Глава 2. Крики и шепоты

                1

Море дышало, волнуясь.

Свинцовые волны шумно разбивались о гранит набережной, оставляя на прибрежных валунах клочья пены.

Чёрные реки текли по небу, изливаясь на улицы потоками нефти и мрака. Среди бела дня казалось, что надвигается ночь. Мрак затапливал окна и подъезды нарядных домов. Из нефти вставали фигуры людей, черные, безликие. Чернота вспыхивала в домах жадным быстрым огнём, пожирая людей и здания. Люди тонули во мраке беззвучно, разевая рты. Всё перекрывал шум моря.

Под поверхностью воды обозначилось движение. В волнах что-то двигалось к берегу, огромное, быстрое.

С плеском, похожим на грохот взлетающей ракеты, на набережную из моря выскочил молодой мужчина, голый по пояс гигант в камуфляжных штанах. Он возвышался над разноцветными домами на набережной, как медведь возвышался бы над коробками с рождественскими подарками. Длинные чёрные волосы гиганта рассыпались по плечам, торс покрывали татуировки – руны, свастики, орнаменты. В полубезумных глазах горел весёлый интерес. Огни пожаров бросали блики на его мокрую кожу.

Мрак хлынул к нему по улицам Тролльхавена. Чёрные фигуры пытались карабкаться по его ногам. Гигант нагнулся и зачерпнул мрак ладонью. Его резкий смех разнёсся громом над окрестными скалами. Он влил себе в рот пригоршню черноты и плотоядно облизнулся.

Вслед за ним из моря на берег выходили и строились на берегу крепкие парни обычного роста, кто в форме военного образца, кто в охотничьих куртках, кто в джинсах и косухах. Шеренга за шеренгой море изрыгало из себя обритых наголо молодцев с квадратными челюстями. Над головами этого воинства вскинулись в небо красные флаги с белым кругом в центре. В кругу красовалась чёрная собачья голова.
- Линкс! – рявкнул гигант.
- Линкс! – отозвалось воинство.

Мерным шагом шеренги двинулись в город. Черные фигуры отступали, прятались. Мрак откатывался.

Гигант завыл по-волчьи. Обеими руками он вцепился в черные реки. Те рвались, налипая ему на пальцы, как паутина. С неба в прорехи полился серый дневной свет.

На холмах и скалах вокруг города застучали барабаны. Скалы гудели от ритмичного рокота.
- Торррр! – прокричал великан. – Дай мне молот!!!

В его правой руке вспыхнули молнии. Он сжал их в кулаке и размахнулся.
Мощный удар сотряс небо и землю.

Призрачный молот, сотканный из света, тумана и молний, ударил по городу. И еще раз, и еще.

Гигант и его войска взревели.

Все тряслось.

С окрестных гор в небо взвились полосы белого дыма.

На опустевшей набережной невесть откуда появилась маленькая фигурка. Девочка в джинсах и оранжевой  куртке, светлые волосы собраны в хвост.
- Прекрати! – крикнула она тонким голоском.

Вокруг великана воцарилась тишина.
- Прочь! – рыкнул он.
- Сам прочь! Убирайся! – храбро ответила девочка.

Гигант в нерешительности замер.
- Я пришел защитить свою землю, - пророкотал он.
- Защитил? Теперь уходи!
- Ну нет! – Молот в руке гиганта заходил ходуном. - Я должен отомстить! Веселье только началось!
- Почему вы такие глупые? - отчаянно крикнула девочка. – Вы навлечете на нас гнев Одина!
- Ерунда! Отец на нашей стороне!

Великан отвернулся от девочки и направился в город. Его собеседница осталась одна на набережной. Было видно, что девочка растеряна.
- Помоги мне! – умоляюще крикнула она.  – Их надо остановить!..

Небо, и без того яркое, залил слепящий свет. Перевалив через окрестные горы и холмы, на город двинулась масса кипящей лавы, всё убыстряя своё движение.

Скоро станет поздно, подумала Илзе. Сколько же у нас осталось времени?
- Кто ты? – закричала она.

Девочка увидела Илзе. Глаза ее распахнулись.
- Эррика! – каркнула девочка. – Эррика! Тьорре!..

Илзе открыла глаза. Смятые простыни и наволочка пропитались потом. В комнату лился слабый утренний свет.

На спинке кровати перебирал лапами взъерошенный черный ворон.
- Тьорре! – каркнул он еще раз.

Увидев, что Илзе проснулась, ворон перелетел со спинки кровати на прикроватную тумбочку.
- Добррое утрро, – проскрипел он над ухом хозяйки. Протянув клюв, птица легонько взяла в него седую прядь Илзе, и потянула на себя. – Оррешки? Аррахис?
- Арахис? – переспросила Илзе, отводя назойливый клюв рукой. Сердце бухало паровым молотом. – Пошёл ты на хрен, Арахис…

                2

В начале девяностых она работала в Африке по линии Красного Креста.

В феврале 94-го Илзе приехала из Конго в Кигали. Руанда встретила ее неприветливо. Напряженность нарастала многие годы, искусственно подогреваемая с разных сторон. Зеленая столица маленькой африканской страны, раскинувшаяся на холмах и между ними, поразительно походила на родной малоэтажный Тролльхавен с поправкой на климат и отсутствие моря. Однако на белых смотрели косо. Особенно недолюбливали бельгийцев, бывших колонизаторов. Впрочем, и любого другого человека с европейской внешностью на улице могли без повода толкнуть, нахамить. Радио надрывалось про «тараканов», которые проползли повсюду. В воздухе пахло бедой.

Так сестра-хозяйка делегации МККК в Руанде госпожа Лунд стала участницей эксперимента «Дуст», сама не подозревая об этом.

Апрельской ночью над городом грохнуло. Взорвался президентский самолет. На следующее утро на улицах стали убивать.

Часть персонала из хуту наутро в больницу не явилась, в основном мужчины. Одна медсестра-тутси пришла, как обычно, но, после часа на работе, убежала домой. Больше Илзе ее не видела. Еще одна медсестра приехала со своей семьей на машине и попросила убежища в больнице. Позже так же привез свою семью и доктор-тутси. Глава делегации МККК Филипп распорядился закрыть ворота в больницу, и не впускать никого без его разрешения.

По городскому радио шла непрекращающаяся истерика. Один диктор сменялся другим. Призывы к убийству представителей племени тутси, «тараканов», сменялись списками адресов и именами пособников врагов Республики. С крыши больницы были видны банды хуту с мачете, которые слонялись по улицам и ломились в дома. Кое-где на тротуарах лежали тела.

Филипп звонил в штаб-квартиру в Женеве. Там ему посоветовали не поднимать лишнего шума и переждать беспорядки. Первый день прошел относительно спокойно.
Конец сезона дождей еще не наступил, и на улицах ночью было довольно прохладно. Даже днем температура редко поднималась выше 22-23 по Цельсию. Листва пальм и садовых растений только начала покрываться тонкой пленочкой пыли, которую легко смывал любой вечерний дождик.

Реакция персонала делегации Красного Креста была разной. Люди, конечно, боялись. Некоторые были в шоке от происходящего, некоторые храбрились. Вечером стало известно про зверское убийство бельгийских миротворцев у резиденции премьер-министра.
- Надо эвакуировать персонал! – заявила Джанет, хирург из США.
- Мы не можем бросить больных, - спокойно ответил ей Филипп. – К тому же – куда эвакуироваться?
- В посольство США! Там охрана из морпехов, мы будем в безопасности.
- Джанет, дороги перекрыты. На улицах полно пьяных, озверевших боевиков. Надо дождаться утра, и все, кто хочет эвакуироваться, смогут что-то предпринять. Если ты сейчас выйдешь за ворота, я не дам за твою жизнь ломаного гроша.
- Здесь мы тоже не будем в безопасности! – поддержал Джанет второй американец, Брюс.- Мы идем звонить в посольство.

Они дозвонились до дипмиссии, и им предложили добираться до посольства самим, позаимствовав машину у МККК. Филипп разрешил взять один из внедорожников. Остальной персонал высыпал из больницы во двор. Врачи, да и больные из окон, молча смотрели, как американцы грузят в белый джип с красными крестами на дверцах свои вещи. Не смотря коллегам в глаза, Джанет села на пассажирское сиденье. Брюс открыл ворота и, прежде чем сесть в машину, неловко махнул всем рукой. Поль, педиатр, закрыл за ними створки. На темной улице было пустынно и тихо, только издалека доносились одиночные выстрелы.
- Как же врачебная этика, клятва Гиппократа? – жалобно спросила у Илзе Лаура, та самая медсестра-тутси.

Вместо ответа Илзе обняла ее, прижав к себе.
- Не знаю, милая, не знаю, - прошептала она.

Филипп выдал Полю пистолет с двумя обоймами и кобуру (оказалось, что Поль служил в армии парашютистом). Высокий брюнет с элегантными усами и бородкой, с кобурой на поясе Фил выглядел настоящем представителем колониальной администрации. Это было всё оружие в миссии. Договорились, что Фил будет дежурить первую половину ночи вместе с Йоханом, инфекционистом из Австрии. Потом заступал Поль с Карелом, терапевтом из Польши. На крышу больницы подняли пару пластиковых стульев – оттуда мужчинам было удобно просматривать весь периметр больницы.

Вскоре стали укладываться спать.

К счастью, электричество и воду не отключали, да и телефон работал.

Рано утром у ворот остановились военный джип и два грузовика с символикой ООН. В ворота громко постучали.

Филипп впустил двух офицеров из миротворческой миссии в лихо заломленных голубых беретах с французскими флажками на рукавах.

Вид у военных был не привычно-бравый, а какой-то пришибленный.
- Бонжур, мадам и месье! – крикнул один из них. – Миротворческая миссия эвакуирует иностранцев из Кигали! Просим всех вас погрузиться в грузовики с вещами! У вас пятнадцать минут на сборы!
- Это приказ? – вежливо спросил Филипп.
- Я вам не приказываю, но настоятельно рекомендую уехать. Оставаться здесь опасно для жизни. Мы не можем гарантировать вашу безопасность. Второго шанса может не быть!
- Друзья! Всех, кто хочет уехать, прошу собраться у ворот! Времени мало. Офицер прав, здесь опасно! – повторил Филипп.

Никто не двинулся с места. Офицеры переглянулись.
- Вы не понимаете, что происходит? Если вы останетесь, мы не отвечаем за вашу жизнь и здоровье! – крикнул второй.
- Мы понимаем! – ответил ему Йохан, сухощавый блондин с бородкой. – Мы слушаем городское радио. Возьмите лучше их! – и он подтолкнул Лауру, которая держала за руку семилетнюю дочь.
- Сожалею, но мы вывозим только граждан иностранных государств. Руандийцев защитит их правительство.
- Езжайте, парни, – насмешливо сказал Карел. – Нам пора заняться работой.
- Распишитесь здесь, - офицер протянул Филу какую-то бумагу. – Это официальный отказ от эвакуации.

Фил черкнул пару строк и расписался.
- Оревуар! – офицеры козырнули, и через две минуты маленькая колонна миротворцев скрылась за поворотом улицы.
- Работаем? – спросил Филипп, подойдя ко входу в больницу.
- Работаем, – раздался в ответ нестройный хор голосов.
- Тогда после завтрака собираемся в холле, нам нужно выработать план действий.
- Мама, всех тутси убьют? – спросила дочка Лауры, когда они заходили в здание.
- Что ты, малышка, нас здесь защитят! Видишь, сколько у нас мужчин! – ответила ей мать.
- Почему тогда военные хотели, чтоб белые люди уехали?

Лаура не нашлась, что ответить.

Люди завтракали молча, не было ни обычного гомона, ни веселых шуток. Практически всех одолевало гнетущее чувство происходящей катастрофы.

На собрании Филипп взял слово.
- Есть основания думать, что на улицах города сейчас множество людей нуждаются в нашей помощи. У нас есть шестнадцать машин. Мы организуем патрулирование карет скорой помощи по нескольким маршрутам. – Он показал ручкой на план города, висевший на стене. – В бригаде – водитель, врач и санитар, или медсестра. Персоналу тутси предписываю работать только на территории больницы, за ворота выходить категорически запрещаю.
- Фил, там реально страшно! Они людей тесаками на улицах рубят! – громко сказал кто-то из зала.
- Я созвонился с мэром, он не возражает против наших машин на улицах. Военные и милиция интерахамве будет извещена. Но случиться действительно может всякое. Поэтому в бригадах будут работать только добровольцы, - спокойно ответил Филипп. – Полагаю, что с нашими водителями они будут в относительной безопасности.

Чернокожие водители-хуту, сидевшие в заднем ряду, закивали. Машины Красного Креста в городе знали, многим людям в больнице МККК спасли здоровье и даже жизнь.
- Сейчас определим маршруты и экипажи. С девяти до четырнадцати часов работают одни бригады,  потом до девятнадцати их меняют другие. С наступлением темноты все возвращаются сюда, работа прекращается до утра. Завтра начнем раньше. Вопросы? Сестер прошу подготовить наши операционные. Полагаю, что они нам вскоре очень понадобятся.

Люди встали, кто-то потянулся к выходу, кто-то подошел к Филиппу обсудить маршрут патрулирования. Илзе, предчувствуя наплыв пациентов, пошла на склад, оценить запасы перевязочного материала, лекарств и продуктов.

Первая машина вернулась уже через двадцать минут после выезда. На носилках вынесли женщину без сознания, с отрубленными ступнями. За ней своим ходом выбрался юноша. Он придерживал левую руку, висевшую на нескольких лоскутах кожи. Через несколько минут в операционных закипела работа.
- Как там? – спросила Илзе Карела, врача этой бригады.

Лицо Карела было серым, словно припорошенным цементной пылью.
- Не спрашивай. – Он вытащил сигарету из пачки и закурил. Илзе заметила, что пальцы Карела мелко подрагивают.

Вернулся его санитар, помогавший относить носилки с женщиной, и они снова выехали в город.

Машины шли потоком, буквально каждые пять-десять минут одна из них въезжала в ворота. Койко-места быстро закончились. Раненых укладывали в коридорах больницы и во дворе в тени здания. Многие были без сознания, вскрикивали, метались в бреду. Даже те, кто был в сознании, после того, как их почти прикончили мачете или отвертками, находились в глубоком шоке. Персонал крутился, как белки в колесе.

Становился понятен масштаб резни, происходящей в городе. После обеда пришлось ставить во дворе белые полотняные палатки со склада, в них людей укладывали на носилках прямо на брезентовый пол. Было много детей с рублеными и колотыми ранами. Часто жертва теряла сознание от шока и убийцы проходили мимо, кому-то иногда удавалось убежать и спрятаться. Экипажи машин МККК проверяли груды трупов, отыскивая выживших.

По ТВ, стоявшему в холле, крутили обычные программы, в европейских и американских новостях никто словом не обмолвился о происходящем.

Ближе к вечеру во двор въехал их внедорожник, на котором вчера уехали Брюс и Джанет, а за ним армейский грузовик. Из машин вылезли американские морпехи. Вид у солдат был усталый. «Но не такой усталый, как у нас», машинально подумала Илзе. Она вышла встретить их во двор.
- Кто у вас главный? – спросил у Илзе сержант, приехавший на джипе.
- Главный в операционной. Сейчас я за него, - ответила сестра-хозяйка.
- О’кей. Мы возвращаем вашу машину. – Облик морпеха напомнил Илзе образы ковбоев из американских вестернов. Седеющие волосы, стальные глаза и обветренное загорелое лицо с белозубой улыбкой располагали к доверию.
- Спасибо. – Илзе присмотрелась к лицу сержанта, отметив темные круги под глазами. – Что слышно в посольстве? Кто-нибудь собирается остановить бойню?
- Сожалею, мэм. Никто не хочет брать ответственность. У нас все боятся второго Могадишо, жирные трусы. Утром мы эвакуируем посольство.
- Значит, войска вводить никто не будет?
- Нет, мэм. Сожалею.
- Что, тогда езжайте, сержант. Счастливого пути. – Илзе повернулась, чтоб уйти.
- Простите, мэм. – Сержант придержал ее за руку. – Мы оставляем здесь много добра, негоже бросать его на разграбление. Если вы покажете место, мои люди выгрузят сухпайки и лекарства. У нас полный грузовик.

Илзе была так утомлена, что даже не удивилась.
- Хорошо. Складывайте под северную стену больницы.

Морпех дал знак своим подчиненным, и солдаты принялись споро разгружать машину.

На пороге здания показался Филипп. Видимо, кто-то сказал ему о происходящем. Его халат был в брызгах крови, с рук он стягивал окровавленные перчатки.
- Что это? – спросил он сестру-хозяйку.
- Американцы решили помочь нам с продуктами и лекарствами, - ответила Илзе.

Фил подошел к сержанту выразить благодарность.
- Нам это ничего не стоило, сэр. – Морпех протянул Филиппу руку. – Я восхищен Вашим мужеством, сэр. И Вашим. – Он легко поклонился Илзе. – Жаль, что мы больше ничем не можем вам помочь.
- Спасибо, дружище. – Филипп крепко пожал протянутую ему руку. – Спасибо, парни! – Он помахал солдатам, занятым разгрузкой.
- Да пребудет с вами сила Господа нашего. – Взяв им под козырек, сержант проследил, чтобы бойцы забрались в опустевший кузов грузовика, затем сам залез в кабину, и машина выехала за ворота.
- Помощь Господа нам точно не помешает, – буркнул Фил.
- Выпьем по чашке кофе? – спросила его Илзе.
- Да. И сигарету. Есть минут десять свободных. – Филипп устало вздохнул. – До чёрта работы.

Вечером, когда закрыли ворота, Фил убрал оружие в сейф и отменил ночное дежурство на крыше, оставив только обычных дежурных врача и двух сестер.
- Людям нужно спать. Наши красные кресты защищают нас лучше пистолетов, - сказал он. – А если они решат нас убить, то пистолет тут не поможет.

Эти дни затянуло в памяти Илзе кровавым мутным туманом. Изувеченных, искалеченных людей все везли и везли – детей, женщин, стариков, только мужчин почти не попадалось – боевики лишь по случайности оставляли их в живых. Женщины часто были зверски и многократно изнасилованы. Сотрудники больницы валились  с ног от усталости, но работу никто не бросил.

Однажды в ворота попыталась прорваться банда полупьяных отморозков, вооруженных мачете, но врачи и медсестры стали живым заслоном перед входом в больницу. После этого, как ни странно, попыток нападения на делегацию МККК не было. Илзе как-то краем уха услышала разговор Филиппа по телефону с кем-то из местных шишек. После этого она немного больше стала знать о нелегальных каналах поставки лекарств в развивающиеся страны.

Через неделю после начала резни на одну из машин Красного Креста напали прямо на блок-посту руандийской армии. Боевики интерахамве зарубили шестерых раненых на глазах у военных, так как Радио Тысячи холмов заявило, что везут не раненых, а скрывающихся врагов Республики. Взбешенный Фил дозвонился в Женеву. И МККК выступил с заявлением, которое цитировали Би-Би-Си, Радио Франс Интернасьональ, другие СМИ. Впервые прозвучало слово «геноцид». После этого нападения на машины скорой помощи прекратились.

Руандийский Патриотический Фронт – армия тутси, двинувшись на помощь соплеменникам, быстро дошел до Кигали, и на три месяца завяз в позиционных боях. Как потом поняла Илзе, они ждали, пока хуту вырежут местных тутси, чтоб потом под этим соусом расправиться с хуту. И провести во власть своих людей, а не местных, которые стали бы мучениками в глазах всего мира. Мученики нужны были только мертвыми. Все это было очень жутко, грязно и чертовски паршиво.
В середине мая Фил подошел к Илзе.
- В Ньямирамбо, километрах в пяти от нас, есть приют Гизимбы. Мне сейчас сказали, что там около четырехсот сирот тутси и какое-то количество беженцев. Дамас Гизимба, содержатель приюта, дает убежище всем, кто просит. Сможешь съездить, проверить?

Илзе кивнула.
- Возьми тогда машину Мугабе. Прикинь, что можно отвезти из продуктов и лекарств, думаю, у них там все плохо.
- И то верно, - пробормотала Илзе.

Она с Мугабе загрузили в «лендровер» четыре мешка риса, двенадцать коробок с разными медицинскими припасами и через час выехали.

Пять километров они ехали почти час. Их проверили на четырех блок-постах, дважды боевики звонили по телефону, сверяясь с каким-то списком. Илзе решила прикрутить громкость безостановочно говорящего радио, но Мугабе остановил ее руку:
- Если нас объявят врагами, я хочу знать это раньше них, - он кивнул на слоняющихся с мачете в руках «стражей порядка».

Метров за двести до приюта Илзе увидела что-то в проеме ворот одного из домовладений.
- Останови-ка, - сказала она водителю.

Двое чумазых детей лет десяти тащили за руки через двор грузную женщину. Ее ноги волочились по траве. Илзе подошла к ним почти вплотную, прежде чем они ее заметили. Мальчик выхватил нож из кармана брюк, а девочка спряталась за ним.
- Спокойно, дети, - сказала Илзе по-французски. – Я хочу вам помочь.

Мальчик медленно убрал нож.
- Чем вы можете нам помочь? – хмуро спросил он.

Илзе присела и пощупала пульс женщины. Ее голова и платье были в крови, но сердце билось.
- Это ваша родственница?
- Наша бабушка, - ответила девочка.
- Мы отвезем вас в больницу, - Илзе поднялась и помахала Мугабе. Тот медлил, делая ей непонятные знаки. Тогда она выглянула из ворот.

По улице поднималась группа интерахамве – человек пятнадцать. Один из них что-то крикнул, и остальные засмеялись. До них было метров сто пятьдесят.
- Быстро сюда! – страшным шепотом закричала Илзе, и замазала руками, как вентилятор, спрятавшись от незваных свидетелей за стеной ограды.

Мугабе решился, и джип задом въехал во двор.
- Помоги же! – рявкнула Илзе.

Кое-как они уложили женщину на заднее сиденье и влезли в машину. Дети примостились рядом с бабушкой. Мугабе газанул, и они выехали на улицу перед самым носом у боевиков. До них было буквально несколько шагов.
- Эй-эй-эй-эй! – загалдели те.
- Газу! – Мугабе не заставил себя упрашивать. Через несколько секунд он был перед воротами приюта, давя на клаксон. Бойцы интерахамве трусцой приближались к ним, выкрикивая что-то сердитое. Ворота приоткрылись, и машина въехала во двор приюта, опередив боевиков секунд на десять.

Илзе облегченно вздохнула. Дверцу с ее стороны открыл высокий пожилой руандиец в очках с толстыми стеклами.
- Ничего лучше придумать не могли? – осведомился он, указывая на заднее сиденье. В ворота забарабанили.

Илзе закивала.
- Простите, очень нехорошо получилось…
- А теперь нас всех убьют, - перебил ее мужчина. – Но мы еще успеем пообедать.

                3

- Тьоре-Тьоре-Тьоре, - бормотала Илзе, спускаясь из спальни на первый этаж дома. – Эрика Тьоре…
- Веррно! – каркнул Арахис, расхаживавший по кухонному столу.
- Завтрак? – улыбаясь, спросила Илзе.
- Оррешки! Аррахис!
- Орешки тебе… - Илзе насыпала ворону зерна и минеральной подкормки из пакетика.

Сентябрьское воскресное утро радовало солнцем и запоздалым теплом. Илзе открыла окно в сад. Розовые занавески принялись весело играть со сквозняком. Ворон устроился на подоконнике, посматривая и в кухню, и на улицу.

Позавтракав омлетом, Илзе включила ноутбук.

Эрика Тьоре, 12-ти лет, нашлась почти сразу. Илзе посмотрела ее профиль на фейсбуке, фотки с семьей, друзьями, домашний адрес и номер школы.
- И где нам с тобой познакомиться, моя милая? – тихо спросила она себя.

Арахис, отличавшийся отменным слухом, расслышал.
- У морря! – возмущенно каркнул ворон. – Наберрежная!
- И то верно! – Илзе хлопнула себя по лбу. – Ведь она там и была…
- Дурра, - ласково сказал Арахис. Илзе бросила в него салфеткой.

Такие отчетливые сны, структурированные и полные недвусмысленных знаков, снились ей до этого только дважды в жизни. И оба раза все оказывалось именно так, как во сне. Поэтому сомнений даже не возникало – нужно найти Эрику и помочь ей в ее деле. Все выглядело чрезвычайно серьезно. Кто-то, может быть, и усомнился бы, но Илзе хорошо знала, что бывает, если игнорировать намеки судьбы.
Она разложила карты, потом посмотрела, что про сон скажут руны. Видение выходило верным, но отсроченным во времени.
- Когда же, когда? Арахис?
- Скорро, - отозвался ворон.
- Завтра? На следующей неделе?
- Ррано!..
- Хм… Ну что ж, посмотрим…

Карты советовали ждать знака, и руны с ними были согласны.

Илзе принялась за воскресную уборку. Осторожно и с любовью протерла пыль с фотографий в рамках, которыми был уставлен комод в гостиной. С одних смотрела она сама, молодая и не очень, на других были какие-то люди. На самых поздних по виду фото Илзе обнимала двух чернокожих детей, мальчика и девочку.

После обеда она вышла прогуляться. Арахис улетел по своим делам, а Илзе в одиночестве спустилась к центру города и вышла на набережную.

Волны с шумом бились о гранит, как и десять, и пятьдесят лет назад. Солнце грело кожу, ветер трепал волосы. Это было то, чего ей недоставало больше всего за годы странствий по миру. Запах рыбы, водорослей, соли и воды, влажный прохладный бриз и спокойная северная природа, красивая неброской красотой.

Женщина подошла к зданию «Нордиск Традерс», достала из кармана и покачала в руке ключ. Передумав, повернулась, и пошла вдоль парапета.

Сев на скамейку, Илзе прикрыла глаза, наслаждаясь хорошей погодой и покоем. Через несколько минут невесть откуда взявшийся Арахис стремительно спикировал на спинку скамейки и перебрался к хозяйке на плечо.
- Зеррно?.. – проскрипел он.

Илзе бросила гость зерен на брусчатку. Ворон слетел вниз, клевать угощение вместе с налетевшими чайками.

Еще несколько дней Илзе в разное время курсировала по набережной, надеясь встретить там девочку из сна, но никого похожего так и не заметила. К дому семьи Тьоре приближаться она остереглась, рассудив, что назначенная встреча состоится в любом случае.

                4

Ворон протиснулся в приоткрытое окно, и тут же истошно завопил. Илзе, просматривавшая финансовую отчетность, сидя за конторкой «Нордиск Традерс», подскочила, как ужаленная.
- Порра! Порра!!! – орал Арахис.
- Куда пора?..
- Эррика! Скоррее!!!

Мысль о том, что она может упустить момент встречи, заставила Илзе рвануть с места в карьер. Она выскочила на набережную, накинув лишь жакет из розовой шерсти, даже не закрыв дверь пакгауза на ключ.

На набережной почти никого не было, и уж тем более никакой Эрики. Илзе заторопилась в сторону порта, оглядываясь по сторонам. Арахис кружил над головой, иногда почти задевая хозяйку крылом.

На набережной девочки так и не оказалось. Илзе решила свернуть на улицу Фортунен, ведшую к школе, где предположительно учится эта Тьоре. На углу ее чуть не сшибла какая-то дылда, тащившая за собой мальчишку лет шести.
- Ой! – девчонка замерла на месте, испуганно глядя на Илзе.
- Смотри, куда идешь, девочка! – женщина остановилась, переводя дух. – А то можно попасть в неприятности, знаешь ли!

Попятившись, дети обогнули Илзе и быстро пошли по набережной. Девочка-блондинка была в джинсах и оранжевой куртке, волосы собраны в конский хвост. Илзе застыла, разглядывая их спины.
- И то верно… Арахис!

Ворон, круживший в нескольких метрах вверху, сел ей на плечо.
- Это же она? Та девочка, Эрика?
- Эррика!
- Мне нужно несколько ее волос. Только сам не лезь!

Ворон взмыл в небо и направился к чайкам, летавшим над линией прибоя.

Илзе не торопясь пошла следом за детьми.

Группа туристов, смеясь, и кормя чаек, прошла мимо детей. Одна из птиц, хватавших куски хлеба, вдруг ринулась прямо на девочку, щелкнув клювом. Та взвизгнула, и нашла укрытие за скамейкой. Через минуту Арахис уронил в ладонь Илзе прядь светлых волос.
- Спасибо! – женщина остановилась, понюхала волосы, потом посмотрела их на свет, потирая между пальцами.

Эрике грозила опасность – и довольно скоро. Илзе пошла побыстрее. Мимо нее прокатил старик в инвалидном кресле. Через несколько минут дети свернули в проход за Бастионом.

Заглянув в проулок, Илзе сразу почувствовала угрозу. Она исходила именно отсюда – с еле уловимыми запахами, приглушенными звуками и намеком на активность теней впереди.

Ступая тихо и скрыв себя от взглядов, Илзе начертала руну Альгиз и двинулась к месту, где творилось недоброе.
- Пусти!.. Пусти, урод!.. – услышала она.

В нише посреди проулка началась возня, и кто-то приглушенно завопил. За спинами стоявших подростков Илзе не могла видеть, что там происходит. Но она знала, что ей поможет. Благодарность медведя.

И медведь пришел, когда она позвала. С ревом он пронесся через нее, возникнув из ниоткуда. Медведь мог убить или покалечить стольких, сколько понадобилось бы, но сегодня требовалось только напугать.

Перепуганные хулиганы стремглав бросились по переулку. Илзе отпустила дух медведя и бросилась к Эрике, прикрывавшей собой мальчика.
- С вами все в порядке? – она схватила девочку за руку, другой рукой отряхивая ее одежду. Вдруг она вспомнила про то, что девочка должна принять ее помощь  добровольно, без принуждения. Иначе услуга вполне может оказаться медвежьей, ха-ха.

- Принимаешь ли ты мою помощь добровольно, без принуждения? – Девочка непонимающе уставилась на нее опухшими глазами. – Ну?!

Что-то взорвалось недалеко от их переулка на Хеконсгатен. Крики и шум, доносившиеся оттуда, стали громче.
- Да! Принимаю! – отчаянно крикнула Эрика.

Илзе сорвалась с места, таща девочку за руку, благо до дверей «Нордиск Традерс» было совсем близко.

Эрика немного успокоилась, когда оказалась в помещении за крепкой дверью. Мальчику же, похоже, было все равно.
- Я позвоню папе! – Эрика вытащила телефон.
- Конечно, милая, позвони. Скажи, что вы в безопасности. Это твой брат?

Улаф забрался в кресло с ногами. Глаза его остановились в одной точке, в руках мальчик держал найденную на набережной картинку с Мадонной.
- Да, это мой брат. Он особенный.
- Я вижу. – Илзе принесла чай. – Берите печенье, я могу сделать еще бутерброды.
- Спасибо. - Эрика пыталась дозвониться отцу, но трубку никто не брал. – Наверное, не слышит, – она отхлебнула чаю. – Откуда вы меня знаете?
- Послушай. – Илзе присела в кресло напротив. – Я сейчас расскажу тебе то, что может показаться глупыми выдумками. Но прошу тебя выслушать меня внимательно, это очень важно.
- Что-то про тьму и тяжелые времена? – Эрика выдавила из себя улыбку.
- Да, и не только. Отнесись к этому серьезно.
- Рассказывайте. – Девочка взяла печенье и протянула брату.
- В общем, Эрика, есть силы, которые, ммм… противоборствуют в нашем мире. Но для нас, простых смертных, их противоборство кажется случайными событиями. Как ураганы, наводнения или землетрясения…
- А разве они не происходят случайно? – Эрика отставила кружку с чаем. – Я хочу сказать, ученые же не умеют точно предсказывать такие события, а если они не случайны, то, получается…
- Умница, - Илзе с уважением посмотрела на девочку. – Ученые могут предсказать событие, если есть какие-то признаки того, что событие случится. Но для событий, которые считаются случайными, наука таких признаков пока находить не научилась. А они есть. Некоторые люди могут видеть такие знаки.
- Например, Вы? – Эрика расширенными глазами смотрела на Илзе. – И с силами Вы тоже общаетесь? Та штука, типа медведя…
- Да, милая. Я вижу знаки и могу просить такие силы о помощи. И еще много чего.
- Вы колдунья? Вёльва?
- Можно сказать и так. Ты веришь мне?

Эрике явно было не по себе.
- Мне страшно. Там, возле Бастиона, я думала, что медведь убьёт нас…
- Не бойся, милая. Люди боятся того, чего не понимают. Тебя я научу понимать и работать с этими силами. Если ты, конечно, захочешь.
- А почему я?
- Силы выбрали тебя, милая. Мне был знак – помочь тебе.

Эрика замялась.
- А если я не хочу? Мне только двенадцать лет, я ведь ещё маленькая?..
- Я помогу и научу тебя всему, что знаю. В первую очередь тебе нужна защита. Те силы, которые не хотят, чтобы ты справилась с предназначением, будут тебе мешать. Как сегодня.
- Так это что, они ко мне не просто так пристали?..
- Нет, милая. Теперь всё будет не просто так.

Эрика тоскливо вздохнула.
- Я расскажу об этом папе. Он все знает и может.
- Конечно, расскажи. – Тут уже настал черёд вздохнуть для Илзе. – Только я сомневаюсь, что он знает, как поступить в этом случае. Знаешь что? Если ты решишься, то приходите вместе с ним сюда или нет… Лучше ко мне домой. Я возьмусь учить тебя, и это бесплатно, что немаловажно. – Она слегка улыбнулась, чтоб разрядить ситуацию. – Возьми мою визитку.

Эрика положила карточку, которую Илзе протянула ей, в карман.
- Хорошо, я поговорю с папой об этом. Вы проводите нас домой?
- Естественно! Подождешь меня пять минут?
- Ага. – Эрика взяла еще печенье, запив остывшим чаем. – Можете звать меня Рике. А брата – Улле.
- Замечательно! – обрадовалась Илзе. – А меня можешь звать Илзе. И не смотри на возраст, в душе я совсем девчонка, – и она, совершенно неожиданно для Эрики, звонко рассмеялась.