Четвёртый короб из записей Певчего Гада. 39

39.
***
…а мир летнего солнечного городка кажется особенно прекрасным в предчувствии неизбежной пытки. Мы приближаемся к знаменитому на всю Среднюю Азию
Зелёному Базару…

***
…плох тот больной, который не мечтает…

***
Мы уже в нижней части города, на пересечении улиц Пушкина и Пастера… уже грохочут по рельсам красные полудеревянные трамваи с незакрывающимися дверями, с огромным, таинственным (тормозным, как выяснится позже) штурвалом возле кресла кондуктора…
Шум с базара расползается далеко за его пределы… снуют по улицам нечастые для 50-х годов легковушки, грузовички-полуторки, пылища стоит столбами в солнечных проёмах крон могучих карагачей-бородачей: всё знакомо, всё привычно, пейзаж самый будничный, и вдруг…
И полвека спустя я вижу их так же отчётливо, как и в тот горестный (счастливый, счастливый!) день: я вижу этих волшебных седобородых стариков-аксакалов, совершенно спокойно, даже отрешённо сидящих в самом центре околобазарной суеты –
на траве, у арыка…

***
Проклятие суетящимся: – «Чтоб вы всё успевали!..»

***
…нет, они не сидят, они – восседают! И не обращают ни малейшего внимания на гвалт и сумасшествие города. Они расстелили белые простынки (или – коврики?) на траве, разложили нехитрую снедь, они заголили гачи просторных штанов до колен и опустили ноги в прохладный, текущий с ледников, нежно журчащий арык…

***
Кажется мне это, или нет? – Они все в белых одеждах!..

***
Пожалуй, не кажется. Чуть ниже, по улице Пушкина, находится Мечеть, и старики (скорее всего приезжие по базарным делам узбеки или таджики, ибо коренные казахи нашли бы и другое местечко для отдыха), отторговавшись в первой половине дня, должно быть, уже успели переодеться, посетить Мечеть, и вот теперь, поближе к вечеру, воссели в белых одеждах у Прекрасного Арыка! Он в моём представлении навсегда прекрасен, этот Арык – ещё не забранный в бетон, ещё увитый густою травой, ещё журчащий по своим вольготным изгибам, по разноцветной, изумительно мерцающей со дна галечке…

***