Дорога длиною в жизнь. Глава 12

Нотабене

В далекой юности, когда меня должны были посвятить в учителя, я в виде практики навестил несколько уроков, которые вела Мама.
Однажды, это был второй, или третий класс, не помню, был урок литературы. Дети читали маленький рассказик «Синие листья».
Суть рассказа была в том, что в школе идет урок рисования. Учительница ходит между рядами, смотрит, правит, подсказывает. Вдруг она видит, что одна девочка нарисовала деревья, но у них синие листья. Она очень удивилась и спросила: «А почему у твоих деревьев синие листья?». Девочка очень расстроено ответила: «А меня не было зеленого карандаша». Учительница вдруг видит, что у рядом сидящей девочки даже два зеленных карандаша. Она очень удивленно взглянула на эту девочку, и та, понимая какой вопрос ей сейчас зададут, сама поспешила ответить: «А я ей давала, я ей давала, но она не взяла». И тут учительница сказала фразу, которую, как лозунг, нужно бы везде опубликовать. «Давать надо так, чтобы можно было взять»
Прошло уже 65 лет. Но я и сегодня помню и класс, и маму-учительницу, и этот мини рассказ, который я в своей жизни уже рассказывал много-много раз.
Все эти годы после операции Лена сравнительно сносно себя чувствовала. Один раз в год мы ездили в Москву, показываться врачам. Все было относительно спокойно.
В этот период однажды я ей на 8 е Марта подарил шутливый стишок:

Когда б я мог, взамен того, что делаю сейчас,
Писать стихи то не наскучив публике почтенной,
Создал бы лишь одно стихотворение.
Вы спросите о чем?. А я скажу о ком.
Зачем поэт воспел Изольду?
Зачем почти весь свет уже
Две тыши лет Марию славит?
Зачем француз о Жанне плачет?
Зачем такое множество имен?
Ведь есть одно из них , вобравшее
В себя все то,что было, или будет.
Но понято сие лишь русской сказкою,
Да мною!
ЕЛЕНА! Вот это имя! Все остальное,
Как у королевы свита!

Я был убежден, что листок затерялся, но через годы, уже после нее этот листок обнаружился в ее шкатулке, где она хранила самые близкие вещи.
 
Но жизнь шла своим чередом.
На работе в фонде положение заметно изменилось. Новый руководитель не слишком опирался на меня. Я хорошо понял, что в одиночку бороться мне просто не под силу.
И фактически без боя, должен был отдать позиции, которые создавались совместно со старым руководством.
После этого интерес ко мне в фонде значительно снизился, но зато давал возможность длительных отлучек, что мне было крайне необходимо в связи с болезнью и лечением Лены.
Весной 1998 г. в связи с ожиданием у Валеры двойни, мы с целью помочь им, месяца за два до ожидаемых родов поехали в Москву.
Лена осталась помогать выхаживать детей, а я вернулся домой.
Меня не было месяца 3-4. Когда я вернулся, положение Лены было аховым. У нее признали бурно развивающийся рак,
Лену пришлось заново укладывать в онкоцентр. Вот тут то и началась самая мучительная стадия ее лечения. Все эти процедуры отняли месяца 3-4. Улучшения не было никакого.
 В Апреле 1999 года меня пригласила ее куратор и сказала: «Ей остался 1-1.5 месяца. Увезите ее домой, пусть хоть напоследок побудет в кругу семьи».
В Канун Первого Мая мы приехали домой.
 Лена еще раньше взяла с меня слово, что в больницу я ее не отдам, и лечение будет вестись дома.
Весь курс лечения сводился к химиотерапии, которая раз от разу делалась сложнее и дороже. Причем в канун химии надо было, чтобы все показатели крови были в норме. А сделать это было крайне сложно, поэтому с сеансами химии мы постоянно опаздывали.
Это был очень тяжелый период и для Лены, и для тех, кто был рядом с нею. Я оставил работу и находился с нею рядом. Деньги, которые у меня были, или которые удавалось доставать, уходили мгновенно. Кое-кто помогал, но, львиная доля затрат легли на плечи Валеры и меня.
Особенно с деньгами стало трудно в 2000 году. К тому времени сеанс химии уже трудно стало помещать в одну тысячу дол. А к концу года цена дошла почти до пяти тыс. дол. Лена неоднократно говорила мне, что зря мы так убиваемся, ведь все равно конец неотвратим. Применялись очень дорогие препараты, которые в своей рекламе чуть ли не гарантировали выздоровление.
Надо сказать, что это постоянное перенапряжение, сильно пошатнули и мое здоровье.  Я начал бояться, что отдам концы раньше нее, и нас просто некому будет хоронить. А дети же далеко и сразу не смогут приехать. Даже все похоронные бумаги, и какие-то деньги собрал в одно место и показал свахе, где это лежит.
 Я основное время, подобно профессиональной сиделке просиживал около нее. Научился делать довольно сложные, тройные уколы, как-то решать вопрос еды и без крайней надобности не беспокоил ее излишними визитами врачей.
Надо сказать, что за эти годы, я сравнительно неплохо разобрался в болезни, в лекарствах, динамике их влияния, и всем остальном, что было связано с болезнью. Это позволяло мне сравнительно толково отвечать на вопросы Московских консультантов, вызывая их немалое удивление, что не специалист и вроде бы что-то «рубит».
 В те моменты, когда Лена засыпала, я, сидя у ее кровати, пытался читать. Не вышло! Ничего не мог читать.
Однажды случайно взял в руки Библию, которую я раньше неоднократно пробовал и никогда не мог читать. К моему величайшему удивления Библия пошла очень легко. Просто удивительно! Сидя у постели, я прочел всю Библию, от первого до последнего листа.
Через некоторое время я понял, что прочел просто для ознакомления. И начал читать второй раз. Но на этот раз уже с ручкой и бумагой. Я до сих пор знаю Библию лучше большинства мирян. Я даже составил было «Малую Библию» для своих детей, но Валера знает Библию лучше меня, он ее постоянно читает, а Женя все-таки прочел, то, что сделал я.
В январе 2001 года одному ухаживать за Леной мне стало не под силу. По рекомендации лечащего врача я пригласил медсестру из онкоцентра. (Это была Ирма). Но это уже была «Финишная прямая». Через две недели 30 января 2001 года Лены не стало. Дети успели приехать на похороны. Мы ведь связывались каждый день, и они хорошо знали положение дел.
 Очень большую помощь в организации всех обрядовых дел оказали друзья и знакомые.
В те дни тоска и горечь так мучили меня, что я попросту не находил себе места.
И мне захотелось в подобии стихотворной формы выразить обуревавшие меня мысли. Я это «произведение» 13 лет никому не показывал, кроме Валеры, Жени и Ирмы. А сейчас решил приобщить его к этим записям

Кредо

Любовь такая тема большая,
Что сон потеряв, и отдыха не зная.
Поэты и писатели и даже читатели
Уж много веков все пишут и пишут,
Но все равно никогда не допишут
Великую книгу любви!
Любовь легко рифмуется со словом
Кровь!
Любовь и кровь! Кровь и любовь!
Но я признавал всегда иную рифму:
Любить и жить, жить и любить!
Как минимум два вывода отсюда
Жить без любви нельзя!
Любить без жизни невозможно!
Но если жизнь одна ушла,
И главную рифму с собой унесла,
Что остается нам тогда?
Во-первых надо память сохранить
А заодно и честь свою не уронить!
Все остальное - сугубо прикладное !
Иль да, иль нет, иль как нибудь иначе,
Не создавая шума, или проблем тем паче,
Неси свой крест (но обязательно
пристойно!)
И трудный путь ты завершай достойно!
Ни перед кем не проявляй своих страданий
И, как от чумы, беги от состраданий!
Проклятиями себе я угрожаю,
Всегда Всевышнего на помощь призываю
Чтоб сил мне до самого конца хватило,
Чтоб никому не стыдно было
За деда иль отца иль просто Михаила!
Ведь коли лет тебе совсем не мало,
То жалким быть никак уж не пристало!
Хотел писать я про любовь,
А получилось все совсем иначе!
И как-то повернуть мне надо этот сказ,
А тем, кто молод, дать наказ:
Своих любимых Вы очень берегите!
И рифму старую тем самым сохраните:
Любить и жить! Жить и любить!
Ведь главное , погода в Доме ...
А все другое не стоит и гроша
Там, где любовь не лозунг. А закон.
Там, где она и жизни и семьи канон,
Там, где в свои законы, иль каноны Вера есть,
Там нет тревог за ЖИЗНЬ, за совесть, или Честь
Создав себе закон по доброй воле,
Ты Верь в него и соблюдай - не боле!
Где Вера есть- Там и рука Господня!
А где сомненья - там нет Благословенья!
Жить и любить! Любить и жить!
Уж сколько раз все повторяю я -
Жить по любви! И жить любя!
Иначе не могу. И не хочу, и мне нельзя,
Ведь прокляну весь свет, начав с себя!
Да и любого, кто мне больную душу бередя
Вдруг оказался рядом. Себя не пощадя!
За душу и любовь, что до конца,
И день и ночь благодарю Творца!
ВЕДЬ ЛУЧШЕГО У ЖИЗНИ НЕТ ВЕНЦА!


У нас в доме есть одна семейная быль. Я всегда сидел около Лены. В последнее время, она часто была в беспамятстве. Однажды очнувшись, она увидела не меня, а Ирму. «А где Миша?» - удивленно спросила она. «Не совсем хорошо себя чувствует и прилег в соседней комнате» - ответила Ирма. «А ты тогда зачем здесь?» - спросила Лена. «Иди к нему и помоги в чем надо».
Через несколько дней после кончины, она, со слов Ирмы, явилась к ней во сне и строго спросила: «Ты почему не там, где я тебе поручила»? Я очевидно был настолько плох, что мои друзья через время сознались, что не думали, что я смогу остаться.
 Эти и некоторые другие обстоятельства,  привели меня к решению попросить Ирму остаться, для ухода за мной, потому что я очень нуждался в квалифицированном присмотре.
Ирма так и осталась при мне, мы вместе уже скоро 13 лет идем по жизни.
Прошло уже немало лет, и я еще и еще раз понял, что Лену я очень любил, ценил и уважал. И ни одна другая женщина в полной мере стать на ее место для меня не сможет.
Я много раз благодарил Бога, что он подарил мне возможность быть столько лет рядом со столь удивительным человеком, как Лена! И дважды благодарен Господу, что моя совесть чиста перед ней и по жизни, и, в особенности, за период болезни.
Должен сказать, что ее любили все мои друзья и помнят ее поныне.

Несколько слов о дружбе и друзьях
В первом издании этой книги я поименно называл своих друзей, с краткой аннотацией о них.
Поскольку я решил, если силы и возможности позволят,  написать о каждом из них краткий литературный портрет, я не вижу необходимости говорить о них на этих страницах. Дружба и друзья в моей жизни занимали совершенно особое место. Поскольку у меня здесь не было никаких родственников, друзья заменяли мне их. Они подарили мне много радостей и приятных минут в жизни, хотя были и разочарования.
Великий английский философ лорд Френсис Бекон писал «Те, у кого нет друзей, которым они могли бы открыться, являются каннибалами своих собственных сердец» Вероятно, есть еще немало умных высказываний Великих по этому поводу, но в силу упомянутых соображений, мы эту тему сейчас развивать не будем.
Жизнь по-своему мудра. Если не умер, значит надо жить. Но как? Я понимал, что как-то по-другому. Но как?...
Но в то время я как-то мало думал, чем и как жить. Поддержка Валеры и какие-то копейки, которые начали поступать из банка, как-то удерживали меня на плаву.
Только через год, в 2003 году передо мной всерьез замаячила перспектива новой работы. Но это уже  другая тема!