Прививка от старости

Поговаривали, что дедушка мой – гуляка. Ну, не знаю, не знаю. Однако, после нашей родной бабушки, которую мы знали довольно мало, нам было явлено еще четыре. Москва, Рига, Житомир, Хацапетовка. Дедушка существенно расширил географию нашего с сестрой  летнего отдыха.

Из Риги с ее холодной Юрмалой мы привезли вши. Из Москвы  - ужас перед музеями. В Хацапетовке я узнала, что разочаровала семью, бездарно отсиживаясь в банке, а вот моя сестра, она то уж точно закончит юрфак и прославит фамилию Струковских на весь мир! В Житомире я получила «прививку» от старости.

Дедушка был одаренным творческим человеком. Он писал маслом копии известных картин, гравировал и резал по стеклу и металлу, занимался фотографией, играл на баяне, писал в журналы…  Его картины украшали гостиные знакомых и родственников.  Учреждения родного городка представлялись вывесками, которые написал, выгравировал, вырезал дед. Сборники фронтовиков-писателей  включали и его воспоминания.  Наши семейные фотоальбомы – небольшая библиотека.

У Житомирской бабушки был маленький домик и для нас с сестренкой дедушка освободил «темную» комнату – свою фотолабораторию.  Там мы спали и пережидали дневную жару. Развлечений для нас было мало – ловить головастиков на пруду и листать альбомы с репродукциями. Местная ребятня сторонилась приезжих девчонок. Недели через две я прочитала все привезенные книжки и начала искать себе занятие.  В комнатке, почти под потолком, была угловая полочка – дошли и до нее руки искателя. Добыча - небольшой черный пакет с фотографиями.  Фотографии…  Это были черно-белые снимки в стиле «ню»… Снимки бабушек… Или одной и той же бабушки – не важно. Фу-фу-фу и подальше, в темный угол!

Внутренне отпрянула, а картинки отпечатались в памяти. Со временем пришло понимание - не голых бабушек увидела я,  а фантазии на тему высокохудожественных полотен:  «Маха обнаженная» Гойи, «Рождение Венеры» Боттичелли…  Фотохудожник, он еще и фотохудожник, был мой дедушка!

В один из вечеров дедушка решил написать мой портрет. Усадил меня на пуфик, сделал набросок углем и показал – с листа смотрела старуха. Застывшие глаза, острые черты, глубокие носогубные складки… Я в ужасе убежала и долго обходила стороной журнальный столик, на котором лежал рисунок.

Копиисты не умеют писать с натуры. Потому они и пишут копии. Шок, пережитый в таком невинном еще возрасте, воспитал во мне большое уважение к своей внешности. Каждый раз, проходя мимо зеркала, я ловлю себя на мысли: «Боже, какая я красивая!». Косметологи кружат, порхают на свеженьких сертификатах, жужжат:  пилинги, нити, филлеры…

Хорошие мои,  я еще никогда не была такой старой, как в свои 12  и долго еще не буду!
И потом, «красота в глазах смотрящего»…

2016