Гены. Глава 7

Когда на смену позвонил Каренский и пригласил в кафе, Карина встревожилась. Она воспринимала Алексея лишь как друга Белогорова, и подумала, что речь пойдет о нем. Предчувствие чего-то плохого создало в сознании массу нехороших картин, и девушка подгоняла время, чтобы поскорее узнать, что произошло.

Добрый вечер. - Алексей галантно поцеловал руку. Букет цветов подозрительно разместился на столе, а когда принесли шампанское, Карина поняла, что ничего страшного, по крайней мере с Белоголовым, не произошло.

- Алексей Сергеевич, это не деловой ужин, не так ли?
- Я не говорил, что деловой.
- Простите, я сама себя поставила в неловкое положение, решив, что что-то случилось, и вам нужна моя помощь... с...
- С Иваном. Я понял. - Каренский выглядел расстроенным.
- Алексей Сергеевич...
- Алексей. Карина Игоревна, давайте на "ты", просто Алексей.
- Простите. Прости... Однажды у костра я сказала, что это невозможно.
- Да. Теперь я понял, что это значило. Просто я решил, что у меня есть шанс. - Карина покачала головой.
- Нет. И у меня тоже нет шансов.
- Давай тогда просто пообедаем. Отметим, что мы на "ты" перешли.
- Давай.

После встречи в кафе Карина отказалась от предложения Каренского проводить ее. Было еще холодно, февраль хоть в этом году выдался теплее, но ветры, казалось, были суровее. Она долго шла по центральным улицам Питера. Карина любила центр и всегда стремилась сюда, на Неву, ощущая какую-то тягу к ее холодным волнам и каменным оковам. Веселые огни, яркие здания, оживленные витрины кафе, блестящие набережные и четырехугольные звезды встречных огней машин - то ли от слез, то ли от мороси, - приближающиеся и пролетающие мимо. В кармане булькнуло смс-сообщение, но она не хотела доставать руки из тепла куртки. Она шла вдоль берега Невы, через какое-то время свернула на мост и остановилась на середине, облокотилась на перила, наблюдая за машинами на далекой набережной вдоль течения. Черная гладь воды в середине широкой воды и широкие ледяные острова у берегов, начавшие таять от течений, гонимых в русло реки с залива.

Бесцельно блуждая взглядом, провожая задумчивый бег одной из северных красавиц, Карина долго хватала легкими свежий воздух, более холодный, более влажный здесь, чем в ее районе. Казалось, так меньше душит и дышится легче. И не надо думать, почему в душе такой неразрушимый тяжелый ком. Обида ли, предчувствие, либо это осколки надежды. Не сразу оформилась мысль, что Каренский знает больше, чем она, он не зря увидел зеленый свет и начал действовать. Значит, что-то ему сказал Белогоров. Или он что-то сделал.   

Такое состояние не могло пройти бесследно, и Карина свалилась с простудой. Перенесла дежурства в больнице, и неделю не вылезала из постели, наслаждаясь вынужденным отдыхом. Сильный кашель не давал полного покоя, и доктор Светлова погрузилась в состояние детства, когда хочется, чтобы мама принесла морса, почитала вслух и просто побыла рядом. Но родители были на конференции в Чехии, и Карина могла общаться с ними только по телефону. 

Через неделю доктор Светлова позвонила на работу, сказав, что выходит на дежурства. Кашель еще не прошел, но Карина чувствовала, что дома ей не отсидеться. Рвалась на свой пост.

Дежурство началось с сюрприза - Петрова назначили заведующим кафедрой хирургии, поэтому персонал был в приподнятом настроении, отмечая это событие. Карина не участвовала, хотя искренне радовалась за него, поздравила, выпив кофе «за его назначение», и отправилась по делам. В эти дежурства были необычайно сложные операции, и одного пациента она даже отправила в кардиологию. Раньше, конечно, она тоже отправляла на этажи, если это был случай конкретного специалиста. А с новым поступившим было совсем непросто. Сделав свое дело, она поняла, что выдохлась, сказывалась слабость после болезни. Карина чувствовала, что не выстоит еще несколько часов, а главное — она не сможет столько времени удерживать на весу в одном положении руки. Она сама на себя злилась и в то же время радовалась, что она тут не одна. Надеясь, что ее правильно поймут, Карина написала ровным почерком в карте и позвонила в нейрохирургию. Белогорова не было на месте. Она с сожалением подумала, что случай тяжелый, и именно он поможет разобраться в себе и в происходящем.

«Думай, Карина». Секунда. Удар сердца. Еще один. Секунда. «Ведь дрогнет рука». Еще удар. Секунда. Удар. Она взялась за голову. Удар. Где-то в конце коридора раздались шаги. Секунда. Удар. «Белогоров». Удар. Взял карту. Секунда. Удар. Она не смотрела на него, но чувствовала, что он вопросительно посмотрел на нее.
- Мне сказали, что вы меня искали.
- Искала... кроме вас... я сегодня только ассистировать могу... это срочно.
- Я уже моюсь.
- Спасибо.
После операции коллеги поблагодарили друг друга, и Карина пошла за картой. Подошла к стойке у девочек и стала что-то писать своим ровным почерком. Белогоров подошел сзади, она напряглась и остановила руку.
- Карина Игоревна, что-то произошло?
- Все хорошо, - не поворачивая головы.
- Не похоже.
- Да? - она повернулась и зло сверкнула глазами в упор. Очень хотелось спросить, зачем, а главное, почему он отдал ее Каренскому, но потом подумала, а вдруг он не знает ничего. - Вам показалось.
- Я виноват в чем-то?
- Я сама виновата. Больше не буду у вас перед носом маячить, Иван Андреевич. Простите, правда, по работе все же придется сталкиваться. Мне без вас иногда никак, - последние слова она почти прошептала, но он услышал. Она положила ручку на карту пациента и быстро ушла в кабинет.
Белогоров дописал в карте, постоял у кабинета, но войти не решился.

На собрании даже Карина заметила разряды между рядами: верхним, где обычно сидел Белогоров, и ее нижним. Народу почти не было. Кто-то был на больничном, кто-то в отпуске. Политковский опять выяснял отношения с хирургией, ругал нового заведующего Федора Федоровича, но Карина воспринимала это на свой счет. Она так некстати заболела, а ведь в такую погоду самый разгар аварий на дорогах. Светлова слушала, потом встала и сказала, что это все из-за нее. После болезни не смогла полностью встать на смену, как обычно. Ее заменяли молодые хирурги, которые, понятно, по неопытности, отправляли на этажи. Федор Федорович тоже вышел на дополнительные смены, но его рук не хватало. Политковский был в бешенстве, а Карина сказала, что отказывается идти в отпуск.
- Будем считать, я отгуляла свой отпуск. Рассчитывайте график и на меня.
- Карина Игоревна, вы тут ни при чем...
- Вы сами говорите, что полтора врача на всех, да еще Федор Федорович занят. Я смогу спокойно отдыхать? Он же не позвонит, если аврал случится...
- У нас каждый день — аврал… - гнев Политковского всегда отступал под тяжелым взглядом и спокойным низким голосом Карины.
- Тем более.
- Если сильно завалит — позвоню. И не говорите так, словно меня нет рядом. - Петров знал эту особенность общения главного врача и Светловой.
- У нас ВУЗы совсем прекратили выпускать хирургов? Иван Андреевич, вы там ближе всего к ним... – Политковский видел проблему изнутри.
- По поводу выпуска новых: Карина Игоревна, сколько лет вам понадобилось, прежде чем вы нас осчастливили своим появлением? - Белогоров ответил вопросом на вопрос.
- Я могла долго учиться, то есть имела возможность. Но это не всегда доступно…
- Да тут вопрос не в годах, а в желании! Почему они все идут в частные клиники? Потому что там платят. - Заведующая кардиологией, Софья Марковна, заступилась за коллег.
- При чем тут, платят или нет... Женщины не могут из-за времени: учиться, работать, а еще семью надо создавать, а тут график убойный... Мужчинам нужно кормить семью, но зарплаты... либо надо все время проводить тут... - дебатировали доктора.
- Карина Игоревна, вы не ответили, - напомнил Белогоров.
- Иван Андреевич, вы на мой возраст намекаете?
- Ни в коем случае. Мы выпускаем специалистов и ждем, когда они появятся у нас через несколько лет. Но за это время происходит всякие, но только не то, чего ждем мы. Пять лет меняют все. А уж десять...
- Если ты все эти годы упорно идешь к одной цели, то не зависит пять или десять.
- Это от человека зависит. Мне кажется, по-другому быть не может. Я с детства привыкла, что и ночью и днем папа убегал на вызовы, маме звонили. Она разговаривала, а сама с закрытыми глазами гладила меня по голове, укладывая спать. Их жизнь была там, но они смогли быть вместе... и у них нормальная семья!
- Если бы у тебя была своя семья... - Софья Марковна по-матерински решила внести свою лепту.
- Думаю, мало бы что поменялось... - Карина была упряма, и все это знали.
- В доме нужна жена, мать...
- А еще в доме нужен мужчина, который будет понимать это и поддерживать, а это возможно, если он сам такой же. И вообще, причем тут я? Нам нужно еще принять на работу хирургов... - Карина решила перевести тему - им ее не переспорить.
- А давайте...
В кармашке завибрировал телефон, Карина отвлеклась от разговора. Она посмотрела на экран, молча подняла трубку и побледнела. Шепнула что-то Петрову.
– Извините, — сказала она и выбежала из зала, Петров выскочил за ней. Политковский пожал плечами: «ну как всегда» и ничего не сказал.

Привезли двух пациентов из аварии, в которой поучаствовала скорая помощь. Водителя и кого-то из участников спасти не удалось, они погибли на месте. Карина не понимала, как можно не пропустить карету скорой помощи с работающей сиреной. В самой машине никого не было, они спешили на детский вызов, им был зеленый коридор, но кому-то нужно было быстрее. Она проверила списки. Алексей работал тоже на скорой, и сейчас Карина молила, чтобы не его машина оказалась пострадавшей. Точно, не его, но от этого не легче — коллеги сильно пострадали, и им с Федором Федоровичем предстояло потрудиться.


Карина сняла маску, ей помогли раздеться. Она дошла до стойки на этаже. Девочки в белых накрахмаленных халатах сидели тихо. Она взяла карту и стала писать, а слезы сами текли из глаз, размывая перед взглядом строки. Еще непонятно, дождались ли «там» другую скорую.

Давно Карина не плакала из-за работы. Но тут навалилось все сразу - Каренский, понимание, что время уходит, а семьи нет, еще эта авария. Она побрела по коридору. Было уже поздно. Наверное, ночь. Утром она сменяется. Так хотелось спать. Она пришла и прилегла на диван. Забылась. Вой сирен, столб дыма, визг колес, какой-то корабль, солнце, но так тяжело. Она положила ладонь под щеку и уснула.

- Карина Игоревна, у вас вид уставший, давайте я вас домой отвезу, - сказал Белогоров, присев рядом и заглядывая в глаза девушке.
- Нет,  спасибо, я в норме. - Рассветные часы чаще всего проходят в тишине, пациентов мало.
- Я вас не задержу.
- Все в порядке, я даже уснула, сил совсем не было. Не в том смысле, а в моральном плане...
- Из-за аварии переживаете? - она кивнула. – Карина Игоревна, что происходит? Мне всегда казалось, что вы сделаны из стали... - Она резко подняла взгляд и удивленно посмотрела в глаза.
- Я? Никогда не скрывала чувств и не стыдилась их. Я же обычный человек, - она замолчала. Подумала и сказала. - Я сама не знаю, что меня так тревожит. Словно откуда-то дует холодный ветер, но туч, предвещающих ненастье, пока не видно. Еще Каренский...
- Карина Игоревна, простите его. Я его предупреждал...
- Предупреждали о чем... – Они сидели рядом, и сейчас Карина повернула к нему голову, оказавшись в плену его пространства, которое отгораживалось локтем на спинке стула и развернувшейся линией широких плеч.
- Мне кажется, что вы совсем другая.
- Вы оба как дети, - она улыбнулась, посмотрев в его внимательные глаза. - Я сначала думала, что не поймет меня, но потом он сказал, что готов всю жизнь быть рядом... как друг. И это его спасло. - Через мгновение она сделала серьезное, даже напуганное лицо, поняв, что если такого спасения попросит Белогоров, все будет закончено. Приложила пальцы к его губам. – Иван Андреевич, только молчите сейчас, – он незаметно, неуловимо поймал на секунду подушечки пальцев губами. Карина решила, что ей показалось. «Он так близко. Кажется, вот его губы, такой мягкий взгляд... Но что меня держит? Его неуверенность в глазах. И это не кажется... Он не делает попыток еще приблизиться, преодолев последнюю дозволенную дистанцию. Каких-то пять сантиметров. Самых сложных...» Она отпустила его взгляд, покинув круг его пространства. Летающие искорки испарились, и Карина засобиралась домой.


Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/03/27/1929