Масляные краски на дне бутылки Глава 9

 Квартира опустела, в ней был только я и плюшевый медведь. Все куда-то подевались, этот вечер я мог провести один, впервые за такое большое время, я буду один, в своей квартире. Замок был замкнут, иногда на протяжение всего вечера приходили люди и стучали в двери, если они не успокаивались за короткое время, то я подходил к двери и кричал что вписка закрыта, в ответ слышался мат или угрозы, но я не обращая на них внимания возвращался в гостиную и продолжал сидеть глядя на грязные голые стены. Занятия более веселого я придумать не мог, или просто не хотел. Мне нравилось просто смотреть в одну точку, даже нравилось, что во мне рождалась некая тоска и тревога. Я чувствовал, не важно, что. У меня отчего-то был страх потерять все свои чувства, казалось, что с их смертью, следующим в гроб лягу я. Страх смерти никогда не был моей отличительной чертой, но сейчас он появился, чем ближе я был к ней, тем больше боялся ее. Смерть дышала на меня, я знаю как дышит смерть. Помню когда впервые почувствовал ее дыхание, тогда она пришла не за мной, но оставила мне метку.
 Та ночь, два года назад, изменила меня кардинально. Помню как сидел в этом кресле, в котором сижу и сейчас, тогда на нем была новая обшивка, тогда вся квартира была другой, не было в ней такой разрухи, было намного больше мебели, на стене в прихожей не красовался нарисованный член, не было и мусора, тогда моя квартира не была похожей на бомжатник, тогда это была квартира не последнего алкоголика, а мрази которая толкает слабые наркотики. Тогда кончено я уже перестал их продавать и стал раздавать за спасибо, но это была последняя ночь когда я вообще кому-то дал таблетку, сегодня я и аспирин не кому не подам. Я сидел в кресле и курил, не помню какая это была по счету сигарета, квартира была пуста, свет был везде погашен, а из проигрывателя доносился голос Джонни Кэша.
- And you know I have a drive, for life I wont let go… - доносится из проигрывателя.
Эти строки слишком хорошо врезались мне в память. Я не понимал, что происходит, был в полнейшем вакууме, просто сидел и пил. Я вспомнил, как накануне в этот же вечер ко мне пришла какая-то девушка, я не знал ее имени тогда, не знаю и сейчас, я даже не помнил как она выглядит, помнил только глаза. Она была подругой Риты, и хотела слезть с иглы, совсем молодая, мне тогда казалось что она даже моложе Ким. Первые разы они приходила с Ритой, я давал им колеса и уходил, не любил смотреть как люди чем либо закидываются, а выгонять их как остальных мне не хотелось. Но в тот вечер эта девушка пришла одна, я показал ей где лежат таблетки, и ушел прогуляться. Трудно сказать сколько меня не было, но мне кажется что прошло довольно много времени. Уже была глубокая ночь. Я открыл дверь и меня встретила тишина. Я зашел на кухню, подумал тогда, что эта девица просто ушла, на кухне я немного поел. Когда я зашел в гостиную комнату, я увидел что на кресле где сейчас сижу я, сидела та девушка, она свесила голову к груди и совсем не двигалась.
- Ты совсем обдолбалась? – спросил я поднимая ее голову.
Она мне не ответила, уже не могла. На меня смотрели мертвые глаза, широко открытые с застекленевшим взглядом. В тот миг глядя в мертвые глаза я и услышал шепот смерти и почувствовал ее дыхание. Потом я не помню, что происходило, я лишь помню куски, как кому-то звоню, потом какие-то люди забирают все таблетки из моей квартиры, потом рожа Риты, милиция, кто-то, что-то у меня спрашивает, после чего я совсем ничего не помню, словно и не было ничего, я просто очутился в кресле где до этого была мертвая девушка. Курил сигареты и пытался перебить мысли музыкой Джонни Кэша. Потом помню как пришла Рита и сказала, что все нормально и с милицией у меня не будет никаких проблем, тогда я вообще не думал об этом. Потом Рита ушла, а я так и просидел до рассвета. У меня перед глазами до сих пор стоит тот мертвый взгляд. Я был виноват в смерти этой девушки и ничего не могло меня оправдать.
 Я тряханул головой чтобы отогнать воспоминания, не помогало, мне стало хотеться чтобы сейчас кто-нибудь пришел и стал ломиться в дверь, ведь меня это отвлечет, я бы может быть даже открыл дверь, все для того чтобы воспоминания оставили меня в покое, хотя бы на время. Но никто больше не приходил, я просидел на диване еще какое-то время, мне сильно захотелось выпить. Я нашел бутылку водки оставленную с прошлого вечера и сделал из нее хороший глоток. К моему счастью или несчастью, мой аргонизм принял алкоголь, даже с некой радостью, его тоже докучали воспоминания, наверное он вспоминал когда был еще более менее здоров. Несколько глотков, и я уже почувствовал, как по моему телу разливается тепло и слабость. Чего не хватало на голой обшарпанной стене, она была слишком скучной, даже пятна неизвестного происхождения ее никак не разбавляли. Я продолжал пить и думать чего не хватает стене. Когда пришел очередной незваный гость, и стал стучать в дверь, я уже не пошел никуда, стал орать с места чтобы кто бы там не был валили нахрен. Стена заполнила мой разум полностью, и меня наконец таки осенило. На этой стене не плохо бы смотрелись мои ужасные картины которые я прятал в шкафу. Я покачиваясь дошел до шкафа, картины были на месте, но рамки были уничтожены, а сами холсты измяты, я решил повесть их без рамок, они были и не достойны рамок. Долгое время у меня ушло на то, чтобы найти хоть что-нибудь с помощью чего можно было бы закрепить холсты на стене. Я осмотрел каждый шкаф, каждый выдвижной ящик, каждую тумбочку и каждый пакет, смотрел даже в холодильнике. Но почти все места где у нормальных людей лежат вещи первой необходимости или просто всякие безделушки, у меня были забиты до отвалу мусором и еще черт пойми чем. Я выбрался из квартиры, и постучал в соседнюю дверь, мне никто не открыл, но я отчетливо слышал шаги за дверью, потом постучал во вторую дверь сбоку от моей. Дверь открылась и на пороге возник мужик средних лет,  смотрел он на меня очень презрительно и с отвращением.
- Это… Ну это… Есть ***ня при помощи которой можно повесть картины? – спросил я у него запинаясь.
- Картины, ого… Могу изоленту дать.
- А, давай.
Мужик скрылся в глубине квартиры и через пару минут вернулся с изолентой в руках и протянул мне, я благодарственно кивнул ему и вернулся в свою квартиру.
 Повесить холсты было не самым легким занятием, мое слабоумие или алкоголь во мне не смогли придумать рационального способа. Я взял холст, одной рукой прижал его к стене, второй пытался поддеть конец изоленты, это было слишком сложно сделать одной рукой, потому я задействовал зубы, клейкая лента осталась приклеена к моей небритой щеке. Я кинул изоленту и холсты на пол, и стал прыгать на них, оставляя на и так уже измятых и грязных хостах, черные следы от подошвы. Когда мой пыл остыл, пришло озарение. Я смахнул все со стала положил пострадавший холст на стол, оторвал кусочки клейкой ленты и приложил к углам холста. Я возвращался к стене с дурацкой улыбкой победителя, я был счастлив от того что смог перехитрить стену, которой так нравилось оставаться голой. Но это была победа в бою, а не во всей войне. Я не рассчитал того что холст довольно тяжелый, и клейкая лента не сможет его удержать. Я снова попрыгал на своих картинах, уничтожая их сильнее. Запыхавшийся, я снова выскочил в подъезд, не закрыв за собой двери, и с безумными глазами побежал вниз по лестнице. На улице я просто доставал людей, прося у них дать мне хоть что-нибудь чем можно закрепить чертовы картины. К моему счастью, дед из соседнего подъезда, за место того чтобы отмахнуться от меня как все остальные, сказал подождать его, а сам скрылся за металлической дверью. Через пять минут он вынес мне немного гвоздей и молоток. Гвозди к слову были большими, но мне было плевать, я вернулся в свою квартиру, в которую уже успел кто-то приникнуть. Но сейчас меня не заботило что кто-то шуршал на кухне, мне нужно было надругаться над стеной. Когда я прибил первый холст, по стене пошла не большая трещина, когда закончил со втором, трещина увеличилась. Я сделал пару шагов назад чтобы лучше разглядеть то что у меня получилось. Два холста, на которых сложно понять что там написано, просто мазня из грязи и облупившейся краски, из углов торчат гвозди, а финальной чертой украшения стены стала трещина которая уходила вверх из одного из углов холста. Это было победой, меня охватил смех безумного ученого который скрестил голубя и лягушку.
- Тебе выпить надо – послышался голос Олега.
- Я уже! – сквозь смех крикнул я.
- Тогда понятно – Он махнул рукой и ушел.
Я остался и продолжил смеяться. Потом радость победы прошла и я сидя в кресле, стал осознавать что лучше не сделал, но уже было все равно.
 К вечеру в моей квартире снова появились люди, многие из них спрашивали у Олега почему дверь была закрыта утром.
- «Кто тут вообще хозяин?» - Подумал я, но ответ был очевиден, кто угодно, но только не я.
Картины на стене никто даже не заметил, только я несколько часов таращился на них и пил. Я сделал глупую вещь, и решил немного это исправить. Я сорвал картины порвав при этом холсты, теперь они выглядели еще хуже. Вернувшись на свое место, картины сказали мне спасибо, ну как мне показалось. Гвозди и трещина, теперь это будет украшать мою гостиную. Я оглянулся вокруг, пьяным, но кажется самым чистым и разумным взглядом, что бывал у меня хоть когда-нибудь. Вокруг не было моей квартиры, а тем более «Дома», вокруг не было ничего, совсем ничего, пустота: люди, бутылки, медведь, остатки мебели, трещина и гвозди, всё это дематериализовалось, исчезло. Я ничего не видел вокруг, то есть я не сошел с ума, и у меня не было белой горячки, суть была в том, что все что меня окружало не было моим, не было для меня значимым и важным. И это был не эгоизм, это было желание иметь хоть что-то, владеть чем-то, называть хоть что-нибудь своим. Меня и самого давно уже поделили на части, и не оставили даже кусочка моего «Я» мне, от этого я не отражался в зеркале, по настоящему. Я принадлежал бутылке, слабохарактерности и нищете. Они были моими хозяевами. «Нужно что-то менять?» - Пустой треп. «Суицид?» - не выход. «Оставить все как есть?» - не жизнь. «Что же делать?» - не понятно.
  Я простоял наверное вечность, но потом меня кто-то выдернул из состояние в которое я погрузился, снова ослеп. Была мысль снова выбросить свое тело на улицу, но она ушла, появилась мысль запереться в ванной, но там было занято, в спальне тоже, кухню теперь и ту занимали. Нигде не было укромного местечка для меня, одно лишь кресло в этом хаосе было свободно, но и она тоже мне не принадлежало. Я чувствовал себя не званым гостем на празднике, которого никто не знает и вообще не понятно зачем он пришел. Все же я решился выбраться на улицу до того момента как сойду с ума. Что делать дальше было не понятно, все мысли погрузились в туман и я просто пошел прямо по холодной улице.  Я не заметил как выбрался на автомагистраль, не заметил как оказалась на середине дороги. Не знаю что это было, алкогольное опьянение или прозрение, но сейчас я шел по середине трассы, меня слепили машины, кто-то сигналил, кто-то кричал мне. Меня иногда кидало из стороны в сторону,  пару раз я чуть не попал под машину. Я все же свернул на тратуар и уже по нему побрел обратно. Мысли меня терзали, казалось я только сейчас понял что все потерял, даже себя. Я был как слепой который обрел зрение и впервые увидел небо, небо под вой сирены и окрашенное красными бликами пожара в котором горел весь мир.
 Я уже не вернулся, мне попросту некуда было возвращаться. На улице было холодно, но невзирая на это я решил, ночевать под открытым небом. Через пару часов блуждания по ночным закоулкам и тротуарам, я пришел к парку прилегающему к какому-то санаторию, найдя первую же лавочку я улегся на нее. Холод и мысли долго не давали мне уснуть, но вскоре усталость их победила и я заснул. Проснувшись я ощутил что одна ноздря у меня чем-то забита, из нее я достал какую-то бумажку, в этот момент я услышал детский смех и в меня прилетел камень, подскочив с похмелья и все еще сонный я начал издавать непонятные звуки пытаясь выразить свое возмущение, этим я потешил детей и они смесь начали убегать по извилистой тропинке парка. Я немного поорал им в след пожелания сдохнуть и успокоился. А чего я хотел? Того что проснувшись мне подадут кофе? Ты бомж, приятель, смирись. Что делать дальше я не знал, нужно наверное пойти к тому бездомному около моего дома и попросить меня отвести к их королю чтобы я отметился как новобранец. Пушечное мясо в войне с потребностями. Цена войны жизнь, она же и враг. Тут никто не выиграет, все попадут в ад, и я, и те дети, и президент, тут мы равны, только вот звания разные. Социальные слои – это подразделения. На секунду появилась мысль стать дезертиром, но так неинтересно, хотелось бы получить медальку за то что я уже столько лет отвоевал. Но меня ждет только шоколадная медаль и то уже кем-то пожеванная.
 Бомж – Святой – Джонни – Гринев Максим Игоревич – мразь, вот кто я. Что у меня есть? Две сигареты, зажигалка, сотовый телефон с почти разряженной батарейкой и все. Так себе наборчик, но мне подойдет.  Я подкурил сигарету, все еще стоя на том самом месте, возле своей временной ложи, а может я тут и останусь, натяну брезент над лавочкой и буду тут жить, каждое утро отбиваясь от детей. Трус – Святой – Джонни – Гринев Максим Игоревич – мразь. Я достал телефон и позвонил Косте.
- Как сам, мужик? – спросил я как только Костя снял трубку.
- Я в норме, ты как? Это, слушай, я был у тебя, но тебя там не нашел, ты где пропал?
- Поэтому и звоню, я поживу у тебя.
- Тебя мусора ищут?
- Нет.
- Тогда ладно. Помочь с вещами?
- У меня их нет.
- Хорошо, жду в общем.
 Через пару часов я был у Кости, он не задавал вопросов, просто показал где я буду спать. Он даже был немного рад тому что мы станем соседями, он сможет мне постоянно вдалбевать свои идеи как подняться и надеяться что я в итого соглашусь. Жил он на съемной квартире, и дизайн тут напоминал мне о детстве. Советская мебель, застекленный шкаф с хрустальным сервизом внутри, ковер на стене и навечно остановившиеся часы с кукушкой на семь сорок пять, жаль не известно в каком году время в них умерло. Добро пожаловать в маленький музей советского времени, в котором живет современный парень, Тургенев что-то об этом писал, а может и не об этом, но вспомнился именно он. Так как я законченный алкоголик и все это знают, первое что мы сделали с Костей так это выпили, разговор был не о чем и меня это радовало, если бы речь зашла о переезде, я бы ничего не смог ответить.
 Я не знаю сколько проживу у Кости, но я уверен что не долго.