Лунной дорогой, глава 12

глава 12


 В храме, тёмном и пустынном, послышался шорох, едва слышный, словно скреблась мышь. Из густой, чернильной тьмы медленно выдвигалась фигура, тонкие руки поддерживали огромный жи­вот, глаза светились ярко-алыми точками, тонкий, раздвоенный на кончике язык, трепетал меж приоткрытых губ, будто змея про­бовала воздух. Ноздри широко раскрывались, вдыхая густые сладкие ароматы ночных цветов. Женщина подошла к богу, выт­ряхнула цветы из сумки, висевшей на плече. Тонкие хрупкие рас­тения тонким ковром усыпали алтарь, пачкая его липким соком.

 — Тебе, о муж мой… — проскрипела женщина.

 Над алтарём вспыхнули яркие крохотные огоньки, закружились хороводом, отбрасывая зеленоватый мертвенный свет. Женщина вздохнула, вытерла рукой мокрое от пота лицо. Стало видно, что она уже не молода: глубокие морщины, обвисшая кожа, пустые мешочки грудей, и живот — тугой, натянутый, с какими-то волно­образными движениями под тонкой кожей. Тонкие руки, похожие на паучьи лапки, раздвинули цветы на алтаре, и женщина с крях­тением забралась на него, легла навзничь. Тело скрутила судоро­га, живот колыхнулся, словно жил отдельной жизнью, своды хра­ма огласил протяжный крик.

 Бог шевельнулся в своей нише, распахнулись глаза, сверкнув тем же алым цветом. Медленно повернулась его жуткая голова, нашла взглядом женщину, грозный рык присоединился её к воп­лю. Одним скачком Авшуранахрат оказался у алтаря, наклонил­ся, будто принюхивался, провёл лапой по животу сверху вниз, на­жимая на него. Женщина вновь закричала, дёргаясь от боли. Между её ног растекалась тёмная лужа, не очень-то похожая на обычные околоплодные воды, да и на кровь тоже. Что-то мед­ленно выползало из чрева женщины, не ребёнок, нет — больше всего это походило на большого слизня, ритмично передвигающе­гося вдоль ног женщины. Он тянулся и тянулся, будто лежал, свернувшись клубком, а теперь раскручивал одно кольцо за дру­гим. Мерзкое порождение мрака шлёпнулось на пол храма, Авшу­ранахрат только глянул на него, лицо его исказилось в злобной гримасе, гулкий голос произнёс:

 — Снова низший, женщина.

 — О, муж мой, я старалась, как могла!

 Авшуранахрат склонился к ней, провёл языком вдоль тела, жёс­тко, будто снимал кожу, и под его движениями она разглажива­лась. Морщины исчезали, женщина молодела с каждым мгновени­ем. Слизень ещё не успел уползти, как с алтаря соскользнула гибкая женская фигура. Водопад чёрных волос не скрывал совер­шенные формы, глаза сияли молодостью и красотой, и никто бы не поверил, что ещё недавно эта ослепительная красавица выг­лядела древней старухой.

 — Благодарю тебя, о муж мой!

 — Жду тебя в полнолуние…

 Бог уже шагнул назад, в свою нишу, но вдруг остановился, под­нял голову, словно прислушиваясь к чему-то неведомому. С губ его сорвался гневный рык, и руки смахнули с алтаря останки цве­тов.

 — Что беспокоит тебя, о муж мой?

 — Боги вышли на охоту…

 — Сами? — ахнула женщина.

 — Нет, они послали избранного…

 — О, муж мой!

 Бог уже не слушал причитания женщины, он стоял, запрокинув голову, и перебирал пальцами, словно ткал что-то невидимое другим. Вот его руки сделали странное круговое движение, он развёл их в стороны и хлопнул в ладони, резко, звонко. Тонкие струи воздуха, поднявшиеся от его движений, завихрились, зак­рутились спиралями и унеслись сквозь щели неведомо куда. До­вольный рык огласил храм, бог встряхнул головой и, не то­ропясь, вразвалочку, направился в свою нишу. Прыжок, и на пос­таменте застыла жуткая в своей неподвижности фигура.


 ***

 Мерное движение аска по волнам убаюкивало, и Кэйо большую часть дня спал. А остальное время проводил сидя на носу, кута­ясь в теплую шкуру. Серое море где-то на горизонте сливалось с серым небом, и ему казалось, что они находятся на дне гигант­ской чаши и будут вечно плыть вперёд, пока не достигнут края мира. Когда-то в детстве, он думал, что земля плоская и покоит­ся, как лепёшка в огромном море. Где край бесконечных вод, он не задумывался: тогда мир казался простым и понятным. Но сей­час, после обучения Ратхи, после встреч с богами, Кэйо по­нимал, что всё в этом мире сложно и необычно. Вот зачем покло­няться богу предательств и убийств, когда есть благородное ис­кусство войны или поединков? Подлый удар в спину не принесёт славы убийце, лишь выгоду, да и ту ненадолго, но зачем-то же приносили жертвы Авшуранахрату, убивая их с особой жесто­костью в потаённом храме в глубине непроходимых лесов. Безум­ный бог, тот, кто покровительствует отбросам и предателям, тру­сам и лжецам, страшно, что кто-то разбудил его от долгого сна.
 Кэйо не знал, что же такое есть у него, если простого мальчишку из горного захолустья назвали избранным, но то, что он при­ложит все силы для уничтожения Авшуранахрата, было ясно, как день. И Вагне обещал помочь. Хмурый драгг, пугающий понача­лу, незаметно стал близким и родным, каким никогда бы не стал Янтре. Кэйо оглянулся на мужа, обласкал взглядом сильные мус­кулы, бугрившиеся на груди и руках. Обнажённый торс блестел от пота, и юноша поёжился, и как ему не холодно? хотя, если ма­хать веслом так, как Вагне, наверное, трудно замёрзнуть.

 — Корабль!

 Драгги оживились, они уже не один день шли по морю и уже на­чали скучать. Люди деловито вооружались, оставив на вёсла по одному гребцу. Вагне кивком велел мужу убираться с палубы, но Кэйо, утащив в трюм шкуру, встал рядом с мужем с мечом в руке. За то время, пока его не было на палубе, остальные драгги уже стояли наготове. Но чужой корабль вдруг резко повернул в сто­рону и, поставив парус, начал быстро удаляться.

 — Не повезло, — проговорил кто-то из воинов.

 — Трусы, — сплюнул другой.

 — На вёсла! — приказал Вагне и оглянулся на мужа. — Возьми шкуру, замёрзнешь.

 И снова мерные движения сильных рук, брызги и солёный ветер в лицо. Кэйо казалось, что он лежит на груди огромного велика­на и тот дышит, мерно поднимаясь и опускаясь вверх и вниз. Он не знал, добрый ли это великан, или злой. А может, он просто безразличен к людишкам, осмелившимся нарушить его вековой покой. Кэйо снова уселся на своё место и задрал голову, для разнообразия глядя наверх. В ослепительной синеве виднелись ещё редкие белые облака, похожие на острые кошачьи коготки, смешные и забавные. Однако Вагне рассматривал их с неудо­вольствием, бормоча что-то негромко. Да и остальные драгги пос­мурнели и прибавили ход, видно эти облака несли что-то не очень доброе.

 — Идёт буря, — подтвердил догадку Кэйо муж. — Ты уйдёшь в трюм.

 — Сейчас?

 — Нет, ещё только предвестники. Потом.

 — А буря будет сильная? — спросил Кэйо.

 — Только боги ведают.

 Кэйо глянул вперёд, где-то далеко, у самого горизонта уже клу­бились чёрные тучи, грозно нависая над потемневшим морем. Они стремительно надвигались на аск, превращая день в ночь. Яростные волны уже вздымались выше бортов, швыряли корабль, словно щепку. Мачта кренилась под порывами ветра, и Кэйо с ужасом думал, что если бы парус не спустили, она уже выворо­тилась бы из палубы, рухнув в воду. Вагне что-то кричал, нес­лышное за шумом бури, показывал мужу на трюм, но юноша по­мотал головой, крепко вцепившись в борт. Сквозь рваные разры­вы облаков изредка выглядывала луна, выхватывая то вздыб­ленную палубу, то волны, то мокрых, вцепившихся в вёсла драг­гов, и снова на аск наваливалась тьма. Кэйо с ужасом смотрел, как корабль поднимало вверх на самый гребень волны, а потом бросало вниз, и сердце замирало, пока он не касалась воды. И вновь аск вертело и крутило разгневанное море, надвигающееся со всех сторон. В какой-то момент Кэйо увидел мужа, тот крепко стоял на палубе, сжимая в руках белого петуха. Вот сверкнул нож, кровь жертвы смешалась с водяными потоками, и в море по­летела убитая птица.

 — …тан… — донёсся сквозь бурю крик Вагне, — прими …ву…

 «Жертву принёс, а поможет ли? Боги обещали, что не оставят нас!» — думал Кэйо.

 Но стоило птице коснуться волн, как словно по мановению руки, аск накрыло прозрачным куполом, отсекая бурю. Где-то за проз­рачной стеной бесновалось море, упустившее свою добычу, а тут было тихо и волны едва колыхались, качая корабль.

 — Ярл?

 — Боги ответили, — проговорил Вагне.

 — Мачта сломана, ярл.

 — Нас крепко побило…

 Драгги переглядывались, перечисляя ущерб, видно и для них, привычных ко всему мореходов, эта буря была страшна.

 — Вагне? — Кэйо подобрался к мужу, вцепился в него всеми ру­ками. — А буря не вернётся?

 — Боги защитят, — ответил супруг.

 — Мне показалось…

 — Что?

 — Что это странная буря.

 — Ты мало ходил по морям, Кэйо. Не бывает странных бурь. Бы­вают истинные и насланные.

 — А это какая? — спросил юноша.

 — Боги смогли защитить нас, — непонятно ответил Вагне.

 Под защитным куполом арк пробыл, пока не утих шторм, и лишь тогда прозрачная стена, укрывающая от ярости волн, осыпалась мелким ледяным крошевом. По небу ещё неслись рваные облака, море беспокойно бросало корабль, но самое страшное время уже миновало. Вокруг простиралась только вода и ни следа их спутни­ков, ярлов, отправившихся за неведомыми богатствами к да­лёким берегам. Быть может, они уцелели, думалось юноше: было бы жаль, что из-за ненависти чужого бога погибли множество храбрых воинов. Кэйо смотрел, как драгги подтягивают повис­шую на снастях мачту, поднимают её на палубу, привязывают крепче. Крепкое дерево уцелело под натиском стихии, и драгги собирались оставить её про запас, опасаясь не найти на Чёрном континенте нужного им материала.

 Несколько дней прошли скучно, но теперь Кэйо радовали ей, вспоминая пережитой кошмар. Пусть лучше ничего не происхо­дит, чем их снова будет швырять словно щепку. На пятый день, далеко впереди показалась тёмная полоса, которую юноша, по неопытности, принял за надвигающуюся тучу.

 — Вагне? — с тревогой спроси Кэйо.

 Но ярл стоял крепко, спокойно вглядываясь в полосу, и не вы­казывал беспокойства.

 — Вагне!

 — Земля, — бросил коротко ярл.

 Драгги, обрадованные, что путешествие подходит к концу, на­валились на вёсла, и после полудня стало ясно, что они дос­тигли цели. Уже можно было различить зелень деревьев и жёл­тый песок, уже видно было редкие скалы у берега, уже станови­лось понятно, что никаких неприятных сюрпризов пока не будет. Потом, быть может, да что там, потом они будут обязательно, а по­ка безопасный на вид берег, манил своей тишиной.

 — А больше никого нет, — грустно проговорил Кэйо.

 — Они придут на континент, драгги умелые мореходы, многие уце­лели, — уверено ответил Вагне.

 — Хотелось бы верить, — прошептал юноша.

 Аск коснулся песчаного дна, и драгги выпрыгнул в воду, подтя­гивая его к берегу. Кэйо ждал, когда можно будет спуститься с шаткой палубы, хотелось вот прямо сейчас, немедленно ощутить под ногами земную твердь, но Вагне ждал.

 Скрежет днища, сильные рывки, подтягивающие аск, и наконец, разрешающий кивок. Юноша торопясь прыгнул и упал: ему ка­залось, что земля ушла из-под ног.

 — Ой…

 — Не торопись, ты привыкнешь, — снисходительно усмехнулся Вагне. — У нас будет на это время.

 Неведомый, жаркий, зелёный континент, почему-то называемый Чёрным, ждал их, скрывая свои тайны.