Почему я не стал Генералом! - 4 глава - 25

        Глава - 25

  И вот спустя немного времени,   но уже в гражданской одежде, я прибыл туда.
   Наши самолеты, а это были «ишаки» И-16, прибывали туда в разобранном виде,  где собирались и вручались пилотам. Получил очередной самолет и я. 
    Конечно,  быстроходностью они не отличались по сравнению с немецкими мессершмиттами,  но по  маневренности превосходили их.  Но  сбивали они  нас  все же  больше,  чем мы их .
    Однажды возвращался я с очередного боевого вылета и уже почти над нашей территорией увязался за мной  мессер,   а мне с ним в бой вступать было бесполезно,  так как и боезапас я свой израсходовал.
    Да и скорость у меня  была не ахти какая,  чувствую, что сейчас зайдет мне в хвост и расстреляет меня как  куропатку.
   Что было делать? Вижу, он сверху начал пикировать на меня,  а я, стараясь оторваться от него,  резко бросаюсь вниз на бреющий полет,  но он вот - вот подойдет ко мне на самую верную дистанцию, чтобы наверняка зажечь меня.
   Чувствовал гад,  что я без боезапаса. Тогда у меня мелькнула мысль:  «повернусь я сейчас к нему брюхом,  пусть выпустит очередь по днищу самолета,  у нас днище все же к тому времени уже имело под сиденьем пилота кое – какую  бронь.
  Вот я на нее и надеялся,  тем более что его пулеметная очередь пройдет под углом к моей броне.
   Я еще в своей части научился летать вверх ногами и не боялся этого маневра,  так как и пролететь - то надо 10 - 12 секунд,  пока он проскочит меня.
   Он вот - вот уже близко,   мгновенно делаю иммельман - поворот, слава богу,  знаю, что  ишаки -  машины крепкие.
   И в этот момент слышу,  как пулеметная дробь бьет по брони днища,  мгновение и он проскочил мимо меня.
   На мою беду я оказался очень близко к земле и при обратном перевертывании задел крылом одну из верхушек деревьев.
        Раздался треск, самолет мой затрясло,  он стал сам как - бы сваливаться в сторону поврежденного крыла.
   Я  буквально почти нечеловеческими усилиями кое - как выправил его,  выпустить шасси даже не успел и приземлился на брюхо самолета,  но все  же  приземлился и остался жив,  хотя погнул винт и подрал днище.
   А фриц еще раз, проскочив меня,  вернулся еще раз, пикирнул,  выпустил еще раз очередь и улетел,  к счастью,  не попал он по мне.
 
    Добравшись до аэропорта пехом,  я доложил,  как и, что было.
   На место приземления выехала комиссия, и мне никто из них  не поверил,  что я таким способом спас себя и самолет.
    Обвинили меня в трусости  и умышленной порчи самолета да и откомандировали в Москву,  а по прибытию на родину все произошло очень быстро.
  Меня и слушать не стали,  сразу под трибунал,  разжалования и 10 лет, и вот я здесь разговариваю с тобой на многострадальной колымской земле….
   Я сидел, подавленный его довольно короткой и без хитростной боевой историей,  и думал:
  «Ну как же так,  неужели у нас это возможно?  Ему ведь героя дать можно, он спас себя, самолет и нашел выход, казалось бы из безвыходного положения,  а за это ему 10 лет да еще « Вредителя?»
   У  меня не было никакого основания не верить ему,  весь его облик, манера разговора и поведения говорили за то,  что так оно и было….
    Факты,  которые видел я, говорили «да»,  это   вернеком,  было так.
 
    Пару строк о моем желание завести знакомство с той Майко .
   Ничего из этого не получилось.  Наш шкипер мне передал со слов его подружки,  что пока все это дело собиралось,  в совхозный лагерь пригнали новую партию зэков,  ну и какой - то из них перехватил ее, предел моих желаний.
   Этим все и закончилось мои  В.Сеймчанские  любовные попытки.
 Вскоре из Н. Зырянки прилетел Борис Карасенко с женой Валей и сыном Борисом.
   Я конечно был рад этому,  так как все же мы с ним были в приятельских  отношениях еще во Владивостоке и,  далее в пути.
    Он прибыл с назначением зам. Начальника верхнего плеса.  Это назначение видно было вызвано тем, что начальник верхнего плеса, должен был уехать весной,  на материк  так как срок договора 3 года у него заканчивался вот и подготавливали на его место Бориса Карасенко.
    Я очень часто бывал у него,  фактически каждый день. Узнал я из его биографии то,  что женился он на Вале еще студентом 3 курса, родился у них Борис,  жить было материально тяжело.
    Валя,  его жена,  работала до этого на одеяльной фабрике вот и стала она с ним как - бы подрабатывать - шить стеганные одеяла дома и продавать ,  тем по сути дела и существовали до конца его учебы.
    Она была большая любительница играть в карты,  в подкиднова дурака,  сам Борис не увлекался этим,  вот и резались мы с ней в карты по вечерам,  только она была очень недовольна, когда проигрывала, так время и шло…
 
    Но, вот организовались у нас курсы радистов,  вел практические занятия по изучению азбуки Морзе на слух,  наш бывший  радист Леня Ветер.
   Надо   признать, что азбуку Морзе я знал по знакам то - есть запомнил еще раньше и мог свободно писать ее знаками,  а вот принимать на слух, оказалось совсем другое  дело, чем читать телеграфный текст азбукой.
    И конечно,  по вечерам,  я как и многие другие молодые парни ежедневно ходили на занятия.
   В течение месяца  мы все уже довольно свободно принимали на звук по 50 - 60 в минуту, конечно этого было мало нужна была ежедневная,  систематическая практика.
   Я дошел до приема 70 знаков.  Радистами из нас никто не стал, а для себя знания-  практику приема все же каждый получил.
   
 На этом закончились и эти курсы. И опять потянулись вечера безделия….. 
   Как,  я уже и писал ранее,  что в Нижне Сеймчанской больнице лежал  наш линейный механик Иван Фришмут,  так вот наше начальство систематически ездило туда проведать его и по прибытию в затон мы узнавали, что ему все хуже и хуже.
     Лечили его в вольнонаемной больнице,  где главным врачом была какая - то молодячка - хирург,  а я почему - то никогда не верил женщинам хирургам.
   Может быть это и неверно с моей стороны,  но все же это не женское дело,  слишком оно грубое,  кровавое,  как работа мясника, а женщина?
   Увы в моих глазах - звучит с сомнением.  При последней беседе с ней начальнику плеса она сказала:
   - Ничего особенного у Фришмута нет,  были отморожены некоторые пальцы ног и рук,  я их удалила.  Он немного простыл,  но это пройдет.
 
    А на самом деле он все таял и таял…. И вот однажды пришло письмо на его имя, от жены из Ленинграда.
   Это письмо переправили в больницу даже не вскрыв его так как все могло быть в нем и радостные и печальные вести,  а надо было вскрыть его,  так как оказалось потом,  это был для него еще один удар, но теперь уже по нервной системе.
   В этом письме,  его дрожащая супруга ему сообщала,  что она вышла замуж и  требует от него согласия на развод.   
  Получив  такое письмо,   он еще больше замкнулся в себя,  чувствуя свою беспомощность и даже  отказывался от еды,  хотя и до этого плохо ел.
   Наше начальство перед управлением ЮЗ ГПУ ( Южно - Западное горнопромышленное управление)  стало настаивать,  чтобы его, то -есть Фришмута осмотрел профессор Плетнев, сидящий в лагере Н.Сеймчане и работающий в больнице для заключенных.
    А эта хирургиня возмущалась и говорила:
   -  Что это такое? Какому- то врагу народа доверяют больше чем мне,  я врач,  член  партии и знаю не хуже его, - и так далее и тому подобное.
   Немного о профессорах Плетневе, Казакове и Левине.  Это все были крупные медицинские светила работающие в Москве,  в Кремлевских больницах и обслуживающие головку « Корифейского» правительства.
    Но как и следовало ожидать за свою принципиальность и независимость в 1936 - 1937 годах были обвинены в злостном  отравлении сына Максима Горького.
    Который был алкоголик, и сдох от водки,  приписано им еще было заговор с целью уничтожения «Корифея».   
    Вот они  и оказались в лагере на Колыме,  имея 58 статью и по 20 -25 лет отсидки,  а им уже и было под 60 с лишним, так что сидеть им, не пересидеть….
   
   Но вот все же наше начальство настояло на осмотре Фришмута профессором Плетневым.
    По рассказу очевидца присутствующего при этом происходило так: Доктору Плетневу,  а  возможно доктору Казакову (я  сейчас, что - то путаю их)  было предложено осмотреть больного.
  Вот они входят в его палату, а  Фришмут лежал один, далее  доктор Плетнев - Казаков остановился,  взглянул на больного и ничего не говоря вышел из палаты.
    Все  вышли вслед за ним и стали его спрашивать:
    - В чем дело,  почему Вы не осмотрели  больного?
   А он немного помолчав сказал:
   -  Мне здесь делать нечего,  этому человеку уже никто не поможет, ему осталось жить два - три дня.
  Все же его упросили осмотреть Фришмута,  он, осмотрел его, кое - что спросил у него и пожелав ему выздоровление,  вышел.
   Уже в ординаторской он сказал:
   - У него было крупозное воспаление  легких,  отморожены  и застужены почки,  сейчас идет процесс туберкулеза - каверны в обеих легких,  почки почти не работают.
   Я ничем ему помочь не могу,  нужно было раньше 1,5 месяца тому назад его лечить,  а не калечить…
    И действительно через три дня сообщили, что Иван Фришмут -скончался…  Ну ладно, что он не пил,  не употреблял алкоголь,   и берег свое здоровье это хорошо.
 
     Хотя порой во время принятый алкоголь при определенных обстоятельствах способствует предупреждения простуды и недомогания, так бывает. 
   Очень хорошо,  что он не курил,  это действительно залог здоровья.
    Но вот то,  что не имел с собой спичек в условиях севера - это уже в тайге равносильно обреченности на смерть,  что собственно говоря и произошло.
  Что было потом?    Хирургиню эту с работы сняли и она уехала в Магадан,  вместо ее глав врачом был назначен профессор Плетнев и обслуживал он две больницы;  вольную и зека. 
  Как -  то раз я где - то  простыл и из - за сильного кашля вынужден был пойти пешком  в Н.Сеймчан.
   Я был на приеме у этого профессора, а это был высокий, совершенно лысый с сухощавым лицом,  старый человек.
    Когда я по очереди зашел к нему в кабинет на прием,  он спросил меня:
  -  Что у Вас? Раздевайтесь, - разделся до пояса, ослушев меня, прикасаясь холодными пальцами к спине и груди.  Осмотрел ослушал,  выписал какую - то микстуру и молча подал рецепт мне, добавив - пейте лекарство, прогрейтесь хорошенько вот все и пройдет.
   На этом и закончился мой визит к нему. И опять я шагаю 10 -1 2 км по морозу , к себе в затон………….

Продлолжение  в Книге – 5 - http://www.proza.ru/2016/03/21/2209