, а общее руководство сплавом вёл Муравьё. Всего в нём участвовало около тысячи человек, в том числе сводная сотня Забайкальского казачьего войска, которой командовал есаул 3-го конного полка Алексей Имберг.
   Сводная сотня первой экспедиции «в Амур» (как тогда говорилось) состояла из 149 человек, включая сотенного командира, хорунжего, урядников, двух трубачей и фельдшера. Оставив в родных станицах жён и детей, они вернулись лишь в начале зимы следующего года. Те кто оставался, управлялись с хозяйством, вели дом, обихаживали детей и стариков. Без своих мужей, справится с такими трудностями было равносильно подвигу.
Сплав начался 14 мая 1854 года с Шилкинского завода. Вот как рассказывал о нём чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Н.Д. Свербеев:
«14 мая рано утром отдан был приказ по лагерю выступать в путешествие после полудня. День был чудный; солнце ярко освещало берега Шилки и хребты, и долины, озарённые его светом, казалось, радовались тому, что происходило на реке. Около четырёх часов пробили тревогу. Из лагеря вышел генерал-губернатор со свитой, и все мы двинулись к берегу. Здесь на поляне стоял небольшой стол, покрытый скатертью, на нём – икона Божьей Матери (из Албазина), которой местный священник благословил нас.
Из-за реки, из церкви Шилкинского завода, понеслись хоругви и иконы; за ними шёл освящённый собор и клир; раздался благовест с колокольни. Святое шествие перешло в лодку, чтобы переплыть к лагерному месту, и тихо понеслось по реке молитвенное пение. Хоругви осенили лагерный берег, все сняли шапки, замолкли сборы и говор, и дьякон обычным порядком начал служение; о плавающих возносилось моление Господу, о ниспослании свыше благословения. Молитва кончилась; генеральская лодка подняла на мачте флаг. Все встали по лодкам, скомандовали отвал. Впереди всех понеслась лодка генерала, а за ней все прочие суда. Запестрели перед нами берега Шилки, оглушаемые громкими криками «ура» и плесками вёсел. Великолепна была Шилка в эту минуту, гордо катились её воды, ей, кажется, полюбилась флотилия, которая неслась перед её берегами навстречу свежему делу».
Через четверо суток огромная флотилия вошла в Амур, и под звуки гимна Н.Н.Муравьёв, зачерпнув стакан амурской воды, поздравил всех с началом плавания по великой дальневосточной реке.
«Вступив в воды реки Амур, -вспоминал Свербеев, -флотилия 20 мая подошла к месту, где 165 лет назад существовал Албазинский острог, следы которого были ещё видны. У этого пустнынного холма,  священного преданиями, заиграла музыка на флотилии, на всех судах скомандовали молитву, все встали и сняли шапки. В этом молитвенном приближении к месту древнего обиталища наших соотечественников, уже давно почивших, слышалось благоговейное почитание потомков к историческому пепелищу!...
15 июня флотилия прибыла к устью Амура, в Мариинский пост, основанный экспедицией Г.И. Невельского. Част прибывших войск была переброшена на Камчатку и приняла участие в героической обороне Петропавловска при нападении на него англо-французской эскадры. Казачья сотня была направлена в бухту Де-Кастри для защиты поста от нападения неприятеля. Эта сотня стала первым подразделением государева казачества в Приамурье.
1858 год в жизни Амурского края был знаменателен своими событиями, имеющими историческое значение. Ещё с зимы 1857 года начали в Забайкалье готовиться к экспедиции1858 года. Прежде всего было предложено Муравьёвым усилить образовавшиеся в 1857 году Амурские станицы новым приселением к ним казаков, потом заселить местность от Хингана до Уссури и, наконец, положить начало заселения самой Уссури. Но, главным образом, Муравьёв стремился в этом году оформить свои захватные владения на Амуре подписанием с китайцами трактата, который и явился бы венцом его многолетней  и энергичной деятельности на Амуре, что ему удалось сделать скоро и легко, чего не ожидал он сам.
Выехав на катере, вместе с преосвященным Иннокентием, тотчас за льдом, Муравьёв прибыл в Усть-Зейскую станицу 6-го мая. Здесь он узнал, что китайский уполномоченный, князь И-Шань, тесть Императора, прибыл в Айгун и ожидает Муравьёва для переговоров. Послав чиновника сказать И-Шаню, что он вскоре выезжает, Муравьёв занялся осмотром гарнизона и станицы, показав тем самым китайцам, что он не особенно торопиться с переговорами. В этот промежуток времени Муравьёв, по случаю заложения храма во имя Благовещения, переименовал 9-го мая Усть-Зазейскую станицу в Благовещенскую. 10 мая Муравьёв на вооружённом катере, конвоируемом двумя канонерками, с оркестром музыки иркутских казаков, явился под Аугун, и 16-го мая заключил договор.
Следует отметить, что китайцы упорно не соглашались с условиями русских, старались всякими уловками оттянуть переговоры, но Муравьёв был непреклонен, напомнив китайцам, что они в таком же положении находятся сейчас, как русские в 1689 году при заключении Нерчинского договора, то есть бессильны. После этого он приказал прервать переговоры и выехал из города. Это так подействовало на И-Шаня, что он тот час подписал договор. Так Амур сделался достоянием России.
В ночь с 17 на 18 мая Муравьёв возвратился в Благовещенскую станицу; на другой день, в воскресение, состоялось торжественное празднование по случаю заключения договора, которое, по  словам протоиерея Сизого, продолжалось целую неделю при громе пушек и звона одного пятифунтового колокола.
Судьба неодинаково благосклонно отнеслась к подписавшим Айгунский договор. Н.Н. Муравьёв был возведён в графское достоинство; перо, которым он подписал договор, любовно хранится потомками; князь И-Шань был разжалован и лишён прав и ему, по преданию, существующему среди маньчжур, отрублена была рука, подписавшая такой постыдный для Небесной империи договор. Губернатор Айгуна Жира Мин-го также был разжалован и сослан в Сан-Син. В 1859 году он, узнав о прибытии Муравьёва и подкупив стражу, приехал на Амур. Об этом свидании Б. Кукель так повествует в своих воспоминаниях: «Жалкое зрелище представлял при этом семидесяти летний дряхлый старик, с тяжёлой, в квадратный аршин, колодкой на шее, которого я раньше видел окружённого почётом и роскошью. Несчастный старик не принял предложения бежать в Россию и со слезами объяснил, что в Пекине находятся в качестве заложников его сын и дочь, которых казнили бы, если бы он бежал: при этом он просил передать письмо Муравьёву, сам же он не мог далее ждать графа, так как средства для уплаты стражникам истощились. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что письмо бывшего губернатора содержало в себе ругательства по адресу Муравьёва, будто бы погубившего его. Граф, несмотря на это, оказал ему денежную помощь».
Постепенно налаживалась жизнь на Амуре, появлялись станицы, росло их население. В 1858 году уже всё пространство от Хингана до Уссури было занято под поселения. В этом году была самая крупная партия переселенцев, вёл её Пузино. Она состояла из 360 семейств пеших казаков, набранных от всех 12 батальонов. Так появились на карте новые станицы Амурского казачьего батальона:
Раддевская, названная в честь натуралиста Радде, жившего около этой станицы в 1857 году и занимавшегося зоологическим и ботаническим исследованием Хингана по поручению Русского географического общества. Там же, на высоком пригорке была построена в 1866 году часовня в память избавления Императора Александра 2 от злодейского на него покушения 4 апреля 1866 года.
Помпеевская, названная по имени Помпея Поликарповича Пузино, первого командира Амурского пешего батальона.
Поликарповская, названная по отчеству того же Пузино.
Екатерино-Никольская. Одна из самых красивых станиц на Амуре была названа в память супруги графа Муравьёва – Екатерины Николаевны, сопровождающей его неоднократно на Амур.
Пузино – в честь вышеупомянутого командира батальона.
Нагибова – в память известного казака Ивана Нагибы, бывшего при завоеваниях Амура ещё в 17 веке. Он с 30 казаками был послан для розысков Хабарова, но разъехался с ним, неоднократно бился с инородцами, вынужден был с устья Амура морем плыть на кочах для возвращения в Якутск.
Добрая. При первом посещении графом Муравьёвым этого селения, он спросил казаков: «каково место?» - «Место доброе», отвечали казаки. «Ну, так и зовите станицу Доброй», сказал им граф. Полковник Будогорский, выбирая место под заселение батальона, назвал это место также добрым, предполагая на взгляд, что оно представляет огромные выгоды для хлебопашества. Оказалось же, что это место затопляется водой, от чего жители раскочевались и до самого последнего времени на этом «добром» месте торчал уныло один домишко.
Квашнина – в честь казака Квашнина, действовавшего в 17 веке.
Дежнёва – в честь славного Дежнёва, ходившего на Сибирь и ранее Беренга открывшего пролив между Азией и Америкой.
Михайло-Корсаковская – в честь Михаила Семёновича Корсакова, деятельного сотрудника и помощника Муравьёва при занятии и заселении Амура.
Он начал службу при Муравьёве с обер-офицерского чина, а кончил – свиты его Величества генерал-адьютантом и генерал-губернатором Восточной Сибири. Таким быстрым выдвижением по службе Корсаков обязан всецело Муравьёвы, бесконечно любившему его и ценившему в нём высокочестную и усердную службу. Он умер в 1871 году от тифа в Петербурге.
Воскресенская – названа самими казаками во имя Воскресения Господня.
Степанова – в честь известного казака Онуфрия Степанова, действовавшего на Амуре после Хабарова и погибшего в речном бою с китайцами у устья Сунгари.
Головина – в память якутского воеводы Головина, посылавшего на Амур казаков для поиска «землицы».
Вознесенская – названная самими казаками во имя Вознесения Господня.
Петровская – во имя апостола Петра, так же названа самими казаками.
Луговая – имя взято от больших луговых мест, окружавших эту станицу и соседние с ней селения. Роскошный вид этой равнины, с высокой волнующей травой, не раз давал повод путешественникам, описывающим страну из окон уютного парохода, прокатиться на счёт лени казаков, якобы не способных использовать эти природные богатства, своего рода «Амурские прерии», где единственная царица сих лугов, цапля, не может найти сухого места для выводка своих детей.
В том же году Муравьёв поспешил занять Уссури, не ожидая разграничения с Китаем согласно Айгунского договора. По его распоряжению из сплава есаула Пузино туда были двинуты, в составе роты, сорок пять семейств пеших казаков, положивших основание Уссурийского пешего батальона. Под непосредственным руководством своего первого командира батальона, войскового старшины Киселёва, казаки заняли три селения: Корсакову, названную в честь уже известного Михаила Семёновича, трудившегося над воссозданием Амурского края, Казакевичеву, названную в честь первого военного губернатора Приморской области контр-адмирала Казакевича, деятельного сотрудника Муравьёва; Невельскую – в честь контр-адмирала Генадия Ивановича Невельского, как уже известно, открывшего устье Амура и впервые положившего основание нашего владычества на Амуре.
С прибытием 236 человек штрафных нижних чинов переселение в 1858 году закончилось. Торопясь заселить Амур, Муравьёв не разбирал качества переселяемых и узнав, что богатые казачки под разными предлогами уклоняются идти на Амур, он, не задумавшись о последствиях, испросил у военного министра Сухозанета разрешения зачислить в казаки около двух тысяч солдат, отбывающих наказание в разных тюрьмах бывшего корпуса внутренней стражи, равным теперешним дисциплинарным ротам и батальонам. Военное начальство радо было отделаться от этих солдат, переполнивших все военные тюрьмы и мало исправлявшихся, несмотря на жестокие побои и шпицрутены. Шли эти «новые» казаки, как их называл Муравьёв, партиями в пятьсот человек этапным порядком из Иркутска, в Чите распределялись по сплавам на Амурские баржи в качестве рабочих и уже на Амуре расчислялись по станицам. Муравьёв был доволен ими и так писал Корсакову: «Я не думаю трогать дрянных твоих казачков, которые всё только пищат, а хлеба не сеют; они тогда только пригодятся в люди, когда мы их на половину разбавим русскими людьми; везде, и здесь на Амуре, эти штрафные - молодцы; спасибо за них Сухозанету! Это просто учителя для казаков: даже лодки строить, рыбу ловить и баржи с мели снимать».
Право же, необычно звучит это высказывание, человека, обязанного, пожалуй, всем своим достижениям на Амуре именно казакам, которых Муравьёв называет дрянными. При этом губернатор ясно даёт понять, что видит разницу между казаками и русскими людьми, коими он силился разбавить казачье сословие. И что же выходит на деле из этого его решения?
Поближе узнав этих молодцов, войско говорит о них совершенно иное. Они, действительно, явились «учителями» казаков по части воровства, пьянства, лени, ослушания и прочих преступлений. Прошедши «огонь, воду, и медные трубы», «сынки», как их называли казаки, выпущенные на свободу, дав своим прочим страстям полный разгул, не только не явились в кругу казаков полезными членами, но внесли туда разврат и заразили их нравственно и телесно. По части воровства они были настоящими художниками и пословица: «на ходу подмётки подрезали» - осталась как памятник, об их пребывании в войске. Воровство они считали «заработком» и, пропивши быка, коня, зуб для бороны и прочее, выданные от казны на устройство хозяйства, гурьбой устремлялись в город Благовещенск «на заработки». Но здесь их принимали не особенно гостеприимно, что и видно, например, из приказа губернатора Буссе: «казаки из нижних чинов бывшей внутренней стражи, увольняемые в Благовещенск на заработки, по прибытии в город, как люди совершенно отвыкшие от работы, предаются пьянству, а затем воровству, через это жители города опасаются даже пускать казаков к себе на квартиры, а потому, в видах спокойствия города, предписываю их забирать и отправлять по месту жительства». 
Этот эпизод ещё в 1913 году описывал бытописатель казачьей истории Евграф Савельев. По его словам он «… в прах разбивает детскую теорию некоторых русских историков, утверждавших, что наше казачество составилось из разбойников и всевозможных отбросов общества, беглых бунтовщиков и преступников». «Эти лица, впрочем, с первых же шагов оказалось никуда негодными для поставленной цели – защищать границу и образовывать в этом крае послушное законами  и дисциплинированное, но в то же время идейное население, которое служило бы не только за страх, но и за совесть. Совести же в преступных элементах не оказалось и они всеми силами уклонялись от какой бы то ни было службы, предпочитая пропивать всё выданное обзаведение и нищенствовать по станицам, внося в казачье население крайнюю деморализацию».
Через двадцать лет после этого опыта, правительство вынуждено было, для спасения Амурского Войска от нравственной гибели, исключить из войскового сословия 900 семейств бывших штрафных солдат и приписать их к сельским и городским обществам, а остальным семействам в числе 160, было предложено или переселиться на Уссури, или же возвратиться на родину в Россию, чем многие и воспользовались.

В разгар самого движения переселенцев граф Муравьёв проплыл на пароходе «Лена» к устью Амура, а оттуда в Японию для переговоров по поводу острова Сахалин: по пути он останавливался в станицах и объявлял казакам, что они, согласно воле Государя Императора, отныне составляют самостоятельное войско: он призывал казаков защищать Амур, в случае надобности, до последней капли крови по примеру предков-албазинцев.
В свите его находился писатель, англичанин, Руссель-Килуга, любовавшийся заселением русскими Амура и восторженно отзывавшимся обо всём, им встреченном там. «Что сказать об Амуре», -говорит Руссель в своей книге, - «если смотреть на него с точки зрения артиста или поэта? Я нахожу, что это одна из прелестнейших рек во всём мире. Она не страдает однообразием больших рек Америки, в водах её нет отвратительных чудовищ; река всегда чиста, прозрачна; берега её представляют всевозможные виды: то они покрыты лесом, то совершенно обнажены, то расстилаются как океан, то возвышаются как бесконечные скалы».
Про Албазин он пишет: «Высадившись, мы поднялись с генералом Муравьёвым на холм, служащих убежищем стольких героев, в память которых воздвигнут только крест. Всё зеленело вокруг нас, в особенности китайские луга, облитые заходящими лучами солнца, но поле битвы отличалось особенно яркой зеленью и поднималось лёгкими бугорками на могилках… Теперь улицы этого восточного Севастополя совершенно спокойны и по ним разгуливают казаки, постоянно прибывающие сюда на Амур, в огромных барках со своими семействами, собаками, лошадьми, санями, телегами и даже маленькими медвежатами…»
«Далее», - продолжает Руссель, - «берега становились всё населённее и населённее и 31 мая утром мы услыхали залп артиллерии, сквозь дым которого виднелся ряд домов Благовещенска… Мы начинали чувствовать на востоке присутствие Америки… Генерал Муравьёв, вышедший на берег при громе пушечной пальбы, был встречен офицерами в парадной форме и, осмотрев казаков, прямо отправился в дом губернатора этой, так называемой Амурской области. Кто бы подумал, что в таком отдалении от наших  цивилизованных стран, существовали прелестные домики, роскошно меблированные, окружённые, не смотря на суровость климата, цветущими садами и снабжённые всем, что может доставить пищу уму и дать развлечение: фортепианами, музыкой и романами…  4 июня вечером мы пристали к русской деревеньке, где офицер угостил нас портвейном, привезенным из Америки. Это ничтожное обстоятельство так обрадовало меня, как будто на меня повеяло близостью милой родины… Ночью была сильная гроза и я слышал рёв диких зверей. Говорят, что в соседних лесах водятся тигры; они нисколько не боятся людей и не щадят их скотины. Мы провели ночь на судне, а на берегу собрались вечно беспечные казаки,  распевая весёлые песни до одиннадцати часов, при блеске зажженных факелов».

               

Проезжая Уссури, Руссель восклицает: «Уссури, имя которой связано с убиением миссионера-героя Лабруньера и должно заставить биться сердце каждого католика, принадлежит теперь русским и они устроили на ней сносное плавание!» Завидуя в душе, что такая прелестная страна занята русскими, а не англичанами, Руссель, подъезжая к Николаевску, уже не скрывает своего этого чувства и высказывает скорбь: «В то самое мгновение, когда на вершине нашей мачты появился флаг Муравьёва, встреченный с острова оглушительным залпом находящихся на нём пушек, маньчжурские горы дрогнули в основании, приветствуя знаменитого гостя…что до меня касается, то я не отводил глаз от Николаевска, его лесов, гор, рек и спрашивал самого себя: «Не первый ли я путешественник, который вступает в море, не видя на нём британского флага?» В общем, англичанин Руссель, проехав Забайкалье, Шилку и Амур, вынес самое приятное впечатление о казаках и их семействах, которые, повествует он, -«обрабатывают землю и отличаются энергией и умом, просвечивающими в их умных и честных физиономиях». Говоря о лошадях, он замечает: «Хотя казацкие лошади малорослы, но могут служить для лёгкой кавалерии и держать китайцев в подчинительном расстоянии». Просматривая много книг различных писателей того времени, не говоря про сухие отчёты чиновников и пр., постоянно приходится выслушивать нелестные отзывы о наших казаках, словно все сговорились показывать одни только отрицательные их качества. Поэтому, как отрадно читать сердечные слова иностранца, истинного патриота, готового простить недостатки людям, лишь бы они действовали во имя любви к родине. Руссель пишет про казаков: «Они знамениты, потому что род их идёт от тех казаков, которые, почти по кускам, вырвали из рук китайцев половину Азии. Это очень красивое племя, среди которого можно встретить такие типы, которые, казалось, могли создаться только в воображении Рафаэля».
Любуясь видами Амура, и восторгаясь красотой русских казаков, Руссель вряд ли мог знать о тех трудностях, которые приходилось преодолевать казакам. О тех повинностях, не считая самой службы, что легли тяжелейшим ярмом на плечи людей, ещё не успевших даже обзавестись подобающим жильём. Одна из повинностей принуждала казаков развозить вдоль Амура почту. Не дав на то никакого пособия; на заведение лошадей, сбруи и пр. имущества, казаков принудили возить почту, курьеров, эстафеты и проезжающих. Трудно представить, сколько силы, здоровья и средств унесла эта повинность. Например: от станицы Бибиковой вниз казаки везли почту прямо до Усть-Зейскеой станицы, а вверх – до Корсаковой. В непрерывной работе находились все лошади  и всё наличное население, от мала до велика. В один день туда и обратно нужно пробежать 150 вёрст и, не отдыхая, делать тоже самое. Разгон был большой, особенно донимали курьеры. Уезжая с почтой, казаки должны были брать с собой харчи для себя и фураж для лошадей и делать частые остановки для кормёжки выбившихся из сил животных. Случалось часто, что в станице, имевшей тогда восемь домов, кроме баб и малых детей, никого не оставалось – все находились в пути. Отец с сыном иногда не виделись по месяцам, встречаясь только в дороге. Было ли время при таких обстоятельствах казакам подумать о своём хозяйстве? Как перенесли этот год казаки, сошлёмся на описание Венюкова: «Горе было в том, -говорит он, -что хозяйственные-то запасы колонистов были до крайности скудны. Казаки, прибывшие на Амур из Забайкалья, вообще были снабжены продовольствием на 14 месяцев и, если бы случилась в течении зимы какая-нибудь убыль припасов, то пополнить её не имели возможности. Ни казна, ни частная русская торговля не могли им подать помощи раньше конца мая следующего 1858 года. Весь домашний скот и птица должны были кормиться из того же четырнадцатимесячного запаса. Переселенцы прибыли поздно, сена заготовили мало. Вот почему часть привезённой из Забайкалья живности была съедена зимой, другая подохла, и рабочие силы к началу рабочей поры 1858 года были в состоянии неудовлетворительном. Этого факта не следует забывать, когда разбирают причины малой зажиточности приамурских жителей (казаков); они, так сказать, были надорваны в силах и средствах для борьбы с природою в самый день водворения в новом крае».
Хорошо известны события, связанные с неурожаем в Забайкалье в 1859 году. Этот год был отмечен крайне неудачным сплавом и поставками продовольствия, и потому, переселение в 1860 году коснулось только Амурской конной бригады и Амурского пешего батальона. Уссурийский батальон остался без укомплектования. Там казаки, благодаря недоставке казённого провианта, терпели огромную нужду в продовольствии; открылись цинга, тиф… Если бы энергичный и заботливый начальник сплава, сотник Кукель 2-й, не распорядился поздно осенью взять  и доставить по станицам муку из Хабаровского казённого склада, то голод был бы повсеместный.
Летом 1860 года в Амурскую конную бригаду было прислано 232 семейства пеших казаков из десяти пеших батальонов. В Амурский пеший батальон прибыло переселенцев 317 семей из тех же батальонов. Переселенцы эти частью расселились по существующим уже станицам и частью образовали следующие новые станицы:
Игнатьеву, названную в честь генерал-майора Игнатьева, заключившего Пекинский договор в 1860 году;
 Сторожевую, названную Буссе так потому, что она, как первая станица Амурского батальона, при входе в щёки Хингана, обязана была сторожить этот вход;
Союзную, названную Буссе так по расположению на местности, связывающей Хинганский хребет с низменной частью Амура;
Венцелеву, названную в честь адьютанта Муравьёва – сотника Венцеля, бывшего неоднократно на Амуре со сплавом войск и груза;
Кукелеву – в честь начальника штаба войск Восточной Сибири полковника Кукеля1-го, в ведении которого были все дела по переселению казаков на Амур;
Новую, названную так губернатором Буссе. В деле есть пометка Муравьёва, что названия этой станицы, а также Союзной и Сторожевой не соответствуют принятой им системе наименования станиц и он хотел им дать другие названия, но не успел или просто забыл.
С прибытием этих переселенцев колонизация Амура была закончена. Из Петербурга торопили Муравьёва с представлением отчёта о том, что сделано на Амуре, в каком положении находятся переселенцы и пр. Независимо от этого на Амур был послан писатель Максимов для составления правдивого очерка о колонизации Амура. Сам Муравьёв не мог выехать на Амур. «При всём моём желании», -писал он Корсакову, -«побывать последний раз на Амуре – я не мог и не могу: здоровье моё становится день ото дня всё хуже и чувствую себя неспособным к отдалённым путешествиям и к перенесению физических трудностей». Вместо этого он поручил губернатору Буссе сделать инспекторский смотр Амурскому войску, результат которого со своими замечаниями и послал в Петербург.
               

В отчёте Буссе, между прочим доносилось:
«Хозяйство казаков конной бригады лучше ведётся, нежели у казаков пешего батальона, хотя обработка земли очень тяжела. В 1859 году снято: в бригаде – озимых 6931 пуд, яровых 24938 пудов; в Амурском батальоне – озимых 471 пуд, яровых 1850 пудов. В бригаде: лошадей 2278, рогатого скота – 3777, овец – 193 и свиней – 700 штук; в пешем батальоне: лошадей – 971, рогатого скота – 1163 и овец – 440 штук.
Глиняные постройки-мазанки, устроенные солдатами, имеют принегодный вид и все сразу разрушаются.
Дворы и самые дома большей частью содержатся грязно: в домах сушатся кирпичи и выделывают кожи, что по мнению Буссе, объясняется одной ленью хозяев. Из этого он исключает вторую и третью сотни второго полка, где дворы и дома содержаться весьма чисто.
Дома построены без палатей; приказал строить не ниже пяти аршин.
В селениях, где имеются две и более улиц, дома поставлены в шахматном порядке. Велел придерживаться инструкции.
Не везде есть поскотины.
Замечено им, что казаки вырубают растущие в станицах деревья, якобы в них заводятся «зверьки», истребляющие овощи. Предписано уничтожить зверьков, не трогая деревьев.
Во всех сотенных школах обучается всего 300 мальчиков и 50 девочек. Обучение девочек, по мнению Буссе, важнее, чем обучение мальчиков, так как первые, будучи в последствии матерями, легко и удобно сами могут обучать детей грамоте, а потому он предписал командирам частей наблюсти, чтобы девочки обязательно посещали школы. Бригадная школа ещё не открыта».
На замечание Буссе, что прогоны у казаков задерживаются и на них строят экипажи, лодки и пр., Муравьёв сделал пометку: «Подтверждаю особым предписанием, чтобы экипажи, лодки и пр. заводились за счёт денег, следующих казакам за провоз почты, а прогоны за проезд выдавать полностью казакам».
«Все казаки сидят на длинных стременах», что, по мнению Буссе, неправильно, так как при коротких стременах поворотливее в седле. Муравьёв не согласился с ним и предписал: «Пусть ездят, как кому удобно».
В отношении здоровья: казаки много страдали скорбутом и лихорадкой по непривычке к новому климату. В 1859 году в бригаде: заболело: 475, выздоровело 405, умерло 70; в батальоне: заболело 570, выздоровело 499, умерло 71. В Черняевой строится лазарет на 18 кроватей, в Благовещенске постройка бригадного лазарета оканчивается.
В отношении нравственности Буссе нашёл, что кроткий и миролюбивый характер забайкальских казаков с переселением на Амур не изменился. Преступности не было. Нарушения тишины и порядка незаметно.
Претензий и жалоб на начальников население не заявляло, что доказывает добросовестную заботливость и попечение начальников о вверенных им людях. Из 8 сотенных и 5 ротных командиров Буссе особенно хвалил сотника Чеснока за отличное управление им сотней. Муравьёв предписал: «Представить этого отличного офицера в есаулы и назначить командиром полка».
В заключение Буссе говорит, что казаки при таком управлении в скором времени освоятся со своим новым положением и поймут истинное назначение КАЗАКА – ВОИНА, подчиняющегося всем требованиям дисциплины и своего начальства, и КАЗАКА – ЗЕМЛЕПАШЦА, полного хозяина в своих домашних делах и своём хозяйстве, в котором начальство предоставляет ему совершенную свободу, не стесняя ни каким вмешательством. Так говорил Буссе. Муравьёв официально не спорил с ним; в интимном же письме к Корсакову он писал несколько иначе, а именно: «Ранее весной казаки нуждались в хлебе и в разных предметах и унывали очень, что всего хуже, и в этом-то неблагоприятном виде смотрел их Максимов: «У казаков настоящая бедность. В домах пусто, сиротливо, в амбарушках – хоть шаром покати… на ребятах рваная одежда, да и взрослые в лохмотьях, полей не видать и т.д.» 
Даже из официальных отчётов видно как нелегко происходило вживание казаков в амурскую землю. Но проходили годы, нарождались дети, и эта земля становилась для них родной, одаривая неприхотливое казачье племя особой природной силой. Надо заметить, что в новых условиях у амурских казаков быстро стали проявляться особые воинские навыки, связанные прежде всего с охотой. Качества следопыта, и охотника выработали в казаках невероятную выносливость и осторожность, без чего невозможно добывать дикого зверя. В то же время охота на тигра или медведя требует не только внимательности, но и смелости и решительности, что так же сказывалось на формировании особого воинского характера. Охота стала тем постоянным занятием, в котором вырабатывались и снайперские способности, ведь неудачный выстрел мог стоить очень дорого, включая и саму жизнь. Стрелять на бегу, подчас не целясь, навскидку – всё это было чрезвычайно актуально и в боевых условиях. При этом местность, изрезанная глубокими распадками и марями,  высокими сопками и непроходимой тайгой, не позволяла во время военных манёвров использовать в полную силу коня. И здесь, на Амуре сформировались особые качества, сродни тем, что были присущи пластунам – качества пешего разведчика, быстрого и эффективного в ближнем бою, и в то же время сильного и меткого. Всё это стало востребованным с первых же лет жизни на амурских берегах.      


 

Станица Екатерино-Никольская (?), снимок начала 20 века.

               
                Хунхузы.

Жизнь на границе редко бывает спокойной, даже в мирное время она полна неожиданностей. Тогда же, ещё не освоенные земли Приамурья представляли для мирных поселенцев реальную опасность. Именно поэтому казаки были тем единственным суперэтносом, который был способен устоять под натиском всевозможных претензий и провокаций со стороны Китая. Даже самое подробное описание первых лет жизни на Амуре не отражают и половины тех бед и лишений, что пришлось вынести казакам. С появлением России на Амурских берегах сразу дали о себе знать соседи. Ведь по сути, эти пограничные территории были очень удобными для грабежа. Своими богатствами река всегда манила китайцев. Такие набеги влекли за собой постоянные столкновения, а порой даже и войны, с немалым количеством жертв. Частые вооружённые столкновения требовали от казаков повышенной боеготовности и способности к мгновенной мобилизации, а в этом удалённом от центральных областей России краю казаки могли надеяться только на свои силы.
 Известные своей жестокостью хунхузы неоднократно сжигали казацкие поселения, полностью вырезая население станиц. Особенно часто это повторялось на Уссурийском отрезке границы. Видевшие в новом соседе конкурента, а стало быть и врага, хунхузы собирали целые армии. Ещё в 17 веке, когда первые волны сибирских казаков обживали этот далёкий край, после неоднократных попыток полностью был сожжён Албазинский острог, простоявший до того момента почти пол века. Практика таких набегов сохранилась и в девятнадцатом столетии, несмотря на то, что между государствами уже существовал договор о границе. В ответ на такие вылазки хунхузов казаки делали упреждающие удары – рейды в приграничные китайские владения. Пленных в таких случаях не брали. К 20 веку необъявленная война приняла самые ожесточённые формы. На границе действовали хорошо оснащённые, скоординированные крупные отряды хунхузов, общая численность которых превышала 30 тысяч человек. Дезертиры китайской армии, обиженные налогами крестьяне, ограбленные золотоискатели, браконьеры, охотники за женьшенем, все, кто по каким либо причинам оказывался бездомным, могли влиться в это дикое племя. Благодаря строгой дисциплине и способности быстро разделяться на мелкие группы,  грабителям удавалось легко уходить от преследователей. Некоторые банды насчитывали до 500 человек, представляя большую угрозу не только для мирного населения. Такие отряды переходили Амур, вторгаясь вглубь русской земли, жгли дома, уничтожали посевы, угоняли скот, убивали и похищали людей.
Во главе шайки, как правило, стоял всесильный атаман, который мог быть как выбранным лицом, так и самовластным деспотом, чья власть держалась исключительно на личном авторитете. Во втором случае атамана называли чжангао («хозяин кассы») или даланьба («большой держащий»). В случае если атаман избирался общим решение хунхузской вольницы, его называли даньцзя ды («глава большого дома»). В 1903 г. В районе плоскогорья Чанбайшань на границе Китая и Кореи действовали несколько хунхузских отрядов общей численностью до 10 тысяч человек, подчинявшихся «авторитету» Ван Лаодао. При этом непосредственно в распоряжении последнего было «всего» около 600 хунхузов. Разные шайки могли объединяться под общим командованием для проведения какой-либо крупной операции, например для нападения на город.

         

Дальневосточная хроника того времени сохранила имена многих хунхузских вожаков. В конце 1870, начале 1880 годов на границе Маньчжурии и Уссурийского края получила известность шайка Суй Бинвана. На рубеже 19 и 20 веков по всей Маньчжурии гремели имена Ван Лаоху, Лю Ханьцзы, Тан Дэнъюна и особенно Ян Юлина, носившего прозвище Шисы Яньван – «14-й Владыка Ада».
Яркий пример типичного хунхузского вожака даёт офицер охранной стражи КВЖД  В.Н.Рудокопов: «Туньян высокого роста, сухой, жилистый, немолодой уже, в его густой косе серебрились седые нити. Лицо смуглое, жёлтоватое, немного изрыто оспой, неправильное, некрасивое. Несколько воспалённые веки и большие чёрные глаза, грустные, задумчивые и глубокие. Каким-то покоем, огромным самообладанием и силой веяло от всей фигуры Туньяна. Он резко выделялся и совершенно не был похож на его спутников. Что-то сильное, властное чувствовалось в нём. Чувствовалось, что это действительно вождь, за которым пойдут тысячи, чувствовалось, что это не жестокий, кровожадный головорез-разбойник, а сильный ум, сильная воля. Именно вождь, который силой своего духа может в железной дисциплине держать войско, оно за него пойдёт в огонь и в воду, а он, Туньян, всегда будет во главе этого войска и не отступит ни перед чем, не дрогнет перед лицом смерти. Он за всех, все за него».
Как правило, в среде хунхузов смертью карались следующие проступки:
1.Разглашение секретов.
2. Неподчинение приказу атамана.
3. Бегство с поля боя.
4. Тайные переговоры с врагом.
5. Привод войск в лагерь шайки.
6 Присвоение общего имущества или денег.
Запрет на причинение обиды иностранцам вплоть до конца 19 века был в Маньчжурии обычным положением хунхузских правил. Однако, усиление экспансии России и западных держав в Маньчжурии в конце 19 и начале 20 веков привело к нарушению «нейтралитета»,  и сделало иностранцев объектом нападений хунхузов с целью грабежа, получения выкупа или «возмездия варварам». Иногда судьба пленника-иностранца складывалась необычным образом. Пожалуй, самое невероятное приключение выпало на долю японца Кохинаты Хакуро. Он приехал в Маньчжурию после Русско-Японской войны в возрасте 17 лет. Жажда наживы  и приключений завела юношу в маньчжурскую глубинку, где он добровольно скоро попал в руки молодцев одной из шаек «краснобородых». Не имея родственников, способных уплатить выкуп, Кохината открыто рассказал об этом разбойникам и сам попросил прикончить его побыстрее. Такая откровенность в сочетании  с абсолютным хладнокровием понравилась хунхузам, и молодому японцу предложили вступить в ряды «братства». Поскольку другого выхода всё равно не было, Кохината без колебаний согласился и быстро вошёл во вкус вольной бандитской жизни. Благодаря своим качествам бойца и лидера Кохината вскоре стал главой собственного «дома». Подчинённых восхищало его истинно японское презрение к смерти, а местным жителям импонировала справедливость главаря. Со временем японское имя атамана почти совершенно забылось, и бывший Кохината снискал славу как Шан Сюйдун – могущественный дацзя ды, державший в узде почти все хунхузские шайки Южной Маньчжурии. Местное население наградило его прозвищем Сяо Байлун (Маленький Белый Дракон). Совершенно окитаевшийся Кохината тем не менее не порвал связей со своей родиной, регулярно оказывал услуги японской разведке. После японской оккупации Маньчжурии в 1931 года, Кохината Хакуро понял, что дни хунхузов под властью военной администрации сочтены, и обратился к японскому командованию с предложением амнистировать всех хунхузов, добровольно сложивших оружие. При этом он обещал за свой счёт вывезти восвояси всех бывших «братьев» и их родственников. Поразмыслив, японцы приняли предложение атамана. Здесь, в частности, сыграла свою роль репутация Хакуро, чьи осмотрительные молодцы никогда не совершали нападений на подданных микадо и никогда не трогали японской собственности. Весной 1933 года состоялось то, что вошло в историю под именем «Великого Исхода Бацзоку». Около 70 тысяч(!) человек покинули Маньчжурию и переселились на территорию современной провинции Хэбэй.
На территории Дальнего Востока хунхузы также гораздо охотнее нападали на своих соотечественников и представителей малых народов. Тем не менее русское население Приамурья и Приморья также не было застраховано от хунхузских набегов. Разбойники придерживались в отношении русских «патриотической» точки зрения, рассматривая последних не только как добычу, но и как оккупантов, захвативших «исконно» китайские земли. Нужно отметить, что китайские приграничные власти всячески поощряли подобные взгляды.
Единственной действенной силой, способной противостоять хунхузам были казаки. Без подкрепления, не имея артиллерии, испытывая острую нужду в боеприпасах, казаки вступали в схватки с врагом, численность которого порой превосходила десятикратно и более.  Но богатый опыт военной жизни давал казакам возможность всякий раз выходить победителями, успешно осваивать и укреплять границы, обживаться на своей новой Родине.
Страницы старой хроники хорошо передают всю драматичность того времени. Необычайно ценны и красочны и описания хунхузов:
На хунхузах были обычные китайские тёмно-синие куртки и шаровары; на ногах кожаные лапти из толстой свиной кожи. Все были сплошь обвешаны патронами. Две перевязи, надетые через плечи, перекрещивались на груди и спине. Вместо пояса тоже две кожаные ленты с патронами. Общий вес всех патронов на каждом хунхузе не менее пуда. Большинство имело на голове соломенные шляпы с широкими полями, подбитыми синей материей. Винтовки у всех японские на длинных ремнях. За поясом ножи. Народ большей частью рослый, сухощавый, загорелый. Бронзовые лица, маленькие раскосые глазки пытливо смотрят на вас, точно хотят выведать всё, что вы думаете. У самых дверей, на заваленке сидело несколько бледных, с измождёнными лицами китайцев. Это были раненные, которых лечил мой фельдшер. Они ещё не оправились вполне, но быстро шли на выздоровление. Туньян, пропустив меня вперёд, знаком пригласил войти в его фанзу. Там между длинными рядами кань (Лежанки, служащие для отопления помещения, они же служат как нары и как диваны.) «сервирован» был довольно большой стол. На нём стояло много чашек с разнообразными китайскими закусками. В больших цилиндрообразных чайниках заварен был чай.
«Штаб». Туньян уселся с нами за общий стол.
-Вот это мой старшинка Теза, -отрекомендовал его Туньян. –Он начальник хунхузов, которые хорошо ходят.
 Под командой Тезы был действительно небольшой отряд человек в 70 самых лучших ходоков. Все они были вооружены коротенькими маузеровскими карабинчиками. Теза мог в сутки со своим отрядом делать чуть ли не стовёрстные переходы.
Другой старшинка, Цун, был огромный китаец со зверским, безобразным лицом, но его прямо-таки разбойничий вид не производил такого тяжёлого впечатления, как бледное красивое, холодное лицо Тезы. Цунбыл начальником отряда относительно хуже вооружённых хунхузов, у него были разные ружья и много русских трёхлинейных винтовок. Их же хунхузы не особенно долюбливают потому, что трудно к ним достать патроны». ( В.Н.Рудокопов. Хунхузы. «Исторический вестник». Июнь 1910)
«…Удалось всё-таки, узнать, по каким признакам манзы в совершенно незнакомом им человеке отличали хунхуза. Оказывается, большинство хунхузов не носили косы, а вместо неё довольно короткие волосы, свёрнутым пучком: только те, которые более долгое время жили в наших пределах между манзами, начинали носить косу, чтобы не отличаться от местного населения. Наблюдение относительно отсутствия косы у хунхузов подтверждалось потом в 1868 г. не раз. Этого характерного различие теперь больше не замечается – может быть и потому, что при увеличившемся населении Маньчжурии хунхуз везде найдёт бродячего парикмахера, необходимого китайцу для совершения его довольно сложного туалета с косой» (М.Т.Тихменёв. Манзовская война. Военный сборник. N5. 1908).
 «По представлению русских, китайский работник-хунхуз, нечто вроде нашего бродяги – оборванный и обтрёпанный. Это заблуждение. Наоборот – он всегда богато одет, непохож на простого чернорабочего; по виду он скорее купец…» (О хунхузах. «Владивосток», N49? 1899, с5-6)
При нашем появлении из импани выскочил рослый, здоровенный китаец во франтовской куртке светло-голубого шёлка. Он скорчил печальную рожу и залопотал на ломаном русском языке жалобным голосом: Капитана! Хуза били глабили, тли луби карапачи… Ай-ай-ай поймало! Капитана…
-Молчи, ефиопская образина! – крикнул подскочивший к нему вахмистр – Знаю я тебя: такой же мерзавец хунху! «Ломайло» и «карапачи» - смешно передразнивал его вышедший из себя Вахровенко. Но рослый китаец слезливо моргал глазами и бросался на колени, умоляя настигнуть «хуза» и отнять его «тли тисиа луби»…»
«Из дальнейших расспросов местных жителей выяснилось, что хунхузы только что покинули эту деревню, переодевшись манзами, и спрятали своё вооружение в гаоляне, где при обыске нашли характерные хунхузские куртки, широкополые шляпы, отороченные синим шёлком, и оружие» (Шахновский И.К. Очерк деятельности Заамурского округа ОКПС в период минувшей Русско-японской войны (1904-1905 гг.). СПб.1906)
«ВЛАДИВОСТОК, 7, 7. Шайка хунхузов в 80 человек, вооружённых винтовками русского образца, произвела нападение на корейскую деревню. Уведено двое корейцев, за которых хунхузы требуют выкупа» (Русское слово. 21 (08) июля 1910 г.)
Самыми распространёнными винтовками в Китае в то время были Маузер, Манлихер, попадались и Винчестеры с Арисакой. Пистолет маузера также был излюбленным оружием всех местных повстанцев. Одежда хунхузов, это одинаковые куртки и штаны из грубой синей или чёрной дабы, головные повязки, мягкие кожаные улы с обмотками и неизменные патронташи делали хунхузов похожими на солдат.
О походном скарбе хунхуза можно судить благодаря следующему случаю. В начале января 1896 года несколько казаков из станицы Платоно-Александровской отправились на охоту за озеро Ханка. У китайской границы охотники заметили китайца, бредущего вверх по течению речки Усачи. Направившись в ту сторону, откуда пришёл незнакомец, мужики наткнулись на место его ночёвки. При этом выяснилось, что для обогрева китаец сжёг целый стог казацкого сена. Один их охотников, урядник Алексей Соловьёв, кинулся за китайцем, который, заметив погоню, бросил поклажу и выстрелил в казака из винтовки. Промазав, китаец скрылся в лесу, оставив казакам свои вещи. В заплечном вьюке лихого незнакомца оказались три пистолетных ружья, 78 патронов, 72 круглые пули, 5 винтовочных гильз, нож, сумка из изюбриных лап, трубка для курения опиума, напильник, холщёвый мешок и шкура дикой козы.
Огнестрельное оружие чаще всего доставалось хунхузами путём подкупа, кражи или в виде выкупа. В последнем случае оружие или боевые припасы служили платой за освобождение захваченного заложника. Покупка оружия и боеприпасов обходилась хунхузам столь недёшево, что винтовочные патроны иностранного производства, к примеру, именовались на бандитском жаргоне даянами (серебряными долларами). Стремясь разжиться качественным оружием, хунхузы зачастую пускались на дерзкие авантюры, вроде той, что имела место на посту Груша на 1071-й версте КВЖД в 1902 году. Утром 4 сентября, когда железнодорожные служащие и большинство чинов охранной стражи разошлись по делам, в постовой казарме остались только пять рядовых стражников и группа каменщиков-китайцев, незадолго до этого нанятых на работу. Когда солдаты расположились позавтракать во дворе казармы, несколько рабочих проникли в помещение стражи, захватили стоявшие в пирамиде винтовки и открыли огонь, убив четырёх стражников и тяжело ранив пятого. Воспользовавшись поднявшейся суматохой, нападавшие благополучно скрылись вместе с захваченным оружием. Именно винтовки и были целью хунхузов, переодевшихся каменщиками и разыгравших спектакль с наймом на работу…
Уже после Японо-Китайской войны 1894-1895гг. в распоряжение «краснобородых»  попало большое количество современного огнестрельного оружия. Следующее крупное «перевооружение»  хунхузов относится к периоду Русско-японской войны 1904-1905 годов, когда масса самого разнообразного оружия и снаряжения была подобрана на полях сражений, украдено с тыловых складов обеих враждующих армий и т.п. В Харбине ходили слухи, что некоторые шайки получили в своё распоряжение пулемёты и даже орудия. Это, конечно, было из ряда вон выходящим случаем, однако наличие у крупных хунхузских шаек старых дульнозарядных пушек было, в общем, достаточно обычным делом. Кроме того, функцию «тяжелого вооружения» в хунхузских отрядах призваны были выполнять громадные пищали тайцян и так называемые «ручные пушки» шоупао, стрелявшие примитивными разрывными бомбами. Впрочем, эффективность такого оружия была чрезвычайно низкой.
В документах сохранилось несколько официальных рапортов за разные годы, в которых говориться о пиратских набегах хунхузов на прибрежные российские воды и их побережье. Так, Владивостокское полицейское управление доносило Губернатору в июне 1882 года: 11 июня поймано вооружённых 11 хунхузов в заливе Петра Великого близ Русского острова командою, последовавшей для этой цели под начальством офицера на буксирском пароходе. Хунхузы побросали в воду оружие… Пойманные хунхузы 10-го июня настигли три шаланды с манзами (местными оседлыми китайцами и маньчжурами), ограбили 28 человек безоружных манз, заставив их выстрелами из винчестера сдаться, из них шесть человек, связавши бросили в воду и… утопили.
Во второй половине 80-х годов прошлого века, судя по донесениям, пираты не особо боялись местных властей: например, в качестве места своего базирования они долго использовали несколько укромных бухточек на полуострове Песчаном, расположенном в пределах видимости из Владивостока. Суда пиратов были быстроходными и обладали хорошими мореходными качествами. Команда состояла из 8-10 вооружённых пиратов во главе с опытным предводителем.
Пиратские суда действовали как в одиночку, так и парами, что позволяло, не опасаясь нападения со стороны других рыбаков, расправляться с выбранной жертвой: «Нападения, как правило, совершалось в вечернее время, когда спускались сумерки. В это время многочисленные рыбацкие суда возвращались с уловом домой. Предводитель пиратов принимал решение о том, на какое судно нападать.
Пираты нападали только на небольшие суда, где команда состояла из 5-6 человек. В расчёт бралось и то, какой груз и сколько его находилось на палубе. Под каким-либо предлогом суда сближались, а остальное уже было делом техники. Изредка совершались набеги и на казённые русские суда с ценным грузом».
Так сохранилось предание, что на острове Попова, входящем в городскую черту Владивостока, в бухте Алексеева была база пиратов, а на её обрывистом мысу стояла пиратская смотровая вышка. До сих пор мыс Проходной, расчленённый глубокими расщелинами, называют Дворцом царя дракона. Здесь, как считается, пираты казнили пленников и их тела сбрасывали в жертву морским драконам. После 1880 года пираты из бухты Алексеева перехватили казённое судно, вёзшее провиант и деньги для оборонительных работ Владивостокской крепости. Это переполнило чашу терпения российских властей, и ночью отряд российских моряков на гребных судах скрыто отправился к острову. Через перевал моряки вышли к бухте Алексеева. Пиратов без боя перевязали, так как они были пьяны, выпив несколько бочонков водки с захваченного судна. В арсенале пиратов оказались не только мечи, трезубцы, но и многоствольные митралезы, установленные на палубах трёх быстроходных джонок. Также было изъято большое количество британских и американских ружей и револьверов.
Решительный бой произошёл в районе Дубининского, где казаки столкнулись с превосходящими в два-три раза основными силами хунхузов. Дальше уже начались «зачистки» местности и вскоре угроза уничтожения русских поселений миновала. Но тем не менее, банды продолжали проникать на Российскую территорию вплоть до 30-х годов 20 века. Хунхузы имели чёткую и жёсткую иерархию, подчинялись одному человеку – командиру. Он назначал себе заместителей и низших командиров. Неповиновение и трусость карались исключительно смертью. Причём смерть выбиралась в зависимости от тяжести проступка и на усмотрение командира, и в соответствии с известной китайской жестокостью и изощрённостью.
Приём новичков в банде был исключительно на основе рекомендации уже заслуженного участника. Соответственно, он так же нёс ответственность за проступки своего рекомендованного и мог быть подвергнут наказанию вместе с ним. Вплоть до начала 20 века хунхузы не имели хорошего вооружения и довольствовались наличием пик, мечей, сабель и устаревшего огнестрельного оружия. Качественный скачок в тактике и вооружении произошёл после подавления восстания ихэтуаней в Китае в 1900 году, когда на отступавшие китайские части хунхузы нападали с целью завладеть оружием. Свою лепту внесла и Русско-Японская война, наградившая их разграбленными складами и собранным оружием на полях.
Изменилась и их тактика: если ранее они просто бродили малочисленными группами, то в начале 20 века это стали крупные отряды по несколько сотен бандитов. Все они были вооружены огнестрельным оружием, знали тактику рассыпного строя и владели приёмами устройства засад и ловушек, тактических отходов и ударов в тыл и фланги. Наиболее тяжёлым для Российского Приморья оказался период Первой Мировой войны, когда все строевые казаки были на фронте, в станицах оставались охранные команда из нестроевых или невозрастных казаков. В мирное время охрану границ и пограничной территории кроме уссурийских казаков осуществляли расквартированные в Приморье Нерчинский и Амурский казачьи полки, которые с началом войны ушли на фронт.
С уходом их на фронт были сформированы охранные сотни из казаков непризывного возраста – малолетков и отставных казаков. Помимо охранных функций, они несли роль учебных команд для подготовки молодёжи к службе на фронте. Ситуацию усугубляло то, что германские агенты, работавшие на территории Китая, входили в контакт с главарями хунхузов, снабжали их оружием и деньгами, подстрекая нападать на сопредельную территорию. И за время войны таких нападений было очень много. Фактически, вся пограничная территория была на осадном положении, а казачьи охранные команды были в постоянной боевой готовности.
Подтверждением тому имеется выписка из Приказа по Уссурийскому Войску о списании 140 патронов, потраченных на уничтожение китайской банды.
Примером серьёзности ситуации может служить выписка из донесения станичного атамана в войсковое правление:
 «29 сентября 1916 года около пяти утра на поселок Богуславский Гродековской станицы было совершено нападение хунхузов в число около двухсот человек, часть которых, ворвавшись в посёлок, приступила к разграблению имущества казаков. Взрослое население посёлка, за весьма малым исключением, находилось на полевых работах, а из оставшихся четыре казака Павел Толочкин, Аким Кожевников, Павел Шевцов и Харлампий Меновщиков, имея при себе винтовки, засели в укрытых местах, откуда открыли пальбу, в результате которой убито пять человек хунхузов, ввиду чего грабители вынуждены были отступить. Перестрелка была услышана урядником Максимом Шишкиным, бывшим в то время на заимке вблизи посёлка. Предугадывая столкновение с хунхузской шайкой, названный урядник немедленно отправился в станицу Градеково, где и сообщил о слышанном станичному атаману, которым и были отданы все необходимые распоряжения по этому поводу, а так же сообщено по телеграфу в Войсковое Правление. В семь часов утра уже были организованы первые разъезды, отправленные по направлению на поселок Богуславский.
В конце октября 1915 года вблизи станицы Полтавской была обнаружена шайка хунхузов. 31 октября старший Полтавского поста, выставленный от 5-й особой сотни, приказный Евтеев с десятью казаками поста, и с помощью 39 казаков неслужного возраста напал на след их и, преследуя весь день, вёл и ними перестрелку. К вечеру хунхузы скрылись на заимке казака посёлка Фадеевского Лопатина, продолжая отстреливаться. Во время перестрелки около шести часов вечера приказный Евтеев был тяжело ранен и по дороге в станицу Градековскую, для перемещения в больницу скончался.
19 июня 1916 года казаки 6-й особой сотни УКВ Егор Шелест и Никита Кречет при преследовании хунхузов в деревне Арсеньевке задержали одного невооружённого хунхуза и получили от последнего сведения о скрывавшихся в ближайших фанзах хунхузов и главаря их шайки. Подошедши к одной намеченной фанзе, казаки захватили ещё трёх вооружённых хунхузов, а затем во второй фанзе был обнаружен главарь шайки. Пока казаки справились с главарём шайки хунхузов, засевшие в тайге хунхузы открыли стрельбу по преследовавшим их казакам, при чём при перестрелке был убит казак Шелест и ранен казак Кречет. Вахмистр 4-й особой сотни Уссурийского Казачьего Войска Михаил Калинин был награждён Георгиевской медалью за умелое руководство командой казаков при перестрелке с хунхузами 11 ноября 1915 года. Несмотря, что хунхузов было вдвое больше, чем казаков, со стороны последних не было никаких потерь, между тем как из числа 50-ти хунхузов, девять оказалось убитыми, а остальные бежали за границу, оставив на месте перестрелки несколько винтовок, револьверов и патронов».
Для своевременного оповещения жителей в каждом посёлке и станице устраивался наблюдательный пункт. Часовой располагался на вышке или колокольне и в случае тревоги подавал сигнал выстрелом или колокольным звоном, а также зажигал сигнальный огонь. По тревоге все казаки, способные носить оружие, обязаны были явиться на сборный пункт и далее под командованием атамана действовать по обстановке. Одновременно для организации подкрепления через посыльных извещались жители соседних посёлков и расквартированные поблизости воинские части. В любом случае казакам предписывалось атаковать хунхузов и стремиться к полному их уничтожению, преследуя их до границы. Наблюдение за правильной организацией охраны в посёлках было возложено на станичных атаманов, а в станицах на начальников участков. Общее руководство осуществлялось Наказным атаманом УКВ.
Эта далеко не полная хроника наглядно показывает, что казаки на Амуро-Уссурийской границе находились в состоянии войны, о которой почти ничего не говорится в официальной истории. Вышеописанные события происходили в самый драматический период русской истории, когда в Европе шла первая мировая война, и вся дальневосточная граница, из-за участия России в этой войне, практически была обескровленной. Основные тяготы этой войны легли на плечи амурских казаков. Ещё не успев как следует обжиться на своей новой земле, они, однако же, имели изрядный боевой опыт, полученный ещё в самом начале века. События эти получили название «восстания ихетуаней».

                Боксёрское восстание.

 Инициатором восстания явилось тайное религиозное общество Ихэцюань («Кулак во имя справедливости и согласия»). Позже повстанческие отряды Ихэцюаня были переименованы в Ихэтуани (Отряды справедливости и согласия - отсюда название восстания). В связи с тем, что в названии общества Ихэцюань входило слово «цюань» (кулак), иностранцы называли повстанцев «боксерами», откуда произошло другое, неправильное, название. – «Боксерское восстание».
Повстанцы ставили перед собой цель очистить страну от иностранцев, а отдельные их группы желали низложения династии Цин. Его члены соблюдали строгий устав, согласно которому они должны были помогать друг другу и равным себе, при этом уничтожая всех христиан. Если христианин оказывался китайцем, ему предоставляли выбор: отречься от его веры или умереть. За соблюдением устава была установлена строгая слежка, любое неподчинение командованию наказывалось. Ихэтуани считали, что связаны с миром духов и те могли вселяться в их тела. Это тоже было закреплено в уставе.
2 ноября 1899 года лидер ихэтуаней Сяньдуо призвал китайский народ бороться с иностранцами и династией Цин. Именно эта дата считается началом Ихэтуаньского восстания.
К концу 1890 годов в стране образовалось множество секретных сообществ. К ноябрю 1897 года начались столкновения повстанцев в нескольких деревнях на севере Цинской империи с китайскими и иностранными войсками, достигшие пика во время Юйского инцидента. Со временем восстали жители соседних уездов. Ситуация усугубилась произволом германских солдат, которые опустошали целые провинции, что раздражало местных жителей. К началу лета 1898 года столкновения становились всё масштабнее, появились первые жертвы среди мирного населения. Урегулирование конфликтов между иностранными войсками и местными жителями возлагалось на местных чиновников, которые в свою очередь не могли ничего предпринять.
В сентябре ситуация на севере страны полностью вышла из под контроля. На фоне Ихэтуаньского восстания повсюду происходили грабежи, налёты, убийства.
В мае ситуация обострилась. Ихэтуани сожгли храм и школу русской православной миссии на севере Китая. В городах Ляоян, Инкоу, Гирин и Куанчэнцзы прошли массовые манифестации китайцев, а в Мукдене произошла череда убийств и нападений на иностранцев и китайцев–христиан. Российская империя в связи с антихристианскими погромами направляла в Китай всё больше войск. 12 мая 1900 года из Порт-Артура и Владивостока на север Цинской империи прибыло подкрепление. На третий день столкновений начались поджоги зданий европейских миссий и христианских храмов, которых сгорело восемь. 14 мая того же года было сожжено здание Русской Православной Миссии в Бэйгуане. 16 мая в Дагу прибыла объединённая эскадра, состоящая из кораблей европейских государств. В первые несколько месяцев восстания российскими войсками на Тихом океане и в Квантунской области командовал вице-адмирал Евгений Алексеев. До прибытия подкрепления из России он один руководил подавлением бунтов на севере страны.
26 мая ихэтуани, завершив подготовку, двинулись на Пекин. Через два дня, 28 мая, принцесса Цы Си в своём послании к повстанцам выразила поддержку ихэтуаням. Все иностранцы города к тому времени перебрались в Посольский квартал. 2 июня началась осада европейских концессий в Таньцзине. 10 июня 1900 года русские войска под командованием Алексеева направились в Чжили для подавления восстания, а сводный англо-американский отряд моряков высадился в Тяньцзине и отправился в Пекин для защиты города от приближающейся повстанческой армии. Но ихэтуани опередили интервентов, и уже 11 июня того же года вошли в Пекин, учинив убийство иностранцев. К ним присоединились китайские войска, которыми был убит советник посольства Сугияма.
В Пекине продолжались столкновения и разбои. В ночь с 23 на 24 июня 1900 года по всему городу началась резня христиан, получившая название «Варфоломеевская ночь в Пекине». 26 июня англо-американские войска потерпели поражение при Тан-Те, после чего отступили, погрузившись на корабли. 28 июня китайское правительство объявило мобилизацию в Маньчжурии. 30 июня  войска союзных государств подошли к Тяньцзинц в присутствии местного губернатора Ю Шина были обезглавлены 45 английских миссионеров, католиков и протестантов. Среди погибших были женщины и дети. 10 июля началась осада ихэтуанями Харбина, оборонявшегося российскими войсками.
После того, как ихэтуани были поддержаны властями Китая на официальном уровне, 22 июня в Приамурском военном округе Российской империи была объявлена мобилизация 12 000 солдат. К мобилизировавшимся позже присоединилось Уссурийское казачье войско под командованием генерал-губернатора Николая Чичагова. В 1901 году он также взял под своё командование отряды российских железнодорожников и охранников КВЖД.

                Китайский поход амурских казаков.    
   
В 1900 г. Амурское казачье войско  занимало прибрежную полосу Амура от границы с Забайкальем до Хабаровска, войсковое население составляло около 24000 человек, из них до 12 тысяч мужского пола. Казаков служилых возрастов (от 21 до 38 лет) насчитывалось до 2400 человек; способных держать оружие (приготовительный разряд, ополчение, отставные) около 2500. По своему расположению и военному предназначению Амурское казачье войско со времени мобилизации было непосредственно вовлечено в события 1900-1901 гг., надолго определившие его организационно-хозяйственное развитие и несение службы. 
С 1879 года войско имело единственное кадровое подразделение, в котором проходило службу казачье население области - Амурский конный казачий полк. Амурский казачий полк в мирное время комплектовался тремя сотнями, причем третья являлась базой для формирования Амурского казачьего дивизиона. В военное время полк доукомплектовывался четырьмя льготными сотнями до шести сотенного состава, а дивизион до трех сотен. Уже в мае 1900 г. казачье население ждало известий о мобилизации, так как телеграммы с театра военных действий в Юго-Восточном Китае приносили новости об успехах русских войск и расширении зоны выступлений повстанцев и правительственных войск против коалиции европейских держав.
      12(24) июня 1900 г. была объявлена мобилизация войск Приамурского военного округа. В Амурской области она проходила под руководством военного губернатора и наказного атамана Амурского казачьего войска генерал-майора К.Н.Грибского. Амурский казачий полк через 24 часа имел готовыми к походу 1-ю и 2-ю сотни. 20 и 21 июня были укомплектованы и снаряжены 3-я и 4-я сотни, 23-го - 5-я сотня. 6-я сотня отмобилизовывалась в станице Игнашиной и вследствие отдаленности была готова к походу 7 июля. Одновременно в станице Екатерино-Никольской Амурский казачий дивизион был развернут до трехсотенного состава.
В девять сотен Амурского полка и дивизиона было мобилизовано 1376 человек трех очередей, включая численность трех сотен мирного времени. 2464 казака участвовали в охране границы на территории Амурской области. Фактически в ходе русско-китайской войны в той или иной степени было задействовано около 80% мужского населения войска, способного держать в руках
оружие.
      29 июня 1-я и 2-я сотни Амурского казачьего полка были направлены на пароходах в Хабаровск в состав Харбинского отряда генерал-майора В.В.Сахарова. До этого времени положение в приграничье было относительно стабильным и управление войск Амурской области не предполагало вероятности конфликта с сопредельной стороной, хотя военные приготовления китайцев в районе Айгун - Сахалян (соответственно современные города Айгуньсян и Хэйхэ) вызывали определенную настороженность. С уходом в Хабаровск первоочередных казачьих сотен, 4-го Восточно-Сибирского батальона и 1-й батареи гарнизон Благовещенска был значительно ослаблен. Остались в городе: 2-й Восточно-Сибирский батальон, запасный батальон, три сотни Амурского казачьего полка, местная команда, 2-я батарея Восточно-Сибирской артиллерийской бригады. При этом в запасном батальоне были вооружены только 1-я и 2-я роты, в артиллерийской батарее насчитывалось ограниченное количество снарядов.
Военные действия на Амуре начались 1(13) июля 1900 г. провокационным нападением китайцев на русские суда. Шедший в Благовещенск пароход «Михаил» с пятью баржами, на одной из которых были артиллерийские припасы, был обстрелян выше города Айгуна, в котором размещалась местная маньчжурская администрация и стоял военный гарнизон, из окопов у селения Сы-ды-гоу (Сыдаогоу). Пароход был остановлен и на борт были допущены три китайских чиновника, которые передали командиру парохода желание амбаня видеть его для переговоров. Сопровождавший груз штабс-капитан Кривцов, высадившись на берег, был препровожден к амбаню, который объявил, что им получен императорский приказ запрещающий плавание русских судов по Амуру. На обратном пути Кривцов и сопровождавший его артиллерист неожиданно были связаны и брошены в фанзу китайским конвоем. Позже они были освобождены по приказанию нойона, доставлены в Сахалян и затем переправлены в Благовещенск. В то же время к «Михаилу» подошел пароход «Селенга» с пограничным комиссаром, Генерального штаба подполковником В.Б.Кольдшмидтом, возвращавшимся от Сычевского переката. Капитан парохода доложил Кольдшмидту о сложившийся ситуации, китайцы с берега приглашали Кольдшмидта для переговоров. Тот, видя явные приготовления к стрельбе, приказал пароходам отправляться. При отходе судов китайцами вновь был начат ружейный и орудийный обстрел, который не прекращался до подхода к нашему пограничному посту №1, расположенному напротив маньчжурского селения Удаогоу (ниже совр. с.Гродеково), около 4 часов дня. Кольдшмидт продолжал командовать, несмотря на серьезную рану, казаки конвоя отстреливались ружейным огнем. Подойдя к посту, Кольдшмидт передал командование «Селенгой» начальнику поста хорунжему Р.А.Вертопрахову. Пароходы, взяв команду поста, прибыли в Благовещенск изрешеченные пулями и осколками гранат: обстрел продолжался до деревни Бордо (в 8 верстах от Сы-ды-гоу), так как весь берег от Айгуна до Сахаляна был изрыт окопами, занятыми артиллерией и войсками. Кроме комиссара, были ранены два казака, боцман
на «Селенге» и лоцман на «Михаиле».
Необоснованное нападение на пароходы показало, что война приблизилась непосредственно к нашей границе, причем было ясно, что провинциальные власти Срединной империи и правительственные войска действуют заодно с ихэтуанями. Правда, позднее, по словам вернувшихся на Амур китайцев, возникла версия, что инициатива нападения принадлежала вожаку повстанцев Юань-женю (убитому в середине июля пашковскими казаками) при попустительстве айгунского амбаня, получившего приказ из Цицикара закрыть русским проход Амуру.
Как бы то ни было, факт нападения дал понять военному губернатору Амурской области генерал-майору К.Н.Грибскому, что территория области уязвима в военном отношении и необходимо предпринимать меры по защите границы. Тревогу вызывал и тот факт, что маньчжурским населением (численность около 25000 человек) в конце июня - начале июля была покинута территория Зазейского района, расположенного юго-восточнее Благовещенска на протяжении почти 100 верст по Амуру. На опустевшей территории скрывались группы вооруженных маньчжур. Население «Маньчжурского клина», оставшееся согласно Айгунскому договору в подданстве Цинской империи, издавна доставляло немало хлопот областным властям. Через Зазейский район проникали нелегально китайские отходники, золотоискатели, хунхузы. На его территории процветало опиекурение, контрабанда ханшина. Попытки изъять преступников или провести какие-либо полицейские меры вызывали ожесточенное сопротивление маньчжур, которые являлись военным сословием (знаменными воинами) и были поселены на Амуре в XVII веке в целях противодействия русской колонизации. К началу военных действий маньчжурское мужское население от 16 до 40 лет было мобилизовано в китайскую армию, а к 4 июля территория была покинута почти всеми жителями, переправившимися в район Айгуна. В Айгунском фудутунстве, основу которого составляло население Зазейского района и городок Айгун, русские военные власти предполагали наличие до 18 тысяч знаменных войск и повстанцев. Более поздние данные говорили о 6 тысячах, однако даже это число в 10 раз превосходило русские силы в районе Благовещенска на момент начала конфликта. Гарнизон фактически не имел артиллерии, винтовок для мобилизованных и боеприпасов. Территория Зазейского района была наиболее слабым местом в линии российской границы и отправка в Хабаровск большей части гарнизона показывает, что приамурский генерал-губернатор Н.И.Гродеков, направляя войска в район Харбина, рассчитывал на стабильное положение в районе Благовещенска - Айгуна. Однако именно в Зазейском районе развернулись военные действия, ставшие прологом маньчжурского похода Ренненкампфа.
Вечером 1 июля по приказу военного губернатора по берегу Амура был двинут отряд для ответных действий против Айгуна. В его состав вошли сотня Амурского казачьего полка под командованием полковника И.Н.Печенкина, рота пехоты, полубатарея. Рота пехоты с полубатареей были направлены под Айгун на пароходе и барже. В Благовещенске остались три взвода линейцев (150 чел.), 2 роты запасного батальона, 2 орудия, сотня Нерчинского казачьего полка и полусотня 4-й сотни Амурского.

       

К 12 часам дня 2 июля отряд Печенкина, с подошедшими пароходами «Михаилом» и «Селенгой», сосредоточился у поста № 1 и направился к посту № 2 (вблизи совр. села Корфово). У реки Манга, в 3-х верстах от поста, отряд был обстрелян из китайских окопов на противоположном берегу. Заняв позиции по обе стороны речки, солдаты открыли ответный огонь. В это время пароход «Михаил» под обстрелом прошел к посту № 2. По прибытии губернатора отряд был снова стянут к посту № 1 и открыл стрельбу по китайским позициям. Но вскоре прибыл казак к губернатору с известием об обстреле Благовещенска и начавшейся панике в городе. Грибский распорядился о возвращении отряда, оставив для укрепления поста 25 казаков с хорунжим Вертопраховым. Две сотни казаков были направлены в Зазейский район для наблюдения за маньчжурами. Через сутки к ним подошли в помощь около 300 крестьян-дружинников Тамбовской и Гильчинской волостей, вооруженных винтовками и охотничьим оружием.
Возвратившись в Благовещенск, военный губернатор застал там атмосферу близкую к панике: часть жителей бежала по направлению к деревне Астрахановке; другие начали разбивать оружейные магазины, готовясь к самообороне. Слухи о том, что готовится высадка китайцев в городе и начнется резня русских, распространялись китайскими рабочими-отходниками, которых насчитывалось до 4000 человек. Среди них было достаточно много агентов повстанцев и деклассированного элемента, готовых к действию по сигналу с китайского берега. В наэлектризованной опасностью вторжения обстановке не исключена была возможность погрома китайцев возбужденной частью русского населения.  К.Н.Грибский распорядился об организации добровольных дружин из городского населения, на набережной Амура начали рыть окопы, артиллерия была выдвинута на позиции и начала обстрел селения Сахалян, расположенного напротив Благовещенска. Городская полиция своими силами собирала по городу и окрестностям китайцев и размещала их на лесопильном заводе вблизи реки Зеи.
Неожиданный массированный обстрел Благовещенска оправдал худшие опасения значительной части горожан, ожидавших вторжения на российскую сторону одновременно с возможным выступлением китайцев внутри города. Обстановка стала накаленной, участились случаи насилия над китайскими подданными и их убийств. По устному указанию военного губернатора полиции было предложено выдворить китайско-маньчжурское население с территории области.
    4 июля выше Благовещенска, вблизи казачьего поселка Верхне-Благовещенского началась переправа собранных в городе китайцев и маньчжур (около 1500 человек). Переправа проходила под охраной запасных солдат, вооруженных топорами, и под наблюдением полиции, в помощь которой были приданы несколько десятков местных казаков. Переправа была намечена в одном из самых узких мест реки, при низкой воде, и должна была носить характер простого удаления опасного элемента с российской территории. Однако, в ходе ее реализации, полицейская задача осложнилась вследствие растущей озлобленности обеих сторон и начавшегося обстрела с китайского берега. Лодок для переправы не было, так как большая часть их была уведена в Зейский затон, и конвойные погнали толпу вплавь. Многие из китайцев плавать не умели, значительная часть боялась возвращения на свою сторону, опасаясь мести повстанцев. Толпа на переправе сопротивлялась, пытаясь прорвать оцепление и уйти в ближние сопки. Немногочисленный конвой, применив холодное оружие и нагайки, загнал китайцев в воду и не позволял выйти на берег. Наиболее упорных рубили и добивали выстрелами. Благовещенский историограф, свидетель событий 1900 г. Н.З.Голубцов писал: «В поселке перевозочных средств было мало, да для толпы в две с лишним тысячи человек их нелегко было бы найти. Между тем, с того берега не переставали стрелять. Тут имел место факт переправы китайцев через Амур прямо вплавь. Конечно, немногие из них достигли своего берега, но и здесь ожидала их печальная участь: их избивали свои же». Молва говорила о тысячах погибших китайцев, трупы которых несколько дней проплывали мимо Благовещенска.
    В любом случае эта неудачно проведенная акция, обернувшаяся трагедией, до настоящего времени является для китайской стороны поводом напомнить русским о событиях 1900 г. 16 июля, накануне празднования основания Благовещенска, по Амуру, напротив города, плывет процессия траурных венков с горящими свечами.
     3 июля к посту № 1 был направлен отряд подполковника Гинейко в составе роты пехоты, двух орудий и трех казачьих сотен для действий против Айгуна и охраны постов. Отряд прибыл к посту на исходе дня 4 июля. Эта мера оказалась весьма своевременной, так как на рассвете 5 июля значительный китайский отряд, численностью в несколько тысяч человек, переправившись между постом и Айгуном, встретил выстрелами отряд дружинников, направлявшийся к посту № 2. Дружинники побежали по направлению к Благовещенску. Первыми вступили в бой казаки, отразив атаку китайцев, следом из-за палисада поста вышла пехотная рота, заняв оборону. Казачья сотня стала заходить в тыл китайскому отряду, но Гинейко, опасаясь быть отрезанным от Благовещенска, приказал отступать. На его решение повлияло также поведение крестьянской дружины, которая начала разбегаться при первых звуках выстрелов, создав замешательство в отряде. Отход проходил в условиях непрерывных атак маньчжур, взявших с собой легкую артиллерию. Отряд Гинейко, под прикрытием казаков, отступил к Зейскому перевозу и остановился, приводя себя в порядок. Китайцы зажгли пост, но не решились преследовать отряд. В ходе стычки был ранен ротный командир, убито два нижних чина и ранено 4, один казак пропал без вести. По местной версии нападавшие потеряли в бою до 1000 человек. Гинейко принял было решение возвращаться в город, но тут для поддержки подошел командир Амурского казачьего полка Печенкин с ротой пехоты, двумя орудиями и казачьей сотней. Присоединив отряд Гинейко, Печенкин возвратился на пост и настиг часть маньчжур при переправе. 6 июля отряд дошел до поста № 2 и бомбардировал Айгун, в этот же день были отбиты две попытки китайцев высадить десанты. В течение двух дней зазейская территория была полностью очищена от отдельных групп китайских солдат и прятавшихся местных жителей. После очищения зазейской территории Благовещенский отряд не предпринимал наступательных действий, ограничиваясь высылкой разъездов (5-10 казаков при офицере) на китайский берег. Основные силы продолжали укреплять оборону города и готовиться к переправе через Амур. Однако на территории области карательные акции против отдельных групп китайцев и маньчжур продолжались. Указание об уничтожении вооруженных и опасных элементов почти повсеместно воспринималось как приказ об уничтожении всех китайцев, причем военные и полицейские власти сомневающимся станичным атаманам и старостам давали пояснения в самой жесткой форме. На войсковых землях отношение казаков к маньчжуро-китайскому населению было двояким: соседей предупреждали об опасности, как это было в северных поселках перед рейдом по китайскому берегу отряда Ренненкампфа, и безжалостно уничтожали вооруженные или просто бродячие группы и одиночек. По указанию председателя войскового правления полковника М.М.Волковинского в Поярковском станичном округе было расстреляно 85 человек с захваченного парохода и собранных в окрестностях. Впоследствии полковник Волковинский стал одним из немногих должностных лиц, которых предали военному суду. Высочайшим приказом от 21 февраля 1902 г. по решению следственной комиссии о переправе китайцев через Амур и уничтожении их в станице Поярковой полковник был уволен с военной службы с лишением пенсии и права ношения мундира. Рядовые казаки, участвовавшие в расправах, были оправданы, как выполнявшие прямые приказы в условиях военного положения.
      8 июля был издан приказ по Амурскому казачьему войску № 119, в котором К.Н.Грибский констатировал наличие военной угрозы для области и призвал казаков к действиям по разгрому китайских караулов на правобережье. В приказе особо оговаривалось требование бережного отношения к мирным жителям, но, в первую очередь, его содержание носило наступательный характер: «Твердо убежден, что... имя Амурского казака прогремит по всей Маньчжурии и станет грозой в китайском населении».
      Современник, издатель А.В.Кирхнер писал: «Делали вылазки и казаки приамурских станиц и, согласно распоряжению губернатора, снимали пикеты. В этих случаях казаки действовали очень смело. Иногда вдвоём отправлялись  они к пикету и забирали в виде военной добычи свиней, кур и прочую снедь».
      В определённой степени вылазки казаков на китайскую сторону являлись ответными ударами на выпады китайских войск. Так 13 июля, в семи верстах выше станицы Константиновской, китайцы открыли орудийную стрельбу по казачьему пикету. Из Поярковской было выслано подкрепление из 25 казаков для ответных действий. Орочёны из селений, лежащих напротив Константиновки, начали волноваться и уходить в горы. Было приказано переправить всех орочен, живших вблизи станицы, на ту сторону Амура. 15 июля китайцы снова обстреляли Константиновку.
        Для казачьего населения области было характерно, что его самостоятельные действия были непосредственно связаны и частью неотделимы от мер, принимаемых военными властями. Сотник А.Вондоловский с четырьмя казаками побывал в тылу неприятеля верстах в четырёх за Сахаляном и наткнулся в с. Алдан-Токсо на значительные военные силы. При этом отстреливаясь, вахмистр И.И. Бутин подстрелил одного китайца, а затем все благополучно вернулись в Благовещенск. Запасные казаки станицы Екатерино-Никольской, несмотря на отказ в содействии командира Амурского дивизиона, переправились на своих лодках к ближнему китайскому пикету, сожгли его и уничтожили (подробности далее по тексту).  11 июля сотня дивизиона и льготные казаки разгромили сильный пикет в четвёртой пади, за что получили благодарность амурского генерал-губернатора Н.И.Гродекова.
      12 июля, напротив станицы Радде, 72 льготных казака под командованием сотника Г.Ф.Кузьмицкого, поддержанные солдатами 10-го  Восточно-Сибирского батальона из отряда Сервианова, атаковали пикет и уничтожили его вместе с оборонявшимися солдатами. Были взорваны три пороховых погреба и взяты в качестве трофеев 116 ружей. В бою был убит казак Харин, первым ворвавшийся в укрепление, и несколько солдат.
    16 пашковских казаков перехватили идущую бичевой с Радевского пикета лодку с 20 солдатами и тремя офицерами. Первым залпом казаки уложили бичёвников и порубили остальных. Среди убитых офицеров оказался Юань-Жень – «душа боксёров», выезжавший на пикет для организации связи с правительственными войсками. Незадолго до гибели он, вместе с начальником пикета, побывал в станице Радде для разведки.
    Таким образом с 9 по 13 июля казаками были уничтожены все китайские пикеты по Амуру: девятого июля  - напротив пос. Скобельцины. Десятого – пос. Куприяновского, Никольского, Сторожевого и ст. Иннокеньтевской; одиннадцатого – ст. Станицы Екатерино-Никольской; двенадцатого – ст. Радде, Кумарской, Черняевской и пос. Михайловского, Кузнецовского, Ольгинского; тринадцатого – сожжены три пикета напротив ст. Албазинской.
    С середины июля военные действия в основном были перенесены на китайскую территорию, велись подразделениями регулярных войск и были призваны обеспечить запланированное наступление на правобережье. В ночь на 14 июля Благовещенский отряд провёл разведку на китайской стороне вблизи города. В поиск ходили ротмистр Гринвальд, сотник В.М.Резунов, вахмистр Д. Номоконов с командами казаков и дружинников. Были осмотрены пути возможной переправы при наступлении в падях Солдатка, Каменушка и Маньчжурка. Участники вылазки получили благодарность военного губернатора.
    С прибытием в город подкреплений из Забайкалья и Хабаровска капитану Генерального штаба Запольскому было поручено провести рекогносцировку в районе посёлка Верхне-Благовещенского. В состав отряда вошли по 20 казаков от 3, 4, 5-ой сотен полка при трёх офицерах (сотники А.Вондоловский, В.М.Резунов, хорунжий П.Ф.Казанов). 18 июля отряд ночью переправился на лодках, ведя лошадей вплавь, и с тыла подошёл к Сахаляну. Без выстрела, в конном строю, казаки атаковали укреплённую усадьбу и взяли с боя два скорострельных орудия. Гарнизон укрепления бежал. В бою был убит командир пятой сотни сотник В.М.Резунов и контужен один казак. 20 казаков были награждены знаками ордена Св. Георгия 4-ой степени, капитан Запольский – орденом 4-ой степени.
      С 18 июля непосредственная охрана Благовещенска была поручена полковнику М.М.Волковинскому, добровольные дружины распущены по домам и заменены запасными нижними чинами. К 19 июля в городе были сосредоточены все необходимые силы, правобережье было очищено от китайских пикетов и мелких отрядов. Основные силы китайских правительственных войск и повстанцев располагались в районе Сахалян-Айгун, прикрывая пути на Мерге – Цицикар.
    В ночь на 20 июля Благовещенский отряд перешёл в наступление, переправившись через Амур выше пос. Верхне-Благовещенского. По плану операции конный отряд под командованием Амурского полка И.Н.Печёнкина и помощника по строевой части Генерального штаба подполковника Ладыженского  должен был в 1 час пополуночи перевалиться выше Верхне-Благовещенска, произвести разведку расположения противника и по её окончании занять порядок на правом фланге боевой части. Главные силы под прикрытием артиллерийского огня двинулись на Сахалян. Амурский казачий полк (4, 5-я сотня) и две сотни 1-го Нерчинского полка атаковали с первого фланга. 3-я сотня прикрывала левый фланг со стороны Амура. Наткнувшись на неприятеля, 5-я сотня была спешена и открыла огонь с фронта.4-я сотня в конном строю подошла к китайским позициям на 500-600 шагов и бросилась в шашки. На поле боя осталось до 70 убитых солдат, оружие и снаряжение. Уцелевшие бежали по направлению к Айгуну. В атаке был легко ранен командир 4-й сотни Вондоловский, два казака и убито две лошади. После боя войска беспрепятственно заняли полуразрушенный Сахалян.
     21 июля войска двинулись по направлению к Айгуну и наткнулись на укрепленную позицию противника на возвышенности у селения Колушань (совр. Цялунь-шан). На левом фланге наступающих пошла пехота с артиллерийской поддержкой, на правый была направлена конная атака амурцев. Китайцы, встретив атакующих несколькими залпами, бросили позицию. В атаке отличились 4-я и 5-я сотни Амурского полка и 1-я сотня дивизиона, которыми были захвачены 3 орудия с зарядными ящиками, знамя принца Цина и другие трофеи. В бою погибли: командир четвёртой сотни, амурский поэт, сотник Л.П.Волков, один старший урядник и 4 казака; ранены командир пятой сотни есаул В.И.Плотников, три урядника и 6 казаков. За взятие двух орудий приказом по войскам Приамурского военного округа зауряд-прапорщик Дмитрий Номоконов был награждён знаком Военного ордена 3-й степени, урядник Петр Кузнецов – 4-й степени.
    Также отличились в бою под Колушанами: хорунжий Е.Г.Сычёв, полковник И.Н.Печёнкин и нижние чины – вахмистр Иван Филинов, ст.урядник Матвей Метелев, мл.урядник Степан Макаров, мл.урядник Алексей Образцов, приказный Егор Носырев; казаки Алексей Ослопов, Михаил Таскаев, Константин Баженов, Клавдий Батурин, Архип Носков, Потап Войлошников, И.Эпов, Суриков, Митрофан Федосеев.
     Впереди был Айгун, основной укреплённый пункт китайцев на Среднем Амуре, численность гарнизона которого предполагалась до 10000 человек. В бою за Айгунь 22 июля основная роль принадлежала пехоте и артиллерии. Амурский полк двигался в прикрытии на правом фланге, а третья сотня при главных силах, и в боевых столкновениях почти не участвовали. Однако отличился командир 3-й сотни сотник Т.Д.Кузнецов. Одна из пехотных рот, наступая на импань (редут), остановилась вследствие сильного огня. Оказавшийся здесь генерал П.К.Ренненкампф приказал казакам ударить в шашки. Кузнецов с полусотней пошёл на импань, но кони завязли в болоте. Спешившись, казаки вновь пошли в атаку, увлекая за собой пехоту. Город был взят, но главные силы китайцев в боевом порядке, огрызаясь огнём, отступили по дороге на Мерген.
    Взятием Айгуна закончились боевые действия в амурском приграничье, на правобережье были установлены военные посты, мелкие шайки хунхузов и группы повстанцев преследовались и уничтожались охранными дружинами. В приказе наказного атамана К.Н.Грибского за номером 133 от 28 июля указывалось, что китайцы вблизи Амура разбиты, но остались мелкие шайки. В связи с этим казачьей охранной страже предлагалось в свободное от полевых работ время постоянно переходить Амур, уничтожать бродячие китайские отряды, забирать оружие и боевей припасы. Кроме того, для охраны территории области 3-я сотня полка и 1-я сотня Амурского казачьего дивизиона.
     Можно отметить, что до подхода подкреплений к Благовещенску, казачьи формирования и население станиц, организованное в охранную стражу, играли главную роль в охране пограничной линии и очищении побережья от китайских пикетов и мелких отрядов. При переходе в наступление казачья конница вела разведку боем, прикрывая фланги боевого порядка и нередко служила средством прорыва при неудачах пехоты.
      24 июля на биваке под Айгуном был сформирован летучий отряд генерал-майора П.К.Ренненкампфа, перед которым приамурским генерал-губернатором Н.И.Гродековым была поставлена задача дойти до города Мергена и взять его так, чтобы весть о падении Айгуна дошла до Мергена вместе с отрядом. Предела движению не указывалось. Начальником штаба был назначен подполковник Ладыженский, адьютантом – корнет запаса гвардейской кавалерии Савицкий. В авангард отряда вошли только конные подразделения: 4-я сотня (сотник Вондоловский, 110 казаков) и 5-я (хорунжий Вертопрахов, 86 казаков) сотни Амурского казачьего полка; 1-я (подъесаул Шарапов, 140 казаков), 2-я (сотник Токмаков, 91 казак) и полусотня 3-й (хорунжий Белинский, 64 казака) сотни 1-го Нерчинского полка; 2 орудия Забайкальского артдивизиона (поручик Егоров, 46 батарейцев) с верховой прислугой. Всего 491 казак при 2 конных орудиях. В тот же день вечером выступил в поход по дороге на Мерген.
    Преследуя отступающего противника отряд в 30 верстах к югу, у кумирни Догуду, вышел к укреплённой позиции, расположенной в лесистых высотах. Глубокий овраг не позволял атаковать в конном строю. Сотни спешились и повели наступление. Хорунжий Р.А.Вертопрахов, командуя авангардной сотней, сбил заградительный отряд и захватил 2 орудия, за что, первым в Амурском войске, был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени
      25 июля летучий отряд настиг у селения Эйюр арьергард отступающих китайских войск. Китайские солдаты заняли позиции в двух верстах позади селения по берегу речки Эйюр. Её болотистая пойма не позволяла атаковать лавой и выбивать противника. 1-я сотня нерчинцев, 4-я и 5 сотни амурцев, заняв гребень противостоящей высоты, открыли огонь по китайцам. Два орудия Забайкальского дивизиона стреляли через головы своей цепи.
    Китайская пехота плотной массой перешла в наступление. Казаки, экономя патроны, вели редкий огонь из винтовок. Подпустив противника на 500 шагов, орудия открыли уничтожающий огонь картечью, но китайцы, несмотря на значительные потери, продолжали двигаться вперёд. Около 300 конных попыталась атаковать правый фланг казачьей цепи, но задержанные болотом, отвернули назад. Патроны были на исходе. Командир 1-й сотни нерчинцев подъесаул Шарапов расстреляв боеприпасы, решил атаковать китайские позиции в конном строю через болото. Его порыв поддержала 4-я амурская сотня. Китайцы, сосредоточив огонь на атакующих, не заметили как к ним в тыл вышла резервная 2-я нерчинская сотня. Оказавшись меж двух огней, солдаты противника начали покидать выгодную позицию, а казаки на измученных конях бросились в преследование. На расстоянии почти пять вёрст вспыхивали скоротечные схватки, с наступлением темноты преследование прекратилось.
     В результате боя был разбит трёхтысячный китайский отряд, имевший 8 орудий. Потери неприятеля составили от 300 до 500 человек. Казаки потеряли убитыми сотника Шкляра 1-го Нерчинского полка, двух амурцев и шесть нерчинцев. Четырьмя пулями был ранен командир 4-й сотни Вондоловский, легко ранен нерчинский подъесаул Шарапов и 12 казаков. Наибольшие потери были во 2-й сотне забайкальцев, шедшей в атаку в скомканном строю, в то время как амурцы развернулись лавой.
     После боя отряд Ренненкампфа беспрепятственно продвинулся до перевала через Малый Хинган, однако 27 июля, у кумирни Шитоу-Мяо, авангард был встречен огнём китайской пехоты, а на правом фланге угрожал конный отряд манегров. Под шрапнельным огнём, атаковали двумя спешенными сотнями, китайцы отошли к самому перевалу. В предгорьях Малого Хингана отряд замедлил продвижение, так как на подходе к перевалу закрепились основные силы китайских войск (около 9 тысяч человек при 12 орудиях), отошедшие из под Айгуна. По более поздним данным насчитывалось 5-6 тысяч человек при 10 орудиях. 28 июля отряд с ходу провёл разведку боем. С фронта пошла в атаку 5-я сотня Амурского полка при поддержке двух орудий, слева наступала 4-я сотня. Справа, в обход позиции противника, действовали три сотни. Нерчинского полка под командованием подполковника Ладыженского. Колонна Ладыженского двинулась без дорог по горно-лесистой местности в пешем порядке. Выйдя во фланг противника, сотни перешли в атаку, оставив коней в укрытиях. Китайцы вышли во фланг и тыл обходной колонне и сотни попали под перекрёстный огонь. Отстреливаясь казаки начали отступать, вынося убитых и раненных. За ними отошёл весь отряд. Прикрывала отход 5-я сотня хорунжего Вертопрахова, вышедшая вперёд и засевшая в 300 шагах от китайской позиции. Однако конницей сбить китайский корпус с перевала не удалось. Рекогнасцировка показала, что перевал занят не менее 5-тысячным отрядом с 10 орудиями. К вечеру летучий отряд отошёл на бивак к селению Санжан (Саньчжань), где стал в ожидании подкреплений из Благовещенска.
    К 1 августа подтянулись подкрепления к Санжану: Сретенский резервный полк, 1-я батарея Забайкальского артдивизиона, 6-я сотня амурцев. 2 августа была проведена рекогнасцировка с участием командиров всех прибывших частей и уточнены боевые задачи.
    В ночь на 3 августа войска выдвинулись против Хинганской позиции на расстояние 2,5 версты. Первым пошли два пехотных батальона и сотня амурцев, назначенные в обходную колонну. Артилерия из 12 орудий на рассвете открыла огонь по правофланговой позиции китайцев. Обходная колонна в это время скрытно вышла в тыл китайцам с левого фланга. С фронта наступал 3-й батальон с артиллерией, пять казачьих сотен ударили на левом фланге. Началось массовое бегство китайских солдат, преследуемых нерчинскими сотнями.
      В ходе четырёхчасового боя китайский корпус прикрытия был разбит, захвачены 6 горных скорострельных пушек. По китайским данным на поле боя было брошено до 2600 убитых и тяжело раненных. Погиб командующий генерал Чжан и его начальник штаба Джуй. Пал в бою племянник цицикарского цзяньцзюня – айгунский амбань-фын. Потери Мергенского отряда были незначительны: убиты 12, ранены 57 офицеров нижних чинов. После ожесточенных боёв на перевале дорога на Мерген (совр. Нуньцзян) была открыта.
    Деморализованные китайские подразделения без сопротивления отступали вглубь Маньчжурии. Конная часть отряда Ренненкампфа занимала один город за другим, вися на плечах противника.
    5 августа был занят Мерген, брошенный жителями. Противник силами 400 человек и 100 конных, пытавшийся оборонять город, неся потери, отступил в юго-восточном направлении. Казаки захватили три современных орудия, восемь медных пушек и более 1000 винтовок системы Маузера, склады другого оружия. В окрестностях города был обнаружен склад пороха, который был уничтожен. До Цицикара оставалось пройти 223 версты. После двухдневного отдыха отряд двинулся к Цицикару, куда также стремился Хайларский отряд генерала Н.А.Орлова.
    В 20 верстах от селения Бордо (Будахан) к начальнику отряда явился китайский парламентёр с просьбой остановить преследование, но Ренненкампф отказался от переговоров.
    У селения Бордо, на перевале через реку Нэмэр казаками был настигнут китайский отряд с обозом и стадом баранов. Обоз был захвачен и сделана остановка для подготовки переправы. 10 августа от генерала К.Н.Грибского была получена копия телеграммы командующего округом с благодарностью отряду за отличные действия и решением о выдаче наград по 5 на каждую сотню, по 4 на батарею и по 2 на роту. Вновь прибыл парламент от цицикарского цзаньцзюня Шоу Шаня, который просил задержать движение отряда для возможности эвакуации беженцев. Полковника, представившегося начальником штаба цицикарских войск, звали Чжан-Цзо-Лин. Получив отказ Ренненкампфа он пытался покончить жизнь самоубийством, но был удержан своими же офицерами. После его отъезда конный отряд с артиллерией переправился через реку и продолжил движение.
    В 30 верстах от города отряд встретил парламентёра от генерала Шоу Шаня, прибывшего с предложением о сдаче города без кровопролития. 15 августа отряд вошёл в Цицикар. Городским властям было предъявлено требование выдать цзанцзюня Шоу. Однако ультиматум не был выполнен, так как генерал покончил с собой, а китайские войска походными колоннами стали покидать город. Артиллерийским огнём движение было прекращено, четыре казачьи сотни пошли в атаку. Китайские войска были рассеяны, в перестрелке были убиты 4 казака шестой сотни. С занятием Цицикара, административного и военного центра провинции Хэйлуцзян, организованное сопротивление русским прекратилось. В городе были захвачены 78 орудий, склады оружия и боеприпасов, запасы фуража и продовольствия. В казначействе было конфисковано 4476 пудов серебра в слитках и монетах на 14657 рублей. Есаул Амурского полка Д.Н.Пешков был назначен комендантом Цицикара.
    Оставив в городе гарнизон для охраны провинциальной казны и наладив летучую почту с Благовещенском, Мергенский отряд 24 августа двинулся на Бодунэ. В селении Туджан , в 37 верстах от Цицикара, к отряду присоединились три сотни 3-го Верхнеудинского полка и 2-я Забайкальская казачья батарея из отряда генерала Орлова.
    Утром 25 августа отряд казаков из трёх сотен под командованием подполковника Павлова выступил авангардом к месту слияния рек Нонни и Сунгари. За два дня им было пройдено 180 вёрст. Вслед за ним двинулись главные силы отряда Ренненкампфа, которые 5 сентября достигли г. Бодунэ. 8 сентября отряд Павлова в составе двух сотен Нерчинского полка и 6-й сотни амурцев с двумя орудиями, в три дня сделали переход в 300 вёрст, переправившись при слиянии Нонни и Сунгари, и занял г. Куаченцзы. 10 сентября Ренненкампф с 6-й амурской и 2-й нерчинской сотнями вошёл в Гирин, другие части отряда отдельными колоннами двинулись на Императорский тракт между Гирином и Мукденом и 15 сентября собрались в селении Дагушань. В течение 10 дней отряд отдыхал, обеспечивая почту на Гирин и Телин и действуя против мелких групп повстанцев. В одной из стычек при занятии усадьбы Сун-жда-туна на Ренненкампфа бросились три китайца с копьями. Генерала спас казак 6-й сотни Фёдор Антипьев (Игнашинский станичный округ), приняв удары на себя. За спасение командира амурец был награждён знаком Военного ордена 3-й степени.
    В 2-х числах сентября отряд был переведён в г.Телин, где стоял до 11 октября, затем переброшен в местечко Шуаян. После суточного отдыха 5-я и 6-я амурские, и 1-я и 2-я нерчинские сотни были направлены в верховья Сунгари для действий против князя Хандегю.
     К 13 октября отряд Ренненкампфа сосредоточился в с.Шауньян, в 100 верстах от Гирина на Мукденской дороге. Утром 14 октября конная колонна во главе с генералом выступила по направлению на Манпашан (Маньпашань), во главе князя Хандегю, поддержавшего восстание «боксёров» и объединившего под свои знамёна отступившие из Гирина и Хунчуна китайские регулярные войска и отряды ихэтуаней. Целью экспедиции ставилось: разгромить главные силы князя, соединиться в г. Куанкае с отрядом генерала А.В. Фока и захватить золотые прииски.
     15 октября отряд шёл спокойно в походной колонне, но у селения Удядзя внезапно начался огонь залпами. Замялась передовая 2-я нерчинская сотня, положение спас подполковник Павлов, выскочивший вперёд и увлёкший за собой казаков. Амурцы справа обошли китайцев и обрушились на них с тыла. Китайцы бросились вперёд и наткнулись на обоз со знаменем, охраняемый трубачами, которым пришлось отбивать неожиданное нападение. По команде командира нерчинцев, войскового старшины Д.Воинцева, вестовые и трубачи, истребив прорвавшихся китайцев, пошли на помощь передовым сотням. В первые минуты боя казаки потеряли одного убитым и более 20 раненными. Похоронив убитого, пошли в атаку на занятые китайцами высоты. Рубили остервенело, даже нерчинские трубачи шли в общем строю. По подсчётам китайцев их потери составили около 500 человек.
     В 8 верстах от поля боя «боксёры» заняли позицию у с.Дудахэ, где оказали упорное сопротивление отряду. Бой принял затяжной характер, но в итоге китайцы были разгромлены.
    Ночевать пришлось в полной боеготовности на отдельном хуторе, а утром 16 октября выступили к Янтушану.
     Бой под Янтушаном оказался по напряжению упорнее, чем 15 октября. Китайские командиры грамотно выбрали позиции и упорно сопротивлялись. Но сильный огонь не приносил казакам большого вреда и противник отступил в горы. Бивак был разбит в 15-16 верстах от Манпаншана. 17 октября, сбив китайцев с перевала и преследуя бегущих, спустились в долину к г. Манпаншан. 6-я амурская есаула Д.Н. Пешкова и 1-я нерчинская сотни прорвались к воротам хорошо укреплённого города, но отошли под обстрелом, не имея пироксилина для взрыва предмостных позиций. Большая часть отряда сосредоточилась в 150 шагах от стен, в небольшой котловине, отбивая атаки китайцев. Отряд фактически оказался в окружении в голом поле, под снегопадом, не было фуража для коней и еды; отбивались до темноты редким прицельным огнём. В ночь Ренненкапмпф послал Вертопрахова со взводом по дороге на Гирин проверить путь, 6-я сотня продолжала залпами бить по городу. Дорога оказалась свободной (по другой версии проводником добровольно пошёл китайский монах). Отряд отошёл от города на 8 вёрст, где стал ночлег, китайцы не решились на преследование. В строю оказалось много раненных и к 20 октября отряд вернулся в Гирин из неудавшейся экспедиции против Манпашана.
     В Гирине уже был размещён штаб полка со знаменем, 1-я и 2-я сотни. Регулярные китайские войска к этому времени были разбиты и летучий отряд расформирован.
     Рейд конного авангарда отряда П.К.Ренненкампфа стал одной из наиболее удачных и ярких военных операций русско-китайской войны. За три недели непрерывного движения отрядом были разбиты наиболее подготовленные войска Хэйлуцзянской провинции и рассеяны отряды повстанцев, что привело к прекращению организованного сопротивления противника. При этом основную роль сыграла казачья конница амурцев и забайкальцев, впервые принявшая участие в боевых действиях и на деле показавшая хорошую боевую выучку. Китайские солдаты регулярной армии и повстанцы, имевшие неплохое вооружение и готовые умирать, постоянно терпели поражения вследствие плохой военной подготовки, неумелого командования, неспособности действовать самостоятельно и инициативно.
     29 июня 1900 г. Две сотни Амурского казачьего полка вместе с Восточным Сибирским батальоном и 1-я батареей Восточно-Сибирской артиллерийской бригады были направлены на пароходах в Хабаровск для включения в Харбинский отряд генерал-майора В.В.Сахарова, который был назначен командующим русскими войсками в Северной Маньчжурии. Собравшись у станицы Михайло-Семёновской, сунгарийский отряд на 25 пароходах и 400 баржах перешёл в наступление. 2 июля заняли устье реки и через два дня, оставив в Лахасусу небольшой отряд, выступили вглубь Маньчжурии.
    7 июля был пройдён Фугдин. На следующий день было сожжено маньчжурское селение Ваньлихотон и разогнан находившийся там военный пост в 100 человек. 9 июля отряд подошёл к посту Лауши на левом берегу реки. Артиллерийским огнём были уничтожены военные укрепления, солдаты и местные жители бежали, преследуемые русским десантом. Затем было сожжено селение Ваньцзя, вооружённое сопротивление подавлено. 10 июля сунгарийский отряд стал на якорь около крепости Баянтунь, гарнизон которой русская разведка оценивала в 2000 человек. Переговоры не удались и утром следующего дня крепость была взята после двухчасовой перестрелки.

               

    13 июля отряд подошёл к городу Саньсин. (немногими днями ранее, в начале июня, на Сунгари погиб, спасая русскую колонию в Саньсине, бывший командир Амурского казачьего полка Г.В.Винников). Русская разведка была обстреляна из городских орудий. Сахаров отправил два письма фудутуну с предложением явиться на переговоры. Ответа не последовало и 15 июля русские войска взяли город штурмом, гарнизон вместе со всем населением бежал. Город был сожжён, военные трофеи составили 22 артиллерийских орудия и 10 военных джонок. Потери русских в этом бою – 1 убитый и 7 раненных. Амурцы отличились при взятии города, когда им пришлось переправляться вброд, по горло в воде, а затем атаковать, выбивая китайцев из укрытий.
     В дальнейшем сунгарийский отряд встречал и уничтожал уже брошенные китайские укрепления. 21 июля русские войска, шедшие на 73 судах, достигли Харбина.
     Вооружённые стычки на Сунгари продолжались и после похода войск В.В Сахарова. Наиболее крупные столкновения были в районе города Баянсусу. Для безопасности плавания по реке было образовано два поста в Лахасусу и Бантуне с ротой стрелков, двумя орудиями и отрядами казаков в каждом.
    Таким образом, русские войска под командованием генерала В.В.Сахарова за три недели прошли от Хабаровска до Харбина. На своём пути сунгарийский отряд разогнал войска, разрушил укрепления и подавил очаги военного сопротивления.
    Установление военного контроля за транспортной артерией, связывающей Харбин с Россией, обеспечивало дальнейшие успехи русского оружия.
     В течение июля – августа войска под командованием Сахарова занимались очищением окрестностей Харбина от китайских войск, взяли города Ашихэ и Хуланчен. Кроме того, была очищена полоса отчуждения КВЖД от Харбина на запад до Цицикара и на восток до Муданьцзяна. В этих пунктах произошли встречи с русскими войсками, наступавшими соответственно с запада и востока.
     1-я и 2-я амурские сотни непосредственно участвовали в операциях отряда Сахарова, однако по сравнению с походом Мергенского отряда, их действия не выделялись в сильной группировке войск и не имели самостоятельного значения.
    К 7 ноября 1900 г. Амурский казачий полк был весь собран в Гирине. 9 ноября были уволены на льготу казаки 3-й очереди и полк переформирован в четырёхсотенный состав. Из казаков 2-й очереди Амурского казачьего дивизиона была сформирована 2-я сотня АКД, на которую было возложено наблюдение за границей по Хингану.
     3 декабря 1900 г. 147 казаков 3-й очереди с 200 лошадьми прибыли в Благовещенск, совершив последний тяжёлый поход. В таких же условиях проходило возвращение на родину второй партии уволенных на льготу с 1 января 1900 г. Полусотня льготников в составе 1 вахмистра, 12 урядников, 52 казаков, 4 нестроевых старшего разряда, 4 медицинских и ветеринарных фельдшеров при 87 лошадях с 49 двуколками под командованием хорунжего П.Ф.Казанова вышла 19 января из Гирина. Маршрут проходил через Харбин, Цицикар, Мерген. 11 февраля казаки прибыли в Благовещенск, пройдя 1088 вёрст в самое суровое время года. За время пути отряд потерял двух лошадей, одного казака оставили больным в госпитале. Служба амурцев первых двух очередей продолжалась, хотя участие в боевых действиях закончилось весной 1901 года.
      С 10 ноября по 3 декабря 1900 г. Амурцы под командованием генералов А.В.Фока и П.К. Ренненкампфа участвовали в Манпашанской, Куанкайской, Хайпаузенской экспедициях. Полк находился в составе 2-го Сибирского армейского корпуса генерала А.В.Каульбарса и до 23 апреля 1901 года дислоцировался в Гирине. Приказом по войскам округа за номером 152 от 20 февраля 1901 г. В Гирин было переведено управление Уссурийской конной бригады из Никольск-Уссурийска. В состав бригады были включены Приморский драгунский, Амурский казачий полк, 1-я сотня Амурского казачьего дивизиона и Уссурийский казачий дивизион. Фактически вся конница Приамурья была расквартирована в Маньчжурии. В основном служба заключалась в выставлении постов, разъездов, стычках с бандами хунхузов.
    В марте 1901 года 4-я сотня есаула Т.Д.Кузнецова в авангарде колонны Сервианова несла дозорную службу  и участвовала в стычках, за что командиру сотни объявлена благодарность в приказе по корпусу. 23-29 апреля полк из Гирина был переведён в Итуньчжоу.
    С 19 июня по середину сентября 1901 г. В полку, вновь переведённом в Гирин, была проведена очередная демобилизация. На льготу были отпущены казаки 2-й очереди, а полк переформирован в трёхсотенный состав мирного времени. В конце сентября 1901 г. Полк со всеми службами бал переведён в город Нингуту, где нёс службу до начала русско-японской войны. Отдельные сотни посылались в кратковременные экспедиции в неспокойные местности, но большей частью занимались боевой учёбой и караульной службой.
     Для Амурского казачьего войска события 1900 г. В определённой степени стали рубежом, за которым осталось прошлое, хотя и тяжёлое, но отмеченное хозяйственным освоением территории и подготовкой к военной службе. Последующая история войска, как кадровых частей, так и населения, стала реализацией его назначения как защитника края от близких и дальних врагов. О том, насколько инициативно и эффективно действовали казаки в условиях войны, показывает доклад войсковому атаману урядника Дружинина, совершившего с казаками «неслужного» возраста вылазку на китайскую сторону. Этот доклад ценен и тем, что даёт фамилии, которые можно встретить и сегодня, оказавшись в данной местности.   
       «В следствии приказа по Амурскому казачьему войску от 8 июля сего года за номером 199, я 11 июля сего года, взял с собою 30 человек вооружённых запасных казаков станицы Екатерино-Никольская и двух урядников, а именно: старшие урядники Яков Тортоев и Николай Карепов, и казаки: Андрей Погорский, Дмитрий Вересковский, Константин Бурминский, Пётр Путинцев, Пётр Субботин, Иван Сумароков, Василий Астафьев, Иннокентий Филиппов, Алексей Шишкин, Егор Шестаков, Николай Клёвов, Иннокентий Матафонов, Николай Киберёв, Яков Попов, Семён Клёвов, Михаил Спиваков, Василий Носырев, Осип Семёнов, Семён Бекетов, Кирилл Черепанов, Михаил Угрюмов, Осип Тычкин, Николай Чашкин, Иван Савцкий, Афанасий Кудинов, Павел Карепов, Василий Ваулин, Андрей Чугуевский и Василий Астафьев.
       С упомянутыми выше казаками около 6 вечера выше китайского пикета  в верстах трёх, переправившись на китайскую сторону, я отправил одного из казаков Петра Путинцева разведать и узнать в каком положении находится  Пикет, откуда к нему можно подойти, сколько находится в нём солдат, наказав ему всё осмотреть и вернуться, не делая выстрелов, сам же с командой рассыпным строем пошёл к пикету берегом с южной стороны, а часть направил зайти с тылу, и мы были в шагах 300, как приготовленные китайцы выстрелили по нам залпом из нескольких ружей. Я немедленно скомандовал открыть стрельбу с перебежкой ближе к ним. Китайцы ещё дали по нам несколько залпов и бросились бежать. Я с ближайшими казаками бросился в атаку к фанзам, и тут уже не оказалось ни одного живого китайца. После этого я, собравши всю команду, и проверив, оказалось, вся команда на лицо, раненых не было.
      Затем стали проверять китайцев, оказалось убитых наповал 15 человек, раненых не было, остальные все убежали, так надо полагать, что китайцев было чел. 30. Убить же всех не могли, потому что не успели отцепить пикет, который находился в густой чаще, поэтому им была возможность убежать и спрятаться. При этом взято три ружья, три лодки, три больших лошади, и два жеребёнка, пикет был сожжён. Из отряда более отличившиеся оказались: казак Осип Тычкин, первый ударился в атаку, заскочив в ворота пикета и фанзу, словом действовал неустрашимо, так как его могли встретить в воротах китайские пули и другие сопротивления. И Петр Путинцев, бывший разведчиком, успел обойти кругом пикет, не страшась, что его заметят китайцы и откроют огонь, и вдогонку успел положить несколько китайцев.
Кандидат станичного атамана урядник Дружинин».

     Первое боевое крещение показало, что казачьи части амурцев могут достойно соперничать с регулярными войсками и старыми казачьими, имеющими богатое прошлое. Кроме того, находясь в тесных связях с окружающим азиатским населением, адаптировавшись к территории и климату, они, наряду с забайкальцами, были наиболее пригодны к службе в Маньчжурии и вообще на дальневосточном театре военных действий. Именно русско-китайская война заставила Военное министерство активно осуществлять меры по увеличению численности и усилению боеспособности дальневосточных казачьих войск.
    Ближайшими последствиями войны явились  - пятилетняя служба Амурского казачьего полка в Маньчжурии и передача войску для заселения территории бывшего «Маньчжурского клина».
     Имперским указом от 17 ноября 1901 года Амурскому казачьему войску «за доблестную службу при защите Приамурского края» были переданы земли Зазейского района. Таким образом была решена проблема восстановления непрерывности границы по Амуру и устроена одна из причин конфликтных ситуаций между Россией и Китаем.
     При этом у российской стороны были достаточно веские основания для осуществления полного суверенитета над этой территорией, так как маньчжурское население покинуло её в ходе мобилизации в китайскую армию.

               

     В 1901-1903 годах на предоставленных войску новых землях был сформирован Николаевский станичный округ из 300 семей переселенцев Кубанского и Оренбургского казачьих войск. Эта мера укрепила казачьи традиции и обычаи в войске и, одновременно, значительно увеличила его мобилизационные возможности.
    Участие в войне привело к появлению у амурцев боевых традиций, которые играют значительную роль в психологической подготовке войск. Подвиги именно своих, амурских, офицеров и казаков, обличённые в героические образы, стали основой для действенной пропаганды в среде казачьей молодёжи. Имена полковника Г.В.Винникова, сотников А.Вондоловского, ВМ.Резунова и Л.П.Волкова, хорунжего Р.А.Вертопрахова и простых казаков стали широко известны в войске. Фамилии погибших амурцев и известных военных деятелей были присвоены населённым пунктам Николаевского станичного округа.
     Важным моментом маньчжурского похода стало формирование офицерского и унтерофицерского кадра Амурского казачьего полка. Большинство молодых офицеров периода маньчжурского похода впоследствии прошли русско-японскую, 1-ю мировую и гражданскую войны (Е.Г.Сычёв, Р.А.Вертопрахов, А.Д.Кузнецов, Р.С.Иванов), получили полковничьи и генеральские чины. Офицерский костяк войска был сплочён совместной многолетней службой, тесными семейными связями, воспитанием осиротевших детей. Характерным является тот факт, что ни один амурский казачий офицер не был известен в борьбе на стороне большевиков, хотя многие были выходцами из простых семей и произведены в военное время. Офицерский состав войска полностью ушёл в 1920-1923 годах в эмиграцию в Маньчжурию.
    В ходе войны и в последующее время со стороны демократических кругов было довольно много нареканий на необоснованность массового представления к награждениям офицеров и нижних чинов. Однако сравнительный анализ награждённых по Амурскому войску в 1904-1905 гг. показывает, что многие из них явились участниками войны 1900 года и неоднократно представлялись к наградам за реальные заслуги. Как правило, георгиевские кавалеры были наиболее образованной, авторитетной в хозяйственном и бытовом отношении прослойкой населения, даже не числясь в составе официальной станичной верхушки.
     Заслуги подразделений войска в период русско-китайской войны 1900-1901 годов были отмечены императорским указом от 21 марта 1903 года, в котором говорилось: «В ознаменование особенного монаршего благоволения нашего за оказанные подвиги против китайцев в 1900 году всемилостивейшее жалуем сотням сим Георгиевские серебряные трубы с надписями: 4-й и 5-й сотням: « За Эюр. Хинган и Цицикар в 1900 году» . 1-я сотня дивизиона заслужила наградные ленты на папахи с надписью: «За отличие против китайцев в 1900 в 1900 г.»
      За китайский поход более двухсот амурских казаков были награждены знаками отличия Военного ордена, один офицер – орденом Св.Георгия 4-й степени. Вахмистр Игнашинского округа Дмитрий Мунгалов был награждён крестами трёх степеней, двумя крестами отмечены: вахмистр Александр Щербаков Игнашинской станицы; казак Егор Размахин, старший урядник Михаил Шильников Черняевской станицы казак Сергей Корнилов, вахмистр Александр Щеголёв, старший урядник Василий Кокорин, казак Клавдий Батурин Кумарской станицы; прапорщик Дмитрий Номоконов Екатерининской станицы; казак Михаил Таскаев, приказный Николай Пронин, вахмистр Зиновий Цветков Инокентьевской станицы; прапорщик Дмитрий Номоконов Екатерининской станицы; вахмистр Илья Бутин, вахмистр Егор Бородин, вахмистр Никифор Перебоев, трубач Егор Мизгин Поярковской станицы; казак Никита Филиппов Михайло-Семёновской станицы.

               

    Весь личный состав боевых подразделений и охранных дружин был награждён серебряными и бронзовыми медалями «За китайский поход 1900-1901 гг.», многие офицеры и казаки получили другие ордена и медали. 180 казаков-ополченцев, стоявших на охране границы, были отмечены знаком «За отличную службу», среди них казаки Албазинского станичного округа Василий Бянкин (16 лет), и Никита Черных (70 лет). 18 девушек-казачек, пос. Верхнеблаговещенского, участвовавших в обороне Благовещенска помимо этого были награждены именными часами.    
      Потери составили  - убитыми: офицеров 3, нижних чинов 18. Получили боевые ранения и контузии пять офицеров и двадцать семь нижних чинов. Несмотря на незначительное количество боевых потерь, видно, что офицерский состав находился впереди боевых порядков атакующих, почти все погибшие – командиры сотен. В целом полк наибольшие потери понёс осенью 1900 года во время неудачной экспедиции под Манпашан. Семьи погибших получили единовременное пособие и пенсии, что не компенсировало потери кормильцев даже у офицерского состава. Сын сотника В.М.Резунова, оставшись сиротой, воспитывался в семьях офицеров полка. Вдова Л. П. Волкова, имевшая трёх детей, зарабатывала на жизнь, открыв швейную мастерскую. Среди рядовых казаков наибольший ущерб понесли молодые семьи, отделившиеся от родителей и лишившиеся хозяйственной поддержки.
    В войне 1900-1901 годов войско в целом доказало свою необходимость и жизнеспособность как военно-хозяйственная организация приграничного населения, исполнив тем самым задачи, заложенные Н.Н.Муравьёвым-Амурским при его основании.

               

                Казачья лава.
    
     Просматривая золотые страницы казачьих подвигов на протяжении длительной истории, приходится удивляться не только стойкости этого удивительного народа, но и той совершенной военной дисциплине и мастерству, благодаря которым они не только блестяще одерживали победы, но и выходили из сражений с минимальными потерями. Сталкиваясь с казаками в бою, противник становился свидетелем невероятной изобретательности, и в то же время, слаженности действий, демонстрируя при этом всевозможные приёмы как атаки,  так и обороны. Одна из самых известных в военной науке, и в то же время необычной, была знаменитая лава.
      При исследовании тактической подготовки Забайкальских казаков возникает предположение, что казаки использовали тактику лёгкой конницы кочевых народов. С одной стороны в этом есть доля правды, поскольку, применение этой тактики обуславливалось ландшафтом местности, на которой велись боевые действия. С другой стороны шлифовка всевозможных приёмов конного боя, в том числе и лавы, вырабатывались в далёком прошлом, когда многим современным оседлым народам было свойственно кочевать в поисках пастбищ для своего скота. К таким народам принадлежали и казаки дона, и им совсем необязательно было именно заимствовать у других кочевых народов тактику лавы. В то же время, окончательно оформившись как некий пограничный форпост на южных рубежах России в Петровские времена, казаки сильно отличались своей организацией и условиями своего служебного быта от полков регулярной кавалерии. Не менее сильно казачьи полки отличались и общей тактикой боевых действий, которую они широко использовали. Не удаляясь, до поры, в область исторических изысканий и сравнений, рассмотрим чисто технические приёмы, применяемые казачьёй конницей.
      Наиболее часто употреблялись такие тактические приёмы как «лава» (атака рассыпным строем) и «вентерь» (засада). «Лава» – подвижный бесформенный, не поддающийся никакой регламентации или уставным правилам, строй. Это был излюбленный боевой порядок казачьей кавалерии, изобретённый самими казаками, который наиболее соответствовал их природным качествам – сметливости, ловкости, наблюдательности, способности действовать в одиночку. Все эти качества казаков позволяли эффективно применять в бою лаву, которая в зависимости от боевой обстановки могла быть то рассыпной, то сомкнутой, то производилась одновременно со спешиванием казаков.
    Искусство боевого применения лавы заключалось в полном взаимопонимании между казаками и их командирами, когда по условным знакам они должны были выполнить распоряжение командовавшего лавой, в личной инициативе каждого воина, который встречался с неприятелем один на один и должен был действовать, исходя из сложившейся на поле боя обстановкой,   тем самым делая себя наименее предсказуемыми, что давало преимущество перед противником.
        При построении лавы сотней, из её состава назначался «маяк», состоявший из урядника и 6 – 8 казаков, которые, построившись в одну шеренгу, держались за серединой лавы. После атаки сотня собиралась к своему «маяку». Все остальные казаки выстраивались в одну шеренгу на расстоянии 4 – 6 шагов друг от друга, имея своих офицеров на их местах, как при сомкнутом двух шереножном развёрнутом строю, то есть в нескольких шагах впереди. Лучшие казаки сотни становились на её флангах, с целью действовать на фланги неприятеля, когда он находился в сомкнутом строю, или с целью прорыва его строя, когда он тоже рассыпался (фланкировал).
    Очень часто, из-за малочисленности казачьего полка, лава строилась по описанному выше способу одновременно всем полком или несколькими его сотнями. Лавой казаки пользовались для атаки, для маневрирования с целью утомления противника, для охватывания его флангов и для действий в его тылу.
   «Вентерь», как и лава, не поддаётся точному описанию, так как ни для вентеря, ни для лавы не существовало определённых, писанных правил. Практическое применение лавы и вентеря было самое разнообразное, так как оно зависело от  условий боевой обстановки, от удобного случая, от личной находчивости казаков. Обычно при устройстве вентеря одна часть казаков располагалась заблаговременно и скрытно в засаде, а другая их часть, симулируя отступление, завлекала неприятеля в засаду. Улучив удобный момент, отступавшие казаки, и те, кто находился в засаде, бросались в атаку на преследовавшегося противника, который неожиданно попадал в окружение.
   Даже в ходе или в движении казачьих лошадей имелась своя особенность: казаки никогда не употребляли галопа, служившего в кавалерии для плавного перехода из рыси в карьер, употреблявшийся при необходимости развития наибольшей скорости движения, например при проведении атаки. Вместо галопа казаки всегда шли «намётом», представляющим собою нечто среднее между рысью и галопом.
    Поход в Китай в 1900—1902 годах явился боевым крещением Забайкальского и Амурского казачьих войск. И именно в этом походе казаки проявили не только выучку, но и смекалку.  Например, казаки однажды вызвали неприятельский огонь демонстрацией. Они разложили в разных местах костры, привели и поставили на берегу две негодных лошади. Демонстрация удалась. Неприятель выпустил даром 170 выстрелов. Казаки полностью использовали своё преимущество на полях сражений. Прекрасно ориентируясь на местности, они устраивали засады, демонстрации, могли часами выматывать противника. Также казаки характеризуются удалью и смелостью показанной в боях. 
    В романе Константина Седых «Даурия» есть описание довойсковой подготовки молодого казачества «Едва управившись с сенокосом, начиналось в свободное от работы время строевое обучение молодых казаков, которым исполнилось 18 лет. Из станичного арсенала выделялись учебные винтовки и пики. Молодёжь, обученная шагистике, принималась постигать такую премудрость, как разборка и сборка ружейного затвора, владение шашкой и пикой». Там же в романе описывается празднование масленицы в казачьем посёлке «Ребятишки в отцовских папахах и башлыках скакали на необъезженных жеребятах, слетались на площади у церкви «улица на улицу» и яростно рубились вместо шашек таловыми прутьями. К полуденному обогреву на тракте, за поскотиной устраивались конные бега.
    А на закате третьего дня, называющегося прощёным, собирались на обширной луговине посмотреть лихую осаду снежного городка, где показывали все желающие свою ловкость и удаль. Городок начинали строить задолго до масленой. Строили его добровольцы из ребятишек и парней, возводя из снежных глыб зубчатые стены и башни. Накануне на помощь приходили девки с вёдрами и поливали городок, чтобы заледенели и сделались неприступными его снежные стены. Поселковый атаман с одним из уважаемых стариков водружал трёхцветный флаг на маленькой площадке в центре городка. Этот флаг и старался захватить каждый из участников осады, пробиться с ним к располагавшемуся поодаль на бугре атаману, выслушать стариковские похвалы и получить богатый приз – каракулевую папаху с алым верхом и лакированные сапоги, на покупку которых ежегодно устраивалась общественная складчина. В городок попадали через трое узких ворот, где каждого смельчака встречали тучами снежков ребятишки и девки, сбивали с коней пудовыми глыбами казаки. Редко кому из нападающих удавалось прорваться к флагу и схватить его. Но ещё труднее было выбраться с флагом обратно. Вот почему только не многие решались на это испокон веков заведённое состязание в силе, молодечестве, где всё зависело не только от всадника, но и от его коня».
    В 1906 году было получено разрешение на проведение состязаний по стрельбе из нарезного оружия, которые проходили в казачьих станицах и посёлках ЗКВ. О соревнованиях по стрельбе говорилось, что они должны развивать интерес у казаков к занятиям стрельбой. Были разработаны правила с учётом привлечения как можно большего количества казаков. Для поощрения метких стрелков назначались призы. Правила предусматривали ведение огня с двухсот шагов в крупную мишень пятью патронами стоя с руки. Призы выдавались только тем, кто поражал мишень пятью пулями. Для казачек стрельба была уменьшена до ста шагов. Состязания проводились в каждом из четырёх военных отделов ЗКВ в заранее (за четыре месяца) назначенной станице. Интерес у казаков к этим состязаниям был огромным, что способствовало стрелковой подготовке войск.
    Казаки были прекрасными наездниками. Среди них были такие мастера укрощать лошадей, что прибывшие из европейской России, диву давались их удали, когда эти лихачи-наездники, поймав в табуне лошадь, вскакивали на неё, не надевая узды и не засёдлывая, и мчались до тех пор, пока та не останавливалась. Такой способ укрощения, показанный казаками 2-й Чиндантской станицы 2-го военного отдела ЗКВ на лошадях братьев Шестаковых, наблюдал наследник престола, будущий император Николай II, совершая кругосветное путешествие и проезжая через Забайкалье из Владивостока в 1891 году.
    После вхождения Бурятии в состав Русского государства среди бурят получили широкое распространение игры, заимствованные у русских: городки, лапта, катание с гор на санках и другие, которые впоследствии сыграли немаловажную роль в общефизическом воспитании не только бурятского народа, но и буддийского в целом; непосредственное общение буддистов и русских не могло не оказать взаимного влияния и на распространение среди них различного рода игр и физических упражнений. Эти игры и другие физические упражнения, дополняемые закаливанием организма купанием, жаркой баней, обливанием холодной водой или обтиранием снегом, вошли в быт бурятской молодежи.
      Отличие в подготовке казаков буддистов  исходило из культурных традиций народа. Преимущественно поддерживались традиционные для народа виды физических упражнений это и борьба, и стрельба из лука и, конечно же, скачки на лошадях. Объединение двух культур привело в некоторой степени к слиянию традиций и методов физического воспитания. Тем не менее, каждый народ хочет сохранить свою самобытность, культуру, опыт предков. Всё это и отразилось в особенностях физического воспитания казаков буддистов, при этом опыт имел много положительного, поскольку приводил к некоторому обогащению арсенала игр и физических упражнений, способствовавших физическому развитию, как буддийского народа, так и русских казаков.

                Мирная хроника

     Несмотря непрерывные военные действия, амурские станицы всё более крепли и разрастались. К 17 году на Амурской границе уже не было участка, где бы ни стояло казачье поселение. Так возникал и Екатерино-Никольский край. Сплочённые в одну оборонительную систему станицы: Михайло-Семёновское (Ленинское), Союзное, Помпеевка, Пашково, Радде, Пузино, Воскресеновка, Венцелево, Сторожевое, Головино, Екатерино-Никольское. Официальной датой образования большинства станиц принято считать период  с 1857 по 1860 годы. Несколько позднее были основаны станицы: Самара, Столбовое, Бабстово, Биджан, Кукелево, образуя этим своеобразный тыл для береговых станиц. Ныне входящие в Октябрьский и Ленинский районы эти военные поселения были не только связаны военно-административной системой, но и хозяйственными отношениями. На благодатных почвах выращивали хлеб. Наличие древесины позволило наладить артельное дело. Неограниченные запасы хвойных помогли застраиваться быстро растущему населению станиц. Обеспечивалось беспрепятственное  воднотранспортное сообщение по Амуру. Конные казачьи разъезды следили за исправностью телеграфной линии, соединяющей центр России с далёкими окраинами.
История края удивительна и полна событиями, достойными самых высоких слов. Известно, что ни один пароход не проплывал мимо станиц, поскольку казаки также готовили лес для паровых машин. Край манил купцов, промышленников, даже писателей и путешественников. Своими глазами видел казачьи станицы А.П. Чехов. Имел визит в Екатерино-Никольское и один из членов царской семьи, специально остановившийся в станице, чтобы совершить молебен в местной церкви. В советские годы об этом, конечно же, было принято умалчивать, но до сего дня помнят древние казачки, свидетели минувшего, столь знаменательное событие. Этим важным гостем, удостоившим своего внимания далёкую казачью станицу, был никто иной, как будущий император российской империи цесаревич Николай, совершая путешествие по Амуру. Здесь в станичной церкви произошёл редкий случай, когда сам цесаревич принял участие в крещении новорождённого. Им оказался Иван Носырев, в последствие проходивший службу в станице Михайло-Семёновская.

               

Казаки никогда не жаловались на свою судьбу, стойко принимая все испытания. Жизнь на новом месте не была лёгкой, особенно перед первой мировой войной. Несмотря на это они свято сохраняли свою верность отечеству и царю. Потому и встретили они важного гостя от всего сердца, устилая дорогу великому князю своими яркими цветастыми платками от трапа корабля до самой церкви, и не было в том ковре платка одного и того же. Пример ярчайший. Может, потому и рушили  с остервенением ту церковь в годы «чёрных лет», чтобы стереть с лица земли немого свидетеля казачьего благополучия. Даже в 1917 году были ещё изобилие и достаток. Поросёнок жареный на станциях стоил 50 копеек, а жареная утка - 30 копеек.
Уже к 1862 году на Амуре было обустроено 57 станиц, где проживало 11850 человек, на Уссури стояло 23 станицы, с общим числом жителей 5400 человек. В этот период казаки имели в своём распоряжении 30 десятин на каждую душу, а к апрелю 1869 года к этому наделу было добавлено ещё 10 десятин в станичный запас для будущих переселенцев. В то же время Войсковой атаман генерал-лейтенант Духовской, обревизовав войско, нашёл его в экономическом отношении бедным: «Есть войско, -говорил он, -нет хозяев». 19 ноября 1894 года, чтобы дать широкую возможность поправить финансовое положение войска, Духовской делает распоряжение об установлении границ казачьей территории в обоих войсках – Амурском и Уссурийском, предоставив им эксплуатацию леса и земель, вошедших в эту полосу. Таким образом все приграничные земли в 25 верстовой полосе были признаны «землями особого войскового отвода». В некоторых пунктах ширина данной полосы доходила до 100 вёрст. Вместе с тем генерал Духовской писал наказному атаману: «…мы жалуемся на бедность нашего казачьего войска, между тем, по внимательном пересмотре законов и положений оказывается, что сами в том виноваты. Если бы с 1860 года Амурское войско было обеспечено, как требуется, землями и другими угодьями, то вероятно, Амурское казачество было бы теперь в ином, более обеспеченном положении».
К 1894 году в Екатерино-Никольском уже 383 двора, стояла церковь, две церковно-приходских школы, большой оружейный склад. Станицы быстро встали на ноги. Так с 1906 по 1910 годы у казаков было выкуплено государством 2 млн. пудов пшеницы и один млн. пудов овса, не считая других продуктов. Урожаи намного превышали европейские. Кроме этого, большой доход приносила охота, особенно на дикую козу и кабана. Казаки заготавливали рыбу, красную икру - в общем, жили безбедно. К 1911г. товарооборот Амурского Казачьего Войска уже составлял 2 498 200 рублей, прежде всего от сбыта хлеба, сырых продуктов, пушнины, рыбы, домашнего скота. Большое распространение традиционно получило коневодство. За счёт этого ввозились с/х машины, металл, галантерея, строительные материалы и пр. С/х машины и кровельное оцинкованное железо выписывали из Англии и Германии. Дома, крытые повсеместно железом, стоят и по сей день. Для сравнения: в европейской зоне России ещё в 60 годах нашего столетия дома крыли дранкой.
Об уровне жизни казачьего населения можно судить по материалам исследований известного русского путешественника Г.Е.Грум-Гржимайло «Описание Амурской области» сделанным в 1894 году:
 «Пос. Союзный Екатерино-Никольского станичного округа…, заселён в 1860 году переселенцами из Забайкалья. Дворов в станице 46, часовня, 2 хлебных магазина, 5 водяных мельниц. Жителей 415 (210 муж) казаков. Земли у них 9600 десятин (1 дес. - 1, 09 га), из коих показано: усадебной и выгонов – 8750 дес., а именно: яровой пшеницы – 70д, овса  - 57д, ячменя – 4д, гречихи – 44д. Садики имеют 10 дворов. Скота у казаков: лошадей – 462(в т.ч. 350 рабочих), рогатого – 390 (в т.ч. 103 коровы), свиней 178».

               

 Нельзя сказать, что союзненские казаки были зажиточными. Суровая зима и непредсказуемое лето не позволяли богатеть. Прилегающие земли сильно изрезаны сопками, и раскорчёвка их крайне затруднительна. Ко всему этому служба отнимала много времени, однако, всего за тридцать лет станица, как и другие, стоящие по Амуру уже живут независимо, поставляют хлеб, мясо и прочие продукты. Имея в своём распоряжении бескрайние лесные массивы, казаки собирали кедровые орехи, охотились, немало пополняя свои запасы, ловили рыбу, обеспечивали себя мёдом. Это была активная часть населения империи, никогда не сидевшая на шее у государства. Да и как такое могло быть, когда речь идёт о здоровом сознании и крепком духе казаков. О теле и говорить не приходится; служба делала казака стойким ко всяким трудностям.
Монархии было крайне выгодно иметь сильные границы. Процветали все: и государство, и казачество. А ведь казаки несли многочисленные повинности: воинские, земские. Служили на собственных лошадях, имея своё снаряжение и обмундирование, лишь беднейшим выдавались пособия из станичных сумм.
Хорошо известно, что казаки жили особой общиной, а все свои дела решали кругом. Благодаря этому в казачьих поселениях всегда был порядок, а сами казаки как правило являли собой пример опрятности и подтянутости. В станицах почти не наблюдалось уголовных преступлений. Подтверждением тому может служить рапорт командира батальона есаула Чеснока за 1864 год, в подчинение которого входили казачьи формирования 22 станиц от Сторожевой до Спасской, с общим количеством жителей 5500 человек. Того самого, что был выделен Буссе, как способный командир. Именно его по распоряжению Муравьёва-Амурского произвели в есаулы и назначили командиром полка. На огромном участке, длиной в несколько сот километров, за год было совершено всего 9 уголовных преступлений. В списке умышленно не приводятся фамилии нарушителей полностью, поскольку составители статьи местной газеты, откуда и взят текст данного рапорта,  прекрасно понимали, что потомки означенных «героев» и сегодня проживают в амурских станицах, и через сто лет могут так же испытывать чувство стыда за поведение своих предков.
«У временно торгующего мещанина Шилова в ст.Михайло-Семёновская казаком П. украден ящик сальных свечей и ещё кое-какие мелочи».
В станице Екатерино-Никлольской казак Ф. пойман в доме казака Ушакова с намерением учинить воровство».
«Из батальонной кузни украдены кожи кузнечного меха».
«Казак И. пойман с краденными им вещами, принадлежащими казаку Свинадзееву».
«У казака Александрова украдены разные вещи из амбара».
«У хорунжего Плотникова украдены вещи из амбара на сумму 210 рублей».
Казак Х. нанёс несколько ударов ножом казачке Окладниковой с намерением учинить убийство».
«Казак Иван П. самовольно отлучился из станицы и неизвестно куда скрылся».
По всем преступлениям проведено следствие и доложено губернатору. Есаул Чеснок».
Разумеется казаки не были святыми, и среди них встречались разные характеры. Не всё гладко у казаков было в отношении с таможней. Из документов той поры известно, что казаки регулярно посещали соседний берег. Готовили там дрова, мыли золото, а когда в России ввели сухой закон, то везли спирт, причём, в немалых количествах. Известен случай, когда казак Екатерино-Никольской станицы даже застрелил из винтовки служащего таможни, попытавшегося проверить содержимое копны сена, доставленного с китайского берега. По всему там был спрятан спирт. Имя казака так и осталось неизвестным. Многие казаки нанимали китайцев для мытья золота на нашем берегу, другие содержали целые магазины в Китае и везли контрабандой товар в Россию. Всему этому, разумеется, есть объяснение, но это уже тема для другого повествования. Беспорно одно – казаки держали границу и контролировали сопредельное население, не позволяя китайцам «хозяйничать» на российском берегу.   
Благодаря казакам был наведён порядок на золотых приисках. Надо представить всю ту обстановку анархии и произвола, которые могли поглотить дикий край в связи с золотой лихорадкой. На приисках, в медвежьих углах Забайкалья и Амура, законом был только сам Господь Бог, а судьёй - пуля. Однако и здесь казаки делали своё дело исправно. Ими и была обеспечена охрана почтового тракта между Благовещенском и Хабаровском, а затем и линии Транссибирской железной дороги. Во время Русско-Японской войны они не допустили на амурской границе ни одной серьёзной операции со стороны японцев, хотя в период 1904-1905 г. в Маньчжурии действовала диверсионная организация «Чёрный дракон». К 1910 году число амурских казаков только в Екатерино-Никольском крае возросло до 15 тысяч, из них три четверти были мужчины мобилизационного возраста.
 
                Сухие цифры статистики

           Следующие данные, взятые из официального текста конца 19 века, могут показаться лишними и не нужными в рамках данного повествования, однако в них можно обнаружить не только полезную информацию об экономике региона, но и подробное географическое описание этой огромной территории. Вместе с этим текст включает и описание социальных проблем, с которыми приходилось сталкиваться и решать царской России в своих новоприобретённых владениях. Во всех отношениях этот документ является подлинным доказательством не только присутствия России в этом крае, но того, что жизнь в нём уже имеет свои собственные очертания и сформированные порядки, несмотря на то, что с момента первых сплавов казаков прошло менее полувека.
      «Обширная, малоисследованная, вдали от рек область Восточной Сибири по левому берегу среднего течения Амура, главным образом заключает речные области двух больших притоков Амура — Зеи и Буреи.  Прежде (эта область) принадлежала Китаю и уступлена России в 1858 по Айхунскому, или Айгунскому, трактату. Пространство в  449500 кв. км, жит. 62640, главный город Благовещенск у устья Зеи. Амурская область чрезвычайно мало населена, что и понятно, если принять в расчет, что до покорения края Россией в 50-х годах местность была населена лишь бродячими инородцами, а дальнее расстояние от населенных местностей России и отсутствие сколько-нибудь удобных путей сообщения очень затрудняют переселение. Гораздо ближе от коренной России, например на Алтае, переселенцы находят множество удобных земель; гораздо удобнее даже добраться до Приморской области морем, и поселенцы имеют там еще выгоду удобного сбыта продуктов во Владивосток. Дороги вдоль Амура нет, сообщение летом на судах, а зимой по льду реки. Весной и осенью, когда идет лед, оно совершенно прервано. Область довольно гориста: на севере границей с Якутской обл. служит Становой водораздел, местами довольно высокий, но нигде не достигающий снежной линии, очень мало исследованный в пределах области; перевалы большей частью от 800 — 1000 м над уровнем моря, вершины — до 2300 м. Большой Хинган лишь небольшой частью входит в Амурскую обл.; на северных склонах его — суровый климат.
     Малый Хинган проходит на большем протяжении (до 500 км) по А. обл., отделяя бассейны Буреи на запад и Амгуни и Куре на восток. Он отделяется от Станового водораздела у узла Куэх-Кая и идет сначала на юг, потом на юго-запад и значительно ниже в южной части. Некоторые вершины выше 1800 м. На берегах Зеи и Среднего Амура находятся обширные луга и степи, лишь изредка покрытые лесом. По Зее таких равнин две, верхняя до выхода ее из гор Джагду и нижняя, гораздо более широкая, к югу обнимающая и низовья больших притоков Зеи, напр. Селимджи. На восток идет почти до Буреи. Часть этой равнины, ближайшая к Амуру, — самая населенная часть обл. Другая равнина с более роскошной луговой растительностью находится на левом берегу Амура между Малым Хинганом и устьем Дондона, немного ниже Уссури. Чем ниже по Амуру, тем болотистее становится равнина.
      Климат гораздо суровее, чем можно было предполагать по широте, так в Благовещенске под 50° с. ш. и всего 170 м. над ур. м. средняя температура года — 1,1, января — 27,0, июля 4 — 21,1. Однако так как средняя температура 7 месяцев выше 0° и дождя в теплое время года выпадает довольно, то и в лесах и на лугах встречается роскошная растительность и условия для сельского хозяйства довольно благоприятны. А. область находится уже в области муссонов Восточной Азии, с октября по март господствуют сухие, холодные северо-западные ветры, погода по большей части ясная; летом, особенно в июле и августе, идут обильные дожди и облачность гораздо более, чем зимой.
      В Амурской области в настоящее время существует лишь одна отрасль горного промысла, добыча золота из россыпей. Золотые прииски обыкновенно делят на след. группы: 1) Верхне-Амурская — до впадения Зеи. Всего более по р. Янкану. Близ Амура на китайской территории находятся сказочно богатые россыпи на р. Желтуге, которые самовольно разрабатывались в начале 80-х годов золотоискателями разных национальностей. 2) Зейская — чем ближе к Становому, тем богаче россыпи. 3) Селимджинская. 4) Буреинская. 5) Озерная, по берегу Амура ниже Малого Хингана. Добывается всего в год чистого золота около 200 п. на 2600000 рублей. В Амурской обл. возможно разрабатывать лишь прииски, гораздо более богатые, чем в Енисейской, а тем более Томской губ., так как рабочие, доставка продовольствия, машин и т. д. очень дороги. На рабочего приходится здесь 2350 руб., а на Алтайских приисках всего 586 р. Каменный уголь найден близ Олдоя, затем по среднему течению Зеи и по Бурее, но не разрабатывается. Как выше замечено, при завоевании области здесь были очень немногочисленные бродячие инородцы, оpочоны к западу от р. Невер, охотники, и манегры к востоку от нее, занимавшиеся отчасти и скотоводством. Кроме того, близ р. Зеи было немного китайцев и маньчжур, из которых некоторые остались в крае. Ниже устья Буреи изредка попадаются тунгусы и гольды. Русское население, живущее здесь не более 35 лет, состоит главным образом из казаков, живущих в станицах в расстоянии 20 верст одна от другой. Лишь около Благовещенска население немного гуще. В первые годы, с 1862 г, было почти исключительно обязательное переселение казаков, в следующие 17 лет население удвоилось. По среднему выводу за 15 лет приходилось 4,7 родившихся и 2,9 умерших на 100 жителей. По нижнему течению Зеи и среднему — Амура почва плодородна, и живущие здесь русские, китайцы и маньчжуры занимаются земледелием. В первое время, однако, по незнанию условий края очень вредили наводнения, портившие хлеб, уносившие скошенное сено и т. д. Русские сеют особенно яровую рожь, гречу и овес, маньчжуры просо (Setaria italiса), затем пшеницу, ячмень и горох. Скотоводство и огородничество не составляют отдельного промысла, первым занимаются все казаки и крестьяне. Охота на пушных зверей довольно распространена, особенно на белку и соболя, но животные истребляются так беспощадно, что промысел уменьшается. Амур и его притоки очень богаты рыбой, между прочим и ценных лососевых и сиговых пород. Но рыбной ловли в больших размерах нет, способы засола и другие способы сохранения очень недостаточны, и поэтому рыба скоро портится и далеко ее нельзя везти, разве только зимой».
   Текст начала 20 века: «Амурская область лежит между 47 и 56° сев. широты и 121 и 134° вост. долготы; непосредственно прилегает к левому берегу Амура, от слияния Шилки с Аргунью до впадения Уссури; граничит на протяжении 1658 вер. с Китайскою империей. Остальные границы: с запада — условная линия, отделяющая Амурскую обл. от Забайкальской, на севере — Становой хребет, отделяющий ее от Якутской области, на сев.-вост. — хребты Джугзыр и Ямалин, ограничивающие ее от Приморской обл. и с востока — прямая линия, проведенная от верховьев Буреи к Хабаровску. Пространство области 394984 кв. верст, или 41 млн. десятин Зейско-Буреинская равнина, или так называемая Амурская прерия, протянувшаяся вдоль Амура от впадения Зеи до устья небольшой р. Хингана приблизительно на 300 вер., составляет главный до сих пор колонизационный район области. Минеральные богатства области весьма велики, но, кроме золота, еще не разрабатываются. Область мало исследована в почвенном отношении, в особенности в ее нагорных частях, не привлекавших до сих пор земледельческой колонизации. Установлено, однако, что наряду с крутыми горными склонами, лишенными почвенного покрова, здесь имеется немало пологих покатостей с глинистой, по большей части буроватой почвою, на незначительную глубину окрашенной перегноем. Климат А. обл. — комбинация теплого и даже жаркого, весьма дождливого лета с сухою, бесснежною зимою. Отсутствие снега исключает возможность культуры озимых хлебов; обильные летние дожди образуют застои влаги, вследствие чего хлеба тянутся в солому, но дают тощее и малопитательное зерно; чрезвычайное обилие дождей в июле и августе мес. затрудняет как созревание хлебов, так и уборку их. Такие метеорологические условия требуют особого приспособления со стороны сельского хозяйства — но в этом отношении русскими поселенцами края сделано пока немного: наиболее важным для хозяйства является распространение в обл. уборочных машин. Гораздо лучше приспособилось хозяйство живущих в области корейцев (одно селение) и живших в ней до 1900 г. маньчжур. Растительность Амурской обл. представляет, в особенности в юго-восточной части ее, своеобразные комбинации северных сибирских и южных маньчжурских и уссурийских видов. Почти на четыре пятых область покрыта лесами, пространство которых исчисляется в 33 1/2 млн. десятин. Амурская обл. делится на округу Амурского казачьего войска, Амурский уезд крестьянских селений и три горнополицейских участка. Население А. обл. (1902 г.) достигает всего 157000 душ, в том числе население г. Благовещенска — 43387 д.; остальное население состоит из казаков, крестьян, инородцев и приискового населения горных округов. Казачья округа делится на три участка и 11 станичных округов, в которых 82 селения, с 27919 жителями; казачьи селения располагаются вдоль всего левого побережья Амура, редкою цепью. Крестьянские поселения — все в пределах Зейско-Буреинской равнины; в 1902 г. их было 128, с 57348 жит.; они разделяются на 4 полицейских участка и 8 волостей. Население горно-полицейских округов в том же году исчислялось в 25411 д. Очень немногочисленные туземные инородцы, по большей части тунгусского племени, распадаются на несколько родственных групп; из них орочены кочуют главным образом по притокам верхнего Амура и по Зее, вблизи приисков, манегры — по Бейской тайге, тунгусы и лабунки — в северо-вост. части области, где встречаются также и якуты. Определить численность инородцев нет возможности, ввиду отсутствия регистрации и постоянных перекочевок в другие области и в границы Китая. Русская колонизация области началась тотчас же за присоединением Амура, в 1857—1858 гг., когда было образовано 28 первых казачьих поселений. Казачья колонизация области была закончена в первые же несколько лет, крестьянская же колонизация до самого последнего времени подвигалась очень медленно. По данным, собранным в 1892 г., крестьянского населения было всего 31 тысяча душ; быстрее пошло заселение в последнее десятилетие, когда вновь прибыло в край до 25000 русских поселенцев. До сооружения Сибирской жел. дороги переселенцы нередко доходили до Амура лишь на следующий год по выходе с родины; поэтому, большинство направлявшихся на Амур, водворялось в ближележащих частях Сибири. Когда, начиная с 1883 г., началось переселение на дальний восток морем, то переселенцы оседали в ближайших к Владивостоку местностях — в Южно-Уссурийском крае, и лишь изредка проникали оттуда в А. обл. Другим препятствием к заселению А. обл. служила невыясненность ее земельных запасов. До самого последнего времени господствовало мнение, что эти запасы ограничиваются Зейско-Буреинскою равниной. Только в 1901 г. особою землеотводною партией министерства земледелия начато систематическое исследование области в колонизационном отношении, охватившее пока лишь небольшую часть пространства ее. Исследование это выяснило, что земельные запасы обл. несравненно более обширны: найдены значительные пространства удобных земель по Амурско-Зейскому водоразделу, по побережьям Зеи, на Средне-Амурской равнине в юго-вост. углу области и т. д. Землевладение. Во временное пользование Амурского казачьего войска предоставлена, впредь до законодательного разрешения вопроса о границах казачьей территории, полоса вдоль Амура, шириною не менее 25 верст, пространством 5666000 десятин.; из них 568450 дес. отведено в наделы казачьих поселков, остальное же пространство либо эксплуатируется как лес или пастбище, либо остается без всякой эксплуатации. Крестьянам до 1 янв. 1901 г. было отведено местными межевыми силами 854508 дес.; наделение производилось по установленной законом 1861 г. 100-десятинной на семью норме; с 1901 по 1903 г. землеотводною партией министерства земледелия отведено ранее существовавшим селениям, по той же норме, 103243 дес., и образованы новые переселенческие участки, где переселенцы будут получать землю по установленной с того же 1901 г. пониженной норме (15 дес. на душу) — на 626760 дес. Частным лицам, на основании того же закона 1861 г., продано 41932 дес.; из этой площади принадлежит дворянам, чиновникам и почетным гражданам 872 дес., купцам 5430 дес., мещанам 23451 дес., крестьянам 9677 дес., золотопромышленным компаниям 2503 дес. Сверх того, состоит земель во владении: г. Благовещенска 11887, церквей и пр. — 14025, военного ведомства — 4995, почтово-телеграфного ведомства — 1487 дес. Все остальное пространство области — в свободном распоряжении казны. Основным промыслом населения, особенно крестьянского, является земледелие. В 1902 г. было засеяно всего 134217 дес.; из них приходится на долю крестьян 102276 дес., казаков 22561 дес., частн. владельцев 9380 дес.; в среднем на душу населения приходилось у крестьян 1,8, у казаков 0,8 дес.; особенно незначительны посевы у казаков верхнеамурских станиц, что объясняется трудностью расчистки земель из-под леса и обилием посторонних земледелию заработков. Запашки в А. области растут быстро и почти без колебаний: в 1892 г. высеяно было всего 576000 пудов, в 1897 г. — 700000, в 1900 — 1016000, в 1902 г. — 1314000 пд. В 1902 г. посеяно пшеницы 51 0 470 пд., ярицы 80727, овса 605666, ячменя 13441, гречихи 16238, проса 4475, картофеля 83384 пд. Хозяйство имеет исключительно зерновой характер и ведется по первобытной, чисто залежной системе, господству которой способствовал 100-десятинный надел. Такое хозяйство, при очень плохой обработке почвы, ведет к очень быстрому ее истощению; урожайность пашен невысока, качество продукта мало удовлетворительно. Но такой характер хозяйства в значительной мере обусловливается местными экономическими условиями: дороговизною продукта (средняя цена — около рубля за пуд), при наличности спроса почти исключительно на пшеницу и овес, в громадном количестве потребляемый приисками, и дороговизною рабочих рук. Отсюда распространенность усовершенствованных орудий и машин: за пятилетие 1898—1902 г. стоимость их возрастала следующим образом: 121694 руб., 232615, 295970, 519917, 545501 р. У казаков верхнеамурских поселков недостает для потребления несколько десятков тысяч пудов; у крестьян оказывается избыток, достигавший в 1902 г. 3700000 пд. Небольшая часть хлеба вывозится в Приморскую область, но мукомолы ввозят значительное количество хлеба из Маньчжурии; в 1902 г. было ввезено 373000 пд. пшеницы и 15000 пд. ячменя. Скотоводство мало развито, что объясняется отчасти эпизоотиями, обусловливаемыми в значительной мере избытком влажности. В 1902 г. в А. области числилось: лошадей 66992, рогатого скота 57529 гол., овец 6514, свиней 27578, верблюдов 508, оленей (у инородцев) 3507. Из промыслов главные — охота и звероловство, дающие населению до 100000 руб.; ими занимаются главным образом инородцы, меньше — казаки, из крестьян — преимущественно староверы. Рыбный промысел дает до 200000 р.; наибольшее значение он имеет для инородцев. Лесной промысел, в виде заготовки и доставки лесных материалов в Благовещенск и дров на пароходы, дает казачьему населению верхнеамурского района до 300000 руб. Казачьи станицы пользуются доходом от почтовой гоньбы, содержа тракт вдоль Амура и зарабатывая до 300000 руб. Крестьяне, главным образом молокане, зарабатывают не менее 200000 руб. перевозкой грузов на прииски. Золотопромышленность играет огромную роль в жизни населения области, как непосредственно, доставляя разнообразные заработки и выгодный сбыт продуктов и способствуя поддержанию на высоком уровне как цен продуктов сельского хозяйства, так и заработной платы. Добыча золота в области начала регистрироваться с 1868 г. С этого времени до 1879 г. было добыто золота 1878 пд., с 1880 по 1889 г. — 3249 пд., с 1890 по 1902 г. — 5531 пд. Число рабочих, в 1890 г. составлявшее всего 3567, к 1897 г. достигает 13218, затем несколько сокращается и в последние пять лет колеблется между 9000 и 11755; число работавших приисков с 44 в 1890 г. достигает в 1894 г. ста, в 1900 г. 206, в следующие же 2 года сокращается до 178—180. В последние годы на сцену выступает мелкая золотопромышленность, которая не брезгует и менее содержательными россыпями. Простор для нее особенно увеличился с введением в 1902 г. свободного обращения золота. Обрабатывающая промышленность. Общее число фабрично-заводских предприятий в области, по официальным данным 1902 г. — 85, с 1121 рабочими и производством в 1954550 руб. Почти половина этой суммы — 875000 руб. — приходится на долю 2 винокуренных заводов; затем идут 3 литейных и механических завода с произв. 264000 руб., 3 пивоваренных с производством в 165000 руб., 5 лесопильных — 135800 руб., 2 стеклянных — в 85825 руб. и 22 паровых мельницы — 217600 руб. Торговля сводится главным образом к ввозу земледельческих машин и орудий, товаров мануфактурных и галантерейных, колониальных, металлических изделий и т. п.; вывозятся: небольшое количество хлеба в Приморскую обл., пушнина — в Европейскую Россию, главным же образом золото. В Благовещенске в течение 1901—1902 гг. закупалось ввозных товаров на 7— 8 млн.; из них продавалось в Благовещенске на 5 млн., вывозилось в другие местности области на 1 млн. 6 приамурских казачьих станиц имеют более нежели миллионный годовой оборот; село Ивановское, в районе крестьянских селений, торгует не менее нежели на 100 0 00 руб.; на Зейскую пристань в 1902 г. ввезено товаров более нежели на 1700000 руб. Торговых документов в области выдано 2923, в том числе гильдейских 133. Гужевых дорог мало; вдоль Амура имеется только вьючная тропа, лишь местами пригодная для проезда гужом. В последнее время начали строить каторжным трудом Амурскую колесную дорогу. Лучше обеспечен дорогами район крестьянских селений, где к концу 1902 г. числилось колесных проселочных дорог до 2529 верст. Прииски связываются между собою и со своими «резиденциями» на судоходных реках, по большей части, вьючными тропами, иногда с бревенчатыми настилами. Главная артерия края — Амур, по которому зимой пролегает почтовый тракт, а летом совершается пароходное движение. В 1902 г. по Амуру плавало 150 пароходов и 22 0 барж, принадлежавших 35 разным владельцам; самое крупное пароходное предприятие — Амурское общество пароходства и торговли, которое за субсидию в 183000 руб. перевозит почту и поддерживает срочные почтово-пассажирские рейсы. Пароходство на Амуре и еще более по Зее до крайности затруднено частыми мелководьями, при обилии мелей и перекатов, которых на всем протяжении Амура насчитывается до 120. Пароходное движение, при мелководьях, временами совершенно приостанавливается, обычно же совершается с пересадками и перегрузками, причем, например, рейс от Сретенска до Благовещенска, нормально продолжающийся 5 дней, затягивается до 3 недель и более. Учебных заведений 143, с 9706 учащимися; в течение одного только 1902 г. число учащихся возросло на 1257, число школ на 13. Средних школ 55, с 1220 учащимися; других учебных заведений в г. Благовещенске — 12, с 1800 учащимися; 35 казачьих школ, с 1721 учащимися, 29 сельских и приисковых министерства народн. просв., с 1597 учащимися, и 55 церковно-приход., с 3275 учащимися. Население было освобождено от оброчной подати и поземельного сбора до 27 апреля 1901 г.; поземельный сбор не введен и до настоящее время. Других казенных сборов по области в 1902 г. поступило 1545564 руб., в том числе: земских сборов 123144 руб., акцизных 993831 руб., подесятинного сбора с золотопромышленности 68039 руб., лесных 88773 р., почт.-телеграфных 271777 руб».
    Во всех отношениях этот документ является подлинным доказательством не только присутствия России в этом крае, но и того, что жизнь в нём уже имеет свои собственные очертания и порядки, несмотря на то, что с момента первых сплавов казаков прошло менее полувека. В границах Российской империи этому краю отводилось огромное значение, и немаловажная роль в решении всех задач, связанных с полноценной жизнью региона возлагалась именно на казачество.   

                Казачья доля.

Жизнь казака – это служба, корнями своими уходящая в далёкое прошлое, а оно неразрывно связано со степями Дона. Эти исконно родные исторические поселения казаков стали называть Областью Войска Донского. Отсюда казаки уходили в самые дальние пределы России, унося с собой свою православную веру и свой непобедимый дух. Там, где вставал казак твёрдой ногой, земля становилась русской. Урал, Средняя Азия, Терек и Амур, всё это славные вехи движения русских казаков. К моменту революции в России насчитывалось одиннадцать самостоятельных войсковых объединений. Кроме Донского, Терское, Кубанское, Сибирское, Уральское, Семиреченское, Оренбургское, Астраханское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское. А за несколько месяцев да революции, в июне 1917 г., на общем собрании казачьего Круга было решено образовать Енисейское казачье Войско, сформировав его из казаков Иркутска и Красноярска - древних потомков дружины Ермака. 
Песня – душа народа, в ней отражается вся его история. На Руси любят песни, поют их и в донской степи, где каждая станица, каждый хутор и курень имели своих «песельников». У народной песни особая миссия – сближать людей, спаивать их в единое целое. При этом не только тех, кто исполняет песню; слова песни, голоса исполнителей, идущие от сердца способны соединять поющих с давно ушедшими предками, и тогда возникает незримая нить, по которой проистекает сила давно ушедших поколений. Ещё одной незримой стороной песни являлась и является способность править больную душу, воскресать её, насыщая сердце пламенным огнём. Такое песнопение в древности называли кресением, при чём, задолго до появления на Руси христианства. Поэтому нет на русской земле казака, который не поёт. Путешествуя по бескрайним просторам Азии, всюду за казаком следовала его песня. Так зазвучала казацкая песня в забайкальской степи и на Амуре, где иногда казаков называли гуранами. С этим названием связан один из самых удивительных обычаев, что встречается на территории России крайне редко. На праздники казаки надевали головной убор – выделанную голову дикого козла. В настоящее время мало кто может объяснить смысл этого обряда, уходящего своими корнями в глубокую древность, но подобная традиция была и у скифов, населявших когда-то юг России, чьё родство с русскими долгое время вытравливалось из сознания нашего народа. Вот откуда ведутся многие традиции казаков, связанные с кочевой жизнью. Они не заимствованы у кочевников, как любят это утверждать историки, а являются наследием древнего прошлого. Да и как такой феномен жизнестойкости традиции можно объяснить простым заимствованием. Эта преемственность - один из важнейших факторов живучести народа.
Неотъемлемой стороной казачьего уклада был и танец, а как казаки умели плясать, знакомо всем. Уместно вспомнить в этом случае знаменитый на весь мир танец «Казачок», во многом похожий своей зажигательной силой на пляски народов Северного Кавказа. При этом у казацкого танца вскрывается ещё одна удивительная грань. Это не просто пляска, а особое сочетание движений, развивающих силу и выносливость, с набором скрытых боевых приёмов, очень эффективных, и в то же время красивых. Так же как и песня, танец выводил сознание казака на другой уровень восприятия, позволяя исполнителю настраивать своё тело и душу на нужный лад. Танец был одним из важнейших подготовительных этапов в формирования казака, в становлении его как человека и как воина, поскольку именно воинская служба являлась тем организующим стержнем, вокруг которого формировался весь остальной казачий быт. Ни в одной из мировых культур мы не сможем отыскать такого феномена. Казак генетически был связан с военной службой.  Судьба словно повенчала его с оружием от рождения до смерти. Об этом и слова удивительных, до глубины души проникновенных песен русских казаков:
Злая пуля нас венчала под ракитовым кустом,
Остра шашка была свахой, конь буланый был отцом.
 «Земля наша – облака божьи», - напутствовала мать молодого казака на службу и благословляла иконой, с которой больше он не расставался уже никогда. Но перед этим всегда были долгие и нелёгкие сборы, о которых следует рассказать подробно.
О том, как забирали на службу русского крестьянина, известно. Какой печальной страницей в истории России было рекрутство на долгий срок! И потому считалось оно горем для каждой крестьянской семьи.
Совсем иначе смотрели на службу казаки Дона, Терека, Яика, Кубани… Собрать казака всегда считалось делом почётным, но неимоверно трудным. Абсолютно всё покупалось за свой счёт, а казаки богатыми не были. Мужское население станиц большую часть времени проводило в походах и сборах, в частых междуусобных войнах с народами Северного Кавказа, в усмирении крестьянских и рабочих мятежей, даже за пределами России, в Европе. Поэтому основная тяжесть по благосостоянию казачьей семьи ложилась на женщин. 
 

          

  Одеть молодого казака было святым долгом. Сколько слёз, усилий и напряжения стоила эта «справа», хорошо знали матери казаков, на которых тяжёлым грузом ложилась эта обязанность. Матери знакома каждая вещь казацкого снаряжения, каждый ремешок, какой требуется представить к осмотру. Как должны быть подогнаны те тридцать «предметов», которые нераздельны с конём и вьюком всадника: уздечка с чумбуром, недоуздок, чемодан и шесть пряжек, саквы сухарные, саквы фуражные, попона с тороком, торба, скребница, щётка, фуражирка, сетка, тренога, плеть… и, конечно же, седло. А амуниция? Для обывателя это лишь звук. Ну, что-то к ружью, шашке и пике…  Для казачки же это множество вещей, стоящих не один десяток рублей, заработанных потом: портупея, темляк, патронташ, поясной ремень, кушак, кобура, чушка, шнуры, чехол на винтовку. Тут и обмундирование, для чего необходимы чекмени, парадные и повседневные, две пары сапог, две пары шаровар; кроме шинели, нужны и полушубок, башлык, гимнастическая рубаха, не говоря уже о комплекте белья; подковы, сумка с мелочью, бритва, юфть, иголки, нитки для починки, - и всё, по установленному образцу, первосортное и невероятно дорогое.
Такая «справа» до самых корней потрясала казацкую семью. А если учесть, что в семье было не по одному казаку, то тем более. С огромным трудом скопленные сбережения, по сути дела, шли на поддержание безопасности государства. Знакомо ли это обывателю или русскому крестьянину – мужику, к которому у казака были исторически сложившиеся пренебрежение.
Купить коня, выкормить его, ночей не спать – уберечь от конокрада; дрожать, как бы в комиссиях не забраковали – это большой позор для семьи казака.  Да видало ли Русское государство подобный патриотизм в других сословиях!? Но казак жил службой и не видел в ней особого геройства, потому как была она сутью всей его жизни. С малых лет он приобщался к ней через детские потехи с деревянными шашками и винтовками. Сына в казачьих семьях никогда не называли мальчиком, и с малых лет говорили – казачонок. В неделю от роду отец брал на руки младенца и вёз на коне в церковь, а потом, по древнему обычаю, выстригал  головку, оставляя на макушке кружок волос. Через месяц вся родня несла будущему воину в подарок кто патрон с пулей, кто нагайку, а кто оставшуюся от деда боевую шашку. И всё это любовно развешивалось на стене, в комнате, где лежала с ребёнком мать. В три года сын уже сам мог сидеть верхом на коне и ездить по двору, а в пять лет сам гнал с пастбища домашний скот. Казак рано взрослел, сызмальства прививался ему интерес к военной службе, чтобы, окунувшись в неё с головой, не посрамить чести своего народа. От рождения до смерти не расставался казак со своим верным спутником – конём, который был на чужбине ему надёжным помощником. И нигде, за всю историю империи, казаки не посрамили своего имени, показывая доблесть и мужество, прославляя Российское государство.

         
   
 Всё это вдруг исчезло в одночасье – отечество, уклад, вера… Порвалась связующая нить с прошлым. То, что произошло с Россией в двадцатом веке, повлекло за собой процессы необратимого разрушения и уничтожения веками сложившихся традиций всего народа.
В первые годы Советской власти чума преобразований захватила сознание прежде всего городского населения. Как известно, среда рабочих пополнялась за счёт крестьянской бедноты, а точнее тунеядцев, тех лодырей и пьяниц, кто тяжёлой каждодневной работе предпочитали праздное веселье, а здоровому восприятию жизни - воровство и зависть. Такие, не в силах выстаивать в лихолетия и недороды, бросали запущенное хозяйство и шли в наём к «кулаку» – крепкому хозяину, а после изгонялись за пьянство и нерадивость, получая (от одного хозяина к другому) ярлык негожего, бесполезного человека. Именно этот контингент был наиболее подвержен революционной агитации, деморализуя традиционное русское общество. Впоследствии, когда государство стало ощущать нехватку рабочих рук, контингент этот шёл в город, а там, попадая в рабочую среду, вливался в руководимые большевиками боевые бригады. Как правило, именно эти люди, выходцы из крестьянской бедноты, в сопровождении профессиональных революционеров, возвращались потом в родные места. Одетые в кожаную броню и опоясанные пулемётными лентами для устрашения, они вершили среди беззащитного населения свои революционные самосуды, что влекло за собой в первую очередь голод, а вследствие этого - недовольство  и  восстания, влекущие за собой новые репрессии.
Иная картина наблюдалась в казачьих станицах, где подавляющим  большинством были казаки, люди, привыкшие к порядку и осознающие всю сложность и опасность перемен, не идущие на компромисс с большевиками. Люди с устоявшимся сознанием и крепкой верой не поддавались стихийному разрушительному движению, за что впоследствии были жестоко наказаны. Казачество как класс, как отдельная и всегда независимая нация внутри старорежимного государства, всегда держалось обособленно, и в силу косности устоявшегося сознания не могло не вызвать ненависти у новой самоправозглашённой власти.
Как таковое, явление казачества было недоступно для русского понимания. Казаком мог стать только сын казака, и чужеродные элементы в казачью среду не проникали. Так велось с давних времён, а традиция для этого военного сословия всегда была свята. Но после ноября семнадцатого года казаки стали неугодными не только властям, но и, как оказалось, огромной массе русского народа. Надо отметить, что сами жители станиц русскими себя не считали. Это наглядно демонстрирует и литература. Достаточно внимательно прочитать большинство произведений М.А. Шолохова, основанных на архивных документах и свидетельствах непосредственных участников казачьих восстаний на Дону. Немало оценок, характеризующих отношение казачества к русским, найдётся и у Л.Н. Толстого.
Казакам незнакома и чужда крепостная кабала, и хотя несли они нелёгкую службу «царю», зачастую оказываясь в самых трудных ситуациях вдали от родных станиц, но всегда вели независимый и свободный образ жизни.
«На Дону царя нет», - говорит старая казачья поговорка. С этим считался и Иван Грозный, и царь Пётр, ограничивший своё влияние на казаков лишь внедрением в казачью среду  «царёва ока» - русских купцов, по сути выполнявших роль агентуры. Понимала это и Екатерина Вторая, своим особым указом запретившая селиться крестьянам в степях Дона и Яика. Видела исключительность этого явления и плеяда последних царей Российской империи, поскольку казачество в полной мере являлось оплотом царизма, гарантом его безопасности. От этого в основной массе русских складывалось негативное представление о казаках,  как о свирепых, жестоких жандармах. А ведь Россия многим была обязана казакам.
«Месяц – казачье солнышко» (ночь всегда считалась пособницей казачьему воровскому промыслу). «Солнышко за лес – казачья радость», - поётся в степной песне казака.      
Когда-то дерзкие, охочие  до разбоев и грабежей в бескрайней степи, подобно половцам, неравнодушные к костру чужака, казаки оказались первыми, кому были «по зубам» неоткрытые земли Севера. Вспоминая Ермака и совершённый его дружиной подвиг, нужно напомнить, что в его войске было всего несколько сотен казаков. Он захватывает Сибирь, покоряет местные народы и облагает данью, «ясаком», «немирное» население. Бывший «разбойник», вызвавший негодование своими «злодеяниями» у самого царя, становится первооткрывателем и народным героем, положившим к трону Ивана Грозного бескрайние просторы Сибири. Жаль только, что дарованная царской милостью богатая кольчуга явилась косвенно причиной гибели славного героя.
Открытие новых земель, взятие Казани и Астрахани высвободили в казачьей среде скрытые до этого силы, которые необходимо было направить в нужном направлении и дать новый толчок  развитию будущей империи.
Наладив на окраинах мирную жизнь, не без помощи казаков, с коими через своих послов царь имел договор о сотрудничестве, Иван Грозный замышляет освоение богатого Севера. Крепнущее купеческое сословие  остро нуждается в расширении торговли и получении рынков сбыта. Большую заинтересованность в новых ресурсах видел и промышленный люд. До этого прозябавшие северные провинции Велико-Устюжской и Вологодской губерний  становятся исходной точкой  в освоении северных земель.
Основная крестьянская масса русского народа к тому времени была уже зависима от воли своих бояр, поскольку в стране зарождался крепостнический строй. И в новом деле неоценимую помощь могли оказать только «служилые» вольные люди, казачки. Этим объясняется их появление в землях Великого Устюга и Вологды. По сей день звучит на Севере неповторимый казацкий говор, в котором много общего с речью терских и забайкальских казаков. В распоряжении у царя оказался вольный степной народ, остро нуждавшийся в приобщении к государственным делам и интересам. Казак мог стать главной пружиной в сложном механизме,  в деле освоения  и присоединения новых территорий. Укрепив Велико-Устюжские остроги к 16 в., казаки уже в конце столетия основали легендарную Мангазею, слух о которой быстро дошёл до Китая и Европы. Был полностью освоен и укреплён водный путь в северные моря. Прекрасные мореплаватели, знакомые со всеми тонкостями речной  и морской навигации, казаки с давних времён ходили по Каспию и Волге. Не знали они соперников и на Черном море, наводя ужас на всё турецкое побережье своими набегами, тем самым сдерживая агрессию Османской империи ещё в 15 веке – период наименьшего влияния России на своих южных рубежах.

                Собирание русских земель. Ермак.

Освоив водный путь к Северному океану, казаки дали возможность развития морского промысла. Намечаются маршруты к «Сибирскому морю» – Байкалу - и великим сибирским рекам: Енисею, Лене, Амуру… Вот только неполный список  открытий, осуществлённых казаками за короткий период времени, после которых хлынул поток промыслового и торгового люда.
В 1582 году Ермак Тимофеев овладевает Сибирью, главным городом сибирского ханства, отголоском былого величия Чингизовской империи. Событию этому предшествует череда великих побед. В 1552 году Иван Грозный берёт  Казань, а ещё через четыре года окончательно присоединяет к своему царству Астрахань. В результате этого получен доступ к «Хвалынскому морю» и к неисчерпаемым запасам осетровых на Каспии и дельте Волги. Полностью налаживается воднотранспортное сообщение по Волге и Дону, между которыми, в самом узком месте,  регулярно функционирует сухой волок. До этого нижнее течение Волги было недоступным по причине враждебности омусульманенных народов. Теперь открывается возможность для налаживания торговых связей с Индией и Китаем.
Период этот в нашей истории, как правило, связывают с деятельностью Ивана Грозного, при этом незаслуженно умалчивая о выдающийся роли именно казаков, коим царь Иван был обязан многим, в том числе и присоединением Казани и Астрахани. Скромно замалчивая о подлинном героизме казаков,  большинство историков традиционно следовало запросам и интересам царской династии, превознося последних. Со временем заслуга и участие казаков свелись к эпизодическому, незначительному участию, тогда как в летописях об этом пишут красноречиво и подробно:
…что пока ещё Московское войско спускалось по Волге, а часть его высадившись правым берегом медленно продвигалась по суше, казаки, ведомые атаманами Павловым и Ляпуновым, составляя передовой отряд под Чёрным островом нанесли такое поражение Ямгурчею  - Астраханскому царю, что тот бросил город, а при вторичном поражении преследуемый атаманом Павловым в степи был рассеян на 400 вёрст; едва успел скрыться с 20 всадниками за воротами Азова. Князь Вяземский вошёл в Астрахань без боя.
Говоря о взятии Казани, следует особо отметить, что казаки явились к стенам города в количестве около семи тысяч по своей воле. Вот как описывает это знаменательное событие в 1778г. генерал Ригельман.
«Проведали казаки о том, что московский царь Иван Васильевич ведёт войну с татарами в течение семи лет и что заветным желанием его является взятие главного города татарского ханства – Казани.
Казань представляла по тому времени неприступную крепость, и русское войско тщетно стояло около неё в течение долгих месяцев.
Зная, что русские московского царства держатся такой же «греческой» веры, как и сами казаки, а татары - веры магометанской, донцы решили оказать помощь московскому царю.
Атаман отделил часть казаков и послал их к устью Дона с тем, чтобы они настреляли там как можно больше птиц–баб, которые тогда бесчисленными стаями обитали в гирлах реки, и, собрав с них перья, доставили их для украшения и убранства боевых костюмов казачьего войска. 
Украсив с головы до ног птичьими перьями каждого казака, атаман повёл донцов к Казани.
К городу казаки подошли ночью и, раскинув свой стан в виду русских войск, развели костры.
Как только запылали казачьи костры, в царском войске сейчас же обратили внимание на пришельцев.
Фантастичность одеяния казаков, резко подчёркиваемая среди ночной тьмы огнём костров, не на шутку напугала воинов русской рати.
 Доложили царю о приходе каких-то чудовищ.
Царь послал одного из бояр разведать, что это за люди, откуда и зачем пришли и куда идут?
Боярин направился к стану казаков, но чем ближе подходил к нему, тем чуднее и страшнее казались они ему. Он не только не расспросил их, как велел царь, но даже не дошёл до них, убежав со страху назад в свой стан.
Разгневанный трусостью боярина, царь приказал ему сейчас же вернуться назад и исполнить приказ в точности. Снова пошёл боярин. Не доходя до казаков, он издали крикнул им: «Люди ли вы или привидения?»
В ответ ему раздалось:
«Люди! Русские вольные люди, пришедшие с Дона царю московскому помогать взять Казань и за дом Пресвятыя Богородийы свои головы положить».
Рано утром царь послал к казакам своих послов с дарами. Казаки отказались принять дары, а, наоборот, сами одарили посланных звериными шкурами и просили царя повелеть им взять Казань.
Царь дал согласие на просьбу казаков, которые, не теряя времени, на другой же день, подняв свои иконы и навесив на концы пик пышные крылья птиц-баб, двинулись к стенам Казани.
Их строй имел подобие леса, вершины деревьев которого были покрыты снегом.
Приблизившись к речке Казанке, казаки принялись рыть подкоп под стены города. Затем было спущено в подкоп несколько бочек пороха.
Назначив время к поджогу, казаки стали на молитву, прося Господа дать своё знамение им, на что,  говорит историк, воспоследовал из облаков глас, глаголющ всем в слух: «Победите и покойны будете».
После этого казаки подожгли порох, и, когда последовавший взрыв разрушил часть городской стены, ворвались в город, где и завязался у них горячий бой с татарами.
Вслед за казаками ввёл свои войска в город и царь.
Очистив город от татар, царь расставил везде караулы и назначил для Казани своего наместника и воевод.
По взятии Казани Иван Грозный велел одарить казаков казною и захваченными богатствами из покорённого города; « Донцы ничего того не взяли, а просили, чтоб только пожалованы были рекою  Доном.  Царь им не отказал».

Это время, казалось, словно рождало велики героев, одним из которых был легендарный Ермак Тимофеевич, в большей степени прославившийся своим сибирским походом. Однако ещё в 1552 году он также участвует в штурме Казани. Факт этот может вызвать недоумение, если учитывать только возраст Ермака. Это подтверждается очень древними казацкими песнями, любимыми и почитаемыми на Дону. В разных песнях говорится о том, что именно Ермак организовал подкоп, а перед этим, облачившись в тряпьё нищего, проник в город и разведал, где находится пороховой склад. Как видно, Ермак ещё в молодости получил признание в казачьем кругу, обладая качествами выдающимися.
Незадолго до своего знаменитого похода, в 1581г. Ермак служит царю на Литовской границе и ему хорошо известен, поскольку в его подчинении часть донской и московской кавалерии. Имея свой собственный «приказ», он уже действует на равных с другими воеводами, Хворостининым, Бутурлиным, Катыревым. Подобно острию копья, флотилия Ермака шла впереди войска. Она появлялась неожиданно для врага, залпами очищала берег и обеспечивала переправу главным силам. Конные казаки и стрельцы Янова следовали за флотилией по суше, подкрепляя ее натиск.
На исходе зимы, получив «отпуск» (расчет) у воеводы Хворостинина, Ермак и его казаки отправились в родные зимовья на Нижнюю Волгу. В это время там  разбойничают опальные казацкие атаманы: Иван Кольцо, Богдан Барбоша, Никита Пан и другие, уже успевшие навлечь на себя царский гнев за ограбление и разбой ногайских послов. После этого казаки ушли на Каспий и Яик, разграбили и сожгли дотла ногайскую столицу Сарайчик, уже признавшую протекторат Москвы. Неизвестно, какой могла быть судьба этих лихих казачков, не предложи им Ермак участия в своём грандиозном деле. Явившись на реку Чусовую с войском в 540 казаков, Ермак дополняет его людьми Строгановых и движется на Сибирь.
Этот ярчайший эпизод русской истории полон драматизма. Разумеется, поведение людей сообразно духу того времени. В таких случаях принято говорить, что оно было жестоким, а стало быть, такими же были и поступки людей. Но народ не выбирает времени, и всегда поступает по его законам. Может ли представить наш современник, изощрённый в циничности своих рассуждений, практичный во всём и привычный к комфорту,  всю ту опасность, которой подвергали себя казаки. Но ради чего? Какой-то идеи? Но казаков и тогда мало кто понимал. Даже в то время не так много было охотников, чтобы разделить казачью долю. Оттого в народе любили говаривать: «Жизнь собачья, да слава казачья».
А теперь представим хоть на миг то состояние первопроходцев, оказавшихся в чужом, диком краю, один на один с неизвестностью, с огромной армией сибирских татар. А в городках уже прослышали про Ермака. Не сталкивались там ещё с казаками. По всем селениям паника была. Говорили о знамениях, предвещающих беду. Ещё не узнав остроты казачьих шашек, татары уже боялись войска Ермака. Против его маленького войска Кучум выслал большой конный отряд царевича Маметкулы. Казаки, используя бой пищалей и аркебузов (арбалетов), смели все три атаки Маметкулы и одержали победу. 22 октября 1581г. казацкие струги подошли к городищу Атик-мурзы. Здесь, у стана сибирского хана Кучума, оказался казачий полк против целой армии. Незавидна была доля казаков, оказавшихся перед бесчисленной ратью, помочь одолеть которую могло только чудо. Какими же зловещими звучали в свете факелов в казачьем кругу слова атамана?
-Идти назад? Через безлюдную и мрачную пустыню, за горы, покрытые снегом. Пешком, потому, что реки успеют замёрзнуть. Вернуться на тихий Дон и что сказать? Вернуться без славы? Нас спросят дома старики, нас спросят жёны и дети: «Вот вы пропадали два года за Волгой. Что сделали вы?»
-Что же атаманы - молодцы, решайте: идти нам со срамом домой, чтобы жёны смеялись над нами, чтобы родители прокляли нас и не было нам от них никогда благословения, или вернуться после победы покорителями царства сибирского.
Ермак умел говорить. Мог не только с речами выступать, но и вдохновить на ратное дело своих казаков.
-Смерть лучше отступления! – говорили казаки. Каждый готовил себе славную смерть. Другого не принимали и не хотели.
На другое утро грянул бой. Татары, видя, что казаков очень мало, сами проломили свои засеки и живым людским потоком устремились на казаков. Бой был отчаянный. К вечеру татары начали отступать.
Заняв татарские укрепления, казаки не спали всю ночь, хоронили убитых, а их было 107 человек. Перевязывали раны, строили укрепления. Однако, этого хватило, чтобы союзники Кучума, остяцкие князья, покинули его. Лучший витязь хана, Маметкул, был ранен. Кучум той же ночью оставил поле боя и ушёл в свою столицу Сибирь, собрал там своих жён и бежал с ними в степи. 26 октября казаки заняли Сибирь. По окрестным сёлам были посланы гонцы с известиями, что казаки не сделают зла тому, кто вернётся в свои дома и примет клятву на верность царю.
Конечно, история освоения Сибири на этом не окончилась. Была и «летучая станица» с подарками Московскому царю, во главе с Иваном Кольцо. Радости и щедрости царя не было предела. Было и предательское убийство Ивана Кольцо и многих его товарищей, не знавших «истинных» законов гостеприимства татар. Коварство  было нормой поведения в Сибирском ханстве. А храбрый Маметкул по воле царя оказался в Москве и дослужился в русских войсках до чина генерала, отличаясь мужеством и искусством. Была и гибель Ермака, трагическая, и вместе с тем мистическая. По легенде, тело Ермака вскоре выловил из Иртыша рыбак-татарин. Посмотреть на тело атамана съехалось много знатных мурз, а так же сам Кучум.
Татары несколько дней стреляли в тело из луков и пировали, но, по словам очевидцев, его тело пролежало на воздухе месяц и даже не начало разлагаться. Ни одна хищная птица так и не села на тело атамана. Увидев в этом знак свыше, его захоронили в деревне, которая ныне называется Баишево. Захоронили Ермака в почётном месте, но за кладбищем, так как он не был мусульманином.
Ермак так прославился своими подвигами, что сибирские татары и калмыки считали его вооружение волшебным, приносящим удачу на войне. За одну из его кольчуг, которая при дележе захваченного оружия попала к мурзе Кайдаулу, давали десять семей рабов, пятьдесят верблюдов, пятьсот лошадей, двести быков и коров, тысячу овец. Последний не продал кольчугу даже за такую цену. 
А в Сибирь потянулся русские люди, и уже в 1585г. поставили Тюмень, а через два года Тобольск, Пелым, Берёзов, Сургут, Тару и Нарым. Остатки дружины дали основание новому казачьему войску – Сибирскому, начало которому положил донской атаман Ермак.
Происхождение Ермака в точности неизвестно, существует несколько версий, каждая из которых раскрывает образ героя по-особенному, и может оказаться правдивой. В одной из них Ермак «Родом неизвестный, душой знаменитый», был родом с берегов реки Чусовой, благодаря чему знал местные реки и ходил по Каме, Чусовой и даже переваливал в Азию, по реке Тагил, пока его не забрали служить (Черепановская летопись). Согласно другой версии, он являлся уроженцем Качалинской станицы на Дону. Существует версия о поморском происхождении Ермака, где он родом с Двины, села Борок (Архангельская область).
Известный русский писатель, уроженец Вологодчины, В. Гиляровский называет его Ермил Тимофеевич. Другие историки и летописцы производят его имя от Германа и Еремея (Еремы). Одна летопись, считая имя Ермака прозвищем, дает ему христианское имя Василия. По мнению иркутского историка А. Г. Сутормина, полностью имя Ермака якобы звучало как Василий Тимофеевич Аленин. Эта же версия обыгрывается в сказе П.П.Бажова «Ермаковы лебеди».    
Храбрый до дерзости, Ермак никогда не сидел на месте, был хитёр на вымыслы, всегда считал себя борцом за православную веру, был набожен и строг в соблюдении постов и обрядов. По свидетельству современников, хорошо сносил жару и холод, голод и жажду, бессонные ночи и тяжёлую работу. В соборе г. Тобольска сохранился портрет Ермака, а также описание его внешности:
- Роста среднего, в плечах широк и крепкого сложения. Волосы на голове имел чёрные, кудреватые, такую же бороду. Быстрые глаза, пригожее широкое лицо, с горбиной нос.
Е.Савельев считает, что Ермак – древнее казацкое имя. Таковыми являются Сусар, Ермак или Ермачко, Молчан, Смага, Дружина, Замятня, Путила, Дороня и др., и имеет древнеарийский корень - ер, - что значит «муж», «воин». Позднее перенесённое в тюркские языки, оно стало обозначать холостяка, чуждающегося семейной жизни, каковыми и были древние казаки. Судя по известным качествам, вероятнее всего, Ермак был казаком азовским. Азовцы, с древних времён жившие под влиянием греческой культуры, строго соблюдали церковный византийский устав, обладая при этом высокой нравственной чистотой и силой боевого духа.

                Донская Вольница.

На протяжении 16-18 вв., казаки были единственными, кто сдерживал натиск и защищал границы России от Османской империи и Крымского хана. В то время, когда безжалостно разорялись южные окраины Российского государства, а казаки, как могли, противостояли этому, нападая на суше и на море на турецкие галеры и каторги, заставляя трепетать от страха всё турецкое побережье, тем самым освобождая из плена «православный народ», московские цари практиковали двойную, лицемерную дипломатию по отношению к казакам, отписывая турецким правителям унизительные объяснения в адрес казаков. Они прекрасно понимали, кому обязаны своим спокойствием на южных рубежах. Вероятно, именно в этот период казаки перестали именовать себя русскими. По этой причине между Москвой и Казачьей вольницей регулярно наряжалось посольство, и сохранялась эта традиция вплоть до Петровских реформ. Особое внимание в истории казачества заслуживает период Смутного времени, где часть казаков, во главе с Донским атаманом Иваном Заруцким, показала себя с отрицательной стороны, внеся ещё больший хаос в политическую ситуацию России, выступив на стороне поляков, а затем примкнув к армии Ивана Болотникова, к тому времени осадившей стены Москвы. На совести Заруцкого и смерть одного из лидеров повстанческого освободительного движения Ляпунова, предательски зарубленного шашками. Не меньшую опасность представляли также черкасы (запорожцы) под началом гетмана Лисовского, пришедшие в столицу вместе с польскими войсками. Как выяснилось позже, казаками в стане Заруцкого были самозванцы, сброд и отрепье. Способные только на воровство и грабежи, именно они очернили имя донцов, пришедших под стены Москвы, чтобы спасти Русь.
25 августа 1612г. казаки решили исход сражения войск князя Пожарского с польской армией во главе с гетманом Ходкевичем, вступив в бой в самый драматичный момент, когда поляки одерживали верх. Имена этих атаманов, отмежевавшихся от смутьянов, - Межаков, Коломна, Романов, Козлов. 22 октября казаки приступом взяли Китай-город. Помощь казаков была огромной. Поэтому в народе стали говорить: «Пришли казаки с Дону – погнали ляхов к дому».   
Как известно, Смутное время выявило огромное число негативных проблем в политической жизни государства. Семибоярщина, нескончаемые интриги и заговоры в жестокой конкурентной борьбе за власть, убийство наследника Ивана Грозного, Дмитрия, и появление самозванцев - от всего этого страдал в первую очередь простой народ. И не удивительно, что на этом фоне часть казачества ведёт себя таким образом. Да и могли ли казаки разобраться, где царь настоящий, а где самозванец. Страна была переполнена разным сбродом: поляками, шведами, евреями… И все желали гибели Русского государства.   
Показательно, что за четыреста лет до этого Русь испытала такое же потрясение, погрязла в междуусобицах и братоубийстве, за что была наказана нашествием Орды хана Батыя. Нечто подобное переживала Россия и в период гражданской войны после Октябрьского восстания большевиков, последствия которого мы испытываем и по сей день. И не надо быть пророком, чтобы предсказать, что, как и восемьсот, и четыреста лет назад, перед раздробленным государством стоит серьёзная опасность экспансии. На этот раз со стороны восточного соседа, дружественного нам Китая. И это не абсурдная идея, а реалии нового времени и новой экономической политики. Жители дальневосточных регионов уже сегодня на своей «шкуре» испытали её плоды.       
Казаки, ведя непрерывную борьбу с Турцией и отстаивая свою независимость, не получали от Москвы никакой помощи, обходились своими лишь силами, наводя ужас на всё побережье Чёрного и Азовского морей, столкнувшись, по сути, один на один с огромной империей.
Яркой страницей этого периода является знаменитое «Азовское сидение», оставшееся в нашей истории подлинным доказательством героизма и проявлением фантастической силы боевого духа казаков.
Идея взятия Азова – старинного казацкого города, где ещё в шестом веке были построены православные храмы – принадлежит исключительно казакам, и решение это было принято в войсковом кругу весной 1637г. К этому времени к донцам присоединились запорожцы, в числе около пяти тысяч, шедшие в Персию, чтобы предложить там свои услуги в борьбе с Турцией.
Руководил этим войсковой атаман Михайла Татаринов.
Осада началась в апреле месяце. Сначала казаки окопались вокруг города земляными валами и рвами, наделали плетёных тур, засыпали их землёй, и, подкатывая их к стенам, обстреливали турецкие укрепления.
Чтобы исключить усиление города со стороны Тамани и Темрюка, бывших в руках крымцев, казаки, отлично знавшие все тонкости военной стратегии, усилили свои разъезды. И как раз кстати. Полчища турок, татар и черкесов появились со стороны Кубани. Казаки встретили их на реке Кагальнике и разбили их наголову.      
  Взять Азов приступом было невозможно из-за отсутствия тяжёлой артиллерии. Казаки прибегли к своему излюбленному способу – стали рыть подкопы.
18 июня был роковым днём для Азовской твердыни. Часть стен вместе с людьми взлетела на воздух. Гарнизон защищался с яростью, но не устоял перед натиском казаков. Битва продолжалась весь день и последующую ночь. К утру турки дрогнули. Одни заперлись в замке, другие рассыпались по степи, ища спасения в бегстве. Десять вёрст турки отступали, пока не были рассеяны и полностью истреблены. Та же участь постигла засевших в замке. 
Так казаки сделались обладателями Азова и утвердили в нём свой главный войсковой стан. Они владели Азовом пять лет. Естественно, что с этим не могли мириться турки, понимая, что казаки в гордом одиночестве, и не получают фактически никакой помощи от московского царя. На протяжении этих пяти лет турки неоднократно пытались вернуть Азов, посылая на него мелкие отряды, легко уничтожаемые казаками, как на суше, так и на море.
Весной 1641г. на Азов движется огромная эскадра, в числе которых крымцы, ногайцы, сербы, волохи, горские черкесы, арнауты, арабы и другие народы, оказавшиеся под влиянием турок.
Флот состоял из 80 больших беломорских каторг и 90 мелких морских судов. 20 кораблей были доверху нагружены огнестрельным оружием, пушками, ядрами (ядра весили полтора, два пуда), порохом и др. Было около ста стенобитных орудий. Численность войска превосходила 150 тысяч человек. Инженерными работами и артиллерией заведовали лучшие специалисты из Франции, итальянцы и немцы.
В начале июня 1641г. огромная турецкая рать из 240 тысяч человек окружила Азов. С этого момента началось знаменитое «Азовское сидение».
Отпор казаков был таким яростным и агрессивным, что уже к августу у турок нечем было «воевать Азов». Опасаясь, что казаки одержат победу, уничтожив осаду, двинутся на Стамбул и предадут всё, как они делали это не раз, огню и мечу, турецкий визирь спешно посылает к Азову новые подкрепления.
Чтобы завладеть Азовом, а вернее, не испытать позора от горстки казаков, турки решили уничтожить город до основания. Для этого они насыпали перед городом огромный земляной вал, установив многочисленную тяжёлую артиллерию. Стрельба продолжалась 16 суток, день и ночь. Казаки защищались с отчаянной храбростью: они подвели под валы подкопы и взорвали их, истребив тысячи турок. Через 28 подкопов проникли в самые таборы осаждающих и устроили там страшное опустошение.
Показательно, что вместе с казаками в полной мере в обороне города участвовали и женщины. По словам самих казаков, их было 800 человек.
В турецкой армии стали проявлять недовольство и роптать. От гниения трупов, а их было десятки тысяч, в стане врага появились эпидемии.
Начались отчаянные приступы турок, продолжавшиеся две недели. Казаки и не думали сдаваться, однако трудно представить, насколько истощены и подорваны были их силы. В ночь 26 сентября они решили сделать последнюю вылазку на врага, но увидели лишь пустые окопы и следы бегущего неприятеля. Донцы наскоро сформировали отряды из более свежих сил и пустились в погоню. Били без пощады, загоняли в воду, топили суда. Поражение турок было полное. Враги оставили у стен Азова 70 тысяч трупов. Раненый крымский хан Бегадир – Гирей умер в дороге. Главнокомандующий паша Гусейн–дели от стыда и горя скончался. Остальные военноначальники были преданы турецкому военному суду. 
Так окончилось беспримерное дело, названное в истории «Азовским сидением». По сей день эта локальная война горстки казаков против целой османской империи не имеет равных в истории и окутана тайной связи защитников крепости с высшими силами. Детальное описание событий, полученных с разных сторон, рушит все допустимые стереотипы поведения воина и его физических возможностей. Среди всех великих сражений «Азовское сидение», без преувеличения можно назвать выдающимся, а подвиг казаков непревзойдённым по степени героизма, на который способен человек.   

                Лава над Парижем.
 
На протяжении всего 18 и 19 веков участие казаков всегда оказывало решающее значение во всех военных компаниях, проводимых Россией. Они были первыми на стенах Измаила. Громили турок под Шибкой, освобождая от Турецкого Ига братские славянские народы. Именно благодаря манёвренности  и слаженности казачьих полков русская армия смогла сохранить свои силы в один из самых драматичных периодов истории России – войны 1812 года.
В этих сражениях, когда армия была вынуждена отступать, как никто, и нигде, проявил себя донской атаман Матвей Платов, чьи заслуги были несправедливо умалены и потом забыты. Но сохранилось его знаменитое обращение к казакам: «Мы должны показать врагам, что помышляем не о жизни, но о чести и славе России». Нисколько не умаляя доблесть русских солдат и офицеров, участвовавших в этой войне, вызывает горечь устоявшаяся тенденция историков сводить участие казачьих полков в ней до второстепенного. Более того, после Бородинского сражения многие генералы обвиняли Платова в несоблюдении приказов, а казаков в склонности к грабежу. Некоторые генералы обвиняли атамана в пьянстве. Такое обвинение, высказанное Барклаем Де Толли поддерживал генерал Ермолов. В то же время они оба высказывали опасение, что Платов вместе со своим войском может перейти на службу к Наполеону, или увести их на Дон, бросив всю армию. Они были в сильном затруднении, как держать себя с атаманом. Результатом таких страхов, в том числе, была клевета, будто бы Матвей Иванович в день Бородинского сражения был совершенно пьян, и в неё с удовольствием верят по сей день, не отдавая себе отчёт в происходящем. 
 Но, судя по документам и свидетельствам французских полководцев – именно неожиданный манёвр казаков в тылы Наполеона, и уничтожение обоза, - решили исход Бородинской битвы. Тогда Платовцы буквально парализовали наступательные действия  французской армии и вынудили Наполеона изменить план сражения; гвардию – отборные свежие силы – он вынужден был срочно перебросить на оборону от казаков. Наполеон даже не представлял, сколько их за его спиной, и откуда взялись казаки в тылу французской армии. Прекрасно осознавая всю опасность создавшегося положения, император более всего спасал уже свою собственную жизнь.
 Во время своего отступления Наполеон не раз висел на волоске от гибели, когда казаки, в своих стремительных набегах на его армию, оказывались буквально в нескольких шагах от императора, и тогда только предусмотрительные действия офицеров из его близкого окружения спасали полководца от смерти. Сам Наполеон недвусмысленно выразился, что имея в распоряжении одних только казаков, он смог бы пройти через всё Европу, и вся русская компания проиграна исключительно благодаря казакам. Известно, что французский император предлагал им сделку, а в качестве оплаты за предательство - создание под его покровительством независимого государства. Разумеется, казаки не приняли этого предложения. Ценя по достоинству их воинскую доблесть, он выделял и находчивость, и даже хитрость казаков. Один из случаев это красочно подтверждает. Хорошо известно, как казаки во время пребывания Наполеона в Москве просто дурачили Мюрата, который командовал авангардом Великой армии. Об этом пишет в своих воспоминаниях Коленкур:
 «Казачьи начальники продолжали все время расточать комплименты Неаполитанскому королю, который, в свою очередь, не переставал выказывать им свою щедрость. Авангарду не было надобности сражаться; казачьи офицеры являлись к королю за указаниями, чтобы осведомиться, до какого пункта он намерен продолжать переход и где он хочет расположиться со своим штабом. Дело доходило до того, что они охраняли назначенный им пункт до прибытия его отрядов, чтобы там ничего не случилось. Они настоящим образом кокетничали, чтобы понравиться королю, которому были весьма приятны эти знаки почтения. Император из-за этого с меньшим доверием относился к его донесениям. Эти любезности казались ему подозрительными. Он видел, что короля оставляют в дураках; он советовал ему не доверять так называемому движению Кутузова на Казань».  «Император рассказывал и раньше с различными подробностями, как казаки держали себя по отношению к Неаполитанскому королю. Теперь он прибавил новые подробности, говоря при этом, что он «посоветовал бы своим послам быть столь же проницательным и ловкими, как эти дикие казачьи офицеры». Результатом таких панибратских отношений казаков с Мюратом первоначально была потеря французами всей русской армии, а затем совершенно неожиданная атака русских на французский авангард при Тарутино. В итоге, французская кавалерия, и так находившаяся не в блестящем состоянии, потерпела крупное поражение.
О находчивости казаков ходили легенды. Так при вступлении в Москву французы захватили стадо быков, но предприимчивость казаков и здесь не имела границ. Известно, что когда Наполеон находился в Москве, то было заключено временное перемирие, а потому характер взаимоотношений между сторонами был весьма необычен. Далее слова свидетеля: «Вследствие этого (временное перемирие) король приказал мне избегать всяких стычек. Мы вместе с русскими разделили между собой огромное стадо прекрасных быков, которое захватили мои солдаты. Казаки сказали, что это стадо принадлежит им и что им нечем будет поужинать, если мы не отдадим часть его назад. Они говорили, что не заботятся о завтрашнем дне и что пятнадцати быков с них будет достаточно. Я велел возвратить им двадцать два быка, и они, казалось, были очень довольны. Скрытая радость промелькнула на их лицах, и их лукавая усмешка ясно говорила об их надежде хорошенько наказать нас за наше вступление в Москву». (Французы в России, т.1, Дедем, стр. 196).
Бытует мнение, что во время всей компании 1812-1813 года казаки не столько воевали в сражениях, сколько грабили обозы неприятеля. При этом поведение казаков зачастую воспринималось как недостойное обеими сторонами. Так это или нет, рассудит время. Однако сохранились свидетельства врага, где казаки предстают совершенно в других тонах. 29 сентября под Москвой произошел случай, описанный Генрихом Роосом - врачом Великой армии, который исключительно особенно характеризует казаков: «В первую ночь нашей встречи с русскими казаки напали на аванпост нашего полка, состоящий из 16-ти лошадей, и окружили его. Некоторые были убиты, большинство попали в плен... Мы и поляки под командой Понятовского сражались целый день, а к вечеру, при дожде встали лагерем у деревни. Казаки со страшным шумом набросились на деревню, захватили всех, кто там находился. Один прусский ротмистр, который по нездоровью устроился на постой в этой деревне, ускользнул от них, бросив, однако все, что у него было. Вернувшись в деревню после ухода казаков, он нашел свой походный сундук вскрытым, все содержимое его лежало на столе, но ничего не пропало. Такое необычное явление он приписал тому обстоятельству, что когда-то, еще перед Тильзитским миром, он получил от императора Александра орден св. Владимира; вероятно, заметив этот орден на мундире офицера, казаки из уважения к нему не тронули других вещей» (Французы в России, т. 2, Росс, стр.67-68). Что тут можно сказать? Воинская честь у казаков, в данном случае, была превыше соблазна получить законные военные трофеи.
 Известно, что французские офицеры не скупились на оскорбительные эпитеты в адрес казаков. При этот, само слово «казаки», особенно во время отступления, произносимое кем-то, вызывало панический страх и смятение у солдат. Из воспоминаний Сегюра, воздействие казаков на отступающих, было просто магическим: «В то же время на улицах тщетно били в поход: даже старая гвардия, сведенная до нескольких взводов, рассеялась. Все больше думали, как защитить свою жизнь от голода и холода, чем от неприятеля. Тогда послышались крики: «Казаки!». С давних пор это был единственный сигнал, которому повиновалось большинство; он тот час разнесся по всему городу, и началось отступление». «Те казаки, над которыми при наступлении посмеивались наши солдаты, на которых когда-то, не считая их числа, весело ходили они в атаку, эти самые казаки теперь стали не только предметом уважения, но и предметом ужаса всей армии, и число их при содействии придорожных жителей значительно увеличилось. Но ужас, производимый их появлением, был таков, что при первом крике «Казаки!», перелетавшем из уст в уста вдоль всей колонны и с быстротою молнии достигавшем ее головы, все ускоряли свой марш, не справляясь, есть ли, в самом деле, какая-либо опасность. Казаки знали, где искать добычу, а потому и направляли свои поиски и налеты именно на эти блокгаузы; и тогда начиналась свалка и ужасающее «спасайся, кто может!». Напрасно старались мы удерживать вооруженных людей, напрасно им доказывали, что чем нас будет больше, тем нам легче отбиться от противника: лишь только мы выпускали того, кого, как нам казалось, мы достаточно убедили, чтобы перейти к убеждению следующего, как первый пускался опять в бегство, оставляя нас на месте и предпочитая бегство встрече с казаками» (Французы в России, т.3, Тирион, стр. 118). «Движение французской армии было замедлено казаками, – пишет в своих записках генерал Моран. – Отрезав ее от всякой помощи, они беспрестанно с остервенением нападали на ее фланги, подобно рассвирепевшим пчелам, бесчисленные уколы коих замучивают и обессиливают льва»…
Не только у себя в России, но даже в пределах Франции, где тамошним солдатам были знакомы окружающие местности, по которым наступали союзные войска, – вездесущие казаки сумели окружить армию великого полководца непроницаемою сетью дозоров. По словам Ле-Валетта, они были оружием, которое делало войну чрезвычайно опасной, в особенности для офицеров генерального штаба, отправляемых на рекогносцировки. Многие из них предпочитали доставлять свои рапорты, основывая их на показаниях крестьян, чем подвергаться нападениям казаков в отдалении от своих войск. Одно только слово „казак” наводило ужас, как на офицеров, так и на французских солдат. „Поэтому Наполеон уже не мог знать истины. Гений Императора парализуется деятельностью казаков!”.
Уцелевшие офицеры и солдаты французской армии оставили множество самых разных впечатлений о казаках, доходящих до курьёзных. Вот одно из таких: «Тут произошёл довольно забавный случай. Казаки, делая разведку, придвинулись к нам и очутились очень близко от одного из наших молодых подпоручиков (фамилия ускользнула из моей памяти), назначенного в застрельщики. Один из казаков, пришпорив свою лошадь, кинулся на него. Прежде чем успели выстрелить, он уже взял его за воротник шинели, чтобы тащить за собой, когда в ту же минуту другой казак, желая иметь свою часть в поимке пленника, примчался стремглав и схватил подпоручика с другой стороны. Последний очутился почти на весу между двумя всадниками. Но благодаря широким рукавам он мог, отбиваясь, вытащить сперва одну руку, потом другую. Затем, пока его противники спорили из-за его шинели, он удрал от них и присоединился к нам».   
Необычный эпизод описывает офицер Марбо: «Были случаи, когда по мере продвижения отступающих союзных армий множество бродяг и мерзавцев, особенно прусаков, переодевались казаками и, толкаемые надеждой на грабёж, мародёрствовали, бросаясь на всё, что принадлежало французской администрации. Они даже не брезговали захватом вещей, принадлежащим мирным жителям. Многочисленные армии таких казаков переправились через Рейн». Ещё один эпизод: «…поляки решили работать по крупному. Для этого они организовали банду, выбросили свои кивера и прочие военные головные уборы, надели крестьянские шапки и, ускользая с биваков, как только наступала ночь, объединялись и возвращались, издавая воинственные крики казаков «ура! ура!». Таким образом они сеяли ужас в умах слабых людей, многие из которых бросались в бегство, оставляя свои вещи, коляски и провизию. И тогда мнимые казаки, забрав всё, что можно было и уходили прочь…»
Думается, что из всех подобных свидетельств можно составить не один десяток томов о казаках. Это бесспорные герои, бесстрашные воины и непохожие ни на один народ в мире люди, спасшие Россию в её самый трудный час. Вспомним как в один из самых переломных моментов кампании донские станицы, при непосредственном участии атамана Платова, мобилизовали дополнительно, по собственному! решению казачьего Круга 26 полков, сформированных из добровольцев. На Дону оставались только малые дети, женщины и дряхлые старики.
Когда в лагерь под Тарутино 28 сентября, где произошло не менее важное сражение двух армий, пришли с Дона пять казачьих полков с шестью пушками, а это был лишь авангард того самого поголовного ополчения Войска Донского, Кутузов, увидя их, заплакал от радости. 6 октября произошло то самое сражение, где отличились казаки, и  где был полностью разбит авангард Неаполитанского короля Мюрата. На следующий день Наполеон покидает Москву, но к этому  времени с Дона приходят остальные двадцать один полк. Платов со всеми своими полками окружает французскую армию, определив тем самым её будущую гибель.
19 октября он разбил маршала Даву при Колоцком монастыре, а затем Мюрата при Духовщине, захватив двадцать три орудия  и две тысячи пленных. 28 ноября, близ Вильно, он окончательно добивает Мюрата, взяв в плен ещё несколько тысяч солдат и двадцать восемь орудий. 2 декабря, у самой границы, казаки настигают маршала Нея, растерявшего весь свой авангард, бросившего последнюю пушку и перешедшего границу пешком.   
За один только 1812г. казаки взяли в плен 70 тысяч французских солдат. А сколько было посечено шашками на поле боя? Захватили пушек в количестве 600, не считая обоза. Всего в войне с Наполеоном участвовало более ста тысяч казаков. 
Казаки, по приказу своего атамана, первыми штурмовали Париж, деморализовав французское войско, тем самым, оставив о себе для России неизгладимую память у всей Европы. Сам Платов был принят английской королевой, награждён почётным оружием, усыпанным бриллиантами, и это не случайно. В Англии прекрасно понимали - кому принадлежит заслуга освобождения Европы от Наполеона. Женщины, влюблённые в казаков и атамана Платова, вышивали его портреты на дорогих платках. Лучшие фарфоровые сервизы украшались конным портретом знаменитого атамана. Долгое время об этом было принято молчать. Слишком велика была заслуга казаков перед Россией, а это не приветствовалось ни в той, царской, России, ни в наше время тем более. Но факты вещь упрямая и искажению не подвластны. Кутузов, о заслугах которого написано в каждом школьном учебнике, в кампании 1812г., так и не одержал ни одной своей победы, тогда как весь 1813г. и 1814г, прошли под знаком превосходства казацкого оружия.               

                Великие  Сибирские открытия.

Исследуя историю казачества, нельзя обойти стороной знаменитые северные открытия 17 века, сопряженные с освоением великих сибирских рек.
Ещё в начале 17 века казак Иван Жеребцов основал первый сибирский город Мангазею, ставшую для первопроходцев своеобразной исходной точкой.
Выносливые и предприимчивые, владеющие всеми тонкостями военного ремесла, только они могли справиться с такой задачей. Предприятие, очень рисковое, и даже опасное, манило в неизведанные земли торговый люд, промысловиков, среди которых было немало авантюристов. Из «отписок» того времени явствует, что большое их число погибло, сгинуло в бескрайних просторах сибирского севера. Казаки выступали как гарант безопасности русских первопроходцев.
1648г. Ленской казак Сенька Дежнёв «со товарищами» и его подручный, приказчик купца Василия Усова Федот Попов, а всего 90 человек «служилых людишек», пройдя морем вдоль северного побережья Сибири, открывают морской путь кругом северной оконечности Азии. Во время этого похода спутники достигли Камчатки, и таким образом Дежнёв открыл для всех раздельность континентов. Описал в своих челобитных и «отписках» царю легендарный мыс Табин, о котором упоминали ещё писатели древности. С его походом связано открытие Аляски. Дойдя до Анадыря на обратном пути и поднявшись вверх по реке, Дежнёв построил Анадырский острог.
За 20 лет до этого мангазейский казак Василий Бугор побывал на реке Лене, и, судя по архивным документам, это было не первое его посещение «великой Свет-Пресветлой реки». В 1630г. у Ленского волока возник Илимский острог, а на самой Лене – Ленский (Якутский).
В 1631г. по поручению воеводы Енисейского Ждана Кондырева на Лену отправляется казачий сотник Бекетов и строит новый острог. Уже в 1636г. этот острог является городом с двумя церквями, каменными амбарами и сторожевыми башнями.
В 1633г. казаки Ребров и Перфирьев (Перфильев) спустились по реке Лене, прошли морем до Яны, а через три года Ребров открыл устье Индигирки. Его товарищ Иван Естратов прошёл с Индигирки на Алазею морем, а в 1641г. Михаил Стадухин с Оймякона поплыл вниз по Индигирке и достиг морем Колымы. В 1643г. Стадухин поставил на Колыме зимовьё и Нижне-Колымский острог. В его партии находился и Семён Дежнёв.
Из этого следует, что поход Дежнёва не был явлением одиночным. Уже в 1645г. в Якутском и Нижне-Колымском острогах, незадолго до похода Дежнёва, производились огромные торговые операции, снаряжались большие экспедиции «торговых людей». Якутск уже не просто острог, это город, обнесённый стеной и усиленный высокими крепостными башнями в количестве тринадцати.
Для торговли, по воле купца Усова, в сибирские города с огромной суммой денег (три с половиной тысячи рублей и товаром)  отпускается Федот Попов. Для организации и военной охраны, а также в качестве сборщика ясака (дани), был приглашён Семён Дежнёв. В то же время сам Дежнёв просит дать ему право участвовать в промысле и за это обещает явить (представить) 210 соболей.
Большой интерес вызывает личность Герасима Анкидинова, тоже принимавшего участие в знаменитом походе. Характерен тот факт, что отношения Дежнёва и Анкидинова были крайне недружелюбны. Известно, что когда коч Анкидинова потерпел крушение, тот не пожелал принять помощь от Дежнёва и предпочёл присоединиться к Федоту Попову. Скорее всего, между двумя казаками с давних пор укрепился дух соперничества и откровенной вражды. К примеру, сам Дежнёв не считал Анкидинова участником экспедиции, а полагал, что тот идёт самостоятельно.
Летом 1646г. на поиски реки Погычи на двух кочах отправляется Михаил Стадухин. Через год уже вторично он снова отправляется из Якутска, имея наказ ехать на реку Погычу, поставить там зимовьё и «привесть» тамошний народ в ясашный (законный) платёж. Перезимовав на Яне, Стадухин построил на Индигирке коч и морем пошёл на Колыму, где оставался до 1649г. Тогда же, летом, на двух кочах, пройдя морем семь дней и не получив известий о реке, Стадухин вернулся на Колыму.
Нельзя забывать, что казаки были первопроходцами, и земля, которую они открывали, была для них белым листом бумаги, любые полученные сведения о ней давались с неимоверными трудностями.
В 1650г. из устья Лены на реку Анадырь сухим путём идёт Семён Мотора. 28 марта он пришёл  в верховье реки Анюй, захватил там несколько местных жителей и силой велел им показать дорогу на Анадырь. С их помощью Мотора прибыл  23 апреля в стан Дежнёва. К тому же времени, начав путешествие морем, но в дальнейшем «сухопутью», на Анадырь пришёл Стадухин. Однако, имея с Дежнёвым  и Моторой всегдашнюю ссору, не захотел даже видеться с ними и вёл дела обособленно. Выходит, что к 1650г. на Анадыре был уже не один острог, а два. В 1656г. Стадухин построил в устье Анадыря шитики, обогнул самостоятельно Камчатку и вышел в Охотское море, на берегу которого построил Таугский острог.
При тогдашней технике мореходства совершить поход из Колымы в Восточное море было необычайно трудно. Немногим удавалось пройти путь свыше 2 тысяч вёрст на кочах при возможности идти только по ветру и при  суровом северном климате.      
Тогда же, в 1654г., предприимчивый Дежнёв отправляется опять в поход морем. Он  открывает «каряков», у которых «военной рукой  брал всё, что было возможно».
   
В 1643–46г.г. Казак Василий Поярков открывает путь на Амур. Собирает ценные сведения о крае, а в отчётной грамоте якутскому воеводе Головину представляет, что земли эти можно подчинить русскому владычеству.
1649-52 г.г. Походы на Амур Ерофея Павлова Хабарова.
В 1697г. на Камчатку отправляется Атласов и объясачивает местное население – коряков, а также собирает сведения о Японии и близлежащих островах Курильской гряды и Америке, континенте, до этого неизвестном России.  Население открытых земель было «немирным», и если Атласов и не открыл Камчатку, то уж, верно, покорил.
С 1700г. после похода Атласова, начинается освоение Камчатки, и первым приказчиком назначается Тимофей Кобелев. С 1704г. до апреля 1706г. на Камчатке приказчиком был пятидесятник Колесов, который построил на реке Большой зимовьё для ясачного сбора. В 1705г он послал на немирных «Курил» казака Ламаева. Курилы не соглашались платить дань. 100 человек из них было побито, остальные покорились.
За службу Колесов был пожалован в дворяне и щедро вознаграждён.
После отъезда Колесова камчадалы сожгли Большерецкое зимовьё, побили служилых и на «Бобровом море» убили ясачного сборщика с пятью казаками, к коим у местного населения были страх и ненависть.
 В 1695 г, казак Морозко погромил камчатский острожек на р. Тигиле, собрал сведения о Японии и объясачил аборигенов. В 1707г. произошло настоящее сражение между 70 казаками и 800 ительменами. Победу одержали казаки. Характерно, что даже в таких удалённых землях казаки умудрялись бунтовать и ссориться.  Неоднократно вспыхивали бунты казаков в Якутском и Ленском острогах. В их войске часто возникали самосуды и смещения неугодных атаманов. В 1707г. казаки сместили и арестовали Атласова, обвинив его в злоупотреблении властью. Убили боярского сына Панютина. Зарезали приказчика Камчадальского острога Липина, а его подручного Чирикова заковали в кандалы и бросили в море. Подобные проявления вольности и жестокости были свойственны и самой казачьей среде, и тому времени, в котором жили первопроходцы. Объясняя в челобитной казака Данилы Анциферова, избранного атаманом, и есаула Ивана Козыревского царю причины своеволия, они пишут о недовольстве казаков на то, что «пострадавшие» «не радели общему делу о проведывании Апонского государства». В оправдание своих действий они дополнили челобитную сведениями о Курильской гряде и подчинении камчадалов. Эти 75 взбунтовавшихся  казаков собственноручно «учинили чертёж» и собрали меха для государевой казны, а также «морского зуба» и пр. Назвать это грабежом местного населения будет ошибочно, поскольку представления о порядке и власти в сознании людей того времени ассоциировались с повиновением, а это доказывалось сбором дани, что всегда приводило к насилию.
С 1711г. по 1713г. Козыревский и Анциферов совершили три похода на Курильские острова, однако ещё в 1703г. Козыревский с 55 казаками совершил поход для разведывания Курильской гряды и «Апонского царства».  Побывал на близлежащих островах и, между прочим, сообщил, что на шестом острове имеется руда.  О походе Козыревского узнают в Санкт-Петербурге и сведения о новых открытиях разносятся по всей Европе. В этом свете вопрос о соседстве Камчатки с Японией представлял немалый интерес для России. В 1701г. из Камчатки отсылают пленного японца Денбея для обучения русских языку для будущих переговоров. Эта школа существовала вплоть до 1716 г, и первые её ученики впоследствии входили в экспедицию Беринга.
Удивительна судьба самого Ивана Козыревского, открытия которого можно приравнять к подвигу. За его дерзость и самовольные решения, а также из зависти и по лживым доносам, кои на Руси, как видно, всегда были в почёте, казака заковали в цепи и посадили в острог. Позднее Козыревский отрёкся от мирской жизни и постригся в монахи. В дальнейшем он был назначен настоятелем Покровского монастыря, что был в 80 верстах от Якутска, но из-за наветов был заключён под стражу, бежал и поступил секретарём к якутскому воеводе. Затем под именем  инока Игнатия, участвовал в экспедиции Шестакова и плавал по Лене на судне «Эверс», получил за это плавание от Сената награду, однако в 1732г. опять был расстрижен. Дальнейшая судьба Козыревского неизвестна.   
 
Казаками были заложены города Якутск, Анадырь, Охотск, а также выстроено множество зимовий и небольших городков на всём протяжении путей, пройденных первооткрывателями, обследовано множество рек и пробито волоков по неизвестным землям, что дало впоследствии толчок для освоения Русской Аляски. Многие казаки за свои заслуги перед Отечеством возводились в дворянский титул. Пример тому - Иван Енисейский, впоследствии заживо сожжённый «немирными» юкагирами в своей яранге.
По примерным подсчётам за 60 летний период  в освоении северных земель участвовало не более тысячи человек, действия которых носили «немирный» характер лишь в крайних случаях. Мирное население не угнеталось, и не подвергалось насилию, не считая тех военных столкновений, при которых казаки защищали свою жизнь. Для сравнения: Америка осваивалась 250 лет, а последствия такой экспансии известны всему миру – геноцид и почти полное истребление индейцев. Чего не наблюдалось в дореволюционной России. Цивилизованная Европа без всякого стыда грабила свои колонии, превращая своих подданных в рабов, в то время как Россия несла в дикие земли свет и разум, присоединённые народы становились полноправными гражданами империи. Кому-то такие выводы могут показаться голословными, а посему весьма своевременно привести в пример слова англичанина Родерика Мурчисона, профессора геологии, некоторое время работавшего в России:
 «Даже если Россия расширяет свои владения за счёт сопредельных колоний, в отличие от остальных колониальных держав, она отдаёт этим своим новым новоприобретениям больше, чем берёт от них. И не потому, что ею движет некая филантропия или что-то в этом роде. Изначальные устремления всех империй мало рознятся, но там, где появляется русский человек, всё чудесным образом получает совсем иное направление,  выработанные у восточных славян ещё с дохристианских времён нравственные нормы не позволяют русскому человеку насиловать чужую совесть и посягать на имущество ему не принадлежащее».
В свете этих мыслей необычайно важно осветить героя, имя которого легло в основу названия города; право, надо сказать величайшее, а в случае с казаками-землепроходцами - уникальное. 

                Поход Ерофея Хабарова

Судьба и деяния этого человека удивительны, а отношение историков не однозначные. Встречаются и такие, где этот казак предстаёт «конкистадором», огнём и мечём прошедшимся по Амурской земле. Оставим эти выводы на совести тех, кто заинтересован в том, чтобы клеймить всё русское, и кому не нравится, что Россия твёрдой ногой стоит на берегах Тихого океана, и что в её границах по-прежнему проживает великое множество самых разных народов, сохраняя свою культуру и традиции. 
Место рождения Ерофея Хабарова точно не установлено, но принято считать, что родился он около 1603 года в селе Дмитриево Архангельской области. По причине того, что это село смыло одним из разливов Двины, семья Хабарова переселилась в деревню  Святица, от чего за Хабаровым закрепилось прозвище - Святитский,
В 1625 году Хабаров совершил свой первый поход из Тобольска на Таймырский полуостров, в Мангазею. В 1628 году во главе экспедиции по волокам и рекам перешёл на реку Хету. В 1630 году он участвует в плавании из Магазеи в Тобольск.
С 1632 года Хабаров проживал в районе верхнего течения реки Лены, где занимался скупкой пушнины. В 1632 году открыл соляные источники в устье реки Куты, где построил соляную варницу. В настоящее время на этом месте расположен город Усть-Кут.
В 1641 году возле устья реки Киренги им была построена мельница, однако спустя непродолжительное время Хабаров начал испытывать давление со стороны воеводы Головина, который требовал увеличения объёма урожая. Пользуясь властью Головин забрал всё имущество Хабарова и посадил его в якутский острог, из которого будущий покоритель Амура вышел только в 1645 году.
В 1648 на смену Петру Головину пришёл Дмитрий Францбеков. С этого момента начинается новая и самая яркая страница жизни атамана.
Будучи человеком предприимчивым, он нажил капитал ещё в Мангазее в 1628г., давая деньги «в рост», и пуская их на разные коммерческие операции. Затем весь свой капитал Хабаров вкладывает в рисковое дело: собирает 177 казаков в своё подчинение и направляется на Амур. В 1652г. в его войске уже 900 человек, из них 200 «служилых и 700 « охочих»,  т.е. «промысловых людишек» для добычи мехов и морского зуба. Размах, по тем временам, небывалый, вызвал немало зависти у современников казачьего атамана.  До этого он впервые в Сибири, на Усть-Куте, осваивает соболиный  и рыбный промысел. Но своим размахом Хабаров навлёк на себя гнев якутского воеводы, был разорён и посажен под стражу. Есть сведения, что Ерофей Павлович ещё в 1623г. проведывал реку Лену.
По наветам недоброжелателей в 1653г. основатель Албазина был отрешён от должности и увезён в Москву, но позднее оправдан и назначен начальником всех поселений на Лене.
Даже эти обрывочные сведения о деятельности Хабарова в Сибири говорят о том, что этот человек совершенно незаурядный. Напротив, в поступках его прослеживается мощь, и радение не о своём капитале, а о государственном благополучии. Движение русских казаков на восток, начатое ещё Ермаком всколыхнуло мощную волну движения, поддержать которое могли лишь люди великой силы духа и ума. Таким и был Ерофей Павлов Хабаров, имя которого по праву вписано в золотые страницы русской истории. 
Ещё на реке Уде, в Удском остроге, в 1639 году, русские узнали от тунгусов о существовании по южную сторону гор больших рек, впадающих в Амур. И что по этой реке живут дучеры и дауры, занимающиеся землепашеством, что у них много скота, материи, серебра, что вся страна изобилует пушными зверями. Этих известий было достаточно, чтобы двинуть нашу вольницу в эти неведомые края.
В июне 1643 года была снаряжена партия из 130 человек, казаков и промышленников под командованием казака Василия Пояркова. Следуя из Якутска по Лене, и повернув в Алдан, казаки достигли устья реки Учура, где в одном из его притоков их застигли холода. Бросив свои лодки Поярков с товарищами, числом 90 человек, на лыжах, по глубокому снегу, с провиантом и оружием, перевалили Становой хребет, и вышли к вершине реки Брянты. Продвигаясь по ней до Зеи, Поярков достиг Амура, имея по пути неоднократные стычки с туземцами. Отправившись вниз по течению Амура и пройдя Хинганские щёки, он вошёл в реку Сунгури. Спускаясь дальше, он достиг устья Амгуни, и близ него основал острог для зимовки. Подчинив гиляков и собрав с них ясак, с приходом весны он пустился к северу, вдоль берега Охотского моря. Три месяца Пояркова носило на льдах по морю, и наконец, вынесло на берег близ реки Ульи, где он и зазимовал. Весной следующего, 1646 года  он перешёл через горы в верховье реки Маи, построил там лодки и спустился по ней в Алдан и Лену, вернувшись 12 июля в Якутск.
Этот беспримерный поход продолжался три года, и послужил поводом для организации новых походов. Описывая в своём донесении якутскому воеводе Головину о том, какие народы проживают по Амуру и чем занимаются, Поярков высказал мысль, что край этот можно подчинить русскому владычеству, имея 300 человек хорошо вооружённого войска. Эти рассказы о богатстве края и побудили Ерофея Хабарова в 1649 году явиться к якутскому воеводе Дмитрию Андреевичу Францбекову с просьбой дозволить ему идти на Амур. Получив от воеводы «наказную память» и несколько казаков Хабаров отправился в поход. Все затраты при организации похода и содержание казаков взял на себя сам Хабаров. Часть средств  предоставил воевода Францбеков.
Собираясь «в Амур» Хабаров выбрал не тот путь, которым прошёл Поярков; тунгусы показали ему другую дорогу по рекам Олёкме и Тугиру, а затем волоком через Становой хребет на реку Урку, а по ней до самой реки Амур.  Его отряд состоял из 70 человек, и в первое лето 1649 года Хабаров дошёл до устья Тугира. 18 января 1650 года он пошёл вверх по реке, перевалил через хребет и достиг Амура. Имея с собой мало людей, Хабаров вернулся тем же путём в Якутск. Вскоре он замышляет новый поход на Амур, для чего Якутский воевода позволяет набрать Хабарову больше людей. Желающих оказалось на этот раз больше чем прежде, из них было отобрано 117 «охочих людей». На «подъём» их атаман израсходовал четыре тысячи рублей. Столь большой суммы у него не могло быть, поэтому он вновь воспользовался широким кредитом, предоставленным Францбековым, как из казённых, так и из собственных средств. Охотно вкладывая свой капитал в предприятие Ерофея Хабарова, воевода рассчитывал вернуть его с лихвой. Немаловажным фактором было и то, что ему, как истинно русскому по духу человеку тоже, как и Хабарову, был присущ дух первопроходца. Понимая огромное политическое значение экспедиции, Францбеков назначил Хабарова «приказным человеком» Даурской земли. С той же целью вместе с «охочими людьми» был отправлен 21 казак под начальством Третьяка Чечигина.
О политической подоплёке похода говорит и тот факт, Францбеков дал Хабарову весьма любопытное задание: привести «князя Богдоя» в русское подданство. Дело в том, что во время первого похода Хабарова дауры сообщили ему о существовании «князя Богдоя» - маньчжурского хана. В «наказной памяти» от 9 июля 1650 года, данной Хабарову, Францбеков обязывал его отправить к Богдою посольство, с тем, чтобы «князь Богдой с родом твоим и с племенем и со всеми улусными людьми был под государевою нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Руси высокую рукою в холопстве».
Посланники должны были доставить и грамоту Д.А.Францбекова «князю Богдою», составленную в тот же день, 9 июля, и сказать ему «милостивое жаловательное слово, чтоб ты, князь Богдой, был под его государя нашего царя и великого князя… высокою рукою в вечном холопстве со всем своим родом и сынами даурскими князи», ибо «государь наш и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии силён и велик и страшен, многим царям и государям и великим князьям повелитель и государь… и от ево, государскаво, ратнаво бою нихто стоять не может». В грамоте подчёркивалось, что посланники пришли «не для бою», а для «жаловального слова», и что если он, князь Богдой, добровольно не примет подданство, то наш царь, хоть и « праведен и кровей ничьих не искатель», пошлёт большое войско для смирения его « ратным боем».
Ерофей Хабаров, облегчённый званием «приказного человека» и получивший большие полномочия, пробыл в остроге не долго. Он выступил из Якутска в первой половине июля 1650 года и осенью того же года прибыл на Амур. С радостью встретили его соратники, засевшие на берегу Амура, ниже устья реки Урки и под стенами городка зятя Шилгинея «князца» Албазы. Жили они здесь в небольшой острожке, поставленном ими после неудачного штурма Албазина.
 Прибытие подкрепления к русским вызвало настоящую панику среди жителей Албазина, и они поспешно оставили его. В городке, занятом без боя, казаки нашли немало продовольствия, в том числе хлеба, и укрепив городок, прожили здесь до лета 1651 года.
В течение зимы 1650-51 года «охочие люди» и казаки, имея базу в Албазине, первом русском остроге в Приамурье, совершили походы и вверх и вниз по Амуру. Однако ясаку удалось собрать немого, и он был отправлен в Якутск 25 марта 1651 года вместе с доверенными лицами, в числе которых находился и племянник Ерофея Павловича Артемий Филиппов Петриловский.
Доверенные Хабарова повезли в Якутск и его « отписку» о том, что, «по подлинным расспросным речам», «князя Богдоя», оказывается, как такового нет, а есть «земля Богдойская», правит которой какой-то Шамшакан. Поэтому 27 июля 1651 года в Якутске была написана новая «наказная память» Хабарову, обязывавшая его снарядить посольство из восьми служилых людей во главе с Третьяком Чечигиным уже не к Богдою, а к Шамшакану. «Наказную память» получил и сам Третьяк Ермолин Чечигин.
В то время в Москве ещё смутно представляли себе военно-политические характеристики Цинской империи, а в Якутстке полагали, что загадочный Шамшакан – князь примерно такого же ранга, как Лавкай и Албаза.
А между тем служилые и «охочие» люди с приближением весны стали строить дощанки и струги, ковать якоря. 2 июля 1651 года они оставили Албазин и пошли вниз по Амуру. 3 июля прошли мимо сожженного недавно городка «князца» Дасаула. Вскоре они достигли сильно укреплённого городка князца «Гуйгудара и взяли его штурмом после продолжительной осады.
У стен этого городка произошла первая встреча русских с маньчжурами, наблюдавшими со стороны за ходом сражения. После боя, на следующий день, маньчжуры послали к Хабарову своего представителя. Переводчика у казаков не было, и только благодаря помощи даурских женщин с трудом удалось понять смысл сказанного маньчжуром: их царь велел с русскими не драться а «свидеться честно». Хабаров «ему честь воздал и подарки государевы давал» и отпустил в свою «Богдойскую землю». В городке Гуйгудара отряд простоял не более шести недель. Затем, оставив городок, дня через два казаки подошли к пустовавшему Банбулаеву городку, вокруг которого желтели поля несжатого хлеба. Было решено здесь обосноваться, и Хабаров стал было продавать своим товарищам сельскохозяйственные орудия, взятые им в Якутске. Однако слухи о богатых землях на Зее позвали в дорогу, и ватага во второй половине августа 1651 года снова понеслась вниз по Амуру.
Через три дня, миновав несколько поселений выше и ниже устья Зеи, в том числе улус «князца», Кокурея также покинутый жителями, казаки добрались до городка «князца» Толги, построенного, по словам местных жителей, будто бы людьми всей Даурии. Городок действительно оказался сильно укреплённым, он был обнесён двойными стенами и окружён тройным рвом.
Но людей в городке оказалось мало, а сами «князцы» Туронча с братьями пировали в окрестностях, так что городок был взят без боя. Затем были пленены даурские «князцы», которые изъявили полную покорность, дали 60 соболей и присягнули вносить ясак впредь «по вся годы».
Решив здесь осесть, казаки укрепили городок и начали подумывать о заведении пашни. По решению казачьего круга («и яз, приказной Ярофейко, посоветовав и с ратными людьми, служилыми и вольными казаки» пленные были отпущены без выкупа, «и велели им жить без боязни, и они жили в тех своих улусах у города с нами за един человек, и корм нам привозили, и они к нам в город ходили». Всё говорили о том, что добрые отношения с местным населением должны были налаживаться, однако 3 сентября дауры неожиданно «на кони свои высели все и с ясырями из улуса все побежали». Улус опустел. Оставаться здесь не имело смысла, и Ерофей Хабаров 5 сентября приказал плыть дальше.
Владения дауров кончались за Толгиным городком, а далее начинались земли тунгусоязычных гогулей и дючеров. Наталкиваясь на сопротивление родоплеменной верхушки, не желавшей уступать часть своих доходов московскому царю, казаки поступали по законам военного времени: брали заложников, захватывали скот и делили его между собой, а эти действия, естественно, вызывали противодействие местных жителей.
Миновав устья Сунгури и Уссури, на исходе сентября отряд остановился в землях ачанов на левом берегу Амура, неподалёку от современного Комсомольска на Амуре. Здесь, в центре большого улуса, Хабаров заложил Ачанский острог, в котором его отряд провёл зиму. Попытка ачанов и дючеров овладеть крепостью, предпринятая в начале октября 1651 года, не удалась. Хабаров стал посылать людей в улусы для сбора ясака, и местное население вскоре, по правовым нормам того времени, было приведено в русское подданство.
Казалось бы, ничего не предвещало беды, но вот рано утром 24 марта (2 апреля) «сверх Амура реки славные ударила сила и ис прикрыта на город Ачанской», «сила богдойская, все люди конные и куячные». Более чем двухтысячное маньчжурское войско было вооружено пушками, скорострельными пищалями и петардами. Командовал этим войском военачальник Хайсэ. Одним из мотивов, побудивших маньчжуров совершить вооружённое вторжение в Приамурье, явилось то, что русская политика в крае была успешной и привлекла к русскому государству всё большее число представителей из местного населения. Маньчжуры вполне справедливо опасались за то, что примеру таких дайрских и эвенкийских вождей, как Гантимур, Туйдохунь и Бойгонь, добровольно перешедших со своими людьми к русским, могли последовать другие племена и народы, не только Верхнего Амура и его левобережья, но и правобережья Амура.
Маньчжуры справедливо опасались, что примеру таких даурских и эвенкийских вождей как Гантимур, Тудохунь и Бойгонь, добровольно перешедших со своими людьми к русским, могли последовать другие племена и народы Амура. Это поставило бы маньчжуров перед лицом серьёзной угрозы в этом обширном крае и могло повлиять на положение Цинской династии во всём Китае.
Едва маньчжурское войско подступило к стенам, как казачий есаул Андрей Иванов забил тревогу: «Братцы казаки! Ставайте наскоре и облокайтесь в куяки крепкие!». Нападение оказалось столь внезапным, что некоторые казаки бросились « единых рубашках». В ходе сражения наступил критический момент, когда «богдойцы» сделали пролом в остроге и через те «проломные стены» ворвались в городок. В тот момент «богдойский» князь Исеней стал кричать своим воинам: «Не жгите и не рубите казаков, емлите их, каиков, живьём!» Русские было уж «промеж собою прощались». И тут громко прозвучали призывные слова Ерофея Хабарова и Андрея Иванова: «… И помрём мы, казаки, все за один человек против государева недруга, а живы мы, казаки, в руки им, богдойским людем, мы казаки, не дадимся». Это обращение подняло дух казаков. На проломное место они прикатили «пушку большую медную» и начали бить по врагу в упор. Били они и «из иных пушек железных» и «из мелково оружия». Маньчжуры, не выдержав отступили от острога, а казаки, «156 человек в куяках», предприняли смелую вылазку в маньчжурский стан. «И нападе на них, богдое, страх великий божий… -сообщал позднее Хабаров в Якутск, -покажися им сила наша несчетная, и все достальные богдоевы люди прочь от города и от нашего бою побежались врознь». Вооружённое вторжение  маньчжуров в русское Приамурье было успешно отражено.
Ачанская победа знаменательна и тем, что отряд Хабарова, уступавший по численности десятикратно, потерял убитыми только десять человек, ранено же было 78 человек, «и те все от ран оздоровили». Маньчжуры же оставили на поле боя 676 погибших воинов. Трофеи достались казакам богатые: 830 лошадей с хлебными запасами, 17 пищалей скорострельных, 2 железные пушки, 8 знамён.
Дождавшись весны, Хабаров оставил Ачанский город т 22 апреля 1652 года стал подниматься вверх по Амуру. В середине мая отряд встретился с партией казаков, плывшей ему навстречу. Ерофей Павлович узнал, что отправленные им 25 марта 1651 года с ясаком Третьяк Чечигин, Дружинка Попов и Артемий Петриловский прибыли в Якутск 29 мая. Попов был послан в Москву с воеводской «отпиской», излагавшей донесения Хабарова. Чечигин же и Петриловский набрали 110 «охочих казаков», к которым присоединились 27 служилых людей. Все они получили «государево жалование» и прибыли на зимовку в Банбулаевом городке.
Среди прибывших не оказалось Ивана Нагибы и его 27 казаков. Посланный вниз по Амуру на поиски Хабарова, этот отряд разминулся с Ерофеем Павловичем и был вынужден выйти в Амурский лиман, а затем и в Охотское море. После долгих странствий и многих приключений Иван Нагиба «с товарищи» вернулся в Якутск, преодолев тысячи километров по Амуру, Охотскому морю и Охотскому побережью.
Объединённый отряд землепроходцев продолжал подниматься вверх по Амуру, делая остановки в пути и совершая отдельные вылазки в улусы. Зимовать остановились 1 августа 1652 года на правом берегу против устья Зеи, в улусе «князца» Кокурея. Здесь решили строить город. Однако непредвиденные события нарушили эти планы. Уже давно среди «голытьбы», набранной Хабаровым в свой «полк», зрело недовольство. Амур действительно, как и говорил Хабаров, оказался богат рыбой, и зверем, и птицей, и добрыми пашенными угодьями, разве что серебряных гор здесь не было. Но частые переходы с места на место, опасные «посылки» в «немирные» селения не давали возможности казакам осесть где-либо и, помимо «государева дела», заняться промыслами, земледелием, торговлей с местным население. И вот 1 августа гнев и возмущение значительной части отряда прорвались наружу. Казаки во главе со Степаном Поляковым и Константином Ивановым обвинили Ерофея Хабарова в том, что он « постоянства не делает… ни в Даурской земле, ни в Дючерской земле, города не ставит и атаманов теряет, даурских и дючерских князей небрежением и нерадением, а государеву казну продаёт… От того, себе ты, приказной человек Ерофей Хабаров, корысть получаешь велику, и мы государевы холопи твои, подымались из Якутского острога и промыслов своих на своих подъёмах, и будучи мы, холопи твои государевы, с ним, Ярком, на твоей государевой службе задолжали».
Выслушав ответные обвинения Ерофея Хабарова в «воровстве», 132 казака захватили часть судов и ушли в низовья Амура служить государю отдельно. Здесь, среди Гиляцкой земле, они поставили острог с башнями, взяли атаманов и приступили к сбору ясака. Но это продолжалось недолго: 30 сентября под стены отрога явился Ерофей Хабаров и поставил зимовьё напротив. Острог был взят после осады в середине октября и в феврале 1653 года сожжён, сторонники Полякова и Иванова жестоко наказаны: биты кнутами и батогами (некоторые от ран померли).
Перезимовав четвёртый раз на Амуре, в мае 1653 года Ерофей Хабаров поплыл вверх по реке.
25 августа 1653 года к устью реки Зеи, где остановился отряд, прибыл уполномоченный царского правительства московский дворянин Дмитрий Зиновьев и с ним 330 служилых и «охочих» людей (150 человек из Москвы, остальные с «розных понизовных сибирских городов»). Зиновьеву было поручено подлинно»разведывать про Даурскую землю» и «про Китайское государство… сколь далече от Даурския земля и как к нему путь», «всю Даурскую землю досмотреть и ево. Хабарова, ведать», сказать даурским князцам «государево милостивое слово» и приготовить всё необходимое для войска, которое предполагалось отправить в даурию под начальством окольничего И.Лобанова-Ростовского.
Однако план этот вскоре был оставлен.
По прибытии Д.И.Зиновьев роздал привезенные от царя награды: Хабарову – червонец золотой, служилым людям – новгородки, «охочим людям» - московки. Этот акт означал официальное одобрение действий отряда Ерофея Хабарова на Амуре. Однако от должности «приказного человека» Хабаров был отстранён. Свою роль в этом, возможно, сыграл иск окольничего П.Ф.Соковнина к Ерофею Хабарову и брату его Никифору «в займах… в 2100 рублей».
Ещё год назад, 30 июня 1652 года, служилому человеку Никите Прокофьеву, отправлявшемуся на Амур, вменялось в обязанность «дать на поруку» Ерофея Хабарова, «что им, Ярку, ехать в Якуцкой острог, как минетца даурская служба, а Никифорка Хабарова привезть за приставом ему, Никитке, с собою вместе в Якутской острог».
В довершение всего служилые и «охочие» люди подали известную челобитную на Ерофея Хабарова, обвиняя его в притеснениях подчинённых и туземцев, в нерадении государеву делу и в частном наживательстве. Припомнили, как Ерофей Хабаров на стоянках занимался курением и продажей вина и пива, как он по высокой цене продавал снаряжение, сельскохозяйственный инвентарь. Зиновьев, получив челобитную и опросив казаков, решил везти с собой в Москву Ерофея Хабарова, Степана Полякова и Константина Иванова, а «Приказным человеком новые Даурския земли» назначил служилого человека Онуфрия Степанова Кузнеца и дал ему от себя «наказную память», велев «с радением» взимать ясак.
Зиновьев, согласно данному ему поручению, расспросил «иноземцев и Ярка Хабарова с товарыщи» о новой Даурской Земле и о Китае. Он сказал «государево милостиво слово» даурским князцам. Последние «били челом» царю Алексею Михайловичу, «чтоб государь пожаловал, своим государевым служилым и охочим людей воевать и грабить их не велел, а они, иноземцы, государю ясак с себя по всей мочи платить учнут, и бытии под его государскую царьского величества высокою рукою в вечном холопстве ради, только б государь пожаловал, велел их оберегать от богдойского царя Андри-кана».
Зиновьев решил и вопрос об отправке посольства к «богдойскому и никанскому (китайскому) царям» с предложением принять им русское подданство, чего Хабаров сделать не успел.  14 сентября он отправил в дальний путь четырёх служилых во главе с Т.Е.Чечигиным: Василия Панфилова, Ивана Шипунова, Василия Иванова и Томила Васильева, с тем, чтобы «богдойский и никанский цари» «со своими землями были под государевою царёвою и великого князя Алексея Михайловича всеа России самодержца высокою рукою в подданстве навеки неотступно и ему, великому государю, служили».
Устроив амурские дела, Зиновьев в середине  сентября выехал в Москву вместе с частью отряда (150 служилых людей), Ерофеем Хабаровым и его «оппонентами», соболиной казной и ясачными книгами.
В 1655 году хабаров подал челобитную царю Алексею Михайловичу, в которой подробно перечислял свои заслуги в освоении сибирских и даурских земель. Царь просьбу Хабарова уважил лишь частично: денежного жалования дано не было, но за многолетнюю службу его возвысили в чине, наградив званием боярского сына, и направив в Сибирь управлять Усть-Кутской волостью. В 1667 году Хабаров приехал по делу в Тобольск, где подал челобитную тамошнему воеводе П.Годунову, в которой просил снова разрешить ему снарядить на свои средства 100 человек и идти с ними на Амур «ставить города и острожки и завести хлебные пахоты, от чего государю в ясачном сборе и в хлебной пахоте будет прибыль». Какой ответ получил Хабаров, неизвестно, так же неизвестна его дальнейшая судьба.
Так закончилась служба смелого землепроходца на Амуре.
Ерофей Хабаров пробыл на Дальнем Востоке около четырёх лет и плавал по Амуру с верховьев до низовьев. «Подымаясь собою в поход без государева жалования», он положил много труда для присоединения Приамурья к Русскому государству. Местные «князцы» однако, неприветливо встретили русских и вначале оказали им сопротивление. Обстоятельство это явилось основной причиной крутых мер, к которым был вынужден прибегать «приказной человек» Ерофей Хабаров. В этой связи нелишне напомнить официальные указания Москвы сибирским служилым людям: «Прежде уговорить (местные племена) ласкою, всякими обычаи, чтоб ласкою и приветом уговорить и к шерти привести на том, что им быть под государевою царевою высокою рукою и ясак с себя платить, а будет никоторыми мерами тех непослушников уговорить будет немочно, а вперед от них чаять какого дурна, и тех непослушных людей велеть смирять войною».
Об этом гласила и «наказная память», полученная Ерофеем Хабаровым от Дмитрия Францбекова. Всё это было вполне в духе той эпохи.
Видевший своей основной задачей экспедиции в присоединении Приамурья к Русскому государству, Ерофей Хабаров одновременно пытался распространить русское земледелие на Амуре. Он всячески склонял якутских воевод к переселению крестьян на Амур для заведения пашни и в 1650 году специально привозил в Якутск образцы даурских хлебов. Но что реально мог сделать якутский воевода, занятый прибором «охочих людей» на ленскую пашню, которая тогда только нарождалась и которая развивалась чрезвычайно медленно, особенно в бассейне Средней Лены? Отсутствия притока вольных переселенцев, сказывавшееся на развитие земледелия на Лене, ставило и здесь преграды, и Францбеков ограничился лишь очередной «отпиской» в Москву с сообщением о наличии многих пашенных мест во вновь открытой  стране.
В этих условиях Ерофей Хабаров сам решился за дело и во время своего пребывания в Якутске ранним летом 1650 года, получив от казны в порядке ссуды сельскохозяйственный инвентарь, «сговорил» с собой 20 крестьян. Крестьяне эти с инвентарём, продовольствием и семенами были оставлены им в районе Тугирского волока для производства опытных посевов. Но места здешние оказались «каменные», и крестьяне вскоре были переведены в Албазин. Во время зимовки в Албазине Ерофей Хабаров попытался заселить район устья Урки, покинутый соплеменниками «князца» Лавкая. Тут его тоже постигла неудача, поскольку охотников не нашлось, и Хабаров вынужден был оставить там четырёх своих кабальных людей. Эти первые попытки заведения на Амуре русского земледелия не пропали даром, ибо позднее дело Хабарова продолжили его последователи. Уже в 60-80 годах семнадцатого века русские крестьяне и промышленники распахивали в районе Албазина многие сотни десятин земли.
   
                Амур - река.

Сложным и драматичным происходило освоение Амура. Земли эти были наиболее удалёнными от северных территорий, а население не всегда миролюбивым, по отношению к первопроходцам. И всё же, за короткий срок проживания русских казаков на Амуре, эти отношения, в большинстве, носили мирный характер. Местные князьки платили исправно «ясак», а некоторые, даже, принимали крещение. Одним из таких князцов был зажиточный, эвенкийский глава рода Гантимур.  Перейдя в подданство русскому царю с сотней своих людей, и крестившийся вместе со своим сыном, он был пожалован царём дворянским титулом. Такие успехи русских, надо заметить, повсеместные, в деле приобщения аборигенов к совместной культурной жизни, вызывали только раздражение со стороны южного соседа – манчжурской династьи Цин, на тот момент управлявшей Китаем. Уже в 1682 году тогдашний император Сюань Е (Канси) определяет для себя политику немирного, силового давления на русских. Имея целью выжить их из Приамурья и Забайкалья, он стал усиленно готовиться к войне. «Русские не смогут противостоять нам и вынуждены будут отдать нам земли и явиться с изъявлением покорности».
Подготовка вторжения в русские владения соответствовала принципам и правилам традиционной китайской дипломатии, где одним из главных её принципов было использование широкой политической дезинформации, рассчитанной на скрытие от зарубежных партнёров вооружённой акции, её истинных причин и целей. Поражение русских под Албазином должно было, по мнению императора, продемонстрировать русскому правительству полную бесперспективность освоения Амурских земель. Албазин стал объектом главного удара, так, как занимал ключевую позицию в этом огромном краю. Захват его расчленял русские владения и затруднял оказание помощи русским поселениям на Зее и Охотском побережье. При этом, по версии Сюань Е, причиной войны было поведение русских, а целью, защита от них амурских племён. Для успеха действий велась постоянная шпионская деятельность. Собирались сведения о главных путях, посевах и количестве населения. Шпионы сообщали императору: «В Албазине и Нерчинске имеется по 500-600 русских. Многие годы им удавалось продержаться тут благодаря тому, что они построили от устья Аргуня до Албазина более десятка селений. Русские здесь построили избы, пасут скот и сеют, а так же, занимаются охотой на соболя».
Летом 1684г. Сюань Е объявил в специальном послании к русским, что Албазин и Нерчинск будто бы «захвачены» у Цинской империи, поэтому император неоднократно приказывал и приказывает ныне всем русским покинуть указанные места. «Ныне наши войска  и водой и по суше выступили для того, чтобы истребить всех вас. Поскорее уходите, чтобы сохранить ваши жизни» - угрожал Сюань Е. Но русские казаки продолжали стоять на Амуре. Многие из них уже были коренными, поскольку родились на Амуре, и уходить никуда не собирались. Сорок лет – совсем немалый срок, и достаточный, чтобы считать землю своей.
Последний ультиматум Сюань Е от 15 ноября 1685 года предлагал русским о разграничении по землям Якутска, и был прямым вызовом русскому царю, где ни о каких мирных переговорах не могло быть и речи. Всё это время маньчжуры неоднократно вторгались в русские владения, осаждали Албазин, выжигали посевы, уничтожая небольшие селения и тех, кто их защищал. Многих из них навсегда угоняли в далёкий Китай. В одной из таких компаний под Албазин было послано 12 тысяч конных и пехоты, не считая «работных людей» и экипажей судов. Первые приступы не дали победы цинским войскам. «Русские стоят насмерть и уходить не хотят», - писалось в донесениях императору. 
Уже когда крепость была осажена неприятелем, и все только ждали начала штурма, к Албазину стали подходить плоты с крестьянами, которые хотели укрыться за его стенами. Но маньчжуры обстреляли эти плоты из пушек, а крестьян пленили. Через два дня китайцы обстреляли крепость из специальных «ломовых» пушек. Стены крепости к этому не были готовы; снаряды их пробивали, прошивая насквозь даже противоположную стену. Тогда город был подожжён гранатами, сконструированными специально для этих целей иезуитскими инженерами. В городе вспыхнул пожар, от чего сгорели амбары с хлебом. В результате обстрела погибло сто человек.
Незадолго до этого, в Нерчинске воевода Иван Власов подготовил отряд для помощи Албазину. Так же спешил на помощь отряд западно-сибирских казаков под командованием Афанасия Бейтона. Но подкрепление опоздало. 16 июня цинские войска начали очередной штурм. Албазинцы встретили их на крепостном валу все как один, готовясь умереть в битве. Но маньчжуры, неся большие потери, отступили, а вместо очередного штурма стали заваливать крепостной ров хворостом, для пожога. К этому моменту в крепости закончились все запасы пороха. Тогда видя безвыходность, воевода Толбузин обратился к китайцам с предложением вывести гарнизон и жителей из Албазина в Нерчинск. Цинское командование настаивало на том, чтобы русские ушли в Якутск, считая, что Нерчинск находится на китайской территории, но Толбузину удалось настоять на своём, и 26 июня 1685 года русские покинули город.
Вскоре в Нерчинске собрались бывшие албазинцы и опоздавшее подкрепление из сибирских казаков. Не желая себе «побеждённой славы», русские решили вернуть Албазин, и в конце августа во главе с воеводой Толбузиным, с войском из 514 служилых людей, а так же промышленников и крестьян числом 155 человек, возвратились на пепелище. До зимы они отстроили заново город и несколько деревень.         
Последняя осада Албазина в 1686 году насчитывала со стороны маньчжуров 50 тысяч человек. Столько же пришло к стенам Нерчинска, «для подписания мирного договора». В секретном послании императора говорилось, что в случае неповиновения русских уничтожить. Под давлением силы русским пришлось подписать Нерчинский договор и оставить эти земли до «лучших времён». Всё это время казаки проявляли невероятный героизм и мужество, отстаивая освоенные Хабаровым и Поярковым земли. Придёт время, и они вернутся, и на Амуре снова появятся казачьи станицы.          

                Казаки и русское государство.

Этот неполный список открытий и первооткрывателей может быть более объёмным, но даже из перечисленного уже видно, что удивительная тяга к неизвестным землям, неуёмная жизненная энергия и сила воли, помноженные на выносливость и смекалку казаков, являет перед нами людей необычных и настоящих патриотов своего отечества. Многие из путешественников имели казацкие корни. Пример тому - Николай Михайлович Пржевальский, потомок запорожского казака, получившего за заслуги дворянский титул. Без казаков не обошлось ни одно путешествие В. К. Арсеньева по Уссурийской тайге, который особенно ценил в казаках выносливость и природную смекалку,  не раз выручавших его в трудную минуту. Ставропольским казаком по происхождению был знаменитый топограф и геодезист Григорий Анисимович Федосеев, исследовавший северные районы Хабаровского края, и Якутии. Результатом его работы явились не только карты неисследованных земель, но и замечательные книги: «Смерть меня подождёт», «Последний костёр», «Злой дух Ямбуя» и др.   

В истории казачества много и печальных фактов. На страницах школьных учебников по истории перед нами разворачивались грандиозные панорамы крестьянских восстаний, вспыхивающих регулярно на протяжении 17–18в.в. Кому не известны имена Степана Разина, Емельяна Пугачёва, Ивана Болотникова, Кондратия Булавина… Но были ли это восстания только  беглых крестьян? Конечно, нет. История эта тёмная, и замалчивается уже не одно столетие, представая перед современным исследователем во всё более невообразимом виде. Причины этих мятежей по-прежнему скрыты для основной массы населения, готовой роптать лишь о куске хлеба. Их корни крылись в идеологии и духе казачества. В той вере, носителями которой они являлись. Казаки были христианами, но православными. Это была старая ведическая вера, основные принципы которой и делали казаков теми, кем они были – людьми, жившими по законам справедливости, прави. Сейчас для многих это просто слова, но для казаков, имевших тысячелетнюю историю и самобытную культуру, за этими словами всегда стояла определённая реальность, побуждающая к особому, целенаправленному действию. За это особое видение и отношение к миру и платили казаки. Как они шутливо выражались – мясом, когда пленённых восставших, в клетках и на цепях, увозили в Москву для показательного устрашательного суда.  Ещё в 16 веке князем Долгоруким было жестоко подавлено восстание на Дону, а труппы поверженных, с отрезанными носами, пускали вниз по реке на висельницах, дабы устрашить вольный народ. В 17в. Донской край неоднократно тонул в крови восстаний казаков. В то же время издавались указы о запрете заселения Донских степей русскими крестьянами. Может, потому-то русский мужик от нужды и гнёта шёл на север, к Белому морю. Впрочем, факты самовольного заселения русскими степных земель тоже известны в истории. Беглые крестьяне сразу начинали распахивать землю, а это в степи не приветствовалось. Традиционно, таких «новосёлов» звали пренебрежительно «шаповалами» и не жаловали, разоряли и изгоняли с Дона. Недоверие к пришлым людям являлось характерной чертой вольных, не знавших крепостной кабалы степняков. Из истории известны целые «воровские» (ослушные) городки по Дону, регулярно разорявшие (щипавшие) караваны русских и персидских купцов, из-за чего московский царь был вынужден посылать карательные экспедиции для обуздания своих подданных, а это всегда вызывало волнение в казачьей среде, стихийные бунты, а порой и хорошо организованные войны.
Знаменитые «крестьянские» бунты 18 века всегда были притягательными для историков и литераторов, как дореволюционной России, так и последнего политического режима. Разумеется, комментарии по поводу этих восстаний почти всегда были прямо противоположны и вряд ли беспристрастны.
Юг России всегда отличался от остальной её территории. Традиции, быт, внешний облик, не говоря уже о темпераменте, не могут не броситься в глаза простому обывателю, и уж тем более историку. Даже сейчас, в период глобальных миграционных процессов, разницу не заметит только слепой.
Имперские амбиции (вполне справедливые) Российского государства в 17 –18вв. стали напрямую пересекаться с интересами степной вольницы, неспособной сразу понять и принять перемен, и тем более, поддерживать их. Древнее Вечевое правление, тот неизменный Казачий круг, без которого жизнь казака лишалась всякого смысла, поскольку в нём были заложены все принципы справедливости, уступали место монархии и единовластию. Донская степь, раскалённая добела татарскими ордами, ногайцами, Крымскими Ханами, словно порох, всегда была готова воспламениться от любого прикосновения. И дело вовсе не в тех обездоленных или беглых разбойниках, что примыкали к вольным казакам. Они не делали погоды в их устоявшейся веками среде. Сами казаки, их нравственная особенность и патологическое пристрастие к свободе и славе - вот что по-настоящему делает их отличными от остального русского народа. Этот народ, находящийся на пределе выживания, всегда нёс известную только ему одному, какую-то сверхидею. Ради неё он не щадил ни своей, ни какой-либо другой жизни.             
Уже в тот период происхождение казаков как народа для многих представлялось делом непростым, хотя и неактуальным. Но вопрос о принадлежности казаков к самостоятельному этносу не так уж и малозначителен. Напротив – важен. И начиная со времёни написания «Повести временных лет», и когда на основе её создавалась «История государства Российского», вплоть до наших дней, в прошлом этого народа есть ещё немало пробелов, кои необходимо устранить; а также ложного, что необходимо исправить.

               

                Отыскание корней казачества.

Столетиями, вопрос о происхождении казаков оставался открытым. Появляясь на исторической арене в самые тяжёлые времена, отстаивая свободу русской земли, этот народ всякий раз оставлял о себе множество противоречивых мнений и свидетельств. Самое распространённое из них, что народ этот образовался из беглых – разбойников - и прочего тёмного элемента. Надо заметить, что в истории ни одного европейского государства, ничего подобного не происходило, хотя наличие воров, разбойников и других головорезов везде было в избытке. Такая ложь, сфабрикованная умышленно, как ни удивительно, поддерживалась в обществе и не могла не унижать достоинства славного народа. Право же, каким образом, бежавшие в одиночку или группами холопы и преступники, могли создать особое равноправное общество, да ещё среди враждебных племён и народов, за тысячи вёрст от дома? Сформировать свободолюбивую  и религиозно-идейную общину, по сути,  народ, с особенным укладом,  говором, отношением к бытию? Пример в истории уникальный и единственный.   
Однажды китайский мудрец высказался по поводу одного нерадивого ученика: -Можно ли вырезать узор на гнилом суку? Или стену, вылепленную из навоза, отштукатурить белой известью?» Ответ один. Никогда. Каким же образом можно создать обособленное сословие, тем более военное, просуществовавшее, по-видимому, не одну сотню лет, из бездельников и убийц. Из людей аморальных, с неустойчивой психикой и вредными привычками? Армия, если таковую и можно «состряпать», при первой же опасности разбежится.
Версии же о происхождении казаков от тюрок хазар, половцев и даже татаро-монгольских бродников – могут оказаться всего лишь «вырезка» из огромного пласта истории, пройденного этим удивительно  жизнестойким народом, и только лишь укорачивают историю, но уже не только казачества, но и всего русского народа.
Нельзя отрицать, что у казаков много общего с народами степи: калмыками, башкирами и даже дагестанцами и чеченцами. Но так и должно быть. Имея общие точки соприкосновения казаки всего лишь боролись за своё существование, пронося по жизни, тем не менее, свою особую идею, не теряя ни веры своей, ни имени.   
Утратив знания о прошлом целого народа, имея в распоряжении лишь ограниченные сведения пристрастных историков нового времени, совсем непросто судить, какой язык и какая культура являлись исконными для казаков. В связи с этим будет весьма любопытно узнать мнение тех, кто когда-то пытался исследовать вопрос о происхождении казаков. Некоторые из этих суждений не только доходят до крайности, но порой просто смешны и нелепы. Так Фишер в своей Сибирской истории, изданной Российской Академией наук в 1774 году пишет, что слово казак татарское, и означает, по его мнению, человека, у которого нет семьи и постоянного жилища. Принадлежит оно ордынским казакам, жившим в 16 веке по Нижней Волге, ныне киргизы – кайсаки. И название это, как утверждает Фишер, перешло от татар к русским и полякам. Другой авторитет в области русской истории Сталенберг, говорит, что «казак» означает вольный, живущий на границе и всегда готовый служить за деньги.  Оба историка не указывают, от каких татарских корней они производят это слово.  В то же время в современных наречиях татарского языка слова «казак» нет, и следовательно, оно не татарское.  Но почему-то всех это мнение устраивает.
Вот ещё одно примечание к истории Леклерка (1788г), написанное Болтиным: «в отдалённые времена на юге России жили татарские, сарматские и славянские племена; что от них отделились разные толпы в степи, разбойничали там и питались звероловством. Татары называли их казаками, т.е. сбродом.  Люди эти увеличившись, стали известны в нашей истории под именем половцев, существовавших до нашествия татар».
Известный в прошлом журналист, критик, беллетрист и историк Н.А. Полевой говорит: «Кажется, нет уже сомнения, что имя казаков есть азиатское название лёгкого конного воина. Тут не нужно прибегать ни к касогами Казахии Константина Багрянородного (10в), ни к косе,
ни к козе, ни к козявке… В Азии целая орда до ныне называется казаками (киргиз – кайсаки). Татары и русские принимали в 15 веке имя казака в смысле бездомного, странствующего удальца. Так разумел и Иоан 3 в ответе хану Зинебеку в 1477г. Но то, чем порицали казаков неприятели, составляло их славу, и имя казаков осталось именем собственным целого народа, ибо они гордились им.  Некоторое число сих  народов, избегшее меча монголов и не хотевшее соединиться с ними, сделались «казаками».
Уже по этим немногим выдержкам видно, что большинство суждений о происхождении казаков появились давно, и стало быть, вопрос этот волновал умы многих, то есть, считался важным, как в историческом плане, так социально-политическом, поскольку мы имеем дело с самым необычным народом в истории России. Впрочем, ранее говорилось, что народ этот во всех отношениях представляет загадку. Вот ещё одно мнение, на этот раз знатока восточных языков О.И. Сенковского, В 1834 году он писал: «…Слово казак есть собственное имя народа, который мы ныне называем киргизами. Кажется, что это поколение, издревле известное в Азии отвагою, хищничеством и ловкостью всадников, с давнего времени придало имя своё отрядам лёгкой конницы, употребляемое восточными властелинами для разных воинских назначений, подобно тому, как в народное имя швейцарцев превратилось в Европе в наименование известного рода служителей. То верно, что у монголов, завладевших Россией, оно обозначало, кроме киргизов, ещё вооружённых всадников, не приписанных ни к какому улусу, не составлявших собственности ни какого хана, ни бека, бежавших от своих кочевых владельцев, коротко сказать – «вольных воинов» из разных поколений, соединившихся в летучие отряды. Слово казак и вольный были как бы однозначащими, и поэтому, первое из них, соединяющее в себе притом понятие о войне, так понравилось беглецам из России и Литвы, поселившимся на Днепре и на Дону… Не должно однако думать, чтобы понятие «казачества» не было известно на севере гораздо раньше чем слово казак. Оно, кажется, очень древнее и в некотором отношении может быть названо коренным обычаем северных народов, появившихся в разные времена под разными названиями. Здесь мы позволим себе одно сближение. Хотя слово казак есть собственное имя целого народа, но оно очень давно сделалось уже нарицательным  и притом имеет правильное производство от известного корня. Как нарицательное в восточных языках оно означает  - бесприютный, скитающийся, никому не подвластный, вольный. Бабер часто употребляет в своём джигатайском наречии слова «казарлык, казакламак», в этом смысле. Как производное, оно происходит от «каз» - гусь и значит гусак – «свободный, как дикий гусь», говорят турки… Остатки ордынских казаков, не присоединившихся к киргизам – своим соплеменникам, образовавшим новое ханство, могли быть первым ядром, около которого копились первые беглецы.  Скоро это ядро могло исчезнуть от безжёнства, преобладавшего в скопище, и русское поколение, беспрестанно умножающееся, новыми пришельцами, остаться хозяином союза».
Оставим пока без комментария эти размышления, отдав право автору на заблуждения, хотя бы потому, что этими заблуждениями была пропитана не только история казачества, а и в целом, история русского народа. Далее по тексту есть немало веских аргументов в пользу правдивой истории этих народов, а пока назовём Иловайского, Костомарова, Кояловича, которые утверждали, что вся эта вольница собиралась из русских беглецов – разбойников.  Последний вообще, высказался, что казаки, это испорченные силы русского народа.
 Карамзин в своём грандиозном труде пишет, что до нашествия Батыя это имя принадлежало торкам и берендеям, и этому можно верить. Вспомним, однако, что эти народы называли черкасами, а так же казаками, которые обитали по берегам Днепра.
Разумеется, все эти сведения, далеко не полные и не единственные, содержат лишь то, что было на плаву, или на виду. Это была своеобразная вершина громадного айсберга, и основная масса его была не только не видима глазу, но и не понятна уму обывателя. Надо отдать должное Карамзину, поскольку он не называет прямо «природных конников и наездников» российскими беглецами, а лишь говорит, что «они считались таковыми», т.е. кем-то, по ходячему мнению, не основанному ни на каких исторических данных, а это обстоятельство имеет много шансов к более вескому утверждению его о том, что казачество на южной окраине нынешней России было известно ранее Батыева нашествия, что оно выступило в 10 веке на театр истории то под именем торков и берендеев, то черкасов и просто казахов или казаков. Собственно о донских казаках Карамзин пишет следующее: 
«…но важнейшим страшилищем для варваров и защитою для России между Азовским и Каспийским морями сделалась новая воинственная республика, составленная из людей, говорящих нашим языком, исповедующих нашу веру, а в лице своём представляющих смесь европейских с азиатскими чертами, людей неутомимых в ратном деле « природных конников и наездников», иногда упрямых, своевольных, хищных, но подвигами усердия и доблести изгладивших вины свои, - то были донские казаки, выступившие тогда (в половине 16 в.) на театр истории».
Портрет этого народа во всех отношениях необычен и окрашен сознанием людей самыми разными красками. Не малую лепту в этом деле внесли и русские писатели. Свидетельства их, как правило, историками в расчёт не берутся, и конечно же напрасно. Пушкин, Лермонтов, Толстой, и многие другие известные русские писатели с удивительной правдивостью и живостью передают этот яркий образ. История показывает, что народное слово наиболее правдиво отражает прошлое. Так, например, перечитывая повесть «Казаки» Л. Н. Толстого, поражаешься храбростью Лукашки и его пренебрежением к русским солдатам, тому, что он запросто говорит, как и всё население станицы, на «татарском», как на родном, и с чеченцем, и кумыком. Глядя на эту картину, невольно возникает мысль, что  у казака оказывается много больше общего с дикими горцами, с которыми они пусть всё время в стычках, но к коим они питают больше симпатии  и уважение, чем к подневольным и пришлым русским солдатам, от которых одни неудобства. Горцев казаки называют джигитами, не скрывая при этом уважения к их воинственному духу.
      К 19в. казачество  в своей общей массе было неоднородно и имело много различий как в облике, так и в традициях. К этому периоду уже существовали не только различия, но и противоречия между казаками верхнего и нижнего Дона, зародившиеся ещё во времена Петра.. Как и терские, жители «низовых» станиц с древних времён выращивают виноград, занимаются отгонным скотоводством и почти не пашут землю. В «низовых» казаках чувствуется родство с азиатскими народами, они полны боевого задора, воинственны и молодцеваты. Верховые казаки рассудительны, менее быстры в решениях, домовитее, нежели казаки низовые. Кубанские казаки традициями отличаются от терских, поскольку географически очень близки к Украине. Их зовут пластунами. Это отличные разведчики и стрелки, не знающие страха и усталости в пешем бою. Умение буквально проскользнуть невидимым под носом у противника, срастись с землёй, не теряя при этом отваги и рассудительности, делало пластунов особой кастой среди казаков. Там, где появлялись кубанцы, всегда менялось общее настроение. Они словно заражали своей таинственностью и внутренней силой. Опытные «охотники» за языками, пластуны часами могли пролежать в засаде на голой земле, проползти не один километр на брюхе, не издавая ни единого шороха. Отсюда и пошло в последствие, знаменитое выражение, - ползать как пластун, по-пластунски. В боях за Севастополь, эти воины завоевали себе справедливую славу у всего братского содружество защитников осаждённого города. Обладая природной выносливостью и физической силой, пластуны владели, причём отменно, многими способами рукопашного боя. По свидетельствам солдат русской армии, один пластун без труда мог повалить несколько противников, используя при этом их же собственную силу. Жертвы словно мельничные крылья вращались вокруг мастера, а он при этом оставался на ногах. Кубанцы с детства овладевали этим искусством борьбы, в свободное время, ради забавы тешились с непосвящёнными, не раскрывая при этом всех тонкостей и секретов единоборства. Сегодня этот вид борьбы ещё существует на Кубани и передаётся, что называется, из рук в руке, и известен как Казачий Спас. Вместе с борьбой, в недрах кубанского казачества сохранилась и уникальная оздоровительная система Здрава, знания которой уходят в запредельное магическое прошлое древних славян.  Пластуны знали также и особый удар, с помощью которого казак мог разорвать сильно натянутую вожжу. Такому мастерству мог позавидовать любой восточный мастер.
        Но и донцы, и кубанцы сильно разнятся с казаками Запорожской Сечи. Об этой особой вольнице прекрасно написал Н.В.Гоголь. И не смотря на то, что «Тарас Бульба» это художественное произведение, как раз в нём раскрывается основная и общая идея древнего воинства – независимость и жажда справедливости. К сожалению, из-за предательства атамана Мазепы  Запорожская Сеч прекратила своё существование и была расформирована Петром Первым. Известно, что сам Пётр, во многом обязанный казакам, относился к ним высокомерно и без должного уважения к их заслугам. Он лишил их многих привилегий, называл их оскорбительно сарынью. Грамоту, жалованную Иваном Грозным, о праве жить на Дону, изъял, но не запрещал носить свободной одежды, ценил и вознаграждал отвагу и не заставлял простых казаков брить бороды. Неудивительно, что русские в казацкой речи – кацапы или москали. 
     Надо сказать, что предвзятое, доходящее до неуважения и даже ненависти, отношение  русского народа и казачества часто носили взаимный характер. Вопрос этот всегда виделся крайне важным для русских исследователей, и любое описание казаков, особенно в период монархии, имело прикладной, социологический характер. Не будем забывать, что это отдельное сословие, и если не замкнутое полностью, то во всяком случае выделенное и государством, о чём было хорошо известно во все времена.
      Везде и всегда казака выделяли из русского общества, и с ним же и сравнивали. Так в «Очерках Дона» у публициста Гамалицкого, ещё в конце 19 века о донских казаках можно узнать следующее:
     «В противность ходячему мнению об низком уровне развития казаков, насколько я мог убедиться из личного наблюдения, казаки не только не ниже в этом отношении великорусского крестьянина, но даже выше. Число грамотных у них значительно больше, нежели в среде крестьян, так что безграмотные между казаками составляют меньшинство, а между крестьянами — значительное большинство. Сметливость и природные способности населения могли бы развить край до значительной степени благосостояния, если бы не долговременная военная служба, обязательная для всего мужского населения. Дурные стороны ее, кроме тяжелых расходов для каждого отдельного хозяйства, при снаряжении и обмундировании членов семьи на службу составляющих не менее 150 рублей на каждого казака, заключаются еще во вреде, происходящем оттого, что на службе казаки утрачивают привычку к земледельческому труду и приобретают привычки, свойственные праздной походной жизни».
         Много лесного можно услышать и об уральских казаках. Вот как описывает это войско в журнале  «Живописная Россия» М.П.Хорошихин, считая, что служба уральских казаков «значительно более необременительна», нежели у казаков донских или терских. По этой причине и на ведение домашнего хозяйства у них оставалось больше времени.
        «Уральцы по происхождению великороссы: тип их очень мало носит в себе следов примеси соседей — калмыков и киргизов. Первых в войске весьма немного, особенно же крещеных; последние живут в качестве работников. На Урале видно ясно превосходство великоросса над киргизом; бывший когда-то свободным сыном степей „прилинейный" (т.е. живущий вблизи поселений казаков киргиз — простой работник, вполне подчинившийся казаку; киргизы бедны и довольствуются ничтожною платою,— у казака он работник и неоценимый пастух. Казак свысока относится к каждому киргизу, чувствуя над ним свое превосходство. Близкое соприкосновение отразилось и на казаке — он носит халат, любимую одежду восточных народов, он перенял у соседа много мелких привычек, даже много киргизских слов получило полное гражданство. Большинство казаков, особенно низовых, отлично говорят по-киргизски.
      Уралец обладает сметливостью, проницательным умом, энергией, твердой волей и настойчивостью. Он любит свою страну, он любит свои порядки, ему они дороги, близки сердцу, всякое посягательство на них встречает отпор, сила которого бывает весьма велика.
     Уральцы в высшей степени разумно и справедливо разрешили трудный вопрос о натуральном отбывании военной повинности. На службу идет желающий, но он получает такое вознаграждение, какого достаточно для обеспечения остающихся дома членов его семьи и для снаряжения на службу. В настоящее время, впрочем, правительство установило, чтобы каждый казак обязательно прослужил не менее года, чтобы, таким образом, все население, способное к службе, было обучено вполне действию оружием и могло составить настоящую вооруженную силу. Но принцип вознаграждения идущих на службу остался непоколебленным».
   Особый интерес описание внешности казаков и их моральные устои.
     «Уралец ростом не велик, зато плотен, широк в плечах; вообще, народ они красивый, здоровый, кроме того живой, деловитый и гостеприимный. От них пахнет старинною Русью. На службе они кротки, послушны, в бою храбры, в походах выносливы на удивленье. Морозов уралец не боится, потому что мороз «крепит»; жары тоже не боится: пар костей не ломит; а воды или сырости еще того меньше, потому что сызмала привык по своему промыслу возиться в воде.
     В своих привычках казаки наблюдают простоту. Они по целым годам не пробуют ни осетрины, ни севрюжины или белужины — товар этот дорог: «не по рылу», говорят. Хозяйки варят дома черную рыбу, и то по временам, когда разрешается лов. В постные дни хлебают пустые щи да кашицу; в скоромные режут баранов, едят каймак, т. е. упаренное густое молоко; в поход берут пшеничные хлебцы с запеченными яйцами: «кокурками» называются.
      И в своих обычаях казаки соблюдают святую старину. Старые казаки никогда не божатся, говорят: «ей-ей», «ни-ни»; не скажут «спасибо», а «спаси тя Христос». Входя в избу, останавливаются на пороге и говорят: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!», как это принято в монастырях или скитах. Затем выжидают ответного «Аминь!» При встрече с незнакомым, спрашивают: «Чьи вы?» Наши имена редко встречаются на Урале: там дают имя того святого, которого празднуют за седмицу до рождения. Этот обычай строго соблюдается.
      Девушкам приданого не дают; напротив, жених должен по уговору выдать родителям невесты «кладку», т. е. денежную помощь, в размере от 60 до 200 рублей, смотря по состоянию. Там все девки бесприданицы, и этот хороший обычай ведется с той поры, когда казаков было больше, чем невест. И дети казаков растут так же, как росли их деды и отцы. С десяти годов они пасут табуны или ездят на рыбную ловлю».
     В описаниях сибирских казаков автор более сух, но в его словах также угадывается симпатия к этому воинству:
    «Сибирские казаки были первыми проводниками русской гражданственности и культуры на наших азиатских окраинах. Они первые в своём наступательном движении вглубь Азии проложили путь нашей торговле и промышленности. Под прикрытием казаков распространилась в Сибири промышленная и земледельческая колонизация. За казаком-воином шел в Сибирь крестьянин-земледелец, а за линией крепостей, редутов, форпостов образовались города и села с промышленным и торговым населением.
      Возникшее Сибирское линейное казачье войско унаследовало от первых покорителей Сибири дело открытия и завоевания азиатских стран с той только разницей, что завоевания совершались не по личному почину вольных казачьих атаманов, а по инициативе правительства и под руководством местной администрации, что сильно отразилось на культурно-экономическом строе казачьего быта и, вместе с прочими факторами, выработало из сибирского казака особый оригинальный тип, резко отличающий его от других сословий, населяющих Сибирь».
     Известно, что условия среды, с её климатом и окружающими этносами, оказывают немалое воздействие на традиции народа, его культуру. Россия огромная империя, и находясь в ней, казачество всякий раз «подвергалось» влиянию пограничных культур. Это, в свою очередь, всегда вызывало интерес со стороны исследователей. Их поиски в виде статьей в столичных журналах, а так же художественная проза, вызывали не только живой интерес у обывателя, но и реакцию со стороны государства, в лице самого императора. Держа руку на пульсе целого сословия, любой царь обязан был знать буквально всё об этом народе. В противном случае его положение на троне становилось уже не таким устойчивым. В связи с этим становится понятным своевременность появления такого произведения, как «Капитанская дочь» А.С.Пушкина, и многих других. Здесь же нетрудно установить взаимосвязь между следующей статьёй И.Д. Попко о черноморских казаках и датой её написания, когда на Кавказе на протяжении нескольких десятилетий  велись военные действия. Среди десятков других, эта  статья была опубликована в середине 19 века.
     «Хлебопашество Черноморского края составляет для народа предмет насущного только труда, а не богатства и даже не довольства. Оно чуждо всякого полеводного порядка и не всегда достаточно для пропитания местного народонаселения. Привоз хлеба из Ставропольской губернии обратился в существенную потребность екатеринодарских рынков и станичных ярмарок. Для продовольствия казаков на линии и в войсковом гарнизоне хлеб закупается за пределами войсковой земли; чаще всего в Воронеже. Значительная часть земледельческого труда посвящается огородам и бакшам, где и подсолнечнику дано право гражданства. По части огородничества больше видно внимания к свекле, чем к капусте. Табак, кунжуг, сурепа, мак, лен и конопля могли бы возделываться с особенной выгодой, если бы для них оставались руки от земледельческого труда первой необходимости. Независимо от особенностей почвы и климата, успехам земледелия не вполне покровительствует тревожный быт жителей, которые обязаны не только в урочное для службы, но и во всякое другое время соблюдать боевую готовность для происходящей у них на пороге войны с горцами. Разрядив ружье и снарядив плуг, льготный казак не успеет иногда дотянуть починной борозды, как безочередной наряд отрывает его от мирного труда и переносит с поля пахотного на поле ратное. От этого происходит, что летние полевые работы в крае чаще отправляются женщинами, чем мужчинами».
    К этому описанию можно добавить ещё одного автора, чьи наблюдения станут полезными при знакомстве с казаками Кавказа.



      «В домашнем быту терских казаков все работы исполняет женщина, с придачей в помощь ей работника, ногайца или чеченца. Казак же знает только служебные наряды да походы, то на тревогу около своих городков, то на подмогу какому-нибудь кабардинскому князю, затеявшему усобицу; раньше еще по душе ему были ночные наезды под ногайские табуны, а в иную пору молодецкие походы на Синее море. Во времена затишья казаки ходили в «гульбу», т. е. травить зверя или стрелять птиц. Около гребенских и терских городков, в лесах, водятся дикие кабаны, козы, терские фазаны, и разная другая мелкая птица. С особенной охотой казаки ходили по наряду в кабардинские горы бить оленей и «штейнбоков», по-нашему, горных козлов, которых доставляли к царскому столу. Оставаясь дома, казак в досужее время ладил плетень, чистил ружье, вязал уздечку. Всем остальным делом, включая и заботу о коне, заправляла казачка.
     Кроме земледелия, трудолюбивые терцы и гребенцы издавна занимаются разведением винограда, шелковичных червей и марены, что идет на краску.— «Где виноградная лоза, говорят на Тереке, там и женская краса, там и мужская храбрость, и веселая беседушка». И рыбкой они пользуются: в Тереке водится лосось, вроде нашей семги, рыба очень вкусная». (К.К.Абаза «Казаки: донцы, уральцы, кубанцы, терцы.»)

     Нетрудно обнаружить, что наблюдения этого автора перекликаются с содержанием повести Л.Н.Толстого «Казаки». Лев Николаевич сам проходил службу на Кавказе, и видел жизнь казаков, что называется, воочию. Благодаря его таланту и случаю, что свёл автора с казаками, мы можем не только узнать о их быте, но и почувствовать сердцем суть этого удивительного народа. С его слов женщины в казачьих станицах - настоящие красавицы, вызывающие восхищение у русских офицеров. Они горды, трудолюбивы и недоступны. Со стороны возникает ощущение, что казаки переняли много от соседей горцев: обычаи,  одежду, а также кровь от смешанных браков. Они смелые до дерзости, и вместе с этим независимы.  Русские для них обуза. Толстой пишет, что когда-то, очень-очень давно, староверы бежали на Терек и обосновались на Гребне, среди густых кавказских лесов. Они основали станицы и живут, соседствуя с немирными горцами. Этим писатель объясняет смесь нравов и обычаев. Здесь же кроется причина неприязни казаков к русским.
       Терские казаки - христиане и считают себя староверами. Присутствие староверов в казачьих областях ни для кого не секрет, а движение старообрядчества на Дону вызвало в своё время немало стихийных бунтов, в том числе и восстание атамана Кондратия Булавина. Как известно, движение «староправославия» на Руси связано с именем  патриарха Никона, а это времена Петра, время грандиозных и драматических перемен, после которых Русь стала другим государством, о чём, разумеется, современная история предпочитает «недогадываться». И всё же… Каким образом появилось на берегах Терека в среде Гребенского казачества христианство? Этот вопрос пока следует оставить открытым, хотя есть причина напомнить, что раскол христианской церкви произошёл в 1054 году, в то время как крещение Киевской Руси состоялось в 988 году. То есть, ко времени раскола церковь была ещё единой, а термин «православие» может нести иную окраску, более древнюю. Сами гребенские казаки могли быть носителями этой веры, и, испытывая давление со стороны официальной церкви, ушли на Северный Кавказ.  Эти размышления дают повод ознакомиться со статьёй российского историка из Дагестана Мурада Аджиева: «Казаки, кто они?» и «Кресты Беленджера» о происхождении казаков как народа.

               

Проведённые в долине рек Сулака и Терека раскопки дали ошеломляющие результаты и  вызвали немало споров в научной среде, однако на всеобщее обозрение проблема не вышла, ограничившись лишь публикацией в популярном издании.
В начале девяностых археологом Мурадом Магомедовым в Междуречье было выявлено 15 крупных городищ и мелких поселений, относящихся, как он утверждает, к памятникам тюркского периода в эпоху раннего средневековья, главенствовавшего в степи. Большое количество керамики, печи для обжига глины, а также металлоплавильные печи 6 в. свидетельствовали о том, что народы, проживавшие в этих местах, были не дикими. Известно, что кочевые народы: скифы, сарматы, а впоследствии тюрки, заполонившие степь к третьему веку, в то время не имели равных в изготовлении оружия и прославились своими кривыми саблями и знаменитыми «половецкими» луками в древнем мире.
Особый интерес, в результате открытия, вызывает погребальный ритуал, появившийся уже в 6 веке, очевидно, связанный с неизвестной к тому времени религии. Этой новой религией являлось христианство, и пришло оно на Северный Кавказ  из Византии по Великому Шёлковому  пути. Свидетельство тому - церкви, развалины которых сохранились до сего времени. В одном только Беленджере их насчитывалось четыре. Восхищение у археологов вызвали кресты, выполненные из камня, в рост человека, инкрустированные глазурью и драгоценным металлом, и ярко искрящиеся в лучах солнца.
Эти города были населены древними хазарами, о существовании и исчезновении которых долгое время ходили легенды. Возможно, в хазарских городах были представители разных религиозных концессий. Во всяком случае, из разрозненных исторических источников известна большая греческая община выходцев из Византии, появившаяся в 8 веке, возникновение которой связано с началом иконоборчества. Не случайно, в тот же период византийский император Константин-5 женился на дочери хазарского кагана.
Культ Богородицы быстро подчинил себе и искусство в Хазарии. Свидетельство тому - найденные на раскопках медальоны с изображением девы Марии. Большой интерес у археологов вызвал предмет, скорее всего являющийся орденом. По-видимому, это один из первых орденов на земле степняков. Выполненный в виде креста, в центре он имел изображение Георгия Победоносца. Даже на монетах того времени чеканили крест, причём по форме напоминающий Мальтийский! По мнению автора, первоначальное появление и распространение христианства на Северном Кавказе могло быть связано с Римской церковью. Однако, как свидетельствует летопись, влияние католической церкви на Северном Кавказе, связанное с Венецианскими и Генуэзскими купцами, в основном занимавшимися работорговлей,  приходится уже на монгольский период.
Автор статьи делает вывод, что хазары, жившие в равнинной части Дагестана и дельте Волги, исповедовали христианскую веру уже в 6 в, задолго до того, как крестилась Киевская Русь. Принято считать, что на территории Хазарского каганата имели место и другие религии: ислам, иудаизм; но фактов, документально подтверждающих это, во время раскопок, увы, найдено не было. Ни синагог, ни мечетей в древней Хазарии не обнаружено. А христианские церкви есть.
По мнению Мурада Аджиева, Ислам на северный Кавказ пришёл с арабами, но, как видно, не прижился, получив распространение лишь в 17-18 в. под влиянием Османской империи. Как это ни парадоксально, но культурными предками современных жителей Северного Кавказа Аджиев считает христиан.
И всё же однозначно утверждать, что христианство в Хазарии было государственной религией, с точки зрения современной науки, будет ошибочным. В этом случае освещение данного вопроса требует привлечение большего количества материалов.
Рассматривая хазаро-половецкий период истории Севаро-Кавказского региона, М. Аджиев полагает, что казаки, как этнос, являются прямыми потомками тех же хазар и половцев, т.е. тюрок. Что лишь в поздний период, в связи с распадом Хазарского каганата, они попадают под влияние русской культуры и приобщаются к русскому языку, сохранив свой родной – татарский, вплоть до 19 века, приводя в пример то, что в некоторых станицах его использовали как домашний.
Любопытно, что из себя представляли сами половцы, предки донских казаков.
Как известно по исследованиям Л.Н.Гумилёва, половцы пришли в степную зону из южной Сибири. Это прямые потомки сибирских скифов. Китайцы их называли динлинами. Но происхождение этого народа сегодня хорошо известно. Динлины были очень высокими, светловолосыми, внешность которых подтверждается не только описанием китайских хронистов, но и антропологической реконструкцией сохранившихся мумий, найденных по всей территории Сибири и северного Китая. То есть, половцы, как и их предки, были светловолосыми представителями нордической (северной) подрассы и мало чем отличались от русских. Ещё недавно было принято считать, что «половецкие орды» в 11-13вв. заселяли русскую степь и что степное население половецкого периода было полностью тюркоязычно, а по внешности чуть ли не монголоидное. А ведь даже тому, что половцы были тюркоязычны, в истории нет ни одного свидетельства. Это очередной миф, с радостью подхваченный нашей литературой. Ситуация с половецким языком точно такая же, как и со скифским: никаких следов. Для анализа можно привести несколько имён половецкой знати. Эти имена совсем не тюркские! Гзаг, Буняк, Кончак звучат так же, как Палак, Таскак, Сартак (Спартак) и др.; в них используется суффикс, сохранившийся в русском языке и по сей день. А ещё эти имена встречаются в кашмирской хронике, написанной стихами на санскрите. Имена половцев имеют арийские корни. (Н.Васильева «Русская Хазария»). Ясно, что сибирские половцы были такими же «скифами», аланами, как и жители Приазовья и Подонья, а потому миграция половцев на запад происходит только лишь под давлением тюрков. Культуры «половецкого поля» обнаруживают глубокое родство с северными, киевско-русскими. Современные источники свидетельствуют, что основное население Половецкого поля и в 12 столетии продолжали составлять всё те же русы – сарматы – аланы. Мартин Бельский и Матвей Стрыковский (15в) прямо утверждают о родстве печенегов, хазар и половцев со славянами. Сохранившиеся северо-западные русские летописи называли жителей приазовских, донских, и кубанских степей ясами и касогами. Многие русские князья брали себе в жёны аланок – ясынь. Конечно же, кровные связи русские князья поддерживали не с удалёнными кавказскими княжествами, а с близким по языку и вере народом. Термин «Ясы» представлял собой просто региональное обозначение русов, такое же, как и более поздний термин «казак». Следует заметить, что современные осетины считают свой народ прямыми потомками алан. Любопытно, что любой, кто хоть немного общался с этим народом, сразу замечает, что осетины чуть ли не единственные северокавказский народ, который говорит на русском языке практически без акцента. Учёные лингвисты не без оснований считают, что в осетинском языке находится много русских корней и словообразующих, сходных с русскими.
Принято считать, что для того чтобы представление о предмете или явлении были объективными, необходимо иметь несколько точек зрения, суждений, пусть разных и противоречащих, но дающих возможность для объёмного, а значит, и более полного рассмотрения данной темы.
В этом случае уместно ознакомиться с работой Л.Н.Гумилёва «Открытие Хазарии», где автор исследует одну из самых интересных и загадочных тем в истории средних веков – историю хазарского каганата, а попутно затрагивает тему возникновения казачества: 
Хазары были известны уже в 3в., но это ещё не мощный каганат, впоследствии державший в зависимости экономику Европы и Азии. Однако территория, ими занимаемая, очень удобна даже для малочисленного народа. Появление Хазарии, как государства, в точности совпадает с периодом исчезновения с политической арены гунской монархии.
Дельта Волги с множеством проток, похожих на лабиринты, долина Терека с его непроходимыми густыми лесами, полными вредных насекомых, были непреодолимой преградой для любого неприятеля и давали возможность переждать трудные времена. Основной враг – кочевники - были неопасны для хазар. К тому же между ними, из-за разного экономического уклада не было больших противоречий. Одних кормила степь, других - река. В 6 в. происходит смешение двух этносов, а причина тому - распад некогда сильного тюркутского каганата. Тогда одно из степных племён во главе  с влиятельным князем Ашином примкнуло к хазарам, в результате чего последние получили надёжного военного союзника и партнёра, укрепившего политическое положение хазар. И не удивительно, что арабские путешественники, посетившие эту страну, отмечали, что народ этот делится на чёрных и белых хазар. С «чёрными» хазарами всё вполне понятно. Это тот самый, пришлый, тюрко-язычный элемент, пришедший в прикаспийские земли в 6 веке. Тогда выходит, что «белыми» хазарами было коренное население, голубоглазое и светловолосое и, по всем признакам, принадлежавшее к европейской расе.
Гумилёв пишет, что тюркуты воинственны и организованны. У них большой опыт выживания в степи, а в лице Хазарии они обрели свою новую родину. С этого момента у хазарского каганата новая история. Удобное месторасположение уже в 6 веке делает её сильным государством, подчинившим себе почти всех северных соседей, включая и языческую Русь. В этом также заслуга тюркутов. К этому периоду в Хазарии распространяется христианство. Появление новой религии не встречает сопротивления на земле Хазарии. По всей земле северного Кавказа, в долинах рек Кубани, Дона, Терека строятся церкви и часовни. Но для приобщения к новой вере требуется знание языка. Народ большей частью неграмотен, а для восприятия религиозных догм требуется толкование текстов, которые к тому времени писались только на трёх языках: греческом, латинском и иврите. Вот тут-то, по мнению Л.Г.Гумилёва, и появляются миссионеры из Европы. Но к 8 в. их вытесняет большая еврейская община выходцев из Ирана, откуда иудеи были вынуждены бежать по причинам, связанным с притеснениями евреев и религиозными противоречиями внутри Ислама. Временно иудеи становятся союзниками хазарам, поскольку их общим врагом являлся распространявшийся повсеместно Ислам. Большая иудейская община не случайно находит приют в хазарских землях. Нечто подобное произошло много веков спустя, в 20-40 годах нашего столетия, когда большевистское государство оказалось один на один с фашистской Германией. Огромное число эмигрантов – евреев нашли убежище в Советском Союзе, влившись в многонациональную российскую среду. 
Образованные и интеллигентные иудеи понравились хазарам, поэтому чужеземцы быстро проникли в сферы управления государством, где особую роль в судьбе хазар сыграли еврейские женщины.
Хазария занимала очень выгодную для проживания территорию. Умеренный тёплый климат, ведущие во все стороны транспортные артерии – реки. В 8 в. она уже является центром  торговых путей из богатой соболиными мехами Биармии (Пермь). Из Урала везут золото и серебро. Через Хазарию проходил знаменитый Шёлковый путь из Китая в Европу. Семендер, Беленджер, Итиль – это столицы древней Хазарии, где в разное время отдыхали караваны, нагруженные несметными богатствами. Пользуясь выгодой своего географического расположения, Хазария имела большую прибыль и вместе с тем влияние, перешедшее за сравнительно небольшой отрезок времени к еврейской общине. А причина тому - древние законы Моисея. Процесс обращения  верхнего сословия в иудаизм был необратим, поскольку влившаяся в жизнь каганата община прекрасных торговцев и тонких политиков не возбраняла многожёнства и межэтнических браков, что в условиях небольшой, отдельной религиозной секты, было единственным, и самым эффективным способом не только для выживания, но и для улучшения генофонда. А посему влиятельные хазарские князья, потомки Ашина, с удовольствием брали себе в жёны еврейских женщин. И если от такого брака рождался сын, он получал от отца доступ к наследству и влияние в обществе. А от матери - участие в воспитании всей еврейской общины и приобщение к иудейской религии. Уже через два поколения богатые, влиятельные хазары, воспитанные на чужеродной вере, отдалялись от своего народа, а получив доступ к власти, следовали уже интересам того народа, на религии которого были воспитаны. Так образовалась химера, а точнее змея, пожирающая свой хвост. Паразитирующая политика оказалась губительной для Хазарии. Народ отдалился от политической жизни и управления государством (как это похоже на сегодняшнюю Россию!), и когда перед Хазарией возник вопрос жизни и смерти, народ, задавленный непомерными налогами, не проявил никаких усилий для защиты страны. И Хазария как государство исчезла с политической карты того времени.
Получив доступ к власти, иудеи драли с народа три шкуры. Из-за повышения налогов положение хазар становилось год от года всё хуже, а когда в народе возникало недовольство, каган (царь) посылал карательные отряды, сформированные из арабских наёмников – мусульман. Хазар – христиан жестоко подавляли, разрушали безнаказанно чуждые исламу христианские церкви, а непокорных продавали в рабство. Налицо преступная политика верхушки против своего народа. Но там, где царит равнодушие к проблемам народа, где роль жандарма выполняют наёмники, а на троне восседают чуждые по культуре политики, недалеко до гибели. В результате Киевский князь Святослав пожёг хазарские города, практически не встречая сопротивления. Похоже, народ только радовался этому вторжению.
Ну а потом?
Народ, конечно же, не исчез. А куда делись евреи из разрушенных столиц, официальная история умалчивает. Во всяком случая, наученные горьким опытом хазар, киевляне долго не пускали еврейских торговцев за стены своего города. Вероятнее всего, народ этот далеко не уходил, и постепенно расселился на территории восточной Европы.
 К моменту разрушения Хазарии, образовавшаяся провинция - огромная территория от Днепра до Урала - тяготела уже к другому центру – Киевской Варяжской династии. Ну, а когда языческая Русь стала христианской, то общность веры позволила найти двум народам много положительного для мирного сосуществования. Поймы Дона, Кубани, Терека уже были заселены оставшимися без родины хазарами. Многие из них оказались в Волжской Болгарии, где впоследствии образовалось Казанское ханство, а основной религией стал Ислам.
По мнению Л.Н.Гумилёва, хазары быстро забыли свою родину и превратились в казаков, поскольку тесно соседствовали со степными народами: половцами, башкирами, ногайцами, кипчаками и др.
Трудно переоценить заслуги Л.Н.Гумилёва перед отечественной историей. Лев Николаевич внёс огромный вклад в науку, но многие его выводы, относительно происхождения казаков, сделанные ещё в восьмидесятых годах, уже выглядят неосновательными и не до конца объективными. И всё же, как бы мы ни относились к вышесказанному, одно отрицать нельзя:
Сходство обликов народов Северного Кавказа и казаков очевидно. Непосвящённого могут удивить даже в наше время общие черты лица, осанка и даже походка коренных жителей забайкальских сёл с народами равнинного Дагестана, Черкесии (Адыгеи) и др.  Предками этих людей, по мнению Гумилёва, был один народ – хазары, чей образ в истории принято окутывать налётом туманности и неизвестности. Но Хазария, это всего лишь определённый, и весьма непродолжительный, по меркам истории, период, тогда как сами кавказские народы имеют историю несравнимо большую.

 Поскольку история казачества тесно связана с Кавказом, то о его народах нужно хоть что-нибудь сказать. Для этого можно воспользоваться уже проверенными временем исследованиями Е.П. Савельева. Опираясь на труды своих современников, Савельев говорит о том, что между горными племенами Кавказа можно указать на семь совершенно самостоятельных коренных языков, разделявшихся на восемьдесят различных наречий. Народы, говорящие ими, распадаются  на бесчисленные племена и маленькие народцы, имеющие каждый свои нравы, обычаи и наклонности, а так же отличаются один от другого чертами лица, телесным развитием и религией, представляющей смесь язычества, христианства и магометанства. Народы Кавказа – арийской расы, многие из которых претерпели в течение многих столетий метисацию с восточными тюркско-монгольскими племенами, арабами и евреями, проникавшими сюда из древней персидской монархии в 8 и 7 в.в. до РХ., а с запада – с греками и римлянами. Чистый арийский антропологический профиль теперь можно встретить только в горных малодоступных областях Кавказа. Общие его черты следующие: короткий стройный стан, широкий в плечах и тонкий у талии; высокие, прямые, вытянутые в голенях ноги, круглая голова с высоким прямым лбом, тонким прямым или с горбиной носом, малым, круглым, подобранным подбородком, светлыми или тёмно-русыми волосами, голубыми, чаще карими глазами и белым румяным лицом, в особенности бросающимся в глаза у молодого поколения.
Все эти черты с незначительными различиями присущи и русским казакам, в чём может убедиться любой, кто хоть немного проживёт в казачьих станицах на Дону, Урале или Сибири. А вот как описывает этот народ арабский путешественник Масуди, с чьим именем и правдивостью сведений принято считаться:
«За царством аланов находится народ, называемый касак и живущий между горой Кабх (Кавказом) и Румским (Чёрным) морем. Этот народ исповедует религию маджусов (арийская религия). Среди племён этих мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с ясной линией бёдер и ягодиц, и вообще нет народа лучшей внешности, чем этот». Столь сильное впечатление на Масуди могли произвести только кубанские казачки. Да и по сей день, оказываясь в южных областях России, не перестаёшь восхищаться красотой тамошнего народа.
Оказывается, красавицы-казачки носили наряды из импортной парчи, затканной золотом. Кроме того, сами казаки производили ткани для продажи заморским купцам, в том числе и таких сортов, какие были недоступны даже развитой промышленности Востока. Есть многократные свидетельства историков (подкреплённые данными археологии) о превосходстве средневекового русского оружия.
До последнего времени в официальной истории никто и слышать не хотел о древнем присутствии русского этноса на юге России, а древние источники игнорировались или просто не воспринимались как документы. Но вот что пишет всё тот же Масуди:
«В хазарской столице семь судей: два из них для мусульман; два для хазар, которые судят в соответствии с Торой; два для христиан, которые судят в соответствии с Евангелием, и один для славян, Русов и других язычников, которые судят согласно языческим обрядам, т.е. по велению разума». Известно, что большинство русов и славян, уже при распространившемся христианстве продолжали исповедовать славяно-арийскую религию. Не эта ли религия оставалась в сознании основной массы казачества как стержневая основа. В этом случае казаков действительно можно называть староверами.
Ещё в 16-17 веках никто не сомневался, что Хазария и есть Русь, именно поэтому в исторических источниках, претерпевших тотальную правку уже пост-петровские времена, в 18 столетии, почти никаких упоминаний о Хазарии нет. Но насколько «славянизирована» была хазарская элита, видно из того факта, что в 8 веке греки называли одного из хазарских каганов Главанос, а законы в Хазарии назывались Заканосы. Письменность в Хазарии, как установлено, имела алано-сарматское происхождение, а некоторые арабские авторы прямо пишут, что хазары заимствовали своё письмо у русов. По убеждению Васильевой «простые хазары» эпохи раннего средневековья – это те же самые русы-аланы, занимавшие волгло-донские степи, и что славяно-русское население в Хазарии преобладало. Анализ геополитической обстановки говорит о том, что  к этому периоду на территории восточно-европейской равнины сложилось не одно, а два русских государства. Одно с центрами в Новгороде и Киеве, основанное венедами-варягами, второе – правящей династией тюркского происхождения в низовьях Волги.
Об этом периоде имеются достоверные сведения всё того же арабского происхождения. Русские вели войны против мусульман Ирана и Закавказья. Первое нападение отмечено около 870-880гг., второе в 909 и 914гг.. Третье в 944-945гг. Вот как описывает военные действия русского флота, взявшего в 944г. город Бердаа, арабский историк Ибн-Мискавейх:
«Народ этот могущественный, телосложение у них крепкое, мужество большое, не знают они бегства, не убегают ни один, пока не убьёт, или не будет убит.  В обычаях у них, чтобы всякий носил оружие…  После того как они начали сражение, не прошло и часу, как русы пошли на них сокрушительной атакой. Воины Ислама бежали. Люди эти вошли в город, сделали в нём объявление, успокаивали жителей его и говорили им так: «Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственное, чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас - хорошо повиноваться нам».
Удивительно, но об этих значительных военных действиях летописи киевского государства молчат. Более чем вероятно, что эти русские не могли быть киевскими варягами и что походы против мусульман в Закавказье были предприняты русскими с территории самой же Хазарии. Скорее всего это были приазовские, кубанские русы-аланы, пользовавшиеся по отношению к центру каганата в Итиле автономией и проводящих самостоятельную политику. Напрашивается простой и логичный вывод, что всё пространство Великой степи, включая русла рек Дона и Волги, а также предгорий Кавказа, было населено русскими уже в глубокой древности, и все этнические сепаратные потуги со стороны «кавказских народов», претензии к русским как к пришлому народу – есть абсурд, противоречащий естественному ходу исторического развития. Становится ясным  и вопрос о самих казаках и причинах их появления в 16в. на берегах Терека, Кубани и Дона – на своей древней родине.
Ибн-Фадлан, посетивший страну булгар в 9 веке, весьма определённо называет народы эти славянскими и очень точно и подробно описывает их обычаи. На Дону (Русской реке) в 8-10вв. обнаружено около 300 укреплённых поселений с мощными белокаменными стенами на расстоянии 10-20 км, одна от другой, образуя одну сплошную линию. Военную службу в этих крепостях несли не только мужчины, но и женщины - «амазонки»; обнаружены женские захоронения с оружием, воинскими поясами и конями. Это особенно характерно именно для скифов и аланов. Есть все основания полагать, что именно эти южные, донские аланы и назывались в раннем средневековье русами. Влияние русских в этих регионах не было «номинальным», и этому есть немало доказательств. На Северном Кавказе обнаружена надпись на кабардинском языке русскими буквами.
С приходом татаро-монголов культура донских степей приходит в совершенный упадок на несколько столетий. Вот когда южная Россия превратилась в «Дикое поле»! Об этой разрушенной цивилизации писал итальянский купец Иосиф Барбадо, побывавший в городе Тана в устье Дона.
«Народ сей, исповедовавший христианскую веру, был истреблён и выгнан из жилищ своих татарами». Проплывая по Дону, в 14 столетии можно было увидеть лишь развалины русских городов. Жертвами нашествия были прежде всего русские. По свидетельству Плано Карпини, татары истребили великое множество русских, обитавших в половецком поле. Всюду были видны пирамиды из костей. Однако отдельные пункты, находившиеся на периферии, ясы-аланы удерживали в течение чуть ли не 40 лет. Плано Карпини писал, что монголы 12 раз осаждали аланскую крепость Дедяков, что на левом берегу Терека, которая пала лишь в 1277г, и то из-за предательства Суздальских князей. Русские казаки не были пришлыми на Тереке, и потому вернулись в места своего исторического проживания при Иване Грозном. Вполне вероятно, что часть их так никуда и не уходила.
Огромное число степных жителей татары обратили в рабов. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылали против воли вперёд себя. Других же обязывали впредь именовать себя татарами. Длительный период Россия на картах Европы обозначалась как Великая Татария, русских людей жителей называли белыми татарами, а казаков ещё в 18 веке называли татарами. Да и само слово «казак» некогда означало рядового члена орды. В этом нет ничего удивительного: рядовые члены орды были теми же самыми казаками, но по происхождению вовсе не тюрками-татарами, а русскими аланами. Потому и не удивительно, что большинство современных жителей Татарстана ничем не отличаются от русских. Это те же русские, забывшие свою древнюю веру и принявшие Ислам. Зная об этом, уже не приходится удивляться статистике, приводимой Л.Н.Гумилёвым о том, что московская аристократия была сформирована из «татар» почти наполовину. Это произошло потому, что в 14 веке тюрко-татарская элита  перешла в Ислам, тогда как основное население орды сохраняло верность древней славяно-арийской религии. Татаро-монгольское нашествие можно по праву назвать чёрным периодом истории русской земли. Этот период внёс свои необратимые изменения в судьбы народов не только юга России, но и Северного Кавказа. Был нанесён непоправимый урон православию, о котором ещё в 18в. напоминали развалины церквей и часовен, порушенных непримиримыми сторонниками Ислама. Однако религия народов этого региона до сих пор являет собой необычную смесь древнего язычества, мусульманства и христианства.   
«Казаки» из рядовых неполноправных членов татарской Орды превратились в авангард русской цивилизации, быстро освоили свои исконные земли. Следовательно, Россия в 16-19 столетиях не завоёвывала, а возвращала своё. 

Новое время порождает новые взгляды. Как цепная реакция - в прессе появляются неожиданные, а порой шокирующие читателей версии нашего прошлого, в том числе и истории казачества. Потому отрадно, что у читателя есть своё собственное право делать выводы из того нового, что появляется в печати. Но порой новое - это хорошо забыто старое. Именно такая судьба у одного из самых значительных и замечательных трудов о казачестве, появившегося в нашей прессе совсем недавно.
Историю казаков, которую сами казаки не знают и не помнят, пересмотрел русский историк, казак по происхождению, Евграф Петрович Савельев. Удивляет тот факт, что сделал он это ещё в начале 20 века, в 1915г. Однако по причине войны, а также грянувшей сразу после этого революции, труд этот, во многом опиравшийся на свидетельства античных писателей, так и остался без внимания. Анализируя сочетания древних слов, взаимосвязь корней имён, множества географических названий, разбирая летописи, автор делает тщательный лингвистический анализ огромного накопленного материала, связанного с историей русского народа, и приходит к неожиданным выводам, из которых следует, что та русская история, которую принято называть «романовской» и которую преподают уже не одно столетие, во многом неверна, и её следует пересмотреть.
Считается, что места в древнем мире казачеству нет. Но, по мнению Савельева, это неверно. Казаки – очень древнее название народа, составлявшего привилегированное военное сословие древних славян, оставивших свои многочисленные памятники и свидетельства по всей Европе, Средней и Малой Азии. С ними связано зарождение Древнего Рима, пришедшее, как известно, от этруссков, или, как поясняет автор, гетов-–руссов. О славянстве этого народа свидетельствуют Плиний, Юстин, Диодор Сицилийский, Страбон и др. Намогильные плиты, разбросанные по средней и северной Италии, с надписями на древнейшем русском языке говорят о гетах-руссах. Народность эта, под именем хитов, гитов и китов или кетов (гетов), с севера двинулась на юг и ещё за 1300 лет до Р.Х. захватила дельту Нила. Геты владели Ассирией и Месопотамией. Они дали части еврейского народа могучий рост, круглую арийскую голову, белокурые волосы и более правильный прямой нос. Хеты, как часть арийской общности, научили израильтян письменным знакам, земледелию и виноградарству, дали им институт пророков и многих царей. Культура Трои также неразрывно связана с именем гетов-руссов. Множество археологических памятников, надписи на которых европейскому миру учёных прочитать не удаётся, успешно разобрал, пользуясь лишь древними русскими говорами, известный польский филолог Фадей Воландский, доказав тем самым преемственность и родство культур.

               

Геты (готы) имели строгую военную организацию, свой герб в виде двуглавого орла, и своих богов. Марс (ма-русс) - бог войны, Юпитер (ю-бетер), что значит бог-отец, и многие другие были привнесены в культуру Древнего Рима именно этрусками (гетами-руссами), о принадлежности которых к славянам современная история, конечно же, умалчивает. Но тому есть немало свидетельств. Часть этрусского народа, бриттов, впоследствии переселилась на Туманный Альбион, тем самым дав название всему острову и государству. Об этом также свидетельствуют древние предания. Достаточно вспомнить имя легендарного короля Камелота – Артура (ар–тур) и его справедливое правление с рыцарями круглого стола. Сразу возникает сравнение с казачьим кругом. То, что король носил арийское имя, лишь свидетельство влияния древней  культуры передового военного сословия гетов.

Ни для кого не секрет, что древние арийцы когда-то расселились по всей Европе. Под влиянием ариев сформировалась культура нашей цивилизации, впоследствии получившей название арийской. На основе анализа древних текстов Индии, куда тоже проникли арии, сформировав там одну из самых высших каст – махараштры, а также вникая в содержание текстов Библейского писания и свидетельства историков античного периода, Е.П.Савельев повествует, что по своему первобытному, религиозному культу древние ариане (арийцы) назывались расанами, рашанами, ресами, рсою, ршою, росью и русами. Культ этот связывался с поклонением воде, поскольку все древние Ариане жили у рек. Семиречье, которое традиционно размещают в казахстанских пустынях, могло быть для ариев одной из остановок, в их непрерывном продвижении по огромному пространству Евразии, где они оставили после себя немало археологических памятников. (Культура масагетов и др.) Эта древняя родина арийцев, которую они были вынуждены покинуть из-за природного катаклизма.
Военное сословие ариан называло себя «ас», ассиры или ассуры. Передовые отряды асов носили название геты, хеты, четы, гайдамаки. Гет – значит идти впереди. В Европе их называли гофами или готами, что дало название огромному пласту культуры, с этим связанному.
Слово «ас» или «аз» было священным для всех арийцев; оно означало бога, господина, царя или народного героя. На древнем санскрите это слово носит ещё одно ёмкое понятие – земля. Таким же древним и общим для всех народов «арийской ветви» является корень ар, ер, ир, означающий мужа, воина. От него происходят слова сар (русское царь), сэр (англ), сир (фр) – смысл везде один. К тому примеры: сарацин (арабск) – слуга царя, сарбаз (перс) – солдат, и др.. Римское Цезарь – це сарь, на древнем русском звучит как – это царь.
Корень «яр» прослеживается и в имени Георгия-победоносца. Он же у славян Ярило, бог солнца. Ему созвучны имена бога Хорса или Гора, а также греческого Геракла. Причём в эпосе древнего Египта он также побеждает копьём крокодила. Такое наложение разных имен на один сюжет лишь доказывает, что мы имеем дело с одним очень древним источником, о котором хорошо знали на Северном Кавказе в древности. Знали о нём и на берега Днепра, Волги, Дона…Этот корень есть и в имени героя Гомеровской Одиссеи, Орфея. Он же Ярофей, или Ярослав, прославляющий Яра.
В устье Таны (Дона) и по берегам Азовского моря проживали мифические, воинственные амазонки, которых с уверенностью можно назвать предками казаков. Точно так же многие народы Северного Кавказа соотносят своё начало именно к амазонкам. В связи с этим возникает ещё одно имя древнего народа, чей образ жизни и места проживания тоже совпадают с родиной казачества. Это киммерийцы, о которых упоминается и в Библии. Этот многочисленный народ проживал на огромной территории восточной Европы, включая земли не только побережья Чёрного моря, но и берегов Волги , Тисы и Рейна. По свидетельствам путешественников древности, язык кимерийцев ни чем не отличался от языка сарматов и скифов, а лишь диалектом. Показательно, что князем у «кимров» был Рош (Рос). Такое же имя носили первые правители государства Урарту.   
Предводители гетов именовались гетманами. Вооруженные, все азы или асы назывались саками, от слова сак, сечь, сечники.
Распространившись от Индии до Италии и Испании и от дельты Нила до Скандинавии как носители древней арийской цивилизации, азы-саки становились во главе правления, составляли из себя высшее, благородное сословие – «конных азов», или князей, и «Азов-Саков», т.е. казаков. Казаком был легендарный и вполне реальный Илья Муромец, о чём рассказывает древняя эпическая былина «На заставе богатырской». Из этого сословия под именем Варягов-Россов появились князья династии Рюриковичей. Имя Рюрик на древнем русском языке значит сокол. В египетской мифологии это имя звучит как Рарог. Показательно, что те самые варяги-викинги, которые столетиями наводили ужас на всю Европу, никогда не вторгались с войной на русские земли. Исследуя этот вопрос, многие современные, отечественные историки приходят к выводу, что варяги были тесно связаны с древней Русью, как в этническом, так и в культурном плане. А по образу жизни они почти ни чем не отличаются от казаков. В древности викинги  прозывали себя асами. Тщательный анализ древнего рунического письма  (Скандинавские Эды ) позволил выяснить, что родиной норманов - викингов (северных воинов) была средняя Азия и Северный Кавказ. Сокол Рарог, это родовое, тотемное имя русских князей.
В греческих источниках неоднократно упоминаются скифы-сколоты  (соколоты, т.е. соколы), что очередной раз сближает скифов и русских, приводя их к единому и очень древнему корню. Об этом свидетельствуют, как русские летописи, не справедливо забытые официальной историей, так и древние авторы. Совершенно очевидно, что древние варяги не имели, и не могли иметь, ни чего общего с современной Швецией, и тем более, Германией. К тому же слово «варяг» является чисто русским и имеет множество однокоренных родственных слов – варять, предварять, охранять, варежки, ворота и т.д.
Сам по происхождению из казачьей семьи, Савельев с трепетом относился  к своим корням. Собирая по крупицам историю казачества, ему пришлось изучить огромное количество вспомогательного материала, касающегося не только исторических событий, но и антропологии. И не только самих казаков, но и народов, с которыми они жили бок о бок. Особой темой в деле изучения этого вопроса был Кавказ. Его народы, языки, история.
 По свидетельствам и представлениям древних Кавказ – родина богов Азов. Кау – на осетинском означает село. В этом языке немало сохранилось арийских слов и корней. Азы населяли Кавказ, и не только, и оставили в языке и культуре современных народов Кавказа и Европы великое множество тому доказательств, сохранившихся в названиях рек, местностей и городов.
Корни «дон-тон, дун-тут, дан-тан» очень древние. Так р.Кубань – по Птолемею(2в.н.э.), это Вардан – кипящая река. Тан, Танаис (Танай, Данай) – Дон. Данапр (Дан с порогами) – Днепр. Данастр (дан быстрый) – Днестр. Дуна – Двина, Родан – Рона, Эридан – Рейн, Эриданус – По, Иордан (Яр-Дан, солнечная река), и многое другое.  Дания – местность, изрезанная реками. Лондон – город в устье (лоне) реки. Влияние ариев-русов не ограничивается лишь Малой Азией и Европой. Судя по сохранившейся топонимике, они прошли далеко на восток, в Китай, Индию, а так же Индокитай. Не менее часто, особенно на территории Малой Азии и двуречья, встречаются корни рус, яр. Иерусалим – ярый-русый, т.е. светлый, солнечный, оплодотворяющий, дающий жизненную, ярую энергию. Иерихон – это родственное названию Славянской Арконы на острове Рюген (Руген, Руян). Там стоял алтарь балтийский славян.   
Всё это примеры того, что арийская цивилизация, привнесённая в Европу и Азию древними арианами, оставила нестираемый след на всей европейской культуре.
Немаловажно, по мнению Савельева, чётко разобраться в том, что из себя представляли те самые руссы в глазах соседних народов, и как их называли в древнем мире. Приводя в пример древние документы, т.е. первоисточники, автор столкнулся с удивительным примеров искажений и наслоений, где одно имя неизбежно делилось на несколько, обрастало непохожими дубликатами и становилось непонятным вовсе для поздних интерпретаторов. И так появлялись народы фантомы. 
Древнейших обитателей нынешней Южной России греки называли общим именем скифов и савроматов. Имя это нарицательное, поскольку у персов, например, тот же народ именовался саками. (Город с этим названием существует до сих пор недалеко от Евпатории.) Саки делали частые набеги на народы Ирана, Малой и Средней Азии и даже доходили до Египта.
Скифское племя массагетов Геродот считает многочисленным и сильным, живущим за Араксом (Волгой) и по берегам Каспийского моря. А Прокопий Кесарский причисляет массагетов к гуннам, т.е. славянским народам.
Саки более чем за 20 в. до Р.Х. проникли в Индию. Из них известен царский род Сакиев, а из него Сакия Муни (Будда).
Греки и римляне ассоциативно давали многим славянским племенам свои произвольные названия. От этого в древней истории накопились сотни лишних имён, ни чего не означающих в отношении данного этноса. Они делили скифов на несколько племён. Из них наиболее известны саки, парфяне, давы, массагеты, варки и гирки, сколоты и сарматы. Давы (или даки) были одним из главных скифских народов передней Азии и берегов Каспийского моря.
Геродот говорит, что сарматы скифского племени. Плиний 2 называет славян и алан скифами и сарматами. Он же говорит, что скифы сарматского племени. Плиний называет хазар – скифами, сербов - сарматами, роксалан - аланами. Там же руссов зовут сарматами и скифами. Диодор Сицилийский утверждает, что ассирийцы и мидяне – это сарматы и что говорят они на скифском языке. Алан Бременский венедов называет скифами, а Папа Сильвестр 2  - сарматами.
Древние греки не могли не знать савроматов как народа, наверняка вызывавшего своими набегами ужас. Скифы поклонялись мечу, а с поверженных врагов снимали скальпы. Слитые воедино со своими конями, не знающие страха всадники производили впечатление монолитности. От этого в эпосе греков появились никому не понятные кентавры. На Руси и по сей день коня называют Савраской (Савр – ас). Известны племена тавро – скифов, населявших земли причерноморья, о них также упоминается исторических летописях прошлого. Тавр - значит бык. Славяне и русские с давних времён поклонялись этому животному, называя его Волом-Велесом. На внутренностях быка гадали гаруспики, особая и таинственная каста народа этрусков. За свои глубокие знания в этой области, они  почитались у римлян как неоспоримые прорицатели будущего. Нельзя также пройти мимо и цивилизации Крита, где с этим именем была связана Минойская культура. Поклонение Минотавру было засвидетельствовано также и в мифах древней Греции. Многие современные историки небезосновательно видят прямую связь между культурой Крита и древней Русью. Для примера: Кносский дворец, он же и княжеский дворец. Утрачено лишь полное окончание слова. Минос – древний царь, он же Мин. Добавлено типично греческое окончание ос, подобно тому, как звучит название острова Родос, где совершенно чётко угадывается корень Род. Отсюда и колос Родосский, главный символ острова и одно из чудес света. Можно смело предположить аналогию между именем критского царя Мина и названием столицы Белоруссии Минском.   
Готов называют славянами, алан – россами. Прокопий и Приск, в 5в., называют  антов и славян – аланами и указывают, что они скифского племени. Геродот говорит, что они поклоняются мечу, и богу войны Арею. Алане не отдельный народ. Это скотоводы, пастухи. Слово алань, означает пастбище. Ему соответствуют по смыслу – лань, олень, булан (лось). То же относится и к гуннам. Это не отдельный народ, а множество славянских племён(уния), объединённых кем-либо, например Аттилой. После распада империи Гуннов возникло множество других монархий, в том числе и Хазарская, в основе которой первоначально был арийский этнос. 
Гуннов называют скифами почти все историки. Гетов, массагетов, тирагетов, тан-гетов называют то скифами, то сарматами, то аланами, то россами. Все эти народы, по мнению греческих и римских писателей, говорили то русским, то славянским языком, но лишь на разных наречиях.
Во всей этой далеко не полной веренице названий, предполагающей такой количество народов, явно усматривается один, именующий себя Руссами, и принадлежит он к древнему арийскому племени, объединённому одной славяно-арийской религией.
В гимнах Риг-Веды очень часто встречается термин «ассур» и «ассуры». Этим именем арийцы называли военное сословие, которым в мирное время тяготились, а в военное – превозносили до небес. Это название можно читать и справа налево. В древности это практиковалось сплошь и рядом. Арии под именем саков, гетов-руссов, азов и индов (поречан), в течение многих веков  переселились в восточную Европу. Заняли реки: Волгу, Днепр, Днестр, Дон и Кубань, а потом и Дунай. По убеждению Савельева, под именем скифов они вынесли из Арианы культ поклонения воде, росе, отчего стали именоваться расами, россами, рсою и т.д. Они населяли также берега Балтийского моря и Скандинавии, но позднее были вытеснены племенами, возглавляемыми Карлом Великим, оставив после себя множество названий городов, рек и т.д. 
Геродот говорит, что в его время на Таманском полуострове жили синды или инды, пришедшие очень давно из страны семи рек. Также он говорит об их соседях  - аланах, чигах, казаках, ясах или асах, касогах и касагах, хазарах или казахах (ас-арах, т.е. арийцах). О языке хазар история умалчивает, но естественно предположить, что это был один язык – русский (славянский). Ещё за сто лет до распада Хазарской империи в Киеве уже существовала большая хазарская слобода с христианской церковью.
Так хазары, переселившиеся по известной причине с Дона на Днепр в 10-12 и 14вв., называли себя асами или ясами, казаками или казахами, т.е. асами-саками и черкасами. Оставшиеся на Дону и Кубани асы или казаки-черкасы с появлением татар вошли в состав Золотой Орды под именем чигов-гетов (джи-гетов) и россов, о чём свидетельствует русская летопись.
С принятием татарами магометанства казачеству Золотой Орды пришлось терпеть притеснения и унижение. Часть  их впоследствии переселилась на Днепр и на русские окраины. Оставшиеся в Золотой Орде казаки постепенно омусульманились и смешались с татарами. Потомки этих казаков стали известны под именем киргизов-кайсаков, а так же дали название целому региону - Казахстану (стану казаков), и было бы нелепо, по мнению скептиков, предполагать, что совпадение этих названий, как и многих других,  случайно. Всё это, лишь свидетельство принадлежности народа  к единому арийскому роду, корнями уходящего в глубокую древность.
К концу 14в. «Донское поле» опустело. Только черкасы Кубани и предгорий Кавказа, известные на Днепре под именем Чёрных клобуков (Чёрных шапок), отстаивали свою православную веру и независимость, но в результате вековой, неравной борьбы ушли на Днепр, в Запорожскую Сечь; немногие из них остались на месте, смешались с татарскими племенами, приняли магометанство и стали известны у персов и турок за их дерзость и отвагу, как «черкесы», т.е. головорезы, по созвучию с прежним «черкасы». О христианстве древних кубанских черкасов свидетельствуют сохранившиеся до ныне многочисленные христианские развалины храмов, чтимые как святыни не только нынешними черкесами –христианами, но даже и магометанами. Об этом говорит в своих «записках о Московитских делах» Сигизмунд Герберштейн в 1517-1526г.г. Этот выдающийся учёный писал, что «около болот Меотиды и Понта, при реке Кубани, впадающей в болота, живёт народ Афхазы (Абхазы). В этом месте, вплоть до реки Мерузы, вливающейся в Понт, находятся горы, по которым живут черкесы или цики (сиги или чиги Страбона). В надежде на неприступность гор, они не повинуются ни туркам, ни татарам. Однако русские свидетельствуют, что они христиане, живут по своим законами, согласуются с греками  в вере и обрядах и совершают богослужение на славянском языке, который у них в употреблении.  Это самые дерзкие морские разбойники, ибо по рекам, текущим с гор, они спускаются на судах в море и грабят всех, кого могут, в особенности плывущих из Кафы в Константинополь.
 Здесь следует заметить, что для народов  Кавказа плавание по морю вещь беспрецедентная, в то время как для казаков это с давних времён дело обычное. Вспомним хотя бы запорожских казаков, громивших турецкие каторги на своих лёгких «чайках». Кубанские черкесы, вернее черкасы, продолжали быть христианами и во второй половине 16 века, при царе Иване Васильевиче Грозном. Карамзин  в своей «Истории Государства Российского» говорит:
«Кроме Ногаев, послушных князю Исламу, верному союзнику России, и донских казаков, царь имел на юге усердных слуг в князьях черкесских: они требовали от нас полководца, чтобы воевать Тавриду, и церковных пастырей, чтобы просветить всю их землю учением евангельским. То и другое желание было немедленно исполнено: Государь послал к ним бодрого Вишневедского и многих священников, которые в дебрях  и на скатах гор Кавказских, основав церкви, обновили там древнее христианство». Учёный миссионер времён Алексея Михайловича, родом кроит, посетивший Россию и пробывший в ссылке в Тобольске около пятнадцати лет, в оставленных им записках ясно говорит, что черкесы – славянского племени и исповедуют христианскую веру. В подтверждение этого мнения можно привести ещё следующее обстоятельство. В 1865 году наш отряд, прорубавший в девственном лесу просеку между Туапсе и Шахе, в урочище Хан-Кучий, раньше населённом истреблённым черкасским племенем христиан ханучей, нашёл на одном  из старых гигантских дубов вырезанную древнеславянскими буквами надпись следующего содержания: «Здесь потеряна православная вера. Сын мой, возвратись в русь, ибо ты отребье русское».
 
Из этих небольших выдержек совершенно разных по времени написания, но связанных желанием авторов докопаться до сути вопроса непредвзято, а с определённого угла зрения, возникает образ некого особого народа, облик которого нетрудно угадать в самых разных этнических группах, и не только Кавказа, но и на равнинных территориях, прилегающих к нему. Возникает необычное ощущение того, что казаки как живой организм могли существовать и проникать в эти этнические группы, при этом не терять своей особой характеристики – воинственности и свободолюбия. Качество это с одной стороны естественно, но в то же время труднодостижимо, поскольку требует особых качеств, как физических, так и духовных. А ещё необходимо главное – идеологическое обоснование такого образа жизни, с которым почему-то соглашаются все, кто соприкасаются с этим народом. Заметим, что и воинственность и любовь к свободе также присущи древним руссам, и в этом казаки и русы настолько похожи, что возникает желание их не просто сблизить, но и отождествить.  Не потому ли казаки всегда были именно русскими. Эта идея всегда привлекала  исследователей, и на эту тему  существует огромное количество литературы. Мысли по этому поводу будут высказаны и в этой книге. Надо сказать, что сближая казаков и русских, что вполне обоснованно, само собой происходит сближение юга и севера. Связь эта не всегда была неразрывной, и были времена, когда единственным связующим звеном  между ними были именно казаки.  Населяя степные районы юга, Донские  и Кубанские берега, казаки словно нарочно подставляли себя удару кочевников, мусульман и прочих любителей пограбить. Грабежи эти всегда были частью жизни тех, чей уровень развития соответствовал терминам – дикие, или тёмные народы. Причина такого поведения крылась не только в низком уровне культуры, но и древней традицией, пополнять не всегда блестящий генофонд. Красивые белые женщины всегда были заветной мечтой у тех же мусульман-турок, а рабы мужчины, товаром, который всегда пользовался особым спросом по всей Европе и Азии. Доказывать это, думается, не обязательно. Почему же казаки, несмотря на такие трудности, оставались «сидеть» на этих местах? Традиция полукочевой жизни? Или быть может, родовая память, связанная с югом? Казаки были словно отбившаяся от рук собака, верный, но жадный до свободы пёс, некогда сидевший на крепкой цепи, и оборвавший её. А теперь, почувствовав вкус свободы, впитав в себя все прелести нового, он и далеко не убегает, но и в руки не даётся. Хотя, от брошенного куска мяса не отказывается, и ради него, но скорее по генетически закреплённой  привычке, охраняет своего бывшего хозяина с прежним усердием. Лает на чужих, непрошенных гостей, пугает, а если надо, и дерётся до последней капли крови. Впрочем, не отказывается от возможности совершить набег на соседние владения, если они ему чем-то не нравятся. И не потому, что собака, а скорее по тому, что в крови есть что-то от дикого  волка. Несмотря на всю аллегоричность, в этой мысли много жизненной правды. Кстати, такими же воинственными «псами» в истории были не только те, кого называли казаками. Там же, на юге России, некогда проживал народ, известный как скифы. Между этими народами немало общего, если не сказать больше – родства, тем более, что многие исследователи справедливо полагают, что скифы предки русских. В какой-то степени это заключение имеет право на существование, но с поправкой – наоборот. Но в любом случае родство очевидно. 
Если правильно понимать Савельева, а так же древних хронистов, то следует признать, что саки – скифы, и геты, сарматы и киммерийцы, были родственны. Как скажем, русские, литовцы и белорусы, или украинцы. Хотя, сегодня этой мыслью не удивишь, особенно тех, кто интересуется подлинной историей России.  И не случайно то, что сегодня во многих донских и кубанских станицах, производя раскопки, находят именно сарматов и скифов. При этом в захоронениях часто встречаются останки женщин, одетых в воинские доспехи,  Даже у американских археологов не было сомнения, что это те самые амазонки, о которых рассказывали греки в древние времена. Остаётся лишь понять их степень родства и характер взаимоотношений с теми, кого в последующем называли казаками.
 Итак, скифы. Что это за слово? Подобно амазонкам, ему нет аналога и объяснения, исходя из греческого языка. И стало быть, речь идёт об очередном искажении. Попробуем представить, что греки не могли выговаривать одну из согласных. Таких случаев в истории сколько угодно. Выйдет что скифы, это скиты, скитальцы. Народ, предпочитавший не сидеть на одном месте. Не случайно скифы-скиты, когда-то проникли в Переднюю Азию, в Сирию и Палестину, и не как рабы, а как умелые и бесстрашные воины, построившие известный по греческим источникам город Скифополис.  Другие утвердились во Фракии. Знали о скифах, и совсем не понаслышке, в Египте, понимая под этим именем не просто бродяг, но грозную силу.
А теперь посмотрим, как возникает целый легион народов, неизвестно куда девшихся, тогда как на деле речь может идти лишь об отдельных родах единого племени. Если принять мысль, что скифы-скиты, это славянское племя сколотов,  то общим для них может стать родовое имя всех славянских племён – россы (русы), и встречается оно с древних времён на пространстве Восточной Европы от Балтийского моря до Чёрного, и от Каспийского, до Средней Азии, и даже, до Египта.
 Россы, Роззы, Руззы, Ресы, Рась, Аорс, Рси, Рса, Риса, Раса, Роша, Раза, Разены, Роксы и т.д. Далее в соединении с другими названиями: Атторози, Хазироззи, Себироззи, Аланоросси, Роксолане, Порси, Парси, Геты-руссы, Уни-рози, Удины-рози, Саввеи-рози и тд. Греки и римляне славян называли Ставани, Стлавани, Свовени, Слави, Славины, Склавины, Склавы и тд. Стоит ли удивляться, что глядя на этот перечень имён и названий, русы, как народ, выглядят как маленькое, пришлое неизвестно откуда, племя. Столь же забавным выглядят названия рек, где проживали руссы: р. Рса, или Раса, (в древней. Трое), р. Рса-Аракс, по-арабски Эль – Рас, по-монгольски Орсай и Рахса, по-гречески Раса; Волга так же называлась Раса; р. Руса в Моравии, р. Руса, правый рукав Немана; Чёрное море – Русское море. Дон так же, как и Волга, арабами назывался русской рекой.  Думается, что выводы из этих перечисленных примеров означают одно – древний мир, по крайней мере юга России, был абсолютно русским, и следовательно, казаки, занимавшие эти земли, никого не захватывали и не от кого не бежали. Они жили там всегда, и только временные обстоятельства вынуждали их покидать эти края, но потом неизбежно возвращаться. Да и к тому же, живописные и благодатные берега Дона и Волги вряд ли могли иметь аналог в сознании тех, чьи корни тянулись именно к этим рекам. А география странствий этого народа удивительна. Часть казаков осталась и в Азове, в своей древней столице, попав под влияние турок в 1471г. Но и оттуда скоро были вытеснены на Днепр, а потом под Путевиль. Большое число казаков, под именем кабаров (хабаров), что значит повстанцев, ушли на Двину и Сухону, где ещё с давних времён в Великоустюжских острогах закрепились казаки, пришедшие на север из Новгорода...
Коротко резюмируя вышесказанное, напрашивается вывод, что казаки, существование и возникновение которых долгое время было принято считать делом недавнего прошлого, по глубокому убеждению приведённых в пример авторов, являются потомками более древней социальной среды. Эти  авторы нисколько не противоречат друг другу, рассматривая вопрос под своим особым углом. Возможно, некоторые выводы авторов могут входить в противоречия с другими, но это не меняет общего положения идеи. И здесь право за читателем – принимать или не принимать эти выводы. Также спорными выглядит толкование некоторых корневых основ, но это только частности, не меняющие и не искажающие главной идеи его работы. В одном нельзя не согласиться: история казачества как военного сословия, сформировавшегося ещё в древности, и как народа уже в наше время (период зарождения Московского царства) – незаслуженно игнорировалась, умалчивалась, а порой грубо искажалась.
Молодечество, лихая удаль, доходившая порой до грабежей – вот общепринятый портрет казаков. При этом мало кто представляет эту необычную прослойку общества как единый и очень древний организм, спаянный каким-то невероятным веществом.  И  кто мог дать казачеству это вещество – тоже мало кого волнует. Но возникнуть само по себе оно не могло, и тем более в одночасье. Для этого необходимо время и особые условия. И те, кто не желает этого понимать, конечно, и знать не хотят про Азовское сидение. Правда, об этом помнят ещё на Дону и Кубани и знают не понаслышке, что такое истинный воин. Это ли не чудо, которое у нас перед глазами? И что нам самураи? Казаки были ничуть не хуже, только про них, к сожалению, легенд не складывали, а в прошедшие десятилетия вообще было принято помалкивать.
Ещё сегодня на территории Китая проживает необычный народ, внешне уже ничем не отличающийся от китайцев, но прозывающий себя казаками. Это потомки тех землепроходцев, пришедших в семнадцатом веке на берега Амура вместе с Ерофеем Хабаровым и Василием Поярковым. Тогда, отстаивая Албазинский острог, казакам пришлось уступить многотысячной китайской армии. Большая часть их была уведена  в плен. Но на чужой земле эти люди не утратили не только своей православной веры и традиций, но и желания вернуться на Родину, о чём свидетельствовали неоднократно европейские путешественники, побывавшие в Китае. Сегодня эти потомки русских казаков, давно растворившиеся в этнической массе китайцев, по-прежнему считают себя русскими по духу, демонстрируя поистине уникальную духовную основу древнего русского воинства и своей православной веры.

         

Необходимо особенно выделить, что нравственность казачества, его самосознание и отношение к вере были сформированы задолго до появления христианства как религии. И неудивительно, что ещё в пятом веке арабский путешественник Массуди, описывая в своих хрониках берега Дона, восторженно заявлял, что на этой земле живёт народ касак, красивее и величественнее которого на земле нет. Массуди был путешественником и знал, что говорил. А ещё он восторгался красотой женщин и не находил слов для описания их прекрасной внешности. Ещё бы! Зато такие слова нашлись у Толстого и Шолохова.
Народ касак, если предположить, что Массуди знал о первичной смысловой основе данного названия - это наши азовские и донские казаки. Если кто-то желает увидеть воочию, что такое красота, и не только физическая, пусть едет на Дон, в Волгоград, Ставрополь - туда, где ещё сохранился казачий дух и истинный русский патриотизм.
Как и у любого народа, казаки, как народ, могли называться разными именами, и одно из таких приводит в пример Е.Савельев, утверждая, что казаки ещё называли себя гетами, а своих лидеров, вожаков, называли гетманами. Возможно это один из случаев, когда за названием скрывалось нечто особенное и нелицеприятное. Отсюда можно предположить, что часть казачества умышленно не называло себя казаками, используя имя черкасов и  гетов. О гетах также сохранилось огромное количество информации, просочившейся из древности. О том, что геты были носителями славянской культуры и близки по духу к казакам, сегодня уже говорят многие исследователи, но когда-то историкам почему-то удобнее было причислять гетов к семитскому народу. Не разобравшись с языком этого народа, пытаясь наложить на него какую угодно кальку, но не русскую, гетов сделали семитами, наверное, потому, что они упоминаются в Библии. Там, если верить в историчность этого документа, гетеянкой была мать Соломона Вирсавия, белокурая красавица, жена гетского военачальника (атамана) Урии (Ярии), убитого Давидом. История эта тёмная и очень интересна, с точки зрения осмысления поступков иудейского царя, но и не только. Она открывает для читателя уже не выдуманный, а реальный портрет древнего воина, аналог которому можно найти исключительно в этой древности, и как оттиск с него – образ индийских кшатриев, японских самураев и русских казаков.      
Вот отрывок из одного эпизода, дающий характеристику морали не еврейского вождя, а гетского предводителя. Момента, когда Давид бежал от не менее вероломного сына Авессалома в Хеврон. С ним пришли и 600 воинов, бритых наголо и, как того требовала традиция, с прядью волос с одной стороны. Этот портрет гетских воинов подтверждают глиняные таблички, сохранившиеся со времён Хеттского царства. Под началом Еффея они остаются верными своему слову быть рядом с царём. “И сказал царь Еффею Гетеянину: "Зачем идёшь с нами? Возвратись и оставайся с тем царём (Авессаломом), ибо ты чужеземец и пришёл сюда из своего места; вчера ты пришёл, а сегодня я заставлю идти с нами? Я иду, куда случится: возвратись и возврати братьев своих с собой". И отвечал Еффей царю: "Жив господь, и да живёт  господин мой царь: где бы ты ни был…; в жизни ли, в смерти ли, там будет раб твой"...               
В этом коротком отрывке, лишённом героического пафоса, удивительным образом раскрывается вся духовная основа гетского воина, для которого долг превыше всего, даже жизни, и хуже смерти бесчестие и позор в глазах своих товарищей. Разве не эту традицию унаследовали и несли тысячелетия русские казаки, о которых писал в начале века Е. Савельев, заявляя, что казаки и геты не имеют существенных различий кроме тех, которые демонстрирует время.
Часть этих гетов, которых в античные времена стали называть этрусками, в своё время покинула Трою (название типично славянского города) и заселила впоследствии Италию, да и не только. Повторимся, что самоназвание этрусков – расены.  За два тысячелетия они постепенно растворились в многоликой этнической среде народов, но это уже другая история.

                Каста

Так сложилось, что история казаков всегда рассматривается  отдельно от славянской. С одной стороны, это правильно, если исследовать культуру народа, неразрывно связанного с земледелием. Однако древнее общество, как известно, состояло не только из землепашцев или торговцев. Огромную и немаловажную роль в нём играли и воины. Именно в этом контексте историю казачества, как впрочем и варягов-русов, впервые появившихся в исторических хрониках  в восьмом веке, нужно рассматривать отдельно от славянской. Тем не менее, у них одни и те же культурные корни, уходящие в далёкое прошлое, где военное сословие обладало не только реальной силой и властью, но и несло перед остальным обществом огромные обязательства, и прежде всего по защите культурных и духовных ценностей. Следует оговориться, что под духовными ценностями надо подразумевать не только архитектуру, письменность и тому подобные материальные блага, но и самого человека. Одним из тех, кто видел казачество как древнейшее военное сословие был Е. Савельев, посвятив ее изучению всю свою жизнь. По его мнению, это сословие распространило своё влияние по всему континенту, от берегов Дона и Волги, и по всей Евразии, вплоть до Тихого океана. Обладая реальной силой и огромным культурным наследием, сформированным материнским этносом, касте воинов, одно из имён которого есть казаки, удалось сформировать многие древние государства, основанные на принципе т.н. военной демократии. Здесь следует оговориться, что сама каста воинов предполагала всегда главенство князя, при этом троическое устройство древнего управления предполагало существование ещё одной касты, а точнее, сословия, или верхушки – жреческой. Все они находились в тесной взаимосвязи, составляя единый организм; и только так  существовали полноценные государства. Египет, Шумер, и многие другие культурные очаги были основаны при непосредственном участии именно касты воинов – казаков.  По этому принципу формировались и последующие государственные образования, которые просуществовали до наших дней. При этом, на фоне постепенной деградации общества,  именно военные «кланы» формировали политику государства, как внутреннюю так и внешнюю. Достаточно вспомнить какое значение имели те же стрельцы в России во времена смуты. Стрельцы это те же казаки, с которыми приходилось считаться всему княжескому роду. Вспомним, какое влияние оказали они, придя многотысячной армией в Москву, в смутное время. Факт этот говорит о том, что ни одно событие политического характера не оставалось незамеченным казаками. Нельзя не обратить внимания и на то, с какой жестокостью и упорством пыталась подавить влияние казаков в России династия Романовых. Очевидно, что возникновение бунтов под предводительством Степана Разина, Ивана Болотникова, Кондратия Булавина, Емельяна Пугачёва объяснялись именно тем, что та власть или влияние, которым обладали военные, носили длительный характер, а потеря этого влияния наносили не столько ущерб «касте», сколько изменяли государство в целом, его устройство и сущность. Очевидно, что эти монархи прекрасно видели и понимали роль казаков во всей истории России. Впрочем, не только в ней. В этом случае есть повод заглянуть вглубь веков, и обратится к истории Индии, сумевшей сохранить свои древние традиции до сего времени. Действительно, культура и внутригосударственная кастовая система этой страны представляют огромный интерес, если речь заходит о военном сословии. И здесь совсем не будет лишним проследить и обнаружить то общее, что связывает совершенно непохожие на первый взгляд культуры.
Как уже было сказано, касты являются обычным явлением в социальном устройстве древнего общества.  Индия, безусловно, также входила в это древнее сообщество. Касты были и в Китае, и в Египте, и в России, и вообще сохранялись вплоть до наших дней в виде профессиональных, изолированных сообществ духовенства, ремесленников, торговцев и, конечно же, военных, среди которых казаки занимают особое место.
Когда-то общество было строго дифференцировано, отделяя его основную массу, т.е. аборигенов, от пришельцев – ариев, занимавших верхушку социальной пирамиды. Были также и промежуточные звенья, частично ассимилированные и генетически продвинутые в сравнение с основной массой. Такое разбавление постепенно приводило к размыванию этнической разницы между пришельцами и аборигенами, но не изменяло соотношения между сословиями. Поэтому для поддержания порядка и устоявшихся правил социума требовалась значительная сила. Без неё не смогли бы существовать ни императоры Китая, ни арабские халифы, ни даже Египетские фараоны. В этом, казалось бы, вечном государстве военные имели не только реальную власть, но и независимость. В связи с этим вспоминается один показательный эпизод, когда огромная армия, численностью в 240 тысяч человек попросту эмигрировала в южные районы Эфиопии, не найдя общего языка с фараоном. Это произошло во время правления Псаметиха 1 (665 – 609 гг. до н.э.). Не менее влиятельными были и самураи в Японии, с поправкой, конечно же, на их, чисто национальный менталитет. И всё же, более наглядно вырисовывается военная структура именно в Индии и, как это ни странно, в России, разумеется, дореволюционной.   
Царские династии просуществовали до сегодняшних дней, и это не только заслуга их мудрости, а ещё и традиций, в сохранении которых немаловажную роль играло военное сословие - отдельная каста неустрашимых и преданных воинов, воспитать которых могли лишь очень грамотные, выстроенные тысячелетиями принципы.
Само слово «каста» дословно обозначает отсечение или отделение какого-то социального слоя от другого. Однако это не единственное значение этого слова. Основу его составляет корень кас (каз), от которого, видимо, происходит название сельскохозяйственного инструмента косы. С теми же свойствами и структурой живёт в русском языке глагол кусать. Почти невероятным выглядит предположение о том, что в глубокой древности каста - это ещё и физическое отсечение, т.е. кастрация. И если мы говорим о кшатриях, то не можем не увидеть этимологической близости этих слов, где незначительная инверсия вскрывает известный смысл – кшатрии - кастрии. Заметим, что данная перестановка звуков была не только допустимой в древности, когда слово «путешествовало» из одного языка в другой, но и обязательной практикой самих жрецов, управлявших социальными процессами в обществе. Кстати, функциональность данной лексемы сохранилась в русском слове казнь, каземат, казарма, и многих других.
Почему кастрация? Сегодня этот ритуал выглядит не вполне гуманным и не совсем этическим. Но это только с позиции современной морали и мироустройства. Для того чтобы осмыслить сей ритуал, надо вникнуть в психологию древнего воина и хотя бы частично реконструировать тот образ жизни и задачи, которые ставило перед ними общество. Конечно, на каком-то этапе существование касты воинов уже превратилось в сообщество с правом преемственности традиций, так же, как это было в среде самураев Японии или буддийских монахов Китая. С эволюцией сознания постепенно ритуал перестал быть обязательным, а со временем и вовсе был забыт, что вполне естественно с точки зрения мужской психологии. Кстати, в том же Китае ритуал кастрации не был чем-то из ряда вон выходящим, и в стенах императорского дворца он просуществовал вплоть до двадцатого столетия. Если не брать в расчёт арабских евнухов, то во всех остальных случаях ему подвергали себя уже сознательно и добровольно, подразумевая дальнейшее развитие духовных и физических качеств. При этом те самые евнухи совсем не выглядят безобидными и неполноценными членами общества. Это по-прежнему очень влиятельная прослойка государства, и как правила, военная. В том же Ассирийском царстве евнухи были не только богато вооружены, что уже является показателем влияния, но даже сами командовали армиями в битвах. Разумеется, время заставляет общество пересматривать древние ритуалы, но не отказываться от главного, мотивации. А мотив один – нравственная чистота и духовность. Именно на основе этого важного понятия формируются традиции безбрачия и целомудрия в среде и православных христианских священников. А посему можно сказать, что в основе ритуала был заложен важный морально–этический принцип. Понять его - значит ответить на вопрос, кто такие кшатрии, самураи, сарацины, казаки…
Сегодня можно сказать, что касты - это атавизм древнего мира. Несмотря на это, кастовая система по-прежнему держит разношерстный этнос той же Индии в общих государственных рамках и не позволяет обществу окончательно заразиться демократией, в которой, как мы всё больше убеждаемся, не так уж много хорошего.
На примере древних каст Индии, а точнее варн, следует выделить не только кшатриев и махараджей, деливших одну из самых высоких социальных ступеней. Существовала также варна брахманов, и они занимали самое высокое положение в обществе. После кшатриев следовали варны вайшья и шудры, являясь, своего рода, обслуживающим персоналом первых. При более детальном рассмотрении варн древней Индии следует так же знать, что именно подразумевалось под этим словом и понятием. В первую очередь это цвет, а значит и внешний облик. Далее вид, род, качество, достоинство, и, как следствие, разряд людей. Если учитывать все эти качества при рассмотрении современной Индии, то становится понятным её следование древним традициям, при которых даже сегодня каждый житель знает, к какой касте принадлежит. Что же касается древней Индии, то переход из одной варны (касты) в другую был невозможен.
Если брахманы были учителями и чиновниками высокого ранга, то махараджи и кшатрии были князьями и воинами, контролируя выполнения священных ведических законов. Официально признано, что вся система варн связана с арийским завоеванием Индии. Всё общество, поделенное на варны, считается арийским, и именно в нём когда-то была создана великая, священная литература индуизма – Веды. Каждая варна имела свой определённый цвет, и более того существует легенда происхождения представителей каждой варны из тела первочеловека Пуруши:
Брахманы явились из его уст (белый цвет).
Кшатрии – раджанья – из рук (красный цвет).
Вайшья – из бёдер (жёлтый цвет).
Шудры – из стоп (чёрный).
Считается, что варны - это своего рода каркас общества, а касты, образованные от смешанных браков между представителями разных варн, – органы.
Кшатрии и раджанья обеспечивали контроль над разобщёнными племенами, живущими в джунглях, держали их в рамках дозволенного, обеспечивая в обществе надлежащие нормы поведения, гарантируя тем самым порядок и мир между разрозненными племенами Индии. Примечательно, что одним из известных представителей варны кшатриев в своё время был Будда, чьи корни, по мнению многих современных исследователей, уходят в древнюю скифскую династию.
К середине первого тысячелетия варны видоизменились и превратились в касты, и на смену кшатриям пришли раджпуты (дословно «сыны царя»). Они унаследовали все древние традиции кшатриев, однако сегодня уже являются пёстрой этнической группой. Тем не менее, сами раджпуты ведут свою генеалогию именно от кшатриев, а своим культурным героем считают самого Раму. Сегодня раджпуты являются правящей элитой в Индии. Одним из главных богов, которого почитали кшатрии, был Хаар. Как известно, большинство богов древности были общими для народов, иногда даже удалённых друг от друга на большие расстояния. Объяснить это можно по-разному. Скажем, «бог», подобно Аполлону, перелетал из одного места в другое. Или имя его разносили адепты веры. Всё это возможно и вполне реально для древнего мира, но правильно всё же думать об общей культурной основе. А посему, у Хара должен быть двойник. Впрочем, как и у самих кшатриев. Как неудивительно, это фракийцы, злейшие враги Рима, которых Гомер назвал высокочубатыми. Их богом войны был Хэрос. Известно, что фракийцы в числе других народов Малой Азии были на стороне защитников Трои, проявив невиданную стойкость и умение сражаться. В имени их божества даже непросвещённый увидит русский аналог – Яростный, или Ярый, а высокие чубы фракийцев вынуждают вспомнить о традиционной причёске запорожских казаков.
Неизвестно, брили свои головы кшатрии, или нет, но индийские Веды донесли сведения об их родовых линиях. Существует четыре основных родовых линии кшатриев–раджпутов, среди которых упоминается в первую очередь солнечная линия, идущая от Рамы. Лунная линия - от старшего из рода Пандавов Юдхиштхиры, а также огненная линия и змеиная. Стоит также отметить, что своим главным божеством кшатрии-раджпуты считали Шиву – бога войны и разрушения. Это обстоятельство крайне важно для того, чтобы понять ту единую связующую нить, которая существовала в  среде древнего воинства. Известно, что одним из популярных у кшатриев было изображение Шивы в виде фаллического символа (Шива–Линга), который одновременно нёс в себе и функции бога плодородия. Очень часто встречается изображение Шивы, увитого змеями, что связывает его с богиней матерью Махадевой.
Говоря о воинской этике кшатриев, полезным будет привести отрывок из Махабхараты, где кшатрию предписывалось:
«Добывание средств жизни военным путём и охрана живых существ…
Человек кшатрийского происхождения должен всегда дорожить своей честью, легко гневаться, быть стойким в борьбе, великодушным в победе: ему не положено любить своё имущество более всего на свете. В то же время герой должен сражаться честно, без гнева и желания убивать. Победа, запятнанная бесчестием, никогда не будет дорогой на небеса.
Битва для кшатрия – это участие в жертвоприношении богам. Расставание со своим телом в битве есть закон для всякого кшатрия. Гибель воина во время битвы – полное выполнение им своего долга и гарантия, что он достигнет спасения. Для кшатрия недостойно и неприемлемо занятие земледелием и торговлей. В характере кшатрия преобладает «раджас» - страсть, горячая, пылкая энергия (русское раж). Поэтому, несмотря на запреты, свойственные высшим кастам, им не только можно, но и необходимо есть мясо, пить алкоголь, охотиться и добывать мясо для употребления в пищу. Это отлично усиливает природную активность и страстную энергетику, необходимую воину».
В этой короткой и далеко не полной характеристике кшатриев нельзя не угадать образ русских казаков. Казаки с неохотой становились земледельцами, а в нижнем течении Дона всячески препятствовали этому занятию, вплоть до большевистского переворота. Вот что писал о русских военных обычаях ещё в десятом веке арабский путешественник Ибн-Руста, пересказывая слово в слово напутствие русского воина, передающего по наследству оружие своему сыну. «Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретёшь ты этим мечом…» Его соотечественник Ал-Марвази подтверждает эту традицию информацией о том, что «…всё имущество у руссов достаётся дочерям, а сыновьям - лишь мечи…»
Среди прочих обычаев кшатриев следует отметить также пристрастие к лошадям и рукопашным видам борьбы, порой небезопасным для жизни. Среди таких «игр» особенно выделялись своей необычностью и зрелищностью поединки с применением тигровой лапы, которая надевалась на руку. Показательно, что кшатрии очень любили играть на музыкальных инструментах, особенно на волынке, которая называлась очень даже по-русски – мешек (мешок). Но самым священным для кшатриев было, конечно же, оружие, прежде всего меч, который воин не имел права вынимать без причины. В том же случае, когда это происходило, кшатрий обязан был «напоить» его либо вражеской, либо своей кровью. Этот обычай также хорошо известен в среде самураев, столь же высоко почитаемых в японском обществе, как и кшатриев-раджпутов в индийском.
Особым и самым таинственным видом оружия у кшатриев было психологическое воздействие на врага, деморализующего и повергающего в панику. При этом защищавшийся издавал особые, ни на что не похожие звуки, вызывающие неподдельный страх у разбойников. Нечто подобное описывается и в хронике Древнего Китая, где странствующие монахи без применения какого-либо оружия пускали в бегство целые шайки грабителей. Конечно, это всего лишь легенды, которые, однако же, встречаются в самых разных уголках земли. Например, в Древней Греции, где таинственные существа козлоногие паны, своими голосами наводили тот самый панический ужас, от которого мужчины лишались мужества, а женщины, обольщённые панической силой, таяли от любви. Как в сознании древних греков возник такой причудливый образ, сегодня сказать трудно, но то, что звуковое воздействие этих фантастических существ оказывало влияние на организм человека, доказывается живучестью этого мифического образа. Возможно, корни подобных мифологических персонажей хранятся и в русской культуре, а пока, следует добавить, что вид древнего оружия, от которого враг лишался мужества, в древней Индии назывался «срасана».
Известно, что в касту кшатриев нельзя было вступить по желанию - в ней можно было только родиться, так же, как нельзя было стать по желанию самураем в Японии. В свою очередь, традиция рода и её замкнутость обеспечивали длительное существование и сохранение устоев, причем в тесном взаимодействии с сообществом в целом. Это хорошо заметно на примере русского казачества, чья культура не зависела, а была частью всей русской культуры с поправкой на основной род занятий и географическое расположение.
Расширяя круг познания о древнем сообществе воинов, вернёмся к мысли о древнем и странном ритуале кастрации, наверняка, вызывающем  лёгкое недоумение у современного человека. А потому неудивительно, что уже во времена раджпутов мысль об этом ритуале была недопустима для воина, о чём красноречиво повествуется в  своде законов раджпутов. Это косвенно подтверждает, что ритуал этот всё же когда-то имел место в воинской среде. В чём же смысл этой преданной забвению традиции?
Прежде всего, это стерилизация, но не только физическая, исключавшая, например, в арабском мире внебрачные связи евнухов с томницами гарема. Это была стерилизация и духовная, снимавшая с воина огромную часть напряжения, когда тот находился на периферии своего этноса вдали от близких и родных людей. Иными словами, ритуал исключал возможность нежелательной утечки «материала» и связи с женщинами чужих родов и гарантировал пристойное поведение воинства в отношении незащищённого населения. Как раз то, чего требовал в своём войске Ермак, завоёвывая Сибирь: нравственной чистоты, благородства и целомудрия. Это позволяло органично сосуществовать с чужим племенем, при этом достигая возложенных материнским этносом обязательств. Разумеется, в среде древнего воинства были лидеры особой нравственной чистоты, прошедшие длительный этап формирования своих духовных качеств, и таким воеводам кастрация была ни к чему. Но в основной массе воев, воинов низкого ранга, чьи родители были уличены в преступлении против рода, кастрация была необходима, поскольку имела ещё и воспитательное значение. Следовательно, можно предположить, что на первых этапах своего существования «служба в армии» для рядовых воинов носила принудительный характер (как впрочем, и сейчас). Романтика, ореол героя, привкус победы – всё это появилось гораздо позже, и как правило, в устах краснобаев сказителей, баянов и бродячих музыкантов. На том же этапе вои несли суровую повинность за грехи свих родителей, с малых лет привыкая к сложнейшим жизненным обстоятельствам, и находясь под неусыпным контролем воевод. Это был нелёгкий, лишённый каких бы-то ни было удобств уклад, при котором все человеческие страсти и желания уходили на второй план, а о некоторых воин вынужден был забывать раз и навсегда. О родной земле, близких… Именно по этой причине сей ритуал мог быть необходим. За примерами такой необходимости совсем необязательно заглядывать в далёкое прошлое. Достаточно вспомнить известный постулат - «победитель получает всё», чтобы осознать насколько незащищённым может быть мирное население в сравнении с пришлым, вооружённым до «зубов» солдатом, к тому же, обременённым ожесточённым сознанием. Этому постулату следовали практически во все исторически известные времена, со времён Древнего Рима, где собственно и родилась эта поговорка, до вторжения японских «самураев» в китайский город Нанкин, где было уничтожено и изнасиловано несколько тысяч невинных людей, женщин, детей… На этом примере легко понять всё ту ответственность и контроль со стороны древнего социума, который, несомненно, имел место по отношению к подобному контингенту. Однако есть одно обстоятельство, без которого эта традиция подрывала бы основы существования такого замкнутого воинского сообщества. Как доносит древняя традиция, становясь воином, мужчина обязан был оставить после себя троих детей, и если это были мальчики, то они наследовали профессию своего отца. Эти будущие воины освобождались от всех социальных обязательств, и вся дальнейшая их жизнь проходила в особых местах – слободах. То есть местах, свободных от общественных работ. Такие слободы когда-то были в каждом русском городе, и если быть внимательными, то места их локализации можно обнаружить и сегодня по сохранившимся названиям окрестных деревень с необычным названием – Слободища. В таких слободищах под неусыпным контролем и проживали вои – казаки. Повторимся, что в слове казарма, или каземат, также сохранился корень каз, как нельзя точно характеризуя особое положение воинов, проживающих в этом здании. Остаётся поражаться тому, как слова смогли сохранить в себе ту древнейшую память об особенных традициях общества.
Своевременным и весьма полезным будет привести описание этого древнего сословия одним из классиков современной истории – Платоном, который, путешествуя по Египту, и собирая сведения об Атлантиде, записал со слов жреца всё, что тот знал о древней цивилизации. В диалоге «Критий», описывая мироустройство Эллады, Платон пишет: «…Обитали в нашей стране и разного звания граждане, занимавшиеся ремёслами и землепашеством; но вот сословие воинов божественные мужи с самого начала обособили, и оно обитало отдельно. Его члены получали всё нужное им для прожития и воспитания, но никто не имел ничего в частном владении, а все считали его общим и притом не находили возможным что либо брать у остальных граждан сверх необходимого…». В этом коротком отрезке следует особо обратить внимание на фразу «божественные мужи с самого начала обособили». Она ключевая, если рассматривать воинов как древнейшее сословие, возникшее не по собственной прихоти, а по воле «богов». То есть, тех, кто пришёл в ту же Грецию как существо высшего порядка и со своим «уставом». Далее Платон пишет: «… На северной стороне холма воины имели жилища, помещения для общих зимних трапез и вообще всё то по части домашнего хозяйства и священных предметов, что считается приличным иметь воинам в государствах с общественным управлением, кроме, однако, золота и серебра: ни того ни другого они не употребляли ни под каким видом, но, блюдя середину между пышностью и убожеством, скромно обставляли свои жилища, в которых доживали до старости они сами и потомки их потомков, вечно передавая дом в неизменном виде подобным себе преемникам… Так они обитали здесь – стражи для своих сограждан и вожди всех прочих эллинов по доброй воле последних; более всего они следили за тем, чтобы на вечные времена сохранить одно и то же число мужчин и женщин, способных когда угодно взяться за оружие, а именно около двадцати тысяч». Данные отрывки необычайно важны, при осмыслении этого древнейшего феномена, поскольку уже являются реальным документом, подтверждающим не только существование «касты», но и раскрывающим в деталях быт и устройство сословия воинов. При это этимология слова даёт дополнительный штрих к глубинному осмыслению данного явления. Ведь если рассмотреть само слово казак, то без труда выделяется корень каз (кас). Необычным, но вполне обоснованным выглядит переход данного звукосочетания в кац и куц, где выявляется ещё одна любопытная деталь, связанная с древним русским воинством. Как первая, так и вторая форма корня также обозначает отсечение. К примеру, бесхвостых собак в народе часто называют куцими, но интересно не только это. С давних пор в адрес всех русских людей со стороны тех же украинцев закрепилась форма не очень лестного высказывания – кацапы. Смысл этого, чуть ли не ругательного прозвища уже давно непонятного для последних, а потому искажённого, скрывает всё ту же необходимую когда-то в древности экзекуцию, где даже само слово экзекуция содержит всё тот же корень куц, обозначавший отсечение или кастрацию. Поразительно и то, что русские, называя украинцев хохлами, неосознанно вкладывают в это прозвище тот же самый смысл, поскольку хохлы это те же казаки, для которых бритьё голов, по-видимому, было обязательной процедурой. Не случайно украинских казаков ещё называли черкасами, где корень кас по-прежнему несёт всё ту же смысловую нагрузку. Разумеется, представление у других народов о бесполости древних воинов формировалось, в большеё степени, не по причине физической «неполноценности» древних казаков или кшатриев, а потому, что каждый воин в отдельности, и всё воинство в целом, в первую очередь, несли запрет, распылять своё семя в дикой среде. И запрет этот держался на понимании ответственности не только перед местным населением, вставшим на путь просветления, но и перед своим родом, доверившим ему столь важную миссию. Вероятно, такой миссией когда-то был наделён легендарный король Артур, сплотивший вокруг себя рыцарей круглого стола. По преданиям, отца Артура звали Кас, и в этом имени легко усматривается дань древней традиции воинского сословия, к которому, без сомнения, принадлежал Артур.   
Как уже говорилось, огромный вклад в изучение истории казачества внёс Евграф Петрович Савельев, утверждавший, что первая часть слова казак говорит о принадлежности этих древних воинов к асам. Асы как народ упоминаются во многих исторических документах. В данном случае Е.Савельев не противоречит высказанной версии, поскольку переосмысление данного образа могло происходить в течение очень длительного периода времени. Присутствие и влияние асов на развитие европейской культуры отмечают практически все историки, а наличие окончания ас (ос, ес, ис, ус) в греческих, испанских, литовских и многих других европейских фамилиях говорит о том, что на определённом историческом этапе казаки как продолжатели традиций асов, уже были лидерами при формировании ранних форм государственности в Европе. Вероятнее всего, к этому времени асы уже не нуждались в необходимости древнего ритуала и естественным путём, используя власть и силу, стали во главе многих царских династий. Это хорошо прослеживается на примере кшатриев, которые органично делили обязанности с махараджами и частенько менялись местами с брахманами . По времени это могло соответствовать периоду распада единого когда-то социума, из которого вышли асы (азы), что повлекло забвение традиции, как таковой. Приблизительно, это шестое или пятое тысячелетие до н.э. Кстати, этот период мог соответствовать существованию реального культурного героя кшатриев – Рамы, приведшего своё войско с далёкого севера. Откуда именно, могут говорить десятки географических названий, связанных с его именем, таких как Рама, Раменское, Рамешки, Раманза, Раманец, Рамонин и т.д. Эти и многие другие косвенные доказательства позволяют предположить, что именно в верхнем течении Волги формировались традиции кшатриев – казаков. Сам Рама, надо думать, был чистокровным арийцем, а значит и его войско с полным правом можно назвать арийским. Из этого возникает любопытная расшифровка слова кшатрии как кастрии, или каст-арии.
Стоит повториться, что расшифровкой слова казак занимались многие исследователи уже не одну сотню лет, и один из первых, кто оказался наиболее близким от истины был Ефграф Савельев. Тщательно изучив историю Причерноморья и Кавказа, Савельев приводит в пример несколько названий народов, образованных вследствие размывания древнего военного сословия в разноэтнической туземной среде, в течение длительного периода. Касаки – касоги Кубани. Народ Казос, о котором упоминают Дарет и Дит в 13 веке до н.э. Казсаки, о которых упоминает Страбон в 1 веке н.э. и Казахи по Константину Багрянородному (10 век), всё это отпечаток с одной древней матрицы. У Нестора – ясы касоги. Кушаки армянского историка 5 века и греческого историка Георгия Монаха. Эти же казаки есть прототип казахам – кайсакам, остаткам прежних ордынских казаков, которые ассимилировались и приняли мусульманскую веру. Приведённые примеры дают возможность правильно осмыслить и увидеть тот изначальный этнос, который стал во главе формирования современного Казахстана. Им были казаки.
По мнению Савельева, слово казак сформировалось из двух корней – аз и сак и со временем превратилось в одно слово. При этом второй корень сак обозначает основной вид оружия казаков – секиру. Добавим к этому, что у японского меча скошенный конец лезвия называется очень похоже – кисаки, что не только подтверждает идею историка, но и расширяет диапазон действия древнейшей касты.
Далее историк пишет, что во многих документах древности казаков ещё называли сечниками, или сечевиками, что напрямую связано с местами их проживания общинами в сечах. Аргументом в пользу данной идеи является исторически зафиксированная информация о том, что в древности саками именовали скифов, а арабы именем ас-сакалиб называли славян. Не отвергая этой версии, можно высказать и другое предположение по поводу собирательного свойства самоназвания древнейшего военного сословия. Поскольку казаки всегда существовали в лоне именно русского этноса, и это мнение, слава богу, ещё никем не отвергается, то и ответ следует искать в русском языке, где суфикс ак типичен при обозначении мужского рода занятий или особенной характеристики человека. Отсюда в русской лексике сохранились такие названия как бурлак, горняк, моряк, ведьмак, кунак, баскак, чужак, свояк, русак, гусак, рысак, дончак, гончак, смельчак и даже остряк, весельчак, чудак, простак, дурак и т.д. Этот суффикс встречается и в скифских именах: Спартак, Сартак, Таскак, Буняк… Подытоживая тему стоит ещё раз повторить, что казаки как народ, не могли возникнуть сами по себе, подобно шайке пиратов или беглых крестьян. Эта идея нелепа, и даже, абсурдна. Существуя в рамках древнего сообщества, они на протяжении тысячелетий (не столетий) обеспечивали безопасность своего материнского этноса, а иногда, уходили далеко на периферию, участвуя в формировании новых государств, таких как Индия, Египет или Шумер. К моменту распада матриархата это было уже не просто сообщество, а разбросанная по всему миру сила, способная на создание собственных государств. В тоже время, по причине неоднородности аборигенного населения, где казаки «военной рукой» проводили политику своих лидеров, отношение к ним было не одинаковым, от чего и само воинство меняет свои формы. Но это по-прежнему изолированное сообщество, а на рубеже тысячелетий уже самостоятельный народ, с разными именами, но одним и тем же призванием – держать в руках оружие. 

                Новое время.

Любая история достоверна, убедительна и поучительна, когда в ней переплетаются разные исторические периоды, где события выстраиваются в определённую причинно-следственную связь. Ранее была высказана мысль, что на примере истории казачества, поистине драматической, мы видим, как можно манипулировать не только фактами истории, но и самим сознанием этого народа. Ведь сами казаки в подавляющем большинстве своём, истории своей не знают. И это подтверждается самой историей. Есть эти причины и у самого казачества, поскольку не найдётся такого народа, хлебнувшего столько горя и пережившего столько трагедий, сколько довелось пережить казакам, даже за то, что они ими являются. Неся на себе крест немыслимых обязательств перед Россией, казачество вынесло столько испытаний, которые и не снились другим. Было время, когда казак только за то, что себя так называл, получал пулю в лоб, или в затылок. Казаков за их героизм, как это ни печально, и не удивительно, оглядывая историю России, редко когда жаловали. Впрочем, самим им кроме свободы ничего и не нужно было от своей «матери». Такая у них натура. И на всём протяжении своей «русской истории», они всегда были словно лягушка, лавируя между молотом и наковальней, сохраняя не только свою жизнь и веру, но и идею, надо сказать, чуждую для большинства. Между врагами внешними и тиранами внутренними. Будь это время Рюриковичей, Романовых, или Сталиных.
Может показаться невероятным, но самыми драматическими для казаков оказались времена именно большевистского террора и социалистической бездуховности.  Когда грянувшая революция принесла необратимые процессы разрушения не только для военного сословия, но для всей России, изменения уклада их жизни, веры и морали. Казаки, как и их история, со всеми подвигами и заслугами оказались ненужными как военная организация, более того, опасными новой власти. Здесь возникает крамольная по сути и невероятная по идее мысль, что кому-то могло быть известно, что за исчезновением русского казачества неизбежно последует разрушение самой России. Так это или нет, рассудит время, но эта очередная страница истории казачества оказалась самой печальной и во всей истории народов мира, ибо явила ему неисчислимое число жертв и вранья в свой адрес.
Мы не можем обойти стороной этот период, о котором, как не странно, наконец-то начали говорить, но известно далеко не всё. Более того, эта история ценна свидетельствами очевидцев, что называется – из первых рук, а значит, её можно пережить заново, осознать всю глубину трагедии сердцем, и сделать соответствующие выводы. Впрочем, это дело отдельно каждого. Что до самого казачества, которое сегодня себя этим именем именует, то ему бы не помешало знать некоторые подробности, затрагивающие живую биографию их дедов и прадедов, свидетелей развернувшейся трагедии. Этот вынужденный переход из историко-героического и даже, мифо-поэтического русла в социальную канву, может показаться нелепым и неуместным, и в этом есть доля правды. Поскольку всё древнее выглядит куда более красочным и привлекательным для сознания человека, особенно ребёнка. А поскольку такое сознание сегодня присуще большинству жителей России, то последующие строки могут оказаться не по душе современному читателю, и вызвать не только недоумение и разочарование, но и гнев. Тем не менее, повествование будет неполным, если в нём не будет этой главы. Живой страницы истории, быть может, последней в истории казачества.

                Красный террор.

 Начало геноциду в Казачьих областях было положено секретным письмом Оргбюро ЦКРКП(б) от 24 января 1919г., оно, в частности, директировало:
1.        Провести массовый террор против казаков, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью, истребив их поголовно.
2.      Конфисковать хлеб и все излишки сельхоз. продуктов.
3.     Принять все меры по оказанию помощи пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.
4.     Сравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.
5.     Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
6.     Оружие на подавление выдавать только иногородним.
Эта директива была в силе на всей территории России, включая Забайкалье и Амур. 
Не удивительно, что на фоне такого террора даже среди красноармейцев процветает дезертирство и переход целыми полками на сторону мятежников. Получают широкое распространение антисоветские и шовинистические взгляды. Последнее обстоятельство побудило Политбюро ЦК к рассмотрению «национального вопроса» во властных структурах на Дону и в других казачьих областях, где происходили восстания, и к вынужденному «секретному» признанию в том, что «огромный» процент работников прифронтовых ЧК составляют евреи, что процент их ничтожно мал на самом фронте и что это вызывает в среде красноармейцев массовые недовольства. Последующие решения о приостановлении директивы носили лишь отвлекающий характер. Кампания по расказачиванию населения усугублялась ещё и тем, что узаконила переселение безземельных крестьян,  а это сеяло ещё большую рознь между казаками, рабочими и крестьянами. Цельные сложившиеся казачьи земли перекраивались. Казаки облагались непомерными налогами, разорявшими их до состояния погорельца. Это провоцировало недовольство в казачьей среде. Таких сразу выселяли из родных мест, а их имущество конфисковывалось в пользу переселенцев.
Само слово «казак» вытравливалось из речевого обихода; подвергались злому осмеянию  и надругательству православная вера и обычаи, традиционные казацкие общинные установления. Запрещалось носить лампасы. Из директивы от 8 апреля 1919г: «Насущной задачей Советской власти является полное уничтожение казачества и его упразднение как исторической сословной общности».
За давностью лет уже мало кто вспоминает о «революции» 1905 года. По сути, это была хорошо организованная, извне, война против Российской империи в её пределах. Не понимая необходимости существования классов и социальных различий, толпа черни, под одним только лозунгом свободы, готова была уничтожить всё, что являлось гарантом и единственной защитой для её же самой. Вряд ли кто-нибудь тогда понимал, что истинный смысл революции не в том, чтобы избавиться от попов и царей, (символов порабощения) а в том, чтобы обмануть народ и лишить его каких бы то ни было символов нации, лишить народ национальной идеи, и тем самым поработить его. Вникая в суть всех революционных движений, вполне видно, как можно использовать людей для целей, о которых они сами ни чего не знают. То, что творилось в городах и провинциях, было похоже на саморазрушение. Обезумевшая молодёжь (студенты, рабочие) ломала фонари, валила вагоны, стреляла по солдатам, строила на улицах завалы и грабила народ. Русские крестьяне убивали помещиков, жгли имения и хлеб на корню, готовя себе голод и нищету. Этот сценарий повторяется на протяжении всей современной истории. Под ударами революционеров гибли женщины и дети. Революционеры взрывали толпы того же народа, что шёл против царя, и чем больше было жертв, тем лучше было управлять толпой, тем более вырастала преграда между народом и властью.  Лишь в среде казаков был порядок и спокойствие. Не случайно казачество оказалось самой действенной силой, способной обуздать обезумевший народ. Только с донских станиц для защиты от бунтовщиков был выставлен 21 полк. А сколько казаков было мобилизовано с Терека, Кубани и Урала… Неспокойно было и на Дальнем Востоке. По всей России казаки были вынуждены вновь оставить свои дома, семьи, бросить хозяйство, чтобы в который раз спасать империю. Именно тогда в сознании народа казаки виделись уже не как доблестные воины, а жандармы и притеснители свободы. Вот когда был вбит клин непонимания и ненависти между русским мужиком и казаком, проявивший себя в полной мере уже во время другой революции.   
Тогда, наряду с физическим уничтожением казаков план предусматривал распыление населения по внутренним губерниям России, выдворение казачества из станиц и заселение их крестьянами российского севера  и т.п.    
Станицы превращались в сёла и города с непонятными и чуждыми названиями типа имени Розы Люксембург или Карла Маркса.
Уничтожение казаков стало фактом неопровержимым, а кому это было на руку - не такой уж большой секрет. Стоит только быть внимательным к эпизодам гражданской войны, к тому, что проделывали над казачьим населением, а вместе с ним заодно и над русским народом. Многим может быть до конца не понятно, с каким народом столкнулась Россия во времена этой великой смуты. Можно спросить себя: какой народ самый сильный, добрый или ленивый, и однозначного ответа не будет, но на вопрос, кто самый жестокий на земле, думается, ответить можно, во всяком случае, пример тому имеется в истории, где не один человек, а сотни, выкупали пленных рабов, и вспарывали им животы и отрубали головы. То есть, за собственные деньги, притом не малые, они наслаждались убийством безоружных и ни в чём не виноватых людей. На это обычно нет комментариев, но представить себе такое здравому уму, наверное, невозможно. Однако такое в истории имело место быть. А именно в Иерусалиме, в 614 году, когда всем христианам было предписано вернуться в лоно иудейской религии. Тех, кто не сделал этого, просто  перебили. Но религиозная ненависть особая штука; доходило до того, что евреи выкупали военнопленных на рынках и убивали. Факт такой жестокости больше не встречается в истории, поскольку сама жестокость не имеет ни какого обоснования кроме одного – желания убивать. Быть может, русские казаки не знали об этом фрагменте истории, но генетическая ненависть евреев к казакам, да и к русским, это не пустой звук, и сами казаки не могли об этом ничего не знать.  А потому реакция на то, что было связанно с деятельностью евреев в России со стороны белого движения, была вполне оправданна.
Красноречиво, как пример, выглядит тот факт, что когда в 1918г. перед повстанцами казачьих земель встал вопрос о символике, то избранный Войсковым Атаманом генерал Краснов заявил:
-Вы можете мне предложить любой герб, кроме еврейской пятиконечной звезды или иного масонского знака, и любой гимн, кроме Интернационала.
Генералу наверняка было известно, что обозначает еврейская пятиконечная звезда. Разрушительную сущность революции, и её реальных идейных вдохновителей и исполнителей ясно видел и понимал не только «опальный» генерал Краснов. Другой человек, и один из влиятельных государственных людей того времени, Уинстон Черчилль, так же, неплохо разбирался в «еврейском вопросе». В 1920 году он писал: «… Начиная от Вейсхаупта до Карла Маркса, вплоть до Троцкого в России, Бела Куна в Венгрии, Розы Люксембург в Германии и Эммы Гольдман в Соединённых Штатах, этот всемирный заговор для ниспровержения культуры и переделки общества на началах остановки прогресса, завистливой злобы и немыслимого равенства продолжал непрерывно расти. Он играл явно видимую роль в трагедии французской революции. Он был главной пружиной во всех подрывных движениях 19 столетия; и наконец, сейчас эта шайка необычных личностей, подонков больших городов Европы и Америки, схватила за волосы и держит в своих руках русский народ, фактически став безраздельным хозяином огромной империи. Нет нужды преувеличивать роль этих интернационалистов, и большей частью безбожных евреев в создании большевизма и в проведении русской революции. Их роль несомненно очень велика, верно что она значительно превышает роль остальных».
Подобная оценка реальности и её основным действующим лицам, однако, даже для Черчилля была небезболезненна, и не удивительно, что эта статья, опубликованная в одной из английских газет от 8 февраля 1920 года, была последним открытым заявлением по данному вопросу. Характерна ещё одна из его ранних оценок происходящего в России: «Разумеется, я не признаю права большевиков, представлять собой Россию. Они презирают столь банальные вещи как национальность. Их идеал – мировая пролетарская революция. Большевики украли у России её два наиболее ценных сокровища: мир и победу, ту победу, что была уже в её руках, и тот мир, которого она более всего желала. Немцы послали Ленина с обманными намерениями работать на поражение России. Не успел он прибыть в Россию, как он стал притягивать к себе подозрительных субъектов из потаённых убежищ Нью-Йорка, Глазго, Берна и в других странах. Он собрал воедино руководящие умы могущественной секты, самой могущественной секты в мире. Окружённый этими силами, он начал действовать с демоническим умением, разрывая на куски всё, чем держалось Русское государство и русский народ. Россия была повержена. Её страдания несравненно ужаснее, чем о них пишется, и у неё украли место, принадлежавшее ей по праву среди великих народов». (речь в Палате общин 5 ноября 1919г.)
Факты о происходящем в те годы, были доступны всем, кто находился за пределами России. Так, «Белая Книга» британского правительства, издания 1919 года (раздел «Россия», сборник донесений о большевизме) цитирует донесение голландского посла в Петербурге: «Большевизм организован и осуществлён евреями, не имеющими национальности, единственной целью которых является разрушение существующего порядка для собственной выгоды». То же писал из России посол США Дэвид Фрэнсис: «Большевистских вождей, большинство которых – евреи – совершенно не интересует ни Россия, ни любая другая страна». Этот доклад был изъят из последующих британских публикаций, что говорит о глобальной революционной деятельности и огромном влиянии секты. Один из свидетелей, лично переживших большевистскую революцию, -Роберт Вильтон, корреспондент «Таймса», во французском издании воспроизвёл список руководителей большевистских учреждений (в английском издании этот список был опущен), из его документов видно, что ЦК большевистской партии, т.е. высшая власть в стране состояла из трёх русских (включая Ленина) и девяти евреев. Центральный исполнительный комитет состоял из 42 евреев и 19 русских, латышей, грузин и проч. Совет Народных комиссаров насчитывал 17 евреев и 5 лиц других национальностей. Московской ЧК руководили 23 еврея и 3 проч. Среди 556 высших большевистских руководителей, имена которых были официально опубликованы в 1918-19 гг., было 448 евреев. Имена этих, а так же других лиц приводились в подлинниках. Сам Вильтон, получивший образование в России, и превосходно знавший страну, сообщавший о захвате евреями власти в России, был сломлен поднявшейся на него травлей и умер очень странной смертью в возрасте 50 лет. Без Вильтона мир, так же, не узнал бы всей правды об убийстве царской семьи, не смотря на то, что все действия большевиков были тщательно законспирированы. Не лишним будет напомнить, что в то время в Екатеринбургской ЧК управляли 7 евреев, одним из которых был Янкель Юровский непосредственно участвовавший в убийстве царской семьи, а правителем России, фактически, тогда был, правая рука Ленина, Янкел Свердлов. Именно за его подписью было одобрено действие Уральского совета. К тому времени вся царская семья была убита.
Критически настроенного читателя, воспитанного на коммунистической идеологии и фальшивой истории, может смутить «явная» антисемитская направленность данного материала, да оно и не удивительно, поскольку долгие годы о правде знал лишь ограниченный круг людей, и любое, пусть самое малое обличение коммунизма, как еврейского по своей природе происхождения, в стране, да и во всём мире, считалось проявлением антисемитизма и всячески преследовалось. Вопрос, очевидный всем, кто хоть немного интересуется данной темой, скромно замалчиваемый по сей день, и не может быть не затронутым в свете русской трагедии вообще, и казачества в частности. Вопрос этот злободневен и в настоящее время, когда влияние изолированной и сверх корпоративной секты всё более усиливается, проникая абсолютно во все слои общества, тем самым продолжая его разрушать. В настоящее время складывается поразительная ситуация, при которой сами евреи, больше всех остальных протестуя против расовой дискриминации, почему-то тут же подчёркивают своё собственное, особое расовое превосходство. И это очевидно.
В свете этой, далеко не полной информации о роли евреев в деле разрушения царской России, становится понятной, и вполне осмысленной, та взаимная ненависть, которую питали, по отношению к друг другу, казаки и евреи-большевики, поскольку первые были единственной силой, способной хоть как-то противостоять катастрофе, а вторые это прекрасно осознавали. 
Вот слова уже другого политического лидера, большевика М. Когана:
«Символ еврейства, веками борющегося против капитализма, стал и символом русского пролетариата, являющийся раньше, как известно, символом и знаком сионизма – еврейства».
Как ни кстати привести один из фактов истории «великого переворота».
5 января 1918г, председателем Дальневосточного Краевого Совета был избран А. Краснощёков. Правда, настоящей его фамилией была Тобинсон. Поражает циничная изощрённость революционера, взявшего себе фамилию знаменитого донского атамана Краснощёкова. В Россию Абрам Тобинсон был «экспортирован» после Февральской революции из США, как и многие другие сотни профессиональных революционеров. В конце марта 1917 года из Нью-Йорка, курсом на Россию, вышел пароход с 275 евреями - революционерами на борту, с Троцким во главе. Становится ясным, что накануне революции немцы привезли в Россию в запломбированном вагоне Ленина, а американцы - специальным пароходом Троцкого только ради одной цели - взорвать изнутри русское государство, тем самым обеспечить отток золотого запаса Российской империи за рубеж. Ради такой прибыли американские банкиры (Ротшильды и т.п.) вкладывали огромные деньги в русскую революцию. Потому и не удивительно, что США первыми признали законность нового режима, поскольку вокруг американских президентов, по крайней мере, последнего столетия, всегда стояли советники из влиятельной еврейской секты. Такие как Стефан Уайз, Хайм Вейцман, Бернар Барух и многие другие, остававшиеся в тени.
Весной 1920 года А.Тобинсон-Краснощёков стал «президентом» Дальневосточной Военной Республики. В СССР он высоко взлетел по карьерной лестнице, став председателем Промышленного Банка. Проникнув в финансовые сферы, подобно лисе, оказавшейся в курятнике, Абрам Моисеевич Краснощёков, (он же Фроим – Юдка Мовшев Краснощёк - бывший член комиссии по изъятию церковных ценностей) проворовался самым гнусным образом и был посажен в тюрьму, но потом, по чьему-то, очень высокому распоряжению просто был отпущен. Показательно, что его заместителем при ДВР был Кальманович, а секретарём – Моисей Губельман. Они, подобно ветхозаветному Моисею, обещали вывести народ в сказочное царство свободы всех, кто пойдёт за ними. Для тех, кто не знаком с принципами национального корпоратизма этноса в инородной среде, полезно знать, что из пяти министров той же ДВР был только один русский, остальные, разумеется, евреи. В самые драматические дни для России все они, на деле, думали о собственной шкуре и наживе, громко разглагольствовали лозунгами о верности родине, правда, какой, не уточняли.
 Всем известен печальный, даже трагический, факт высылки элиты российской интеллигенции. По приказу Ленина их погрузили на пароход и без средств к существованию выгнали как ненужных новому государству. Реальная  причина этого преступного действия, думается, в том, что понаехавшим со всего мира космополитам необходимо было расчистить пространство в научной среде для своей далеко идущей миссии. Можно себе представить, кто занял место русских профессоров, учёных, педагогов, врачей, если обратить внимание на статистику первых лет СССР. Только в вузах столицы в 20 годах обучалось 60 % евреев, но эти цифры взяты только из расчёта на характерное отличие фамилий и имён. На деле же число их на много превышало эту цифру.
Эта статистика первых лет социализма имеет в большей степени обобщающий характер. Примеры на местах, в глубинках, менее заметны и не столь привлекательны, поскольку имея частный  и особый колорит, всегда воспринимаются с неким оттенком мелкой местечковости и пренебрежением. Но как раз эти примеры и создают картину в деталях. А как известно, детали на любом полотне и делают его правдивым, а если оно на историческую тему, то тем более. Вот некоторые детали, взятые из архивов далёкой амурской станицы, с которой, собственно и началось это необычное повествование.
В том же Екатерино-Никольском крае после того, как большевики жестоко расправились с казаками, весь учительский контингент был сформирован почти на сто процентов, из еврейских переселенцев. Стоит ли удивляться, что современные жители почти ничего не помнят из своего прошлого. Оно старательно было вывезено из местных музеев под видом особо ценных экспонатов неизвестно куда. Те крохи последнего, что удалось с большим трудом собрать в бывших станицах, нуждаются в пополнении. Работники музеев бедствуют. Народ, естественно, не верит в светлое возрождение и не идёт навстречу энтузиастам - краеведам, пряча в укромных уголках последнюю память о своих предках. Наглядным примером тому служит тот факт, что когда появилось первое издание этой книги, то большая часть его была отправлена именно в Екатерино-Никольское, где в буквальном смысле ходила по рукам и имела статус – запрещённой. Многие, кто держал её в руках, узнавали своих предков и хранили как вещественное доказательство своей казачьей принадлежности.
 Вышло так, что местные жители лишились своей собственной истории, где ни оставалось ни предметов её, ни документов о событиях минувшего времени. Так в конце 80х из Екатерино-Никольского, под предлогом незаконного хранения холодного оружия, вывезли последнюю казацкую шашку. Где она теперь, никто не знает и не узнает. Более чем вероятно, что из неё наделали ножей для высокопоставленных чиновников области или, на худой конец, подарили. Вероломство всегда отличало коммунистов.          
В тридцатые годы казаки пополнили списки строителей «Гулагов и «Каналстроев». Всё было сделано для того, чтобы уничтожить этот неугодный народ и даже память о нём в самой казацкой среде. Опустевшие по всей России станицы и хутора тут же заселялись жителями близлежащих губерний, в основном беднотой, не имевшей земли и жилья. Таким образом поощрялся и провоцировался паразитизм среди крестьянства. Ещё более вбивался клин непонимания и вражды между русскими и казаками. 
Такой геноцид против собственного народа проводился повсеместно, однако, то, что происходило в областях, где жили казаки, не оправдывает даже самое смутное время революции. Драматичной была судьба у забайкальских и амуро–уссурийских казаков. То, что происходило на Дальнем Востоке, не так широко известно, но столь же трагично, и масштабы уничтожения жителей станиц огромны.
Террор в пограничных землях вызвал массовый исход казаков и всех тех, кто участвовал в гражданской войне против коммунистов, и, разумеется, последние «обид» не прощали. От Приморья до Забайкалья, родные земли покинуло 250 000 человек. Судьба этих людей сложилась по-разному, но если говорить о казаках Амурского войска, то большинство их осело в северной Маньчжурии. Для этого ещё в 1921 году атаман Семёнов  «выговорил» у бурятского князя Жан-Фу, земли для размещения казачьих станиц в районе трёх рек; в долине р. Гану, Хайлу и Дербулу. 10 000 казаков поселилось во владениях маньчжурского миллионера Чжан-Цю-Линя. 20 000 станичников расположилось в окрестностях Шанхая. 15 000 в пределах Пекина, более 23 000 - в землях Захинганья.   
Не в силах простить своего изгнания, небольшие отряды белоказаков регулярно тревожили пограничные части ГПУ, переходили границу у озера Хасан, в долинах рек Уссури и Имана, на Амуре, в тайге, между Хабаровском и Благовещенском. К их чести, они не вели массового террора на своей земле, не устраивали геноцида и резни тем же мирным евреям. Их прежде всего интересовали коммунисты, и ради этого они переходили границу, чтобы поквитаться с большевиками за поруганную родину. Благодаря отличной ориентации в хорошо знакомой местности, прорывы казаков были всегда неожиданными и не давали спокойно спать местным командирам пограничных застав.
Уступая Красной Армии в вооружении, боезапасах, кадрах, казаки воевали не числом, а умением, почти всегда выходя из схваток победителями. По всей России громили отряды в 10 –15 тысяч человек. Брали богатые трофеи, пленных. К ним казаки были беспощадны, но ни один коммунист или комиссар не был казнён без суда. А рядовых нередко миловали и отправляли в рабочие команды. А то и ставили в строй. Но то, что прощали простому крестьянину, не спускали казаку. Тех, кто служил Троцкому, считали предателями своего народа. Красных казаков казнили, заглушая даже родственные чувства. Гражданская война раскалывала казачьи войска, станицы, семьи. Сосед шёл на соседа, сын на отца, брат на брата.
Обладая удивительным постоянством в вере и осознавая правоту своих идеалов, казаки оказались чужими на собственной земле. Неспособные на измену присяге и долгу перед отечеством, они должны были продолжать свою борьбу с большевиками и за пределами России.               
На протяжении всего периода времени, с 1921 по 1941 годы, белая эмиграция всегда проявляла активность. Немалую роль в «белом движении» сыграл и дальневосточный атаман Г.М.Семёнов. Даже на суде в 1946 году на Лубянке он не скрывал своей военной деятельности по отношению к восточным территориям СССР и попыток образования во главе казаков независимого государства под протекторатом Японского правительства. Единственная причина, по которой Семёнов неизменно добивался своей цели, была одной – очистить русскую землю от «большевистской сволочи». Уж он то, непосредственный участник гражданской войны, отлично понимал, какой порядок принесла новая власть. И ему было хорошо известно, для чего была создана Красная Армия. Её основной функцией было карать непокорных и прежде всего казаков. Бойцы КА только на экранах кинотеатров и страницах книг были благородными рыцарями без страха и упрёка. На самом же деле они умели лишь сжигать крестьянские сёла и деревни. Так было по всей Украине, на Дону и Кубани, в Сибири и на Урале. Реальная же боеспособность Красной Армии была наглядно продемонстрирована на оз. Хасан, в Финляндии, а также в первые годы ВОВ. Да и кто будет отрицать, что войну выиграли, красиво погибая, не благодаря стратегии и тактики полководцев, а числом и кровью русского народа, десятками миллионов людей, отстаивая, по большому счёту, не целостность народа, а чудовищный политический строй, всколыхнувший весь мир.

               

Причина концентрации войск РККА в приграничье была вполне оправдана. Из разведданных в правительстве СССР было хорошо известно настроение казаков - эмигрантов и белогвардейских офицеров. В этом случае удивляет тот факт, что в хронике тех дней не было зафиксировано ни одного, хоть сколько-нибудь, серьёзного военного прорыва белоказачьих войск на территорию СССР, тем более, что такие войска имелись. 30 год - время поголовной коллективизации, повсеместный голод, людоедство, и как следствие, стихийные восстания в деревнях, когда снова полилась рекой кровь русского народа от репрессий. И почему в этот момент казаки бездействуют, ограничиваясь лишь мелкими диверсиями и пустопорожней болтовнёй эмигрантских газет в Харбине и Шанхае? Надо думать, положение вещей им было хорошо известно; всё это они видели и знали, что называется, из первых рук. Как ни грустно признать, но это факт: спасшиеся бегством «белые» любили Россию и ненавидели оставшихся в ней людей. Не могли они забыть своей поруганной чести, истязаний над своими жёнами в кабинетах ЧК. Не могли они простить русским крестьянам своих разорённых усадеб и святынь. Не верили и боялись вновь оказаться спиной к русскому мужику. Ведь случись в момент вторжения вновь что-либо непредсказуемое, могли ли они надеяться на стойкость основной массы народа? Потому-то, видели во всех бедах, которые переживала Россия в том смутном времени, возмездие и наказание за грехи перед Богом.      
 
Явление казачества уникально в истории России, куда бы ни забрасывала судьба это непокорное племя.
Оказавшись на чужбине, казаки не растворились в безликой массе народов Востока. Они так же пахали землю, выращивали скот, не расставаясь с конским седлом. У них росли дети, и, воспитывая их в духе древних казачьих традиций, отцы прививали сыновьям и ненависть к тем, по чьей вине они были вынуждены жить на чужбине. И потому неудивительно, что в то же самое время укреплялись войсками НКВД границы СССР. Имея своих осведомителей и резидентов в соседнем Китае, они прекрасно знали, какой жизнью живут казаки – амурцы - эмигранты и какая политическая жизнь происходит в стане их врагов.
В 1928 году в Китае было образован Дальневосточный Союз Казачьих Войск, получивший большую поддержку у японцев. В Китае казаки сформировали 6 тысячный отряд, включая трёхтысячную кавалерию. Это формирование получило название Захинганчкого Казачьего корпуса. При его штабе была создана учебная команда  и офицерские курсы. Образование этого союза было отнюдь не игрой в старорежимные порядки. Исходя из политической ситуации того времени даже за пределами СССР казаки не были в безопасности, а карательные части ГПУ всегда оправдывали своё назначение, как видно, не прекращая точить зубы на своего злейшего врага. И дорвались-таки: осенью 1929 года Красная Армия перешла границу в районе Трёхречья и вступила в бой с китайской армией Чан-Кай-Ши, а карательные части ГПУ наконец-то добрались до своих давних врагов – казаков.
Вот как описывал те события митрополит Русской Зарубежной церкви – Антоний Храповицкий, обращаясь ко всему православному миру и описывая деяния чекистов-пограничников в казачьих станицах.
«Вот замученные священники: один из них привязан к конскому хвосту. Вот женщины с вырезанными грудями, предварительно обесчещенные, вот дети с отрубленными ногами, вот младенцы, брошенные в колодцы. Вот расплющенные лица женщин, вот реки, орошаемые кровью убегающих в безумии женщин и детей, расстреливаемых из пулемётов красных зверей…»
Такие подвиги в военной истории Красной Армии получили географическое название: «Бои за КВЖД». За эти сражения с безоружными казачками и казачатами красноармейцы и чекисты получали ордена Боевого Красного Знамени, очередные звания и наградное оружие. Из северной Маньчжурии хлынули на юг тысячи казачьих семей, спасаясь от советской агрессии, бросая вновь обжитые места. И стоит ли удивляться тем вылазкам в пределы СССР казаков, и тому, что в выборе своих врагов они были по-прежнему старомодны, и борьбу свою вели исключительно с коммунистами и чекистами. Стоит ли также удивляться  неприязни, а порой и ненависти нынешнего населения, потомков казаков, к переселенцам - евреям.
В годы гражданской войны и в изгнании русские белогвардейцы и казаки натерпелись от революционеров  из числа «богоизбранного народа», и потому выходящие на территории Китая газеты и журналы, освещавшие жизнь русских эмигрантов, часто  и много писали о так называемом  «еврейском вопросе» в русской революции. В частности, газета «Наш Путь» цитировала Наркома военмора Советской Республики тов. Троцкого, который без стеснения в своё время откровенничал с товарищами по партии:
«Мы должны превратить Россию в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда самым страшным деспотам востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, не белая, а красная. В буквальном смысле слова красная, ибо мы прольём такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и померкнут все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим  Россию, то на погребённых обломках её укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путём террора и кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…»
Конечно, можно справедливо сомневаться и даже возмущаться в адрес откровенно фашистской ориентации большинства газет русской эмиграции, защищая ни в чём не повинных евреев, проживающих ныне на территории России. Беда только в том, что эти «бредовые» угрозы и планы основоположника мирового терроризма, можно сказать, сбылись.      
 Изгнав огромное число коренных жителей на чужбину, в лице казаков новая власть приобрела злейшего, непримиримого врага. Вынудила взяться за оружие, оставить мирную жизнь, свои семьи. Однако надо было быть слепым и глухим, чтобы не понять одной очень важной истины, что самим казакам война была не нужна! В хаосе гражданской войны все почему-то забыли, что по своей природе казаки не только воины, но и земледельцы и животноводы. Воевали не столько они с «красными», сколько, наоборот, коммунисты с казаками. Не могли смириться коммунисты с народом бесстрашным и свободолюбивым, верным долгу и присяге, не терпящим унижения, а в стране «нового рая» таким места не было. Революционеры  признавали военную силу за казаками и не могли в то же самое время мириться с тем, что под боком находится такая масса вооружённых людей, к тому же профессиональных военных. Разоружение не могло не вызвать возмущения и протеста среди населения станиц. Шашки, револьверы, пулемёты, военное снаряжение от патронного подсумка до бинокля – всё это казаки покупали за собственные деньги. Станичники искренне не понимали, почему они должны отдать своё личное имущество для осуществления «идей мировой революции».
 Веками проживавших по берегам  казаков лишили возможности нормально существовать. Место казаков  заняло НКВД, границу «закрыли». Лодки, без которых жизнь на реке немыслима, изъяли до особого разрешения начальников застав и комендатур. Запретили местному населению плавать по рекам, а в условиях военного времени даже выходить на берег. Ловить рыбу, заготавливать на многочисленных островах сено стало невозможно; и жизнь в станицах стала невыносимой. Лишив казаков всякой возможности нормально жить на своей земле, их сознательно обрекли на вымирание. Неугодных жестоко наказывали, выселяли насильно целыми семьями в отдалённые уголки обновлённого государства. К 1923 году казачьи станицы Амура и Уссури обезлюдели. Вот уж когда действительно дикими стали степи Забайкалья!
Чтобы выжить, казаки уничтожали всё, что могло выдать их сословную принадлежность: жгли в печах документы, фотографии.. Зарывали глубоко в землю амуницию и оружие. Полностью были репрессированы жители казачьих сёл Поликарповка и Союзное. Эти места и по сей день - «голое поле». Не менее жестоко пострадали казаки Помпеевки и Пузино. Житель села Столбового Василий Сухорев, потомственный казак, рассказывал, как в начале тридцатых годов из села забирали жителей, разумеется, казаков. Однажды увели и его отца, которого больше никто не видел. Многие фамилии исчезли полностью. Одних только Сапожниковых исчезло 17 человек. Та же участь постигла и Кареповых, и Козыревых, но эти фамилии сохранились благодаря своим многочисленным семьям. Многие казаки продолжали борьбу и мстили большевикам за своих близких. Великой драмой было и то, что часть казаков переметнулась на сторону большевиков, некоторые из них переходили из стороны в сторону не один раз, спасая тем самым свою жизнь.  Среди таких был казак села Столбового Михаил Козырев, убитый в двадцатые годы. 
За то, что казаки вступили в открытую борьбу против нового режима,  им мстили с ещё большей жестокостью и пристрастием. Многие станицы так и не поднялись после террора, а в последующие годы и вовсе, исчезли. Видя такое, люди бросали дома и бежали кто куда. А те, кто оставался, на свой страх и риск шли на всё: срывали с домов резные украшения, обезличивали фронтоны, убирали ворота, обедняли фасады, даже рушили голубятни. Люди делали всё, чтобы остаться живыми и не выдать своего происхождения. Станицы опустели, люди бросали всё, забирая лишь самое ценное. Дома стояли брошенными, по дворам бродили никому не знакомые типы, промышляя на чужом горе разбоем и воровством. По официальным данным, население края сократилось в несколько раз.
Нельзя забывать, что кроме внутренних бед, разрывавших людей, оставались и внешние, связанные с деятельностью разбойничьих банд хунхузов, неоднократно переходивших границу. Время разрухи для этих набегов было наиболее предпочтительно. Несмотря на принимаемые меры обстановка на Амуре ухудшалась, поскольку малочисленные заставы пограничных частей ОГПУ не могли оказывать сколь серьёзного противодействия крупным бандам, а местное казачье население было вынужденно сдать всё своё оружие.
Будучи безоружными, и никем не защищёнными, казаки буквально оказались меж двух огней; с одной стороны большевики, люто ненавидевшие казачество, с другой – хунхузы, так же, не питавшие симпатии к казакам. В том же Екатерино-Никольском крае к 1923 году защита границы обеспечивалась лишь условно. Один конный отряд красноармейцев размещался в станице Михайло-Семёновской, а в остальных сёлах по два три бойца. Так, в делах имеются докладные записки управляющего Екатерино-Никольской таможни о том, что 26 марта 1924 года захватывалось село Нагибово, где имеются раненные, а 18 января 1925 года была захвачена деревня Доброе отрядом в 150 хунхузов, который простоял в деревне 3 часа. Хунхузами было уведено 58 лошадей и всё имущество, вплоть до ложек и вилок, совершены насилия над женщинами и девушками, сожжён один дом и амбар, одна женщина убита, другая ранена, тяжело ранен мужчина. Во время отступления подоспевшими жителями с. Нагибово произведена засада, удалось отбить 15 лошадей и часть имущества. Отряд хунхузов в 300 человек стоит на китайском берегу. Можно ожидать последующих нападений.
И таких нападений было немало вплоть до середины 30 годов, и всё это время казачье население было той разменной монетой, а точнее жертвенным мясом, которым расплачивались большевики за своё бессилие на границе. Показательно, что во многих случаях нападение со стороны соседей приписывали эмигрировавшим «белоказакам», что было циничной ложью, и те ушедшие со своими семьями в Китай казаки прекрасно понимали, насколько тяжело их родным на Родине. Они даже в мыслях не помышляли мстить за потерянную родину, и если такие случаи имели место, то носили исключительный характер.    
Сегодня эти печальные страницы истории стараются не вспоминать, но иногда в памяти старожилов всё же всплывают яркие страницы минувших событий. Так во время войны с Китаем 1900-1901гг, в качестве ответных действий, отряд екатерино-никольских казаков, преследуя неприятеля, углубился далеко в тыл противника, и осадил целый город, имея при этом незначительное количество казаков и нехватку в боеприпасах. Но это не помешало им осадить город, и больше месяца держать осаду. События эти в местных хрониках получили название – «Бои за Тайпенгой». И сегодня на территории Китая об этом походе казаков помнят, и забывать не собираются, а в г. Синдун есть даже мемориальный памятник погибшим, число которых лучше не называть. Но их могло быть ещё больше, поскольку из-за осады в городе наступил голод, а казаки совсем не желали прощать обидчиков. Тогда китайцев спасла рыба. Наступала осень, и по Амуру подымалась на нерест кета. Большой её косяк зашёл в речку, на которой находился город. Её так и называли – Томаха-хе (кетовая река). Ей китайцы накормили и себя, и своих коней. Так, во всяком случае, гласит памятная надпись.
 А ещё помнят на обоих берегах о событиях, связанных с революцией, со знаменитым обстрелом баржи, проходившей мимо станицы. Баржа эта двигалась в Благовещенск из Хабаровска, оккупированного японскими войсками. Автором этого стратегической операции был большевик Шаповников, предусмотрительно нагрузивший её оружием и боеприпасами. У казаков с давних времён была налажена прекрасная система оповещений, и в Екатерино-Никольском ещё за долго до того, как большевики появились на горизонте, знали о секретной барже. В арсенале казаков имелось артиллерийское вооружение, и были свои специалисты-снайперы. Одним единственным снарядом они попали в баржу. Взрыв оказался такой силы, что ударной волной выбросило на противоположный берег баркас, который тянул баржу, и в котором находились бежавшие большевики. Чудом, они остались живы, и пешим ходом ушли в Благовещенск. От взрыва вылетали стёкла даже в Союзном, за двадцать километров. Помнят и о спец.отрядах, укомплектованных большевиками из китайцев и корейцев. Отряды эти отличились особой жестокостью при подавлении казачьего восстания в екатерино-никольском крае. Сегодня об этом предпочитают не распространяться, тогда же, в двадцатые годы, жизнь казака не стоила и патрона. Выглядит сей факт невероятно, особенно, если брать во внимание село Благословенное, расположенное в устье реки Самары. Ещё до революции эти земли специальным распоряжением казачьего круга были предоставлены корейским беженцам, которые вплоть до сороковых годов проживали на казачьей территории. И здесь лучше не искать повода для национальной вражды, поскольку события переворота в государстве так же переворачивали и сознание людей, с ног на голову. Но хорошо бы помнить, и извлекать из этого прошлого необходимые уроки.
Весьма любопытен ещё один исторический факт, когда никто иной, как сам Блюхер, использовал никольскую молодёжь в объездке диких монгольских лошадей, для комплектации конного войска, принимавшего участие в Волочаевском сражении.
А ещё известно, что когда в Петрограде произошёл первый переворот, правительство края обратилось к никольцам для разгона рабочих, а те отказали. При этом, в самом Екатерино-Никольском, на момент переворота, было всего два коммуниста. Сохранились и их фамилии – Баранов и Селин. Примечательно и то, что находившиеся на тот момент в Хабаровске донцы не отказались от разгона демонстрантов, и сделали это незамедлительно.
К сожалению, много чего люди успели забыть окончательно. Например, уже никто не помнит как выглядела церковь, та самая, в которой совершал молебен будущий император России. А ведь она простояла до конца сороковых годов, то есть, и революцию, и репрессии, и войну церковь пережила, и использовалась под школу. Об этом повествует секретный отчёт Обл. исполкома ЕАО в Хабаровский крайисполком от 20 мая 1936 года, где говорилось, что по Еврейской автономной области 26 молитвенных зданий, из них закрыто на январь 1936 года 26. Переоборудовано под культпросвет. учреждения 24, занято под торговые предприятия – 1, под склад – 1. В другом отчёте сообщалось, что на январь 1944 года действующих церквей в ЕАО нет, есть недействующие, которые используются в культурно-хозяйственных целях:
В Ленинском районе: в селе Кукелево церковь используется под школу; в Венцелево под школу. В Бирском  (Облученский р-н): в селе Пашково – под рабочую столовую МТС; в Сторожевом – под погранзаставу; в Башурово – под погранзаставу. В Сталинском районе (ныне Октябрьский район): в с.Пузино под библиотеку, в Союзном  - под избу читальню; в Самаре под библиотеку; в Екатерино-Никольске церковь используется под школу. 
Стоит заметить, что в центральной России, даже на оккупированной немецкими войсками земле церквей сохранилось немало. Многие из них во время войны использовались под пулемётные точки обеими сторонами, а в мирное время так же под склады и пр., но они сохранились, и сегодня, по мере возможности и надобности восстанавливаются. Но ни одна церковь, связывающая нас с временем амурских казаков на территории Еврейской автономии не уцелела. Случайно ли такое?
   
Ранее уже говорилось, что после подавления казачьего восстания на Амуре большое число казаков навсегда ушло в Китай. Переходя на другую сторону все они попадали в крайнюю нужду. Многие выживали благодаря тому, что находили себе новые семьи. Один из таких случаев буквально потряс жителей Екатерино-Никольского, когда через шестьдесят лет к берегу подплыл катер, в каких обычно выезжают китайцы чтобы поглазеть на русское село. В нём находился старик, высокий, и всё ещё крепкий, и вся его «китайская» семья. Он представился как бывший житель станицы, ушедший в Китай во время террора. Фамилия его была Федореев. Кое-кто помнил его братьев, погибших в разные времена. Близких старик так и не увидел, а на берег не вышел, не было возможности – не позволили. Разговор продолжался несколько часов, и это были не простые часы испытаний для обоих сторон. Ведь на берегу находились те, кто не помнил и не знал своей истории, а в лодке сидел всё ещё казак и живой свидетель минувшей трагедии. Рядом были его дети и внуки, жена китаянка. А он, проживший жизнь на чужбине, каждый день, быть может, наблюдая за своей Родиной, в тот момент был один на один с брошенным народом, и не нужным ему. Это ли не драма людская, коснувшаяся крылом каждого из нас. У многих людей не сходили слёзы. Пограничники не вмешивались.

А теперь информация для тех, кому ещё дорога память о сладко прожитых годах в стране победившего социализма. Пусть эти тугодумы наконец-то прозреют и поймут, что политический строй, который создавался на крови, был уже заранее обречен на гибель. И это не дело случая, а хорошо продуманная афера, рассчитанная на многие годы, включавшая в себя и разруху гражданской войны, и последующие репрессии, и вторую мировую войны. Возможно, что люди, пережившие всё это, искренне верили в светлое будущее своей страны, и было в их жизни много хорошего. И всё же то, чем жил советский народ, было иллюзией, хорошей декорацией и обманом. Пора открыть глаза на реальность, в которой мы все сейчас оказались.
Вот какую статистику приводит по поводу новой экономической формации независимый журнал «Обзор Социализма», с вышедшей в 29 году статьёй американского профессора Херишоу –
С 1917 – 24гг руками чекистов и карателей ЧОН (Части Особого Назначения) на территории Российской империи были убиты и замучены:
28 епископов
1219 священников
6000 профессоров и преподавателей вузов
9000 докторов
12500 помещиков
7000 служащих в полиции и жандармов
193200 рабочих
260000 солдат
355250 лиц, свободных занятий (общественных деятелей, людей творческих профессий – журналистов, писателей, художников, музыкантов, актёров, работников искусства),  кустарей, предпринимателей.
815000 крестьян и казаков.
Это, не считая тех, кто погиб в бою, от ран, от болезней в период эпидемий, от голода, замёрзших от холода, от рук уголовников. Общая цифра погибших россиян - 10 миллионов человек. Большевизм спровоцировал возникновение и подъём фашизма и вторую мировую войну, унёсшую несравненно большее количество российского народа.
Обладая обширными знаниями о прошлых годах, используя современные способы анализа истории, становиться очевидным тот факт, что реальной причиной всех революционных преобразований в России является, конечно же, не прогресс, не чаяния угнетённых масс народа, а борьба с Российской империей, с её особым, по истине космическим мировозрением, древнейшей, самобытной культурой, и конечно же,  золотым рублём. За полное его исключение с финансовой арены цивилизованного мира. Война велась не просто с царской Россией. Это была война против России русской. Даже когда в стране победил «развитой социализм», весь «цивилизованный мир», в лице очень ограниченного, но очень богатого меньшинства, продолжал борьбу с вновь вставшей на ноги новой, обновлённой, но по-прежнему русской Россией. Эта скрытая, но вполне очевидная «война» вылилась в создание пятой колонны, и как следствие – репрессий, повлекших миллионы жертв. Неслучайным было и убийство «последнего царя», а затем и «развенчание его культа личности». Потом эта сила разрушения была направлена в диссидентское движение, а после, в «перестройку» второй половины восьмидесятых годов минувшего столетия, что вновь повлекло за собой очередную полосу бед для народов России. Это противостояние продолжается в настоящее время. Возвращаясь к началу века, можно смело придти к выводу,  что последствия «великого» переворота 1917 года естественным образом вскрыло и причины, его породившие.

Сразу после войны 1941-1945гг СССР был озадачен теми последствиями, которые принесла эта война, и главная из них была проблема демографическая.
СССР понёс огромные людские потери. Коллективизация, репрессии, огромное число инвалидов, по сути бесполезных обществу. Даже густо населённые ранее ГУЛАГи были пусты и только ждали новых, послевоенных «призывов». А ведь надо было восстанавливать разрушенные заводы, железные дороги, города. Требовал содержания огромный паразитирующий штат чиновников и бюрократов. Советскому правительству нужны были новые рабы. Много рабов. И взять их можно было только из других стран, и в первую очередь, из числа белоэмигрантов и их детей. А для этого их надо было сделать пособниками фашизма. В 1947 году были организованы судебные процессы над белоказаками и белогвардейскими генералами: Красновым, Шкуро, Семёновым, Вержбицким, Бакшеевым , Власьевским. Именно тогда состоялся «великий торг» между союзными державами. В накладе не остался никто. Европа избавилась от неугодных беженцев, а СССР приобрёл новое пополнение в рядах «строителей коммунизма». И если в оккупированных зонах Европы вопрос решался просто, то с территориями Южного Китая было сложнее. К делу государственной важности подключились дипломаты всех уровней. Были обнародованы указы, которые гарантировали всем вернувшимся на родину свободу и неприкосновенность личного имущества. Для убедительности разрешалось брать с собой всё, включая габаритные вещи: мебель, пианино и даже автомобили.
Только наивный мог верить в то, что на Родине их ждут с распростёртыми объятиями. Но уставшие от скитаний люди верили и возвращались. Факт постыдный, но сразу после войны СССР организовал настоящую охоту на эмигрантов.       
   В конце 20 века каждый исторически образованный человек должен знать, что СССР несёт, как минимум, половину вины за развязывание второй мировой войны. Во многом он повторил судьбу Российской империи, пожертвовавшей своим народом ради интересов других государств. Война эта была спасением для Великобритании, огромной помощью для США, благодаря чему последние стали обладать после 1945 года половиной мира. Война, в которой СССР понёс огромные потери, явилась детонатором, всколыхнувшим все народы Европы. Не могла война обойти стороной и казаков и белоэмигрантов. В этом свете вскрывается один из самых нелицеприятных, даже крамольных вопросов истории русского народа, участвовавшего на стороне гитлеровской Германии. Звучит дико и непривычно, но если следовать логике цифр, то коммунисты принесли России больше горя и бед, чем все гестаповцы-эссесовцы. Разрушили храмов и архитектурных памятников, уничтожили и украли для вывоза за границу произведений искусства, сгноили в концентрационных лагерях тружеников, учёных, патриотов больше, чем нацисты во всех странах Европы вместе взятых. И потому стоит ли удивляться, что против советских бойцов, по другую сторону окопов, каждый шестой был бывший соотечественник.
Согласно немецким данным, с 1941 по 1945 годы в Вермахте, войсках СС и в полиции служили 1 200 000 бывших военнослужащих из царской армии России. 70 000 казаков, туркмен и узбеков, 40 000 азейрбаджанцев, 25 000 грузин, 20 000 армян, 30 000 северокавказцев, 12 000 волжских татар, 10 000 крымских татар, 7 тыс. калмыков. Не считая западных украинцев, белоруссов и  прибалтов.
В октябре  1943г. в каждой пехотной дивизии 15% личного состава составляли русские. А к февралю 1945г. более 600 000 бывших советских военнослужащих воевали в сухопутных частях Германии. 150 000 служили в военной авиации и войсках ПВО. Рассматривая эти цифры через призму советской идеологии, конечно же, всё это покажется хорошо сфабрикованным вымыслом. И не удивительно, что раньше об этом знал исключительно ограниченный круг людей. Но реальность такова, и приходиться делать печальный вывод о том, что в очередной раз русские воевали сами с собой, и казаки в этой войне также занимали своё особое место.
Ещё в сентябре 1941 года в нацистской Германии было предложено формировать из русских казаков антипартизанские соединения, и уже к 1 ноября были сформированы казачьи сотни и команды, разумеется, под надзором войск СС. Тогда же, в конце 1942 года, в составе Первой танковой армии был сформирован ещё один кавалерийский казачий полк. Казаки дрались упорно, вызывая у немцев неподдельное восхищение как, равноправные союзники.
Причины этому явлению могут быть понятны, если вспомнить, что связывало казаков с Советским Союзом, который не просто изгнал их, лишив всякой надежды на возвращение в период гражданской войны. Свежа была ещё память у казаков о советской власти, и потому не могли они простить коммунистам «расказачивания», надругательства над казацкими святынями, геноцида на протяжении 24 лет. Не забыли зарытых заживо дедов, хранителей памяти, сожжённых хуторов, поруганных станичных храмов, отравленных идеологией соплеменников и люто мстили, не боясь ни пули в бою, ни расстрела, ни трибунала. Донцы, кубанцы, терцы натерпелись от русского населения, которое в массе своей приняло большевиков в 17-ом году, воевали за них в 19-ом, когда русский крестьянин или рабочий забирал не только земли казаков, но и детскую рубашку с крохотного казачонка. О каком великорусском патриотизме мог думать казак?
В марте 1943г против советских войск сражались 20 казачьих полков численностью 25 000 штыков и сабель. По какой-то чудовищной закономерности, но с большей статистикой самоуничтожения казачество вновь, как и в годы революции, стало заложником великой идеи. Вновь пролилась русская кровь.
Участие казаков на стороне Германии - трагичная и чёрная страница истории этого народа. Имея на своей стороне казаков, как врага коммунизма, Третий Рейх умело использовал их в борьбе и уничтожении славянских народов.  Не щадя жизни и свято веря в освобождение Дона, Кубани, казаки не могли понять, что от них лишь требуется одно – умирать за интересы нацистской Германии. В казачьих частях на командирских должностях, разумеется, были немцы, и все они рвались командовать казаками, что давало быстрое продвижение по службе. Одна из таких дивизий, Первая казачья, под командой фон-Панвица, «прославилась» своими победами на территории Югославии, вписав позорную страницу в истории казачества 20 века. Города и сёла Югославии стонали от разбоев «казачьей орды». Казаки этой дивизии жгли, грабили, насиловали и убивали. Особенно отличались «сынки» «батьки» Кононова и конники полка «Атаман Платов». Не удивительно, что вскоре вся Югославия поднялась на мародёров. Сражения между казаками и партизанами поражали своей ожесточённостью и беспощадностью. Обе стороны не щадили друг друга и пленных не брали. Немцам, стравившим славян, это было только на руку.

               

Лучше вооружённые и более умелые воины-казаки всё же теснили партизан, за короткое время очистив от них обширную территорию между Белградом и Загребом. В отвоёванных районах они учредили свои станицы.
В августе 1944г восстала Варшава, и среди тех, кто подавлял это восстание, были 12 тысяч штыков и сабель под командованием казака Доманова. Варшавяне были не единственными, кто проклинал русских казаков. Функции жандармов и карателей ломали психику станичников, крушили традиционное представление о роли казачьего оружия, а особенно в рядах молодёжи. Массовые изнасилования польских и югославских женщин и расстрелы безоружных крестьян и горожан уже не были похожи на святую борьбу с большевизмом. И то, что в октябре 1944 году все крупные казачьи соединения стали перебрасывать в северную Италию, можно с уверенностью отнести как политическую заслугу генерала Краснова. Благодаря его влиянию в Восточном министерстве, правительство нацистской Германии «выбило» у Дуче для казаков территории на Апеннинском полуострове. Для Муссолини это было выгодно, поскольку эти земли, выделенные им, не были особенно плодородными и, кроме того, кишели партизанами – коммунистами. Казаки изгнали их оттуда и основали своё «казачье государство». В границах «Итальянского Казачьего Войска» обосновались 7 донских, 6 кубанских и 5 терских станиц, а город Алессо казаки переименовали в Новочеркасск. В нём открыли казачьи школы, детские сады и даже театр. В декабре 1944 г открыли первое казачье юнкерское училище. Хотели начать приём мальчиков в казачий кадетский корпус, но не успели… Над атаманским дворцом развевалось знамя Донского, Кубанского и Терского казачьих войск. Ежедневно проводились военные занятия. Атаман Доманов держал в боевой готовности 12 тысяч казаков и «варшавских вольностей» не позволял.
Но война неминуемо шла к концу, и 2 мая случилось то, что должно было произойти. А вслед за этим и трагические события 31 мая в г. Линце, где состоялась передача 50 000 казаков и членов их семей конвою НКГБ. Несчастных, избивая дубинками и прикладами, ограбив на последок до нательного креста, англичане загнали всех в «телячьи вагоны» без различия пола и возраста. Расправа была короткой. Казачьих офицеров сразу расстреляли без суда и следствия. Остальных, в зависимости от возраста и состояния здоровья, ждали трудовые лагеря Восточной Сибири и Заполярья. Заточение пережили не многие. Оказаться в «большевистском раю» для многих эмигрантов было равносильно смертному приговору. У многих из них были документы, доказывающие, что они ни одного дня не жили в СССР. В том же стане Доманова больше половины офицеров никогда не были советскими гражданами, но английских офицеров, исполнявших этот приказ, это совсем не интересовало. Следуя приказу выдавать всех русских, не взирая на биографию, подчинённые генералов Китли и Мессона, особенно жестокие по отношению к казакам, лупили дубинками и прикладами карабинов по головам женщин и детей, отказывавшихся ехать в «сталинский ад». Врывались в церкви, разбивали алтари и рубили православные иконы. Стреляли в спины беглецов, как гончие псы, охотились за ними по окрестным лесам и горам. Матери, обняв малых детей, бросались в бурные потоки Дравы, а офицеры, как белоэмигранты, резали себе вены и горло осколками стекла, вешались и стрелялись. Они не строили иллюзий по поводу того, что их ждало в Советской оккупационной зоне.
Сами англичане, передавшие пленников, вспоминали, как в первых числах июня они пригнали одну колонну в Юдинбург. Чекисты, что особенной интересно, черноволосые и кучерявые, коих сильно выдавал польский акцент, рассортировали пленных на три группы. Первую – мужчин и женщин от 16 до 35 лет загнали в грузовики и отправили на восток. Детей до 16 лет и стариков «смершевцы» отогнали в недалёкий овраг и расстреляли, поскольку с детьми много возни, а пожилые люди обуза для страны социализма. Сами британцы не только фиксировали факты беспощадного отношения советского командования к своим бывшим соотечественникам, но и сами неплохо поживились на чужой беде, не стыдясь обменивать продукты питания на золотые нательные кресты, старинные ордена, обручальные кольца. Потеряв человечность, они расправлялись не менее жестоко с самыми беззащитными и невиновными - с казацкими лошадями и верблюдами:
«Бульдозерами англичане копали огромные траншеи, загоняли туда коней и верблюдов и расстреливали из танковых пулемётов». (Из воспоминания казака Козьмы Костромина).
Но были и те, кто затягивал или срывал отправку казаков в советскую зону. Среди них майор Дэвис и генералы Клайв и Ашер. Трудно представить, сколько тысяч людей были спасены от казни или медленной смерти в лагерях СССР, но таких офицеров в лагере союзников было немного.
Охоту за русскими людьми сталинские представители вели по всей Европе и в странах Азии. Кого привлекали обманом и лживыми обещаниями, других, не церемонясь, брали под конвой. С казаками не церемонились. Многие из этих событий, связанных с выдачей казаков и их семей в СССР, были описаны сыном  атамана Краснова, проживавшим в послевоенные годы в России, и лишь во времена Хрущёвской оттепели эмигрировавшего в Аргентину. В последствии там отравленного, скорее всего, за опубликование данного материала. Согласно предположениям и исследованиям известного в мире журналиста Дугласа Рида, изучавшего еврейский вопрос вплоть до пятидесятых годов прошлого столетия, в этом деле была замешана израильская разведка Массад.    
               
                Хроника возрождения.

История России в двадцатом веке, это история тяжёлой затяжной болезни, с разными фазами своего развития, доходящими до критического. Зараза, пришедшая извне, не одно столетие назад, долго развивалась в здоровом теле русского народа, в его духе. И этот дух неоднократно исторгал из себя эту заразу, однако с каждым разом становясь всё более подверженным чуждой для себя инфекции, он делался всё более уязвимым, а попытки поразить его всё более настойчивыми. Даже беглый экскурс в историю позволяет вскрыть эти моменты. Искоренение древнего Православия под давлением Греческой религии, истребление семьи  Ивана Грозного, раскол церкви во времена Никона и Петровские «реформы», свержение монархии и уничтожение веры. Все эти, разные на первый взгляд события, носят общий характер, и порождались с одной единственной целью – уничтожить некое особое сознание, присущее исключительно одному народу на земле – русскому. В это можно и не верить, но факты неопровержимо это доказывают. Русский дух неистребим, и та инфекция, что впрыскивалась в тело древней Руси, всякий раз незаметно растворялась русским духом, а чужеродные цари становились русскими. Россия может исчезнуть, разве что, вместе с исчезновением самого русского человека.
Что же может делать русский дух особенным? Это вопрос непростой, и вряд ли на него можно ответить в двух словах. Но в истории есть пример, доказывающий этот факт. Это русские казаки. Даже сегодня, когда основное население России неизлечимо болеет всеми «прелестями» западной цивилизации, казаки по-прежнему остаются независимыми и наиболее стойкими, способными противостоять чужеродному вирусу бездуховности, то есть, состоянию, когда в человеке нарушается и затем исчезает связь со своим создателем, Богом, даровавшим ему свой дух. Древнейшее единство русской культуры и её воинского сословия в лице казачества, являло собой ту божественную субстанцию, которая обладала всеми его качествами, она была духовной и непобедимой никем и никогда. Может быть, это и явилось причиной консолидации мирового зла, чтобы разрушить это единство, применив все виды известной агрессии, перечисленные выше. Надо постараться понять, что они никогда не прекращались, лишь меняя своё внешнее обличие, но цель всегда была одна – разрушить единство, и отделить дух от тела. Частично это было сделано в годы гражданской войны, коллективизации и последующих расправ на территории СССР, когда самая активная и деятельная часть казачьего населения была физически уничтожена и рассеяна, а территории казачьих войск фактически реквизированы и отданы под заселение неказачьему населению, наименования казачьих населённых пунктов изменены. Фактически, казаки были уничтожены как народ. Казачье самосознание сохранили исключительно одиночки, а так же эмигранты первой волны. Здесь же следует так же окончательно осознать, что понятия «трудовое казачество», «красное казачество», «казачьи части РККА», всего лишь демагогические трюк, подмена, призванная скрывать реальное положение вещей. Зная подлинную историю казачества легко понять, что его идеи и дух как народа и сословия, исконно несовместимы с коммунистическими идеями, ни с советской властью. Более того, идеи казачьего сословия так же несовместимы с современной демократией, именно поэтому все законодательные акты, призванные восстановить историческую справедливость и возродить казачье сословие не имеют своей силы. Но! Сегодня каждый житель бывших казачьих станиц, каждый, кто считает себя казаком, должен знать, что возрождение в первую очередь начинается с него самого, с его духа, с его культуры и сознания.   

Постановлением Верховного Совета Российской Федерации 1992 года. «О реабилитации казачества» оно признано репрессированным народом, имеющим право на возрождение как исторически сложившаяся культурно-этническая общность.

Кому сегодня не известно о выселении чеченцев и других горских народов? Это очень благодатная почва для формирования «самосознания», независимости, а так же ненависти к Сталинскому режиму пострадавших. При этом почти ничего не говорится о казачьей трагедии. Разве не секрет, что СССР создало, в буквальном смысле, тепличные условия для развития культуры и увеличения численности горцев. Не смотря на этот факт, выселениями до сих пор продолжают спекулировать далеко не в пользу России, и её культурной миссии. На самом же деле, «чеченский вопрос» коснулся именно казачьего сословия, и именно об этом продолжают молчать многие годы. Впрочем, переселять - было доктриной большевиков. Срывать с насиженных мест, сеять рознь, стирать из памяти всё, что могло говорить об индивидуальности того или иного народа. И каждому такому народу стоило огромных усилий, чтобы сохранить свою самобытность, веру, а главное – человечность. Тем же дальневосточным корейцам, насильно выселенным в безжизненные пустыни Казахстана. Или южанам туркменам, сосланным в холодную Сибирь. Не менее жестоко поступили и с казачеством, древнейшим сословием, сплоченным единым бытом и культурой, выселяя с насиженных мест, лишая крова, отбирая  личное имущество. И сколько горя и нужды пришлось перенести этому народу, чтобы выжить, и не просто выжить, но и сохранить свою родовую память и традиции. Как ни удивительно, но положение казаков мало изменилось. Это хорошо просматривается на примере жизни бывших амурских казачьих станиц, прилегающих к линии русско-китайской границы. Каким оказался пограничный «замок», показало новое время. Социалистическая система, одной рукой сформировавшая надёжный заплот, другой рукой просто лишила основной мотивации жизни целое сословие, некогда умевшее охранять границы лучше, чем кто либо. Для чего это было нужно этой системе? Ответы, конечно, есть, но раскрытие их в рамках данного повествования отвлечёт от главной темы. Почти для каждого более менее грамотного жителя приграничья известно, что за годы советской власти доблестные зелёные фуражки на Амуро–Уссурийской линии превратились в ненужных и бесполезных нахлебников, и только радуют своей бездеятельностью многочисленных южных соседей. Народ прилегающих к рекам сёл попросту ненавидит пограничный режим, а бойцов, молодых солдат - контрактников, по-человечески жалеет. С горечью и изумлением вспоминается ответ одного китайского браконьера на резонный вопрос о незаконном пребывании его на русском берегу. Спрашивал местный житель, до этого с большим трудом получивший разрешение для рыбалки в «системе». Циничный, и вместе с тем правдивый ответ как никогда вскрывает всю подноготную амурской границы: «Ваша капитана спит, наша кушает».
До сих пор вдоль рек тянется колючая проволока, в которой за долгие годы существования «системы» погибла не одна тысяча диких и домашних животных. Коров и лошадей, попавших в путанку, расстреливали на глазах у селян. Налицо всё тот же, незаметный на первый взгляд геноцид, только в более утончённой, скрытой форме. Не забыто как способ, при котором человек лишается своих корней, и переселение народов. В начале 80-х годов двадцатого века оно снова становиться массовым. Сёла переполняются чужеродной безликой массой потенциальных тунеядцев и алкоголиков из западных областей России и Украины. Специально для этого в районах на государственные деньги строятся целые посёлки, причём непригодные для нормального жилья. Для них выбирались в основном низменные, заболоченные места, а дома «коттеджи», строились наспех из бетона. Они и сейчас стоят в заброшенных сёлах, таких как Луговое, Полевое, и многие другие, пугая своими стенами проезжающих зевак. Сегодня, за прошествием уже не одного десятка лет почти исчез барьер непонимания и отчуждённости между коренным населением и переселенцами, но тогда, на пике «подъёма» сельского хозяйства, а по сути развала, этот барьер вполне мог перерасти в социальный взрыв местного масштаба. В настоящее время эти посёлки являются настоящим позором для жителей района. Народ в этих сёлах не работает. Давно отсутствуют школы. Особенно актуальна эта проблема осенью, когда на полях соседних хозяйств вырастает урожай. Обезумевшие от алкоголя и неспособные к нормальному крестьянскому труду на личных усадьбах жители «Луговых», «Полевых» собираются по ночам, а порой и среди бела дня для массовых набегов на чужие поля с применением техники и огнестрельного оружия. При этом местное население станиц бессильно, поскольку власти закрывают на то глаза, а законов, защищавших права и действия граждан, нет. Такое бездействие преступно.
 До сих пор местным жителям не разрешается выходить без разрешения на лодках ловить рыбу, а получить такое разрешение удаётся единицам и то благодаря личному знакомству с комендатурой. В то время, когда у жителей опускаются руки, глядя на такой беспредел,  у китайцев давно налажена нормальная жизнь и не существует никаких препятствий для жизни на реке. Как свидетельство полного триумфа наших южных соседей на реке, в районном центре, на набережной, установлен величественный и столь же бездуховный монумент, прославляющий дружбу китайской девушки и русского парня. Памятник не популярен в народе, выглядит заброшенным и неухоженным. Сей факт не делает чести местному населению, но показателен сам по себе. На другой стороне красуется такой же монумент-близнец, а между ними река-граница, вдоль которой, каждый день, проходит пограничный наряд в составе двух, вооружённых автоматами, бойцов. Они, молодые, двадцатилетние ребята, это наш спокойный сон. Другим не менее циничным примером может служить памятник пограничнику Федько, что расположен в центральном сквере Амурзета. Чтобы описать всю нелепость этого художественного произведения, правильнее было бы воспользоваться услугами сатирика - насколько он циничен и безобразен. Судя по антропологической характеристике, автором его является, несомненно, китаец, к тому же, как скульптор, совершенно безграмотный. Но удивляет, конечно, не это, а именно, безразличное попустительство и некомпетентность в вопросах культуры местной администрации, по-видимому, просто отмывающей таким образом финансы. Вполне допустимо предположить сознательное действие, направленное на разложение и ломку сознания русского населения, что в совокупности с другими фактами является неоспоримым.
Не лишним будет узнать по подробнее те самые пограничные будни, за счет которых наша страна спокойно спит по ночам. Вот некоторые штрихи к общему портрету пограничных войск сегодня. И пусть они расширят общее представление обывателя о границе. А она это Амур, на первый взгляд, непреодолимое препятствие от посягательств непрошеных гостей. Но, как бы не так, и сколько их проскальзывает через границу – известно одному господу богу и, может, ещё кое кому.   
Как было сказано, на огромном протяжении пограничных рек тянется колючее заграждение, опаханное по обе стороны специальным плугом. Правда, последние годы этого не делают. Дорого. Да оно и правильно. Техника изнашивается, горючее расходуется. Кому сильно надо, пройдёт и так. Чаще всё же, пользуются таможней. Но случается, идут и через проволоку. Как говорится – напролом. Дерзко и безнаказанно, тем более что столбы во многих местах уже давно сгнили, а проволоку порвал зверь. Так, случайно, дозором, при обходе была обнаружена прореха. Переход границы. По всем правилам. С кусачками, дыркой в «заборе» и следами на земле. Натоптали основательно. Собака взяла след. Ушли далеко и неизвестно куда.
И тут как в советском кино. Застава в ружьё! Все переполошились, мало ли с какой целью прошёл враг. Задействовали технику. Последний исправный «Зил» завели. Бочку с бензином «НЗ», на тот самый случай, раскупорили. Однако, кто знаком с приграничной местностью хоть немного, только посмеётся. Дорог нет, кругом тайга, сопки, болота. Пригоден один вид транспорта – кони, а их на заставах, увы, нет. Увязли, не проехав и пяти километров, по самый кузов, где-то в распадке речки Белой. Дальше преследовали пешком, но тоже не долго. Машину вытаскивали трактором, да и тот, утопили в болоте. Но, с этим понятно.
Зачем, с какой целью понадобилось китайцам проникать вглубь нашей территории, так и осталось загадкой. Случай курьёзный, и глупостей было с обеих сторон. Хватило, правда, ума нашим оставить засаду. А китайцам – пойти обратно той же дорогой. Диверсанты, естественно, в рассыпную, поскольку была команда бежать. В смысле – стой кто идёт. Кто-то убежал, кому-то досталось очередью из автомата. На том и закончилось дело. Конечно, случай этот не единственный, о чём можно написать не одну захватывающую повесть. Но беда в том, что как при дневном свете, высвечивает он непригодность нынешней системы охраны рубежей. И не только. Если бы речь шла только технической неспособности, или нерадивости командиров в деле подготовки бойцов. Старались всё же, ночей не спали. Дождь, грязь, комары... Однако, есть примеры далеко не курьёзные, показывающие не только убогость средств и бесполезность потуг. Тут всё равно что, ситом черпать воду. Страшнее другое. Нарушения уголовные, позорящие воинскую честь, нацию, и наносящие прямой вред.  Связанные не с халатностью старшин и офицеров (о солдатах речь не ведётся), или с общей моральной распущенностью личного состав, а с законом. Сегодня на границе ведётся откровенная преступная деятельность. Что, спрашивается, охраняют сегодня пограничники, если по дорогам района преспокойно разруливают китайские большегрузы, увозя за Амур горную породу с прииска Магнезитный, или по местному – Инженерного, где когда-то стояла пасека. Соседи, конечно, молодцы, построили великолепную дорогу по заповедным кедровым массивам, внешне ведут себя пристойно, и даже, скупают у местных предпринимателей продукты сельского хозяйства: мёд, мясо и другие экологически чистые продукты, вроде медвежьих лап, желчи, и прочих таёжных деликатесов. Жителям от этого не легче, ведь не они хозяева земли, а те, кто безжалостно паразитирует над природой, выгребая и продавая её недра. И какая надобность в пограничниках, если больше половины пахотных земель района уже занято китайцами. И хорошо что половина, ведь в соседнем Ленинском районе сто процентов отдано под китайскую сою. Другим примером «успешной» экономики области является разработка карьера в урочище Волчья. Место богатое зверем, и некогда дикое и недоступное, до этого являло собой своеобразный природный заповедник, с уникальной природой и животным миром. Теперь в недалёком будущем там ожидается Марсианский  пейзаж, и какие последствия ждут местную флору и фауну, остаётся только догадываться. Глядя на все эти безобразия можно смело констатировать, что в рамках Еврейской автономии давно и успешно функционирует КОЛОНИЯ, где есть местное аборигенное население – русские, и есть колонизаторы-пришельцы, очень похожие на людей. Осталось наладить торговлю рабами, и тогда вопрос можно считать закрытым. И здесь нет преувеличений. Это свершившийся факт в рамках свободного и независимого государства.
На фоне сегодняшнего кошмара некоторые сюжеты прошлого уже не выглядят такими пугающими. Напротив, всё забавно и наивно. Воровство леса в береговой зоне, ловля калуги, варварская охота на зверя - то, что китайцы полноправно хозяйничают на нашем берегу, всем известно. Тут приходится только разводить руками. Слабы мы сейчас. Бедность, а потому приходится терпеть. Гораздо хуже равнодушие властей, попустительство, и даже, сотрудничество. Продажа имущества застав всё тем же китайцам. Тот самый пресловутый бартер, что получил развитие и огромную популярность в народе на заре перестройки, но теперь, уже в более изощрённых формах и глобальных масштабах. И это есть реальность, где действуют только один постулат, взятый не из нашего закона. «Всё что выгодно, то и законно».
          Сегодня народу менять уже нечего. Со свалок выгребли всё что можно, или почти всё, а деньги пропили.   И здесь не обойтись без дополнительной информации.
Никто из командиров не желает «ловить» нарушителей с того берега, а по сути – исполнять свой долг. Дело в том, что это связанно с большими хлопотами. Они ведь (китайцы) «вываливаются» через проволоку сотнями и тысячами, и потому канцелярия просто не успевает заполнять соответствующие документы. А их очень много. Задержали нарушителя, и проблем не оберёшься. Протоколы допросов, объяснительные и т.п. Да и по-русски китайцы понимать ни чего не хотят, требуется переводчик. Дело идёт через представительство, консульство… А Китай сегодня, это сила, влияние, и даже, давление. Потому и не желают бойцы ловить «диверсантов». Но однажды всё же  поймали. Уж слишком нагло вёл себя. Надо повториться, что непрошенные гости вовсе не безобидные. Это вредители, и грабители, и доказательств тому сотни. Но обычно, поймают, пинков под зад надают, и до следующего раза. Их же много.
Так вот, поймали, и не важно, на какой заставе. Пусть это останется государственной тайной. Пришлось заполнять бумаги, докладывать в батальон. Нагоняй по телефону выслушивать. Но дело сделано и идёт к развязке. А тот китаец возьми да и сбеги. Прыткий оказался, изворотливый. Что делать? Начальство вот-вот прибудет. Хорошо, что старшина (пусть будет Мокин) сообразил. –А ну-ка, на берег бойцов. Волоките любого.
Там, на берегу, китайцы последние брёвна по воде джонками растаскивали. Разумеется с разрешения командира. Не гнить же добру. Подумаешь дрова на зиму. Перебьётся застава и без тепла. Почему бы не провернуть выгодное дельце. И не важно, что старшина по хозяйски сменял лес, который бесхозным гнил на берегу не одно лето, вызывая слюнки у соседей. Дело в другом. Всё это показатель безнравственности, моральной деградации, чему свидетелями были, как сами пограничники, молодые бойцы, так и местное население. А китайцы, скумекал старшина, все на одно лицо. Кто его там разберёт, тот или не тот. Одного за шиворот, и в каталажку. Кого-то же надо показывать и наказывать. Всё равно, там, у себя, его отпустят, рано или поздно.
Сколько таких курьёзов в памяти народа, да перед глазами, не пересказать. Да и забывается оно со временем. Остаётся лишь досада и разочарование. Вот и бредут вдоль берега, словно призраки, бойцы пограничники. Ради чего – не скажет ни кто. Но не проще ли задействовать местное население. Платить разумеется. Оставлять служить молодёжь. Желающих не будет отбоя. Тех же охотников, лесников, рыбаков, пчеловодов. Народа вдоль проволоки всегда найдётся, и главное, что именно этому народу не всё равно, что происходит вокруг, рядом. Не пропустит местный охотник ни одного случайного следа в тайге. И вычислит непременно, кто был, и куда шёл. Такая у этого народа натура. Любой незнакомый человек не пройдёт незамеченным.
А пока за спиной творится бардак и беззаконие, откровенное воровство, то и сам народ, в тихую, кто как может – пилит, рубит, стреляет. И за это ему надо ещё поставить памятник. Не тот, что воздвигли без ведома и согласия народа, но за его кровные, вырванные из районного бюджета и отданные всё тем же предприимчивым китайцам. Те то, своего не упустят. Наварили конструкций из труб, слепили «уродов», да простит читатель за резкое выражение. Жаль, что не видел он тех фигур, что «наваяли» соседи. Не обошлось и без хохмы, а вернее, без позорного скандала, когда под всеобщее ликование «шишек» областного значения и хохот местного населения сдёргивали традиционный покров.
О чём думали шабашники – китайцы, когда ставили задом наперёд своё детище, не известно. Потом, правда, развернули лицом к Амуру «рабочего и колхозницу» с земным шаром в руках. Русского богатыря с несуразно огромной головой, и китайской девушки соблазнительного вида.
О какой дружбе собственно речь? Не о той ли, когда из области, под чьё-то особое разрешение вывозили целый месяц несколько тысяч кубометров липы. Липы! И это из района с интенсивным пчеловодством. Кедр, липа, дуб. Этим уже ни кого не удивишь. Или когда за бесценок, но с аукциона, в пользование соседей ушёл золотой прииск «Берёзовый». Тот самый прииск, что был полностью разработан компанией «Приморское золото». Разработан с постройками, инвентарём, и брошен неизвестно почему. Это огромное пространство с прилегающими реками, тайгой, зверем, рыбой, птицей, и даже лягушками, несколько лет  приносило выгоду нашим соседям, но не нам. Так и напрашивается вопрос: -а где же были российские предприниматели? Неужели не нашлось?
Уже стало историей, когда с молотка была объявлена продажа (это вообще ни на что не похоже) застав Туловской, Помпеевки, где за долгое время хозяйствования пограничников скопились тысячи тон мусора, оставлен брошенным загаженный берег и лес. Спросить не кому, поскольку места давно необитаемы. А ведь там когда-то жили казаки, стояли станицы, пусть небольшие, но полноценные, со школами и крепким хозяйством. Сегодня эти окраины вообще ни кем не охраняются. Более того – появление в этих местах русского человека сопряжено с опасностью, поскольку китайские браконьеры – это не безобидные пугливые воришки, и их промысел золота, зверя или рыбы, имеет промышленный размах.
Что это? Безграмотная экономическая политика области? Или преступное содействие, выгодное узко ограниченной верхушке. Элите области, состоящей в основном из евреев, родина которых за тысячи километров от Амура.  И пусть не ищет придирчивый читатель в этих словах антисемитизма. Речь идёт о наживе исключительно ограниченного круга лиц, но не радении о благе государства. Тема эта давно вызывает тошноту и заставляет извиняться и краснеть русского человека, всегда ищущего справедливости. Нет нужды в том постаменте, что «украшает» оба берега реки. Как нет его и в том семисвешнике-миноре, богато украшенном красивыми фонариками, что водружён на грандиозном, и ужасно дорогом фонтане, на привокзальной площади в областном центре. Думается, что таких памятников, с каждым годом, будет появляться всё больше и больше. И это уже не утверждение маленького народа, а скорее демонстрация силы и реальной власти в стране. Конечно, никто не против красивых улиц и площадей, и когда-то всё это было. Но пусть это не оскорбляет и не унижает достоинства людей, не вызывает в них желания взять кирпич и заниматься вандализмом.
Возвращаясь к теме добрососедства с Китае, надо сказать, что большой выгоды Россия от этого соседства пока не имеет, а в казне того же Октябрьского района не осело ни одного «золотого» рубля. Во всяком случае, народ этого и не увидел, и не почувствовал. Те китайцы, что обещали предоставить рабочие места на делянах, пилорамах, где рубят и пилят со скоростью азиатской саранчи, эти места предоставили, но создали на них для русского, ни чем не защищённого мужика, рабские условия. Да и не особо нуждается китайский предприниматель в российской рабочий силе. Своей хватает. А те, кто всё же «клюёт», - безработные, бывшие совхозники с разорённых ферм, наши люди, русские, отцы семейств - вынуждены искать любую возможность честно заработать. Так вот они не заработали ни чего. Ещё должны остались.
Вообще, на народ и его проблемы в «области» давно наплевать. На развалившийся Пограничный совхоз с его уникальной базой, профилированной на картофель – одно из самых дорогих с/х производств. Ведь потребителем продукции был, в основном, Хабаровский край. Теперь это заграница. А область, вернее её администрация, в новых экономических условиях выживает своим путём. Продаёт лес, а его в районах много, особенно в Октябрьском (бывшая земля Екатерино-Никольского края). Китайцы его пилят сотнями кубометров, а куда идут деньги, никто не знает. Как уже говорилось, ведутся изыскательские работы в урочище Волчье, что недалеко от бывшего села Союзное. Там будет добываться открытым способом графит. Уже накатана новая дорога по реке Столбовке, по которой разъезжают многотонные грузовики, увозя тысячи кубометров горной породы через Амур. Китайцам это выгодно, они работают на весь мир, и по мелочам не распыляются. Места эти, надо сказать, заповедные и уникальные в природном отношении, и только-только начали выправляться после гидромелиоративной экспансии восьмидесятых годов. Неизвестно что будет с обедневшим казачьим селом Столбовым, когда там появятся сотни китайских рабочих, но тайга пострадает наверняка. Впрочем, об этом, как правило, не думают те, кто своей родиной считают «Святую землю». Это политика существует по всей России, и не представляет из себя ни чего нового. Кстати, об отношении к тайге, к лесу, надо сказать особенно, поскольку жизнь и быт местных жителей неразрывно связан живой природой. И дело не только в том, что в районе большое число людей промышляет охотой. Пчеловодство, собирательство, рыбалка, позволяют местному населению не только выживать, но и наполнить свою жизнь тем важным и необходимым, в чём городской житель лишён – любовью к живой природе и своему делу. Здесь лес повсюду, и казалось бы, у людей не должно быть трудностей с приобретением пиломатериалов для строительства жилья, с заготовкой дров на зиму… Но нет. Как раз это сегодня наиболее сложный вопрос. Но почему? В то же время не работают пилорамы, нет столярок, для изготовления простейших вещей – оконных рам, дверей. Ведь всё это было. Даже бондарка своя имелась. Весь район обеспечивали тарой, и она была востребована. Сегодня везут в лучшем случае из областного центра. Или из Китая. Особый привкус «горечи» вызывает заготовка дров, и связанные с ней процедуры всевозможных торгов, аукционов и заполнения ненужных документов. И дело не в том, что народ не имеет современную компьютерную технику. Просто применительно к местным условиям это абсурд, нонсенс, а по-русски - вредительство. Из-за такой порочной практики в тайге скапливается огромное количество спиленной древесины, разумеется, уже ни на что не годной. Но даже в этом виде взять её, хотя бы на дрова, местным не удастся. Нужен конкурс, или по-русски – драка. Как это принято у собак, когда им бросают кусок мяса. Ещё более нелепым выглядит положение, при котором запрещено подбирать поваленное дерево. Вспомним, однако, что издавна в русских губерниях было принято собирать в лесу хворост, валежник. Подбирать упавшие больные стволы. Люди прекрасно знали, что лес нуждается в уходе. Для этого землевладельцы только поощряли собирание валёжника. Этим же занимались лесные службы ещё при Иване Грозном. Традиции ухода за лесом не одна тысяча лет, о чём свидетельствуют устные предания славян. И по сей день европейские леса можно увидеть чистыми и богатыми птицей и зверем. Но сегодня общество живет по другим правилам, уподобившись компании, где слепой ведёт глухого, и слушает немого. В том же селе Столбовом возникла удивительная ситуация, при которой люди зимуют практически без дров, и это при тридцати градусах и продувных ветрах. Лес, разумеется, в тихую подпиливают, и как могут, выживают, но при этом, благодаря «содействию» местных лесоохранных структур (которые, надо сказать, только занимаются контролем, но не как не уходом) теряют не только веру и надежду к этим «органам», но и взаимоуважение, поскольку общая атмосфера среди людей пронизана недружелюбием и завистью. Уличая друг друга в воровстве леса, селяне пишут доносы друг на друга, и только потворствуют сформированной практике разобщения, играя на руку тем, кто ей создал. Практика такой «охраны» леса даже при беглом взгляде, выявляет вредительский характер, и то положение, при котором принято считать, что упавшее дерево участвует в биоценозе леса – есть и безграмотность и вред. В упавшей древесине развивается вредоносные насекомые, а почва становится непригодной для произрастания молодых деревьев, поскольку такие стволы разлагаются даже не годами, а десятилетиями, и кому от этого польза, непонятно.         
А что говорят о готовящемся строительстве моста через Амур в районе села Амурзет? Видать невыгодно стало паромом воровать. Мостом вывозить быстрее. А соседи уже готовы вложить свои капиталы. Забыли мы что ли, что сыр бесплатный только в мышеловке бывает. Программа вывоза русских богатств уже рассчитана на долгие годы. Даже навсегда. А мост будет. И ещё кое-что. Уже запланировано у китайцев строительство ГЭС. Даже место подобрали, всё в том же Октябрьском районе. Если это произойдёт, то можно будет ставить ещё один крест на очередной русской реке.
Не хочется о негативном, но лезет на язык, а вернее на перо.
Почёл на лаврах, в числе сотен других хозяйств, местный лесопитомник, где долгие годы выращивали саженцы кедра, сосны, лиственницы. Сегодня в Никольском лесничестве этим заниматься не выгодно, и теперь везут из Китая, взаиморасчётом. России на пару десятков бездельников больше, а соседям дополнительный заработок. С такими темпами из-за Амура скоро хлеб возить будут. Называется это демпингом. А народ стерпит. Будет толпится на берегу и размахивать кулаками. – Где там наша обещанная колбаса из сои, «рубь за кило». Ей богу, дальше не куда.  Впрочем – есть.
Всё, что связано с деятельностью китайцев в районе – есть тема  для детективов и фельетонов. Народ-то терпит, пока. Но находятся герои, грудью вставшие на пути у несправедливости. Обойдёмся без фамилий и точных дат, но, как говорится, дело было зимой.
Однажды остановили колонну лесовозов под водительством китайцев. Наши-то теперь в лес почти не ногой. Не пилят. Дорого стало. Зато соседи во вкус вошли. Трудятся на совесть. Таких вот трудяг и остановили на «большой» дороге, где ни свидетелей, ни милиции. Под прицелом карабинов мордами в снег. Для устрашения пару обойм по колёсам. Пусть наших знают. Дело понятное – перебрали охотники горилки, и вскипело наболевшее в русской душе. Руки за спину, всё как учили на службе. Кому-то и по шее досталось, в смысле по морде. В общем - повеселились. Правды искал русский мужик, потому что наболело видеть несправедливость. Но в тайге она может и есть, потому как там медведь хозяин. А в цивилизованном обществе с этим сложнее, если совсем никак.
Не успел ещё дым со стволов выдохнуться, как в дело включилась прокуратура. А через час звонок из Москвы. Вот где покровители. Не потягаться местным Робин Гудам со столичными. Дело, слава богу, замяли, вернее, замыли, правда, не без усилий. Но осталась обида и страх.  Такие вот будни на русско-китайской границе, и говорить о них не переговорить. Та проволока, что «спасает» от миллиардного Китая, а по сути, отделяет русских от их же земли, на которой очень любят сидеть вороны, не привнесла в быт людей ни чего полезного, а только лишь суету, да корысть тем, кто имеет право и власть открывать шлагбаум на пути у сельскохозяйственной техники в урожайную страду и брать мзду.      
За колючей проволокой часть совхозных земель, но порой попасть туда сложнее, чем на территорию сопредельного государства. Богатые рыбой амурские протоки находятся под запретом, и хозяйничают там не пограничники. Им ловить рыбу некогда, да и не нужно. Это полноправные владения китайцев, давно поделивших между собой все заливы и протоки. Разнузданные в своей безнаказанности и изощрённые в разных варварских способах ловли рыбы китайцы уже давно не боятся пограничников. Чтобы рыба предпочитала их берега, соседи прибегают к преступным действиям: травят и загаживают недоступные для них заливы селитрой и прочей вредной химией. Сегодня это называется экологическим терроризмом. Посещение российской территории стало для соседей давно привычным и даже житейским делом. Проплывая в двух метрах от берега на своих джонках и скоростных катерах, они смеются над русским народом, над его беспомощностью и отсутствием хоть какого–то самоуважения. Глядя на существующие законы о границе, поселения на амурских берегах обречены на вымирание. На фоне бурного расцвета северной провинции Китая, где уже сегодня проживает 200 миллионов китайцев, наши берега пустеют и только «вызывают слюну», как лакомый кусок. Сёла загнивают и бросаются местным населением. Одной картошкой сытым не будешь, поэтому люди тянутся в центры, и, как следствие, растёт преступность. Уже сейчас в Октябрьском районе алкоголизм и наркомания приобрели угрожающий характер. В то время, как местные «ОМОНы» сражаются с ветряными мельницами и проводят разного рода кампании по выявлению преступности, в каждом втором доме заготавливают коноплю для продажи заезжим наркокурьерам из города.  И  участвуют в этом деле в основном подростки, зарабатывая на школьные учебники и одежду. Многие дети не ходят в школу и не знают зимней обуви. Давно стало проблемой тепло в домах, и из-за этого на кладбищах исчезли все деревянные кресты.
Вместо того, чтобы создать благоприятный климат для нормальной жизни людей, администрации приграничных районов думают о собственном благополучии. Но к этому привыкли давно. Никому нет дела до того, что соседи - китайцы зимой и летом воруют береговой лес, миллионами отлавливают лягушек. Подобная безнаказанность оскорбляет местное население. Люди падают духом и вынуждены смотреть, как разрушается последнее. По сути дела они уже давно забыли, что такое Родина и любовь к ней. В поисках выхода они вынуждены истреблять последних медведей и их лапы продавать контрабандой за кордон. Почти исчезла в крае популяция гималайского медведя и кабарги. Очередь за тиграми, которых в соседнем Китае очень почитают, но съели ещё двадцать лет назад. Выпилив весь свой лес, они с жаром накинулись на российский, не без содействия местных властей, конечно же. Уже не найдётся ни одного лесхоза на Дальнем Востоке, где бы не было китайцев, по договору пилящих нашу тайгу. Этот промысел стал одним из самых коррумпированных. С попустительства администраций Дальний Восток превратился в сырьевой придаток, а народ - в дешёвую рабочую силу, а проще в рабов. Масштабы истребления монгольского дуба в Октябрьском районе таковы, что через десять лет на землю не упадёт ни одного жёлудя. А к тому времени, когда вырастет молодой лес, способный к воспроизводству, от голода вымрут последние дикие кабаны, которых уже почти не осталось на сопках Манчжурии. Южные гости подкупают взятками чиновников всех рангов. Это стало традицией. У китайцев на этот счёт существует своя отработанная схема. Сначала нужного человека приглашают в гости. Там его поят и кормят, как самого дорогого человека, дарят всякую мишуру, ну а после опьянённый такой гостеприимностью и ничего не смыслящий в политике «человечишко» готов продать и раздать последнее, лишь бы не упасть лицом в грязь. В результате народ лишается работы и идёт на положение раба к китайцам, а это унизительно и позорно. В то время, когда амурские деревни продолжают, в прямом смысле слова, опутывать колючей проволокой, дабы предотвратить любое нарушение границы, в тайгу забрасывают 200! китайцев для заготовки леса. Как будто своя рабочая сила перевелась. Можно только представить, что способны сотворить на чужой земле вооружённые до зубов, и техникой, и оружием, китайцы. 
Это только видимая часть айсберга. Не надо забывать, что на территории районов, удалённых за двести километров от областного центра, действуют негласные законы Еврейской автономии, где подавляющее число чиновников успело дважды сбежать в Израиль и вернуться с двойным гражданством и полными чемоданами денег. Для чего? Не жилось на своей исторической родине? Вряд ли. Скорее для того, чтобы приватизировать и разворовать последнее. И это уже происходит. Наблюдается нескончаемый отток самого главного национального богатства – народа. И если из Сибири выезжают русские немцы, то с Дальнего Востока в основном русские и русские евреи, всё в тот же Израиль, где, как видно, нехватка в рабах, а как известно, русские рабы всегда были самыми лучшими. Так уж сложилось, что в районе, да и на всей территории Хабаровского края и области, характерны межэтнические браки. И если муж русский, то, как правило, эмигранты могут возвратиться, хотя у детей есть все законные основания в будущем вернуться на историческую родину своей матери. По-другому обстоит дело, если глава семьи - еврей. В этом случае выезд семьи маловероятен, но если это происходит, то такая семья уже никогда не возвращается. В лучшем случае остаётся надеяться, что вернутся дети. Что когда-нибудь они вырастут и поймут, что родина их там, где они родились и на чьей культуре и духовности были воспитаны. Беда ещё и в том, что эти беглые русские оставляют одинокими стариков родителей и лишают их общения со своими внуками, а это большое горе. Эти старики обречены на быстрое старение и безрадостное одинокое существование.
Вот такая порочная практика симбиоза, можно с уверенностью сказать, породила паразитизм в русской нации. Сформировала корпоративные семейные кланы, основанные на принципах маленького, обиженного судьбой народа, проникших в самые верхние эшелоны власти всех государственных структур. Будь то чеченцы, дагестанцы или евреи – никто из них не радеет за благосостояние России, а «работает» на себя. Пример этому - «семья» бывшего президента России Б.Н.Ельцина, чьё правление обернулось для страны полномасштабным разрушением экономики и морали. И опять, как ни вспомнить о Русской Хазарии. Россия, со своей вселенской доверчивостью и добротой, поднявшая до уровня людей всё современное человечества, создала для этих народов тепличные условия для плодотворного развития и размножения, и теперь захлёбывается в крови террора и бандитизма, охватившего её. Заметим, что удалённость Амурского региона от Кавказа совсем не мешает представителям этого региона промышлять на Дальнем Востоке, «развивать» своё дело, а точнее – наживаться среди честных людей. Держать под контролем рынки сбыта сельхозпродукции, скупать картошку по заниженной цене, притом тогда, когда она только начинает созревать, что в свою очередь провоцирует местный спившийся элемент лезть в огороды и выкапывать чужие грядки. На фоне низкого уровня зажиточности местного населения эти спаянные в кланы группы выкачивают из региона большие деньги, при этом, не принося никакой пользы для местной казны. Любопытно, что интересоваться Амуром и его богатствами на Кавказе начали ещё в позапрошлом веке, и в сводках амурской пограничной службы неоднократно отмечалась деятельность вооружённых винтовками северокавказцев, промышлявших золотом. Но тогда этот вопрос решался благодаря казакам. В сравнительно недавнее время развитого социализма, Амур был закрытой территорией, что тоже усложняло просачивание чужеродного элемента в больших масштабах. Разумеется, трудолюбивые шабашники из Осетии были не в счёт.
Надо сказать, что это самое время развитого социализма, при всех своих положительных и отрицательных чертах носило в себе элементы затянувшегося анекдота, причём совсем невесёлого, и есть подробности, о которых хочется сказать особенно, и поскольку время стирает неприятный осадок, оставляя лёгкую грусть.
Быть может, кто-то не знает, что центр Октябрьского района (бывший Екатерино-Никольский край) село Амурзет и сама автономия со столицей, городом Биробиджаном, существуют с середины 30-х годов.
До 80-х годов в райцентре насчитывалось несколько десятков крупных мясомолочных совхозов. Масло тоннами вывозили на продажу в краевой центр, город Хабаровск. Ещё и не хватало. Завод выпускал продукцию, а люди получали зарплату. Хорошо жили все: и евреи, и русские. Ситуация резко изменилась после отделения «республики». За десять лет самостоятельной независимой власти камня на камне не осталось от экономики района. Теперь уже и не узнать то место, где когда-то производили первосортное масло. В прошлое канул огромный пчёлосовхоз и принадлежащие ему огромные поля пшеницы и гречихи. Обслуживающие хозяйство машинный и тракторный парк, едва ли не самый крупный в районе, а также пилорама, столярка и пр. Уместно привести в пример деятельность бывшего директора этого совхоза Альберта Ароновича Натапова, ничего не смыслящего ни в пчёлах, ни в лошадях, задумавшего развести на территории района якутскую породу лошадей; животных сотнями завозили на самолётах из Якутии! Но для чего? И на какие деньги? Неужели своих лошадей не хватало? Оказывается, эти лошадки хорошо переносят амурскую зиму и не нуждаются в кормёжке. Её они могут добывать где угодно и когда угодно. Так и решено было, (по-еврейски смекнул Альберт Аронович), в целях экономии кормов пустить их на «самосодержание». Табуны этих животных вскоре одичали и превратились в объект охоты для местных браконьеров, а совхоз, так и не увидев прибыли, вскоре пришёл в упадок и развалился. Печально и то, что известная всем казачья порода, выведенная ещё во времена Платова от английской и степной лошади, идеально приспособленная к местному климату и службе, полностью видоизменилась и исчезла. Кстати, завозить живность из других регионов земного шара стало в районе «доброй традицией».
Наверное, ещё долго будут помнить, как в Екатерино-Никольск, под лозунгом государственной программы поднятия сельского хозяйства и поддержке предпринимательства, завезли коров из Австралии. И всё было бы ничего, не такое видели. Но все они передохли, поскольку ещё у себя на родине были больны какой-то заразой. Особый привкус придаёт истории и то, что фермером оказался законченный алкоголик с немецкой фамилией, пропивший доставшуюся задарма местную, прекрасно оборудованную слесарку, лишив тем самым село всего станочного парка. Насколько известно, виновных не нашлось.
Нынче на прилавках убогих частных магазинов, задыхающихся от непомерных налогов, только китайская бижутерия и подозрительное масло. Народ отвернулся от своего, дорогого, товара и вынужден стимулировать чужую экономику. А что потом - дело известное. Зависимость, неспособность к самостоятельности и нищета. В конце концов, это приведёт к разрушению экономики и устоев, полному исчезновению народа как этноса. Доказательством тому служит участившаяся практика покупки жилплощади в Китае, и не богатыми банкирами, а простыми людьми. Достигнув пенсионного возраста, и не видя себя в востребованными в экономике России, они переезжают жить в Китай, потому, что там дешевле жить.
При попустительстве, а может, и содействии властей в области, но особенно в бывших казачьих станицах, произошло полное разрушение сложившейся инфраструктуры. Чудом зародившееся фермерство сводит концы с концами, поскольку неспособно противостоять порядкам сложившейся банковской системы и налогообложению. К тому же нелегко конкурировать с предприимчивыми соседями, политике которых надо отдать должное.
В годы образования автономии, по своей воле, потянулись из центра России переселенцы, чтобы обрести свою новую Родину, свою вторую Хазарию. Многие были сосланы насильно на Дальний Восток. Это те, кого принесли в жертву большому общему делу. По-видимому, человеческие жертвоприношения в порядке вещей у правящей всемогущей секты.  Огромное количество переселенцев – евреев, по сути, не представлявших своего значения в судьбе коренного населения края в далёком прошлом, сразу заявили о себе. По местам пошла очередная волна репрессий над местным населением, в основном, казачеством. Произнесённое  вслух «жид», привычное для дореволюционной России, было равносильно для казака смертному приговору. Для того чтобы понять всю глубину возникшей драмы, достаточно перелистать страницы «Тихого Дона». В романе немало таких примеров описано немало. Проблема существовала веками, и писатель видел её объективно. Подлинное освещение фактов и мастерство автора «Тихого Дона» был вынужден признать эмигрировавший в годы революции политический лидер казаков в эмиграции - генерал Краснов.
Возможно, кому-то может показаться, что автор уж слишком неравнодушен к национальной проблеме. Еврейской, китайской… На самом деле данная работа лишь вскользь касается этой непростой темы.
Конечно, не китайцы виноваты в том, что вовсю пилят российский лес. И не евреи, входящие в большевистскую элиту, при содействии которых рухнула империя. Природа не терпит пустоты.
Разве мыши виноваты в том, что растаскивают из амбара зерно. И где тот хозяин, который вместо того, чтобы вовремя развести или прикормить кошек, увлёкся собаками и уехал на охоту. Только школьник не может знать, что причина бед русского народа в прошлом столетии, лежит в участии России в Первой мировой войне, а ещё точнее, в последних Романовых, в их бездарной внешней политике, ввергнувших народ в европейскую «собачью» свару. Пусть бы себе дрались. Разобрались бы и без России.
Это всё только видимые узлы нитей истории. В реальности же паутина куда сложнее, где есть игроки второго плана. Те, что всегда готовы разбогатеть на чужом горе. Они то и делают настоящую историю, финансируя войны, и оставаясь всегда в тени.
Историю надо видеть без преукрас, и ни кого жалеть или очернять в ней не надо. Только тогда она будет хранить и защищать наш народ, как делала это на всём своём протяжении. А ещё мы должны избавиться от ошибок прошлого и навести порядок в стране. Об этом пока только говорят. Но это надо делать. Хозяин, у которого в доме всё в порядке, не ругает время в котором живёт. Тот, кто способен отличить причину от следствия, всегда в состоянии справиться с трудностями.
Конечно, все люди в какой-то мере братья. Но даже они иногда убивают и предают. Чем больше мы все – русские, китайцы, армяне, евреи… будем знать друг о друге, тем меньше будет недоверия и притворства, а стало быть, и страха и ненависти. Соседи тоже, бывает, ругаются, а потом снова живут мирно. Так и нам, не выжить в одиночку, держа за пазухой камень. Что плохого в том, что общий хоровод народов одет в разные костюмы, и что танцуют по-разному. От этого только интереснее жить на земле. Но, если хоровод этот водят на русской земле, то и хороводить надо под русскую дудку. И ничего унизительного в этом нет и быть не должно. Единственный и справедливый закон, по которому жили и должны жить на Руси, это взаимоуважение.      
Каждый народ борется за своё место под солнцем, и нельзя говорить, что кто-то лучше или хуже другого. Но пока есть культура народа с его языком и обычаями, необходимыми для формирования свободной и гармоничной личности, будут также необходимы и границы, (их существование даёт гарантии на права народа, на его ценности) их необходимо поддерживать и укреплять, а положение народа незамедлительно исправить. И тут встаёт извечный вопрос:
-Кто виноват и что делать?
В годы репрессий в казачьих станицах большевики расстреливали семидесятилетних стариков. Почему? Ответ не так уж сложен. Это были носители веры, они знали прошлое и не давали своим детям возможности совершать ошибки. Связь поколений не пустая фраза. Стариков уничтожали пулями и штыками. Отцов гноили на рытье каналов. Сыновей положили на полях второй мировой, а тех, кто уцелел, разогнали по всей стране на великие стройки века. Когда же они вернулись, то доломали последние церкви. А из внуков вышло то, что мы видим теперь. Поразительно и невероятно, но за годы репрессий в станицах Екатерино-Никольского края было уничтожено больше жителей, чем во время Великой Отечественной войны. Столько казаков не погибло ни в одной из освободительных войн вместе взятых, которые Россия вела в Европе на протяжении 17-19 веков.
Потеряв связь с прошлым, наш современный сельский житель преуспел в употреблении алкоголя, а подрастающее поколение склонно только к конокрадству и собиранию сырья для производства наркотиков.
Есть ли смысл в том, что в области все государственные учреждения пишутся на непонятном для народа языке? Такого смысла нет. Поскольку 97% населения не евреи, а те находятся лишь в администрациях районных округов и, может быть, и не знают этого языка. Тогда к чему это, раздражающее и постыдное для местного населения название области. Принято считать, что с появлением Еврейской автономной области в крае затеплилась жизнь, пришла культура и цивилизация. И ведь этому цинично учат детей в местных школах.
Очередная ложь!
 Екатерино-Никольский край не был диким и неухоженным. В каждой станице была своя школа и церковь, были и больницы, везде были дороги и средства связи, а все важные вопросы решались казачьим кругом. Со станции Тихонькая, Транссибирской магистрали (ныне Биробиджан), ещё до революционного переворота была проведена и успешно работала железнодорожная ветка до Михайло-Семёновской станицы, а это 200 вёрст по марям и болотам. Тогда же планировалось присоединить к ней и Екатерино-Никольское. Заметим, что этого не смогли сделать в годы Советской власти. Никто не запирал дома, а уровень преступности был равен нулю. Свободные от службы казаки ездили на лечение в Кульдур – здравницу российского значения. Только на обжитой земле могла сформироваться Еврейская автономия.
Само явление Еврейской автономии на территории России можно назвать уникальным, и, пожалуй, единственным в своём роде, когда огромная площадь земли называется именем народа, или нации, (как угодно) ранее никогда не проживавшей на ней. Что касается процентного отношения, то, как уже было сказано, евреев в области, согласно переписи, не больше двух процентов. Ранее, область была частью Хабаровского края, поскольку согласно юридическим нормам, в автономии должно иметься не меньше двух полноценных городов. А был лишь один – Биробиджан. Но для такого великого дела, «состряпали» второй – Облучье.
Согласно правовым нормам РФ населённый пункт может приобрести статус города, если в нём проживает не менее 12 тысяч жителей. В Облучье на сегодняшний день около 9 тысяч проживающих; в посёлке, обслуживающем железнодорожную станцию, всего две школы и училище, и нет ни одного института. На это лукавство, с позволения верхов, закрыли глаза. И теперь на законных основаниях ЕАО стала независимой, почти как Украина.
Какой не была бы автономия, думается, что основным критерием для определения названия и существования как таковой, должна быть этническая основа. Историческая взаимосвязь народа и территории. Подобно тому, как названы Чукотский автономный округ или Кабардино-Балкария, и многие другие, где народ и его история неразрывно связаны со своей землёй, от чего собственно и вытекают названия области, округа, или страны. Очевидно, что в названии - Еврейская автономия, ни какой логики нет, и вопрос, из исторических рамок, переходит в политические. На что надеялся Иосиф Сталин, когда под его неустанным руководством образовывалась ЕАО? Сказать трудно, но еврейского вопроса он не решил, как не решили его те политические лидеры, которые отдавали арабские ближневосточные территории для создания государства Израиль сразу после второй мировой войны. Думается, что цели при создании области, известны не многим. Сам Сталин, ещё будучи членом и организатором Ялтинской конференции в 1944г., в личной беседе с президентом США Рузвельтом, на его прямо поставленный вопрос: -Вы сионист?, так же лаконично ответил, что: -в принципе да. Отсюда и возможный вывод, что образование автономии на территории России было продиктовано не только давлением со стороны могущественной секты, но и желанием и волей самого Иосифа Сталина. Непонятно всё же, из каких соображений исходили организаторы автономии, когда выбирали место для проживания евреев. Куда более правильным и логичным, было бы, создать автономию для проживания столь неудобной в мире нации, скажем, в Одессе, где исторически, евреи чувствовали себя как дома, или на худой конец, где-нибудь под Витебском. Но этого не произошло, и выбор, незаконный с любой точки зрения, и лишённый всякого основания, пал на дальневосточные казачьи земли. Впрочем, о законах принято помалкивать, особенно, когда речь заходит о тысячах переименованных улиц российских городов, площадей, скверов, названных именами вождей мирового пролетариата, а точнее, террористов и разрушителей Российского государства. Всевозможных Лениных, Урицких, Володарских, Вагжановых, Люксембург, Свердловых, Карла Маркса и пр. Точно таким же не законным, было впоследствии, и отделение Еврейской автономной области от Хабаровского края, не давших большинству коренного населения ни каких благ, а наоборот, приведшее к развалу всей экономики.   
Дело, может быть, и не в названиях, а прошлого не вернуть. Жизнь не стоит на месте, но есть то, чего забывать никак нельзя. Необходимо вернуть казакам или тому народу, что сохранился, то, чем ранее владели казаки, что составляло их быт и давало права на жизнь: в первую очередь, вернуть права на реку Амур и вернуть то, что было отнято большевиками после упразднения сословия. Для этого нужно вспомнить о тех привилегиях на землю, которые были у казаков после так называемого Духовского отвода. Привилегия эта позволяла казакам распоряжаться полосой земли, шириной в 25 вёрст (примерно 40 км), и получать от этого не малые прибыли, шедшие на развитие социальной структуры. Сегодня, в рамках закона о реабилитации и восстановления казачьего  сословия как культурной и этнический общности, казаки обязаны поставить вопрос о восстановлении своих прав и полномочий на всей прилегающей к Амуру и Уссури территории. Вопрос этот, разумеется, необычайно сложный, и на его решение могут уйти годы, но от него зависит и порядок, и процветание тех, кто живёт на этой земле. Если люди, проживающие вдоль Амура и Уссури, объединятся и восстановят своё утраченное сословие, займут ту социальную нишу, которую занимали на протяжении сотен лет, то у них будет веское основание к тому, чтобы закон возымел обратное действие. То есть, все решения об изъятии большевиками приграничной полосы вдоль рек можно будет признать незаконными. И речь не идёт о собственности, которой можно торговать, а лишь о пользовании, полноправном и рациональном. И тогда все вырубки леса, и рудничные разработки, и сельхозугодия, отданные в аренду китайцам – всё это будет контролироваться на уровне местного самоуправления, без чего, собственно, не может существовать ни одна полноценная общность. Именно так это происходило в России до большевистского переворота, когда от каждого войскового объединения (круга), делегировался представитель, как правило, выборный атаман станицы, в большой круг. Этот круг и был той последней инстанцией, где принимались решения по использованию земли, и расходованию полученных прибылей. То есть – земля принадлежала народу, и не на словах, а на деле. Вернуть землю казакам - это и единственный и верный путь для защиты берегов Амура от полного разграбления соседями. Амур – это ещё и идеальная дорога, как в летнее, так и в зимнее время, способная легко соединять населённые пункты огромного Хабаровского края. Кто хоть раз проехал по дорогам Октябрьского района, с этим непременно согласится. Но вопрос этот почему-то мало кого волнует. А напрасно. Выгода от той же зимней ледовой дороги очевидна, особенно в труднодоступных районах Хингана.
Общими усилиями можно навести порядок. Народ не заставит себя ждать. За короткий срок не останется и мизерного участка амурских берегов, не заселённых русскими людьми и казаками. Необходимо вспомнить ту практику пограничных пикетов, что стояли по Уссури и Амуру вплоть до переворота, установить тесный контакт и согласовать все действия с таможней. И в этом случае не надо пугаться разного рода «чрезвычайных происшествий», без которых жизнь и мирное соседство двух народов невозможно. А без плохого не бывает и хорошего. Люди сопредельных берегов постепенно привыкнут к тесному сотрудничеству и не будут рассматривать реку как источник раздоров и притязаний, научатся беречь и использовать ресурсы без вреда для её жизни. Исчезнут недоумение и непредсказуемые действия с обеих сторон, а это повлечёт за собой стабильность и неизбежное процветание пограничных окраин.
Вернутся на заставы неприхотливые лошадки - неотъемлемый атрибут казацкой жизни. Перестанет быть незаменимым автомобильный транспорт, абсолютно неэффективный в пограничном деле на труднодоступных перевалах. Уйдёт в небытиё колючая проволока, получит свободу зверь.
Только хозяин способен навести порядок в большом доме. Так почему же на границе должно быть по-иному? Пришлые, чужеродные офицеры-пограничники зарабатывают звёздочки и пенсии и вовсе не радеют об охране рубежей. А до проблем  местного населения этим временщикам нет никакого дела. Но то, что творится на самой границе, они без помощи местного населения исправить не в силах, поскольку разделены всё той же проволокой.
 Вместо того, чтобы обвинять чиновников и сложившуюся политическую систему в своих бедах, кто как ни они, пограничники, обязаны по совести и по службе поднять вопрос и всенародно заявить о возникшей нерешаемой проблеме. Но пока на границе «тишина» и беспредел. Начальники застав и комендатур ищут крайнего в своих бедах и тоже являются заложниками чьего-то изощрённого умысла,  а пропуском за «проволоку» для местных жителей является канистра бензина для личного транспорта начальника заставы. Народ страдает по-прежнему, однако бесконечно это продолжаться не может, и история с Хазарией тому пример.      
Конечно, были на Руси времена пострашнее, и не так давно. Прошлое не далеко ушло, и не стоит отмахиваться от него.
Сохранились ли казаки на Амуре? Хочется в это верить. Даже надо! Ибо русская земля без веры уже не Россия. Надо отдать должное работникам культуры, собирающим по крохам историю великого народа. Осознавая свою ответственность перед историей, эти люди создают музеи, куда стекаются последние уцелевшие свидетельства былой славы и красоты казачьего сословия. Зачастую эти усилия не находят поддержки у представителей власти, но это не останавливает людей, и музеи не только не умирают, но и разрастаются, вызывая неподдельный интерес как у местного населения, так и у гостей. Во многих сельских клубах имеются танцевальные коллективы, где изучаются народные казачьи танцы и песни, воссоздаются по крупицам традиции казачьего уклада. Особенно популярны, как неудивительно, эти коллективы у соседей в Китае, куда неоднократно выезжал тот же Екатерино-Никольский хореографический  ансамбль.  Оказывается, не всё ещё окончательно утрачено и забыто. До сих пор помнят люди, особенно в Екатерино-Никольском, как на их берег сошёл по траппу парохода будущий царь Николай Второй, направляясь в составе делегации в Японию. Как местные женщины-казачки выстилали перед дорогим гостем дорогу к церкви из ярких платков. Газеты предпочитают факт этот замалчивать, но память людей не бумага, вранья не терпит.  Конечно, люди стали совсем другие, изменился и мир в целом. Но чтобы возрождать народ, начинать надо именно с веры, веры во всё светлое и доброе, что было всегда свойственно русскому человеку, а казаку особенно. Надо помочь народу поверить в свои силы и в то, что жизнь наша ещё чего-то стоит. Что есть дети, которых надо не только растить, но и воспитывать по законам справедливости, что есть земля, которую надо беречь и охранять. Сообща, «кругом», решать проблемы, как это было принято у казаков. Только так можно искоренить зло и беззаконие. Против всего народа любая «мафия» будет бессильна. Чтобы понять, что ещё не всё потеряно, достаточно проехать по сёлам и вглядеться в лица местного населения, услышать их певучую речь, увидеть их в обычной жизни, сильных и находчивых. А оттого, что по праздникам местные жители перестали  носить лампасы, они не перестали быть казаками. Впрочем, казачья форма – это вопрос времени, и есть уверенность в том, что появятся в обиходе у жителей не только форма, но и полномочия. Поразительно, но народ, несмотря ни на что, сохранил свою самобытность и характер. Подавляющее большинство жителей станиц - всё те же казаки, но не выставляющие на показ своего происхождения. Всё так же многочисленны и представительны в станицах древние фамилии коренных жителей: Драгуновы, Пазниковы, Сухаревы, Астафьевы, Маштаковы, Кареповы, Ярославцевы, Козыревы… Красивы и выразительны лица этих коренных жителей амурских станиц. Сразу же бросаются в глаза отличительные их особенности – крепкая прямая осанка, широкие пригожие лица с прямыми выразительными носами, голубые глаза. Здоровые зубы у большинства населения, а также невероятная выносливость тела при суровом климате. Бросается в глаза воспитанность детей, здоровающихся с каждым, даже незнакомым,  приветливость и доброта характеров, и страсть к живому человеческому общению, что наиболее ценно в наше непростое время. 
 Людей надо поддержать, заставить их ценить своё прошлое, вернуть населённым пунктам их историческое звучание, привычное для казака – станица. Древнее название ещё послужит. И хотя бы не мешать жить. И не нужно нашему народу никаких памятников, хоть и заслуживает он этого. Да и вообще, памятники ставят покойникам, а русский народ пока ещё жив, и хоронить его рано. Ему права нужны. Чтобы самому решать, всем миром, что делать и как жить у себя дома. Тогда и порядок будет.
Казаки - это часть многоликого народа России. От них многое стало всеобщим достоянием: песни, пляски, боевые традиции, любовь к земле, к лошади. А чего стоил в далёком прошлом их боевой клич «гура», что на тюркском языке обозначает – коли. А ведь это знаменитое русское «Ура». Может быть, поэтому и закрепилось у забайкальских казаков такое самоназвание – гуран.
Должны вернутся в станицы выработанные веками порядки и традиции казаков, военного сословия, без которого трудно представить прошлого России, без которого, как видно, не обойтись и в будущем. Засветятся на высоких берегах золотом купола церквей, радуя взоры путешественников. Но важно осознать, что ничего этого не произойдёт без участия самих людей. Именно они должны приложить максимальные усилия для возврата утраченных ценностей, но прежде всего утраченного духа. Казачьи песни, танцы, всё то, что сплачивало казачье сословие, делало его цельным – должны прививаться с самого детства; подвижные игры, где вырабатывались не только сила и ловкость, но чувство и взаимовыручки, товарищества, а затем и боевого братства – всё это по-прежнему  надёжно хранит память людей. И задача в эти тяжёлые времена воспользоваться этим великим наследием. Впрочем, дело это никогда не прекращалось, но сейчас оно должно носить уже массовый характер и культивироваться в школах.
На протяжении долгого времени казачьи станицы являли собой пример нравственной чистоты и порядка, где отсутствовали кражи и распутство, пьянство и тунеядство, и кто как ни сами жители пограничных станиц, должны быть заинтересованы в этом. Создание общественных советов, а по сути, казачьих кругов – это первый шаг в этом непростом деле. И здесь не стоит ждать помощи от властей. Эти структуры - кланы, больше интересует личная выгода, однако и там есть люди, заинтересованные в общем благе, а оно напрямую зависит от социальной востребованности буквально каждого жителя приграничья. Не экономической обеспеченности, а именно социальной вовлечённости в общее дело, когда человек осознаёт свою роль в обществе, и уже это одно мотивирует его на достойное поведение в этом обществе, и радение за его безопасность. Трудиться на своей земле, получая хлеб насущный – это первейшая задача человека. Это должно стать главной идеей нашего русского человека. Не ждать подачки со стороны, а трудиться в поте лица, и всеми силами защищать свою землю. Растить детей и учить их любить эту землю, потому что другой земли у них нет.      
Вспомним как нелегко было первым казакам на Амуру в первые годы, но они выстояли, причём с доблестью, а затем, твёрдо встали на ноги, явив всему миру очередной свой подвиг во имя матушки России. Именно это и необходимо сделать сегодня русскому народу, а в данном случае русским казакам – встать с колен, освободиться от страха и унижения, и заявить свои права на эту жизнь.   
По-прежнему метка и цветиста речь на берегах Амура и Забайкалья. Удивляет она пришлых людей  своей архаичностью. А как громко и почётно звучит само слово – «казак». Хочется верить, что вернётся оно в нашу жизнь и обретёт свой изначальный смысл – право на охрану родной земли. 

После прочитанного кто-то может сказать, что прошлое ушло безвозвратно, и всё давно потеряно. Но если сегодня нам ещё есть что терять, даже ничтожно малое, то за это стоит бороться до последней капли крови. А иначе человеческая жизнь теряет смысл, ведь она - земная жизнь, всего лишь испытание духа, дарованного творцом – создателем, и пройти это испытание русский человек должен достойно.





               

                * * *

Фотографии минувшей эпохи. Как разнятся они, чёрно-белые, отпечатанные на серебряных дорогих пластинах снимки, с современными  фотографиями.
Ничего не содержащие, эти яркие, цветные картинки, словно кадры из бесконечных, заунывных сериалов, уже не трогают нашего сердца, и забитые плотно в бумажные пакеты валяются неизвестно где. Как разнятся с ними эти непритязательные, но наполненные особым, внутренним светом и теплотой старые снимки. Вглядываешься и замечаешь, не можешь не заметить той перемены, что происходит в душе. Сравниваешь и видишь, что и люди-то другие, добрые и спокойные, со светлыми и приятными лицами, лишёнными какой бы то ни было надменности и притворства, столь характерных для нашего времени.
Судьбы этих людей в большинстве своём ни мне, ни тем бескорыстным людям, что прислали их по почте через всю Россию, неизвестны. За давностью лет обтрепались края пожелтевших снимков, легли на их поверхность, словно следы от пуль, белые рваные пятна. Так выглядит время. Бумага всё вынесла. Остались лишь приветливые, открытые глаза казаков; некоторые из них ещё совсем юные, безусые мальчишки, и даже не верится, что это уже воины. И никто не знает, что ждёт их в будущем: немецкий ли плен, жестокая сеча в братоубийственной войне, большевистские застенки или пуля предателя из-за угла.
Оставим эти бессмысленные домыслы, ибо в тот момент они ещё живые.
Который раз смотрю эти фотографии, и в который раз переполняет необъяснимое чувство родства и близости. Понимаю, что они мне никто! Знаю лишь то, что это русские люди, как и я. Русские казаки. Только-то и общего… Но такой ли русский я сам, лишённый веры своих предков и чувства долга перед своим отечеством. Незнающий своей истории и корней, но по-прежнему без стыда именующий себя русским. И что же тогда делать мне и всем нам, чтобы, не стыдясь, по праву называть себя этим особым именем – Русский. 




               













 (пояснение. Георгиевский крест (двойной) расположить под «вступительным текстом» к фотографиям. Этот текст надо расположить на левом листе разворота, немного опустив его, чтобы и текст и крест были как бы единым блоком. Крест композиционно подогнать в размер, но сильно не уменьшать.
далее идут фотографии, на каждом листе по одному снимку. Первый снимок на правом листе, он вертикальный. Под фотографией надпись. Если снимок горизонтальный, то его расположение в листе развернутое, в соответствии с направлением листа. (как бы вертикальное), надпись под снимком.  То есть, чтобы посмотреть и прочитать, придётся развернуть книгу на 90 градусов. Размер фотографий одинаковый, по мере возможности, поля около 2 см или чуть больше, на усмотрение. Всего фотографий 13 штук.)


               
               



                Стоит Матафонов Иван Инокентьевич. Жил в Союзном.



























      




     В Благовещенске.  Слева направо: Чугуевский , Овчинников, Лесков, Карепов.






















               
               










    



                Пузиновские казаки. Сидит с гармошкой Кибирёв































               



                Рюмкин Николай. 1916 год. Действующая армия. 

































 



    Во втором ряду: Овчинникова (?), Овчинников Василий, Стафеева (?).











               

            
               















 


                Стоит первый:  Рюмкин Анатолий.






               



























      


                В центре стоит Бурдинский Егор.


































               



                В центре Анатолий Рюмкин.

               
               




















               


               


                Лесков Михаил в немецком плену.

























      


Екатерино-Никольские казаки.    Верхний ряд, первый слева: Карепов Александр, третий – Комогорцев Максим, четвёртый – Худенёв Пётр. Средний ряд: второй Федореев Михаил, четвёртый – Лесков Александр, пятый – Кибирев Вениамин. Нижний ряд: первый Киберев Климентий

               

.
            

 

























 



                Стоит первый слева  Козырев Михаил Фёдорович. Чита.


               
































               



                Комогорцев Антон. Станица Екатерино-Никольская.


























               



     Стоит в чёрной папахе Козырев Михаил Фёдорович из Столбового. Убит в 1922 году.



               




                Список используемой литературы:


Савельев Е.П. «Древняя история казачества».
Нелепин Р. «История казачества» Санкт-Петербург 1995.
Смирнов А.  «Казачьи атаманы».
Краснов П. «История казачества».
Васильева Н. «Русская Хазария».
Абрашкин А. 2Предки русских в древнем мире».
Дёмин В. «Тайны русского народа».
Асов А. «Атлантида и древняя Русь».
Петухов Ю. «История русов».
Безотосный В. «Донской генералитет и Атаман Платов в 1812г».
«Белое движение на ДВ России» Альманах – Москва – 2001.
Дробязко С., Карощук А. «Восточные легионы и казачьи части в Вермахте». Москва – 1999.
Пугачёв Г. «Еврейский фашизм в России» Москва – 2000.
Гумилёв Л. «Открытие Хазарии».
Аджиев М. «Казаки, кто они?», «Кресты Беренжера». Вокруг Света - 1992.
Машкова Н. Симкина И. «Казаки на Амурской земле».
Дуглас Рид. «Спор о Сионе».
Ершов Д.В. «Хунхузы. Необъявленная война. Этнический бандитизм на Дальнем востоке».
Абеленцев В.Н. «Амурские казаки». Благовещенск 2008


                Примечания: