Лето в ритме солнце-клёш гл. 10

Глава 10
Страшная
Ближе к обеду Кира поехала домой.  Ей надоело сидеть бесцельно на остановке, ловя на себе взгляды прохожих, любопытные, иногда неприятные. Водитель маршрутки  знал её в лицо, поэтому провёз бесплатно, сказав, что она может отдать деньги завтра. Это «завтра»  прозвучало так заманчиво. У кого-то было «завтра».

По пыльной улице она дошла до дома. И почему-то отвлечённо подумала:
-Стыдно, забор повалился совсем. И огород не посадили.

Огород копать и сажать было некогда. Всё время она проводила с мамой, дома или в больнице. И на работе или в работе. Огород плавно перешёл в категорию виртуальную.

-Кира, - донеслось от соседнего дома.
К ней спешил дед – сосед. Хороший дедок. Работящий, хотя и любитель выпить. Весёлый. Кире всегда казалось, что он побаивается своей грозной половины, с которой прожил почти пятьдесят лет.

-Кира, тебе из больницы звонили, сказали, - он замолчал, увидев её  испуганное лицо.
-Не говорите, я… я… знаю, - сказала она, и, не заходя в дом, пошла обратно по улице.

Сосед стоял и молча смотрел ей вслед.
-Сказал? - спросила из-за калитки грозная супруга.
-Стал говорить, а она сказала, что знает. Какая-то она напуганная. Как неживая, - дед замолчал.

-Во, девки какие бестолковые. Это надо же! Сумку забыть. Там, наверное, деньги. И нам нечего было звонить! Звонят! «Это из больницы! Передайте Кире, что она сумочку забыла!» И чего нас тревожить, -  она не договорила.

-Замолчи! - повысил голос  дед. И пошёл в курятник. Поговорить с курами. Которые его понимали, в отличие от этой зловредной старухи.

Зловредная старуха стояла в большой растерянности и не могла понять, что такого неправильного она сказала.

Кира шла по дороге, потом ехала в той самой маршрутке с тем же самым водителем. В этот раз он не говорил про завтра. Он вообще ничего ей не говорил. Он не знал, чтО ей говорить. Он смотрел в зеркало и думал, что у этой девушки в такой красивой юбке  должно быть весёлое и счастливое лицо. А не такое, как сейчас. Лицо, на котором не было   лица. 

Она  вышла из маршрутки, не доезжая территории локомотивного депо.  Отъезжая, водитель смотрел в боковое зеркало и думал, что напрасно   высадил её здесь.

Она прошла  по рельсам и остановилась. Спереди, сзади, слева и справа были рельсы.  В стороне ходил  маневровый тепловоз. Она остановилась и стала ждать. Сама не знала, чего она будет ждать.

Слесарь Павел Андреевич шел по путям в депо. Это был его последний рабочий день. Жаркий и  трудный последний рабочий день. Потом он станет пенсионером. И будет ездить на рыбалку, хоть каждый день. И возиться с внуками. И, наконец, они с женой доделают этот бесконечный ремонт в квартире.

Девушку, стоявшую на путях, он заметил издалека. Сначала он заметил её юбку, яркую и весёлую. Сама девушка весёлой не была.  Услышав его шаги, она повернула лицо в его сторону.  Павел Андреевич остановился. Такое лицо, наверное, бывает у человека, который собирается прыгать в пропасть.  Человек подошёл к краю пропасти, посмотрел вниз, убедился, как там страшно глубоко, и встал, набираясь решимости.

-Не делай этого, - негромко, но  строго сказал Павел Андреевич. – Не делай этого. Он того не стоит.

-Кто  не стОит, - спросила девушка.
-Парень, из-за которого  ты…

-У меня нет парня. У меня мама  болеет, -  она говорила, а глаза её просили помочь ей.
-Всё равно не делай этого. Мама это мама. А твоя половинка тебя потеряет.

-Какая половинка? - в её голосе звучала надежда.
-У каждого есть своя половинка. Тебя не будет, а твоя половинка останется и будет страдать.

-А если он не найдёт меня?
-Найдёт. Конечно, может, и не найдёт. Но ты надейся, что найдёт. Не  отнимай у него надежду. Он тоже надеется, что тебя найдёт. Пойдём, у нас там чай есть. Попьёшь, посидишь, не стой на жаре. Я со смены сменюсь, тебя отвезу домой. Ты где живёшь?

Кира сказала.
-Знаю я этот уголок. Тихо там, спокойно. Пошли.

Он взял её за руку и повёл, как ребёнка. Она послушно шла рядом и думала. О своей половинке. И маме.

Потом она пила вкусный чай, сидела на деревянном диванчике среди людей в оранжевых жилетках. Они рассказывали весёлые истории и не оставляли её одну. В окно доносились громкие гудки электровозов.

Вечером Павел Андреевич повёз её домой. Машина была небольшая, оранжевая.

-Это «Запорожец», - наугад спросила она.
-Угадала! Молодец! Разбираешься! Мало кто знает, что это за машина! Раритет! Надо же! Молодец! – в голосе слесаря звучала гордость, радость и восхищение.

Кира ехала на заднем сиденье «Запорожца» и смотрела в окно. Её половинки нигде не было. Просто, он, наверное, не знал, что она едет домой.

Она попросила Павла Андреевича остановить машину на въезде на улицу.
-Как хочешь. Где надо, там и остановлю. Смотри, помни про половинку. Счастливо тебе!

«Запорожец» уехал, а она пошла по дороге. Уже почти стемнело.  Прохожих на улице не было. Никто её не видел. Во всех домах на улочке горел свет. Кроме её дома.

Соседи опять ссорились. Кира остановилась. Говорили про неё.

-Что ты бегаешь туда-сюда. Нет её дома и не надо. Ну и что, что с больницы звонили. Они весь день её ищут. Звонят, звонят. Что-то срочное. Другая бы  к матери в больницу бежала. А эта, свиристёлка, где-то шляется. Будто мать ей нужна. Ещё раз позвонят из больницы, скажешь, чтобы больше не звонили, - голос соседки был по-обычному сварливым.

-Да пошла ты, - хлопнула дверь, и дед пошёл в сарай, где у него было кое-что припрятано.

Кира подошла к своей калитке.  Ветхий забор. Заросший травой участок. Тёмные окна дома.

-Чёрт, света нет, - краем мысли подумала она.
И всё вернулось. Не было доброго Павла Андреевича.  Не было его товарищей по работе, рассказывавших ей смешные истории. Не было такой привлекательной теории доброго слесаря о второй половинке. Не было и второй половинки. У неё никого не было. Никого. Уже никого не было. Поэтому её и искали весь день, звонили из больницы.

Она открыла калитку, прошла на веранду, достала из потайного места ключ и дрожащими руками открыла замок.
 
Он пришёл раньше, чем она, в десятом часу вечера. Свет в доме был отключен, что подтверждала и записка, всунутая в калитку: «Свет отключен за неуплату. Звонить по тел…» Да свет ему  и не был нужен. Темнело после десяти, а она должна была вернуться засветло, пока не страшно, и пока ходят автобусы. Она была явно разумной девушкой и никак не могла бы осмелиться ходить в тёмное время  по этим безлюдным улицам. На всякий случай он взял с собой мощный фонарик.

В дом он залез через незакрытое изнутри на шпингалет окно.  Её не было дома несколько дней. В доме чувствовалось какое-то запустение. Будто дом осиротел. Никто не хотел в нём жить. Одна комната, закуток-кухня. Шкаф, стол, кресло, кровать, диванчик, умывальник, электрическая плита,  Холодильник, комод. 

Высокие стопки книг на комоде. Несмотря на запустение, в доме был порядок. Будто, уходя, хозяин прибрался в доме и попрощался с ним. Хотя бы и на время.
 
Пока было светло, он, чуть поколебавшись, улёгся на кровать, свесив ноги, и долго с улыбкой рассматривал в телефоне её фотографию. Ту самую, сделанную местной журналисткой. И сам не заметил, как задремал.

Разбудило его бряканье замка на веранде. Уже стемнело.  Дверь распахнулась, и Кира зашла в дом. Странно, но она не заперла дверь за собой. Игорь   тихо метнулся в угол, сел на чуть скрипнувшее кресло и замер, боясь выдать своё присутствие.

На что он надеялся? Коли она не закрылась изнутри, то, значит, собиралась выйти на улицу. И в этот самый момент, когда она вышла бы на улицу, он шмыгнул бы за ней следом, добежал бы незаметно до калитки, откуда и подал бы голос. Полная луна светила как  уличный фонарь, и она его сразу узнала бы. И не испугалась.

Но она никуда не ушла. Она разговаривала сама с собой. Её голос слегка дрожал.

-Не трясись. Ты ничего не почувствуешь. Там будет всё по-другому. Ой, неправильно всё это.
 
Она  открыла кухонный стол, что-то достала, потом стала обрезать висевшую через всю кухню бельевую верёвку.

Срезав верёвку, Кира подошла к круглому столу, со скрипом подтащила к нему табуретку и, стоя около стола, стала что-то делать с верёвкой.

-Как это делать? Ага, получилось. Молодец! У тебя всегда всё получалось хорошо. И сейчас всё будет хорошо. Не бойся. А я исчезну на земле, - Говорила она как-то заторможено, растягивая слова. Последнюю фразу она будто бы напела.

Его она не замечала. Он сидел в углу, куда совсем не доставал лунный свет. А ему она была видна хорошо. На ней была та же самая юбка солнце-клёш.

Подобрав подол юбки, она залезла  с ногами на табуретку, а с неё, держась руками за  край стола, неуклюже забралась на стол. Встав на ноги, Кира несколько мгновений постояла молча, явно сохраняя равновесие, а потом  стала замахиваться верёвкой выше своей головы. И тут Игорь понял, что именно она собирается сделать.

-Кира!  Я здесь. Я с тобой,  - раздался в темноте такой  знакомый голос.

Она ещё орала, когда он поймал её, падающую со стола. Но кричать она не перестала. Это была истерика, причины которой ему были понятны.

Она чуть не распрощалась с жизнью. Конечно, он не дал бы это ей сделать. В принципе, то, что она собиралась именно повеситься, он понял, когда увидел её силуэт на столе на фоне светлого окна. Огромная луна чуть сбоку от окна создавала неплохое освещение.

Сначала он подумал, что она собиралась проверить лампочку и понять, почему нет света. Света не было во всём доме, но она об этом не знала. Поэтому и он не боялся, что её ударит током. Именно в тот момент, когда она стала забрасывать верёвку за балку, он с ужасом понял, что она собралась делать, встал и произнёс фразу, ввергнувшую её в полуобморочное состояние.

Почему он сказал именно это? Наверное,  хотел, чтобы она пришла в себя. Клин клином вышибает. Но у него не всё получилось, как он задумал.
 
Через пятнадцать минут приехали электрики с начальником сетевого участка и быстро подключили свет. А ещё через пять минут после приезда электриков к дому, сверкая  мигалкой и завывая сиреной, подъехала «Скорая помощь». Всё это время он сидел в кресле, качая её как ребёнка, на руках.

Конечно, никакой верёвки на столе уже не было. Причину вызова «Скорой» он объяснил тем, что «его подругу» сильно испугал «пьяный мужик, перепутавший дома и ломившийся  к ней в дом в его отсутствие».

Молодая, с искусно наложенным макияжем девушка – фельдшер, измеряя ей давление,  вспомнила три чёрные автомашины около калитки дома, внимательно оглядела его самого,   и, закончив измерять давление, вздохнула, припомнив  сказанное им «моя подруга». Живущая в стареньком домике, уложенная на кровать   девушка с каким-то потухшим взглядом на роль подруги этого молодого человека явно «не тянула».

-Я её уколола. Пусть поспит. Посидите рядом. Надо же, такая молодая. Может, и не пугал её никто, сама придумала, и Вам сказала. Переволновалась, наверное. Какой-то стресс перенесла. Ну, сами разберётесь. Если что не так будет, позвоните, приедем. Только Вы сразу на «Скорую» звоните, а то сначала главврачу позвонили, а он нас послал.
 
Машина «Скорой» уехала. Через полчаса в домике стало тихо. Из открытого окна доносился запах душистого табака. Сладкий до приторности, но такой завораживающий. Стрекотали насекомые. Круглая яркая луна будто замерла на небе, ожидая развития событий.

Продолжение следует

http://www.proza.ru/2016/03/24/1077