Падающие облака. 2-9. Кое-что из взрослой жизни

Глава 9. КОЕ-ЧТО ИЗ ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ



Весь день роза из аметиста не шла из головы. Я на автомате накрывал на стол, что-то резал, красиво сворачивал салфетки, расставлял их по тарелкам, а мозг съедала только одна мысль – неужели камень в браслете – это аметист? Может, что-то похожее? Ну да, вон, сколько выдал Интернет! Оказывается, даже халцедон и нефрит бывают фиолетовыми!
Вечером дом стал наполняться гостями. Пришла тетя Наташа, как всегда загадочная и притягивающая взгляд, сочно поцеловала меня, оставив на щеке след розовой помады. Дядя Илья не забыл про мамин день рождения, его жена, веселая, маленькая и юркая, как ящерка, красовалась в новом платье и довольно разглядывала себя в зеркале:
- Галь, вот так купишь обновку, а надеть некуда.
- Нюся, да у тебя уже шкаф ломится от обновок, – засмеялась мама.
- Вот я и говорю – одежды полно, а носить некуда. 
Народ все прибывал и прибывал. Появился Макс, гордый и довольный – с ним была девчонка лет двадцати, обаятельная и улыбчивая, с высоким, но приятным голосом:
- Мам, пап, Стас, знакомьтесь – это Аделаида.
- Можно просто Ида… – начала она, ничуть не смущаясь наших взглядов.
- Или Дели! – мы с отцом заржали, но Макс, видимо, предупредил девушку, потому что она тоже засмеялась.   
- А что? Мне нравится! Столицей Индии меня еще никто не называл!
Было шумно и весело, голову кружил сладкий аромат цветов и вино. Народ танцевал, пил и снова танцевал.
- Братцы! Хорошо, что завтра суббота! – прогрохотал над столом бас дяди Ильи. – Так что, Галочка, не надейся от гостей избавиться быстро. Уж больно у тебя уютно! А еда-то! М-м-м!
Я смотрел на него и удивлялся – мой друг Сашка вполне мог бы быть ему сыном, настолько они похожи. Вот и сейчас спорят в углу, размахивая огромными ручищами. Сейчас резко замолчат, обнимутся и пойдут пить коньяк… Так и есть! Мама погрозила им пальцем и пошла показывать подарки женской половине гостей. Я же, сославшись, на необходимость выгулять Гороха, отправился на улицу. Захотелось побыть в тишине, подышать воздухом, и, если честно, немножко отдохнуть от шумного застолья. Мы с Горохом так долго бродили по улицам, что он сам потянул меня домой. Я разглядывал светящиеся окна и думал, как это здорово, когда ты возвращаешься, а тебя ждут.

В аэропорт я едва не опоздал. Разглядывая людей, проходивших мимо, не испытывал никаких радостных чувств от встречи с Лерой. Прошло пятнадцать минут, полчаса, а ее все не было. Странно! Может, она сделал пластическую операцию, и я не узнал Леру в новом образе? Но ведь она-то не могла пройти мимо! Набрал ее номер, долго ждал ответа.
- Алло.
- Лера, ты где? Я почти час тут болтаюсь! – скрыть раздражение не получилось, но, кажется, Леру это не беспокоило.
- Стас, извини, я забыла тебя предупредить.
- О чем?
- О том, что прилетаю другим рейсом. Случился подходящий вариант, и я им воспользовалась.
Мне хотелось грохнуть телефон о пол, рвать и метать, в крайнем случае, с кем-нибудь поругаться. Подумаешь, делов! Пофиг, что я поднялся ни свет, ни заря, тащился в этот долбанный аэропорт, ждал. Она прилетела другим рейсом, а я, как последний идиот, стоял и ждал у моря непогоды.
Дверь в ее квартиру я открыл своим ключом – когда уходил и забирал свои вещи, посчитал, что оставлять его на тумбочке возле входной двери неэтично. Ну, в самом деле, если расставаться, то по-людски, пусть даже со слезами и возмущенными обвинениями в мужском шовинизме. Хотя, чтобы закатить скандал, надо обладать какими-то эмоциями, пусть даже скудными. У Леры, казалось, их не было вообще.
Квартира преданно хранила аромат дорогих духов. На ручке кресла в холле перекинута футболка с пятном от кофе – я забыл кинуть ее в корзину для белья. Один тапок возле дивана, второй, как всегда, в коридоре. Тюбик зубной пасты, выдавленный посередине, так и лежит на стеклянной полке в ванной с приоткрытой дверью. Я пошел в гостиную и застыл, услышав голос Леры.
- … ты же знаешь, так больно возвращаться в пустой дом, в котором уже никогда не будет его – милого, дорогого, единственного, обещавшего золотые горы, луну с неба и любовь до гроба. Тогда уже все равно, кого зацепить, лишь бы твоя постель перестала быть одинокой… Что говоришь?.. Нет! Этот мальчик, Стас, он очень хороший, но… как бы тебе сказать… строить с ним серьезные отношения – это не для меня. Он – ребенок, а мне нужен мужчина… да-да! Именно!.. Не знаю, как ему сказать, что нам пора расстаться. Не хочется обижать, но и жить так дальше не могу. Он – брод, по которому я выкарабкалась из депрессии. Понимаешь?.. 
Лера расхаживала по кабинету в трусах и лифчике. Развернувшись, увидела меня, на секунду застыла, кивнула и стала говорить дальше. Я ушел на кухню, сварил кофе, налил в чашку. Значит, я – брод? Интересно узнать такое о себе.
- Только не надо истерик! – Лера, загорелая, еще больше похорошевшая, села напротив, отпила из моей чашки, облизнула губы. – Ты, наверно, все слышал?
- Всё, не всё, какая теперь разница. Ты права – нам надо расстаться.
- Вот и отлично. Я боялась, что ты будешь в ногах валяться, умолять остаться.
- Валяться в ногах? Леркин, ты, похоже, меня с кем-то спутала. Ладно, меньше слов – больше дела.
- Что-то ты веселый больно! Неужели тебя не расстроит наше расставание?
- Мы давно уже живем врозь. Не заметила?
- Ну да, пожалуй, театральные сцены со слезами, соплями и душещипательным нытьем нам не нужны. 
Мы расстались как два абсолютно чужих человека, чмокнув друг друга холодными от равнодушия губами. Лера снова вскочила в свой поезд и понеслась дальше. Спускаясь по лестнице, я не знал, что думать. Все-таки странно устроен человек! Я шел, готовый к бою и обороне, женским слезам, упрекам, но уверенный, что нам надо расстаться. Однако, услышав из уст некогда любимой женщины слова, которые сам собирался сказать, растерялся. Мне казалось, что перед самым выходом на сцену из моей роли вычеркнули все слова. И если честно, это было обидно. Очень обидно!
Только на улице, окунувшись в привычную городскую суету, почувствовал себя легче. Досада стерлась звуками проспекта. На входе в метро я на миг задержался, вздохнул полной грудью и оставил прошлое, в котором жила Лера, за стеклянными дверьми. Домой вернулся с посвежевшей душой и легким сердцем. Расставание с Лерой прошло безболезненно для обеих сторон. Теперь мне предстояло самое главное – найти Сороку-воровку.

Оказывается, по работе тоже можно соскучиться! Я это понял, переступив порог офиса. Вот мое кожаное кресло, мягкое, удобное, в нем так приятно покачиваться, раздумывая над схемой поставок. Вот компьютер, с монитора обаятельно скалится Горох, фото которого я использовал в качестве обоев. Вот любимая ручка… Впрочем, ручку, как всегда, спёрли. Маркеры тоже. И пачку бумаги для принтера. Все, как всегда.
Встретили меня с радостными пожеланиями быстрее влиться в работу, потому что… Дальше следовало перечисление навалившихся, совершенно неразрешимых без меня проблем.
- Мож, перекурим? – спросила Ада, вытаращив круглые глаза.
- Бросил.
- Да лан! – восхищенно выдохнула она и покачала головой. – Ну, у тебя и сила воли!
Не скажу, что равнодушно шел на совещание к Лере. От нее можно было ожидать чего угодно, тем более сейчас, после нашего расставания. Но она выглядела цветуще, непривычно-эмоционально, как пантера, снова вышедшая на охоту. Или так мне демонстрировали, что без меня мир не рухнул? Я с трудом концентрировался на обсуждаемых вопросах, мысли то и дело разлетались в разные стороны, как стая напуганных голубей, страницы ежедневника украшались вензелями, узорами и всякой прочей лабудой. Первый день после отпуска – это жесть!
- На этом наше совещание окончено, все свободны. Стас, задержись, пожалуйста.
- Писец Стасику, – тихо съязвил кто-то.
Дождавшись, когда закроется дверь, Лера села рядом, откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди:
- Стас, ты должен понять. Все-таки мы слишком разные люди.
- Лер, по-моему, мы уже все обсудили.
- Я о другом. Тебе придется искать другую работу. Сам понимаешь – мы не сможем работать вместе. Со своей стороны я обещаю отличные рекомендации, тем более что ты их заслуживаешь, и время для собеседований. Езжай, когда надо, со мной можешь не согласовывать.  Думаю, у тебя с поиском работы проблем не возникнет.
Я поднялся, какое-то время смотрел на нее сверху вниз, отмечая блеск в глазах, подрагивающие губы, нервически постукивающие по колену пальцы.
- Знаешь, Лер, я очень рад, что ты была в моей жизни. Пусть у тебя все сложится хорошо! Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Она вдруг покраснела, взволнованно поднялась, подошла ко мне так близко, что я почувствовал аромат ее кожи, привстала на цыпочки и поцеловала в губы.
- Ты – хороший мальчик, Стас. И очень помог мне в трудной ситуации. Все, а теперь иди работать.
- Слушаюсь, госпожа! – я шутливо поклонился.
Лера засмеялась весело, открыто, душевно – так, как это было, когда наш роман только начинался. На меня вдруг накатила волна такой щемящей нежности, что я едва не задохнулся, с трудом спрятав эмоции в ослабевший кулак. Ведь если бы не Лера, Стас Майер так и жил бы в своей раковине, подозрительно выглядывая в приоткрытые створки и готовый в любой момент их захлопнуть, чтоб, не дай бог, внутрь не просочились ненужные эмоции.
С ней я научился лучше понимать других, слушать и слышать их, что, оказывается, не одно и то же. Лера открыла мне мир чувственности женщин, показала, как настраивать струны тонкой душевной музыки на трепетно-лирический лад. Любил ли я ее? Сейчас с уверенностью мог ответить – да, любил. И, если честно, еще неизвестно, кто кому помог – я ей или она мне. Хотя, теперь уже без разницы. Каждый из нас что-то получил взамен отданного тепла. Теперь у меня началась новая жизнь, в которой уже никогда не будет Леры.

Дни потекли, похожие один на другой. Прошла неделя, вторая. Из компании «ТДМ» мне не звонили, и я снова активно занялся рассылкой резюме и поездками на собеседования. Теперь, когда добираться до офиса приходилось на метро, я каждый раз вглядывался в лица девчонок. Некоторые проявляли ко мне неприкрытый интерес, но мне нужна была только Сорока-воровка. Каждое утро я выходил из подъезда со смутной надеждой – а вдруг именно сегодня взойдет мое зернышко счастья. Но оно сидело где-то в недрах мироздания и никак не хотело появляться на свет.
Как-то вечером ко мне в комнату заглянул Макс.
- Слушай, Стас, – брат мялся на пороге, – я поговорить с тобой хотел.
- Говори.
- Только ты не прикалывайся, ладно?
- А что, есть повод приколоться?
- Ну…
- Давай уже, телись скорее.
- В общем, я думаю перебраться к Дели.
- Даже так? – Макс меня удивил. Он менял девчонок, как перчатки, но ни с одной из них не пробовал жить отдельно.
- У нее своя квартирка, маленькая, правда, но нам много и не надо.
- Что, похоже, столица Индии тебя зацепила?
- Похоже. Я только о ней и думаю.
- Ну и живите себе на здоровье. От меня-то тебе чего надо?
- Посоветоваться.
У нас с братом отношения походили на нейтралитет: никто никому не мешал и не лез в личную жизнь. Это устраивало обоих. Сейчас, выходит, что-то его беспокоило.
- Спрашивай. Да ты садись.
Он сел на край дивана, поерзал, посмотрел по сторонам и только потом спросил:
- Слушай, с работой не поможешь?
- В смысле?
- Я хочу найти работу.
- А институт?
- Днем буду учиться, вечером работать. Или как-то по-другому совмещать. Может, неполный рабочий день, скользящий график и тэдэ. А то неприлично получится – Делька работает, а я на ее шее. Через Интернет пока найти не получается – все ищут на полный день, а мне хочется институт закончить.
- В общем, ты прав, конечно. Сходу ответить не готов, тут надо подумать, мужикам позвонить. Матери-то говорил, что хочешь к Дели переехать?
- Нет пока. С работой решу, тогда и скажу.
- Знаешь, а ты молодец. Правильное решение, взрослое.
Он облегченно вздохнул и впервые улыбнулся.
- Ладно, пойду. Спасибо тебе.
- Да пока не за что. Не переживай, что-нибудь придумаем.
Едва Макс вышел, я стал обзванивать мужиков, те обещали поспрашивать. Завтра зайду к нашему менеджеру по персоналу – у меня с Юлькой хорошие отношения, если возможность будет, она поможет.
Звонок мобильного застал меня на прогулке с Горохом. Номер был незнаком.
- Слушаю, – ответил я.
- Станислав, добрый вечер. Это Александра из компании «ТДМ». У меня для вас приятная новость. Руководство компании остановилось на вашей кандидатуре и приглашает вас в нашу дружную команду.
- Рад слышать, – я постарался ответить сдержанно, но у меня в душе резвилась огромная стая птиц счастья, и голос дрогнул. – Когда можно приступить?
- Вам надо отрабатывать две недели?
- Вероятно.
- Тогда через две недели мы вас ждем. Я накануне позвоню, сообщу, какие документы принести. – Помолчав, она добавила. – Поздравляю, Стас! Я очень за вас рада.
- Спасибо, Саша. Надеюсь, что не подведу вас.
Убрав телефон в карман, я остановился. Дико хотелось заорать. От радости. Решив, что нечего пугать людей, направился к дому, насвистывая какую-то фигню. Горох удивленно заглядывал мне в лицо, но я лишь отмахивался. Поднявшись на площадку между первым и вторым этажом, открыл почтовый ящик. Разноцветным прямоугольным дождем посыпалась реклама. Плюхнулся белый конверт. Я так торопился, что не посмотрел на адрес, и с удивлением прочитал содержимое: «Это единственное сохранившееся письмо Михаила Волошина к своей жене Анисье». Какой Михаил? Какая Анисья? Наверно, почтальон ошибся. Ну, да, на конверте написано – дом 23, а у меня – 25. Адресат – Эвелина Турчанникова. Эх, как красиво звучит! Просто песня! Может, для нее это очень важное письмо?
Я завел Гороха в дом, снял ошейник и выскочил обратно на площадку.
- А ужинать? – выглянула в коридор мама.
- Потом!
Едва подошел к нужному подъезду, как в приоткрытую дверь протиснулась тетка необъятных размеров.
- Давайте помогу! – кинулся я к ней.
- Ой, спасибо! У нас такая тугая здесь пружина…
Пыхтя, тетка пошла во двор. Я поднялся на второй этаж и долго нажимал кнопку звонка. Никто не отзывался. Повернувшись, чтобы уйти, вдруг сообразил – звонок не работает. Потарабанил в дверь.
- Кто там? – послышался приятный женский голос.
- Я вам принес письмо, ошибочно положенное в мой почтовый ящик.
- Какой ящик?
- Да вы не пугайтесь! У меня письмо от Волошина Михаила к какой-то Анисье.
- Как?!
Дверь распахнулась с такой силой, что я едва успел отскочить. В проеме стояла девушка лет двадцати. Накручивая на палец прядь длинных черных волос, она смотрела на меня с удивлением и, как мне показалось, интересом. Она шагнула вперед, и я остолбенел. Это была она, Сорока-воровка! Так значит, Эвелина Турчанникова – это моя Сорока-воровка? Ёханбай и девки!
- Покажите! – приказала она.
- Пройти можно? Вообще-то холодно – не лето на дворе.
- Проходите.
Она протянула руку за конвертом. Я помялся.
- Вы извините, не посмотрел на адрес, вскрыл.
- Да ладно. Давайте же!
Девушка жадно пробегала глазами по строчкам, пальцы ее дрожали. В задумчивости она ушла в комнату, оставив меня топтаться в коридоре.
- Эй, хозяйка, может, хоть чаем напоите?
- Что?
- Это… я вообще-то попросил чаю.
- Слушайте, сейчас не могу, опаздываю. Приходите часикам к девяти вечера. Вас как зовут?
- Стас.
- А меня – Эвелина. Только это долго выговаривать. Так что можете меня звать просто Линой.
- А что это за письмо, если не секрет?
- Не секрет. Это письмо моего прадедушки моей прабабушке.
- Он что, погиб на войне?
- Почему погиб? Слава богу, они прожили долгую совместную жизнь.

Я не думал, что время может быть таким резиновым. Казалось, стрелка на часах издевательски поскрипывала в насмешке: «Ждешь? Ну, жди!» Ровно в девять я стоял возле подъезда Сороки-воровки. Что-то подрагивало внутри, мешая нажать кнопку домофона.
- Эй! – послышалось из окна на втором этаже. – Долго вы будете там топтаться? Холодно – не лето на дворе. Так, кажется,  вы говорили?
- Добрый вечер, Лина! – подняв голову, ответил я.
- Давайте уже, заходите.
Она встретила меня на пороге. Мы пили чай с печеньем, о чем-то долго говорили, кажется, спорили, смеялись.
- У меня такое ощущение, что я знаю тебя тысячу лет, – вдруг сказала Лина.
- Ты украла у меня с языка эти слова.
- Мы встретимся завтра?
- Конечно! Могла бы не спрашивать.
Потом я долго бродил возле ее дома, счастливый и окрыленный. И еще одно открытие вдруг пришло в голову. Чужая дверь – не та, за которой живут незнакомые люди, это дверь, за которой тебя никто не ждет.



(продолжение http://www.proza.ru/2016/03/25/777 )