Ангел ветра

Альбом с этюдами.


Этюд первый.

Был тихий майский вечер 1991 года. Солнце на западе еще плавило шпиль Московского Университета, когда в парке Детский зажглись уличные фонари.  Молодой художник шагал по алее, пытаясь понять, в какую сторону движется ураган на востоке, накрывший всю Шаболовскую. Встречный трамвай салютовал из-под антенн букетом ослепительных трескучих искр.
На перекрестке выезда из психиатрической клиники имени Кащенко и ворот парка стояла девушка в белом летнем платье.
«Академически красивая модель. Наверное, такая красавица позировала художникам неоклассицизма 19 века»,  - не успел он так подумать, как девушка обратилась с вопросом.
- Не подскажите, как добраться до ближайшего метро?
- Вот трамвайная остановка, - ответил юноша, - на двадцать шестом трамвае доберетесь до метро Шаболовская. В другую сторону – метро Университет, но это дальше.
Она, поблагодарив, пошла к трамвайным остановкам.
«Возьми телефон, не будь кретином!» - кричал его внутренний голос.
Но молодой художник пошел к пруду. Горящим от прилива крови лицом ощутил первый порыв ветра. Небо уронило первые капли, большие и холодные. Зашумела листва. Зеркальная гладь, круглого, как дамское зеркальце, пруда Бекет покрылась мелкой рябью. Стало ясно, что низкая, тяжелая, черная туча двигалась прямо на парк, и двигалась довольно быстро.
Рухнул дождь. Молодой человек, промокший до нитки,  повернул назад. На остановке он увидел одинокую фигуру всё той же девушки в белом платье. Пожав плечами, она виновато улыбнулась. Молния разорвала небо. Раскатистый гром ударил по барабанным перепонкам.  Большая ветка дерева упала на трамвайную линию. Потоп поглотил окружающий мир.


Этюд второй.

- Имеет смысл переждать непогоду у меня, - предложил юноша.
- Было бы здорово! – согласилась она.
Асфальтированная дорожка, зажатая с двух сторон бордюрами, превратилась в переполненный водосток. Девушка скинула туфли и пошлепала босиком.
- Давайте знакомится? – сказал молодой человек, вытирая лицо от воды, - Елисей.
- Очень приятно! Руахэль.
- Как?
- Ру-а-хэль, - повторила по слогам.
- Я оказал гостеприимство Ангелу»?
На её лице застыл вопрос.
- Ангелы в именах носят божественное «Эль». Например: Михаэль, Габриэль, Рафаэль, Азазэль…
- Вы поп?
- Художник. Но мой батюшка православный священник.
- Руах, на одном из допотопных наречий означает - ветер.
-  Мы пришли. Проходите. Надевайте тапки.
- О, нет, я босиком.
- На полу могут валяться кнопки. Первым делом нужно переодеться. Могу предложить Ангелу ветра выстиранную и выглаженную  баскетбольную форму?
Она взглядом смерила рост юноши.
- Только, чур, не смеяться.
- Клянусь. В ванной положу полотенце. Мокрое платье лучше повесить на сушилку. У телевизора оставлю фен. Если что, я на кухне.
Елисей заварил кофе, подогрел пончики с сахарной пудрой. Услышал, как за стенкой включился фен.
Вошел в комнату с ужином на подносе. Она рассматривала надписи на видеокассетах.
- Одни исторические фильмы.
-  В прошлом семестре иллюстрировал «Черную стрелу» Стивенсона,  а в этом «Обрыв» Гончарова. Фильмы погружали в нужную эпоху, можно было что-то узнать о костюмах и  быте.
Она поставила кассету в видеомагнитофон. После шумов на экране появился документальный фильм об английских замках.
И тут Руахэль сказала нечто странное.
- Хочешь увидеть этот замок в пятнадцатом веке?
Елисей  подумал о Кащенко.
- Не веришь?

Этюд третий.

Двор английского замка погружался в вечерние сумерки. 
- Открывай дверь, она тяжелая.
В коридорах завывал ветер. От сквозняков стало зябко.
В одной из комнат в камине жарко пылало бревно.
Пахло сухой травой, разбросанной по каменному полу. Кровать с балдахином манила скинуть одежды и найти убежище под одеялом.
 «Cуккуб?! - мелькнула мысль у сына священника, - Она же падший ангел, соблазняющая юношей!»
- Тс-с! – губами ощутил её горячие пальцы. До слуха долетела молитва на латыни, – Уходим! Не отставай.
Руахэль затеплила свечу и скрылась за гобеленом с изображением единорога. Елисей последовал за ней. Одна из стен потайного хода каменного замка была деревянная, с большим количеством отверстий для подглядывания. С низкого потолка к волосам липла паутина.  Руахэль торопила. За одним из поворотов, аппетитно пахло жареной олениной. Очевидно, за стенкой находилась кухня. Потом каменные ступени повели круто вниз, откуда доносился крысиный писк. Внизу стало сыро и скользко. Зашли в тупик. Руахэль просунула руку в отверстие. Нащупала рычаг. Со скрипом открылся люк. Умытое дождем небо переливалось звёздами. Лес встретил их хвойной свежестью.
Тихо ступая по сырому мху вслед за Руахэль, молодой художник подумал о линиях её ног, когда споткнулся об упавшее трухлявое дерево и громко выругался.
- Прости, вырвалось.
На крепостной стене появился часовой с факелом.
- А вот теперь бежим, - скомандовала она, - Надеюсь, ты умеешь плавать.
Впереди показалась широкая река. Спустившись с песчаного обрыва, они вошли в воду, теплую, как парное молоко. Елисей долго плыл под водой. Вынырнув на поверхность, он обнаружил совсем рядом лицо Руахэль.
- Я уж думала, ты утонул. Видишь вон тот остров? Там и заночуем, - девушка поплыла в указанную сторону.
На острове они спрятались в песчаной ложбине поросшей ивняком. Чтобы согреться прижались друг к другу. 

Этюд четвертый.

- Он… приходит… в сознание! – донесся голос, словно говорящий залез в трубу.
- Что со мной? – еле выговорил юноша.
- Тебя, парень, молнией шибануло. Удивительно, что живой остался.
«Ничего не вижу. Господи, неужели я ослеп?!» - подумал Елисей.



Этюд пятый.

Сквозь шторы пробивался утренний свет.  Магнитофон, выдвинул до конца проигранную кассету. На спинке стула висела баскетбольная форма. Девушки не было.
Послышался колокольный звон. Елисей перекрестился. Часы на подоконнике показывали 9:40.  Успеть бы к Утренней Литургии.
На пути к церкви стояла Руахэль. Ругалась с блондином в черном. Тот отвесил пощечину.
Ланской успел подбежать, но обидчик превратился в собственную тень.
Удар ветра чуть не сбил с ног. Обеими руками юноша вцепился в церковную ограду. Ветер хлестал песком. Сорванный с крыши школы лист рубероида пронёсся и застрял в деревьях детского сада. Елисей шептал: «Да не убо похитит мя сатана …»
Стихло так же быстро, как и началось. Чирикнул воробей.
- Ты едешь?
Ланской оглянулся. В двуколке сидела Руахэль.
- Да.
Лошадь зацокала копытами по мостовой. Мимо проплывал сонный Симбирск.  Ворковал голубь. Напольные часы в открытое окно проиграли механическую мелодию.
Вот и Волга. Потянуло дымком костра. Бурлаки варили уху.
Отпустили извозчика, и пошли под ручку вдоль обрыва.
- Кто ударил тебя? – спросил Ланской.
- Имя было в твоей молитве.
- Кто ты?
- Сам же догадался.


Этюд шестой.

Елисей открыл глаза. Слава Богу, вернулось зрение! Полная луна светила в окно больничной палаты. Побрел к умывальнику. Какая вкусная вода из-под крана! В зеркале, на него смотрел безумный идальго с опаленными волосами. Закружилась голова. Упал на постель. Разбудил утренний обход врачей. Состояние юноши было найдено хорошим, решили, долго не держать. После завтрака лежал с мыслями о Руахэль.
В коридоре послышался голос дежурной медсестры. Шумно открылась дверь.
- Парень, пришел твой ангел-хранитель.
Юноша узнал девушку и обрадовался.
- Я принесла яблоки, - сказала она.
- Меня после обеда выпишут.
- Так быстро?
- Родители заберут. Не хотел их беспокоить,  но у кроссовок обе подошвы отлетели. Это Вы вчера неотложку вызвали?
- Да.
-  Руахэль… Простите. Мы же с Вами не знакомы! Елисей Ланской. Иллюстратор.
- Татьяна Анжеликина. Будущий писатель.
Час пролетел в разговорах. Оказалось, что они соседи, так как Татьяна недавно поселилась в Доме аспиранта и стажера, а Елисей вот уже двадцать три года  жил в хрущевке напротив.
Договорились, что завтра девушка придет на обед, познакомится с родителями, а потом он нарисует ее портрет.

Этюд седьмой.

- Теперь руками не шевели, а головой уже можно двигать.
Елисей рисовал Татьяну углем, в виде Ангела, в профиль. Она сидела на старинном стуле лицом к свету.
- А ты про что пишешь роман, если не секрет? – спросил он.
-  Для тебя не секрет.
Шуршал угольный карандаш по зернистой бумаге, мурлыкал кот в кресле. За окном не галдели дети в саду, не жужжала бензокосилка, не забивали сваи на стройке, не громыхали басы из динамиков припарковавшегося автомобиля. Было тихо и хорошо.
¬¬- Начинается моя история за несколько лет до Всемирного Потопа, - начала она.
- Ого!
- Да. У одного богача была дочь, которая влюбилась в слугу. Отец посадил девицу в башню. Когда же богач через год нашел походящего жениха для дочери, оказалось, что та уже понесла от сына Бога.
- От кого? – переспросил Елисей.
- От ангела.  Дети от таких связей рождались либо исполинами, как Геракл, либо волшебниками, как Мерлин. Но в моей истории, родилась обычная девочка. Жила в доме деда-богача до совершеннолетия, по допотопным представлениям. За несколько дней до того, как Ной построил Ковчег, девушке открылась дверь в коридоры времени. По неопытности, она вначале попала в Англию 15 века, где шла война между Йорками и Ланкастерами. Там по любви вышла замуж за молодого рыцаря. Жили в лесном замке, пока рыцарь не принял участие в сражении под знаменем короля Ричарда III, где и погиб. Ему отрубили голову вместе с другими рыцарями, боронами и графами.  К тому времени моя героиня разобралась в правилах прохождения по лабиринту времени и  переселилась в более спокойную эпоху. В  Симбирск середины 19 века, в Малиновку. На обеде у знаменитого писателя, познакомилась с существом, назвавшимся её отцом. Это был в прошлом сын Божий, а ныне падший ангел, который более не соблазнял чистых дев, какой была когда-то её мать, а специализировался на «избранных», имевших дело со словом: писателях, поэтах, философах. Ему нужно было, чтобы «избранный» сам пожелал сотрудничества с падшим ангелом, для написания  рукописи, прелестной и гениальной. Но русский писатель оказался крепким православным христианином, любое дело начинал с крестного знамения и молитвы к Богу.
- Ты хочешь сказать… - прервал Елисей, - Извини, продолжай, пожалуйста.
- Да ничего. Из Симбирска моя героиня бежала от отца в Эдинбург, где подружилась с довольно болезненным писателем. Как-то он предложил ей завтрак на маяке. И там она рассказала шотландцу свою историю любви к молодому рыцарю времен войны роз, на основе который тот написал исторический роман. И из Эдинбурга она вынуждена была бежать, поскольку обнаружила отца-ангела, тайком следившего за ней.  Так моя героиня попала в Москву 1991 года, где увидела шагающего навстречу художника, который как потом, оказалось, проиллюстрировал «Черную стрелу» и роман «Обрыв».
Елисей давно закончил рисунок. Она повернула голову и посмотрела ему в глаза.
Москва. 2016 год.