Алтея, история 3. 8 Реки речей

Доставали из чаши сребристой камушки с символами начертанными, да выливали на голову походным, Трайн с дружиною в одну сторону, а мы с Гешкой - в другую. И мне омыться досталось, да глотнуть.
Жарки прощания, а дорога длинна. Думалось, что где-то в колючих северных ветрах, кутается, хохлясь, милая моя, да ждет, когда ж прилечу я к местечку заветному, ан у меня друзья, долг. Вернусь - она уж упорхнет, думая, что пал я, отдавая сердечко и душу другому. Что ж, чему положено свершиться - тому и быть.
-Знаешь ли, как попадают в лес Гормьелн? Думается, будто одною мыслею... - завлекал сказом Гешка загадочно, манил слушать его, - ан не просто так. Наступить надобно на камушек особый, не заметишь его на дорожке, да сто раз мимо пройдешь. Точно говорю - невиновный на него не ступит. Откуда знаю? Во сне привиделось.
Остановился он, глаза закрывая...
-Альги свэрэ, - руки к небу простер, - защиты прошу, Маргаус, Тагнатана! Не за себя прошу, за девицу чистую, невиновную...
Взирал я на рукава кафтана его темно-багрового, да на длинные пальцы, ан не заметил отчего-то, как помрачнело вокруг, словно к закату солнце склонилось раньше времени...
-Идем, дружок, - повернул к дороге вновь, просто дале зашагав, - сколько б не шли мы - все по кругу, а значит, рано иль поздно, встретим бедовых наших. Ежели зарычит чего - прячься на деревах, я одолею.
Ай уж, будто страшился я!
-Во что веришь, Белый? Умный ты, а значит, знаешь имена Богов, что укрывают тебя, да силы дают. Случалось встречать мне тех, за кем нет ни Богов, ни Духов. Тех самых, что бить приходилось, проклятые колдуны. Отколь взяться свету в душе их, ежели солнечному Богу путь не открыли? Потеряли Богов в себе, а страдает от рук их земля. Так вот всегда, Вайз, дурна голова у одного - а попадает сотне. И чем выше голова эта - тем больше бед натворить способна...
Остановился Геш и я уставился вслед за ним - кострище на лысинке, теплое еще...
-Не терпится увидать девицу... Говорят, будто на отца похожа она. Надеюсь, уж без бороды и еще чего лишнего...
-Геш... - пронеслось средь ветвей, да я тоже услыхал отчетливо. Кто звал?
-Началась морока, - вздохнул Гешка, - если слышишь - запоминай слоги, в слова к закату они складываются, да какие-то сказы... Как-то раз сказали мне не спать, покуда звезда с неба не полетит - так и сделал я, и знаешь, чего вышло? - заглянул он ехидно в самую душу мою, а я невольно затаился - что же? Расхохотался тролль, - НИЧЕГО!
------
-Покуда охраняют Боги Аварью - не встретит испытаний Рерик, тем дольше бродить будет. Не уверен я, да думаю так, коль все время, что вы вместе шли - ни одного зверя заколдованного не вышло. Странно это... Тш, - прислонил он палец к губам, прислушиваясь, - близко мы... Слышишь? Не шуми... - я?
Сошел Геш с тропы, да по валежнику хрустящему тихонечко заскользил, а я прижался к самому плечу его, чтоб ветвями не зашибло. И чего как приклеенный?
-А потом пошли мы на речку все вместе, - знакомый зазвенел голосок неподалеку.
-Рассказывала ты это мне раза три уже... - вздохнул Рерик.
-Что ж еще рассказать?
-Зачем рассказывать? Помолчать можно...
-Ты и так молчишь... Страшно молчишь, хмуро. Не знаю я, что делать с молчанием этим...
-Множь.
Замолкла Аварья, бредя послушно рядом, уставилась в землю под ногами своими...
-Пока не понимали мы друг друга... - выдохнула вдруг, ан не смела продолжить.
-То что ж?
-Ничего.
Накатило гневно на Аварью, да смолчала, кулаки сжимая.
-Выходим? - Гешка взглянул на меня. Кивнул я, что ж оставалось? А и смело по указке шагнул он обратно на дорогу, да прямо перед ними истуканом встал...
-Что за чучело?... - навострил Рерик топор, пряча за спиною своею жену.
-Постой, норд, - вскинул Гешка руки, - свой я, помочь пришел...
-Морок, - замахнулся молодец, а Аварья всплеснулась всем телом, да встала меж ними, едва под меч не попав. Ухватил ее Гешка, к земле прижимая:
-Да что ж ты! - уставился в лицо ее, - не... - проглотил слово, все глядя в глаза черные. Протянулся единый миг, словно ниточка натянутая, медленно, глубОко... Выдохнула девица:
-Гешка, ты ли?
-Кто такой? - одернул Рерик от него Аварью, - с чем пришел?
-Кхаргеш имя мое, Гешка для всех, - кивнул он спускаться с ветки обратно на плечо его. Согласился я, - а пришел, покуда путь из Гормьелна нашел, да Аварью вызволить собираюсь.
-Аварью?
-Прости уж, молодец, ан тебе надобно срок отбыть свой.
-Какой срок еще?
-Расскажу я, да только идти не переставайте.
------
-Вот оно что, - уставился Рерик на Аварью, что глаза в дорожку уронила, - значит, нарушаем мы ритуалы ваши, идя рядом?
-Рискуете не выйти вовсе никогда. Оба.
-И как мне поверить тебе?
-Да никак, - усмехнулся Гешка, - нет у меня грамот при себе с печатями Богов, да надобно девице на волю...
-Рерик... - прильнула она к руке его щекою.
-Иди, - оттолкнул он ее, - идите, - шибче вперед зашагал.
-Рерик! - потянулась она к нему, а гнаться боялась...
-Уйди от меня, давно пора было!
-Боги... - прикусила злобно губу она, глотая слезы подступившие, - Боги мои... - выдохнула, с места рванув, - Рерик!
А он обернулся на нее, да ухватив за косу, ленту прочь рванул:
-Иди, сказал! Оставь меня!
-За что ж?... - спрятала она глаза в ладони, а я успел в воздух подняться, как замахнулся Гешка, да ударил кулаком Рерика в лицо:
-Ошалевший ты!
Тряхнул головой земляк мой, а и как отвесит в ответ...
-Идите вон, - зашагал вновь вперед свирепо, алея от злости... А Гешка встрепенулся - не сбить его с ног:
-Ты какого нечистого девку обижаешь?
-Драться хочешь? - развернулся Рерик назад, - будем драться.
-Не одолеть тебе меня, - распахнул Гешка кафтан и на землю смахнул, - поучу уважению зверя.
-Да вы что? - охрипла от слез Аварья, ан некогда было жалеть себя, - прекратите! - а держалась все ближе к Гешке, становясь меж ними. Боялась будто... - Рерик, беременная я!
Остолбенел молодец, будто чего другого ожидал он от жизни с женою:
-Идите, молю... - сменился голос его, - не вспоминай обо мне. Коль выберусь из лесу, да дорожка к твоему дому выведет, так едино не увидишь меня. Не могу я...
-Иди от нас, - натянулось все в ней гневно, а Рерик изумленно рот приоткрыл, - сколько уж терпела я, что попираешь меня, словно пыль дорожную, пятками своими, думала, любишь. Ан вижу теперь, каков ты. Не нужно мне такого, уходим мы. И не жалею я о том. Расскажу детю о тебе, должен знать он, что бродит где-то беспутный отец его, ан папой никогда не назовет он тебя. Пыталась я помочь, да полно! Меня отвергать можешь ты сколь угодно, но дитя собственное... - повернулась она, рванула от него прочь, - не прощу никогда.
Посмотрел Рерик вослед ей. Тоскливо, горько... Ан пошел супротив, куда шел...
-Ах, дочь своей матери! - живо натягивал Гешка кафтан, устремляясь следом за девицей, - ах, красота!
Спешил он за Аварьей, а она гнала во всю прыть, подгоняемая злобой:
-Устанешь быстро... - решился заговорить он, ан она не отвечала, - устанешь, зачем бежишь?
-Еще один уд вокруг меня, провалитесь вы все!
-Мой уд напрасно так тебя волнует, в глубоком забытии он двадцать уж лет.
-Чего? - остановилась она, обернувшись с улыбкой. Порозовело лицо от натуги...
-А так вот. Убер я, как известно тебе. Голова, в которую ем - в уме здравом, а та, которой думал - увяла.
-Зачем ты говоришь это мне? - заулыбалась она удивленно.
-Ты первая про уд начала, а я... - он рассмеялся, щурясь, - смущенье никак взяло меня? Непорядок...
-Неужто тот самый ты Геш, что столько раз маму мою спасал, да отца?
-Хорошо, коль помнишь ты именно это...
-Верно говорила мама - красивый ты.
-Я? - уставился ошалело, - мертвый я почти, какая уж там красота?
-Странная я, выходит? Ежели все равно красивым мне видишься?
-Странная, - коснулся он исподволь руки ее... - кто уж тут красив, так это ты. И не только тут. Думаю, что во всей округе краше тебя не сыскать...
-Идем, - улыбнулась она смущенно, да сомненьем сверкнул взор, - веди, куда нужно.
-Куда, ежели одна тропинка тут всего? - прошел он вперед.
-Еще один умный, - сплюнула грубо.
А Гешка оглянулся на нее через плечо:
-Алтеина кровь... Ах, горю я весь!
-Топором не остудить тебя? Холодненький он.
------
Молчала Аварья, вовнутрь провалившись, молчал и Гешка, поглядывая все украдкой на нее. Никак приглянулась порядочно девица!
-Ты, значит, нашел выход отсюда?
-Не, вышел с братьями твоими. Отбыл срок свой. А вернулся мыслею о содеянном черном, за тобою...
-Спасибо, - расплетала она длиннючую косищу свою, - остановиться бы, да омыться, - все тише говорила...
-Идем, - кивнул Геш в сторону от дороги, - горько тебе?
-Опосля, - слабо выдохнула совсем. Показалась за ветками реченька, поспешила девица к ней живее. Разула ноги, опустила в воду, усевшись на пологом бережку, да принялась руки протирать прохладной влагой.
-Хороши ножки, - осел Гешка рядом.
-Прости уж, да отстань от меня, - вздохнула она, - хороший ты, не сомневаюсь я, ан горько слишком...
-Волосища нарастила какие... А растрепой ходишь. Расчесать тебя?
-Не трогай, прошу же, - стиснула губы она, - говорил один, что спасенье его -я. Ан как вспомню что терпела зазря... Стыдно... Род свой опозорила, позволяя пинать, словно оглоблю.
-Влюблена ты была, вестимо...
-Вестимо, да, - уставилась в небеса она, да принялась не глядя собирать волоса во что-то, издали косу напоминающее.
-Давай, помогу, - вздохнул он деянью ее неуклюжему, - не языкасты руки мои, не обидят.
-Волосы правь, а душу не тронь, - отбросила она косу с плеча, - не нужен нам с малюткою моею больше никто. От Солнышка принесу красивого, не отпущу в ваши лапы лживые...
-Не слушала ты меня, да только что сказал я, что руки мои не языкасты.
Горько усмехнулась девица, ан промолчала.
-Не говорить? - заглянул Гешка в лицо ее.
-Сгинь вовсе...
-Это нет, а помолчать могу.
-Прости, что обижаю тебя - больно мне...
-Думаешь, ежели мне больно будет - тебя отпустит?
Еще крепче отвернулась она:
-Прости. Как отпустит меня - извинюсь лучше.
------
Долго сидели мы, молча все, а Гешка поднялся без слов снаряжать костер, ночлег. И вправду, быстро дни здесь проносятся... Смотрел я как блики огня пляшут на сочных травах, крася их осенью... Тепла ночь, да ласково ветерок овивает плечи, шепчет о чем-то... Я стараюсь различить, запоминаю слога...
-Помнится, было мне лет пятнадцать всего, - резал Гешка ножом из чурбачка чего-то, а Аварья лежала, в пламя уставившись, - покуда пошли мы с братом во лес под самую темень, думали отыскать цветы, что после заката распускаются, да пообхаживать младых девок, тогда уже отросло хотенье мое...
-Неинтересно мне, - прошептала сухо, не моргая почти...
-Не про девок сказ будет, про лес. Не обращался я к Богам тогда еще, не жил духами... В потьмах разминулись мы на пару шагов всего, да потерял я безнадежно братца. Выкрикнул пару раз - тишина... Не страшно заночевать в лесу, страшнее потерять брата. Оттого продолжил идти я, супротив тропы, сквозь ветви, звал родного. Ан тишина... Что ж делать? Плутал, плутал, да в деревню вышел назад, сам не знаю как. Домой вернулся - подумалось, будто переночует братец а и вернется с рассветом, тринадцати годов, не пропадет одну ночь всего. Родители не спросили даже. Наутро проснулся я, сразу на его постель - а братца нет... Отец с матерью ужо пустились по лесу искать, а меня... Не дозволено в семьях наших старших порицать, да досталось порядком от матери. Искали мы день целый, я сам искал - ан молчал лес... Ни следов, ни звуков...
-Зверь? - слушала Аварья, затаившись.
-Два дня прошло - вернулся братец. Счастью предела не было, а он знай твердить, что не помнит ничего. Прилег, мол, спать, проснулся, да сразу дорожку домой нащупал. Но я слыхал, как уходил в лес он ночь каждую на одиннадцатую луну, что на убыль шла, а потом в рост, да до самого полнолунья. А в полнолунье канул и не вернулся уж...
-Что ж приключилось с ним? - оживил сказ девицу.
-Кто знает?... Находили мы подарки часто у порога. Лесные, свежие. Приютила, должно быть, Лесная какая его... Да я не берусь судить. Много тайного на земле, чего и не надобно знать нам.
-Маму Горный Огонек помечал...
-Знаю. Слыхал я, пропала метка, как отказала она Дракону...
-Пропала.
-Ты б хотела повстречать то, что глазами не объяснить?
-Интересно наверное... Ан страшно.
-Много всякого видел я здесь. Знаешь, боюсь теперь чего?
-Чего же?
-Что ума я лишился попросту... Хочу как другие жить, в походы ходить, жену обнимать, детишек. Ан не выйдет... Навсегда занозою засело во мне местное древо. И не вытянуть...
-Думала я, будто убера засела в тебе, чем же лес провинился?
-Оставил он меня с мыслями моими одного к одному. А оказалось так, что ни одно слово страшное из чужих уст не бьет так, как собственное свое...
-Поди да живи как тебе хочется, почто лишние преграды чинить? Аль как Рерик ты решил - бессилье свое на все вокруг валить, счастья лишать всех, кто под руку падет?
-Верно говоришь ты - сам себя загоняю я... Сколь не смотрел вокруг - а только счастливый сам другого счастливым сделать может, вместо того, чтоб глыбой тяжкой на плечи лечь.
-А иногда и не может, коль другой не хочет счастливым становиться...
-Ну полно, - подошел Гешка к ней, да улегся рядом. Одна постель на двоих - будто так и задумывал.
-Руки убери свои, - вздохнула Аварья.
-Обнял же просто тебя, - гладил он волосы ее, - засыпай, дева, готовь счастье, чтоб с другим было чего делить.
------
Тишь накрыла прохладным туманом поутру. Полночи плакала Аварья, кутаясь в Гешкины объятья, да рассказывала про обиды, что испытала в землях Северных, как у камешка сидела на морозе... Злился Гешка, зубами скрипел, ан что ж поделать?
-Геш... - не открывала глаз она, словно ребенок щекою к груди его прижимаясь.
-Ась? - голоден лежал молодец, ночь без охоты, клонило его в сон нещадно, да разве откажешь девице в заботе?
-Расскажи, Геш, о жене своей...
-Что ж рассказать... Не любила она мать твою - обоюдно это у них было. Рекка красивая была, ан пустая. А Алтея - напротив. Да только народ все больше глазам по первости верит, оттого несправедливо гнали мать твою отовсюду в угоду Реккиной красе. От того гнали, что Рекка боялась силы ее. Когда взял женою ее - ругать начал. Старалась она подружиться с Алтеею, а куда ж старые обиды залечить в один миг? Была Рекка трижды вдовою. Не успевая оставлять детишек, погибали в походах мужья ее, а потом и вовсе брать перестали, считая проклятой. Многие захаживали, а брать не хотели. Сошлись мы с нею на сим... Я отчаялся пустоты внутри себя девичьими холмиками заполонить, да она тоже погибала этим... Сошлись, семью договорилися сделать. Тайно сходились мы с полгода, а все не брала ее любовь моя. Плакала она, что пустоцвет, дык я ж настырный. Как сказала она, сияя, что жизнь в ней - так косу заплел.
-Столько девок у тебя было... Неужто никто боле детё не принес?
-Секретик знаю я, чтоб не приносили. А просили всякое. Кто-то просил оставить в них жизнь, да я едино о себе думал, боялся... Дурной я был, Аварья. Совсем дурной... Расскажу тебе кой чего. Обещай только, что не разболтаешь. Сердце мне порвет, ежели узнает кто...
-Смолчу, клянусь.
-Всех перепробовал я из тех, кто интересен был мне, аль сам просился. Может, вру я, да не всех, ну да тогда показалось так. Боль взяла, тоска... Увидал я Алтею, что пряталась в лесу обычно. Не любили ее, а мне-то чего? Интерес простой, ничего боле. Принялся обхаживать ее, а она непробиваемой оказалась. Ходил я, то там явлюсь, то там, то помогу чего, то приятное принесу. А она - ни в какую. Видал я, что холит Вождь ее, а не думалось, что она к нему пойдет. Мать у Алтеи нравом не радовала, да как-то утопиться бедная от нее захотела. Вытянул брат ее из омута, а я подоспел попозжа. Хотел было растереть ее, чтоб согреть - весна была ранняя, а она в полузабытии даже рванула от меня... Влюбился я, Аварья. Влюбился накрепко, да еще страшнее тоска взяла. Покуда лежала она, болея, бросил я родителям ее выкуп огромный - все, что нашел - отдал. Думал я, неволят ее, да с такою женой я всю жизнь свою переменю. А отец ее не будь дураком, выкуп принял, ан назначил торги... Смекнул, видать, что больше получить может. А она на меня и не смотрела, как и прежде. А подходил - чуть нос не ломала. Тогда уж ранить начала меня... Ощущал я - ускользает она. И взаправду ускользнула. Взяла меня злость лютая, такая, что готов был всем на свете поступиться, только б рядом быть. Но с Вождем спорить - боязно. Сошелся с Реккой потому, что Алтея не любила ее. Назло, баранья башка моя, думал, что переменю чего... Уберой обернулся - рухнула жизнь моя вовсе. А она знай доброй ко мне была, как и прежде. Все отринули, кроме нее... Родители еще принять готовы были, да я только о ней думал. Не мог вернуться к Рекке таким - она б отказалась от меня... Да лупили б глаза все - что за чучело пришло к ним, против красавца-наследника... Оказалось, что слаб я и немощен духом, Аварья... Помню, Вождь пришел ко мне перед уходом своим, да спросил, люблю ли Алтею я. Сказал как есть - повязал мне красную нитку на руку, пред походом... А Алтея как увидала - страдала, точно умирая вовсе. Проклял я язык свой... Еще и оттого, что Рекка, смекнув, драться полезла. Что творил я, хорошая? Все вспомнил,  в лесу оставшись. Оставил Алтею в походе до Вождя, да недалеко пархал-прятался, присматривал за нею... Вышел из лесу - и счастлив стал, видя, как цветет она. Страшный я, верно?
-Глупый очень, ан не страшный. Будь Реккой я - выбила б зубы тебе.
-Я б сам себе зубы выбил. Оставил сына из страхов своих, да оправдал их сполна. Однако ж не признал меня Гекль не потому, что убер я...
-Тяжело тебе...
-Тяжело, наверное, только сам же нажил себе таких бед. Помню я его как сейчас - глазищи нахмурил, смотрит на меня, точно на того, кем являюсь я, да грубости морозит. Ну один в один я! Маленьким на меня так похож уж был, не знаю, как сейчас... Да и не узнаю, наверное, никогда...
-Похож все еще. Разрази гром общее меж нами...
Подскочил Гешка, теряя напрочь сон, да я сам встрепенулся - откуда взялся? Чудной, красными косами мелкими копна волос, зеленые зенки щурятся, средь расписных щек. Босые ноги чудно переплел, на земле сидя. Черны одежды...
-Сын! - выдохнул взволнованно, да помчался, теряя себя, запнулся, на колени страшно бахнув, - Геклик, - впился в ноги его пальцами. Горели глаза его радостно, жалобно, часто билось живое сердечко, - прости мне! Прости, прошу...
-Шумный ты, - вздохнул молодец, - долго готовил отец меня к встрече с тобою, ан все зря. Чучело - оно и есть чучело, - поднялся он, ускользая, - проводить вас надобно. Собирайтесь.
-Сын, - вздохнул Гешка, - прошу...
-Выслушал я тебя сейчас, да простил давно уже. Но трогать меня не... - прервали его объятья Гешки, - не думай... - стоял он столбом, хмурясь...- голодный ты, иди поешь. А я пока жену твою посторожу... От тебя впору убежать во всю прыть.
-Не жена она...
-Видел я, как заплетал ты ее вчера, да обнимал всю ночь - иди уж...
-Не муж он мне, - отмахнулась Аварья.
-Ну, тогда напрасно говорил ты о том, что переменился...
-Заплетал он меня оттого, что помочь решил...
-Все равно мне, - скрестил он руки на груди своей, - ешь иди. Жду я.
Вздохнув тяжко, в лес Гешка повернул, а Аварья подошла к берегу, чтоб умыться:
-В твои годы Гешка тоже говорил так, что слушать тошно?
-Тебе тошно? Не слушай.
-Отец он твой, - встала она, очи хмуря, супротив него, - почто признавать не хочешь?
-Оставил он меня - сама знаешь...
-И что ж, ты никогда не оступался в жизни своей?
-Свое дитя так же уговаривать будешь Рерика признать?
Вспыхнула Аварья, да пощечину троллю стукнула. Звонкую...
-И мне обидно, - отмахнулся он, отходя прочь.
-Не за себя - за Гешку.
-И снова - все равно мне, - уселся он в стороне от нее, да глаза закрыл, точно заснув...