Каникулы в Казахстане

                Начало.

   Несомненно, это всегда очень приятно и радостно, и даже весело, - вспоминать то золотое и беззаботное время, когда ты отдыхал летом, будучи в ученическом возрасте  и имея возможность интересно проводить время в гостях у бабушки. Это был двухтысячный год. В самый разгар лета, в его… нет, не золотое, а в платиновое время я со своей сестрой поехал на поезде в родной для меня город Целиноград. Сейчас он давно называется,  да и тогда уже  назывался,  Астана, что в переводе с казахского означает «столица». Но для меня он всегда останется прекрасным светлым  городом с замечательным русским названием, которое располагает к себе каждого не безучастного к своим корням русского человека, родившегося в этой среднеазиатской стране.

                В пути.

 Для тех, кто никогда не ездил поездом более суток, скажу, что это пренеприятное времяпрепровождение. Успеваешь отлежать все бока, выпить весь чай и десять раз решить все кроссворды. Правда, книжки тоже успеваешь почитать, но это единственный плюс во всем многообразии нудных дел, которые занимают тупо убиваемое тобою время. В Астану нужно было ехать почти трое суток! Это невыносимо. Правда, некоторые едут и до Владивостока, например, по девять дней! Но это намного выше моего весьма ограниченного понимания.

   Поезд стучал колесами, люди тряслись в вагонах, а за окном простиралась  степь, степь и еще раз степь.

- Светочка, - так звали мою сестру, - подай мне пожалуйста, вон тот пряник! - побеспокоил я своего родного человечка и протянул  руку вниз с верхней  полки купе.

- Держи , - сказала она, правой рукой подавая мне черствый тульский пряник, а левой нажимая на плеере кнопку «PLAY».

   А вообще-то, может я погорячился, назвав езду на поезде пренеприятной. Все-таки ты отдыхаешь, высыпаешься, начитываешься, наслушиваешься плеером и приезжаешь на место назначения с массой впечатлений и хорошим настроением. Но слов своих об «отлежанных боках» я назад не возьму! ( здесь я широко улыбаюсь)

                Прибывая к конечному пункту.

   «Здесь вам не равнина, здесь климат иной. Идут лавины одна за одной…» - можно было услышать, если прислушаться, эту песню Высоцкого, поющего и играющего на гитаре в моих наушниках. На словах «гремит камнепад» моя сестренка нажала на кнопку «STOP» и обратилась ко мне с такими словами: Лёш, помоги мне собрать бельё, мы уже скоро приедем. Я убрал плеер, слез с верхней полки на пол и стал  помогать сестре.

   Мы подъезжали… Было о чем подумать. Да, впрочем, подумать, о чем бы то ни было,  есть всегда. Но приближение к родине, как бы пафосно это ни звучало, есть одно из самых главных человеческих дел, событий и  стремлений. Это, если хотите, приближение к истокам, погружение на глубину жизни.  Или даже свершение былых начинаний и открытие для себя перспективы былого, которое по-новому начинает вырисовываться на горизонте твоих надежд и желаний ( вот это завернул!)

   Астана встречала нас  своими сооружениями и высотными домами, которых в Москве было не меньше.  Но все же здесь была атмосфера чего-то родного, чего-то близкого, чего-то такого, что уже давно взяло обыкновение отдаваться отрадным эхом в сердце.   Теплое чувство благодарности этому городу возникало в душе, так нежно любящей каждую улицу и каждый дом, который, как казалось,  готов был тебя приютить и дать отдых твоей многомятежной душе.

                Здравствуй, столица! Или от одной столицы к другой.

   Столица – это такое место… как бы Вам лучше  сказать?.. Ну вот, представьте себе башню. Представили? А вокруг неё много-много мелких домиков…  Да, ладно, я ни за что не поверю в то, что хоть кто-то из современных людей не знает, что такое столица на самом деле! Так что, вперёд и с песней, двигаемся к продолжению моего повествования о столице Казахстана.

   Главное отличие Астаны от Москвы – это, конечно, её негустонаселенность. Если в Москве ты часто думаешь, что хорошо было бы иметь возможность идти еще и по головам, то в Астане «первого этажа» вполне достаточно. Здесь можно погулять спокойно и отдохнуть недорого. Здесь тебя встречает: летом, жаркое солнце, а зимой, - суровый морозный ветер. Но, поскольку мои каникулы проходили летом, то зиму мы, за ненужностью и неуместностью, исключаем. Итак, нас встретило яркое и знойное казахское солнышко.

   Оно сияло, грело и заботливо ласкало нас своими лучами, как бы особенно любя своих земляков и всегда желанных гостей, когда-то бывших гражданами этой очень гостеприимной страны.

                Мы у бабушки.

   Нас встретил дядя на машине, и мы поехали к бабушке. В дороге разговаривали о том, о сём. Дядя шутил, а мы отвечали на его шутки беззаботным веселым смехом.
   Когда подъехали к бабушкиному дому, бодро "выпрыгнули" из машины и поздоровались со счастливой бабулей.

  - Привет, бабушка! – мы обнялись, поцеловались и стали выгружать сумки.

  - Как доехали? – поинтересовалась она.

  - Да, все хорошо, бабуль! – «наотмашь»  ответил я и принялся за пакеты.

   Много всего было положено в сумки, а мы, как всегда, их пёрли с большим трудом и маленькой радостью. Радости, на самом деле, было очень мало. Только разве что оттого, что там лежали мои книги и аудиокассеты.

  - Ну, привет, дед! Ты чего это здесь сидишь, не выходишь нас встречать? – Дедушка сидел на лавочке недалеко от подъезда.

  - Лёша! Ух, ты какой большой вырос! - сказал он, бросая папиросу и вставая, чтобы нас обнять.

  - Здравствуй, внук дорогой, - сказал он мне, протягивая руку и широко улыбаясь.

- Да ты, наверное, и домой отсюда не заходишь, все куришь и куришь? – улыбнулся я и направился к двери в  квартиру.

   Бабушка наготовила окрошки, и мы с жадностью на нее набросились. Такая вкусная, на фирменном бабушкином квасе, она заставляла позабыть обо всем на свете и молча поспешно поглощать себя. Когда все было съедено, мы развалились кто на диване, а кто на кресле, отдыхая после тяжелой дороги. За разговорами, которые убаюкивали усталых путешественников, мы пили абрикосовый сок. Чуть позже почти все позасыпали, а те, кто остался бодрствовать, а это была одна только бабушка, мыли посуду.

                На следующий день.

 -  Доброе утро, внучок, - сказала бабушка, когда я, проснувшись, вышел из комнаты и направился в ванную комнату.

- Доброе, бабуль, - ответил я, заставляя себя проснуться после долгого ночного отдыха.

- Яичницу будешь, Лёш? – спросила она, уже во всю «орудуя» на кухне со сковородкой.

- Ты еще спрашиваешь?! – ответил я и начал умываться.

   Представьте себе глазунью, окруженную скворчащим жареным салом. Рядом с ней стоит кружка темного, разбавленного молоком свежезаваренного  кофе. Вы вооружены вилкой, и Ваш аппетит делает Вас очень опасным для еды оппонентом. А теперь вообразите, что Вы очень голодны!  Как Вы думаете, сколько времени понадобится Вам на то, чтобы «приговорить» этот нехитрый, но крайне вкусный завтрак? Я тоже склонен думать, что не очень много.  Должен признаться и похвалиться тем, что в тот раз я побил все свои рекорды.  Но, из-за отсутствия необходимости и значимости этого рекорда, сколько именно времени это заняло,  я не запомнил. У меня, вообще, очень плохая память на цифры.

   После завтрака мы с двоюродными братьями пошли в кино. Тогда показывали новый в то время голливудский фильм.  Его названия я не помню, но могу сказать, что кино было весьма интересным, с массой всякого рода спецэффектов.  Оно заставляло  сопереживать героям, волноваться за них, бояться вместе с ними и искренне по-детски  радоваться всему хорошему, что в те моменты происходило на экране.

   По окончании фильма, мы пошли гулять. На улице дул слабенький ветерок, и я был благодарен ему за то, что он хоть как-то сглаживал и разбавлял общий, мягко говоря, теплый колорит повсеместной казахстанской жары. Да, было очень жарко! И мы единогласно приняли решение о том, чтобы пойти  на речку.

                Ишим.

   Да! Ишим – это, как бы лучше Вам сказать?.. С одной стороны, это река, которая протекает в Казахстане, в Астане, и представляет собой очень хорошую зону отдыха, прекрасное место для купания, с великолепным пляжем и парком развлечений. Это все так. Но, если подойти к этому вопросу с позиции более обширной, отвлеченной от приземленного понимания  данной темы… В общем, Ишим – это целый мир, который живет своей жизнью, который распоряжается временем людей так же свободно, как гуляет ветер в голове у Сидорова Вовочки. Вовочка этот – отъявленный  двоечник, сидящий за задней партой в кабинете истории нашей интересной  пространной  жизни.

   Мы пришли на речку. «А у реки, а у реки, а у реки, гуляют девки, гуляют мужики» - звучала у меня в голове песня группы «Отпетые мошенники». Река, словно море, волновалась, и волны её омывали наши успевшие разуться ноги. Мы начали снимать с себя футболки. Ну, Вы представьте, каково было возле речки, посреди жаркого солнечного денька, оставаться в душной одежде, прилипающей от пота к твоему телу! Когда все, кроме самого необходимого, было снято, мы стартанули по команде самого старшего брата: кто последний, тот дебил, -- в теплую, нежную, прозрачную и такую приятную казахскую воду. Это восхитительно и неописуемо! Поэтому считаю более правильным не писать Вам об этом, а лучше самим, при стечении таких и подобных им обстоятельств, окунуться в вечную стихию воды, из которой все мы вышли и в которую входим теперь иногда лишь для того, чтобы ощутить полное блаженство. Блаженство это длится недолго, но перекрывает все то неприятное, что случается с нами вне воды, вне этого прекрасного места для отдыха.

   Мы купались около часа. Потом вышли на берег и, загорая, разговаривали. Купили себе по мороженому. Ну, кто был счастливее нас в это время?

                Дома у бабушки.

   Когда мы вернулись к бабушке, солнце клонилось к закату. Одиноко брели силуэты уставших за целый день и вдоволь нагулявшихся людей. Легкий, чуть более прохладный, чем днем,  ветерок осторожно обдувал наши спины. Было очень спокойно на душе и как-то по-особенному светло. Да! Лето, да к тому же детство и теплая казахская атмосфера, во всех смыслах этих слов, -- это прекрасно! Это даже лучше, чем прыгнуть в прохладную воду после жаркого напряженного дня. Потому что это чудесное перманентное   состояние длится гораздо дольше и дает богатый эффект отдыха твоей усталой  душе.

   Мы сели кушать. На ужин бабуля приготовила вареники, которые мы весьма интенсивно жевали, проглатывая зачастую и не до конца прожеванными. Это было так вкусно и так просто! Так всегда готовила бабушка. Она не умела по-другому, а мы никогда даже не представляли себе, чтобы эта еда была иной. Что тут скажешь? Молодец бабуля!

                На следующий день.

   Мы проснулись поздно. Бабушка на кухне уже вовсю готовила завтрак, а дед неутомимо дымил своими папиросами.

-  Доброе утро! – поприветствовал я бабушку и пошел умываться.

- Доброе, внучок! – ответила она, - Как спалось?

- Хорошо, бабуль, спасибо.

   После завтрака я вышел из дома и направился во двор брата. Он сидел за столом и играл в домино.

- Гуляешь? – спросил он меня.

- Как видишь, - ответил я и с грустью посмотрел на небо. Там вдалеке, за облаками наверняка было намного больше  света и радости. Очень странно, почему мне тогда пришла в голову эта мысль, ведь я был еще человеком  неверующим. Возможно, все люди это чувствуют и где-то в глубине тайников душ своих хотели бы, чтобы так оно и было. Но что-то или, скорее,  как мы знаем, кто-то  мешает им. И семя, брошенное Сеятелем на не вспаханную землю сердец их, похищается или не прорастает и не приносит плод,  и погибает в заботах и обольщениях богатства мира сего навек.

   Ну что, - пойдем в кино? – спросил я брата и услышал громко сказанное им слово: Рыба!

   Мы собрали домино, Володя, так звали брата, занес его домой, и вышел оттуда с пакетом семечек. Весело щелкая семечки, мы пошли на остановку. Там прождали автобус около десяти минут и протряслись в нем еще минут двадцать.

   «Келесi аялдама театр ;а;арман ( по-русски «следующая остановка кинотеатр Герой»)  по-казахски сказал водитель, и мы приготовились выходить.

-- Скажи, зачем ты так много читаешь? -- спросил меня брат, который никогда не любил книг и не хотел, чтобы я «отставал» от него по причине совершенно мне непонятной.

-- Мне это нравится, -- как можно проще ответил я, чтобы не углубляться в эту чересчур индивидуальную, по крайней мере, для меня, тему. – Это интересно, -- еще раз ответил я и перевел разговор на другую тему.

-- Смотри, как красиво! – сказал я, указав на небо.

-- Да чё там красивого, -- ответил брат и начал лузгать семечки.

   Почему мне еще с раннего детства начало нравиться небо? Оно занимало мой ум и заставляло задумываться о чем-то  добром и прекрасном. Оно сообщало свет моей душе и радовало меня своей неземной красотой. Оно дарило солнечные лучи, которые, достигая земли, отражались в моем сердце благодарностью тогда еще неведомому мне Богу. Наконец, оно открывало мне новый вечный мир, который исподволь и подспудно чувствовался мною уже тогда и который сейчас, когда я вспоминаю детство, дарит столько тепла и мира моей очень чуткой душе.

   Фильм посмотрели. Понравился. Через час после того, как вышли из кинотеатра, мы были дома.

   Дома хорошо! Несмотря на жару, в квартире было прохладно. О чем-то негромко болтал телевизор, слышался смех молодежи на улице. Я лег на кровать и сразу заснул. Во сне мне снились птички, которые летали не очень высоко в небе. Такие красивые! Они излучали свет и пели лучше соловьев. Я краем уха услышал от кого-то, указывающего на них пальцем: смотри, смотри, -- это ишимки! 

                Пора домой!

   Каким бы ни был долгим отдых, рано или поздно  он заканчивается. Отчасти, грустно. У бабушки хорошо! С другой же стороны, домой тоже охота. Дома мама, папа, да и вообще, куча всяких домашних разностей, которые радуют глаз и веселят сердце. Не буду здесь сугубо оригинален, но всё же скажу: дома есть дома!

   Вечером собрали вещи и легли спать.

   Утром встали в пять. Бабушка поехала нас провожать, а деда мы разбудили, чтобы «подосвиданьяться». Я нарочно употребляю здесь это слово, потому что терпеть не могу его более правильный, но менее оптимистичный  аналог «попрощаться».  Дедушка был небритый и пропахший куревом. Таким он был почти всегда, сколько я его помню. Другим себе представить деда я не могу. Но я очень люблю его, горжусь им и глубоко убежден, что мой дед - самый лучший дед на свете!

   На вокзале мы поцеловались с бабушкой. По её морщинистым щекам пробежали скупые слёзы. Она сказала, чтобы мы приезжали ещё. Мы, в свою очередь, пообещали ей, что непременно это сделаем в следующем году.

   Поезд тронулся. Колеса начали постукивать по рельсам, набирая обороты. В моей памяти и по сей день запечатлена следующая картина, которую я видел из окна поезда: бабушка машет рукой,  люди на  вокзале по-муравьиному спешно и полу хаотично передвигаются в разные стороны, а наверху большими казахскими буквами красуется очень гостеприимная надпись:
;ош келді;із*

 

*По-русски: Добро пожаловать.