Падающие облака. 2-4. Шаги в прошлое

Глава 4. ШАГИ В ПРОШЛОЕ



Это была девица, укравшая у меня серебряную булавку для галстука на светской тусовке: тот же изгиб бровей, чувственные губы, гладкая кожа, то ли смугловатая, то ли тронутая загаром. Было в ней что-то цыганское, дикое, привлекающее внимание. Казалось, она меня заворожила – как последний идиот, я не мог сдвинуться с места и только смотрел, как она уходила – стройная, гордая и волнующая.
Рядом тявкнула собака, я вздрогнул и очнулся. Девицы и след простыл. Черт! Бежать за ней! Догнать! Но было поздно. Наверно, она, точно, меня заколдовала – я, такой решительный и временами находчивый, неожиданно повел себя как слюнтяй, позволив уйти той, о которой в последнее время думал все чаще.
«Она же воровка!» – полыхнуло в мозгу. Я проверил карманы, все на месте – деньги, носовой платок, мобильник, да и цепочка с груди тоже никуда не делась. Может, все-таки я ошибся? Или она крадет только один раз? А, может, на нее нападают сезонные обострения воровства? Бывают же сезонные обострения болезней. Интересно, она – клептоманка или искательница острых ощущений? Почему-то стало смешно.
Я не заметил, как добрался до квартиры Леры. Привычно разобрал диван, улегся, натянув на голову простыню, и почувствовал, как легко стало на сердце, словно взгляд завораживающих глаз разорвал нити, намотанные крепкой рукой начальницы. Снова и снова прокручивал я мгновения случайной встречи.
Шаг из-под тенистой кроны вяза. Резкий разворот. На меня налетает… так и вертится на языке «сорока-воровка». Я вижу глаза – чарующие и проникновенные. Чем-то знакомым веет от ее волос – так пахнет луг в летний полдень. Голос… голос ее подобен пению лесной птицы ранним утром – такой же нежный, милый.
Наверно, нелепо, но именно сейчас я вдруг понял, что моя маленькая Сорока-воровка походила на глоток речного воздуха среди раскаленного городского марева. И вообще она была такая естественная, что сжималось сердце, хотелось запустить пальцы в густые черные волосы – блестящие и гладкие, без намека на нелепые попытки испортить то, что дала природа. И я придумывал себе самые гнусные слова за то, что не догнал, не остановил, даже имени ее не узнал, идиотище! Зато теперь у меня была наивная игра – угадай, как зовут Сороку-воровку. Смешно? В тот момент мне так не казалось. Полночи я вспоминал все известные имена, сравнивал их с какой-нибудь знаменитостью, пролистывая в памяти отрывки из фильмов, примерял образы на незнакомку и расстроено мотал головой – ни одно имя ей не подходило. В голове пронеслось «Сонька – золотая ручка», я тихонько заржал, не догадываясь, что в дверях спальни стоит удивленная Лера и, сложив руки на груди, пристально смотрит в мою сторону. Да и если честно, мне это было пофиг. Теперь я знал, чего хотел! Теперь у меня была цель – найти незнакомку. Все остальное не имело значения. С дурацкой улыбкой я медленно проваливался в сон, готовый с завтрашнего утра начать ее поиски. Нет, с утра не получится. С утра мне предстояло отправить Леру в далекую-далекую Индию со слонами и какой-то там аверудой… или аюрведой? Или не с утра? Во сколько у нее самолет? Не по-о-омню. И ладно! Захочет, сама меня разбудит, а мне особо торопиться некуда. Или есть, куда? Стоп! Есть! Конечно, есть! Меня ждет моя маленькая Сорока-воровка с неизвестным, но наверняка красивым именем.

Тишина заползла в уши, потревожила мозг. Такого еще не было. Обычно после моих посиделок с друзьями Лера устраивала грандиозный утренний скандал со всеми вытекающими последствиями. Сдержанная в эмоциях на работе, дома она отрывалась по полной. Только что посуду не била и то лишь потому, что осколки нарушили бы нарисованную дизайнером картинку псевдожилья, потому что в помещении, где ничего не меняется, существовать невозможно в принципе. Сегодня беспросветная тишина казалась издевательской. Не понимая, в чем дело, я открыл глаза, осмотрелся. Ничего нового не появилось – та же вылизанная до стерильного блеска квартира. Красный плед на кресле. Искусственные лимоны на журнальном столе, куда я вчера их переложил. И запах. Странный запах одиночества. Когда мы с Лерой стали жить вместе, мне казалось, он исчез. Выходит, не исчез, а прятался в ароматах мужского парфюма. Неужели так пахнет во всех квартирах, где живут одинокие женщины?
Я поднялся, заглянул в спальню. Кровать заправлена с дурацким идеализмом – ни одной складочки, ни одной морщинки. Этот педантизм во всем, даже в мелочах, меня бесил до невозможности. Ну не может живой человек жить вот так – параллельно и перпендикулярно! Я помню, в какой шок привел меня комод с Лериным нижним бельем, когда любопытство взяло верх над порядочностью, и я выдвинул верхний ящик. Там были трусы, разложенные стопками: черные без кружева, черные с черным кружевом, черные с цветным кружевом, черные с вышивкой, белые… бежевые… голубые… розовые… и все в одинаковой последовательности. Как последний идиот, я выдвигал ящик за ящиком и чувствовал себя пациентом психушки. Ну уж в ящике с колготками и носками точно не может быть порядка. Оказалось, может. Стало неимоверно скучно и снова захотелось драпать из этого музея без оглядки. 
Я вышел на кухню. На столе лежал белый лист бумаги: «Стас! Если хочешь, можешь вернуться домой. Ничего здесь не трогай!» Это напоминало плевок в душу. Ни тебе «целую», ни «буду скучать». И как-то подозрительно быстро Лера перестала на меня давить. Обычно правило «не хочешь, не ешь» – не из ее словарного запаса. У нее по-другому – хочешь, не хочешь, но будешь жрать печенье, если я прикажу. Задолбало!
Собрать сумку с вещами было делом пары минут. Меня здесь ничего больше не держало. Мы сходились без обязательств и разойдемся так же – никто никому ничего не должен. Не я установил правила игры, пусть будет так, как захотела Лера. Прощальный взгляд на лимоны, красный плед на кресле – к черту! Хочу жить своей жизнью, какая бы она ни была!
Я подхватил сумку, выскочил на лестничную площадку, захлопнул дверь, на мгновение замер и сбежал по лестнице, считая пролеты, как месяцы жизни с Лерой. Прощальный плач домофона – и здравствуй, свобода дорогая! Казалось, за спиной выросли огромные крылья, и они несли меня на потоках неведомой доселе радости освобождения. Это было непривычно и смешно, и меня веселило все, что я видел: крохотный йоркширский терьер в бантиком на голове, девчонка лет шести, пославшая мне воздушный поцелуй, толстобокий кот в окне первого этажа, замерший с высунутым языком. Я словно заново открывал для себя мир, в котором давно не был. Это странное чувство, пьянящее, сплетающее душу в затейливый узор тепла и нежности – оно было, как глоток хорошего испанского вина за романтическим ужином с любимой женщиной, когда все только начинается, еще впереди сладкая первая ночь, откровения открытий друг друга, божественный аромат страсти любимой…

В подъезд родного дома я вошел с легким трепетом. Знакомый ненавязчивый темно-зеленый цвет стен панельной девятиэтажки, мелкий лифт, в который по какой-то странной норме обязаны вмещаться целых четыре человека, хотя даже мне вдвоем с сумкой здесь было тесно, непередаваемый запах общественного мусоропровода – все показалось таким близким, что защемило сердце. Дожил! Ностальгия, что ли, по прошлой жизни?
Казалось, дома я не был целую вечность. Квартира встретила меня родным запахом уюта и рычанием Гороха, который выскочил из гостиной. Он настороженно принюхался, как-то по-щенячьи взвизгнул, бросился к моим ногам и повалился пузом кверху, поскуливая и перемешивая лапами воздух.
- Горох, псина моя дорогая! – сбросив на пол сумку, я присел на корточки и тут же получил порцию собачей любви в виде облизываний теплым языком. Обычно такого я ему не позволял, но сегодня можно, сегодня у нас день воссоединения семьи.
Пока я ходил по квартире, заглядывая в каждый уголок, Горох не отставал от меня ни на шаг и старался заглянуть в глаза, будто не верил своему счастью. Завалившись на диван, я с наслаждением вытянулся, почувствовал, как пальцы ног касаются пожеванной псом боковины, и почти мгновенно уснул, как засыпают только в детстве. Наверно, мне снилось что-то хорошее, потому что, разодрав глаза во второй половине дня, почувствовал себя легко и свободно. На груди приятно мурлыкала Фикса.
- Пришла, хулиганка? – Кошка словно поняла, потянулась, лизнула мой подбородок шершавым языком. На полу возле дивана недовольно заворчал Горох. – Цыц, обормот! Меня на всех вас хватит.
Я позвонил маме, она ответила сразу, словно держала телефон в руке:
- Стасик, сынок, ну наконец-то!
- Привет, мам! Хотел тебе сказать, что я дома.
- В гости заехал или вернулся?
- Думаю, вернулся. Ты на работе?
- Да, у меня смена в восемь заканчивается.
- А папа где?
- Папа в командировке в Новосибирске, на днях возвращается. Макс с друзьями уехал в Крым. А у тебя… как? – осторожно спросила она.
- Да нормально у меня все.
- Так ты, выходит, расстался со своей Лерой?
- Практически. Мам, давай не по телефону. Вечером посидим, поговорим. Идет?
- Хорошо. Да, Горох совсем избаловался, спит на твоем диване и жрет цветы.
- Ничего, это мы мигом поправим, – я улыбнулся.
Господи, как же хорошо дома! Ни тебе чертовых лимонов, ни дурацкого пледа, ни холодной стерильности надраенной до блеска квартиры. Привычно и мило: на дверях следы от когтей Гороха, на креслах – кошачья шерсть, против которой бессилен самый современный пылесос, во всех комнатах цветы дружелюбной зеленью радуют глаза. Все вокруг живое и родное. Я сварганил яичницу с помидорами и зеленым луком, поймал тоскливый взгляд Гороха, который виновато сглатывал слюну и деликатно отворачивал морду: жареные помидоры – это наше все! – сжалился, угостил его и с умилением смотрел, как довольный пес, припадая на передние лапы, вскоре заигрывал с Фиксой.
Пришла SMS-ка от Леры: «Добралась нормально». Ответил: «Желаю хорошо отдохнуть!» Вот такая любовь. Казалось, все, что связано с этой женщиной, осталось где-то в далеком прошлом. Настолько далеком, что я даже не смог вспомнить аромата ее любимых духов.
К приходу мамы я приготовил ужин и уселся за комп, решив полазать в Интернете. Глупо, наверно, искать таким образом мою Сороку-воровку, но я искал, меняя параметры и всматриваясь в фото черноволосых девчонок. Может, зайти на сайт знакомств?
Горох выскочил в коридор и заплясал, радостно поскуливая. Понятно – мама с работы пришла. Сайтами знакомств придется заняться вечером.
- Привет, сынок! – голос у мамы уставший, но радостный. – Вкусно пахнет.
- Я ужин приготовил.
- Правда? Ой, как хорошо, а то у меня что-то совсем сил нет. Хорошо хоть завтра выходной.
Мы ужинали и разговаривали. Поначалу я чувствовал себя несколько неловко, как бывает, когда долго не видел человека, но постепенно растекся под маминым улыбчивым взглядом.
- Так что у тебя с Лерой-то? – поинтересовалась она.
- Ничего. Просто, наверно, пришло время расстаться.
- Переживаешь?
- Нет. Как-то все само решилось. Она уехала в Индию, я – домой.
- Может, тебе надо было поехать с ней?
- Не надо. Кстати, мам, у меня впереди две недели отпуска. Может, к бабушке съездить?
- Ой, сынок, было бы хорошо. Макса не допросишься, отец вечно в разъездах последнее время, а с меня толку… – она вдруг смутилась, затеребила край передника.
- Кажется, ты не все мне рассказала?
- Да все в порядке. Просто поясница стала болеть. Иногда так сильно в ногу отдает, что ходить не могу.
- А почему не позвонила, ничего не рассказала?
- Да что я дергать тебя буду? Не смертельно же. Поболит пару-тройку дней и проходит.
- Как же ты с Горохом управлялась?
- Ну… – мама пожала плечами. – Соседку просила погулять. Она свою болонку Бачату выводила, заодно и нашего зверя брала. 
- Здрасьте! Соседку она просила!
- Присмотрелся бы ты к ней.
- К кому? Соседке или болонке? – я заржал, мама улыбнулась, покачала головой.
- Большой уже, а все такой же дурной.
- Да нормальный я, нормальный. А в следующий раз буду выбирать себе даму сердца с учетом Гороха.
- В смысле?
- В смысле – чтобы животных любила.
- А Лера не любила?
- Мам, давай про Леру больше не будем. Ладно?
- Как скажешь.
- Так что ты про бабушку говорила?
- Она звонила недавно, просила помочь картошку собрать.
- В понедельник съезжу на собеседование, а потом можно и к бабуле.
- Как собеседование? Ты что, увольняешься?
- Пока нет, но, знаешь, хочется продвижения по карьерной лестнице.
- А я подумала – из-за Леры. Ты же говорил, вы вместе работаете?
- Не из-за Леры, успокойся.
Мы проговорили весь вечер, пока за окном не стемнело. Горох многозначительно вздыхал, бросая красноречивые взгляды в сторону коридора.
- Ладно, мам, ты давай спать ложись, я мы сходим прогуляемся. Да, псина?
Тот словно понял, вскочил, понесся  к входной двери и тут же вернулся, неся в зубах поводок и намордник.
- Вот ведь паразит какой! – всплеснула руками мама. – А со мной такого не делал никогда. Еще и зубы показывал, когда я морду его упаковывала.
- Знает, что со мной не забалуешь. Давай, псина, шуруй к дверям.
- Я тебя ждать не буду, спать лягу, что-то устала очень.
- В отпуск тебе надо.
- Да какой отпуск? Работы не меряно.
- Всю работу не переделаешь. О себе надо думать в первую очередь.
- Может, зимой возьму пару недель. Все, сынок, пошла я спать.
Едва мы с Горохом вышли на площадку, как распахнулась соседская дверь. На пороге появилась девчонка лет двадцати, высокая и худая, с небрежно подстриженными двухцветными волосами – сверху светлые, снизу темные. Из-за ворота футболки неприятно выпирали ключицы. На поводке у соседки крутилась белая болонка.
- Ой! Горох, привет! – девчонка протянула руку, пес дружелюбно вильнул задней частью тела. – А ты, наверно, Стас?
- Стас. А тебя как зовут?
- Флора.
- Как?! – опешил я. Неужели в наше время встречаются такие имена?
- Флора. Это сокращенно. А полное имя – Флорентина. Да ты можешь смеяться, я привыкла.
- Не вижу ничего смешного, – соврал я. – Нормальное имя. Красивое.
- Красивое. Только мне не идет. Все равно что жирафа Афродитой назвать. Да ладно, не бери в голову. Ты гулять? Не возражаешь, если мы вместе пойдем?
- Пошли. Кстати, спасибо, что помогала матери с Горохом.
- Фигня вопрос. Мне не трудно. А ты где был?
- Да так, дела.
- Не хочешь говорить?
- У твоей собаки странная кличка, – решил я сменить тему.
- Бачата? – Флора хмыкнула, тряхнула головой. – Есть такой танец. Все мечтаю научиться, да партнера не хватает. Нет желания заняться танцами?
- Нет уж.
- Почему парни так не любят танцевать?
- Ленивые потому что.
- Точно! Все бы на диване лежать с банкой пива. Мой последний был такой. Крошками от чипсов по уши завалится – и пофиг. Типа, Флорка придет, уберет. Я его месяц назад выперла. Шмотье вонючее собрала и на лестницу выставила.
- Бывает.
- А у тебя есть кто-нибудь?
- Есть, – соврал я на всякий случай.
- Жалко. Да лан, не обращай на меня внимания – болтаю много. У меня предки в Англию уехали в командировку на полгода, скучно одной. Надо кого-нить найти для общения и траха.
- Я тебя раньше здесь не видел.
- Так мы недавно переехали. В двушку. Мать ругалась, что с ипотекой связались.
- Да, ипотека – это жесть.
- Зато теперь у меня своя комната. Может, заскочишь в гости?
- Возможно, но не обещаю, если честно. Дел полно.
- Да в жопу дела! Иногда просто расслабиться нужно.
- Смотря как.
- Мне секс помогает. Я наркотой не балуюсь, ты не думай. И не марамойка  какая-нить.
- Да я вообще-то и не думаю.
- А вид у меня прибабахнутый – это все от скуки. Шла мимо салона красоты, решила заглянуть. Там мастер клевый оказался, и вагон времени у обоих. Вот результат. Но мне уже надоело. Хасла  этим не добьешься.
- Да, хасл – дело такое, трудное, – решил я поддакнуть.
От ее прямолинейности у меня глаза лезли на лоб. Флора говорила то, что хотела, не пытаясь искать замены словам, произносить которые вслух было неприлично. По крайней мере, на мой взгляд. Да и что я о ней думал, похоже, ее мало интересовало. Забавная у меня, оказывается, соседка!
Мы гуляли около часа, пешком поднялись на свой этаж. Пообещав как-нибудь забуриться в гости, я с облегчением закрыл за собой дверь. Из любопытства посмотрел в глазок и отпрянул – Флора продемонстрировала мне руку с выставленным вверх средним пальцем.
- Да, Горох, это тебе не Лера с ее идеальностью во всем, – шепотом сказал я, потрепав пса за ухо. – Все, вали спать. Только диван не занимай, сам знаешь, где твое место.
Горох поплелся на подстилку, покрутился, рыкнул на всякий случай, выражая несогласие с моим мнением, и затих. Я разобрал диван, улегся, с наслаждением провел рукой по габардиновой обивке, посмотрел в угол, где над компьютерным столом висел постер с зарослями бамбука. Мне стало так легко и спокойно, словно внутри меня на мгновение проснулся ребенок.
Почему для счастья нам так мало нужно в детстве и так много, когда мы взрослеем? Меняются масштабы личности? Наше эго требует все больше и больше, и вот мы приносим в жертву ему, избалованному нашей опекой наглецу, свою душу, а иногда и близких нам людей. Что мне стоило лишний раз не позвонить, а приехать к маме? Но нет, некогда, мама – она сильная, она всегда была такой, да и что я могу ей дать? Пять минут общения с глазу на глаз? У меня дела, одно важнее другого, их нельзя отложить, перенести на другой день, ведь они – дела. А мама… я приеду в другой раз. Как-нибудь. Вот выкрою часик и обязательно приеду. В конце концов, если что-то нужно, она всегда может позвонить, и, бросив все, я, конечно же, примчусь к ней с другого конца света. Только сегодня я вдруг понял: далеко не всегда мама позвонит, если ей плохо или одиноко, потому что стыдно тревожить по пустякам родное дитя, этого выросшего тупого ребенка, который, не задумываясь, кладет на алтарь своего эго все, забыв о том, что кому-то рядом нужна всего лишь капелька любви.
Я терзался в раздумьях, пока не почувствовал, что душа наплакалась от моей беспросветной глупости и покаяния. Стало легче, словно что-то внутри согрелось. Засыпающий мозг напоследок вспомнил, что забыл подумать о Сороке-воровке и тут же сам с собой не согласился: «А чего думать? Ее искать надо!»

Если вам доводилось когда-нибудь просыпаться утром в родном доме после долгого отсутствия, вы поймете, с каким наслаждением я втягивал запах блинчиков, которые пекла мама. Горох, подозрительно спокойный, лежал на подстилке и делал вид, что меня не существует. Понятно – он уже погулял и поел. А ведь я обещал маме, что с сегодняшнего дня уход за собакой будет на мне. Придумав себе двадцать два оправдания, основным из которых было «новая жизнь с понедельника, а сегодня воскресенье», вышел на кухню.
- Привет, мам!
- Что так рано поднялся? Спал бы еще.
- Ты чего меня не разбудила? Я бы Гороха сам вывел.
- Да мне не трудно. Я сегодня себя отлично чувствую, так что прогулка на свежем воздухе мне была только в радость.
- Да? Врешь, наверно?
- Ну, как тебе наша соседка? – спросила мама, когда я объедался блинчиками, макая их в сметану.
- Флора? Уникум. В ней мятежный дух юношества борется с благоразумием взрослости.
- Да уж, что есть, то есть, но девочка она хорошая, добрая.
- Мам, ты меня сватаешь что ли?
- Боже упаси! – взмахнула она руками.
- Смотри! – я шутливо погрозил пальцем. – Я еще слишком молод, чтобы думать о девушках всерьез.
- Раньше в двадцать пять… – начала мама.
- Знаю, знаю – в нормальных семьях уже было по ребенку, а то и по два. Я пока не готов брать на себя такую ответственность. Да и погулять еще охота.
- Погулять? – мама, казалось, не поняла моих ёрничаний.
- Сейчас немодно рано жениться.
- Сынок, во все времена существует мода на счастье. Понимаешь?
- И я про то же. Именно этим мне и хочется заняться.
- Чем? – не поняла мама.
- Поисками своего счастья. Все, мамуль, спасибо! Потрясающие блинчики! Давно я так вкусно не завтракал.
- А чем же ты завтракал обычно?
- Обычно я голодал, – грустно вздохнул я, но увидев округлившиеся мамины глаза, поспешно добавил. – Это шутка такая. Ты совсем забыла, что твой старший сын тот еще придурок.
Она улыбнулась, ничего не ответила, лишь покачала головой, словно перед ней был не здоровенный лось ростом метр восемьдесят пять, а неразумное дитя предсадиковского возраста.
Полдня я сидел за компом, роясь на сайтах знакомств, но среди тех, кто искал приключений, секса, долговременных серьезных отношений и прочей лабуды, Сороки-воровки не нашел. Наверно, приличные девушки на такие сайты не ходят. А вот интересно, где с парнями знакомятся приличные девушки? Ведь где-то это происходит? Эй, мне надо туда! Ради прикола набрал в поисковике «где познакомиться с приличной девушкой» и долго ржал, открывая страницу за страницей.
«Пять свежих мест для знакомства с девушкой». Ну да, есть еще несвежие места, наверно, попахивающие чем-то лежалым.
«Научим знакомиться с девушками. Через три дня тренингов вы будете укладывать в постель любую». Приемом «бросок через бедро» я уложу в постель любую через секунду после того, как она окажется вблизи кровати.
«Если вы – приличная девушка, мы научим вас…» Не, ну смешно, честное слово! Можно подумать, что кто-то будет орать во всю глотку: «Эй, народ! Вот она я, неприличная девушка!» Вспомнив слова Флоры, я представил объявление на сайте знакомств: «Марамойка ищет марамойца!» Или как там у них называется партнер противоположного пола?
Неужели кто-то покупается на хрень типа семинара «Как выйти замуж за три дня?» или  объявление «Быстро выдадим замуж за богатого иностранца»? Наверно, я отстал от жизни. Интересно, как знакомились раньше, когда не было Интернета, мобильных телефонов? Как это – написать обыкновенное письмо, отправить на почте телеграмму? Помню, недавно у коллеги Кольки Сурикова сломался планшетник. Куда делось его чувство юмора? Здоровый парень чуть не плакал! Да и сам я впадал в ступор, если возникала проблема с Интернетом или абонент долго находился вне зоны действия сети. Подсадили нас на технические крючки так основательно, что страшно подумать, как без них можно обходиться вообще.
В комнату заглянула мама:
- Стасик, я к тете Наташе схожу. Давно собиралась, да все никак. Она своих отправила на море. Посидим недолго, посплетничаем. Обед в холодильнике.
- Угу. Типа анекдота: я к соседке на пять минут, а ты помешивай кашу каждые полчаса.
- Ну, раз ты дома теперь, мне не надо про Гороха думать.
- Отдыхай, мам. Привет тете Наташе. Кстати, как она?
- У нее, как всегда, все хорошо.
Мамина подруга – удивительная женщина. Когда я был маленький, однажды заявил, что  вырасту и обязательно на ней женюсь. Помню, тогда у родителей была шумная компания, все громко смеялись, а тетя Наташа поцеловала меня в губы и обещала ждать. Я убежал в свою комнату, долго сидел на диване в темноте, прикрыв рот ладошкой, чтобы как можно дольше сохранить вкус пахнущей ягодами помады. Статная, стильная, веселая, тетя Наташа четыре раза выходила замуж и все – удачно и счастливо.
- Наверно, Бог меня награждает! – улыбалась она, подмигивая мне.
- Это он вас наказывает, что не дождались меня, – ехидничал я, уже солидно повзрослев. Кажется, последний раз это было пару лет назад, когда она познакомилась с преподавателем университета МВД – мужиком подтянутым и веселым.
- Ревнуешь что ли? – засмеялась тетя Наташа.
- А как же? – театрально-возмущенный взмах рукой. – Я столько лет рос, чтобы на вас жениться, а вы взяли и понавыходили замуж.   
- Ладно, подумаешь, какие наши годы! Ты еще разочаруешься во мне. Уж я постараюсь!
Бывают женщины, на которых приятно смотреть вне зависимости от их возраста. Есть в них что-то колдовское, манящее! Флюиды женственности подобно прочным нитям паутины, хитро запрятанной среди веток кустарника, ловят вас в свои сети и ретушируют реальность восприятия мягкими полутонами очарования.
К таким женщинам относилась и тетя Наташа. Может, она просто в моем вкусе, не знаю, но я любовался ею каждый раз, когда видел. От первого брака у нее была дочь Ника – девица взбалмошная, кокетливая и, к сожалению, совершенно не похожая на мать. Наверно, поэтому у нас не сложилось даже дружеских отношений. Так, привет-пока. Ника быстро просекла, что неинтересна мне, написала гневное письмо в личку, через пару недель остыла и забыла. Я вздохнул с облегчением и уже не боялся где-нибудь случайно встретить ее и нарваться на скандал, пока однажды морозным днем мы не столкнулись возле метро.


(продолжение http://www.proza.ru/2016/03/23/1120 )


Рецензии