Начало

      Долго мы не виделись, даже и не вспомню, когда в последний раз слышала твой умиротворяющий голос, смотрела на притягательную улыбку, по-мальчишески взъерошенные волосы. Зато с лихвой смогла насладиться невкусной, горько - тягучей скукой. Быстро выяснилось, что дни, проведённые в разлуке с тобой, мне быстро надоели, опротивели.  А раньше казалось, что разлука только укрепляет наш дружественный пакт, назло сыплющимся откуда-то сверху невзгодам и перипетиям. Холодный ветер развевает шерстяной шарф, пробирается внутрь, поближе к бьющемуся, разгорячённому, словно пленнику, сердцу, предпринимая попытки его чуть-чуть остудить. Первые дни весны настойчиво призывают открыть следующие страницы нашего повествования.

      Пастельные, слегка размытые, краски дня с черно-белыми акцентами сменялись на тёмные, плотные и бархатистые вечерние тона, внося ауру завораживающей мистики. Страшно просто стоять и смотреть в неизвестность. Такое странное ощущение посещает встревоженную голову, что, в скором времени, придётся сделать шаг…, и  решиться прыгнуть со скалы в распростёртые объятия океанской стихии.

      Он стремительно, будто хищная птица, заглянул в мои глаза, в надежде прочесть в них главное для себя, и, возможно, сделать открытие чего-то нового, еще неизведанного.

- Как дела? – Нерешительно спросила я и, при, этом покраснела, что-то сильно закололо внутри... Этот незначительного рода вопрос застал меня врасплох, понемногу обнажая чувства и бушующие внутри волнения.

Он, наверное, тоже понял, немного смутился, пожал плечами, легонько тронул меня за плечо, и утвердительно произнёс: - Всё хорошо!

Я засмеялась, и он, улыбаясь в ответ, стал разглядывать малюсенькую, еле видимую точку, маячившую на горизонте, которая торопливо пыталась скрыться в лабиринте множества улиц, небрежно распростёртых скверов и больших перекрестков дорог.

- Знаешь, сама не ожидала..., скучала по тебе. - И  стало как-то неловко от сказанного.

Он внимательно посмотрел на меня. – Ни к чему не хочу тебя принуждать, - прошептал он, и продолжил – Мы сами хотели сближаться постепенно, с расстановкой, в угоду своим внутренним ощущениям и противоречиям, которые нас отталкивают друг от друга, но и, в тоже время, невидимыми нитями притягивают друг к другу. – Внутри него происходила некая борьба, не дававшая покоя, терзающая всё живое, на некоторое время дающая передышку для того, чтобы нарасти уже с удвоенной, воспламеняющейся силой.

- Твоя девушка…, знаю, ты с ней расстался? – Я хотела перевести разговор в другое русло и не заплывать слишком далеко. Плохо вопросом отвечать на вопрос, но внутри отчаянно что-то колотилось, предпринимая отчаянные попытки выбраться наружу.

Он долго смотрел вдаль, не произнося ни слова, потом закрыл глаза, погружаясь в размышления, понятные только ему самому, тем самым, ограждаясь от моего любопытства.

- Да, она так и не смогла разобраться в себе, - произнёс он с грустью. - Знаю, я сложный человек, таким родился, что же поделать. – И  приподнял воротник пальто.

Я с растерянностью поглядела на его силуэт..., он был прекрасен, как Божество сошедшее с Олимпа на землю, к людям.
 
- Ты мне не безразличен, и, конечно же, не просто друг, а нечто большее. Пока не совсем представляю.  – Сказала я, прислушиваясь к своему внутреннему человечку, который напрямую хотел заявить о том, что думает. Настроение заметно улучшилось, присутствовал настоящий, неподдельный восторг от начала весны с еще морозной свежестью. 
         
      Мы с его бывшей девушкой запросто находили общий язык. На первый взгляд, этот факт может показаться весьма спорным. Тем более, сама считаю дружбу между мужчиной и женщиной редчайшим явлением. Но я была искренне рада за него, она действительно мне нравилась, как близкая подруга. Открытых, не надутых, без скрытой злости людей, как она, очень мало. Эта особенность заметно отличала её от других женщин, лживых и алчных тигриц, которые окружали его до неё. Омрачало лишь то, что еще с самого начала их отношений уже виднелась завершающаяся часть, которая, в скором времени, поставила точку этому союзу. И кто знает, может быть, это к лучшему.

Он, движением своих сильных рук, решительно и бесповоротно повернул меня к себе, и стал разглядывать моё лицо. В его глазах танцевали яркие огоньки. И я испугалась, что сейчас меня накроет жаркая волна эмоций, учащенно застучит в висках, а щёки сделаются пунцовыми. Так и произошло.

- О-о, мне больно, - воскликнула я под таким мощным нажимом. Он ослабил хватку, но не выпустил из своих рук мои плечи.

- Поначалу, я смотрел на тебя под другим углом зрения. Ты была для меня  старым и добрым приятелем, которого знаю большое количество времени, с которым можно вести разговоры  на совершенно любую тематику, не ощущая никакой разницы от того, что ты женщина, а я мужчина. Мне так просто и легко с тобой говорить, что ты и сама не представляешь. Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты читаешь свои сочинения, в тебе просыпается страстность и неуемная жажда жизни. – Порывисто произнёс он, немного приоткрываясь, галантно пропуская меня внутрь слабо освещённой комнаты в своей огромной душе.  Его противоречивость и неизвестность заставляла меня углубляться дальше, и с неподдельным интересом ждать последующее открытие.

- Может быть, ты меня вдохновляешь, - поспешно заметила я, зажмурила глаза и представила красивые воздушные образы.

- Хотелось бы верить. – Он провёл своей ладонью по моей щеке, теряя смысл всяких слов…, И, вот сейчас, остро чувствуя потребность прикоснуться губами к моим губам, попробовать их на вкус.

      Слезно закапал дождь с крохотными снежинками. Зима испускала последний крик, громкий, отчаянный, до последнего вздоха не желая смириться с очевидностью.  Она, неспешными, уставшими шагами покидает Москву, цокая стертыми, покосившимися каблуками, когда-то носившими гордое название туфли. Лихорадочно дрожит от холодного ветра, глумливо продувающие насквозь её жалкое и изодранное одеяние, висящее непонятным тряпьём на жилистом, исхудавшем теле. А это нечто, еще совсем недавно, можно сказать, вчера, было эффектное  платье, как раз для красной ковровой дорожки, усыпанное мельчайшими бриллиантовыми крупинками, которые так захватывающе и непринужденно играли переливами цвета под объективами телекамер. Она, еще не так давно, затмевала всё и всех вокруг своей, неземного происхождения, красотой. Давала пищу для разного рода размышлений, страстных восхитительных возгласов и разбухающей мерзкой зависти.  Делает несмелую попытку обернуться…, но силы на исходе, даже поворот головы в сторону дается тяжело и с мучительной тянущейся болью в позвонках. Длинные волосы, некогда  шикарные и пленительные, одаряющие знойные сердца немыслимыми сказочными фантазиями,  поблёкли и превратились в серую паклю. На некогда свежем, как пион лице застыла горькая печаль и страдание. Люди, попадающиеся навстречу, не замечают её или с брезгливым выражением лица отворачиваются в сторону. Что-то невидимо-легкое подхватывает зиму и уносит высоко вверх, в густое непроницаемое небо, кружит над городом, проносит вихрем над высотками зданий, а после гонит вниз водными дорожками по оконным стеклам. 

     Ничто не вечно, понимаю. Мы рады искрометным мгновеньям, непредсказуемым случаям, положительным и не очень,  обронённым ненароком или подаренные жизнью.  И, тем самым, чувствуем, что живём, смотрим на рождение любви, в нас раскрывается вкус к истинным желаниям, которые раньше казались такими непостижимыми и далёкими.