Эссе 17 Судьба Империй Дух Русской Монархии

Судьба Империй Дух Русской Монархии

Эссе 17

Церковная реформа Царя Алексея Михайловича Тишайшего и Патриарха Никона 1667 года породила русскую национальную катастрофу Великого Раскола, разделение единого тела Русской Православной Церкви на ее официальную часть и старообрядчество. Данное название, я думаю, дано верующим в несколько издевательской и одновременно сбивающей с толку форме. Ушла в новый толк официальная Церковь, а основная масса верующих осталась в прежнем  исповедании Православной Веры.

Аналогично этому в дальнейшем, русское расовое национальное движение самосознания, либералы издевательски назвали «славянофилы», заложив в это название доминантой, совершенно второстепенное для русской расовой мысли понятие панславянизма, якобы исповедуемое этим движением в качестве главной идеи, что абсолютно не соответствовало  действительности. Славянофилы искали истинные истоки русской народности и строительства Русским Мiром Имперской расовой Типологической Культуры. Здесь национальность, Кровь и Вера находятся в неразрывной связи культурных проявлений Типа. Их взаимное влияние очень сложно и многообразно по своему характеру. Оба эти проявления расовой психики Общества и Личности взаимосвязаны и одно здесь вытекает из другого в совершенно разных комбинациях.

Поэтому «фишкой» современных иудоправославных, либерального разлива, является убойный, с их куцей, ущербной точки зрения, вопрос о том, что главное Кровь или Вера? У Нас с Вами, как людей мыслящих расово, национально, такой вопрос вызывает просто недоумение? Ну, какая рука главней в организме человека правая или левая? Ответ крайне затруднителен своей некорректностью и инвариантностью. Сразу возникает вопрос, а в каком проявлении данной потребности отвечать о главенствующей роли? Здесь ясно одно, что без любой руки организм человека ущербен. То же самое с глупейшим вопросом о главенстве Крови и Веры, это просто разные проявления цельной расовой психики народа и вместе с другими ее проявлениями, составляющие полнокровную Типологическую Культуру.

 Я покажу это далее. На тему старообрядчества существует обширная литература, и вся она подчинена примерно одному доминирующему мнению о сущности явления старообрядчества. Показательной в этом плане является работы общепризнанного богослова и историка Церкви А. В. Карташева (1875-1960) «Смысл старообрядчества» выдержки, из которой я предлагаю, с моими обычными комментариями:

«Есть неразгаданная проблема русского религиозного сознания. Почему самое патетическое явление русской церковной жизни, ее момент наивысшего напряжения, подлинно народное религиозное движение XVII века, в которое влилась вся накопленная столетиями любовь русского человека к вере христианской, свелось к фанатическому стоянию за «старый» обряд, и верующий народ пошел умирать на костры и на разрыв с церковью. Произошло кровоизлияние из русской церкви. Она потеряла драгоценнейшую энергию и в анемическом ослаблении подверглась сильным инородным воздействиям.

Мое необходимое пояснение:

Произошло не кровоизлияние из русской церкви, а прямая практическая попытка преднамеренной экспансии, изменения Духа Русского Православия, как результат невидимой глазу работы прежней вековой давности инфильтрации инорасовых идей либерального духа «стяжателей». И «потеряла драгоценнейшую энергию и в анемическом ослаблении подверглась сильным инородным воздействиям» не Русская Православная Церковь, а официальная Церковь фактически нововеров. Просто власть на Руси перешла к нововерам и они принялись жестоко расправляться с носителями расовых национальных Традиций прежней Веры.

Или яснее Русский расовый Дух Веры согласный быть Третьим русским святым Римом, не согласился быть Третьим Римом космополитическим, то есть латинским, поганским и иным нерусским.

Раскол старообрядчества признан естественным продуктом национального развития, эстетически и этически привлекательным. Но содержание старообрядчества рассматривалось, как явление невысокого культурного качества и в интеллектуальном и в религиозном отношениях. Так отражено: в «Жезле» Симеона Полоцкого, в «Пращице» Питирима Нижегородского, в «Розыске» св. Димитрия Ростовского: старообрядчество — это просто невежество, достойное сожаления. Е. Е. Голубинский, признающий самым характерным свойством исторической жизни русской церкви недостаток в ней школьно-научного просвещения, бичует пресловутое «смешение обряда с догматом». В.О. Ключевский неизбежность первенства обряда над догматом в русской церкви видит в факте заимствования нами готового состава церкви у народов античности, которые шли от внутреннего содержания к символике воплощения. Посему В. О. Ключевскому старообрядчество и представляется «сектой или особым религиозным направлением», требующим «своего рода канонизации местной церковной обрядности как имеющей внутреннюю спасительную силу».

Итак, в результате научного освещения вопроса получаются выводы, что русское обрядоверие, по одним, есть недорослость русского духа до уровня настоящего христианства по недостатку просвещения; по другим — вырождение религиозности.

Мое необходимое пояснение:

Ну, прямые проводники церковной реформы Симеон Полоцкий, Е.Е. Голубинский прямо выразили свой западный дух в либеральных мантрах . школьно-научного просвещения (то есть либерального «образования») и «смешение обряда с догматом». То церковные деятели увидели здесь русское обрядоверие, недорослость русского духа по недостатку просвещения и вырождение религиозности.

Далее Карташев:

Почему же все-таки только на Руси возник такой небывало острый конфликт на почве спора об обряде? Не было проявлений обрядоверия, подобного русскому, ни в одной из церквей. И тот немаловажный факт, что фанатизм обрядоверия создан и привился только в Великороссии, что южно-руссы и в XVII в. и до сих пор вкуса к нему не имеют, навевает естественную аналогию с современной болезнью большевизма, также держащегося на корне и соках великоросса.

Мой комментарий:

Вот типичная позиция либерального историка эмигранта, извините, живущего на чужих не сладких хлебах. Сначала глубинный Дух Веры подменен внешней стороной обряда. То что дух Веры всегда национален говорить нельзя, а нужно как то объяснить феномен старообрядчества, сюда вместо указание на русскость национального духа, вполне объясняющую непохожесть проявления «обрядности» ни в одной из церквей, сюда приплетаются мифические «корни и соки великоросса» и конечно «естественная аналогия с современной болезнью большевизма» и готово дело. И овцы целы (пояснен феномен старообрядчества) и западные «волки» сыты «великорусским большевизмом» (напечатают обязательно, как же не харкнуть грязью лишний раз на Русский Мiръ). Словом феномен жалкой пародии приспособленческого конъюктурного исторического богословского «исследования».

Старообрядчество было разряжением того творческого напряжения русского духа, которое сводилось к идее Третьего Рима. И раз оно эту истину связало с обрядом — в этом не может быть случайности. Значит в этом отразился русский религиозный менталитет (как же, как же, по Карташеву все закономерно; а по Вашему? В.М.). Ведь не случайно же среди всех церквей Востока только русская церковь развила и вознесла внешнее благолепие своего культа на такую высоту и достигла в нем чисто религиозной, а не мирской, красоты, что едва ли с ней может сравниться какой-либо другой культ в мире. Византия завещала нам чудную икону, но сама забыла ее, упав до уродливой безвкусицы, а каким пышным райским цветком распустилась и преобразилась на Руси эта икона!

Между тем, Ключевский с изумлением пишет о сожженном вместе с протопопом Аввакумом духовидце Епифании, сравнивая его с поразившим религиозную Россию в конце XIX века движением «имясловцев» отождествлявших имя Христа с самой его личностью. «Этот борец бесов, почти не замечавший разницы между миром зримым и созерцаемым, учил: «Почитай Крест Христов, яко Самого Христа; и поклоняйся ему яко Самому Христу или яко образу Христову»
Но в том-то и дело, что «общепринятые в Европе мнения» не годятся для измерения фактов религиозных. Типичное общепринятое из этих мнений то, по которому сама мысль о воплощении Бога в человеке есть кощунственный абсурд. Но «абсурд» этот, камень претыкания и соблазна для иудеев и эллинов, есть краеугольный камень веры всего христианства. Таинство для иудео-эллинствующих христиан есть грубая магия, атавизм тотемизма, а для кафолических христиан — прямое продолжение тайны боговоплощения.

Из новых христианских народов Европы не нашлось ни одного, который бы обладал таким острым, жгучим чувством Бога в материи, в предметах сакральных и соответственной жаждой быть таковыми окруженным, как русские (вот наконец то Карташев увидел давно явно зримое, увидел тот незримый расовый Дух, который отлетел изначально от народов Европы В.М.).

Яркое отделение чистого от поганого, святого и священного от профанного в русском благочестии имеет свои прецеденты только у древнего Израиля с его Ковчегом Завета и культом кровавых жертв, да у древних египтян с их богами-животными и чаянием воскресения тел. Как прообраз и предвосхищение этой праведной жизни русский народ любит ритуально-церковный быт и быт домашний и общественный в их церковном виде (еще раз показано, что третий Рим Нам с Вами нужен только Русский по Духу В.М.).

Мы начинали понимать гениально выраженное ощущение Аввакума после опубликования патриархом Никоном в 1653 г. «Памяти» о поклонах и троеперстии: «Видим, убо, яко зима хощет быти, сердце озябло и ноги задрожали». Это не эстетика, это религиозная психология (это плач по пропавшей эстетике В.М.).

Мечта о Третьем Риме последнего на земле православия есть первая и единственная любовь русской души .

Старообрядцы и духоборы, в отечестве и эмиграции давшие явления сочетания веры и быта зажиточного и производственного, обнаруживают эти именно потенции и, так сказать, практическую метафизику русского православия (прежде всего метафизику Великорусского Духа, твердой ногой шагающего по миру В.М.).

В заключении о Русском по Духу праведнике Императоре Павле Петровиче и его единоверии:

Единоверчество (Единоверие), одно из течений поповского старообрядчества, находящееся под юрисдикцией Русской Православной Церкви.

Император Павел I, приверженный древнему чину православного богослужения (в его домовой церкви в Михайловском замке служили по-старому), полагал дело восстановления полноты русской Церкви одной из главных задач своего правления.

12 марта 1798 г. был издан именной указ императора, в котором всем епархиальным архиереям предписывалось рукополагать священников для старообрядцев, причем в обязательном порядке по древнему чину. По этому же указу было разрешено повсеместное строительство старообрядческих храмов.

Сразу же после издания указа на высочайшее имя было подано прошение московских старообрядцев. В прошении содержался в том числе важный пункт — о том, чтобы старообрядцам по их личному желанию было разрешено приобщаться Святых Христовых Тайн в Греко-Российской Церкви, а сынам этой Церкви «приобщаться Святых Тайн от старообрядческих священников»

Необходимое пояснение:

Обратите внимание, что старообрядцы называют официальную церковь не Русской Православной, а Греко-Российской. Тем самым подчеркивая сущность расхождения духом Веры Церквей официальной, как Греко-Латинской, и  своей старообрядческой Церкви, как приемницы исихаского «нестяжательного» духа Византийской Церкви, которую в России исповедовали предшественники и последователи Нила Сорского (признают это сами старообрядцы или нет, здесь не имеет никакого значения). В данном случае прямо бросается в глаза примитивность суждений, и односторонность навязываемых обществу взглядов на характер дискуссии, о имеющихся якобы расхождениях, только в обрядности со старообрядцами, оставляя за скобками главный смысл русского расового духа старообрядчества и иные важные вопросы.   

Из отмены клятв естественно вытекало требование о том, что «распри, раздоры и хулы ни с единыя стороны да не слышатся за содержание разных обрядов и разных книг, употребляемых для богослужения». На поданном ему прошении император начертал: «Быть по сему».

На доработку документ направили московскому митрополиту Платону. Тот составил «11 пунктов единоверия», утвержденные Синодом.  Однако некоторые детали были прописаны так, что существенно сужали возможности изживания церковного раскола.

Оговорки лишали смысла усилия, как императора Павла, так и старообрядцев и придавали тогдашнему единоверию двойственный характер. В большинстве своем старообрядцы «11 пунктов» не приняли.

Официально единоверческая церковь была утверждена в 1800 г.