Гопник, генерал и Варвара Николаевна гл. 6

Ранее http://www.proza.ru/2016/03/23/1245

Глава 6
Варвара Николаевна  и старик Фрейд
Между тем, Варвара Николаевна, в спешке покинув поезд, направилась домой. Правильно ли она поступила, не знала и она сама. Предложение Плотникова, отвезти её туда, куда ей надо, она восприняла именно так, как и восприняла. Ну, как желание порядочного мужчины позаботиться о женщине, уделившей ему, как бы это сказать тактичнее, чуточку внимания и любви. Может, и не чуточку. 

Вообще, в голове Варвары Николаевны после случившегося в поезде  образовалась такая каша! Она никак не могла разобраться в своих чувствах к этому бравому мужчине, вполне даже возможно, генералу.

А поскольку разобраться на месте у неё не получилось, она  совершила именно то, что и рекомендуют в случае неуверенности в своих силах. Нет, не расслабиться. Удрать! Именно удрать! Всё произошло быстро, но выглядело, как  реализация хорошо продуманного плана.

К стыду Варвары Николаевны, об окончании своих так стихийно начавшихся и так быстро закончившихся романтичных отношений, именно таким образом, то есть путём побега, она думала и тогда, когда одевала на себя поочерёдно сначала бельё, потом колготки, потом футболку, потом кофту, потом брюки. Нет, сначала брюки, потом кофту.

И в тот момент, когда она застёгивала ботинки уже под тёплым взглядом этого мачо-генерала, Варвара Николаевна вдруг решила, что, если он сейчас выйдет, она у него украдёт деньги. Самым банальным образом стырит деньги. В сумме 150 рублей. Именно столько, сколько ей было необходимо, чтобы добраться до дому на общественном транспорте.

Она не знала, где именно у её попутчика могут находиться деньги. И есть ли они у него вообще. Нет, на нищего он не был похож. Очень даже не был похож. Просто Варвара Николаевна допускала, что у этого настоящего мужчины ( она уже запуталась в определениях, даваемых ею своему попутчику) может не оказаться наличных денег, а иметься только банковские карточки. Или купюры, номиналом в 5000 рублей.

Тырить карточку или такие крупные деньги в её планы не входило. По одной простой причине. Тогда она точно походила бы на вокзальную шлюху. Отмытую, накормленную и обласканную по высшему классу.

Про высший класс она, возможно, подумала слишком цинично для своей нежной душевной субстанции. Но ей понравилось. Понравилось то, что произошло между нею и Плотниковым.

А почему бы и нет? Она взрослая здоровая девушка, а Фрейд говорил, что «миром правят жажда власти, секс и чувство голода». Власть ей ни к чему. От голода она избавилась, наевшись в поезде. Остаётся секс. А против Фрейда не попрёшь. Кто такая она, и кто такой Фрейд!  Осталось, сославшись на Фрейда, оправдать свой основной инстинкт и изыскать средства, чтобы доехать домой.


 Но попутчик никуда не выходил. Наверное, он догадался, что она хочет его обворовать, и не хотел, чтобы она так низко пала. Впрочем, степень своего падения она уже оценила, как максимально возможную.

Когда на пороге купе появился этот майор в гражданке, решение само собой возникло из ничего, и сразу реализовалось Варварой Николаевной.

Открывая дверь в соседний вагон, она чуть не  зашибла тщедушного японца. Принеся ему массу извинений на его родном языке, она заполучила от него столько благодарственных  комплиментов, что решение занять у него денег возникло мгновенно в её талантливой голове.

Она и попросила у господина Такахаси 150 рублей, чтобы отдать их, как она сказала «своему сутенёру»  для того, чтобы тот её больше не бил и не портил её красивое лицо.

Синяк на её лице ускорил выдачу японцем финансовой помощи. При этом он пытался попросить у Варвары Николаевны визитную карточку, подразумевая в последующем встречу с хозяйкой ссадины.

На это Варвара Николаевна ответила, что визитные карточки у неё закончились. В целях недопущения международного скандала Варвара Николаевна уже на бегу сказала, даже, точнее, приказала, проводнице вагона вернуть эти деньги японцу,  посоветовав для возмещения ущерба обратиться к генералу Плотникову, который едет в соседнем вагоне.

Убегая по перрону,  Варвара Николаевна засмеялась, представив, как удивится Плотников, узнав, что она обошлась ему в сущую ерунду. Действительно, ерунда! Обед,  который она поклевала, как птичка, и денежные средства в сумме 150 рублей.

Потом Варвара Николаевна ехала домой в общественном транспорте. И теперь ей хотелось не смеяться, а плакать.

 Она поняла, что поступила неправильно. Хотя бы потому, что не позволила Плотникову отвезти себя туда, куда надо. Вполне возможно, что он и не расспрашивал её о её жизни потому, что собирался продолжить с ней знакомство таким образом, даже при наличии у него любимой женщины, ждущей его с кастрюлей борща и миской котлет. 

Но мосты были сожжены, пути назад не было, она смирилась и оставила слёзы до встречи с тёткой. Конечно, тётка будет плакать, увидев её с этим синяком. И она будет плакать. Эта поездка в Питер, с одной стороны, испугала её, с другой стороны, она встретилась с человеком, о котором никогда уже не забудет.

В Питер она ездила, чтобы перед родительским днём, как принято, «прибраться» на могиле матери.

Её мать, Валентина Васильевна Истомина, была похоронена в Питере, потому что жила там последние десять лет и погибла там же. В Подмосковье у них было «родовое гнездо», собственный дом, в котором жили ещё  дедушка и бабушка Варвары Николаевны, родители  матери и тёти Веры. Умерли они рано, Варвара Николаевна их совсем не запомнила.

Тётка была старше её матери на 12 лет. Когда родилась Варвара Николаевна, мать училась на первом курсе института. Изучала японский язык. Чтобы сестра не бросила учёбу, тётка с первых дней сама воспитывала Варвару Николаевну.

Потом мать перебралась в Питер, где жила на съёмной квартире, и Варвара Николаевна жила с ней вместе пять лет, когда после школы поступила учиться на библиотекаря. Её отговаривали и мать и тётя Вера, не хотели, чтобы она училась на библиотекаря, потому что и профессия не престижная, и зарплата маленькая.

Она их не слушала. Ей нравилось работать с книгами. Не с читателями, а именно с книгами. Каждая книга была как история или много историй, рассказанных разными людьми. И, читая книги, Варвара Николаевна будто лично общалась и с авторами, и с их героями. Они никогда не позволяли себе обматерить её, толкнуть в автобусе, облить грязной водой из лужи, проезжая близко к краю тротуара, обсчитать в магазине и всучить гнилые овощи и фрукты на рынке. Варвара Николаевна с ними ладила.
 
Благодаря матери, Варвара Николаевна изучила японский язык и даже помогала матери  с переводами. Окончив институт, она уехала к тётке и устроилась на работу в городскую библиотеку. Как сказала тётка:
-Пусть мать устраивает свою личную жизнь.

Возможно, что мать Варвары Николаевны и устроила бы свою личную жизнь,  но летом, сразу после отъезда Варвары Николаевны,   решила перебежать дорогу на красный свет и попала под машину. 

В больнице мать прожила  два дня. Варвара Николаевна первый день не отходила от двери, ведущей в реанимацию, и спала, точнее, просто лежала без сна на деревянном диванчике, беззвучно подвывая в своём глубоком горе. Потом приехала тётка и забрала её из больницы.

А через четыре дня они похоронили мать Варвары Николаевны, забрали её вещи из съёмной квартиры, и больше Варвара Николаевна не разрывалась между Питером и Москвой. Мать и её сестра были для неё, как две матери.

Уже  начинало темнеть, когда Варвара Николаевна подошла к калитке своего дома.

В житье в частном неблагоустроенном доме  присутствовал некий элемент романтики и тонизирующей экстравагантности. И вовсе не потому, что необходимо было постоянно заботиться об очаге, то есть топить печку, а воду носить из колодца. Хотя, возможно, и это играло свою роль.

Наличие сада около дома, пусть и не поражающего своим урожаем,  три берёзы, две липы, одна рябина и огромная ель, растущие на участке, доводили  этот элемент романтичности до концентрированного состояния.

Очарование этого неблагоустроенного жития-бытия Варвары Николаевны и её тётушки в домишке омрачалось постоянной необходимостью что-то прибивать, ремонтировать, заколачивать.

И, если работы на участке обе воспринимали, как некую физическую зарядку, имеющую вкусный и полезный результат, то для работ по дому часто приходилось нанимать посторонних.

 Перед отъездом Варвары Николаевны в Питер тётя Вера пробовала решить проблему обустройства нового забора. За этим занятием её и застала вернувшаяся Варвара Николаевна. Создавалось впечатление, что за время отсутствия племянницы, Вера Васильевна никуда не уходила, а так и бродила три дня около забора с рулеткой в руках.

Продолжение следует

Далее  http://www.proza.ru/2016/03/23/1259