Немезида

  Имя моего корабля “Немезида”. Я сказал мой корабль, потому как я единственный выживший из экипажа космолёта. Я нахожусь на нём семнадцать лет четыре месяца и восемь дней. Этот корабль стал моим домом, моим святилищем, моей тюрьмой… и должно быть станет моей могилой.
    Космический научно-исследовательский корабль “Немезида” создали для преодоления больших космических пространств. Его главная цель – выход за пределы Солнечной системы; остальные задачи, что перед ним ставились, имели второстепенный, но не менее важный характер: обнаружение и изучение иных звёздных систем подобных нашей, обнаружение иных обитаемых планет, и возможный контакт с живыми организмами на этих планетах.
    Моя команда и я были горды миссией возложенной на наши плечи. На нас шестерых земляне сконцентрировали все свои стремления к познанию, к изучению и понимаю мира вне нашей планеты. Я чувствовал себя мессией, что изменит мир, который подобно Тесле и Циолковскому, своими открытиями расширит границы человеческого познания. Я был горд, ведь я, вне всякого сомнения, был достоин стать первооткрывателем. Тогда меня не интересовало ничто человеческое, обыденное, прозаичное. Я жил во имя науки, космонавтики, прогресса и познания. Я учёный, благородное призвание которого, делать уникальные открытия во благо человечества. Как же высокопарно это звучит! Сейчас же, плевать я хотел на всё это. Я ошибался, глубоко ошибался.   
    Запуск космического корабля “Немезида” состоялся 6 апреля 2021, в 11:00 по местному времени. Корабль благополучно преодолел земную атмосферу и вышел в открытый космос. Наш экипаж, состоящий из шести человек (двоих пилотов, двоих инженеров, двоих учёных), сработал чётко и слаженно. Все мы общались, дружили и работали вместе уже не первый год. И поэтому, готовясь к полёту, обговаривали все возможные нюансы сообща. Боевой дух экипажа был на высоте, в глазах этих честолюбивых людей пылала радость открытия. 
    Шёл тридцать второй день полёта, “Немезида” преодолел 126 а. е. (астрономических единиц). Мы практически подошли к гелиопаузе (гелиопауза – граница, разделяющая область, заполненную плазмой солнечного ветра и плазмой межзвёздного происхождения, граница Солнечной системы), мы практически преодолели малый космос. Этот рубеж должен быть преодолен, от него зависит успех экспедиции в дальнейшем.
    Я помню этот последний день, мы всё ещё находимся в пределах Солнечной системы. И вот, несколько часов и рубеж преодолён. Мы в большом космосе, мы в межзвёздном пространстве. Наша основная цель достигнута, мы первые люди преодолевшие границу Солнечной системы! Первые оказавшиеся там, где до нас не было ещё ни одно живое существо с Земли!
    Отправив данные на Землю, был установлен курс к звезде Бета Гончих Псов или Астерион, что находиться в созвездии Гончие Псы. Астерион попадает под критерии двойника Солнца, при этом имеет температуру на 0,267 K выше, и светимостью превосходит Солнце в 1,2 раза. Бета Гончих Псов принадлежит к семье звёзд галактического диска, её возраст оценивается в 4,05 миллиарда лет. Предполагается наличие массивного компаньона в системе Астерион, но убедительных доказательств о существовании оного до сих пор не существует. Добраться до Бета Гончих Псов и получить новые корректные данные о ней – теперь это наша основная цель. Звезда находиться на расстоянии 27 световых лет от Земли. Скорость “Немезиды” была увеличена до 400 а. е. в месяц, больший расход топлива был внесён в расчёты. Предугадать гладкость полёта невозможно, даже если корабль не попадёт в скопление астероидов и метеоритную бурю, скорость плазмы солнечного ветра и плазмы межзвёздного пространства различна.
    Было решено, что если в течение половины пути к Астериону, расход топлива измениться, и приблизиться на пять позиций до критической черты (точки не возврата), “Немезида” повернёт обратно. А пока что мы летели по намеченному курсу, фиксируя различия межзвёздного космического пространства от  околосолнечного пространства, фиксируя космические тела, набрасывая карту пройденного пути. Я часами просиживал, глядя в иллюминатор, растворяясь мыслями в космической пучине.
   Что ждёт нас в недрах бескрайней черноты? Ведь космос — это не только межзвёздная плазма, планеты, кометы, астероиды, метеориты и пр. космические тела? Космос — это нечто невообразимое. Как возможно изучить то, что невозможно до конца описать? Где граница космоса? И возможно ли вообще установить размер космической Вселенной? Что будет если, не отклоняясь от курса просто следовать по прямой в глубь Вселенной? Обнаружишь ли ты границу, рубеж, предел Вселенной? У галактик, звёздных систем, даже у такой песчинки как человеческая жизнь есть своя граница, свой предел. Но что, если у Вселенной нет границы? Хотя с научной зрения, если верить вычислительной системе, у нашей вселенной существуют границы. Однако, кто может подтвердить это? Кто может доказать, что это факт? Познания человечества о природе космоса, лишь гипотезы его искушённого разума. Следовательно, как осмыслить саму идею существования вечного безграничного космического пространства? Как можно понять, как можно постичь что-то вечное, при этом являясь крохотной незначительной смертной частичкой?         
    Восемьдесят шестой день, полёт нормальный. Установить связь с Землёй на таком расстоянии невозможно. Запасы кислорода, воды и пищи рассчитаны на 50 лет потребления для шести человек. Корабль три раза благополучно огибал крупные метеориты, придерживаясь установленного курса. Быт экипажа проходит в лабораториях, библиотеке, отдельных комнатах и общих беседах в столовой. 
    И тут наши радары зафиксировали некое необычное космическое явление, похожее на область в пространстве-времени, обладающую огромным гравитационным притяжением. Это явление будто существовало в нескольких плоскостях одновременно, имя ему – чёрная дыра. Мы не имели и миллиардной доли представления об этом астрофизическом объекте, но и те крохи информации, которыми мы располагали, не предвещали ничего хорошего. Единственное что мы могли классифицировать - один из четырёх возможных сценариев развития этой чёрной дыры. Но для этого нужно было подойти ближе, а это значило неминуемую гибель “Немезиды”. Нужно было, во что бы то ни стало обойти эту угрозу. 
    Были предприняты попытки развернуть корабль, но они не увенчались успехом. Ещё до того как наши радары зафиксировали эту область пространства-времени, “Немезида” попал в поле гравитационного притяжения чёрной дыры. Чёрная дыра, будто почуяв наш корабль, притягивала его к себе, словно гигантская планета метеоритный осколок. Это ужасающее космическое явление находилось от нас в девятистах а. е., немыслимо чтобы на таком расстояние оно могло притягивать космические тела. Но факт оставался фактом, через несколько часов “Немезиде” суждено быть поглощённым этой чёрной дырой, и мы ничего не можем поделать. Наша миссия провалена, это конец.
    По мере приближения космического корабля мы смогли определить происхождение и развитие этой чёрной дыры. Это космическое явление образовалось в результате гравитационного коллапса массивной звезды, в дальнейшем разросшееся и превратившееся в сверхмассивную чёрную дыру с размерами десять в пятой степени солнечных масс. Вскоре пред нами предстало это колоссальное явление, разрывающее космическую гладь, его невообразимый размер поселил безграничный ужас в наших сердцах. Эта чёрная воронка беспощадно притягивала к себе всевозможные блуждающие космические тела, которые, попадая в неё, исчезали в пустоте. Такая же участь ждала научно-исследовательский корабль “Немезида”, и экипаж корабля вместе с ним. 
    Мелкий метеоритный дождь обрушился на корабль, когда до столкновения с чёрной дырой оставалось меньше двух астрономических единиц. Наши пилоты проявляли чудеса профессионализма в управлении космическим кораблём. Всё что мы могли сделать, пока чёрная дыра пожирала нас, это не стать преждевременной добычей крупного метеорита. Звёздное полотно вскоре исчезло, его заполонила чернота. Вхождение в разрыв пространства-времени сопровождалось причудливыми и зловещими аномалиями. Приборы отказали, раздался оглушительный звук сирены, предупреждающий об остановке двигателей и сбое в системе центрального управления. Астероидный шквал яростно забарабанил по обшивке корабля. Управление было потеряно. Экипаж “Немезиды” охватила жуткая неожиданная головная боль, зазвенело в ушах и зарябило в глазах. Сквозь гул в голове едва различимо слышалось то ли шипение, то ли шёпот: mulam tse oitatigoc, oitatigoc tse soahc. Казалось, будто нечто проникло в наши головы, в нашу сущность, нечто невообразимое, нечто ужасающе могучее. Корабль затрясся, словно мелкая щепка, подхваченная ураганом. Этот многотонный  гигант, предназначение которого состояло в бесстрашном преодолении космических широт, сейчас был не в состоянии противостоять той чудовищной силе, что завладела им. Его мощь для чёрной дыры была ничто иное, как писк комара для кита, как шорох песчинки для солнца, как крик человека в космическую бездну. Сквозь жуткий гул в голове я слышал крик второго пилота Джейкобса:
    - Пробита обшивка… разгерметизация отсеков D11 и D12…         
    - Нужно перекрыть их вручную! – Орал в ответ первый пилот.
    Это стало последним, что я слышал от своих коллег. Вследствие неистовой тряски корабля, попытавшись сделать несколько шагов вперёд, я отлетел в сторону и ударился головой о приборную панель. Тьма заволокла глаза.

*   *   *   *
Моё пробуждение было подобно мертвецу проснувшемуся в столетнем склепе. Картина пред глазами была размыта, голова трещала, словно пустой орех. Я ощупал рукой затылок, затем посмотрел на ладонь, она была окровавлена. Осмотревшись, я понял, что нахожусь в отсеке управления “Немезиды”, правда, сейчас он имел совершенно иной облик: мониторы были разбиты, приборы, панель управления и прочее оборудование были искорежены до неузнаваемости, вся электроника в этой комнате теперь являла собой бесполезный хлам. Однако кислород был, значит, разгерметизация в отсеке управления не произошла.
    - Абель… Абель… - услышал я знакомый голос.
    Я обернулся и в паре метров от себя увидел распростёршегося на полу инженера Николаса Бошара. Из его груди торчали багровые металлические детали.
    - Абель… Абель… - вновь хрипом взывал умирающий.
    Я не смог подняться, поэтому так на четвереньках и пополз к нему.
    - Да, Ник, я здесь. – Проговорил я, оказавшись подле него.
    - Роберт и Шеймус погибли, перекрывая вручную отсеки, в которых были пробоины. Они пытались спасти остальных. Тильда погибла при взрыве энергоблока в отсеке G4, стремясь помешать его перегрузке. Я и Ханна погребены здесь, под осколками взорвавшейся системы управления. Мы сделали всё что могли… – Он стал сплёвывать кровь и закашлялся. – Ты… ты остался один Абель… найди тела остальных, позаботься о нас… космос ждёт… тот шёпот, тот странный шёпот в голове… - глаза Бошара застыли, смотря в одну точку, а рот наполнился тёмной кровью.
    Я сел, обнял колени и закрыл глаза. Погрузившись в задумчивое оцепенение, я просидел несколько часов возле трупа Николаса Бошара. Я не знаю, о чём думал в это время, время словно застыло, и я вместе с ним.
    Очнувшись, я с трудом поднялся и стал осматривать корабль в поисках тел остальных членов экипажа. Обнаружил я их там, где мне и говорил Ник. Пилоты Роберт Харлинг и Шеймус Тарр задохнулись в отсеке D12. Они сумели перекрыть доступ к отсеку D11, пока там ещё оставался кислород. Но отсек D12 был уже полностью разгерметизирован, и единственный выход было перекрыть его изнутри, лишив себя обратного пути, что они  героически и совершили. Мой напарник по научному цеху Тильда Эмс обгорела до неузнаваемости. Отыскав огнетушитель, я погасил тлеющее оборудование в отсеке G4, и только тогда смог вытащить оттуда тело моей коллеги. Второго инженера Ханну Нобель я нашёл недалеко от Николаса под грудой искорёженных деталей, её тело так же было изуродовано острыми металлическими предметами. Посносив в отсек управления тела моей погибшей команды, я стал оценивать повреждения корабля.
    Система управления уничтожена, двигатели вышли из строя, бортовые компьютеры частично работали. Оказавшись в области разрыва пространства-времени, система управления “Немезиды” по всей видимости, подверглась невероятнейшему излучению, что и привело к её отказу. Единственное, что было невредимым, это система жизнеобеспечения, кислородные резервуары и продовольственный блок не пострадали. В лаборатории возник пожар, после его тушения от самой лаборатории мало что осталось. Библиотека же почти не пострадала, я успел вовремя загасить, начинавшие тлеть полки. Корабль был подобен впавшему в кому гигантскому организму, в котором тело ещё живо, а мозг полностью мёртв.
    Взглянув в иллюминатор, я внезапно подумал – где же я нахожусь? Приборная панель в отсеке управления была уничтожена, и вместе с ней вся система космической навигации. Единственный уцелевший навигационный прибор, что находился в библиотеке, не мог опознать даже галактику, в которой находился корабль, должно быть в нём произошёл сбой, как и во всей прочей электронике. Быть может “Немезида” всё в том же межзвёздном пространстве недалеко от чёрной дыры? Но радар бы зафиксировал её, как он зафиксировал в трёхстах а. е. слева от корабля скопление астероидов. В таком случае он исправен. Ничего не понимаю. Где же я нахожусь? Что это за неизвестное космическое пространство? Неужели очутившись в центре чёрной дыры, “Немезида” совершил скачок в пространстве? Иного объяснения у меня не было. Я очутился в неизведанном уголке вселенной, остался один на один с вечным космическим хаосом. 
    Похорон членов экипажа “Немезиды” занял у меня почти целый день. Первым делом я обмыл тела своих коллег, затем одел их в скафандры. После, чрез грузовой шлюз, один за другим, я отправил их в космическое пространство. Почти все космонавты “Немезиды” в своих завещаниях изъявляли волю, после смерти быть преданы космосу, а не земле. Это было упомянуто и в моём завещании. Один лишь Роберт хотел, чтобы его похоронили в земле возле родителей. Он говорил, что, сколько бы мы не пытались познать космос, он всегда останется для нас чужим. Ты был прав Роберт, но твоей воле не суждено было сбыться. Наблюдая в иллюминатор, как скафандры с телами моих коллег, медленно отдалялись от корабля, я понял, что участь выпавшая мне гораздо худшая. Я смотрел на них, покуда их фигуры не стали песчинками на фоне бездонной космической пустоты, и не исчезли совсем. Отстранившись от иллюминатора и уткнувшись взглядом в стену, я осознал, что остался один, совсем один на этом корабле-призраке.
    “Немезида” тихо и мирно плыл по космической глади, в направлении известном только ему. Сначала меня страшила вероятность столкновения корабля с неопознанным космическим телом, но спустя пару месяцев это стало мне безразлично. Дабы не сойти с ума, я создал себе распорядок дня, в который входили следующие виды деятельности: чтение книг, физические упражнения, работа с навигационным прибором и создание карты пройденного пути, попытки починить систему управления. Последнее имело почти что бесполезный характер, однако я каждый день посвящал этому занятию определённое время. Диалоги с самим собой вслух стали для меня вынужденной необходимостью. Слушая звук собственного голоса мне легче думалось, легче можно было доказать самому себе собственное здравомыслие или помешательство.
    Теперь у меня была пропасть времени, когда-то мне так не хватавшего. Времени на то, чтобы обдумать свою жизнь. Чего она стоила теперь, и чем она была раньше?
    Почему я отправился в эту космическую экспедицию? Чтобы расширить представление человека о вселенной. Для кого я это сделал, для человечества или для себя? Ответ очевиден: всему причиной моё честолюбие. Мной руководила жажда познания, алчность первооткрывателя. Большая часть человечества никогда не стремилась к познанию, им абсолютно плевать на неизведанные галактики и звёздные системы. Их заботят только деньги, дома, машины, семья… Да, семья. У меня никогда не было семьи. Мать умерла спустя пару часов как произвела меня на свет, могилу отца я не навещал уже несколько лет. Но жена, дети? Неужели моя тяга к познанию являлась лишь инструментом, что помогал мне избавляться от одиночества?! Если бы у меня была семья, отправился бы я в этот полёт? Эта мысль так внезапно поразила меня, застряв комом в горле. Неужели, для того чтобы задать самому себя этот вопрос, мне нужно было остаться одному на полуразрушенном корабле где-то в недрах неизвестного космического пространства?
    После того как я озвучил этот вопрос для себя, я несколько месяцев, а может и лет, старался больше не думать об этом. Я удвоил физические упражнения и принялся перечитывать всего Толстого. Но вопросы сидевшие глубоко в недрах моей души, день ото дня всё настойчивей требовали ответов.
    Был бы я счастлив, будь у меня жена и дети? Отказался бы я от своих научных амбиций, от своей жажды исследования, или нет? Так ли тверда моя идея познания, и не избавляет ли она меня просто от бессмысленности существования?
    Я вспоминаю лаборантку Кэти, несколько раз мы вместе ходили ужинать. Но из-за нехватки времени с моей стороны наши отношения прекратились, и остались сугубо деловыми. Изредка мы виделись на работе, пока её не перевели в другой отдел. Была ли она моей будущей спутницей жизни, которую я сам оттолкнул? Могли ли мы создать семью? Могла ли она подарить мне детей? Были бы мы счастливы вместе, или бы рассорились из-за моей работы и расстались? Я уже никогда не узнаю ответы.
    У нескольких членов экипажа “Немезиды” остались семьи на Земле, у Тильды муж и двое детей, у Шеймуса жена и дочь. Но, не смотря на это, они всё равно отправились в космос, их жертва была умышленной и намеренной. И теперь они погибли, погибли за своё же честолюбие. Верно говорят, то, что человек любит больше всего в жизни, рано или поздно погубит его. Ах Роберт, Шеймус, Тильда, Ханна, Николас, все вы заплатили за свою жажду познания. И теперь пришла моя очередь. Мне должно было погибнуть вместе с вами, это было бы правильно. Но моя участь гораздо худшая.

*   *   *   *

  - Что с тобой Абель? Может, выпьешь чашечку кофе? Хм… Космос давит на твоё сознание? Ты ведь ещё помнишь кто ты?
    -  Я Абель Стоун, научный сотрудник и член экипажа космического корабля “Немезида”.
    - Очень хорошо. А кто же я, позволь спросить?
    - Ты нечто из вне, ты нечто вышедшее из космоса.
    - Как интересно… Но я чувствую себя Абелем Стоуном. Быть может я и есть Абель Стоун?
    - Нет, ты это не я!
    - Не сходишь ли ты с ума, позволь спросить? Вот, опять ты ешь страницы книг.
    - Ты же знаешь, я ем страницы с лета 2034-того, когда в последний раз видел Бошара в библиотеке.
    - Быть может, возьми Гессе? Платон, пожалуй, несколько осложнит пищеварение.
    - Нет, я хочу съесть Платона.
    - Что, кофе не выпьешь?
    - Я не пью кофе с осени прошлого года, когда я порезался, и у меня пошла чёрная кровь, сколько можно тебе повторять!
    - Я совсем забыл…. Я подожду, пока ты прожуёшь.
    (Минутное молчание. Звуки, издаваемые жующим человеком.)
    - Ты знаешь, что означает Немезида?
    - Воздаяние, возмездие.
    - Символичное название, не правда ли?
    - Ты хочешь сказать, что моё заточение на этом корабле, это воздаяние за мою гордыню?
    - Что ты? Нет. Космическое мироустройство совершенно иррационально для человеческого восприятия. Человек видит лишь малую часть своего отражения. Mulam tse oitatigoc, oitatigoc tse soahc.
    - Отражение… конечно, как я раньше не догадался! Chaos est cogitatio, сogitatio est malum.
    - Хаос есть мысль, мысль есть разрушение.
    - То, что я мыслю, разрушает меня?
    - Сам факт мышления, это дисгармония в себе, подсознательное стремление к разрушению.
    - То есть, стремление к познанию, это стремление к разрушению? Но ведь я мыслю, следовательно, существую.
    - Если брать факт существования мысли как стремление к разрушению, то мыслю, не всегда может означать, существую. Я могу существовать в одном времени, а в другом меня может и не быть. Но мыслю я в обоих временах.
    - Я не могу осмыслить, что есть хаос.
    - Хаос – базис мыслеформы, хаос изначально несёт вещь в себе тождественную разрушению.
    - Я не понимаю… Я Абель Стоун, член экипажа космического корабля “Немезида”… Абель Стоун… Почему ты утверждаешь, что ты это я?
    - Я не утверждаю. Я говорю, что чувствую себя Абелем Стоуном. Я могу быть Абелем Стоуном тогда, когда ты перестанешь быть им. Чётко ли ты осознаёшь своё бытие, своё я, относительно пространства-времени? Ты это по-прежнему ты, или ты это по-прежнему я?
    - Ты хочешь сказать, что я могу быть тобой уже некоторое время, не понимая и не ощущая этого?
    -  Не понимая, это может быть. Не ощущая, это вряд ли. Что тебе сказал Бошар, когда ты видел его в последний раз?
    - Книги – съедобные мыслеформы.
    - Что ещё?
    - Зеркала бьются с двух сторон.
    - Объективна ли твоя реальность с этой стороны зеркала? А если разобьётся другая сторона, какие изменения претерпит эта?
    - Она может принимать иррациональное за объективное.
    - Вполне возможно. Когда Алиса ходит по потолку, хлебные крошки сыплются с пола.
    - А чтобы на это сказал Абсолем?
    - Что эта Алиса, может быть той Алисой, в зависимости от разногласий между полом и потолком.
    - Я вновь запутался.
    - Позволь я снова спрошу тебя, не сходишь ли ты с ума?
    - Я могу быть не в своём уме, если перестану быть Абелем Стоуном.
    - Ты можешь быть сумасшедшим, оставаясь при этом Абелем Стоуном.
    - Ты хочешь сказать, что мне нужно признать, что у меня раздвоение личности? 
    - Ты можешь признать это, но от этого ты ничего не выиграешь. Ты скажешь себе, что иррациональное является иррациональным, хаос является хаосом. Но в то же время и иррациональное и хаос могут быть ещё чем-то. То бишь, признавая своё сумасшествие, ты создаёшь преграду, которую видишь только ты. Не думал ли ты, что для того, чтобы осмыслить хаос, тебе мешает твоё представление о рациональном и иррациональном, так сказать, твой здравый смысл?
    - Моя объективная реальность объективна только для одного Абеля Стоуна.
    - Ты снова сам себе противоречишь. Зеркала бьются с двух сторон.
    - Что же тогда получается: хаос есть мысль, мысль есть разрушение, следовательно, хаос есть разрушение?
    - Представить отношения этих величин в виде софизма совсем не остроумно, и,  к тому же, очень далеко от истины. Тебе нужна первопричина? Давление межзвёздной космической плазмы провоцирует изменения в твоём мозгу. Эти изменения испытывают твоё сознание на прочность. Их можно сравнить, выражаясь косноязычно, с чёрными дырами в твоём мозгу.
    - Почему?.. Почему “Немезида” попал в чёрную дыру?
    - Ответ на этот вопрос внутри тебя. Упал бы канатный плясун, если бы на него не смотрел Заратустра?
    (Небольшое молчание)
    - По-моему почему, это ещё совсем зелёный вопрос для тебя. Когда – уже вполне созревший.
    - Когда?..
    - Когда ты решил что высшее благо в познании? Когда ты решил что мыслю, именно существую? Когда одно время сменилось другим?
    - Давай остановимся на последнем вопросе. Когда одно время сменилось другим?
    - Когда ты оказался в разрыве пространства-времени. Когда зеркало разбилось с одной стороны.
    - Это время осознано мной?
    - У тебя есть целая вечность, чтобы его осознать.
    - Целая вечность чтобы осмыслить хаос.
    - Помни, хаос есть мысль…
    - Мысль есть разрушение.

*   *   *   *

    Я Абель Стоун, последний выживший член экипажа космического корабля “Немезида”. Я нахожусь на нём семнадцать лет четыре месяца и восемь дней. Длительное заточение на этом корабле в открытом космосе, скорее всего, вызвало изменения в моём объективном восприятии реальности. Беседы с тем, кто вышел из космической бездны, с тем, кто называет себя Абелем Стоуном, были единственным, что поддерживало роботу моего мышления. Изменения, что происходили в моём мозгу, нельзя было конкретизировать как положительные или отрицательные. Единственное что я понял – они закономерны. Пытаться осмыслить хаос, оставаясь в прежней парадигме рационального мышления, было непосильной задачей. Но для того чтобы сделать шаг в сторону необратимых изменений сознания и полного отказа от своих прежних истин, у меня не находилось сил.
    Иногда мне кажется, что нужно перестать быть Абелем Стоуном, но меня по-прежнему удерживает память. Я всё ещё помню кто я. Я всё ещё помню Землю...
    - Неизвестное судно, находящееся в секторе H17, назовитесь и предъявите коды доступа.
    Что это? Кто-то хочет выйти со мной на связь?
    - Неизвестное судно, находящееся в секторе H17, вы в Солнечной системе, с вами на связи четвёртая планета Марс. Назовитесь и предъявите коды доступа.
    Этот голос сказал, что я в Солнечной системе? Всё происходит здесь и сейчас, или это вновь игра разбитого зеркала моего восприятия?
    - Неизвестное судно, находящееся в секторе H17, вы в Солнечной системе, с вами на связи четвёртая планета Марс. Назовитесь и предъявите коды доступа.
    - Я… Я Абель Стоун, последний член экипажа научно-исследовательского корабля “Немезида”, запущенного с Земли 6 апреля 2021 года.
    - Что за шутки? Предъявите ваши коды доступа!
    - Я не могу это сделать, система управления повреждена.
    - Повторите то, что вы говорили ранее.
    - Я Абель Стоун, последний член экипажа научно-исследовательского корабля “Немезида”, запущенного с Земли 6 апреля 2021 года.
    - Вы вновь шутите? То, что вы говорите, есть невозможность. Третья планета Земля была уничтожена метеоритом 310 лет назад. Её не существует. С вами на связи четвёртая планета Марс.
    - Как уничтожена?! Этого не может быть! Не может быть! Какой сейчас год?
    - Сейчас 2381 год. Вы уверены, что адекватно мыслите? Быть может у вас начал развиваться tractus morbus, психический синдром, возникающий во время длительного пребывания в космосе?   
    - Этого не может быть! Не может быть!!!
    - Я вам повторяю, третья планета Земля была уничтожена в 2071 году. Её не существует. Будьте на связи и, если можете, откройте шлюзы, к вам скоро прибудет дежурное судно…
    Я отключил связь. Припав к широкому иллюминатору, я увидел красную планету. Воспоминания о прежней жизни на Земле, было единственно истинным, что принадлежало Абелю Стоуну. Земля не существует. Не существует ни дома где я жил, ни университета где я учился. Ни озера, в котором я купался ребёнком, ни тропинок, по которым я бегал вместе со своей овчаркой. Ни чердака, который служил мне космическим кораблём. Ни беседки, в которой я сидел по ночам, смотря на звёзды. И меня уже давно не существует. Я призрак, призрак уничтоженной планеты.

*   *   *   *

  Транспортный шлюз космического корабля, издав грозный скрип, открылся. Из него в открытый космос вынырнула человеческая фигура в белом скафандре. Космонавт не был подсоединён страховочным фалом, и поэтому стал медленно плыть  в сторону по космической глади, отдаляясь от корабля. Его взор жадно оглядывал знакомые планеты Солнечной системы. Вот он гигант Юпитер, что закрывает собой остальные планеты. Вот он, герой фантастических романов, Марс. Вот она, планета женского нрава, Венера. Наконец он замер, остановившись на пустом пространстве, что было между Венерой и Марсом.
    Человек в белом скафандре всё также медленно плыл в космическом пространстве. Он замер, застыл, словно им завладела немыслимая, всеобъемлющая идея. Но тут его руки поднялись, и повернули на шлеме несколько рычажков. Сверхплотный прозрачный пластик, защищающий лицо космонавта от вакуума, приподнялся, и космический холод проник внутрь скафандра.
    Застывшее тело в скафандре всё так же медленно и размеренно плыло по космической глади.  Высохшие глаза на мёртвом лице космонавта, будто всё ещё искали взглядом ту единственную планету, что когда-то была на месте этого пустого пространства между Венерой и Марсом. 

        *         *         *         *
    Мыслю, не всегда означает, существую. Я могу существовать в одном времени, а в другом меня может и не быть. Однако мыслю я в обоих временах.
    Я больше не хочу быть Абелем Стоуном. В этом времени мне суждено стать безликим призраком.
    Хаос есть мысль, мысль есть разрушение.

                февраль-май 2015