Письмецо любви и надежды

Дорогая и бесценная моя Катя!

С каждым часом приближаемся мы к нашему счастью.
Пишу тебе из темного и сырого зиндана, похищенный недоброжелательными авантюристами-конкурентами в борьбе за наши сокровища.
О, сколько мне пришлось испытать от них, голубушка Катерина Александровна!
Они подстерегли меня на базаре в городе Баку, замаскировавшись под персиян в мусульманские покрывала. Я, грешным делом подумал, что это местные женщины, и хотел испытать их, сделав приятное - пощекотать им хворостиной там, где обычно щекотал у тебя, бесценная моя Катенька, руками. Я никоим образом не желал осквернить свои руки прикосновением к этим персиянкам, самое правильное было - пощекотать хворостиной.
Эта длинная сразу допустила бесчинство и плюнула на меня без предупреждения, а бывшая с нею рядом, та, что покороче, ткнула в глаз карандашом и я сразу лишился чувств.
Очнулся я на грязном полу электрического поезда, стоящего в тупике, находящимся без движения на ночном полустанке. Мусульманское покрывало, потное и вонючее, не давало мне никакой свободы движений, я был завернут в него, аки младенец перед крещением нерадивыми родителями нашими уездными, более того, во рту моем был кляп, подтверждающий это сходство, потому что это была соска для младенца, приклеенная скотчем наглухо.
Я пытался кричать и мычать, но эти две бывшие персиянки не обращали на меня никакого внимания, а предавались акту мерзкопротивного мужеложества прямо на нижней полке у меня под носом.
И что бы ты думала, любезная моя Катенька - мой детородный орган независимо от меня подвергся антигравитационному устремлению, надо потом будет наложить на себя эптимию за грех рукоблудия, каковым, по сути, и было дальнейшее мое действие в этой душной южной ночи. Я не пользовался своими руками для греха онана, я ерзал и извивался всем телом под стоны этой мерзкой парочки и достиг результата.
Пятьсот земных поклонов ежедневно от тебя, милая моя Катя, за твоего беспутного мужа придется тебя сделать и одну десятую выручки за первую продажу первой свечки от нашего будущего заводика мы пожертвуем на строительство храма в этом мусульманском городе по возвращении моем в родные места.
А теперь приступаю к сути дела, матушка ты моя. Эта преступная пара потребовала написать письмо на родину с просьбою выкупа, и тебе придется пойти ночью на кладбище и разрыть землю вокруг склепа купца *, усопшего в прошлом году, во время исповеди перед кончиной он признался мне, что зарыл сто десять золотых царских десяток в разных метах на месте будущего своего захоронения.
И всяко зарыл, по одной десятке отдельно, и я уже нашел из них десять и взял с собою на расходы, а остальные найти отъезд помешал.
Передашь золото подателю сего письма, подлинность которого будет тебе доказана моим отрубленным … (прилагается, завернутый в носовой платок с твоею вышивкой), они пытали меня, матушка!
Не корысти ради, вопиющий мой глас в пустыне взывает к тебе: спаси!
Я покаюсь перед тобою, матушка, и больше никогда не буду заставлять тебя разводить кроликов и готовить из них обеды недостойным негодяям, ты отстираешь это мусульманское покрывало, каковое есть единственная моя одежда на настоящий момент, и я разрешу тебе сшить из него новую рясу для меня, и тебе останется на паневу, может быть.
Постскриптум: поторопись, бесценная моя Катя, а брату ничего не говори, я и так ему должен буду за украденное пальто возместить убытки.
Твой вечно муж Федя.
PPS: в зиндане темно и мерзко, и ежедневно мне льют на голову из ночного сосуда содержимое его, пытают!

2011-06-28