Почти пахать почти в поддувало

               
     После красивых статей Байли Джей никак не получалось продолжить путешествие в никуда, но всегда - отсюда, тем более, практически ежедневные отравления человеческой тупостью, будь то рыгота наших, пуканье ваших или несусветная дичь доморощенных патриотов, смешавших воедино еб...ство Александра Третьего и гнусь Красной Армии, настолько несовместимых и враждебных друг другу, что часто проигрываемый мною клип говногруппы " Коловорот" о героях РОА, где смешались воедино и атаман Краснов, и генерал Корнилов, и даже футбольные фанаты и мусора, давившие чеченских террористов, в качестве иллюстрации вонючего говна псевдопатриотической идеи, густопсово замешанной на элементарной безграмотности, глупости, невежестве и ослином крике того павлина в Гефсиманском саду, коего придурочный Симон принял за петуха, нисколько не способствовал перемене погоды в покрытых мохом мозгах, наоборот, вызывал малообъяснимый восторг твердоголовых бородачей и  пэтэушных трэшеров, бросали меня в крайности самоубивания аккаунтов, твиттов, постов. Мне не хотелось никуда идти, я заранее знал, что Самойлов был прав. Везде одни и те же рожи. Все то же говножуйство, переливание из пустого в порожнее, блестящие фоточки, смысла в которых было едва ли не больше, нежели во всех передачах " Эха Москвы" за последние сто лет, во всяком случае, ножка Диты фон Тиз - куда интереснее бороденки Николая Сванидзе, хренова мудака и гражданина. Но иногда хотелось исключений и тогда, подобно " Предатору" Голанских высот, я парил над целлулоидными головами русскоязычных блогеров, мучительно сдерживая яростное желание уже на третьей минуте открыть шквальный огонь из бортовых пулеметов, произвести прицельное бомбометание по всей той дичи и ахинее, что лезла в глаза и душу. Я чувствовал себя Надеждой Савченко, впрочем, не только в интернете. Включая телевизор я ловил себя на мысли : ништяк было бы уе...ть ракетно-бомбовым залпом по " Останкино", смести на х...й всех этих Эрнстов, Добродеевых и прочее говно, отравляющее меня, не хуже закозлиного Венедиктова или разнообразных сетей, набитых под завязку странными деятелями, словно бы поставившими себе цель ежедневно, ежечасно доказывать миру простейшую аксиому : русские -говно. Наверное, именно поэтому я с гордостью отрицал и отрицаю свою принадлежность к этому великому народу, что никогда не станет нацией. Никогда.
     Внизу шел мужик. Я спустился пониже и увидел, что это Кротов. Приземлился и подошел к нему.
     - Здорово, Кротов.
     - Зиг, - сумрачно буркнул он и поправил мешок на плече.
     Я потрогал мешок пальцем, там что-то было такое, что не понять ни мышу, ни камышу, разве, белорусско-дагестанским злоумышленникам, так насмешивших меня минувшей ночью. Надо же выдумать такую ху...ню. Мадонна из Горловки отдыхает, голодовки Савченки и гениальность еврюги Фейгина, впрочем, тоже. Хренов пластмассовый мир, постмодернизм.
     - Кажется, я снова влюбляюсь в Суркова, - задумчиво сказал я Кротову и скромно потупился, катая носком кроссовки камешек.
     - Почему не в Ким Кардашьян ?
     Сегодня Кротов был какой-то смурной. Озабочен, что ли, чем.
     - Она толстая.
     - А Сурков мужик.
     В-натуре, Кротов не тот сегодня.
     - Причем тут мужик, не мужик, - начал я снова это муторное выяснение и  идентификацию, - дело в мозгах, брат Кротов.
     - Тебе все братья, - попятился он от меня, - сестричку-то сожрали с Чикатилой, гады.
     - Не, - успокоил я Кротова, - мы говно не жрем. Это сказка была. А у тебя чё в мешке ?
     Кротов оглянулся, убедился в безопасности и прошептал :
     - Предательство.
     - То есть как ?
     Кротов присел на корточки, развязал завязки мешка неторопливыми движениями самоуверенного человека и вынул глобус. Тот самый, польский, подаренный Алексеем Михайловичем маленькому Петруше.
     - Смотри.
     Я посмотрел и ужаснулся. Кротов довольно засмеялся, упрятал глобус в мешок, завязал, встал, закинул ношу на плечо.
    - Ну, бывай.
     Впервые я не знал, что ответить своему дружку. При таких раскладах бывать нам не суждено. Не ходи к гадалке. Кротов ушел. А я постоял, ругая блондинку, наплевавшую на любовь и игры разума в угоду репутации, проверил уровень топлива и взмыл в восходящих потоках вечного июльского дня, что навсегда.