Подводник

Джон Фитцджеральд был довольно успешным фермером. В 1939-м он собрал рекордный урожай. И сейчас, зимой, он мог позволить себе отдохнуть вместе со своей горячо любимой супругой Джейн и детишками. Сейчас он сидел перед камином и наслаждался раскуриванием трубки и чтением газеты. «Судно «Глория» исчезло бесследно в Бискайском заливе», – не очень приятный заголовок, конечно, – думал он. – Но что делать? Старая добрая Англия непонятно почему объявила войну Германии. Зачем? Ну, на что нам далась эта Польша? Ну, подумаешь, немцы ее захватили. И что с того? Почему ж англичане должны из-за этого воевать с Германией? Лично ему, Джону Фитцджеральду, ну, правда, было наплевать  на эту захваченную немцами Польшу. И «Глория» – ведь на ней, наверное, было много людей команды, и скорее всего (раз судно считается пропавшим) все они погибли…. За что? За какие идеалы?...»


Его размышления были прерваны стуком в дверь. Крайне настойчивым. «Господи, ну кто же может почти в полночь тревожить покой старого доброго фермера?», – проворчал Джон.
– Пожалуйста, откройте. Я матрос с «Глории».
Слово «Глория» возымело должный эффект. Джон немедленно вскочил и сам открыл ему дверь.
– Вы что, действительно матрос с «Глории»?
– Да, сэр. Совершенно верно.
– Как Вас зовут.
– Роберт, сэр.
– Что случилось с «Глорией»?
– Она затонула, сэр. Ее утопила немецкая подлодка.
– Почему Вы так думаете?
– Сэр, я не думаю, я знаю.
– Можете мне подробнее рассказать?
– Увы, это невозможно. То, что я хочу рассказать, может представлять собой государственную тайну… И поэтому я прошу Вас хотя бы пригласить констебля…. Чтобы он связал меня с офицерами разведки…
– Хорошо, но Вы хотя бы разденьтесь и выпейте горячего чая или лучше виски. Я пошлю за констеблем, и он решит уже, как с Вами поступить.
Джон Фитцджеральд отправился за констеблем. Констеблем был Джордж Смит.
– Что? Он матрос с «Глории»? Ну тогда я – Папа Римский, – рассмеялся констебль, – Глория погибла и никто не выжил, разве Вы не знаете?
– Нет, сэр, Вы не понимаете, он реально видел гибель своего корабля.
– Ладно, покажите мне его….
После того как констебль увидел и допросил его, ситуация несколько разрядилась, конечно, но гибель «Глории» продолжала оставаться загадкой.
– Мне необходим офицер разведки. Простите, сэр, но есть вещи, которые я могу рассказать только им. Я очень тронут Вашим гостеприимством … Но поймите правильно - вещи, которые я собираюсь рассказать, представляют собой Государственную тайну..
– Хорошо. Завтра мы направляем Вас в Скапа-Флоу, там Вы все и расскажете, – ответил констебль.

База Скапа-Флоу, Северная Шотландия, декабрь 1939 года.
– Добрый день, сэр! – сказал матрос.
– Ваше имя?
– Роберт Мак Шейн, сэр!
– Присядьте и расскажите нам все, что знаете…
Я на судне был хорошим матросом. Палубу драил, да что я только там и не делал…. Но речь не об этом…. Однажды, когда я драил палубу, я услышал взрыв на нашем корабле, потом еще… и еще… Третий взрыв был очень силен – меня выкинуло за борт, сэр…. Я оказался в ледяной воде… Мне попался под руку деревянный ящик, который помогал мне оставаться на плаву. Я тогда повернул в сторону Глории… Боже мой! Что я увидел, сэр. Никакими словами это не передать. Моя горячо любимая Глория пылала…. Я слышал крики людей, которые оставались на палубе… Мои товарищи… Простите, сэр, я не могу говорить об этом без слез….
– Что ж, я понимаю – ответил офицер, - А как Вы узнали, что «Глорию» потопили именно немцы?
– Сэр, это было нетрудно… Я держался за ящик и смотрел на мою погибающую Глорию. На своих товарищей, которые гибли вместе с ней, будучи не в силах помочь им. Знаете как это? Когда ты очень хочешь спасти чью-то жизнь, но не можешь? Потом и меня силы оставили… Я потерял сознание….
Очнулся я в теплой постели. Но по качке я понял, что все-таки это корабль. Не было понятно, где я… Около постели был стол… На нем  две фотографии. На одной была изображена очень красивая женщина…. А на другой – двое мужчин, на которой один другому вручал какую-то награду. Но его форма была не такой, как у нас… Это точно была немецкая форма. И тогда меня впервые и посетили ужасные догадки….
Мои размышления прервались короткими шагами человека. Он шел и что-то говорил по-немецки, я не мог этого понять. И вот он открыл зеленую штору, огораживающую меня от внешнего мира.
– Здравствуйте! – сказал он на ломаном английском
Я ответил ему тем же….
– Как Вас зовут?
– Роберт Мак Шейн
– А меня Гюнтер фон….
И тут он осекся…. Он точно не хотел, чтобы я знал его имени…
А потом улыбнулся и сказал – Давайте, для Вас я буду просто капитаном…
Потом выражение его лица снова резко изменилось и стало очень строгим и грубым.
– Вы находитесь на борту подводной лодки Великой Германии. Мы потопили Ваше судно, и в скором времени Вы будете доставлены в один из наших портов и пробудете в Германии до конца войны, после которой Вы сможете вернуться домой к своей семье.
Поняв весь ужас своего положения, я, конечно, не мог ему возражать…. Но меня мучил один вопрос: Почему я? Ведь все мои члены команды погибли… А меня зачем-то спасли?  – это я его и спросил. Но он ушел от ответа. И некоторое время все время уходил от него.
Так начались мои будни на вражеской подлодке.
– Простите, конечно, но мне бы побриться хотелось, сэр – спросил я капитана однажды.
– Побриться? – рассмеялся капитан, – Роберт, посмотрите на мою бороду – как вы думаете, когда я ее брил? Во время похода все члены команды лодки не бреют бороду. Почему? Практические причины – экономим пресную воду, она нам не раз еще на помощь придет. Так что уж извините – придется вам потерпеть и несколько бороду поотрастить.  У нас вообще бывают многонедельные походы – и представьте, какая у нас вырастает борода? – не унимался капитан. – И на остальных членов команды посмотрите!
Однажды он сказал: Вы знаете, Роберт, а каюта капитана – это единственная каюта на подводной лодке.
Я очень удивился, так как каюта капитана немецкой подлодки была более, чем скромная… Просто койка, столик и фонарик… Ну и шторка…. И все…. Но я даже не думал, что других кают на подводной лодке просто нет.
Я спросил его еще раз тогда, зачем меня спасли?
– Хорошо, Роберт, раз уж Вы настаиваете, постарайтесь  понять, но для Вас это, возможно, будет нелегко…. Я кадровый офицер немецкой армии, дворянин, происхождение мое из рода остзейских немцев – мой отец носил титул барона. И он воспитывал меня в рыцарских традициях. Что такое рыцарские традиции? Однажды мои предки участвовали в крестовых походах. Тогда очень крепко схлестнулись Ричард Львиное Сердце и его противник от мусульман – Саладин. Но однажды Ричард Львиное Сердце тяжело заболел – подхватил какую-то восточную инфекцию. Он тогда практически умирал и его врачи и слуги уже просто помогали ему завещание подготовить. Но тут случилось неожиданное – внезапно к нему прибыли послы от Саладина, его противника. Они привезли ему целую гору фруктов, к тому же Саладин с посольством отправил к Ричарду своих лучших лекарей. И случилось чудо – они вылечили Ричарда. Но он был очень удивлен. Нет, он, конечно же, понимал, что это рыцарский поступок и любой бы рыцарь в Европе поступил бы также. Удивлен он был другим – как же возможно, чтобы рыцарь был среди варваров, коими тогда считали арабов. Вот что такое рыцарство, Роберт. И потому скажу я Вам следующее: мы потопили Ваш корабль «Глория», так как того требовали законы войны, однако, я не мог позволить человеку, держащемуся за какой-то ящик, просто взять и умереть. Это бы было совсем неблагородно и уж точно в полном противоречии с традициями немецких рыцарей. Вы понимаете меня?
Я смотрел на него с некой опаской. Мне давно не доводилось видеть человека, который придерживается каких-то средневековых традиций.
Он продолжал свой монолог:
– Потому мы Вас и вытащили, Роберт. Увы, больше там никого не было... Мы видимо торпедой попали туда, где было много горючего – и потому все погибли. Вам, правда, очень повезло, что Вы в живых остались.
Последующие дни я провел в каюте капитана до тех пор, пока не полностью не оправился от последствий аварии.
Потом капитан меня перевел к команде. Интересные они ребята оказались. Учитывая то, что я по-немецки не говорил, а они английского не знали вообще… Но мы как-то общались. Однажды, было очень страшно… Мы наткнулись на конвой. Капитан принял решение его атаковать.
– Вот с этого момента подробнее, нам интересно, как они принимают такие решения, – спросил офицер разведки.
 – Да очень, просто, сэр, я даже не думал, что это настолько просто. Понимаете, они ведут себя, словно охотники и наши корабли для них – что дичь. Я помню, как его лицо озарилось, когда нашли конвой. И да, потопили пару кораблей тогда. Но после этого, лодку сканировали наши эсминцы. Глубинные бомбы. Вы не представляете, как это страшно…. Они падают сверху. И ты слышишь, как они взрываются….Хорошо помню один взрыв – нас тогда откинуло куда-то. Все в команде испугались, я помню. И осознание… Что если хоть одна бомба попадет в цель… То мы все умрем. Все! Понимаете! Никто из этой лодки не сможет выбраться…. Никогда! Это словно быть в стальном гробу.
Когда ты находишься под водой, то твоя жизнедеятельность крайне ограничена. Про невозможность бриться я уже сказал. Также у нас был туалет, но пользоваться им можно было только в надводном положении. В подводном же положении (а при атаке эсминцев в нем мы находились около 36 часов) приходилось довольствоваться баночками, а некоторые и прямо ходили чуть ли не под себя. Смрад там стоял удручающий. Но зато потом какая радость от того, что лодка может всплыть на поверхность!
Однажды я услышал очень эмоциональный разговор капитана с одним из курсантов на лодке. О чем они говорили, я не понимал – все же не знаю немецкий. Но тем не менее было очень интересно – капитан редко с кем ругался. Я попытался его осторожно спросить об этом чуть позже.
 – Капитан, а что Вас так недавно рассердило, – спросил я.
Он даже в лице изменился.
 – Если Вам это действительно интересно, то пойдемте покурить на мостик – там и поговорим, – ответил он шепотом.
Мы поднялись на мостик. Капитан закурил, я тоже. Я вопросительно посмотрел на него.
– Это все она! Главная беда нашей страны – идеология, – ответил он на мой любопытный взгляд.
Он выпустил клуб дыма, видимо, чтобы успокоиться. И начал свой рассказ.
– Как Вы думаете, почему я стал офицером и командую подводной лодкой? Думаете из-за своего происхождения? Нет, в современной Германии это не имеет ровным счетом никакого значения. Чтобы стать хорошим офицером есть два способа. Первый – ты идешь учиться. Причем учиться очень усердно, что я и делал. Осваивал ряд наук – как управлять лодкой, как выполнять торпедные атаки, как обращаться с командой, устанавливать с ней контакт. Ведь командир лодки для своей команды – это как отец родной. Он должен быть строг, но в то же время и с пониманием к членам команды относиться, и самое главное – он несет за них полную ответственность, в том числе и ответственность за их жизни. Поэтому, если ты решился быть в армии или на флоте на командной должности, то ты должен это осознавать. А для такой ответственности твое происхождение ни черта не значит. Самое главное – это твои знания.
Однако для того, чтобы стать офицером в современной Германии, есть, к сожалению, и другой путь. Ты конечно тоже должен учиться – но можешь учиться и кое-как, но зато ты очень предан фюреру и обожаешь говорить о превосходстве арийской расы и прочей чуши, которую распространяет наше министерство пропаганды. И да, тебя заметят. Лично мне на самом деле наплевать на идеологию. Я воюю против Англии только по одной причине – потому что им объявила войну моя страна и мой долг, как военного, принять участие в этой войне и максимально помочь моей стране ее выиграть. Идеология меня не интересует. Мой отец, к примеру, воевал во время Великой войны – и это было далеко не при Гитлере.
Этот курсант, с которым я спорил, – как раз из тех офицеров, которые пытаются пробиться за счет идеологии. Я в принципе всегда это знал – по сути, он агент гестапо, я думаю. Но сегодня он превзошел себя. Я узнал, что он занялся пропагандой националистических идей среди моей команды. Это меня взбесило окончательно. Слава Богу, что мои ребята – нормальные. Они здесь тоже потому, что просто патриоты своей страны – но вот уж никак неубежденные нацисты, это уж точно. Они просто делают свою опасную работу, выполняют свой долг – и все.
Я знал одного офицера – он заслуженный подводник, много на его счету потопленных английских судов. И вот как-то он приезжает домой в отпуск – а его отец арестован гестапо. За что? Оказывается, его отец завел роман на стороне с одной девушкой. И все бы ничего, дело, как говориться, семейное. Но вот только девушка оказалась по происхождению еврейкой. Ее в концлагерь, а его – в тюрьму. Он тогда отца с большим трудом из тюрьмы вызволил. Только из уважения к заслугам этого подводника удалось спасти его отца. Ох уж эта идеология! Боюсь, когда-нибудь она сыграет злую шутку с Германией.
А с этим курсантом я проблему решил – я его по полной программе загрузил работой – тогда на пропаганду у него просто времени не останется, – и тут капитан засмеялся очень-очень громко.
– Только, Роберт, это все между нами – если на Родине у меня узнают о нашем разговоре – это, как минимум, расстрел.
Однажды, что-то случилось…. Капитан меня к себе вызвал….
– Послушайте, Роберт, я не могу больше Вас на лодке задерживать.  Приказ Фюрера – не подбирать выживших, понимаете, о чем я?
– И что дальше? Вы меня расстреляете или что?
– Роберт, пока я ничего не могу сказать о Вашей судьбе. Мне надо время, чтобы подумать.
Это время было для меня самым страшным. Я не понимал, что со мной дальше будет... Но решение пришло совершенно неожиданно. Вскоре капитан мне его объявил:
– Роберт, завтра наше судно будет находиться к югу от Гебридских островов. Я думаю, это лучший выход из ситуации. Там мы Вас и высадим. Погода только не очень – дождь и сильный шторм. Но мы постараемся, чтоб все было хорошо. Вариантов здесь не много, мы не хотим, чтобы нас обнаружили. Вы же в свою очередь хотите остаться в живых. Так что совместными усилиями будем как-то пробовать.
Ночью мы подошли к Гебридам. Погода была самой жуткой… Шторм и сильный ливень. Но офицеры подлодки несмотря на это посадили меня во что-то подобие шлюпки и довезли до берега. Где и оставили… После этого, сэр, я и попал на ферму мистера Фитцджеральда.
– Роберт, огромное Вам спасибо! Вы даже не представляете, какую Вы оказали услугу нашему адмиралтейству. Впрочем, я позабочусь о том, чтобы Ваши заслуги непременно были отмечены. А пока Вы можете отдохнуть на нашей базе.

Январь 1940 года, База Скапа-Флоу, Северная Шотландия
– Роберт, как Ваши дела, – спросил все тот же офицер разведки, что и допрашивал его ранее.
– Отлично, сэр, – сказал Роберт, не афишируя своего состояния на тот момент – он все еще не оправился от пребывания на подлодке.
– Роберт, у меня есть для Вас дело… Я долго думал и решил, что Вам с Вашим опытом следует теперь служить не на гражданском, а на военном корабле, как думаете?
– Буду рад служить Родине, сэр!
– Крайне похвально, Роберт.
– Да, кстати, чуть не забыл сказать. На следующий день после того, как Вы эвакуировались с лодки, наши эсминцы в районе Гебридов потопили немецкую подлодку. Имя капитана Гюнтер фон Рамсдорф. Может это тот самый?
Тогда Роберта охватили крайне противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, он скорбел по своим товарищам с «Глории»… Но ему жалко было и этого бравого капитана, который бесславно просто погиб со всей командой (которую он, Роберт, хорошо знал) на дне океана. Причем погиб, видимо, спасая его, Роберта, жизнь – там же их обнаружили и там же потопили. Впрочем, как сам капитан и говорил – это война, и на ней каждый исполняет свой долг. И да, эсминцы выполнили свой долг, потопив немецкую подлодку, также как и ее капитан в свое время потопил «Глорию», выполняя свой воинский долг.

Шли годы, война продолжалась. Весной Германия захватила Францию, и вражеские позиции располагались уже по другую сторону Ла-Манша. Затем еще через год с небольшим немцы вторглись в Россию. Роберт проходил службу на одном из эсминцев флота Его Величества. Занимались они охотой на подводные лодки. О своем опыте пребывания на немецкой подлодке сослуживцам он старался не рассказывать. Казалось, что немцев не остановить. Они почти дошли до столицы России – до Москвы. Но там их остановили русская зима и русские солдаты. В следующем году они уже пошли на юг России, на Сталинград, но там потерпели самое крупное поражение в истории немецкой армии. По радио Роберт слышал, что в Германии был объявлен траур по этому поводу. А затем фронт покатился в обратном направлении. Русские наступали. Да и Британскому флоту теперь было чем похвастаться – появились новые средства борьбы с подводными лодками. Появилась радиолокация. Это сильно облегчило жизнь всем Британским противолодочным кораблям.
Еще через год, где-то в июне 1944 г., войска союзников неожиданно высадились в Нормандии. Началось освобождение некогда утерянной Франции. А Польшу чуть позже освобождали русские. И, наконец, еще чуть меньше чем через год война закончилась. Роберт благополучно вернулся домой. Страна ликовала! Победа, победа! Впрочем, на территории Англии было много лагерей для немецких пленных. Поначалу они были просто повсюду. Роберт занялся фермерством после войны, но около его фермы тоже было полно лагерей военнопленных.

1946 год
Однажды к нему в дверь постучали.
– Роберт, приветствую, – это был он, тот самый офицер разведки, с которым его свела судьба почти семь лет назад.
– Рад Вас видеть, сэр, – ответил Роберт – Чем могу быть обязан?
– А не желаете ли Вы, Роберт, чтобы в Вашем хозяйстве работал один из военнопленных. Платить им не надо – главное только кормить.
– Нет, сэр. Право слово, я как-то сам справляюсь.
– Роберт, ну конечно, Вы справляетесь сами, не спорю, но возьмите себе хотя бы кого-нибудь. Государству сложно их всех прокормить и они зачастую умирают – а Вам проще бы было, понимаете меня.
–Хорошо, сэр, раз уж Вы просите.
Через час они приехали в один из лагерей. На военнопленных было конечно жалко смотреть. Они выглядели понуро, очевидно не доедали. Хоть немцы и бывшие враги – но все же люди. Жалко их, конечно. И тут вдруг среди этой толпы Роберт услыхал до боли знакомый голос.
– Роберт! Это Вы?
Он повернулся – и обомлел от неожиданности. Перед ним стоял тот самый капитан подводной лодки. Осунувшийся, заросший, грязный – но это точно был он.
– Ка-ка-капитан? – заикаясь, ответил Роберт.
Не задумываясь, Роберт выбрал капитана для работы на своей ферме, и через некоторое время они уже сидели на кухне и пили горячий чай после того, как капитан смог принять ванну.
– Вы знаете, капитан, а ведь мне сообщили, что Вашу лодку потопили, – сказал Роберт.
– А почему Вы решили, что это моя лодка.
– Капитана лодки звали Гюнтер фон Рамсдорф, я решил, что это Вы.
– Понятно… Я знал старину Рамсдорфа очень хорошо. Хороший был подводник… Но я – это не он. Мое имя Гюнтер фон Лееман.
Мы еще долго воевали с Вами, на самом деле. Я много судов тогда потопил, уже после Вашего спасения. Рамсдорф как раз и погиб незадолго после этого. После 1942 года английские эсминцы стали намного сильнее. Нам все труднее было с ними бороться. Моя лодка базировалась потом во Франции. Однажды мы пытались перейти в Средиземное море через Гибралтар. Все шло вроде бы отлично, но нас заметили. И очень тогда сильно повредили. Мы еле ноги унесли – но только обратно, во Францию. А когда союзники начали наступление – мы ушли в Германию, а когда наступление продолжилось и в Германии – мы были вынуждены уйти в Норвегию. Вскоре мы поняли, что нас ожидает плен. После 9 мая 1945 года я решил уходить из Норвегии. Была такая мысль – бежать в Латинскую Америку. Я попытался – но нас поймали буквально на выходе из Норвежского фьорда. Очень не повезло. А впрочем, я не жалею ни о чем. Вот с Вами встретился, Роберт. Но все равно очень хочу вернуться домой.
– Вы обязательно вернетесь, капитан. Я уж точно не дам Вам умереть с голоду. И как только будет дано разрешение – я не стану Вас задерживать.
– Спасибо, Роберт, на добром слове. Ну, а у Вас-то как дела сложились? Как Вы пережили войну.
– Да дело в том, капитан, что я служил на эсминце, и не исключено, что когда в Вас бросали глубинные бомбы – то это был именно я!
И они засмеялись… И хотя они воевали по разные стороны фронта – им обоим было что вспомнить вместе. А потом Роберт принес первоклассное виски – и они выпили вместе. Первый тост был за то, что война наконец-то закончилась. Причем для обоих из них она закончилась далеко не самым худшим образом – они все же остались живы. И еще выпили они за то, чтобы больше война не повторилась. Чтобы больше не вселяла она вражду в сердца людей разных народов в угоду политическим играм. И за то, чтобы даже на войне люди всегда оставались в первую очередь людьми, и только потом – солдатами.